Пролог

Самые сокровенные знания

Хранит в себе Магический кристалл

И только он поможет королю

Возродить обескровленную Империю.

Стоя перед пустым пьедесталом, Элайя вчитывалась в высеченные на нем слова древнего загадочного пророчества. Затем, отвернувшись от мерцающих строчек обсидианового пьедестала так порывисто, что закружилось ее блестящее белое платье, вышла из святилища. Она и так слишком задержалась. Верховная жрица рассердится.

Ступая в сандалиях по ровному, выложенному камнем коридору, взволнованная Элайя вслушивалась в звук своих шагов. В ее мозгу молнией пронеслось воспоминание о бурном водовороте в водоемах Камбрая. Если бы ее чувства могли материализоваться, их точным отражением в эту минуту стал бы этот водоворот.

От палат Верховной жрицы, находившихся за темным деревянным порталом, ее отделяло лишь несколько шагов. Там Элайе предстояло пройти Испытание Достоинства. Она помедлила, глубоко вздохнула и взялась за резную ручку двери с изображением знаменитого на ее планете мутанта-паука. Открыв массивную дверь, Элайя вошла в прохладную, скудно меблированную комнату.

На фоне высокого узкого окна Элайя увидела темную фигуру женщины, в руках которой находилась ее судьба.

– Подойди ближе, дитя мое, и узнай, какое испытание тебе предстоит, – услышала она.

Элайя двинулась вперед, но ноги плохо повиновались ей, а сердце учащенно билось. Она знала, зачем ее вызвали. Испытание, тяжкое и неизбежное, должна была пройти каждая послушница самой почитаемой Сестринской общины кристалла.

Легенды рассказывали, что это требует сверхчеловеческих усилий, но иногда заканчивается неудачей и даже угрожает гибелью. И все же те, кто, как Сестры кристалла, решил посвятить себя служению, шли на это испытание скорее с охотой, нежели со страхом, ибо наряду с муками оно сулило познание. Оставшись невредимыми, они приближались к постижению жизни и самих себя. «Это самое достойное испытание и самая рациональная подготовка, – в который раз сказала себе Элайя, – особенно для таких, как я, предназначенных стать членами правящего Ордена планеты Арания».

Подойдя к трону пожилой женщины, она остановилась.

– Я стою пред тобой, Верховная жрица, и нижайше прошу назначить мне испытание. – Слова ритуала, прочно закрепившиеся в памяти благодаря неустанным повторениям, сорвались с губ Элайи. – Надеюсь удостоиться высочайшей чести и не опозорить наш глубоко почитаемый Орден.

Она опустилась на колени перед женщиной в темном одеянии и склонила голову.

– Всей душой я жажду услышать твой приговор и приложу все силы, чтобы выполнить свою миссию.

Скрюченные холодные пальцы коснулись ее головы – обычный традиционный жест.

– Теперь встань, дитя мое, и послушай, что тебе надлежит выполнить.

Отбросив назад пряди густых волос, Элайя поднялась. Взглянув на трон, она увидела, что он опустел.

– Я здесь, – бесстрастно сказала Верховная жрица, оказавшаяся позади Элайи.

Элайя оглянулась: женщина, которая воспитывала ее с малых лет, стояла у карты Империи, усеянной мириадами планет, словно заброшенных в небеса рукой беззаботного божества. Палец Верховной жрицы оказался рядом с большой желтовато-коричневой сферой.

Бледные, невыразительные глаза пристально вглядывались в Элайю. Что-то отдаленно напоминающее улыбку коснулось губ Верховной жрицы.

– Твое испытание на планете Карцер, – промолвила она, указывая на карту. – Ты полетишь туда и не вернешься, пока твой поиск не будет завершен.

Лишь чуть округлившиеся светло-ореховые глаза Элайи выражали удивление. Верховная жрица закалила девушку тренировками и научила ее самодисциплине и выдержке, несвойственным нежному возрасту, составлявшему семнадцать циклов.

– Но, Domina Magna[1], – с трудом вымолвила Элайя, – Карцер – государственная тюрьма.

Какое сакральное испытание может ждать меня на планете преступников?

Рука величественной женщины соскользнула с карты.

– Тебя ждет Магический кристалл знания. Мы, наконец, выяснили, что он на планете Карцер.

– Магический кристалл? – В голосе девушки непроизвольно прозвучало волнение. Ее потрясло, что, наконец обнаружен древний камень власти, украденный со своего пьедестала на Арании сотни циклов тому назад.

– Значит, я должна найти Магический кристалл? – недоверчиво повторила она.

От такого недостойного проявления эмоций темные брови жрицы взметнулись вверх. Заметив ее реакцию, Элайя овладела собой и заговорила спокойно:

– Почему именно мне выпала высокая честь найти Магический кристалл? Ведь я достойна ее менее всех новообращенных, готовящихся к работе на нашем поприще. Ты сама постоянно укоряла меня за то, что я теряю выдержку и проявляю неуместные эмоции.

– Достоинство не имеет к этому отношения! – с негодованием воскликнула жрица. – Мой выбор никогда не выпал бы на тебя. Но пророчество… – Верховная жрица сделала многозначительную паузу. – Пророчество гласит, что вернуть кристалл может только отпрыск королевской крови, а ты, увы, последний потомок правившей на Арании династии.

Подавленная значительностью этих слов, Элайя сразу же вспомнила золотые строчки, высеченные на пьедестале и имевшие для нее какое-то особое очарование. По преданию, они появились после исчезновения Магического кристалла. Но неужели эти слова намекали на ее предназначение, и все это долгое время судьба ждала, когда Элайя будет готова исполнить свой долг?

Да, она последняя из королевского рода, единственный потомок древней династии правителей Арании! Но ведь все они были физически слабыми, как неоднократно повторяла ей Верховная жрица. Поэтому и мать Элайи прожила всего несколько циклов после рождения дочери. Эта врожденная слабость и послужила причиной смерти матери, причиной, о которой Верховная жрица еще должна ей подробно рассказать.

Элайя произнесла слова, предписанные ритуалом. – Я принимаю это испытание, надеюсь оказаться достойной его и буду молиться об этом. Не справившись с этим, я заставлю усомниться в своем мужестве и чести. Если же я погибну, пусть моя смерть принесет славу моему народу.

Бледная рука-клешня снова коснулась головы Элайи.

– Испытание начинается; наконец пророчество начинает сбываться. Народ Арании, как и все народы Империи, ждет результата. Утрата кристалла привела нас в такое бедственное состояние, в проявлениях которого нам еще предстоит разобраться. Но помни, Элайя, – продолжала жрица, подняв руку, чтобы успокоить девушку, готовую энергично и страстно взяться за порученное дело. – Ни одна душа не должна знать о цели твоего пребывания на Карцере. Многие почитают силу кристалла. Нельзя снова потерять этот магический камень, ибо его настоящее и единственное место – здесь.

Девушка обратила на жрицу блестящий, полный решимости взор.

– Я сделаю все, что нужно, и верну кристалл на Аранию.

Странное выражение мелькнуло на лице Верховной жрицы так быстро, что Элайя не успела даже удивиться необычному для нее проявлению эмоций. Но оно тотчас стало таким же, как всегда – непроницаемым и загадочным.

– Постарайся осуществить это. Ты наша последняя надежда.

– Когда я вылетаю на Карцер? – едва сдерживая нетерпение, спросила Элайя.

Верховная жрица смерила девушку холодным взглядом.

– Ты отправишься туда через три солнца, – сухо ответила она. – Когда окажешься на планете Карцер, смешайся с толпой тех, кто прибыл туда из Империи за рабами из числа преступников. Разыщи человека по имени Фирокс. Кристалл находится у него. К сожалению, мы не в силах как следует подготовить тебя. Ты не сможешь взять ни продуктов, ни оружия, и тебе придется полагаться лишь на собственную сноровку, приобретенную тобой за все прошлые циклы под опекой нашей Сестринской общины. Снабдить тебя чем-нибудь весьма рискованно, ибо это привлекло бы внимание к твоей особе и внушило бы подозрения по поводу цели поездки. Все необходимое найдешь на месте. Данное Испытание Достоинства станет проверкой не только мужества, но и изобретательности. Чтобы преуспеть, не пренебрегай ничем, но затем избавляйся от того, что тебе более не нужно. Иначе ты утратишь свободу действий и отвлечешься от исполнения священной миссии во имя спасения нашего народа.

– Но как я узнаю, куда идти, где отыскать Магический кристалл? – с недоумением спросила девушка. – Карцер большая планета.

– Если ты дочь королевской династии, кристалл направит тебя; по мере приближения к нему его призыв будет звучать все явственнее. Иди неуклонно навстречу этому чистому зову – и ты, несомненно, найдешь камень или он найдет тебя.

