Современная электронная библиотека ModernLib.Net

История человеческой культуры в естественно-научном освещении (№1) - Христос

ModernLib.Net / Религия / Морозов Николай Александрович / Христос - Чтение (стр. 3)
Автор: Морозов Николай Александрович
Жанры: Религия,
История
Серия: История человеческой культуры в естественно-научном освещении

 

 


Причины в обоих случаях совершенно те же самые. Обращающийся вокруг моей шеи кончик карандаша представляет внешнюю планету, медленно и плавно обращающуюся вокруг солнца, а мой глаз, делающий вместе с головой круговые движения вокруг продолжения моей шеи, представляет землю, тоже обращающуюся вокруг солнца. Когда эта земля опережает кончик карандаша, мне кажется, что проекция его на стене производит попятное движение, как планета на фоне отдаленных звезд при тех же обстоятельствах. Когда же глаз отойдет при качании моей головы в противоположную сторону от кончика карандаша, мне кажется, что его проекция движется на стене вперед ускоренным путем.

Теперь вам стали ясны и зигзагообразные движения планет на видимом небосклоне, а вместе с тем сделалось понятным, почему на древних астрологических рисунках, и особенно монетах первых веков, мы часто видим изображения планет в виде коней, а созвездия, в которых они находятся, — в виде всадников на них. Я не буду приводить здесь многих образчиков, а укажу для примера (рис. 22 и 23) хоть на эти галльское монеты первых веков, взятые мною из «Astronomical Myths» Джона Блека, заимствовавшего их, в свою очередь, из книги Фламмариона «История неба», или наоборот.



Вверху второй (рис. 23) монеты вы видите сначала изображение трех звездочек, а посредине планету в виде скачущего коня. На ней сидит верхом Рак и держит в лапках узду, а внизу изображен Скорпион или Козерог. Это обозначает, что планета находилась в созвездии Рака и направлялась к Скорпиону или Козерогу. А на рис. 22 Конь S (Сатурн) скачет через урну Водолея. Таких монет не мало сохранилось до настоящего времени, а следовательно, и самый способ изображения планет и созвездий, в виде коней и всадников, был обычен для того времени. Замечу еще следующую важную вещь о каждой планете. Вследствие своего огненно — красного цвета, Марс для древних представлялся красным конем; Меркурий, которого почти никогда не бывает видно, — темным; Юпитер и Венера — яркими белыми конями, но отличить этих последних друг от друга большей Частью было не трудно, потому что Венера никогда не удаляется от солнца дальше, чем на одно созвездие. Если Солнце, например, указано в Деве, как это сделано в Апокалипсисе, то и Венера может быть только в Деве же или во Льве, или в Весах, или в Скорпионе. Ни в каком другом созвездии она не может быть.

Что касается до Сатурна, то древние изображали его в виде мертвенно-бледного коня, но это не потому, чтобы он отличался мертвенно-бледным цветом. Я много раз наблюдал его простым глазом и в телескоп. В телескопе он (помимо своего кольца) представляется обыкновенным золотистым диском. При наблюдении же простым глазом, он мне казался большею частью несколько матовым сравнительно с другими светилами. Ничего мертвенно-бледного я в нем не замечал, а потому и думаю, что таким Сатурн был лишь в воображении древних. Этот воображаемый цвет был как бы тенью, упавшей на планету от ее зловещего в астрологии имени: Сатурн был богом смерти.



Когда я приступил в 1882 году в Алексеевском равелине Петропавловской крепости к чтению VI главы Апокалипсиса с такими предварительными сведениями, то она мне показалась чрезвычайно характерной; все указанные мной астрологические кони фигурировали в ней вместе с соответствующими созвездиями в виде всадников.

Я вам прочитаю начало этой главы по моему переводу с греческого, так как, повторяю, переводы астрологических мест ни на что не годны в церковных изданиях.

«И я видел, как Овен снял первую из семи печатей (т.е. освободилось от облаков со стороны Овна, повидимому, созвездие Стрельца) и одно из четырех животных (указанных вьше) проговорило мне, как бы голосом грома (уже описанной грозы):

— Иди и гляди!»

