Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Берега смерти

ModernLib.Net / Научная фантастика / Муркок Майкл / Берега смерти - Чтение (стр. 2)
Автор: Муркок Майкл
Жанр: Научная фантастика

 

 


— Я вижу, ты не совсем подчинился моде, — весело заметила она. — Ты еще способен произнести вслух это слово…

— Смерть — это все, чего я хочу, если мы не будем вместе, Фастина.

— Не умирай, это смутит всех остальных. В конце концов, ведь это наш долг — оставаться в живых, правда? Просто на всякий случай.

— Просто на всякий случай, если вдруг совершится чудо, мир начнет вращаться и за одну ночь так перетасует наши гены, что мы внезапно окажемся родителями тройняшек? — Андрос засмеялся, но в этом смехе звучала нотка горечи. — Это лучшая из всех надежд, конечно. Есть еще более несусветная. Бранд Каллакс считает, что на Титане живут люди, сохранившие способность размножаться. Единственная беда — сила притяжения там великовата, и выглядят они, словно ходячие оладьи. Есть идея еще лучше: взять и покончить с собой в одном мощном взрыве. Как ты помнишь, взрывопоклонники даже предлагали заняться созданием бомбы, достаточно большой, чтобы взорвать все к чертовой матери.

— Зачем же все взрывать?

— Они считают, что творения рук человеческих не имеют права на существование. Они, кстати, покончили и с сексом — какой может быть секс без потомства, как они говорят? Что за нелепость!

— Бедняжки. Вот уж не думала, что люди способны так сильно измениться.

— Это страх, — сказал он. — И они вправе бояться. Тебе еще повезло, похоже, ты совсем ни о чем не волнуешься.

— Нет, почему же. Но я просто не могу поверить в это полностью.

— Если бы ты была на Совете, когда мы вдруг осознали всю правду, ты бы поверила. — Андрос одернул плащ, потеребил маску. — Посмотри — мне нравится эта мода, но ведь ясно, что кроется за ней. Должно быть, я так же перепуган, как и любой другой. Я еще не начал выбривать себе голову или носить эту темную хламиду с плотной маской, но не удивлюсь, обнаружив через несколько месяцев, что и эта гамма мне по душе. Разум здесь не при чем, только эмоции. Да, кстати, хочешь пойти на собрание?

— Собрание?

— Ты, должно быть, еще более рассеянна, чем я предполагал. Именно из-за собрания Кловис здесь. Все заинтересованные обсуждают сейчас на Большой Поляне Цветочного леса идею Бранда Каллакса. Они должны решить: предоставлять Бранду материалы для постройки звездолета или нет. Лично я надеюсь, что его под смешки выведут с трибуны, — последнее было высказано с такой горячностью, что Фастина даже взглянула на всегда уравновешенного Андроса с удивлением.

— И когда начинаются дебаты? — поинтересовалась она.

— Они уже начались. Ну что, пошли?

Андрос высвистел мелодию, и вскоре его машина, пробившись сквозь густую листву цветочных деревьев, зависла в футе над землей, изящная, яркая, сверкающая вычурными украшениями. Андрос помог Фастине сесть и сам прилег на противоположное сидение. Он засвистел, машина поднялась в знойное небо. Сквозь прозрачный пол можно было любоваться яркими цветами, достигавшими в диаметре двадцати футов.

И Фастина, и Андрос молчали, созерцая проплывавшее под ними цветочное море, пока скутер не оказался среди сотен таких же машин, паривших над Большой Поляной. На мгновение Фастине показалось, что Андрос необычайно взволнован, но она отогнала эту мысль, приписав ее своему предвзятому восприятию этого человека.

— Я вижу, у тебя нет гравипояса, — заметил Андрос, подал ей тонкий жгут и опоясался сам. Они ступили за борт и медленно поплыли над заполненными рядами сидений, пока не нашли свободные места.