Поняв, что беседа закончена, Элайя поднялась с колен и поклонилась:

– Я запомню твои указания и буду следовать им.

– Постарайся. А теперь я…

Стук в дверь прервал речь Верховной жрицы.

– Войдите!

В комнату вошла одна из Сестер.

– Прости, Домина Магна, тебя спрашивают. – Она бросила настороженный взгляд на Элайю: – Речь идет о приятеле Джорны…

– Ах да! – Верховная жрица повернулась к Элайе, ожидающей дальнейших указаний.

– Можешь идти. Через три солнца я пошлю за тобой. Подготовься!

Поцеловав перстень владычицы с драгоценным камнем, Элайя пошла прочь. Не успела она выйти, как Сестра приблизилась к Верховной жрице. Элайя расслышала шепот Сестры.

– Итак, она в курсе дела? Не появились ли у нее подозрения? Из чего ты исходишь, полагая, что она преуспеет в выполнении этого неимоверно трудного и важного задания? Ведь она еще ребенок, а ей предстоит отправиться одной на такую планету, как Карцер?!

– Но у меня нет выбора, – резко возразила владычица. – Пусть будет так. Цель оправдывает средства. Меня утешает то, что она получит подмогу и недолго будет одна.

Глава 1

Элайя закрыла глаза, когда техник включил рычаг мощности на пульте управления. Сначала у нее возник сильный звон в ушах, а затем она почувствовала, как освобождается от телесной оболочки. Ее одолевала страшная усталость после трех ночей тревожного ожидания.

Элайе хотелось закричать, но усилием воли она подавила это желание.

В начале полета ее парализовал страх. Мысли хаотично и быстро кружились в темном холодном космосе. Девушке казалось, что ее разорвали на части, отделив тело от души. «А что, если я погибну сейчас, на самом старте, не выполнив задания?» Она похолодела от ужаса.

К этому моменту некоторые пассажиры затерялись в летательном аппарате, их тела превратились в мельчайшие частицы, обреченные на то, чтобы вечно дрейфовать в черном одиночестве Вселенной. «Неужели и меня ждет та же участь?»

Шум двигателей все возрастал. От вибрации раскалывалась голова, и Элайя обхватила ее руками. Боль! Никто не предупредил девушку, что ей придется испытать такое в полете!

Резкий грохочущий звук становился все выше, пока не превратился в подобие голосов. То были голоса безымянных миллионов, кричащих от боли и смятения. Затерянные в пространстве, они плыли по бескрайнему океану рухнувших мечтаний и несбывшихся надежд. Они словно взывали к Элайе, терзая ее душу, пока, наконец, она не погрузилась в забытье.

Внезапно грохот прекратился и наступил благословенный покой. Ее охватило ощущение счастья, и она чуть приоткрыла один глаз.

Элайя увидела, что находится совершенно одна в помещении, окрашенном в холодные серо-зеленые тона. Обезумев от тревоги, она подумала: «Где я? Что произошло?» Долго сдерживаемый вопль готов был вырваться из ее груди. Ей поможет только литания Против Страха.

– Я не буду бояться и успокоюсь, – бормотала Элайя, едва слыша ритуальные слова. – Мужество достойно; слабость позорна. Я напрягу свои силы; эта минута быстро пройдет. Кристалл спасет; страх уже преодолен.

Ее голос заполнил маленькое пространство, и эхо отдавалось в измученном мозгу девушки. Постепенно она погрузилась в состояние, близкое к медитации.

– Добро пожаловать на Карцер! Бесцветный металлический голос изъяснялся на общепринятом в Империи языке.

– Прошу вас к выходному порталу.

Элайя в смятении огляделась. Переборка справа от нее раздвинулась, девушка глубоко вздохнула и, набравшись мужества, шагнула вперед.

Пугающая неизвестность закончилась. Перед ней был огромный зал заседаний, облицованный тем же мелкопористым серо-зеленым камнем, что и транспортная камера. Уроки на видеоучителе помогли Элайе распознать текстуру камня – воздухо-диффузное вещество эрляпис очищало атмосферу помещения и предохраняло его от внешних температурных воздействий. Карцер был уникально богат этим полезным ископаемым: его находили в твердом виде в горах и подземных пустотах и в распыленном – в пустынях.

Элайя продолжала осматривать помещение. В толпе были граждане почти каждой планеты Империи. С облегчением она различила несколько особей женского пола, хотя и весьма отличных от обитательниц ее планеты.

«Ну и ну!» – подумала Элайя, совсем не желая оказаться здесь единственной представительницей женского пола.

Из кубического видеоэкрана, висящего в центре зала, донеслось:

– Добро пожаловать на Карцер, тюрьму Империи! Следуйте нашим инструкциям, делая заявку на приобретение заключенного. Вам предоставляется право на приобретение любого существа, обнаруженного на этой планете, при условии, что он снабжен ошейником контроля за поведением.

На видеоустановке возникло панорамное изображение ошейника в увеличенном виде. Элайе он показался темной кожаной субстанцией в виде трубки. С небольшого кольца, размещенного на ошейнике, свешивалось что-то металлическое.

– Ошейник, – продолжал голос, – сделан из практически неизнашиваемой, пропитанной бериллием кожи. Каждый из них снабжен половинкой ключа. По завершении настоящей презентации вы получите вторую половинку. Когда выбранный вами заключенный сдаст вам свой ключ, вы сможете полностью управлять им, и тогда в действие вступит ваша заявка. При необходимости можно соединять вместе два ключа: это причиняет невыносимую боль, позволяющую усмирить даже взбунтовавшееся существо. Обладая двумя половинками ключа, вы легко управитесь со своим рабом. Хорошенько присматривайте за ним, никогда не забывайте, что раб опасен. Все эти существа осуждены и высланы сюда за серьезное преступление, совершенное на своей планете. Многие из них охотно согласятся уехать с вами и влачить жалкую жизнь раба, поскольку здесь им живется далеко не сладко. Возможность отбыть срок наказания в другом месте – их единственная маленькая привилегия. Но никогда не забывайте, что не добьетесь от них ни благодарности, ни верности, поэтому рассчитывайте только на ошейник и ключи к нему.

Элайя взглянула на поднятые к экрану восторженные лица. Хотя генетически они разительно отличались друг от друга, на всех было написано выражение жадного ожидания. В эту минуту они казались ничем не лучше тех самых преступников, за которыми явились сюда. Девушка беспокойно переступала с ноги на ногу, спрашивая себя, чем подобные индивидуумы способны помочь ей. Ее ближайшая задача – определить место, где находится Магический кристалл.

Видеоэкран замерцал, а затем на нем появилась карта.

– Вы видите здесь фотоизображение Карцера, – снова раздался голос. – Лучшие зоны поиска рабов – это провинции Тарнор, Бродэт и Нсэти. Любой ценой избегайте провинции Мэйсер. Там живет суперпреступник Фирокс, подлый предатель, ответственный за бойню, случившуюся в Морэка. Мэйсер находится вне пределов нашего влияния. Мы дали клятву никогда не принимать заявки на проживающих там заключенных. Пытаться проникнуть в эту запретную зону – верх глупости, а часто и смертельный риск.

Фирокс! Это имя прозвучало для Элайи как удар грома. Значит, Фирокс в Мэйсере! Неуемная радость охватила девушку. Наконец-то ее поиски обрели реальные очертания: ей предстоит отправиться в провинцию Мэйсер.

– На этом видеопрезентация заканчивается. Можете выходить через любой из трех порталов, расположенных справа от вас. – Внимание присутствующих тут же сосредоточилось на шипящих звуках раздвигающихся переборок.

– Следуйте по коридорам к складским помещениям в конце холлов. Там вы получите экуса для езды, половинку ключа управления и все необходимое на период семи солнц. Желаем удачи.

Экран погас, а комната вновь осветилась. Тихий ропот толпы вдруг превратился в дикий рев. Все как один метнулись к выходам и повлекли за собой Элайю.

Не прошло и двух часов, как Элайя оказалась верхом на экусе, в чуть углубленном седле; большой мешок с вещами и провизией был привязан позади. Девушка внимательно оглядела животное.

Высотой более метра, оно напоминало косматого бегемота пятнисто-серого цвета с бородой и длинными волосами. Копыта у него были раздвоенными, как у всех обитателей пустынь и каменистой местности. Большая клиновидная голова, широко поставленные глаза и крошечные навостренные уши свидетельствовали об уме и мирном нраве.

«Ладно, – подумала Элайя, криво усмехнувшись, – у меня есть кое-какой опыт езды на экусах. Они ведь не редкость в Империи, но большинство из них не такие… огромные».

