IV. ВОСКРЕШЕНИЕ

В последний миг жизни Кловис Марка осознал, как сильно хочет жить, и в то же время примирился с тем, что уже мертв. Однако теперь он вновь ощущал себя живым, и это бесконечно радовало его.

Он открыл глаза, но ничего не увидел. Испугавшись, он поспешил закрыть глаза. Так, может быть, он все-таки мертв? Казалось, он парит в невесомости, не чувствуя собственного тела.

Он пролежал несколько часов неподвижно, прежде чем отважился вновь открыть глаза.

Теперь прямо перед ним мигал и мерцал огромный кристалл. За кристаллом двигалась неясная тень. Он повернул голову и увидел то же кристаллическое сияние с какими-то смутными очертаниями позади. Он попытался пошевелиться, но так и не понял, удалось ему это или нет. Кловис медленно передвигался, поворачиваясь. Спустя некоторое время он убедился, что со всех сторон окружен одинаковыми кристаллами. Посмотрев вниз, он вдруг увидел свое отражение. Изо рта его торчал пучок гибких трубок. С некоторым усилием он смог дотянуться до поверхности кристалла. Пальцы слегка кольнуло. Он попытался заговорить, но трубки мешали ему, и у него вырвался лишь полузадушенный стон. Осознание того, что к нему вернулись зрение, осязание и слух, успокоило его. Он закрыл глаза и попытался поднести руку к голове. Откуда-то издалека донесся тихий голос.

— А, хорошо. Скоро тебя можно будет выписать.

Марка заснул.

Проснулся он, лежа на кушетке в маленькой комнатушке. Здесь было тепло и уютно. Он огляделся и, к удивлению, обнаружил дверь на потолке, прямо над кушеткой.

Ему вдруг показалось, что за ним наблюдают. Возможно, стены прозрачны для тех, кто находится снаружи.

Кловис был одет в комбинезон из мягкого голубого материала. Ощупав голову, он обнаружил, что часть ее выбрита в том месте, куда пришелся удар камнем. Еще там был заживший шрам.

Итак, он был мертв, и кто-то воскресил его. Второе предупреждение Тейка? Едва ли. Кловис понимал, что его мозг был поврежден, и здесь, в этом затерянном мирке, провести операцию, необходимую для спасения его жизни, мог только один человек — Орландо Шарвис. Загадочный бессмертный.

В комнате зашелестел бестелесный голос. Вначале он напоминал шепот ветра в листьях деревьев, чуть позже Марка стал различать слова:

— Да, Кловис Марка, это Шарвис, Шарвис, который спас тебя. А теперь опять откинься на кушетку… спи… и скоро, уверяю тебя, Шарвис будет к твоим услугам…

Марка прилег, ничуть не удивленный тем, что Шарвис способен читать его мысли, и опять заснул.

Вновь он проснулся от того, что кушетка поднимала его к потолку, и потолок открывался, пропуская его. Он очутился в большой комнате с люминесцентными стенами, переливавшимися всеми цветами радуги. Они давали мягкий, приглушенный свет.

— Прости, довольно мрачное освещение, — произнес знакомый шелестящий голос довольно отчетливо, — но я уже с трудом выношу прямой свет в последнее время. Как ты догадываешься, я — Орландо Шарвис. Ты ведь уже давно ищешь меня? Но теперь ты здесь.

— Да, — согласился Марка.

— Тогда мы встретились к обоюдному удовольствию. Как я сказал, я к твоим услугам…

Марка повернулся и увидел Орландо Шарвиса. Он ожидал увидеть человека, но то, что предстало перед его взором, было монстром.

Голова Орландо Шарвиса напоминала змеиную, его вытянутое, сужающееся книзу лицо было покрыто пятнами красного и розового цвета, сетчатые, как у стрекозы, глаза, правильный нос и впалый, беззубый рот производили странное впечатление.

