Глава 9

Ро не мог припомнить, когда еще он так хорошо проводил время. После «дебатов» о несомненной пользе огня по сравнению с водой, где, кстати, победителем вышел отдавший предпочтение воде оппонент, мистер Трейс, близнецы Нед и Джед Бруди объявили, что сейчас начнется инсценированное судебное заседание.

По их указанию Том Макниз «арестовал» бабушку Пигготт.

— В чем она обвиняется? — спросил Макниз, сопровождая старую женщину.

— В том, что не принесла пирог с черникой на ужин! — громко объявил Нед.

Празднично одетая бабушка Пигготт, которая приходилась близкой или дальней родственницей, наверное, почти всем здешним жителям, погрозила расшалившимся юношам костлявым пальцем.

— Меня уже давно не смешат такого рода глупости! — раздраженно предупредила «обвиняемая». Простая глиняная трубка, которую она держала между зубов, была набита самодельным табаком и его запах плыл над толпой.

— Если ты, бабушка, не сделала ничего плохого, — уверил ее Джед с дразнящей улыбкой, — то тебе не о чем беспокоиться!

Бабушка же была настроена довольно скептически.

— За свою жизнь я насмотрелась довольно таких заседаний и знаю, что жертве всегда есть о чем беспокоиться!

Близнецы от всего сердца рассмеялись, и толпа присоединилась к ним.

— Бабушка, ты не жертва, — объяснил ей Нед. — Ты — преступник!

Глаза старой женщины сузились.

— Если меня легко и быстро не оправдают в этом судилище, вы, два плута, никогда больше не попробуете ни одного из моих пирогов!

Не поддавшись на запугивание, близнецы добавили к содержанию первоначального обвинения еще «дачу взятки» и «угрозы при аресте» и пригласили своего дядю Пигга занять место судьи.

Пигг не спеша поднялся на крыльцо школы и сел на верхней ступеньке, пристально глядя на бабушку Пигготт (которая в действительности приходилась ему тетей, а не бабушкой), как будто никогда не видел ее раньше.

— Это самая большая чушь! — громко заявила она. — Я — старая женщина. Не ждите, что я буду стоять здесь, как какая-то юная дурочка!

Пигг кивнул и выплюнул большой кусок табачной жвачки, мастерски попав точно в столб перил на южной стороне.

— Принесите бабушке стул, мальчики! — приказал он.

Через минуту бабушка Пигготт, все еще квохчущая, как мокрая курица, сидела перед своими обвинителями, а Пигг Бруди вызывал состав суда.

Он назначил пастора Джея главой присяжных. Смущенный священник никак не мог уразуметь, что происходит, но послушно подошел и встал слева от крыльца, как велел ему судья. Он начал судорожно водить пальцем по Библии, как будто его вызвали читать.

Затем в состав присяжных выбрали Сиднея Пиза, сонного малыша, едва начавшего ходить, который сосредоточенно сосал палец. Матери Сиднея эта затея совершенно не понравилась, но отец решил, что это очень смешно, и поставил сынишку рядом со священником.

Следующим призвали капризного мула Джоба, принадлежавшего Пиггу. Гиканье и вопли толпы привели в замешательство упрямого старого мула, совершенно не желавшего занимать место среди присяжных. После многочисленных пинков и толчков упирающееся животное все-таки привязали к молодому деревцу возле крыльца. Мама Сиднея Пиза тоже разволновалась и предупредила своего мальчика, чтобы он держался подальше от нервного и раздражительного создания.

Наконец, судья вызвал Джесси Беста, засмеявшегося от восторга, что его включили в игру. Он вприпрыжку побежал к судейскому месту, и все это гораздо больше напоминало шалость непосредственного ребенка, чем степенную поступь фермера.

Пигг велел Джесси встать между мулом и юным Сиднеем.

— Если старина мул взбрыкнет и ударит Джесси по голове, ему это, возможно, пойдет на пользу, — объявил Пигг.

Толпа громко рассмеялась, выражая согласие, а Джесси широко улыбнулся шутке, которую не совсем понял.

Судебный процесс, инсценированный в традиционном стиле, где все участники игры вели себя слишком серьезно, длился недолго. Свидетельские показания, данные братьями Бруди, состояли в следующем: все мужчины, женщины и дети должны были открыть рот и высунуть язык. Когда не обнаружили ни одного синего от черники языка, близнецы доказали свою правоту.

Бабушка Пигготт пыхтела, сопела и причитала, но даже и не подумала выдвигать какие-либо доводы в свою защиту. Суду потребовалась лишь пара минут, чтобы признать ее виновной.

Пигг Бруди громко откашлялся.

— Я хотел бы поблагодарить всех присяжных и отдать должное их ясному уму и блестящим мыслительным способностям.