Я сообразил положение звезд, и вот в том самом месте находился (по астрономическому расчету) ярко-белый [8] конь (Юпитер), а у сидящего над ним (Стрельца) был лук и дан ему Венец и вышел он, победоносный, чтобы победить (рис. 24).

«Когда Овен снял вторую печать (т.е. освободилось от облаков созвездие Персея), второе животное проговорило:

— Иди и гляди!

И ушел туда, по другую сторону, огненно-красный [9] конь (Марс), и сидящему над ним (Персею) предоставлено снять мир с земли, чтобы люди убивали друг друга, и дан ему большой меч (рис. 25 и 26).»



«Когда Овен снял третью печать (с созвездия Весов), третье животное проговорило:

— Иди и гляди!

Я взглянул, и вот в том самом месте и находился темный конь (планета-невидимка Меркурий [10]) и у сидящего над ним (рис. 27) были в руке Весы. И я слышал шум (ветра?) посреди четырех животных , говорящий (планете торговли — Меркурию):

— Дневная порция хлеба за динарий [11] и за динарий же три дневных порции ячменя! Но не вреди ни маслу, ни вину!

Когда Овен снял четвертую печать, я услышал звук (грома?) от четвертого животного (со стороны созвездия Пегаса), проговоривший:

— Иди и гляди!

Я взглянул (на открывшееся от облаков новое место зодиакальной полосы), и вот там находился мертвенно-бледный конь (зловещая планета Сатурн), а поднимающемуся на него имя смерть (Скорпион, рис. 28), и подземное царство следовало за ним (Стрелец, Козерог, Водолей и обитатели бездн, Рыбы), и дана им власть над (прикрываемой им юго-восточной) четвертью земли, чтобы умерщвляли там людей мечом и голодом, и мором, и зверями земными».



Вы видите, что положения Марса, Юпитера, Сатурна и Меркурия описаны здесь совершенно ясно. Марс показан под астрологической фигурой, которой дан в руки большой меч,

Но с мечом над эклиптикой находится один Персей. Кроме, того, отмечен и астрологический смысл Марса, как планеты войны: ему приказано снять мир с земли. Значит, Марс был под Персеем. Меркурий назван темным конем, потому что действительно был невидим для Иоанна, подобно Луне, потемневшей при новолунии. Его атрибуты указаны тоже очень хорошо. Меркурий был планетой торговли, и здесь ему говорится: дневная порция хлеба за динарий и за динарий же три дневных порции ячменя.

Когда я прочел впервые это место в имевшемся у меня французском переводе, я был несколько удивлен, встретив там вместо Весы неопределенное выражение la mesure (мера).

Вероятно, здесь ошибка переводчика, подумал я, и мне очень захотелось узнать, как данное место обозначено в греческих списках. Через несколько лет [12] мне удалось достать один из них, и я с радостью увидел, что моя догадка подтвердилась: по-гречески здесь стояло слово , специально употреблявшееся для созвездия Весов. Уже одно это обстоятельство показывает, что выражения Апокалипсиса никак нельзя истолковывать, а нужно понимать в буквальном смысле, и притом в астрономическом.



Юпитер здесь описан тоже не менее определенно, чем и Марс.

Он назван ярко-белым конем. Таких планет, как я говорил, только две: Юпитер и Венера. Но Венера не может быть в Стрельце, когда Солнце в Деве, как это указано Иоанном. Стрелец же, как созвездие, здесь определен замечательно хорошо. Он один среди зодиакальных фигур с луком в руках и Южным Венцом как раз под локтем руки. Точно так же дан и атрибут Юпитера — могущество. Он назван победоносным конем.

Сатурна здесь мы тоже видим с обычной для него у древних астрологов характеристикой. Он назван мертвенно — бледным (подземное царство — тоже приведены в следующей строке. Затем сказано, что садящемуся на него имя — смерть. Созвездием смерти у астрологов всегда был Скорпион с его смертоносным жалом. Значит, Сатурн обозначен именно в Скорпионе.

Везде говорится, что автор указывает это положение планет для дня своего наблюдения, а никак не для какого-либо грядущего года.