Терпеливо ожидая, когда толпа тронется в путь, Элайя порылась в сумке. Там был запас воды, продукты, половинка ключа контроля за поведением рабов и – что ее особенно порадовало – карта, компас-локатор и парализующий пистолет. Она улыбнулась, вспомнив, как тайно училась пользоваться пистолетом у Ноньи, старой мирянки. Значит, в случае чего она сумеет постоять за себя, хотя это оружие весьма допотопное.

Достав карту и компас, Элайя рассмотрела их, затем взглянула на солнце, близящееся к зениту, быстро сориентировалась на местности и определила маршрут. Мэйсер, судя по карте, – гористая провинция, до которой шесть солнц езды через огромную пустыню Морс.

Девушка пометила оазис в середине пути. Если ей повезет и она не заблудится, то воды хватит. «В Мэйсере я запасусь водой и продуктами на обратный путь, если, конечно, доберусь туда живой и невредимой», – с черным юмором подумала Элайя.

Аккуратно сложив драгоценную карту, она убрала ее вместе с компасом-локатором в сумку. «Да, нужно ко многому привыкнуть на этой планете, чтобы остаться живой и завладеть Магическим кристаллом».

Знакомая лишь с солнцем над Аранией, Элайя поняла, что, пока глаза не адаптируются к более тусклому красному светилу над Карцером, следует проявлять особую осторожность. Кроме того, опасения внушала враждебная флора и фауна этой планеты, ибо до этого девушка изучала стерильно-безопасные объекты.

Оглянувшись, Элайя убедилась, что почти все желающие приобрести рабов уже отправились в путь. Пора было трогаться и ей. Она пришпорила экуса, и тот послушно двинулся к аркам портала, сооруженного из эрляписа. Относительно безопасная транспортная станция осталась позади. Впереди простиралась запретная зона Карцера. Пути назад не было; наконец-то она приступила к поискам Магического кристалла.

Прошло уже три солнца после начала ее путешествия по Карцеру. Перевалило за полдень, когда усталая Элайя въехала на большую песчаную дюну. Она вытерла с влажного лба эрляписовый песок, забивающий глаза, уши, нос и даже рот. Потом обвела покрасневшими глазами горизонт, отчаянно надеясь увидеть оазис, обозначенный на карте. Он где-то неподалеку, если только…

Она запретила себе усомниться в этом, ибо отлично знала картографию. И все же боялась думать о том, что случится, если она неверно определила направление.

Элайя взглянула на флягу из ослиной шкуры, висевшую у ее левого бедра. Если бы она немедленно отправилась назад, на транспортную станцию, ей, пожалуй, хватило бы воды. Но там Элайе пришлось бы наполнить флягу и начать все сызнова.

Поскольку выбора нет, надо двигаться в избранном направлении. Вероятно, оазис вот-вот появится.

Двинувшись дальше, Элайя пристально вглядывалась в выжженную голую землю. «Эта пустая и безжалостная земля, – подумала она, – напоминает взгляд Верховной жрицы в то утро на Арании. Неужели с тех пор прошло всего три солнца? А кажется, будто добрых три месяца».

Верховная жрица! Даже воспоминание о ней заставило девушку содрогнуться. Чувство долга боролось в Элайе с отвращением к этой женщине. Внезапно ненависть к ней возобладала над привычкой повиноваться строгим нормам, принятым в общине. «Какая же злая судьба, – спросила себя девушка, – отдала меня во власть этой безжалостной женщины?»

Элайя помнила темную прямую фигуру Верховной жрицы с тех пор, как стала осознавать себя. Эта женщина, следящая за каждым движением девочки, а позднее – девушки, неустанно приучала Элайю к дисциплине, стремясь сформировать и закалить волю. Но чего она добивалась, какую цель поставила перед собой? Эта загадка не давала покоя Элайе ни во сне, ни наяву, ибо она ощущала настоятельную потребность уяснить себе мотивы поведения женщины, явно не питавшей к ней ни малейшей привязанности.

Невыносимая жажда отвлекла девушку от этих размышлений. Остановив экуса, Элайя спешилась, отцепила от седла флягу, осторожно налила воду в ладонь и поднесла ее к губам животного. Экус мгновенно слизнул эту ничтожную порцию и подтолкнул девушку мордой, прося добавки.

– Прости, старина! – Она печально улыбнулась животному. – Придется ограничиться этим до ночевки или подождать, пока мы доберемся до исчезнувшего оазиса.

Сделав маленький глоток, Элайя привязала флягу к седлу и снова села на экуса. Он направился вперед, через бескрайнюю пустыню – туда, где, вероятно, будет еще ужаснее, чем в этом знойном аду.

Красное солнце, хотя и тусклое, безжалостно палило. Девушка давно уже перестала вытирать испарину со лба; мысли ее начали путаться.

Ну почему, почему Сестринская община кристалла дала ей такое задание, как Испытание Достоинства? Может, сестры, предвидя это, надеялись, что она не справится с заданием и не будет допущена в их священный Орден?

Нет, это невозможно. Элайя решительно покачала головой, пытаясь отделаться от неприятных мыслей. Верховная жрица хотела, чтобы она нашла кристалл – уж в этом-то девушка не сомневалась.

И все же интерес этой женщины к ее судьбе – нечто большее, чем обычное выполнение долга. Уж не связано ли это с династическими правами Элайи, которой предстояло со временем взойти на трон? Однако и это не объясняло мотивов Верховной жрицы.

В глубине души Элайя понимала, что у нее нет ни малейшей надежды на хрустальную корону.

Народ уже давным-давно решил, что править должна Сестринская община, а не почти угасший королевский дом Чертаре. К тому же Верховная жрица постоянно утверждала, что Элайя абсолютно неспособна управлять державой.

Несомненным было одно – странный, пылкий, непостижимый, похожий на наваждение интерес Верховной жрицы к Элайе. Казалось, жрица отчаянно нуждается в ней, и это приводило девушку в недоумение. А чем же еще объяснить, что эта женщина, не жалея времени, занималась с ней, неустанно говоря о необходимости жесткого самоконтроля и логики во всех делах и начинаниях?

«И все это, – внезапно поняла Элайя, – было направлено к тому, чтобы подготовить меня к последнему заданию – в соответствии с пророчеством, – осуществление которого и составляло смысл моей жизни».

Даже сейчас, на этой забытой всеми земле, Элайя явственно слышала слова Верховной жрицы:

«Привязанность – это слабость, привилегия трусливых и слабоумных. Сила превыше сострадания. Управляй эмоциями, иначе кто-то другой будет управлять тобой, используя твои же эмоции».

Резко натянув поводья, Элайя остановила экуса и обхватила руками голову, разрывавшуюся от этих мыслей. Долгие циклы тренировки давали знать о себе даже сейчас, когда запрограммированные фразы одна за другой всплывали в ее памяти.

«Не существует иной ответственности, кроме той, которую ты несешь перед Сестринской общиной, никакой морали, помимо абсолютного, неукоснительного послушания. Только так мы можем надеяться вновь обрести утраченный Магический кристалл и вернуться к выполнению священного долга перед нашей планетой и Империей. Перед нами, как и перед древними хранителями кристалла, лежит трудный тернистый путь. Только благодаря нашей безграничной вере мы одолеем его, и могущественный кристалл станет нашим – и тогда уже навеки».

Постепенно эти фразы вернулись в потаенные глубины мозга. Девушка вновь ощутила зной и мертвую тишину пустыни. Все вокруг казалось вымершим, даже песок совершенно неподвижно лежал на дюнах. Она была в полном одиночестве, и даже если бы закричала, это был бы глас вопиющего в пустыне.

Вопреки утверждениям Верховной жрицы Магический кристалл пока не давал о себе знать. До сих пор Элайю поддерживала в этом путешествии вера и скудные сведения о том, где искать Фирокса. А что, если кристалл вообще не отзовется? Как ей быть тогда? Неужели она по глупости занялась безнадежным и, возможно, опасным для жизни делом? Но ей оставалось только пробираться все дальше и вперед, даже если ее вера ни на чем не основана. Отступившись, она никогда больше не увидит родного дома.

Решив бросить вызов судьбе, Элайя приободрилась и почти успокоилась. Ей улыбнется счастье; все указывает на это. Ведь она последний отпрыск королевской династии. Предсказанию суждено сбыться.

С радостной уверенностью, какой не испытывала уже давно, Элайя направила экуса на песчаную дюну, и когда он поднялся на нее, натянула поводья. Перед ее глазами открылась широкая, покрытая густым лесом равнина. Оазис! Элайя, издав ликующий крик, погнала экуса вперед.

