Катерина Муравьева
      Dead Can Dance
      Но все всегда возвращается на круги своя. И вот мы опять едем.
      Мы часто так ездим, почти каждый день, наверное, мне надо бы привыкнуть. Но сегодня что-то уж больно темно, и луна какая-то... слишком яркая, уж слишком большая. И фонари странно светят, и вообще не светят через один. Длинные, темные, почти живые тени от кустов и деревьев как будто нарочно выскакивают из темноты прямо под колеса. Я шарахаюсь от них, рефлекторно давлю ногами в пол, как будто ищу там педаль тормоза.
      -- Что ты такая нервная? С утра. Я тебя не узнаю
      Нервная. Зато ты спокоен. Уж больно спокоен. Даже странно.
      -- А чего мы в тишине едем?
      -- Кассету в сумке забыл
      -- Достать?
      -- Как хочешь
      -- А как ты хочешь?
      -- Мне нормально
      Ему всегда нормально. От него никогда ничего не добьешься. Можно даже не тратить слов. Он не отвечает на вопросы, никак не реагирует ни на тонкие, ни на прозрачные намеки.
      -- Ну, тогда и мне хорошо
      Иногда утомляет биться головой об стену
      -- Не груби. Плохо кончится
      Вот опять. Молчу. Дорога все извилистей. Фонари все реже. Ночь все темней.
      -- Сколько раз еще нужно будет съездить?
      -- Сколько нужно
      -- Мне надоело мотаться каждую ночь неизвестно куда неизвестно зачем
      -- Надо, значит едем. Помалкивай, с мыслей сбиваешь
      ...
      -- Не гони
      -- Торопимся
      -- Мы выехали во время
      -- Не ной.
      Меня никогда не волновало, что могут сказать люди. Мне действительно было абсолютно все равно, что они думают обо мне или о нем. Меня нервировало, что я его не понимаю. Смущала его независимая, резкая, чуть жестокая уверенность в себе. Удивляло отношение к людям -- детей младше себя он просто не подпускал, как класс. К взрослым относился с надменным равнодушием, уважительно и отстраненно. Никогда не считался со словами отца, а после его гибели вообще решил, что остался главой семьи. Меня терпел, наверное, по-своему любил, но никогда не считал равноправным партнером. Дарил подарки, холил и лелеял, но не слушал и не слышал, не посвящал в свои планы и только таскал с собой, как собачку на привязи. Откуда столько самостоятельности? Он совсем не похож на ребенка
      Мы ехали быстрей, чем обычно, вдруг он резко затормозил, и крутанул руль так, что нас завертело по мокрой от росы дороге. Мы свернули на какую-то просеку градусов на 90, и я ударилась о боковое стекло. По виску потекла тонкая теплая струйка. Не снижая скорости, он уже почти несся по неровной проселочной дороге, в темноту, в неизвестность.
      -- Куда?
      -- Новая дорога
      У меня сердце екнуло -- чего это? С какой такой стати? Вдруг? Что-то мне подсказывало, добром это не кончится.
      -- Зачем?
      -- Надо. Тебе понравится
      Ненавижу, когда он такой. Ведь знает, прекрасно знает, что я не люблю резких движений и быстрых скоростей. Мне не нравилось нестись, сломя голову, да еще и по новой дороге. Только он знает, куда она ведет, и как оттуда потом возвращаться.
      Я опять уперлась ногами в пол, рукой в панель, чтобы не удариться еще раз. Мне вдруг стало холодно, меня колотило от страха, а он несся, как он обычно везде торопится успеть.
      -- Что с тобой? Тебе плохо?
      Как будто тебя волнует.
      -- Мне холодно. Не гони, пожалуйста. Куда ты все время спешишь? Я за тобой не успеваю. К чему? У нас вся ночь впереди.
      Он резко затормозил. Положил обе руки на руль и уставился в темноту перед машиной.
      Я огляделась. Первый раз в этом месте. Лес, сплошной лес вокруг. Темнота. Духота. Тишина, аж в ушах звенит. Он молчит. Не мигая, смотрит вперед. Мне сбоку показалось, что цвет его глаз чуть изменился. Посветлел.
      -- Чего ты боишься? -- тихо спросил он, не оборачиваясь
      -- Ничего, пока ты со мной
      -- Ты боишься. Я слышу. Я чувствую. Я тебя не понимаю, ничего страшного не происходит.