Прямо перед ними на центральной трибуне выступал Бранд Каллакс, на нем, видимо, еще со вчерашнего вечера оставались камзол и тюрбан. Не обращая внимания на Бранда Каллакса, Фастина оглядывалась по сторонам до тех пор, пока не убедилась, что Марка тоже здесь. Он сидел, сложив руки, одетый в простую белую рубашку с высоким воротничком и черные брюки. Темные очки защищали его глаза от яркого света. Возле Кловиса в первом ряду горбился, укутавшись в рыжеватую тогу и вытянув ноги в черных сапогах на высоких каблуках, старик Нарво Велюзи. Его квадратное лицо было обращено к Каллаксу.

Фастине показалось, что Каллакс уже несколько охрип, хотя говорил он энергично и напористо.

— Через двести лет от человечества не останется ничего, кроме высохших костей, разрушенных зданий и мертвых механизмов. Что может быть лучше, чем попытаться предотвратить это? Создается такое впечатление, что каждый на Земле ушел в себя. Такой апатии я не ожидал. Вы хотите умереть? Судя по тому, что мне довелось увидеть за последние несколько дней, это самое последнее в перечне ваших желаний. И кроме того, я всего лишь образно выражаюсь, говоря, что собираюсь рисковать своей жизнью на Титане. Я знаю, какая там гравитация, помню о космофобии и понимаю, что среднему человеку не выдержать такой экспедиции, но я-то приучен к космосу, я могу терпеть космофобию гораздо дольше, чем нужно пробыть на Титане, чтобы убедиться до конца — никакой надежды нет. Я только прошу материалы, которые нам ни для чего не потребуются. Что со всеми вами происходит? Почему бы просто не позволить мне заняться постройкой звездолета? Я же единственный, кто может пострадать, — Каллакс вытер подбородок и помолчал, дожидаясь реакции. Реакции не последовало. — Нельзя оставлять попыток, — продолжил он. — Упорство — ценное качество человека. Мы пережили набег, мы переживем и эту напасть.

— Это последствие набега. Нам только казалось, что мы его пережили! — воскликнул Алмер. Микрофоны усилили его голос, и слова разнеслись по поляне.

Нарво Велюзи резко встал и принялся высматривать председательствующего, сидевшего за Каллаксом. Председатель, белокурый мужчина с песочного цвета усами, встретившись с ним взглядом, кивнул, и Велюзи поднялся на трибуну, сменив Каллакса.

— Мне кажется, я могу объяснить Бранду Каллаксу, почему мы против этой экспедиции, — произнес Велюзи. — Мы уже настолько перепуганы, что боимся надеяться. Мы всегда были рациональны, и наше общество, пожалуй, по-прежнему является наиболее совершенным в истории, но все же мы ощущаем, как оно понемногу угасает, и здесь наша логика бессильна. То, что произошло с нами, затронуло глубины психики — наши инстинкты, если на то пошло. Мы уже больше не бессмертны, как биологический вид, хотя всегда были уверены в этом, наше поведение стало теперь иррациональным, и я опасаюсь, что ситуация станет еще хуже, несмотря на все попытки предотвратить крах. Мне лично кажется, что Бранду Каллаксу надо позволить поступать, как он хочет, но я разделяю общее мнение, что свои силы он потратит впустую.

Спокойные, размеренные слова Велюзи произвели впечатление на слушателей. Фастина видела, что многие участники собрания кивают головой в знак согласия. Раздался чей-то голос:

— А нельзя ли послушать, что по этому поводу думает Кловис Марка?

Велюзи взглянул на Марка, но тот продолжал сидеть и лишь с места сказал:

— Мне нечего добавить к тому, что высказал Нарво Велюзи. Простите.

Казалось, все были разочарованы. Велюзи продолжил:

— У меня не осталось иллюзий, надеяться глупо, и если наша судьба — умереть, так давайте попытаемся сделать это с достоинством.

Где-то истерично рассмеялась женщина. Все заметили, как она взмыла вверх на своем гравипоясе, за ней последовало еще несколько человек. На свои машины вернулась и группа бесполых, безликих людей в темных одеяниях. Аэроскутеры развернулись и умчались прочь в знойное небо. Бранд Каллакс снова появился на трибуне:

— И умереть лучше, сражаясь! Даете мне звездолет?