Прохладная вода оазиса неудержимо манила Элайю. Инстинктивная осторожность боролась в ней с непреодолимым желанием погрузиться в прохладную воду, смыть с себя песок и пот и, наконец, освежиться.

Конечно, в этом нет никакой опасности. Попробовав воду на вкус, Элайя вдоволь напилась и напоила экуса. Никто их не потревожил. Да и вообще с тех пор, как Элайя покинула транспортную станцию, она не встретила ни людей, ни животных. И все же на всякий случай лучше оставить одежду и пистолет у самой кромки воды. Приняв это решение, девушка привязала экуса к дереву, быстро вернулась к воде и разделась.

Сначала Элайя сняла головной убор, защищавший ее от солнца, затем – тунику. Легкая желто-коричневая ткань, сотканная пауками-мутантами Арании, прекрасно предохраняла от солнечных ожогов. Туника с маленьким вырезом и длинными рукавами плотно облегала грудь Элайи. Девушка сбросила мягкие кожаные ботинки и бриджи, сотканные из той же ткани, что и туника, и с наслаждением погрузилась в воду.

Купание успокаивало ее. Элайя несколько раз нырнула и, проплыв под водой половину водоема, поднялась на поверхность и отбросила с лица мокрые волосы.

И тут ее охватила паника, ибо она инстинктивно почувствовала опасность. Элайя повернулась и обвела глазами берег. Когда взгляд упал туда, где она несколько минут назад раздевалась, Элайя увидела незнакомца.

Широко расставив длинные мускулистые ноги, он стоял над сложенной ею одеждой. Запыленные коричневые бриджи были стянуты кожаным поясом. Широкую загорелую грудь покрывали густые черные волосы, а под ними виднелись бледные шрамы с зазубренными краями. Такие же шрамы были у него на руках. Элайя вздрогнула. Но когда она увидела шею мужчины, кровь застыла у нее в жилах.

На нем был ошейник контроля за поведением! Элайя беспомощно огляделась, надеясь найти путь к спасению. Отчаяние охватило ее, когда она вспомнила, что оставила пистолет на берегу. Девушка настороженно посмотрела на врага.

– Ты ищешь это, не так ли? – спросил он грубоватым голосом на языке Империи.

Увидев свой пистолет в его большой руке, Элайя взглянула прямо ему в глаза.

– Это мой. Отдай его мне, – с трудом проговорила она и поплыла было к берегу, но тут же поняла, что только вода скрывает ее наготу. Словно угадав причину ее смятения, мужчина ухмыльнулся, и девушка заметила, что его грубое лицо не лишено привлекательности.

Стоя в воде, Элайя вглядываясь в незнакомца, загипнотизированная исходящей от него силой. Серые глаза мужчины насмешливо смотрели на нее. Черная, едва пробивающаяся бородка не скрывала квадратной челюсти. Во всем его облике было что-то угрожающее.

Незнакомец спокойно переступил с ноги на ногу, явно чувствуя свое превосходство. Элайя почувствовала ярость, поняв, что ей остается лишь сдаться на милость победителя – по крайней мере, сейчас. Овладев собой, она ждала, что он предпримет.

– Ну, так как же? – не выдержал он. – Выходишь или нет?

– Нет, пока ты не уйдешь!

– Пропустить самое великолепное представление за последние два цикла, что я нахожусь здесь? Ни за что!

– Тогда я не выйду!

Незнакомец пожал плечами и уселся на траву, безмятежно взъерошив густые волнистые волосы.

– Как хочешь. Я терпелив и могу подождать. Элайя растерялась, осознав, что у нее нет надежды перехитрить негодяя. А может, стоит обратиться к его порядочности, если она у него есть? Нельзя пренебречь ничем. Девушка улыбнулась:

– А вы не могли бы хоть отвернуться, пока я выйду из воды и оденусь? Порядочные мужчины поступают именно так.

Откинув голову, незнакомец расхохотался.

– Позволить тебе сбить меня с ног или вонзить нож мне в спину? Да я бы не выжил на этой жуткой планете, если бы был порядочным человеком! Неужели ты думаешь, что здесь можно довериться кому-то настолько, чтобы повернуться к нему спиной.

Его глаза сузились, в них появился холодный блеск.

– Ты все поняла? Будь благодарна за то, что я не прикончил тебя на месте!

– Ну что ж, ты еще успеешь это сделать! – воскликнула девушка, теряя терпение. – Но я не собираюсь выйти, пока ты торчишь здесь… грязная свинья!

Бросив ему в лицо оскорбление, она с вызовом посмотрела на него. О, как ее бесило его высокомерие и превосходство! Она привыкла к тому, что на Арании мужчины ведут себя подобострастно.

– Значит, я грязная свинья? – Незнакомец лукаво улыбнулся. – Это легко исправить, если окунуться в воду. Так ты приглашаешь меня присоединиться к тебе?

Элайя испуганно отступила:

– Вовсе нет!

– Ну, тогда я подожду. Мне некуда спешить, а вот ты замерзнешь или околеешь.

– Лучше уж мне околеть, – возмущенно воскликнула девушка.

Вместе с тем Элайя уже дрожала от холода, и у нее начали неметь руки и ноги. Обнаженная и беззащитная, она была полностью в его власти. Только по собственной глупости она оказалась в таком отчаянном положении! Да, очевидно, солнце пустыни иссушает не только тело, но и мозги. Неужели ее едва начавшимся поискам суждено завершиться здесь, и она позорно погибнет, замерзнув в водоеме?

Может, лучше пренебречь гордостью? Если она уцелеет, несмотря на его гнусные намерения, у нее останется шанс одолеть его. Нельзя забывать и о том, что на карту поставлено нечто более значительное, чем ее гордость. От нее зависит целая планета, вся Империя! Посиневшие губы девушки открылись было, чтобы сказать о капитуляции, как вдруг она услышала еще один голос.

– Что здесь происходит, Тирен?

Выйдя из-за деревьев, седобородый старец направился к молодому человеку, лежащему на траве. На нем также был ошейник контроля за поведением.

Тирен взглянул на старца, одетого в потрепанную одежду, и тепло улыбнулся.

– Ничего серьезного, учитель. Эта нагая женщина готова скорее околеть от холода, чем выйти из воды.

Старец с любопытством уставился на Элайю. Его миролюбивый вид успокоил ее.

– Выходи из воды, дитя мое. Жаль, если такая прелестная девушка окончит свои дни в холодном водоеме.

У Элайи зуб на зуб не попадал.

– У н-него нет д-даже чувства чести, и я н-не выйду, пока он не уйдет!

– Значит, он уйдет. – Старец обратился к Тирену: – Ты достаточно развлекался, пока девушка мерзла, не правда ли, сын мой? – Суровая складка прорезала высокий, изборожденный морщинами лоб.

Тирен пожал плечами.

– Пожалуй, так, Ватис. Только не поворачивайся к ней спиной, она опасна. – Он поднялся и быстро зашагал к деревьям, не выпуская из рук пистолета.

Элайя подождала, пока он не исчез из виду, затем повернулась к старцу. «Если бы только договориться с ним…»

– А не могли бы и вы тоже уйти? – почтительно заговорила она.

– Мы подождем тебя за деревьями. Не задерживайся. Мой молодой друг Тирен может потерять терпение. – Он опять улыбнулся и направился по той же тропинке, что и Тирен.

Едва Ватис отошел от берега, Элайя выскочила из воды. Наспех натягивая одежду, она размышляла о том, как неожиданно и чудесно ей повезло с появлением старца. Если бы не он, дело могло кончиться очень плачевно. О более благоприятном исходе нечего было и мечтать.

Ей нужно срочно бежать, не думая о пистолете. Экус был привязан к дереву правее того места, куда удалились преступники. У нее появился шанс, если только они не обнаружили вьючное животное. Если бы только ей удалось отъехать на безопасное расстояние, прежде чем они спохватятся!..

С трудом передвигая онемевшие ноги, Элайя побрела туда, где стоял экус. Не обращая внимания на боль в суставах, она даже не раздвигала ветки, хлеставшие ее по лицу. Элайя бежала от опасности, а ветки деревьев и кустарников цеплялись за ее тело и преграждали ей путь к свободе. Девушка хотела лишь одного – поскорее убежать. Она должна добиться успеха. Без кристалла нечего и думать о возвращении; в ее руках судьба целого народа.

Вдруг кто-то преградил ей путь: сильные руки обхватили ее за плечи. От неожиданности она вскрикнула, но тут же автоматически применила давно освоенный прием боевых искусств, с силой ударив носком ботинка по лодыжке врага. Услышав стон Тирена, она ощутила удовлетворение. Он скорчился от боли, и Элайя подняла ногу, целясь ему в пах, и занесла правую руку, чтобы нанести Тирену резкий удар по шее.