«Значит, — пришло мне в голову при первом же чтении этой книги, — если бы мне удалось определить, когда все эти планеты были в указанных созвездиях, то я с астрономической точностью определил бы и год, в который написан Апокалипсис». Теория вероятностей прямо указывала мне, что если бы эта картина была фантазия автора, или мое понимание ошибочно, то я не нашел бы ни одного дня за первые шесть — семь столетий, в который означенные здесь планеты распределялись бы по указанным для них пунктам неба.



Но у меня не было тогда планетных эфемерид для такого исследования. Только через 20 лет одиночного заточения, в 1901 году, я получил, наконец, в Шлиссельбургской крепости возможность сделать необходимые вычисления и сейчас же принялся за них. Основой всей работы послужили мне положения Юпитера и Сатурна, как планет с наиболее длинными периодами обращения. Я вычислил прежде всего те годы, когда Юпитер был виден с земли в созвездии Стрельца, и получил первую колонку приводимой здесь таблицы за десять веков нашей эры и Часть до нее. Затем вычислил все годы, когда Сатурн был в Скорпионе, и получил вторую колонку. После освобождения из Шлиссельбургской крепости я еще продолжил ее от минус 282 года за началом нашей эры и до 1723 года после нее (табл. I).

По описанию Иоанна необходимо, чтобы Юпитер был в тот же год в Стрельце, когда Сатурн в Скорпионе. Но, просмотрев полученные мною даты, я увидел (да и вы сами видите из таблицы I), что такого совпадения никогда не было за первые три столетия нашей эры и за два с половиной до нее. Искать же подобных сочетаний еще ранее — 282 года было бесполезно, так как автор явно христианин. Только в +395 году вы видите здесь первое необходимое совпадение местонахождений Юпитера и Сатурна (рис. 29) с их положениями, указанными в Апокалипсисе.[13]


Таблица I ,

показывающая, что от 282 года за началом нашей эры и до 1723 года после него одновременное пребывание Сатурна в созвездии Скорпиона, Юпитера в созвездии Стрельца и Марса в созвездии Овна (под Персеем) в осеннее время года было только в 395, 632, 1249 и 1486 годах нашей эры.



Значит, решил я, книга была написана в 395 году.

Присутствие Солнца в Деве (и указание на жатву) определяет сентябрь месяц, а положение Луны определит мне, думал я, и самый день, так как Луна движется очень быстро.



Я сделал соответствующие вычисления и нашел, что Луна проходила (как показано в главе XII) под ногами Девы только 30 сентября (рис. 29). Значит, наблюдения Иоанна сделаны 30 сентября 395 года, ни днем ранее, ни днем позднее.

Таким образом, время появления книги определилось с астрономической точностью еще в то время, когда я был в Шлиссельбургской крепости.

Однако, Апокалипсис замечателен не только тем, что его время можно определить по планетам, но еще и тем, что в истине полученного результата можно убедиться рядом других точных способов. Вот некоторые из них:



В первой главе автор говорит, что видел все, описанное им, в воскресенье . Каким днем недели было 30 сентября 395 года? — задал я себе вопрос. — Если я ошибся, то, по теории вероятностей, должен выйти другой день. Я сделал вычисления и получил, что 30 сентября 395 года было действительно воскресенье.

Действительно 30.09.395 г. по старому стилю было воскресенье, Луна и Солнце в Деве, новолуние, кстати, было 29-го!!! (Проверить может любой за 2 секунды — «Вечный календарь» © А.Лысенко) Не сочиняет Морозов! И сколько же ему пришлось на бумажке в столбик считать, хотя нет — уже, вроде, арифмометры появились :) J.

Затем, в главе VI сказано, что огненно-красный конь — Марс — был под Персеем. Если мои выводы (сделанные только по Сатурну, Юпитеру, Солнцу и Луне) верны, то он тут и окажется; если же нет, то, по теории вероятностей, нельзя его и ожидать в этом месте неба. Я сделал вычисления и нашел, что 30 сентября 395 года Марс был под Персеем (рис. 30).