Тело не было змеиным, оно выглядело квадратным, тяжелым, грузным и опиралось на короткие толстые ноги. Руки были гибкими, пластичными и подвижными, как шупальца осьминога.

Огромный рост Орландо Шарвиса, почти десять футов, поразил Марка, как и его внешность вообще. Тем не менее загадочный бессмертный не вызывал ни страха, ни отвращения, наоборот, казалось, он излучал удивительное обаяние. Но не родился же он таким?

— Ты прав, — прошептал Шарвис. — Мое тело является результатом экспериментов, проводимых в течение многих лет. Я стремился не только добиться удобства, но и удовлетворить свои эстетические чувства. Да не последнюю роль сыграло и любопытство, конечно.

Шарвис читал его мысли.

— Этот эксперимент оказался довольно успешным, — продолжал Шарвис. — Хотя должен признать, что мои способности не универсальны. Вот, к примеру, твой мозг представляет для меня в какой-то степени загадку, так много у тебя парадоксальных мыслей.

— Как ты меня нашел? — спросил Марка, слегка шепелявя.

— С помощью одного из моих изобретений. От него я получаю информацию не только о Луне, но и обо всей планете. Это приспособление величиной не больше макового зернышка. Можешь называть его микроглазом. У меня их миллионы. Я видел, что Тейк сделал с тобой, и послал за тобой робота.

— Долго я здесь?

— Больше месяца. Первая операция не удалась, ты чуть не умер. Но не волнуйся, ни при каких обстоятельствах я не вмешивался в функции твоего мозга. Если ты чувствуешь себя несколько странно: осложнения с речью, слабость, это скоро пройдет. Я горжусь тем, что мне удалось восстановить тебя в точности таким, каким ты был. Да, кстати, я ускорил рост твоих волос.

Марка коснулся затылка, обритая часть головы уже зарастала волосами.

— Как общее самочувствие? — спросил Шарвис.

— Прекрасно.

К нему постепенно возвращалась память: Аллодий, колония, рассказы Тейка о Шарвисе…

— Но я должен быть откровенным, — сказал Шарвис. — Возможно, я потеряю твое доверие, но правда мне дороже. Я провел операцию по требованию твоего друга Аллодия, предупредив его о последствиях. Он настаивал. Каждый из тех, кого ты видел, был предупрежден о возможных побочных эффектах. И ни один не отказался, — крошечный рот улыбнулся. — Кловис Марка, я делаю для людей все, что они просят. И ни к чему не принуждаю их. Если ты судишь, о моих поступках во время Последней войны, то прошу, вспомни — я был тогда молод, самонадеян и упрям. Скромность была мне чужда. Теперь я изменился. Экспедиция на Титан и ее неудача преподали мне хороший урок.

— Ты способен дать мне бессмертие?

— Если ты этого хочешь.

— А какова цена?

— Цена? Только не твоя душа, если ты думаешь об этом. Мне кажется, ты скорее имеешь в виду свою индивидуальность, да? Уверяю, она останется нетронутой. Я к твоим услугам. И готов помочь осуществить твое желание.

— И все же Тейк уверяет, что тобой руководит, скорее, желание посмеяться, чем альтруизм…

— Мы с Тейком знаем друг друга слишком долго, чтобы я мог судить о нем объективно. То же можно сказать и о нем. Может быть, мы ненавидим друг друга, но постарайся понять — это древняя, сентиментальная ненависть. Я вернул Тейку его свободу, я дал ему бессмертие, разве в этом есть какая-нибудь насмешка?

Шарвис как будто гипнотизировал Марка. Марка обнаружил, что ему никак не удается мыслить с прежней ясностью. Но он решил, что это — последствия операции.

— Тебя обвиняли в прошлом во многих преступлениях… — начал было Марка.

— Преступлениях? Нет, нет, я не служил ни добру, ни злу! У меня нет времени для абстрактных размышлений. Я абсолютно нейтрален. Я — ученый. Когда требуется моя помощь, я делаю то, о чем меня просят. Вот — правда.