Но она пошатнулась, когда Тирен отразил ее выпады. Борьба окончилась так же быстро, как началась. Оказавшись в его железных руках, Элайя поняла, что ей не вырваться.

Понемногу ее сопротивление ослабло, и она обмякла, дрожа и задыхаясь от бесплодной борьбы. Внезапно Тирен погладил ее волосы, и это странным образом успокоило Элайю. Расслабившись, она помимо воли приникла к груди Тирена.

– О! – застонал Тирен. – Что ты делаешь со мной?

Элайя подняла на него большие встревоженные глаза. «А что ты делаешь со мной? – подумала она. – Что это за странные неизведанные ощущения? Может, колдовство? Я же слыхала, что кое-кто из живых существ отнимает разум у тех, кто доверился им. Не это ли происходит со мной?»

– Пожалуйста, отпусти меня! Я не убегу. Ну, отпусти же меня! – умоляла она, снова ощущая панический страх. Элайя опять сопротивлялась, но на этот раз – тем ощущениям, которые вызывало в ней тело Тирена.

Он вдруг отпрянул от нее. Его грудь вздымалась от неукротимого желания. Кровь бурлила в его чреслах, а страсть затуманила глаза. Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз лежал в объятиях женщины? Два невыносимо долгих цикла! Ведь это целая вечность для такого молодого и пылкого мужчины!

Да это же просто пытка – видеть перед собой прелестную женщину с каштановыми волосами и не взять ее, не удовлетворить давно мучившее его желание! Однако в этот миг следовало выбирать между желанием и действием. Суровая дисциплина и врожденное чувство достоинства возобладали над вожделением. «Нет, я не овладею девушкой против ее воли, как бы мне этого ни хотелось». С глубоким вздохом Тирен отпустил Элайю.

Девушка смотрела на него, борясь со своими эмоциями, требующими выхода. «Как же быстро изменились мои чувства к этому красавцу преступнику!»

А привычный внутренний голос твердил: «Управляй своими эмоциями».

Элайя взяла себя в руки.

– Пожалуй, пора вернуться к твоему приятелю. Хрипло усмехнувшись, Тирен схватил ее за руку и подтолкнул вперед.

– Ступай. Не стоит заставлять Ватиса ждать слишком долго.

И вновь Элайя стала пробираться через густые заросли, но на этот раз уже осторожнее. Она знала, что Тирен следует за ней, но почти не слышала его шагов. Интересно, он усвоил эту бесшумную походку здесь, на Карцере, или раньше? А впрочем, какая разница. Так или иначе, он опасный противник.

Только поэтому он так легко пленил ее. И, тем не менее, она поклялась себе больше полагаться впредь на свою интуицию. Важность ее миссии не позволяла допускать ошибки, а Элайя опасалась, что исчерпала все шансы, до сих пор выпадавшие ей.

Почувствовав на плече сильную руку Тирена, девушка вздрогнула и вернулась к реальности.

– Вот мы и пришли, – сказал он.

– Куда пришли? Где мы? – испугалась девушка, в смятении оглядываясь вокруг и видя только еще более густые деревья и кустарники. Ватиса здесь не было.

Тирен быстро подошел к большому кусту и раздвинул ветки. Элайя изумилась, увидев темный вход в пещеру.

Она подошла к Тирену.

– Значит, вы прячетесь здесь, верно? Недаром я не заметила никаких признаков жизни, подъехав к оазису.

Кривая усмешка тронула его губы.

– Мы пользуемся этим убежищем, лишь посещая оазис. Пещера – одно из немногих мест, где мы можем спать относительно спокойно. – Он взял ее за руку. – Следуй за мной. Здесь темно, а пол каменистый.

Элайя последовала за ним под землю, внутренне содрогаясь при мысли, что спускается в неведомую бездну. Со всех сторон ее обступила тьма. Элайе казалось, что бездна поглотила ее, слепую и беспомощную. Если бы не рука Тирена и не его дыхание, она бы поклялась, что находится здесь одна, заживо погребенная в густом мраке. Что же ожидает ее, когда они доберутся до цели путешествия? Давящая тишина нестерпимо угнетала, и Элайя чувствовала, что попала в мир, выбраться из которого нет никакой надежды. Реальность здесь так тесно сплелась с фантазией, что не представлялось возможным разграничить их. Девушке мучительно хотелось дотронуться до Тирена, убедиться в том, что все это хоть и страшно, но происходит на самом деле.

– Как… как ты ориентируешься здесь? – Ее голос эхом отозвался в пустоте сырого каменного подземелья. – Я не вижу ни зги, а ты идешь так, словно здесь светит солнце.

Из темноты донесся тихий смех. Он успокоил Элайю, хотя ее сопровождал опасный и агрессивный преступник.

– Конечно, здесь не так уж светло, но после циклов, проведенных в пещере, мои глаза привыкли к тусклому свету. Это, а также употребление в пищу плодов особого растения, встречающегося только на Карцере, помогло моим глазам адаптироваться в местных условиях.

«Растение? Может, если я добуду его…»

– А что это за растение?

– Темно-оранжевое с зеленой листвой вверху и тонким стеблем. Это один из главных продуктов, которыми мы питаемся. Я как-нибудь покажу его тебе.

– Да, пожалуйста. Буду весьма признательна. Когда туннель резко пошел вниз, а пол стал еще более каменистым, они оба погрузились в молчание. Один раз Элайя споткнулась, но Тирен поддержал ее. Было приятно ощущать тепло его тела в холодном и сыром подземелье. Он привлек ее к себе.

– Держись за меня, чтобы не упасть. Мы почти на месте.

Элайя уставилась во тьму, и ей померещилось, будто впереди появилось бледное пятно. Ухватившись за пояс Тирена, она послушно двинулась за ним. Тьма мало-помалу расступалась. Наконец, еще раз свернув, они оказались перед ярко освещенным помещением.

Вырубленное в эрляписовой скале, оно было круглым и просторным. Несмотря на то, что потолок здесь был довольно высоким, Тирену пришлось нагнуться, когда они вошли.

Ватис, колдовавший у небольшого костра, взглянул на них и улыбнулся Тирену.

– Вижу, ты убедил девушку погостить у нас. – Он перевел взгляд на Элайю. – Заходи, заходи, дитя мое. Присаживайся и выпей кружку фабы. Она согреет тебя после путешествия по холодному подземелью.

Элайя приблизилась к Ватису. Хотя она не слишком доверяла этому старцу, все-таки он представлялся менее опасным, чем Тирен, сила которого неудержимо привлекала ее.

Осознав это безотчетное чувство, девушка ощутила недовольство собой. «Ведь ничего страшного пока нет, – сказала она себе. – Но следует все же держаться от Тирена подальше, пока не представится возможность убежать отсюда».

Элайя села напротив Ватиса и взяла протянутую ей кружку с фабой. Круглый каменный сосуд согревал ее ладони, но хотя ароматный напиток вызывал аппетит, она опасалась попробовать его. Ведь в густую коричневую жидкость можно подмешать что угодно – яд, снадобье от лжи, ну, словом, все. Подавив острое желание отведать напиток, она перехватила пристальный взгляд Ватиса.

– Он безопасен, дитя мое, – сказал старец, все с той же мягкой улыбкой. – Мы не причиним тебе никакого вреда.

– Зачем же вы сделали меня своей пленницей? – воинственно спросила она.

Тирен насмешливо фыркнул и уселся рядом с девушкой.

– Ведь кто-то должен предупредить тебя, что твоя миссия безрассудна! Разве ты понимаешь, какой опасности подвергаешься, бродя по планете, населенной ворами и убийцами?

– Признаюсь, встреча с тобой убедила меня в этом! Ты самый мерзкий, глупый…

– Глупый? А как же назвать женщину, которая бросает пистолет на берегу, а сама купается нагая в водоеме? Да, я действительно совершил глупость, спасая тебя от опасности.

Элайя вскочила, не совладав с охватившим ее гневом.

– Я не просила у тебя помощи, и она мне вовсе не нужна. Поэтому позволь мне продолжить мой путь.

Она направилась к выходу, но Тирен решительно загородил ей дорогу. Его глаза метали молнии.

– Сядь, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Ты никуда не пойдешь, пока мы не закончим наши дела.

Их взгляды скрестились. О, как она проклинала Тирена и его физическое превосходство! Прекрасно владея боевыми искусствами, она понимала, что ей далеко до Тирена. Он наглядно доказал это в лесу.

Внутренний голос пробился к ее сознанию, отуманенному гневом. Что же говорила Верховная жрица насчет ума, который бывает гораздо опаснее, чем физическая сила?