Председательствующий перестал оглаживать песочные усы и поднялся:

— Кто согласен? — спросил он толпу.

Поднялись руки. Председательствующий сосчитал.

— Кто против?

Андрос рядом с Фастиной поднял руку.

Председательствующий снова сосчитал.

— Бранд Каллакс, необходимые тебе ресурсы в твоем распоряжении, — объявил он официально.

Каллакс кивнул в знак благодарности, коснулся гравипояса и взмыл вверх.

Фастина увидела, что Кловис Марка встал, явно намереваясь покинуть собрание. Он что-то говорил, показывая в воздух, где парил белый скутер. Нарво Велюзи кивнул. Очевидно, они решили отправиться на этой машине. Фастина импульсивно нажала кнопку на гравипоясе и взлетела, направляясь к белому скутеру. Андрос что-то прокричал ей вслед, но за ней не последовал.

Она добралась до скутера раньше Марка и Велюзи.

Кловис был не первым, кому она предлагала жениться на ней. Однако сердце ее учащенно забилось, когда он и Велюзи показались из-за крыла. Кловис узнал ее и улыбнулся.

— Привет, Фастина.

— Привет. Рада тебя видеть. Ну, как себя чувствуешь после своей загадочной отлучки?

— Сегодня ему лучше, — заметил Велюзи, усаживаясь и поднимая свисток к губам. — Тебе надо было видеть, каким он был вчера, Фастина!

Марка действительно чувствовал себя лучше, хорошо выспавшись за время, называемое здесь ночью. К нему вернулась былая уверенность. Он сел рядом с Фастиной и легонько поцеловал ее в лоб. Они никогда не были любовниками, но она всегда кокетничала с ним, и он поддерживал эту игру.

Отложив свисток, Велюзи спросил:

— Ты хочешь проехаться с нами, Фастина?

— Да нет, — сказала она. — Я хотела увидеть Кловиса. Если ты занят, я подожду…

— Все в порядке, — сказал Марка. — Я рад тебя видеть. Заглядывай на ленч ко мне. Мы будем к твоим услугам.

Она покосилась на него, гадая, насколько ему интересна. Она видела, что Кловис тянется к ней, но также знала: он не из той породы мужчин, которые запросто заводят любовную интрижку.

Скутер летел над лесом, время от времени проносясь мимо одиноких домов. Сейчас, когда не было необходимости в городах, обслуживание поддерживалось колоссальной подземной компьютеризированной сетью коммунального хозяйства. Дома были мобильны, и всякий мог передвинуть свое обиталище в любое место по собственному желанию. В настоящий момент дом Марка располагался недалеко от озера Танганьика. Африка, Европа, Индия, часть России и Южной Америки располагались под палящими лучами дневного солнца. Северная Америка, Китай, Япония, Австралия оказались в зоне вечной ночи.

Вскоре впереди показалось озеро, похожее на лист голубой стали, окаймленный лесами и холмами. Иногда попадались пасущиеся стада животных. Пока человечество сокращалось в количестве, животные приумножались.

«Возможно потому, что их жизненный цикл оказался короче, им удалось адаптироваться к омега-излучению. В этом есть определенная ирония, — думал Марка, пока их скутер планировал над мозаичной крышей его дома. — Если бы продолжительность жизни человека не возросла, люди, пожалуй, тоже бы адаптировались, но теперь слишком поздно предпринимать что-либо.»

Когда скутер приземлился, Кловис помог Фастине выбраться. Она улыбнулась, вдыхая густой насыщенный влагой воздух. Африка располагалась в центре дневной зоны, и растительность здесь была еще более буйной и пышной, чем где-либо. Фастина взглянула на Кловиса и собралась было восхититься природой, но осеклась. Ее остановил странный взгляд Кловиса — пронзительный, всепонимающий, проникающий в душу.