Толпа покатилась со смеху от «ясного ума» бедняги пастора Джея, малютки Сиднея, упрямого мула и Простака Джесса.

Когда шум затих, Пигг официально обратился к бабушке:

— Миссис Пигготт, судебное заседание признало вас виновной. Хотите ли что-нибудь сказать до того, как я объявлю вам приговор?

Бабушка раздраженно фыркнула.

— Подумай хорошенько, прежде чем сказать, Пигготт Дандервулф Бруди — объявила она. — Я не собираюсь соглашаться чистить какой-нибудь курятник или белить уборные!

Пигг слегка вздрогнул при упоминании своего второго имени, но принял к сведению предупреждение старой женщины.

— Полагаю, что наказание должно соответствовать преступлению, — объявил он. — Бабушка, этим судом ты приговариваешься к следующему: на литературный вечер в следующем месяце ты обязана принести два пирога. Один вот для этих парней, которые доставили тебя в суд, а другой, конечно же, для судьи!

Громкими криками толпа приветствовала решение, но Джесси Бест прервал шум.

— Присяжным тоже должен достаться пирог! — сказал он Пиггу.

Судья взглянул на бабушку, но та только плечами пожала. Хлопнув ладонью по колену, Пигг внес этот пункт в текст приговора.

— Хотя мой мул не получит ни кусочка! — произнес он. — Бедное создание страдает от черники такими расстройствами желудка, что приходится на всю ночь привязывать его у ручья.

Ро немного смущенно засмеялся, услышав эту историю, и обвел взглядом вспыхнувших девушек, многие из которых посматривали в его сторону.

Удивительно, что он чувствует себя совершенно свободно и легко с этими людьми! А ведь они так сильно отличаются от него… Странно, но они, кажется, даже не замечают этого!

Его взгляд и внимание вновь сосредоточились на крыльце школы, как только по ступеням поднялся Анри, На минуту он задержался, чтобы с гордостью похлопать Джесси по спине и перекинуться с ним парой слов, потом повернулся к толпе и поднял вверх руки, призывая к молчанию.

— Сегодня среди нас находится посторонний человек, — начал он.

Ро на мгновение опешил. Он чувствовал здесь себя настолько хорошо и спокойно, что казалось нелепым называть его «посторонним». С улыбкой, которая, он надеялся, выглядела дружеской, Ро прошел к школьному крыльцу. Там его встретил Джесси, необычайно осторожно державший эдифон. Он улыбнулся Ро, поставил прибор на верхнюю ступеньку и нежно снял крышку.

— Вот это — Фарли, — начал Бест. — Джентльмен и ученый, ребята! Он остановился у меня. Говорит, что привязался к моему Джесси, — Анри плутовато ухмыльнулся. — А может, он привязался к моей малышке Мегги?..

Толпа довольно захихикала, а Ро выпрямился. Может, со стороны Анри вполне нормально — подшучивать над дочерью в своей хижине, но перед всеми собравшимися жителями это было более, чем неуместно! Невольно Ро обвел взглядом толпу в поисках Мегги; к счастью, он нигде не заметил ее.

— Так вот: Ро… — продолжал Анри, — …воспылал страстью к старой доброй музыке.

Ро наблюдал, как глаза людей внимательно и задумчиво рассматривали его.

— Я не говорю сейчас о записанных нотах и всех этих «до-ре-ми», о которых мы слышали от проезжающих профессоров.

Вздох облегчения пронесся над толпой.

— Ро любит музыку, которую мы поем и играем на этой горе с тех давних времен, как наши предки изгнали отсюда индейцев.

Ро с надеждой снова взглянул на людей, стоящих внизу.

— Там, откуда он пришел, очень мало подобной музыки, — объяснил Анри. — Поэтому он старается сохранить ее на этих маленьких восковых цилиндрах, чтобы она никогда не исчезла.

Когда Анри поднял один из синих восковых цилиндров, чтобы они получше разглядели, раздался искренний смех. Хранить музыку на цилиндре, похожем на веретено? Это казалось хорошей шуткой!

— Я говорю серьезно, — настаивал Анри. Он повернулся к молодому человеку, стоявшему рядом. — Ро, покажи этим ребятам, как работает твой Слушающий Ящик. Он слушает, что ты поешь или говоришь ему, запоминает и снова проигрывает тебе.

Руки Ро дрожали, пока он прикреплял рупор к эдифону. Впервые с тех пор, как он стал членом научного общества университета, Ро волновался и сомневался в том, достигнет ли он успеха. Он рассчитывал, что техника очарует толпу неотесанных фермеров Озарка и убедит их помочь в его поисках. Но, возможно, технические чудеса современного мира для них еще не все. Этих простых и бесхитростных жителей не так-то легко впечатлить достижениями науки и прогресса. У них свои, особые ценности, им важно другое: еда, семья, друзья. Ро боялся, что его довольно ограниченные научные возможности не выдержат сравнения со столь фундаментальными жизненными понятиями.