Элайя успокоилась, и ее губы тронула слабая улыбка. «С этим грубым человеком следует действовать более хитроумно».

– Ну что ж, – согласилась она, сделав вид, что сдается на милость победителя. – Я признаю поражение, встречая достойного соперника. – «И всегда одолеваю слабого», – мысленно добавила она.

Серые глаза Тирена настороженно прищурились. «Эта киска пока скрывает свои коготки, но ведь и мы с Ватисом не простаки; у нас тоже есть кое-что про запас».

Изобразив удовлетворение, Тирен улыбнулся ей:

– Ну, вот мы и поняли друг друга. А теперь садись. У нас с учителем есть к тебе вопросы.

Элайя с непроницаемым лицом послушно опустилась на землю. Ватис, до этого безучастно наблюдавший за их пикировкой, тихо кашлянул. На него уставились две пары глаз.

– Прости, пожалуйста, грубость моего молодого друга. Чтобы выжить на этой планете, нам подчас приходится прибегать к жестокости, но мы не агрессивные и не аморальные люди. Мы просто не слишком воспитаны и несколько грубоваты. – Он бросил суровый взгляд на Тирена.

Тот смущенно вздохнул и опустил глаза.

– Тем не менее, – продолжал Ватис, – мы беспокоимся за тебя, дитя мое. На тебе нет ошейника контроля за поведением, из чего следует, что ты не преступница. Но если ты прибыла на Карцер за заключенным, желая превратить его в раба, то далеко отклонилась от курса. – Он чуть наклонился к Элайе. – Поэтому мы предположили, что тебя привело сюда нечто иное.

Темные глаза вспыхнули.

– Так какая же у тебя цель, дитя мое?

Глава 2

У девушки кружилась голова. Она чувствовала слабость и изнеможение, словно кто-то вторгся в ход ее мыслей и отнял у нее внутреннюю силу.

«Значит, Ватис использовал сканирование мозга».

Собравшись с духом, Элайя выдвинула заграждение на пути сканирующей силы старца. Она держала оборону против психологического наступления на ее мозг, пока не сумела, наконец, преодолеть зондирование Ватиса.

Элайя облегченно вздохнула, поняв, что одержала победу. Даже в страшном сне девушка не представляла себе, как ей пригодится урок, полученный в Сестринской общине, однако в эту минуту она с благодарностью вспомнила трудные часы подготовки. Да, Верховная жрица не зря потратила на нее время.

Выражение лица Ватиса постепенно менялось – смятение сменилось пониманием, а затем уважением.

– Ты заслуживаешь высокой оценки, дитя мое. Кто бы ни послал тебя сюда с миссией, ты получила отличную подготовку. Дожив до старости, я еще не встречал такой прочной мозговой блокировки, как твоя. – Он вздохнул. – Это справедливо. Я не имею на это права. Однако после утраты кристалла наступили тяжелые времена, и иногда приходится прибегать к суровым мерам. Иначе я не стал бы использовать приобретенные мной знания против тебя, если это может тебя успокоить.

– Твои слова не могут успокоить меня, мне нужна только свобода!

– Этого я не могу тебе дать, дитя мое. Мне еще нужно многое узнать от тебя.

Ватис поднялся и прошел туда, где лежали два грубо сшитых мешка из ослиной шкуры. Пошарив в них, он обернулся к Тирену.

– Нам нужны свежие фрукты, чтобы ужин не выглядел таким скудным. Может, захватишь с собой девушку? Она поможет тебе, а, кроме того, фрукты понадобятся ей в дороге. Кстати, стоит укрыть экуса в безопасном месте.

Он сделал паузу и, улыбаясь, посмотрел на девушку, от изумления открывшую рот.

– Да, дитя мое, Тирен обнаружил экуса еще до того, как нашел тебя.

Молодой человек быстро поднялся.

– С экусом или без него, она будет мешать, а не помогать мне, поскольку решила убежать от нас. Но если ты считаешь иначе… – Он повернулся к Элайе. – Пойдем, однако, советую тебе забыть о побеге.

Тирен направился к выходу. Понимая, что без него ей не найти дорогу через подземелье, Элайя вскочила и бросилась за ним. А может, это предоставит ей шанс для побега? Уходя, она услышала, как Ватис тихо хмыкнул.

– Тирен, – крикнула девушка, – подожди меня.

Он остановился и, помедлив, протянул ей руку.

– Пойдем.

Прежде чем взять его руку, она тяжело вздохнула. Если питать хоть малейшую надежду на побег, придется изображать доверие к нему. Но как же ей ненавистно его прикосновение!

На этот раз, проходя по темному туннелю, Элайя ни разу не споткнулась, хотя ей пришлось опять уцепиться за пояс Тирена.

Ощущение его силы по-прежнему нарушало эмоциональное равновесие девушки. Она не понимала, отчего прикосновение к его телу так будоражит ее. «Возможно, оттого, что он первый мужчина, которого я касаюсь?» Конечно, мужчины Арании не менее представительны, чем этот ссыльный, близость которого ей приходится терпеть, но Элайе никогда не случалось знакомиться с ними, а уж тем более прикасаться к ним.

По обычаю Арании, мужчины и женщины не имели права встречаться до бракосочетания, но поскольку Элайя дала обет и стала членом Сестринской общины кристалла, ей навеки суждено остаться одной.

По какой-то непонятной причине девушка вдруг представила себе, что Тирен – ее муж. Верховная жрица считала супружество унизительным. Удовлетворение похотливых желаний мужчин рассматривалось в общине как неизбежная необходимость во имя продолжения рода. Однако вопреки убеждениям жрицы Элайя поняла, что мужественная красота Тирена не вызывает в ней ни малейшей неприязни, хотя она с ним едва знакома. Нет, при всей ее неосведомленности в таких вопросах, Тирен не был ей противен.

Усилием воли девушка направила свои мысли в иное русло, предписанное строгой дисциплиной. «Позволять себе думать об этом – бессмысленная трата времени. Мне нужно другое – разработать план побега».

Проще всего, пожалуй, внушить Тирену уверенность, что она не станет ничего предпринимать, а затем неожиданно и внезапно нанести ему сзади мощный удар по шее и вернуть себе пистолет. Едва ли это так трудно, принимая во внимание его самоуверенность. Верховная жрица постоянно повторяла, что мужчины – не что иное, как напыщенные глупцы.

Наконец забрезжил дневной свет. Оказавшись возле куста, прикрывавшего вход в пещеру, Тирен остановился и прислушался.

– Все в порядке, никого нет, – пробормотал он. Раздвинув ветки, Тирен выбрался наружу и протянул Элайе руку. Девушка, словно не заметив ее, выбралась из пещеры сама.

Они прикрыли глаза от яркого солнечного света. Элайя заметила, что Тирен с веселой улыбкой разглядывает ее, и недовольно нахмурилась.

– Почему ты так пристально разглядываешь меня?

А, в самом деле, почему? – подумал Тирен. Что в этой девушке заставляет его то набрасываться на нее с руганью, то испытывать неудержимое желание заключить ее в объятия? Она опасна, это прелестное создание, появившееся откуда-то из галактик, опасно. Цель ее прибытия таинственна и зловеща. Однако когда она смотрела на него своими большими, очаровательными светло-ореховыми глазами, он почему-то чувствовал, что их что-то связывает.

Тирен тряхнул головой, чтобы избавиться от назойливых мыслей. Желая вернуться к реальности, он вынул запутавшуюся в ее волосах веточку. «Какие шелковистые, – подумал Тирен, – прямо как знаменитая золотая пряжа пауков-ткачих Арании, и, возможно, – сердито напомнил он себе, – такие же смертоносные».

Когда он коснулся ее, у Элайи перехватило дыхание. Она напряглась, когда Тирен расправлял запутавшиеся прядки ее волос. Девушка ощущала тепло его тела и мускусный запах, исходивший от него.

Внезапно она почувствовала, что ей страстно хочется дотронуться до него, ощутить, как сильные, мускулистые руки обнимают ее, зарыться лицом в покрытую шрамами грудь Тирена. Это желание стало таким безудержным, что Элайя поняла, как опасно бороться с ним. Боже праведный, что с ней происходит?

Тихо вскрикнув, девушка вырвалась из его рук и бросилась прочь, чтобы избавиться от овладевших ею эмоций. Казалось, она бежала уже довольно долго и думала, что оторвалась от преследователя. Однако когда Элайя, наконец, остановилась, чтобы перевести дыхание, Тирен оказался рядом с ней.

– Почему ты побежала? – спросил он. – Я же не собирался причинить тебе никакого вреда.