На мгновение он представился ей древним шаманом, таинственным, всезнающим и даже зловещим. Почувствовав ее волнение, Кловис мягко улыбнулся и жестом пригласил ее пройти к гравилифту в центре крыши. Может, решила она, он вглядывался не в ее душу, а в свою собственную. И вдруг почувствовала глубоко спрятанное, но отчаянное беспокойство, съедающее Кловиса.

Опускаясь в шахту лифта, Фастина ощущала себя так, словно судьба ее была решена бесповоротно. Хорошо это или плохо, определить она не могла.

«Странное у меня настроение, — думала Фастина, — и состояние. И мыслю я нелогично, в этом нет сомнения. Должно быть — любовь…»

Позже они собрались на балконе, с которого открывался чудесный вид на озеро, пили аперитив, непринужденно болтали. Гигантская стая розовых фламинго вдруг взмыла в небо. Тишина, царившая в лесу, нарушалась только далеким ревом какого-то зверя. Пронзительное чувство неизбежной утраты охватило всех троих.

— Когда мы исчезнем, по крайней мере, останется все это, — заметил Велюзи, облокачиваясь на невидимый силовой парапет. — Когда люди еще интересовались абстрактными теориями, некоторые утверждали, что человечество — всего лишь уродство, ошибка природы. Нет нам места на Земле. Возможно, они были правы.

Фастина улыбнулась:

— Теперь это не имеет значения.

— Только не для нас, — ответил Велюзи. — Даже сейчас находятся люди, считающие, что пришельцы были ниспосланы свыше, — ну, знаете, как верили в древние времена. Тогда существовали религии, требовавшие уничтожения человека для восстановления биологического равновесия.

— Ты говоришь о чудаках, бреющих головы? — спросил Марка.

— Да, о них, — вздохнул Велюзи. — Мы не меняемся. Совсем недавно нам нечего было бояться. Нас было мало, и у нас было все, что мы хотели. Мир был прекрасен — мы жили в настоящем раю, хотя и не осознавали этого.

— Знаю, — пробормотал Марка.

— Да, я полагаю, ты знаешь, — продолжил Велюзи. — Я помню, поселившись у нас, ты не уставал удивляться, насколько совершенно наше общество по сравнению с тем, которое ты знал. Лично я никогда не мог понять, почему некоторые предпочитают жить в сумерках…

— Ну, а сейчас? — спросила Фастина.

— Отчасти, да. Бедняги с бритыми головами уже живут в своего рода сумерках — сумерках разума. Если у человека такой настрой, то полагаю, ему захочется жить там, где подобное настроение более уместно. Вот, что я хотел сказать. В мире без страха человеческие добродетели процветают и доминируют. У нас не было насилия вот уже целое столетие. Пришельцы каким-то образом сумели поставить нас на место, заставили осознать нашу ограниченность, побудили нас развивать свои лучшие черты, но теперь страх вернулся. Верно? Примитивные религии обязаны своим появлением страху. Страх создавал тоталитарные общества, провоцировал войны и большую часть сексуальных извращений, так же, как и множество извращений умственных. Извращенные философские теории, демагогические политические системы, ханжеские религиозные убеждения и даже загубленные таланты — все это страх. Вы только подумайте о несчастных, всю свою жизнь пытавшихся принудить свой художественный дар выразить чьи-то представления о том, как должен выглядеть мир, — Велюзи взмахнул своим бокалом. — Похоже, что мы вновь вернулись в исходную точку, и ничего с этим поделать нельзя. Ну, когда по-настоящему иррациональная личность прислушивалась к доводам рассудка? Я не пессимист, но у меня такое ощущение, что мы вступаем в новую эпоху темных веков, которые закончатся только тогда, когда последний человек на Земле умрет. И это может произойти гораздо скорее, чем мы думаем…

— Ну, ты прямо как какой-нибудь древний пророк, Нарво, — Марка осушил остатки аперитива одним глотком. — Апокалипсис не за горами, да?

III. ЧТО-ТО СПРЯТАТЬ

Они пообедали в роскошной столовой. Комната была невелика, стены украшены абстрактными фресками, смутно напоминавшими искусство майя, слегка мрачноватыми, но прекрасными.