Марка нахмурился:

— Но добро и зло отнюдь не абстрактны. Этика просто необходима…

— У меня нет никаких принципов. Существует только желание служить науке и по мере сил тем, кто ко мне обращается. Ты веришь мне?

— Да, верю.

— Ну, и что тогда?

— Я понимаю твою точку зрения…

— Прекрасно, я не принуждаю тебя принимать подарки из моих рук, Кловис Марка. Я оживил тебя, ты здоров и можешь идти, куда хочешь…

Марка неуверенно спросил:

— Я не мог бы остаться на время? Чтобы немного подумать?

— Чувствуй себя, как дома, в моих лабораториях. Будь моим гостем.

— А если я решусь попросить…

Орландо Шарвис поднял руку:

— Сказать правду, у меня не хватит материалов, чтобы обеспечить тебя абсолютно надежным бессмертием.

— Так что же, если я попрошу тебя сделать это, ты не сможешь?

— Да нет же! Это возможно, только я не могу гарантировать тебе нормальной жизни.

— А если достать необходимые материалы?

— Такая возможность есть, — Орландо Шарвис, казалось, задумался, — судя по твоим мыслям, ты разрываешься между желанием просить бессмертия для себя и стремлением добиться «излечения» человечества в целом. Последнее — выше моих сил. Я не всемогущ, Кловис Марка. Кроме того, меня не волнует человечество. Здесь, на Луне, много людей, которые никогда не умрут.

— Уроды, — брякнул Марка, не подумав.

— Так ты опасаешься прекращения существования «нормальных» людей? Так, что ли?

— Да.

— Боюсь, я не могу разделить твои чувства. И все же подумаю. И еще, я должен предупредить тебя — твои враги в данный момент находятся рядом, как внутри Луны, так и на ее поверхности.

— Какие враги?

— Тейк, например. Он тебе враг, хотя и называл себя твоим другом…

— Я всегда это знал.

— Андрос Алмер со своей бандой шныряет по поверхности, разыскивая тебя. С ними твоя женщина — Фастина.

— С ней ничего не случилось?

— Ничего. Я так понял, что Алмер считает ее своим главным козырем в этой игре…

— Но я-то вовлечен в эту игру невольно. Как он нашел Луну? И почему не обнаружил твой тоннель?

— Я понимаю так, что скутеры его людей снабжены передатчиками для того, чтобы контролировать любое их передвижение. Алмер заподозрил неладное после того, как его разведчик не вернулся. Он проследил путь скутера разведчика к твоей башне и нашел там Фастину. Взяв ее в плен, он обнаружил, что скутер разведчика исчез на ночной стороне планеты. Снарядить экспедицию и отправиться на твои поиски было делом недолгим. Они проследили передвижения скутера до Луны, но сейчас они в растерянности! Вход в тоннель замаскирован. Устройства, которыми располагает Алмер, показывают, что твой скутер находится глубоко внутри Луны, и никто не может понять, как он туда попал, — Шарвис тихонько рассмеялся. — Алмер чертовски озадачен. Они принялись было бурить грунт, но мне удалось вывести из строя их оборудование. Скоро мне придется решать, как с ними поступить: они угрожают вторгнуться в мой мир.

— Позаботься, чтобы Фастина была в безопасности. Она ни в чем не виновата.

— Согласен. Я позабочусь об этом. Не беспокойся, я не планирую эффектного уничтожения Алмера, Кловис Марка, надеюсь, я более тонок.

— А как насчет Тейка?

— Он сейчас вне моих лабораторий. Десятый день он пытается проникнуть сюда так, чтобы я не заметил. Не знаю, чего он хочет. Я никогда не стеснял его свободы, но он очень ограниченный и подозрительный человек. Боюсь, мы его скоро увидим.

Шарвис грациозно повернулся.