Потом, в той же главе сказано, что Меркурий был в Весах. Если мои определения верны, решил я снова, то он и окажется в Весах. Я сделал нужные вычисления и нашел Меркурия действительно в глубине созвездия Весов (рис. 27).

Затем в главе второй (2.28) сказано: «Побеждающему (т.е. Змиедержцу, астральному символу спасителя мира, над которым стоит звездный Геркулес, избивающий дубиною змей, рис. 31) дам утреннюю звезду». Я сделал вычисление и нашел Венеру 30 сентября 395 года как раз в ногах Змиедержца (рис. 29).

Все планеты оказались на указанных местах.

Я мог бы вам привести целый ряд других подтверждений моей даты как в таком же астрономическом, так и в чисто историческом роде. Но для вас, как знакомых с астрономией, достаточно и этих, чтобы убедиться в том, что с точки зрения теории вероятностей вопрос о времени появления Апокалипсиса мы можем считать теперь окончательно решенным. Даже целые груды сомнительных сообщений из рук средневековых монахов не могли бы перевесить этих немногих астрономических выводов, подобно тому, как целые горы рукописных сообщений о нахождении какой-либо планеты не в том месте неба, в котором она дается современными астрономическими определениями, не могут поколебать утверждения астронома, проверившего свои вычисления.

Однако, чтобы раз навсегда покончить с этим вопросом, показав, что никаких других дат для Апокалипсиса астрономия не дает, я, после выхода из Шлиссельбургской крепости в конце 1905 года, проверил посредством Марса и все другие даваемые Юпитером и Сатурном даты. Это и сами вы можете сделать таким же простым способом, как я сейчас покажу. Я взял французские астрономические календари (Сonnaissance des temps) за 1817 и 1832 годы, когда Марс в конце сентября как раз был геоцентрически в том же самом положении, какое указано в Апокалипсисе. Понятно, что когда бы ни было указанное Иоанном положение, но полное число лет между ним и каждой из двух найденных мною дат в астрономических календарях должно нацело делиться на время среднего звездного обращения Марса, равное 1,880832… долям среднего земного звездного года. Значит, всякая дата, не удовлетворяющая этому требованию, т.е. дающая остаток хотя бы в одну десятую долю звездного обращения Марса, уже не годна, так как Марс уйдет за это время почти на два созвездия от Овна и из-под Персея или настолько же не дойдет до них.



И что же оказалось? Читатель видит сам из приложенной выше таблицы I, что Марс только для 395 года дал удивительно точное совпадение. Дробный остаток от 1452 звездных лет, протекших между 395 и 1847 годами, оказался для 395 года только в 0,0001 долю звездного оборота Марса, т.е. Марс был почти математически тут же и описывал псевдо-эпициклическую петлю S-образного вида от начала сентября 395 до февраля 396 года. Аналогичные случаи были только в 632 году, да еще уже в эпоху Возрождения в 1249 и 1486 годах.

Но в 632 году указанное в Апокалипсисе сентябрьское новолуние приходилось под 20 сентября, накануне воскресенья, и, кроме того, Венера была не в ногах Змиедержца, а в самой Деве, в нижнем соединении с Солнцем, и только один Меркурий был в созвездии Весов. А из случаев прохождения Сатурна, Юпитера и Марса через указанные в Апокалипсисе созвездия в 1249 и в 1486 годах вычисление дало: 1) на 1249 год новолуние приходилось накануне воскресения 14 сентября, когда Венера была действительно под Змиедержцем, но Меркурий был правее Солнца, в Деве, ближе к созвездию Льва. Конечно, он был тогда невидим в лучах утренней зари, и автор Апокалипсиса мог ошибиться в расчете его положения, но едва ли кто-нибудь решится сказать по этому поводу, что Апокалипсис написан 14 сентября 1249 года, тем более, что в это время были уже лучшие, чем в древности, способы вычисления планетных движений. 2) На 1486 год новолуние приходилось во вторник 26 сентября, а ближайшее воскресенье было 1 октября, когда Луна уже значительно ушла из-под ног Девы. И в этот раз Венера была под Змиедержцем, как показано в Апокалипсисе, но Меркурий был в Деве невидим, в верхнем соединении с Солнцем. С натяжками можно бы сказать и здесь, что автор мог ошибиться в определении места невидимого им Меркурия, но раз вычисление дало без всяких натяжек 30 сентября 395 года, то зачем предполагать подлог?