После еды Нарво Велюзи поднялся и принялся прощаться, он догадался о цели визита Фастины.

— Увидимся завтра, Кловис, и я расскажу тебе о своем собственном безрассудном проекте, — он нарочито весело помахал рукой и скрылся в лифте.

— Интересно, что за проект? — пробормотал Марка, глядя вслед. — Надеюсь, ничего грандиозного.

Фастина подлила вина в бокалы:

— Безрассудность не в характере Нарво, верно? Как ты думаешь, он прав? Его рассуждения звучали так зловеще и так логично.

Марка выпрямился на стуле:

— Мы не очень-то изменились за тысячи лет, Фастина. У нас те же самые инстинкты, те же самые амбиции. Возможно, те же самые страхи. С недавних пор меня тоже иногда охватывает беспричинный страх.

— Но ты же был в космосе. Это совсем другое дело.

— Этот страх не имеет ничего общего ни с космосом, ни с чем-нибудь еще — он во мне. Мне кажется, он всегда преследовал меня.

— И поэтому ты так внезапно исчез?

Кловис рассмеялся:

— Ты все же пытаешься вызвать меня на откровенность. Я поклялся никому не говорить, почему я покинул Землю и что я искал…

Внимательно посмотрев на нее, он покачал головой:

— Это не связано с женщиной, Фастина. Мне не надо было отправляться на поиски — самая чудесная женщина, которую я когда-либо знал, сидит как раз напротив, — произнес он полушутливо, и она уставилась на него, стараясь понять: комплимент это или нечто большее. Какое-то мгновение он выдерживал ее взгляд, потом опустил глаза к бокалу, затем взял бутылку и налил ей и себе вина.

— Но это некто, — продолжил он задумчиво, — и нечто, в чем я нуждаюсь. И я даже не уверен, что у него это нечто есть.

— Это нечестно, Кловис, — сказала она. — Ты заинтриговываешь меня все больше и больше.

— Прости, Фастина, мне кажется, не будет вреда, если я даже назову тебе его имя. Это Орландо Шарвис.

Он пристально посмотрел на нее, словно пытаясь определить: знает она этого человека или нет.

— Нет, — ответила она. — Не помню. Я не знаю этого имени и не стану к тебе приставать, Кловис. Мне жаль, если я показалась тебе чересчур любопытной. Ты вернулся, и это главное.

Он вытер губы, кивнул:

— Да, но ненадолго.

Она перегнулась через стол и, не скрывая волнения, спросила:

— Не собираешься ли ты снова исчезнуть?

— В этом может возникнуть необходимость, — он легко коснулся ее руки. — Не думай об этом, Фастина. Мои собственные чувства не ясны мне самому. Может быть, я очнусь вскоре и забуду обо всем этом.

Фастина сжала его руку и посмотрела ему прямо в глаза.

— Жизнью надо наслаждаться, — сказала она с запинкой, — разве не так?

Не отпуская ее руки, Кловис поднялся, обогнул стол и сел рядом с ней, притянув ее к себе:

— Может быть, ты права, — сказал он. Голос его дрожал. Внезапно он поцеловал ее, и она отозвалась. Они встали, спустились к гравилифту и поднялись наверх. У входа в спальню Кловис ухватился за поручень, потянув Фастину за собой. Они вошли в полутемную комнату, и она с удивлением увидела расплывчатый силуэт человека со странно склоненной головой.

В мире без преступлений не нужны были замки и сигнализация. Любой мог легко проникнуть в чужой дом, однако никому это не приходило в голову. Этот человек совершил преступление — он вторгся в частную жизнь. Но не это шокировало Марка, а то, что он сразу же узнал преступника. Кловис замер, все еще держа Фастину за руку.

— Что вам здесь надо, мистер Тейк? — спросил он.

Человек не шелохнулся.

Едва ли не впервые за всю свою жизнь Кловис Марка позволил гневу взять над собой верх, он отпустил руку Фастины и бросился через спальню к темному силуэту.

— На этот раз уж вы объяснитесь, — крикнул он, бросаясь на своего преследователя.