— Ну, я покину тебя сейчас, с твоего позволения. У меня не один ты. Чувствуй себя, как дома, в моих лабораториях. Мне кажется, они представляют для тебя интерес.

Без гравипояса или какого бы то ни было иного устройства Шарвис поплыл к мерцающей стене, погрузился в нее и исчез.

Марка начинал верить, что Тейк был не прав, приписывая злой умысел действиям Шарвиса. Его поступки не были плохи или хороши, как он и предупреждал. Все зависело от точки зрения.

V. ИСТИНА

Обширная сеть лабораторий Орландо Шарвиса произвела на Кловиса Марка огромное впечатление. Марка приходилось видеть научные центры, но не столь грандиозные. Лаборатории Орландо Шарвиса были не только удобны, но и красивы. Огромное сооружение в недрах гор было создано Шарвисом, и Марка не сразу смог осознать это.

Лаборатории являлись только частью системы. Сооружение было в действительности дворцом невероятной красоты.

Здесь можно было найти галереи и залы, с которыми по архитектуре и дизайну не могло сравниться ничто в истории мира. Кловис Марка был поражен, он чувствовал, что человека, создавшего такую красоту, невозможно обвинить в злом умысле.

В одном очень большом зале он увидел несколько удивительных произведений искусства, которые явно не были творениями Шарвиса. Несомненно, это были работы Аллодия.

Марка отправился на поиски Шарвиса и нашел его сидевшим в кресле в комнате, залитой мягким, приглушенным светом. Он спросил Шарвиса о работах Аллодия.

— Обычно, — сказал Шарвис, — я не прошу платы за то, что делаю, но Аллодий настоял. Он был единственным современным художником, которым я восхищался. Так что я был рад принять его подарок. Я надеюсь, тебе понравилось? Мне бы очень хотелось, чтобы когда-нибудь и другие смогли это увидеть.

— Так ты не против посетителей?

— Нет, особенно если они обладают вкусом и интеллектом. Аллодий пробыл здесь до операции несколько дней. Я надолго запомню наши увлекательные беседы.

Воспоминание о мученических глазах Аллодия всплыло в памяти Марка, и он почувствовал тревогу.

Шарвис печально улыбнулся.

— Я не могу отказать никому, Марка. Я наслаждался бы обществом Аллодия и до сих пор, но, в конце концов, мне пришлось выполнить его просьбу… Боюсь, ты тоже останешься со мной недолго.

В смятении Марка покинул комнату.

Во дворце Шарвиса терялось ощущение времени. Здесь не было часов, и Марка не замечал бега дней. Однажды, может быть, через день или два после разговора об Аллодии ученый отыскал Марка, слушавшего одно из произведений гения-страдальца.

— Может быть, тебя сердит, что я прервал тебя, — прошептал Шарвис. — Но наш приятель Тейк, наконец, прибыл. Он выбрал простейшую дорогу и вошел через главный вход. Я рад, что он пришел, ибо я хотел бы поговорить с вами обоими. Сейчас я покину тебя, чтобы ты мог дослушать роман…

Марка взглянул на покрытое пятнами лицо Шарвиса, казавшееся встревоженным, но по выпуклым стеклянным глазам ученого невозможно было понять, что тот на самом деле переживал.

— Нет, я сейчас иду, — сказал Марка, поднимаясь.

Они прошли в комнату с люминесцентными стенами, где встретились в первый раз.

Тейк уже был здесь. Он стоял в середине, и цветные тени играли на его лице. Руки его были заложены за спину.

Он поднял голову и кивнул Марка:

— Мне надо было разбить твой череп вдребезги и забрать с собой труп, — сказал он. — Прости, Кловис Марка.

Марка был растерян и зол, ведь перед ним стоял человек, который дважды пытался убить его.

— Мне кажется, ты заблуждаешься, Тейк. Я разговаривал с Орландо Шарвисом и…

— И ты столь же доверчив, как и все остальные. Я предупреждал, что так оно и будет. Он заморочил тебе голову! Что ты ему сказал, Орландо?