Он поставил цилиндр с записью «Барбары Аллен» в исполнении Джесси. После трех ритмичных поворотов ручки эдифон набрал достаточную скорость. Ро осторожно установил закругленную иглу на бороздки в синем воске.

Скрипучий звук, вырвавшийся из прибора, был совершенно неузнаваемым, и Ро поспешно отрегулировал блестящий металлический рычаг, который управлял скоростью вращения. И сразу же из сверкающего жестяного рупора послышалась безупречно звучавшая мелодия скрипки Джесси.

Толпа задохнулась от потрясения, затем воцарилась благоговейная тишина.

— Это я! — гордо объявил Джесси. — Это я там играю! Я знаю, создается впечатление, что играет этот прибор, но это не так. Он только слушает, а скрипка, что там играет, моя. Это я!

Анри взглядом заставил сына замолчать, и толпа почтительно вслушивалась в безукоризненное воспроизведение старой знакомой мелодии.

Когда замер последний звук, на склоне горы стояла гробовая тишина. Ро чувствовал, как по спине сбегают капельки пота.

Потом Бьюла Уинслоу захлопала в ладоши. К ней тут же присоединился ее брат. Том Макниз. Муж и сын последовали ее примеру, и в следующую минуту толпа взорвалась аплодисментами.

Ро облегченно вздохнул. Он даже не осознавал, что до сих пор от волнения почти не мог дышать. Им понравилась музыка! Он был уверен в этом. Сейчас единственное, что им оставалось сделать — доверить ему свои песни.

— Этим летом мне хотелось бы, — сказал он, — провести несколько вечеров у каждого из вас и записать те песни, которые вы помните. Я запишу слова старых песен, а эдифон запишет ваше пение и игру на инструментах. Я буду счастлив записать любые старинные песни, но особенно меня интересуют самые старые. Те, которые пришли из-за океана с вашими предками.

— Мои предки не пересекали океан, — заявил Орв Уинслоу. — Они приехали из Тенесси!

— Но до этого, мистер Уинслоу, они приехали в штат Теннесси с Британских островов, — ответил ему Ро.

— А до этого они явились из Рая! — вставила бабушка Пигготт, вызвав новый взрыв смеха.

— Мое предположение, — объяснил Ро, — и состоит в том, что те песни, которые вы поете, уходят корнями в шотландско-ирландские традиции средних веков. С течением времени эта музыка и все, что связано с ней, постепенно исчезло. Но ваши предки принесли эту музыку в Новый Свет, и благодаря тому, что горы изолировали вас от остального мира, она по-прежнему существует.

Единственным раздавшимся звуком было хныканье ребенка. На лицах собравшихся застыло выражение вежливой скуки. Ро попытался еще раз.

— Естественно, из-за разрыва во времени и пространстве в манере исполнения песен могут возникнуть изменения. Это — распространенное явление, называемое «общинное воспроизведение». Но я уверен, что мы сможем распознать истинный облик песен по строфической структуре, и думаю, что найду в этих горах образцы всех семи основных тональных семей Шотландии…

— Каких семей? — услышал Ро вопрос молодой женщины, обращавшейся к мужу. — Они что, тоже из штата у залива?

Ро рассмеялся и тут же ощутил желание стукнуть себя по голове. Люди смотрели на него так, словно он произнес шутку, которую они не в состоянии понять.

Внутри у него все похолодело. Несмотря на всю образованность и богатый опыт общения в гостиных Кембриджа, он по-прежнему чувствовал себя свободнее среди книг, чем среди людей. И сейчас перед толпой этих селян, чья помощь столь необходима для доказательства его гипотезы, Ро казался себе таким же неуклюжим, как в ту пору, когда был краснеющим долговязым подростком.

Когда Бьюлл Филлипс, громко откашлявшись, заговорил, слова его не были неожиданностью для Ро.

— Все это хорошо и прекрасно, Фарли, — сказал он. — Но лето — очень напряженная пора для большинства из нас, юноша. Мы просто не имеем возможности терять время, отрываться от работы в середине дня, чтобы распевать песни!

Согласное бормотание пронеслось по толпе, и большая часть собравшихся, насколько Ро расслышал, разделила мнение Филлипса.

— Но я мог бы приходить к вам по вечерам, — поспешно произнес Ро.

Бабушка Пигготт покачала головой.

— Работающие люди к вечеру устают, — сказала она.

— Никогда не замечал, чтобы ты так уставала, что отказывалась спеть, бабушка! — вставил Джесси.