Тейк двигался намного быстрее, чем это возможно для нормального человека. Сначала он кинулся к гравилифту, но Фастина заслоняла собой выход из комнаты. Тогда он шагнул в сторону к стене и неожиданно заговорил мелодичным, глубоким голосом:

— Ты не сможешь меня ударить, Кловис Марка. Позволь мне уйти, я не хочу причинять тебе вреда.

— Причинять вреда? — Марка тяжело дышал. — Ты преследуешь меня несколько месяцев. Кто ты? Что тебе надо от меня?

— Мое имя Тейк.

— Неплохое имя для вора. А как твое настоящее имя?

— Я не собирался здесь ничего красть. Я просто хотел убедиться кое в чем.

— В чем же?

— В том, что ты все-таки ищешь.

— Молчи, — Марка встревоженно взглянул на Фастину.

— Ты стыдишься? — спросил Тейк.

— Нет. Но мне не хотелось бы болтать о цели своих поисков. Надеюсь, это тебе понятно? Ситуация здесь давно уже перестала быть нормальной… Да ты хотя бы знаешь, что я ищу?

— Знаю.

Вдруг Тейк очутился рядом с Фастиной, отстранил ее и прыгнул в гравилифт. Все произошло так быстро, что Кловис и глазом не успел моргнуть.

Марка кинулся за ним. Откуда-то сверху послышался голос Тейка:

— Ты глупец, Кловис Марка. То, что ты ищешь, не стоит таких усилий.

Оказавшись на крыше, Марка успел увидеть, как скутер взмывает вверх. Его собственная машина была на Большой Поляне. Вызывать ее было бессмысленно. Скутер Тейка исчез за горами. С перекошенным от гнева лицом Кловис медленно прошел по мозаике крыши к гравилифту.

Показалась Фастина. Она была растеряна и озабочена.

— Я не смогла остановить его. Прости.

Он нежно взял ее за руку, скрывая гнев, и пожал плечами.

— Ничего, ничего.

— Тебе когда-нибудь приходилось видеть, чтобы человек двигался с такой скоростью? Как это у него получается? Ты его знаешь, да?

— Я встречал его, но разговаривал с ним сегодня впервые. Я должен выяснить, откуда он и что может знать о моих поисках.

— Ну, если он останется на дневной стороне Земли, ты запросишь информаторий, — сказала она. — Но мне он показался жителем сумерек. Было в нем что-то такое…

— Я понимаю, что ты хочешь сказать. Забудь о нем.

Он обнял Фастину и привлек ее к себе, пытаясь поцеловать. Она хотела отвернуться, но он все-таки со страстью прижался к ее губам.

— О, Кловис!

Позже, лежа в постели, он решил все же рассказать ей о цели своих поисков.

После любви ему показалось, что перед Фастиной он может не таиться. Кроме того, возможность поговорить хоть с кем-нибудь принесла бы облегчение.

Он начал рассказывать. Она слушала его, лежа в темноте.

— Отец рассказывал мне об Орландо Шарвисе — ученом, который жил перед набегом. Не было большего гения, чем он. Но Шарвис не был ученым в обычном смысле. У него было непомерно развито любопытство. Он был готов проводить эксперимент ради самого эксперимента, чтобы просто посмотреть на результат. Когда Земля остановила свое вращение, он создал лабораторию в сумеречной зоне и собрал вокруг себя горстку последователей. Не все они были учеными. Выстроив по чертежам Шарвиса звездолет, они отправились на Титан.

— Экспедиция на Титан, та самая? — Фастина приподнялась на локте и заглянула ему в лицо. — Значит, она в самом деле была?

— Да. Эксперименты Шарвиса, по словам отца, позволили найти способ избежать эффекта космофобии в течение долгого времени. Шарвис верил, что они могут остаться на Титане достаточно долго, чтобы адаптироваться, к тому же адаптацию можно было искусственно ускорить. Биологические эксперименты Шарвиса уже принесли ему дурную репутацию в юности. Когда началась война — как мы сейчас ее называем, Последняя Война — между монополистическими компаниями, Шарвис был шефом исследовательского центра в одной из компаний и экспериментировал на живых пленниках. Ты помнишь, что именно война стала причиной радикальных перемен в нашем обществе?