Ученый развел гибкими руками:

— Я только правдиво ответил на его вопросы, Эзек.

— Правдоподобно, ты хочешь сказать. Твоя истина и моя — это совершенно разные вещи.

Марка стало жаль Тейка.

— Шарвис говорит правду, — сказал он. — Он был честен со мной. Не лгал. Не пытался побуждать меня делать то, чего я не хочу. В какой-то степени он даже пытался меня отговорить…

— В какой-то степени? — с отчаяньем в голосе отозвался Тейк. — Глупец, мне жаль времени, которое я потратил, пытаясь спасти тебя.

— Я же сказал, у меня есть своя голова. Я не нуждаюсь в твоей опеке!

— Да нет у тебя уже своей головы, и неважно, понимаешь ты это или нет. Ты уже принадлежишь Шарвису, кретин!

— Пожалуйста, Эзек, не роняй своего достоинства, — прервал его Шарвис, выплывая вперед. — Ну, когда я пытался навязать свою волю другим? По крайней мере, со времени неудачи на Титане. Разве я обманывал тебя, Эзек? Я всегда был откровенен с тобой.

— Ты — дьявол. Ты уничтожил меня.

— В те дни я еще учился. Ты хотел того, что я мог дать тебе. Так почему теперь ты винишь меня за давние ошибки? Эти выпады не делают тебе чести.

— Ты не был невеждой, ты был рожден со знаниями, и это превратило тебя в чудовище…

— Тейк, остановись, — Марка взял его за руку. — В том, что он говорит, есть доля истины.

— Ты ничего не знаешь и не разбираешься в том, что он сделал. И сделал не только со мной, но и со всеми, кто когда-либо с ним общался. Он хитер, имеет дар убеждения и злобен до мозга костей. Не верь тому, что он тебе говорит. Он дал мне бессмертие, но лишил меня малейшей возможности ценить жизнь. Счастье и любовь мне недоступны. Единственное, что мне осталось, — страдание. Я мертв, но он отказывает мне в смерти, и все его дары таковы — с подвохом. Он притворяется, что не навязывает своей воли другим, однако ты оказываешься в его власти. У него же в душе нет ничего, кроме стремления делать всех себе подобными.

— Ты хочешь, чтобы я убил тебя, Эзек? — спросил Шарвис. — Ты действительно этого хочешь? Ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь? Смерть. Бесповоротная. Оживить тебя я больше не смогу.

— Теперь ты пытаешься пробудить во мне надежду, — сказал Тейк, отворачиваясь. — Потом ты снова скажешь, что у тебя не хватает духу убить меня.

— Это будет зависеть… — размышлял вслух Шарвис. — Это будет зависеть от решения Кловиса Марка, — прежде чем Марка успел спросить, о каком решении идет речь, Шарвис продолжил. — Алмер и твоя женщина, Фастина, уже здесь.

— Здесь? Каким образом?

— Алмер с Фастиной Кахмин облетал в своем скутере Луну. Я ждал этого момента. Я приоткрыл тоннель, Алмер влетел в него. После этого я тоннель закрыл, и Алмеру ничего не оставалось делать, как прибыть сюда. После этого мои роботы проводили их до лаборатории. Сейчас Алмер и Фастина ждут у входа.

— А люди Алмера по-прежнему продолжают поиски?

— Нет. Я был вынужден удалить всякие источники тепла в том районе, так что они не мертвы, просто находятся в анабиозе.

— Заморожены? — спросил Марка.

— В какой-то степени. Теперь скажи, как ты хочешь поступить с Алмером и женщиной. Ты хочешь увидеться с ними?

— Алмер может прибегнуть к насилию…

Шарвис хмыкнул:

— Сколько угодно! Но я сомневаюсь, что ему это удастся сделать!

— Я бы хотел увидеться с Фастиной, поговорить с ней. И еще я хотел бы спросить тебя…

— О чем же?