Она встретила его потемневший от страсти взгляд и с трудом проговорила:

– Конечно, чтобы избавиться от тебя.

В словах соединились ложь и горькая правда. Циклы тренировки, привычка к строгой дисциплине – все растаяло как дым перед неожиданной реакцией ее плоти. Разве она могла справиться с этими примитивнейшими эмоциями?

Элайя впервые поняла, что такое любовное томление. И это вызвало в ней отвращение. Как только она позволила себе опуститься до этого? А вдруг это составная часть испытания, возложенного на нее? Ведь она слышала, что испытание настигает тогда, когда его ждут меньше всего, и принимает самые неожиданные формы. Она преодолеет это искушение, как и все прочие, если только будет придерживаться дисциплины.

Элайя расправила плечи.

– Солнце уже садится. Нам нужно поспешить, чтобы найти фрукты для ужина.

Мгновение Тирен колебался, но затем, пожав плечами, быстро зашагал вперед, на ходу крикнув:

– Следуй за мной. Кажется, я видел дерево чераса вон там. Оно усыпано огромными спелыми плодами.

Элайя неохотно пошла за ним. Пока она не была готова к побегу. Сейчас она думала лишь о фруктах – сладких и спелых.

Вернувшись с фруктами, они увидели, что Ватис склонился над огнем и помешивает в котле густое варево. Аромат восхитил Элайю, возможно, оттого, что за последние три солнца она не ела ничего, кроме обезвоженной пищи. Боясь, что ей подсыплют какое-нибудь снадобье, девушка подавила острое чувство голода и разложила собранные плоды на плоском камне возле костра. Она утешала себя тем, что хотя бы свежую черасу можно есть без всяких опасений.

– Вот, дитя мое, возьми. – Ватис передал ей деревянное блюдо с жарким.

Она покачала головой.

– Нет, я захватила с собой еду, спасибо. – Элайя подошла к своему мешку с провизией. Порывшись в нем, она нашла сушеную мясную палочку и хлеб.

Ватис все еще держал блюдо, когда она вернулась к костру.

– Неужели не хочешь отведать этой еды? Тирен считает меня прекрасным кулинаром.

– У меня есть еда, – повторила девушка. Она не позволит им одурачить себя. Ведь они не скрывают, что хотят выведать, какова цель ее путешествия на Карцер. Возможно, они и есть охотники за чужим добром, искатели Магического кристалла, о которых ее предупреждала Верховная жрица.

Ватис пожал плечами и передал жаркое Тирену.

– Как хочешь, дитя мое. – Он наполнил свою тарелку, обошел костер и сел между девушкой и юношей.

Все трое молчали. Элайя жевала жесткое мясо, отводя глаза от сочных кусков жаркого и вареных овощей, лежавших на блюде рядом с ней.

– Мне нужно спросить тебя о многом, дитя мое, – сказал Ватис, прерывая ее размышления, – но я знаю, что ты не доверяешь нам. Возможно, со временем…

Элайя бросила зачерствевший хлеб, который ей так и не удалось разгрызть.

– Никогда! Слышите? Никогда! – воскликнула она с холодным презрением. – Никогда я не доверюсь вам. Моя миссия на Карцере – не ваше дело. Мне не нужна ваша помощь. Я хочу одного – чтобы вы оставили меня в покое!

Тихо чертыхнувшись, Тирен поднялся, подошел к Элайе и грубым рывком поставил ее на ноги.

– Не смей так разговаривать с Ватисом, поняла? – крикнул он. – Можешь обзывать меня как угодно, но к моему наставнику относись с уважением. Он с лихвой настрадался на Карцере за последние два цикла, хотя ничем не заслужил этой ссылки. Ничем!

Тирен держал девушку так, что ее ноги едва касались земли. Элайя вглядывалась в его злые глаза. Стыдясь, что проявила неуважение к старику, она ничем не выказала смущения и вызывающе смотрела на Тирена. Ватис проявлял к ней доброту, какими бы мотивами он при этом ни руководствовался, а Элайю учили почитать старших.

Она обернулась к Ватису, словно не замечая Тирена.

– Мне жаль, что я проявила к вам неуважение, – с гордым видом отрывисто произнесла девушка.

Тирен отпустил ее, снова уселся возле старика и закрыл лицо ладонями.

– Это невозможно, Ватис, – пробормотал он. – Я никогда еще не обращался так с женщинами. Что со мной происходит?

Старец положил руку на плечо Тирена:

– Все будет хорошо, сын мой. Имей терпение. – Ватис улыбнулся Элайе. – Иди сюда, дитя мое, сядь рядом. Раз уж ты не хочешь рассказывать нам о себе, то я поведаю тебе о нас.

Элайя села рядом со старцем. Когда она устроилась поудобнее, он начал рассказ.

– Мы оба – с планеты Беллатор. Ты слыхала о ней?

– Беллатор, планета воинов? Да, я знаю о ней. – Девушка удивленно подняла брови. – Странно, ведь в отличие от других планет Империи Беллатор никогда не отправляла своих людей в ссылку на Карцер. Как же вы оказались здесь?

Ватис и Тирен обменялись взглядами.

– Скажи ей, сын мой. Она должна это знать.

– Но почему, учитель? – мрачно спросил молодой человек. – Она не поймет, да ей и неинтересно.

– Сделай это ради меня!

Тирен задумчиво посмотрел на старца и вздохнул:

– Я сделаю это только ради тебя, Ватис.

– Планета Беллатор, – начал он, потупив глаза, – приговорила меня к ссылке на Карцер за трусость. – Он бросил взгляд на Элайю. – Вряд ли ты ожидала этого от такого, как я, верно?

«Есть много проявлений трусости», – подумала девушка. Его серые глаза сузились. Тирен не сомневался, что Элайя скажет ему что-нибудь оскорбительное. Однако Элайя внезапно поняла, как он уязвим. «Почему его так интересует мое мнение?»

Нечаянно подметив эту особенность Тирена, девушка смутилась.

– Ну а что случилось с вами, Ватис? – спросила она, желая поскорее перевести разговор на тему, не связанную с Тиреном.

Старец загадочно улыбнулся.

– Я? Меня осудили за пособничество и подстрекательство к этому преступлению, поскольку я был наставником Тирена с его ранней юности. Поэтому если кто из нас и преступник, так это именно я, человек, разбивший ему жизнь.

Услышав эти слова, Тирен, чью безграничную преданность наставнику укрепили общие страдания на Карцере, горячо возразил:

– Нет, учитель, ты не совершил ничего дурного, выразив то, что было у тебя на душе. Выбор зависел от меня. Как взрослый человек, я несу ответственность за свои действия.

– Эта черта характера в последнее время, увы, встречается редко в нашей Империи, – заметил старец. – Утрата кристалла отразилась на всех нас, и далеко не к лучшему. – Сделав паузу, он вгляделся в Элайю: – А что ты, дитя, слышала о Магическом кристалле?

Элайя насторожилась. Неужели его мозговой сканер в какой-то миг ее слабости проскользнул через выставленные ею преграды? Неужели старик разгадал ее тайну? Она должна молчать. Элайя вздохнула. Несмотря на опасность разоблачения, ей страстно хотелось узнать о кристалле как можно больше. А что, если им известно, почему ей никак не удается вступить в контакт с таинственным камнем?

– Я знаю о кристалле лишь то, что его украли триста циклов тому назад и что он был великим благом для Империи. Но мне было бы интересно услышать о нем от вас.

– Конечно, дитя мое.

Ватис взял три плода черасы и один из них подал Элайе, второй – Тирену, а третий разрезал на ломтики маленьким перочинным ножом.

– Видишь ли, быть учителем – моя любимая профессия. – Прежде чем продолжить, он задумчиво пожевал ломтик черасы. – Около семисот циклов тому назад кристалл неожиданно и неизвестно откуда появился на Арании. Отсюда второе название этой планеты – Мать.

– В наше время вряд ли кто-нибудь вздумает считать эту холодную, недружелюбную планету Матерью. Правильнее было бы называть ее Планетой пауков, – резко возразил Тирен.

Элайя бросила на него гневный взгляд. Ее приводило в ярость, когда те, кто не знал Аранию так, как она, с таким презрением отзывались об этой планете. Заметив, что старик поднял брови, девушка вновь упрекнула себя за то, что потеряла самообладание. Неужели Ватис догадался? Она поклялась быть впредь более сдержанной.

– Не суди ни о чем слишком строго, сын мой, – сказал Тирену старец. – Мы все далеко не праведники. – Он обратился к Элайе. – Сначала кристалл служил Империи как вспомогательный источник знаний для разработки правовых кодексов. К сожалению, он оказался слишком полезен и постепенно его стали использовать для формирования философских суждений. Поскольку в отличие от живых существ он был лишен бесконтрольных эмоций, его решения считались универсально справедливыми и логичными.