— Да. Торговые монополии уничтожили друг друга, партия Пазеда вышла на сцену, упразднив денежную систему и национализировав все.

— А Шарвиса осудили, как военного преступника. Но он сумел скрыться во время первоначального хаоса. Его в конце концов могли найти, если бы не набег инопланетян. Бесчеловечные эксперименты, поставленные им во время войны, дали поразительные результаты. Он верил, что может успешно изменить хирургическим путем степень подверженности людей космофобии и ускорить адаптацию. Первичные операции были осуществлены еще на Земле, и экспедиция отправилась на Титан.

— Значит, шанс есть, что на Титане живут люди?

— Мне тоже так казалось, но их там нет.

— Откуда ты знаешь?

— Я побывал там на корабле с Ганимеда.

— Но ты бы не смог выжить, не поддавшись…

— Приятного в этом мало, но я смог выдержать достаточно долго и выяснил: колония Шарвиса действительно обосновалась там и существовала какое-то время. Однако я нашел на Титане лишь скелеты. И их трудно было назвать человеческими. Шарвис превратил своих титанцев в чудовищ. Я искал самого Шарвиса, но не обнаружил и следа. Насколько я мог судить, Шарвис покинул Титан.

— Но разве он не умер? — удивилась Фастина. — Он родился, по крайней мере, лет за сто до набега.

— Видишь ли, отец говорил, что Шарвис бессмертен и способен сделать других бессмертными.

— Однако ты провел целый год в его поисках и не нашел. Разве это не доказывает, что твой отец ошибался?

— Были и другие слухи. Мне кажется, Аллодий нашел Шарвиса.

— Аллодий?!

Аллодий, величайший артист последнего столетия, пропал приблизительно в то же время, что и Марка. Его исчезновение было совершенно необъяснимым.

— Да, я вернулся, чтобы попытаться узнать, куда же отправился Аллодий.

— А при чем здесь Тейк?

— Ничего не знаю о Тейке. Если только он не агент Шарвиса.

— Но ты не сказал мне, зачем тебе нужен Шарвис. Ты думаешь, он способен восстановить наши детородные функции?

— Может быть. А, может быть, я больший эгоист, чем ты думаешь.

Фастина поцеловала его в плечо и обняла.

— Не могу поверить, что ты эгоист, Кловис.

— Не можешь?

Она снова ощутила отчаянное беспокойство, таившееся внутри Кловиса.

— Я скажу тебе, что мне надо от Шарвиса, — начал он было, но она перегнулась и поцеловала его, ей уже не хотелось знать, что он ищет и зачем. Она боялась за себя и за него.

— Не надо, не говори, — прошептала она. — Просто люби меня, Кловис. Люби меня.

IV. ЧТО-ТО ЗАБЫТЬ

Они уже собрались вставать, когда в углу спальни замерцал экран. Марка удивился: кто бы это мог быть? Он решил ответить на вызов, поскольку все равно собирался вставать, прошел к встроенному шкафу и закутался в желтый халат. Затем активировал экран. Появился улыбающийся Алмер. Как только он разглядел в полутьме спальни лежавшую в постели Фастину, выражение его лица резко изменилось.

— Так у тебя все удачно? — обратился он к ней.

Фастина улыбнулась.

— Прости, Андрос.

— Что тебе нужно, Андрос? — спросил Марка озадаченно.

— Просто хотел сообщить новость. На посадку идет звездолет, — сказал Андрос, не отводя глаз от Фастины.

— Что из этого?

— Насколько можно судить, корабль идет с Титана. Кажется, наша экспедиция возвращается.

— Это невозможно!

— Не знаю. Во всяком случае, я буду встречать. Мне показалось, что тебе тоже будет интересно, Кловис. Я связался с Брандом, но он занят. Мне лично кажется, что он просто не хочет смотреть правде в глаза. Да и Фастине не должно быть безразлично, в конце концов…

— Спасибо, Андрос, встретимся на космодроме.