Мы прямо должны сказать: самое обстоятельное астрономическое вычисление на протяжении почти трех веков до начала нашей эры, и кончая нашими днями, не дает ни одного удовлетворительного решения относительно времени возникновения Апокалипсиса, кроме воскресного новолуния с солнечным затмением 30 сентября 395 года, и только в этот единственный день астрологическая картина неба, описанная Иоанном, подтвердилась современной астрономией в мельчайших подробностях.

Таким образом, вопрос о времени появления Апокалипсиса с астрономической точки зрения не может возбуждать более никаких сомнений. Он решен окончательно и навсегда, и с этим отныне приходится считаться всем серьезным историкам. Здесь им остается только одно: объяснить происхождение всех подложных цитат и рассуждений об этой книге, полученных из рук средневековых монахов и отнесенных ими к первым четырем векам христианства.

Но кто же мог быть автором Апокалипсиса? То, что эта книга писана Иоанном, — несомненно, так как он сам себя называет таким именем в первой и в последней главе Апокалипсиса. Но кто же был этот Иоанн?

Мне кажется, что такой вопрос не трудно решить из самого Апокалипсиса, зная, что он написан в 395 году.

В самом деле, мы имеем в рассматриваемой книге следующие указания на личность ее автора:

1) Автора звали Иоанном.

2) Он был христианским теологом и писал свои сочинения по-гречески.

3) Он жил в Малой Азии.

4) В 395 году, когда он писал Апокалипсис, он был в полном расцвете своих умственных сил; не был очень молод, так как говорит как человек с авторитетом, и не был очень стар, так как сохранил всю живость своего воображения.

5) Он был воспитан в богатой семье, так как превосходно описывает цвета всех драгоценных камней своего времени.

6) Он был чрезвычайно красноречив, хотя и с азиатизмами в своем языке, как это видно из многих мест книги.

7) Он превосходно знал астрономию и все науки своего времени.

Но в древности великие ораторы и писатели были не так часты, как теперь. Если мы найдем хоть одного, удовлетворяющего всем этим требованиям, то других не стоит и искать.

Вот почему по окончании астрономической обработки я принялся за изучение истории христианства первых четырех веков и, заглянув в 395 год, сейчас же наткнулся на такую знаменитость, как Иоанн Антиохийский, по прозванию Хризостом, или Златоуст .

Все в его жизни было как-будто нарочно приспособлено для того, чтобы признать его автором Апокалипсиса. В 395 году ему было между 40 — 50 годами. Перед этим он был каким-то оппозиционным пресвитером в Антиохии и легко мог попасть за чем-либо или за что-либо на остров Патмос. Затем, через год после вычисленной нами даты, когда его громовое пророчество должно было уже распространиться в публике и навести на всех панику, его вдруг хватают, привозят под стражей в Константинополь и силой назначают константинопольским патриархом, чтобы он спас всех от грозящей беды. Апокалипсис признается на торжественном заседании Карфагенского собора в 397 г., т.е. как раз через два года после его эффектного выхода в свет, священной книгой. Все христиане на Востоке, как показывают историки, начинают ждать кончины мира к концу IV века и объявляют всеобщее покаяние, а сам Иоанн мечет громы и молнии на византийских царей и духовенство, но ему все прощают вплоть до начала V века, перед которым, по его пророчеству, должен был прийти на землю Иисус. Но Иисус не пришел, и на Иоанна вдруг обрушиваются все власти, и церковные, и государственные. Его низлагают, осуждают, под предлогом, что он оскорбил и религию, и империю, посылают в продолжение нескольких лет из одних мест ссылки в другие, более отдаленные, пока, наконец, он не умирает в изгнании.