      -- Для тебя...
      -- А для тебя? Ты меня боишься?
      -- Я не привыкла. Все так резко изменилось. Я была не готова. Когда отец...
      -- ХВАТИТ!
      Он вскрикнул так резко и пронзительно, что я вздрогнула, и посмотрела на него. Мурашки пробежали по моей спине. Холодный взгляд почти белых глаз как будто резал меня тонким лезвием хирургического скальпеля.
      -- Ты хотел услышать мое мнение, или разговаривал сам с собой?
      Я испугалась. Пыталась выглядеть спокойно, но внутри все тряслось.
      -- Отца не трогай. Отец здесь не причем. Отца больше нет. Забудь. Все изменилось. Теперь я тебе заместо отца!
      -- Да что же ты такое говоришь?!
      -- Говорю, все теперь по-другому. Привыкай. Ты все равно ничего не изменишь. Я знаю, что я сильнее, и ты все равно сделаешь, как я скажу.
      -- И не потому, что ты сильнее...
      -- Интересно, почему же? Уж не от большой ли кристально чистой материнской любви?
      Он уселся поудобнее, в пол оборота ко мне, и злая усмешка скользнула по его губам. Глаза остались холодными
      -- Не ерничай. Ты знаешь, что я тебя люблю
      -- Знаю
      -- Милый, давай не будем ссориться. Делай, как хочешь, я согласна. Только не злись. Сменим тему? Куда ты меня везешь?
      -- Этой дороги ты не знаешь. Я же говорю, все изменилось. Больше никогда не будет, как раньше
      И он опять уставился немигающим взглядом впереди себя. Мы молчали. Каждый думал о своем. Я думала, как сильно он изменился. Я не замечала его резкого голоса, колючего, холодного взгляда. Я любила его и боялась. Новое ощущение. Интересно, о чем думает он?
      -- Садись за руль
      Я опять вздрогнула. Неожиданно его голос зазвучал мягко, нежно, ласково.
      -- Зачем?
      -- Не дури. Я плохого не посоветую. Садись
      -- Я не...
      -- Не хочешь? Почему?
      -- Да нет. Я не говорила, что не хочу
      И не знала я как выкрутиться
      -- Чего ты боишься?
      -- Я не боюсь
      -- Что тогда? Садись
      -- Не могу
      -- Не хочешь
      -- Не горю желанием, тут ты прав. У тебя самого неплохо получается
      -- Я не могу все всегда делать один
      -- Ты не один, я рядом
      -- Мне этого мало
      -- Что же тебе нужно?
      -- Садись
      Меня ломало. Я не хотела его злить. Я видела, что он держится из последних сил. Я понимала, что возит он меня не просто так, догадывалась, что придется что-то делать самой.
      Я ненавидела эту машину. Моя бы воля, я бы осталась сидеть дома. Какого вообще черта он меня сюда завез?
      Он нежно взял меня за руку и притянул к себе, сам при этом отодвигаясь, освобождая мне место
      -- Ну же. Не бойся. Все в порядке. Я с тобой
      Главное решиться. Будь же чуть смелее. И чего я так боюсь. И водила же я машину до... не думай об этом. Все будет хорошо. Он ведь и правда никуда не денется. Из закрытой то машины.
      -- Может музыку? Достань кассету
      -- Все что хочешь
      Меня ничуть не удивила такая резкая смена настроения. Я уже и забыла, каким он может быть холодным. Он мил, нежен и ласков. Таким я его помню и люблю. Таким он сильно похож на своего отца
      Он поставил кассету, и нежная музыка заполнила салон
      Все твои крылья
      Все твои стрелы
      Нам не помогут
      Ты проиграл их
      Оставь меня здесь
      Лети, помоги
      Люди слепые нам не простят
      Ах, ангел, нам не простят
      Что мы другие
      -- Нравится? Тише? Громче?
      Сколько дней вперед
      За тобой идет
      Моя нежность
      Сколько дней вперед
      За собой ведет
      Моя тайна
      Вижу нежный взгляд
      Он мое сияние губит
      Нам теперь не простят
      Что мы не люди
      Знаешь, мы никогда не забудем
      Игры, в которые играю люди
      Нас с тобой, наконец, настигли
      Люди, которые играют в игры
      У него низкий, чуть хрипловатый голос. Когда он не следит за тем, что говорит и делает, он выглядит задумчиво и как-то светиться изнутри. Мне сразу захотелось его обнять, но я побоялась спугнуть спокойствие на его лице.