Старая женщина бросила на него сердитый взгляд.

— Тебе бы лучше помолчать, Простак Джесс! Я еще не забыла все эти глупости насчет пирога… Толпа снова добродушно засмеялась.

— Может быть, — прервал Ро, — может быть, я мог бы помогать вам на фермах? Я работал бы для всех вас, чтобы компенсировать то время, которое вы потратите на запись и воспоминания. Дополнительная пара рук может возместить потерянное время!

Когда собравшиеся задумались над этой мыслью, Анри вышел вперед.

— Я чуть подслащу кашу в горшке, ребята, — сказал седобородый старик. — Мой парень Джесси и Фарли — закадычные друзья. А все вы знаете, какой работящий и крепкий мой мальчик. И он с удовольствием будет пораньше справляться со своей работой и отправляться с нашим юным ученым, чтобы показать дорогу и помочь. У вас будет два работника за одну цену! Разве не это ты называешь выгодной сделкой, Бьюлл Филлипс? Держу пари, мечтаешь, чтобы я так же покупал патроны к своему винчестеру в твоем магазине!

Фермеры посмеялись над Филлипсом. Владелец магазина, дрожавший над каждым пенни, словно это был самый близкий и любимый родственник, не отличался способностями к выгодным сделкам у себя в магазине. Филлипс благоразумно решил не заострять внимания на теме.

— Нет! — объявила бабушка Пигготт от имени всех собравшихся, как будто имела на то полное право. — Собирание старых песен — неимоверная глупость, и мы не станем в нее ввязываться!

— Я не считаю это глупостью, — сказал Анри, упираясь руками в бока, полный решимости опровергнуть слова старой женщины.

Бабушка выпустила клуб дыма из трубки и покачала головой.

— Ну, это потому, что ты здесь такой же чужой, как и он. Ты не кровный родственник, а по линии жены. Ты играешь на скрипке, он — на этом новоизобретенном хитроумном приспособлении.

— Боже милостивый, бабушка! — взмолился Анри. — Я прожил на этой горе двадцать пять лет! Когда же я стану, наконец, полноправным членом семьи?

— Когда научишься уважать старших! — резко оборвала она.

Опасаясь нежелательного спора, Ро прервал их.

— Миссис Пигготт, — умоляющим тоном произнес он, — это — моя работа, и мне действительно необходима помощь!

— Называй меня просто «бабушкой», — ответила старая женщина с дружелюбной улыбкой, которая противоречила ее упрямому отказу помочь ему. — Если я и не твоя бабушка, то вполне могла бы быть ею. Мне очень жаль, что у тебя такая работа, сынок! Но это не способ добывать пропитание. Если ты терпеть не можешь охоту или торговлю, тебе лучше заняться сельским хозяйством.

Одобрительный приглушенный шум голосов пронесся над толпой. Ро почувствовал, как Анри хлопнул его по спине.

— Извини, Po, — тихо сказал он. — Ничего нельзя сделать… Как только бабушка высказала что-то, считай, что это принято большинством остальных.

Ро недоверчиво и удивленно покачал головой.

— Они не помогут мне?

Анри пожал плечами.

— Еще неизвестно. Походи среди них, подружись кое с кем. Невозможно завоевать целый мир, но всегда найдутся люди, которых можно уговорить изменить свое решение.

Ро признал правоту слов старика. Он храбро кивнул бабушке, вежливо соглашаясь с ее приговором. Затем спустился с крыльца школы и смешался с толпой. На сердце лежала тяжесть, но он продолжал улыбаться. Ро не упоминал больше ни о своей работе, ни об эдифоне — он просто ходил и разговаривал с людьми.

И все же он не сдался окончательно. Он прислушивался к людям, с которыми беседовал, их разговорам и размышлениям. Мысленно Ро отмечал, кто из них окажется ему полезным в большей степени, кто — в меньшей, а кто сможет предложить пусть самую незначительную, но все же помощь.

Анри прав, уверял он себя. Люди действительно могут передумать, и Ро Фарли был полон решимости найти способ повлиять на их мысли и поведение. Он собирался продолжить свои исследования, и ему страстно захотелось — хотя он совершенно не понимал, почему — остаться и продолжить свои изыскания здесь, у горы Свадебный Камень.

Спустя несколько минут прозвучал сигнал, известивший о начале музыкальной части вечера: Джесси проиграл напев на скрипке. Толпа одобрительно зааплодировала и затопала ногами. Ро наблюдал, как его друг быстрыми, короткими, энергичными движениями смычка увеличивал темп мелодии.

— Для парня, у которого не все в порядке с головой, — заявил Орв Уинслоу, — он просто чудеса выделывает с этой скрипкой!

Ро согласился.