Марка отключил экран.

— Твой муж может вернуться, — сказал он. — Пойдешь встречать?

— Пойду, — отозвалась она, опуская ноги на пол.

В тишине медленно садился звездолет. Он приземлился на пустынное поле космодрома, под сияющим неподвижным солнцем. Звездолет, покрытый золотистым пластиковым сплавом, отсвечивавшим на солнце красным, был огромен. Он приземлился со слабым шорохом, почти бесшумно, словно предчувствуя, что его появление здесь огорчит многих.

Три фигуры двинулись вперед по занесенным песком плитам космодрома. Вдали справа высились частично заброшенные ангары и бледно-голубые башни управления полетами.

Голос в микронаушнике Марка сказал:

— Ну что, открывать люки?

— Да, можно приступать.

Подойдя к кораблю они увидели, как в двадцати футах над ними начал распахиваться люк. Все замерли, ожидая услышать знакомое приветствие, но не услышали ни звука.

Поднявшись на гравипоясах, они заглянули в открытый шлюз. Марка глянул на Фастину.

— Я с Андросом пройду вперед, нам уже приходилось видеть подобное, а тебе лучше остаться.

— Я пойду вместе с вами.

Запах из шлюза был отвратителен — сочетание застоявшегося вонючего воздуха и гнили. Андрос Алмер оскалил зубы:

— Тогда пошли, — и он первым нырнул в шлюз.

На полу лежал труп.

Это была женщина, нагая, скрюченная, ее серая пористая кожа была нечиста, волосы всклокочены, щеки ввалились. Она была вся исцарапана, ее ногти, казалось, впились в правую грудь.

— Йерна Коло, — пробормотал Алмер. — Дочь Пьенса Коло. Говорил же старому дураку, чтобы не пускал ее.

Фастина отвернулась.

— Я не представляла…

— Подожди снаружи, — сказал Марка.

— Нет.

В рубке они нашли еще двоих. Мужской труп лежал на женском. По какой-то причине его тело разложилось быстрее, чем тело женщины. Она, казалось, обнимала его, и оскаленный в улыбке смерти рот придавал ей вид омерзительной радости, хотя было видно, что она просто пыталась оттолкнуть его от себя.

— Хамель Берина, — сказал опять Алмер.

Это был муж Фастины.

— Женщина — Яра Феретц? — слабо поинтересовалась она. — Яра Феретц?

— Да. Яре всегда нравился Хамель. Это, наверное, и была причина, по которой она вызвалась отправиться в экспедицию.

Останки других членов экипажа тоже были здесь, но в каком виде! Некоторые из костей были надгрызаны, некоторые расколоты. Чей-то череп был разбит вдребезги.

С бесстрастным лицом Андрос заглянул в кухню.

— Тут припасов еще, по крайней мере, на шесть месяцев, — сказал он. — Были предусмотрены все возможные варианты и экстраординарные случаи. Им только и нужно было взломать печати на концентратах.

— Но они этого не сделали, да? — надтреснутым голосом спросила Фастина.

— Казалось бы, у них должен был сохраниться инстинкт выживания, — пробормотал Марка.

— Разве это не помешательство, Кловис? — прочистив горло сказал Андрос. — Смотри, вот почему мы потеряли с ними контакт.

Он указал на разбитые видеоустановки, защитные кожухи которых были сорваны. Все, что могло ломаться, было разгромлено. Механизмы сплющены, бумаги порваны в клочья, осколки микродискет разбросаны повсюду.

Андрос покачал головой.

— Тесты, время, потраченное на тренировку, меры предосторожности… какая чушь! — он вздохнул.

Марка подобрал кусок информационной ленты и принялся накручивать ее на палец.

— Они были интеллигентными людьми, — продолжал Андрос. — Знали, что их ждет и как с этим бороться, они были мужественны, инициативны, с потрясающим самообладанием. И все же за шесть месяцев превратились в безумное зверье. Да вы только взгляните на них! Они деградировали даже больше, чем можно было предполагать.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8