      Незаметно, под музыку мы поменялись местами, и я, как бы со стороны, увидела себя за рулем машины, которую терпеть не могла. Водила руками по рулю, пробовала ногами педали газа и тормоза, опускала и поднимала стекла окон, осваивалась. Он сидел рядом, тихо, смотрел на меня, ждал.
      Я посмотрела в зеркало заднего вида, и руки сами собой опустились на колени.
      -- Что не так?
      -- Не могу
      Я испугалась, что он меня сейчас ударит. Я зажмурилась, готовая, но он нежно погладил меня по голове, взял мои руки в свои и тихо произнес:
      -- Хочешь, я его вообще пока уберу? Оно и правда в начале мешает. Ты забудь. Пока смотри вперед.
      Я уставилась вперед, ничего перед собой не видя, вцепилась в руль так сильно, что побелели костяшки пальцев, нажала на сцепление, включила передачу, и как можно спокойнее нажала на газ. Машина загудела и медленно тронулась с места.
      -- Ты просто чудо. У тебя получается, и не плохо
      Он все еще держал свои руки на моих, слегка направляя руль, пока я отвлекалась на педали. Я обернулась посмотреть в боковое зеркало, потянула за собой руль
      Раствориться в снах
      Не смогу одна
      Не моя вина, что я рада
      Ветер-голос твой
      Поиграл со мной
      Рассказал мне вновь
      Мою память
      -- ОСТОРОЖНЕЙ!
      Машину понесло вниз. Я резко затормозила, оказалось буквально в пяти сантиметрах от дерева. За 5 секунд у меня перед глазами пронеслось все, что я так старалась забыть все это время. Длинная, пустынная дорога, поздний вечер, резкий незаметный поворот, сваленный знак, скрежет тормозов, глубокий овраг и огромный, яркий как солнце, жаркий как пламя ада столб огня в ночном небе.
      Тьма, грязь, крики, стоны, боль и полное отсутствие боли, резкая потеря памяти и нежелание вспоминать.
      Потом люди, люди, люди. Сожалеющие, сострадающие, заглядывающие в глаза и бормочущие слова жалости, не имея их в виду.
      Потом тишина, пустота, одиночество. Желание плакать и иссякшие слезы. Разочарование. Стена с цветастым ковром и стакан воды на тумбочке. До боли знакомые обои и задернутые шторы.
      Плачь ребенка в тишине ночи, длинный темный коридор к детской, неуверенные шаги по ковру и заплаканное личико спящего малыша, видящего во сне те же кошмары.
      Желание ему помочь, спасти, оградить на всю оставшуюся жизнь. Неимоверные усилия собраться в кулак, забыть свою боль, натянутая улыбка, и желание идти вперед только ради него.
      -- С тобой все в порядке? Может, давай я поведу?
      Он не такой, каким его представляют. Он заперт в своей собственной клетке. Он не зол и не обижен, он тоже боится. Нас уже двое -- прорвемся!
      -- Все в порядке. Я выведу ее на дорогу, а дальше посмотрим
      Я уверенней взялась за руль, включила заднюю, обернулась через левое плечо, как это делал он, и нажала на газ. Мотор взревел, и машина сорвалась с места. Быстро, как по маслу, поднялась наверх. Я осторожно вырулила на дорогу, посмотрела на сидящего рядом сына, взгляд его светился
      -- Ты не против? Я только попробую
      -- Валяй, старушка! Все у нас получится
      Он улыбнулся, и мне стало тепло и хорошо. Давно я не видела его улыбки, скучала, не знала, как ее вернуть, а тут...
      Я газанула, включила дальний свет, и мы понеслись вперед, оставляя позади все страхи и тревоги.
      Он был прав -- теперь все изменилось, больше никогда не будет, как прежде. Мы все решили. Мы семья, мы неразлучны. Нас связывает тайна, страшная тайна, которую мы победили и больше не боимся.
      Знаешь, мы никогда не забудем
      Игры, в которые играю люди
      Нас с тобой, наконец, настигли
      Люди, которые играют в игры