Все в его биографии указывает, что он был автором Апокалипсиса. Почему же эту книгу отняли у него в следующем V веке и приписали другому лицу и веку, сфабриковав ряд подложных документов? Пусть это решают историки. Я могу настаивать здесь только на верности астрономической части моего исследования, и в заключение лишь повторяю вам то, о чем я говорил в начале моей первой лекции, т.е. что знание естественных наук стало теперь необходимым для ясного понимания всех остальных. Кто мог бы подумать, что астрономия невидимо написала на небе и сохранила до наших дней время появления Апокалипсиса? А между тем оказалось именно так, и эта небесная запись, которой не мог ни уничтожить, ни исказить религиозный абсолютизм средних веков, обнаруживает перед нами целый ряд крупных подлогов в литературе первых четырех веков христианства и дает нам возможность, отличив в ней правду от лжи, восстановить историю возникновения и развития христианства в ее первоначальном виде.

Однако, спросите вы меня, о ком же пророчествовал Иоанн под именем «Великой твердыни „Врата господни“ (Баб-Илу — по-библейски, Вавилон — по-гречески), матери блудников и всех мерзостей земли»?

О ком он говорил в главе XVIII:

«Заплачут и зарыдают о ней купцы земные, потому что корабельные грузы их, пришедшие для нее, останутся непроданными: грузы золота и серебра, и драгоценных камней, и бисера, и тонких полотен, и шедка, и багряницы, и кипарисового дерева, и изделий из слоновой кости, и всяких произведений из дорогого дерева, железа, меди и мрамора. И не купит у них никто корицы и каждений, и священного мирра и ладана, и вина, и оливкового масла, и пшеницы, и жита, и крупного скота, и овец, и лошадей, и колесниц, и человеческих тел и душ».

Уже одно упоминание о ладане и мирре, о вине и елее, и о человеческих душах, как венце всего, наглядно показывает, что дело идет о тогдашней государственной Восточной Эллино-Египетской церкви, о Николаитской фракции, как ее далее называет Иоанн, т.е. об одной из фракций, возникших еще на Никейском соборе, в противовес арианам и астрологам-оригенитам.

Это о ней говорит ему один из семи вестников неба (туч), выливших на землю семь последних чаш гнева божия:



«Пойдем, я покажу тебе приговор над Великой Самопродажницей, сидящей на множестве волн (народов). Ее покупали цари земные и вином ее безнравственности напоены все народы» (Ап. 17.2).

Иоанн увидел ее символ со своего пустынного патмосского берега в фигурах облаков над греческим архипелагом, напоминающих своим видом женщину, сидевшую на багряном семиголовом облаке-звере, с десятью рогами, внутри которого был символ богохульства (созвездие Самка Гидры, носящая на своей спине церковную Чашу, рис. 32).

«Эта женщина, — говорит он, — была одета в порфиру и багряницу (закатных облаков) и украшена золотом и жемчугом, и драгоценными камнями (вечерней зари). В руке ее была золотая чаша, наполненная мерзостью и нечистотой ее безнравственности, а на лбу надпись: Таинство,[14] великая твердыня «Врата господни» (17.5). «Она была, — говорит он далее, — обагрена кровью ищущих правды и провозвестников Избавителя» (17.6).

«Выйди из нее, мой народ, — слышался Иоанну в шуме ветра голос с неба, — чтоб не участвовать в ее преступлениях и не принять ее наказания, потому что дошли до неба ее преступления, и вспомнил бог ее обиды…» «Сколько она гордилась и роскошествовала, столько же воздайте ей унижений и обид, потому что она говорит в своем сердце: сижу царицей, я не вдова и потому не увижу печали. Зато в один и тот же день придут на нее и напасти, и гибель, и унижение, и бедность и будет сожжена огнем, потому что силен бог, ее судья. И заплачут, и зарыдают о ней все цари земные, роскошествовавшие с нею, видя дым от ее пожара. Стоя вдали, из страха подвергнуться ее мучениям, они будут восклицать

«Горе, горе тебе, великая твердыня „Врата господни“, сильная крепость! В один час решилась твоя судьба».

«И не будет в тебе слышно ни звуков играющих арфистов, ни голоса поющих, ни трубных звуков, ни музыки играющих на свирелях и других инструментах. Не будет в тебе более никакого художника и художества, и шума жерновов не будет более слышно в тебе. Свет светильника не заблестит в тебе, и не раздастся в тебе голос жениха и невесты, потому что земные вельможи входили с тобою в сделки и твоею смесью (в золотой чаше) введены в заблуждение все народы. И найдена в тебе кровь всех провозвестников истины и непорочных, и всех замученных за правду на земле» (Ап. 18.24).[15]

Чтобы дать наглядную характеристику христианского мировоззрения этого времени в самых коротких чертах, я считаю самым лучшим способом привести здесь свою маленькую поэму об этом.



Иоанн на Патмосе.

«Была ему звездная книга ясна,

И с ним говорила морская волна».

Е. Баратынский.


I.

В жестокие дни византийских царей

Погас ореол христианских идей,

Был деспоту продан Познания храм,

Где прежде курился наук фимиам,

И церковь навеки закрыла врата,

Для всех, ожидавших прихода Христа.

Был богом ее лишь телец золотой

Да гордый и пышный властитель земной.

Тянулись года ожиданий и слез,

Но в мир не являлся распятый Христос,

Суровое царство насилий и зла

Глубокая вера сломить не смогла.

В земле истлевали остатки креста,

И новые люди не знали Христа.

Вдали от селений и мира всего

Сходились в мольбах прозелиты его.

Там в говоре волн и движеньях светил

Им чудились зовы таинственных сил,

Сияющий купол бездонных небес

Стал полон для них бесконечных чудес,

И горы, и море, и лес, и трава —

Казались исполнены тайн божества.

Овен наднебесный был символ того,

Кто к жизни восстал от креста своего,

В созвездии Девы жила его мать…

Привыкли они их кресты почитать,

Привыкли их видеть на небе ночном:

Над Девою первый, второй над Овном.[16]

Их мысль уносилась туда, в небеса,

Где вещих созвездий идет полоса,

Как кони, планеты несутся по ней,

И видятся в ней очертанья зверей.

Ее через весь кристаллический свод

Овен лучезарный и тихий ведет,

Но каждые сутки от горьких измен

В подземное царство уходит Овен,

И плачет дождями небес глубина

О том, что с нее изгоняют Овна.

В века вдохновенных мистических грез

Христос был Овен, и Овен был Христос,

А звезды ночные — в венках из лучей

Бессмертные души минувших людей.


II.

Светлее и чище из всех христиан

В душе этот культ сохранял Иоанн.

На солнечном зное, в глубокой тоске

Стоял он один на прибрежном песке.

За ним поднимался могучий утес,

Где пенился волн бесконечный хаос.

Печально он спрашивал море и лес:

— «Когда же придет избавитель с небес

«И сделает снова на радость векам

«Он храмом науки поруганный храм?»

И вот помрачилась небес глубина,

И в ветре услышал он голос Овна:

— «Среди бесконечных земных перемен

«Я тот же, что был, твой учитель — Овен.

«Я вижу смятенную душу твою

«И в буре тебе Откровенье даю.

«Иди на утес по надбрежной тропе,

«Я будущность мира открою тебе.

«В грозе разрешишь ты загадку веков.

«Отметь очертанья ее облаков,

«Запомни движенья планет и зверей

«И все, что увидишь сейчас у людей.

«В ней буду с тобою беседовать я—

«Конец и начало всего бытия».


III.

От страшной грозы содрогался Патмос,

Когда Иоанн поднялся на утес,

И солнце в просвет громоздившихся туч

Бросало на землю последний свой луч.

В раскатах валов у нависнувших скал

Торжественно голос могучий звучал:

— «Я тот, кто в веках не прейдет никогда,

«Кто был в этом мире и будет всегда.

«Я Слово Познанья, я Голос Веков,

«Смотри, как своих я караю врагов!»

И видел с вершины скалы Иоанн,

Как с воем и свистом летел ураган,

Зловещие тучи, как змеи, вились,

И волны, как звери, на берег неслись.

Из дали туманной, шумя и плеща,

Летела бесчисленных волн саранча,

И брызги их пены, как космы волос,


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33