Благодаря разумным рекомендациям кристалла Империя процветала. Войны прекратились. Люди были сыты и довольны. Лишь наиболее дальновидные понимали, что таится под оболочкой благополучия. Возложив на кристалл ответственность за принятие решений, люди мало-помалу утратили способность мыслить. Юриспруденция, философия, религиозные учения пришли в упадок, ибо ориентировались лишь на то, чему учил кристалл. Почтенная профессия педагога потеряла смысл. Почти все книги устарели. Представители независимой мысли в основном вымерли. Лишь такие, как я, тайно следовали своим идеям и подвергали все безжалостному анализу.

Девушку одолевали беспокойные мысли. Почему Верховная жрица никогда не рассказывала ей об этом? Не странно ли, что она услышала этот рассказ от людей, которые, возможно, относятся к ней враждебно? Да и правда ли то, что сообщил ей старик?

– Судя по вашим словам, Магический кристалл – зло. Так не будет ли лучше, если его никогда не найдут?

Ватис печально покачал головой.

– Нет, дитя мое, несмотря ни на что, кристалл необходимо вернуть. В Империи вот-вот начнется анархия. На всех планетах, где есть жизнь, люди деградировали и отступили от первоначальных праведных целей.

Возьмем, к примеру, Карцер. Сотни циклов тому назад эта прекрасная, щедрая, великодушная планета предназначалась для реабилитации немногих заблудших душ Империи. А сейчас по этой голой, заброшенной земле свободно разгуливают озлобленные преступники, убивающие друг друга ради того, чтобы выжить. Такой же деградации подверглись и другие крупные планеты Империи – Арания, Беллатор и Агрика. Нет, дитя мое, нам необходим Магический кристалл.

Элайя невольно сравнивала эти идеи с тем, чему ее учили до сих пор.

– Но ведь тогда мы снова будем полностью зависеть от кристалла. Возможно, мы восстановим мир и порядок, но какой ценой? Неужели нет другого выхода?

Ватис безмятежно улыбнулся:

– Выход могут найти только Обладатели кристалла. Счастье, если они храбры и правдивы. Это единственное, на что нам остается уповать.

На Элайю обрушилось слишком многое – трудное путешествие, пленение, странные речи Ватиса. Обладатели кристалла? Ошеломленная всем этим, девушка схватилась за голову.

– Я… так устала. Давайте отложим беседу. Старец махнул Тирену.

– Приготовь для нее ложе, сын мой. Всем пора отдохнуть. Завтра нас ждет долгое утомительное путешествие.

Элайя удивилась. Что имел в виду Ватис, сказав, будто они вместе отправятся завтра в путь? Ведь она вовсе не намерена ехать с ними! Девушка хотела было спросить старика об этом, но потом решила подождать до следующего солнца.

– Я могу сама постелить себе, спасибо. – Элайя достала свое старое одеяло, свернула вдвое, чтобы было мягче лежать на каменном полу, и устроилась возле костра. Ее сразу же сморил сон.

Тирен, расположившийся напротив, некоторое время наблюдал за спящей девушкой, затем со вздохом поднялся, подошел к Элайе и укрыл ее своим одеялом.

В этот момент ее веки затрепетали и глаза приоткрылись. Этот ошеломленный растерянный взгляд надолго остался в памяти Тирена, хотя девушка тут же забылась глубоким сном.

Мягкий, ласковый свет лился на лицо Элайи. Открыв глаза, она увидела, что парящий в воздухе искрящийся камень озарил удивительным сиянием все помещение. Элайю охватила невыразимая радость. Он был поистине прекрасен!

Он беззвучно, но настойчиво манил ее к себе. Девушка поднялась со своего ложа и устремилась к парящему камню, понимая, что прежде никогда не видела его. На камне засияли таинственные слова для заблудшего и страждущего народа, и это были слова надежды. Девушка вглядывалась в них, пока они не запечатлелись в ее сердце. Элайя была счастлива, чувствовала себя умиротворенной.

Но когда камень исчез, девушку охватило отчаяние. А потом он снова вернулся к ней, и свет, излучаемый им, стал необычайно ярким. Он вибрировал, увеличивался в объеме. Прежде приятный, голос вдруг стал раздражающе резким и дисгармоничным. Элайю охватил страх, который усиливался от нестерпимо яркого блеска и ужасного шума, исходившего от камня, теперь ставшего чуждым и враждебным. Почему он изменился и стал ее врагом?

Центральная часть самоцвета начала дико вращаться. Силясь следить за этим, Элайя почувствовала, что у нее кружится голова. Однако цветовой вихрь исчез так же быстро, как и появился. На его месте возникла грубо вырубленная в скале арка, а за ней зловещая неприступная крепость с зазубренными башнями. Ощущение опасности и смерти побудило девушку бежать.

Но ее ноги налились свинцом. Девушку как магнитом влекла необычная крепость, но попасть в нее можно было лишь через плато, усеянное валунами. Элайя хотела закричать, однако звук замер у нее на губах. Она боролась с собой, но тщетно. Скоро крепость поглотит ее, и она останется в этих стенах из холодного серого камня навсегда – бесследно исчезнувшая и бесконечно одинокая.

Однако в последний миг, когда, казалось, все уже было потеряно, сильная рука мужчины удержала ее.

Едва она взглянула на него, между ними мелькнул кривой, инкрустированный драгоценными камнями кинжал. Мужчина внезапно исчез. Девушка издала крик, от которого стыло сердце.

Проснувшись от своего крика, она не сразу поняла, что Тирен держит ее в объятиях и тихо успокаивает:

– Это только сон. Ты в безопасности.

Она заглянула в его серые глаза, излучавшие тепло и озабоченность. Не желая просыпаться, Элайя теснее прижалась к нему и спрятала испуганное лицо на его широкой груди. Пока она спала, он набросил на себя тунику, мягкую и утончившуюся от постоянного ношения.

Это успокоило Элайю, как и тепло его тела, и она вдруг почувствовала себя виноватой. «Нельзя разрешать ему прикасаться ко мне, – думала она, – но сейчас я очень нуждаюсь в этом».

Тирен, не выпуская девушку из объятий, гладил ее волосы. Вскоре она расслабилась и обмякла. «Какой же сон так сильно напугал ее?»

Тирен посмотрел на Ватиса, который ворошил тлеющие уголья. Когда огонь разгорелся, старик поставил на него небольшой котелок с фабой, а затем налил горячий напиток в кружку. Лишь после этого Ватис взглянул на Тирена.

В его глазах светилось ликование. Тирен понял, что Ватис наконец получил необходимую ему информацию.

– Что ты сделал с ней? – гневно спросил Тирен. – Неужели ради этого надо было так пугать ее?

– Все имеет свою цель, сын мой, даже то, что ты держишь ее в объятиях. Я ничего не сделал девушке, а лишь вызвал в ее воображении то, к чему она стремится. Этот сон – порождение ее мозга, вернее, его навеял Магический кристалл. Я только присутствовал при этом.

Услышав слова Ватиса, Элайя вырвалась из объятий Тирена и отпрянула от него. Переведя взгляд с одного мужчины на другого, она отодвинулась от костра.

– Вы… вы – вор! – в ярости крикнула Элайя. – Вы не имели права вторгаться в мой мозг и красть мои сны! А я-то вообразила, будто вы добрый человек! Вы не имели права, не имели! – повторяла она в исступлении.

Тирен укоризненно посмотрел на учителя.

– Надеюсь, полученная информация стоила того. Ведь теперь девушка никогда не доверится нам.

– Ошибаешься, мы нужны ей, – спокойно возразил Ватис.

Поднявшись, он направился к Элайе.

Нежно гладя ее по голове, Ватис тихо и проникновенно говорил девушке те слова, которых Тирен не слышал с самого детства.

Элайя держалась настороженно.

– Пойдем к костру, дитя мое. Нам пора поговорить.

Она последовала за ним, взяла предложенную им кружку фабы и сделала глоток. Теперь уже незачем было опасаться предлагаемой ими пищи. Ватис не станет прибегать к таким примитивным уловкам.

– Я знаю, что ты разыскиваешь, – сказал Ватис. – Магический кристалл находится на Карцере, верно?

Он налил еще две кружки фабы, одну передал Тирену, а вторую взял себе.

Всматриваясь в густую коричневую жидкость, он продолжал.

– Теперь все стало ясно: страдания, тяготы, жестокая ссылка.

Подняв голову, он проницательно посмотрел на Элайю; в его глазах сиял какой-то странный свет. Девушку охватило предчувствие, что сказанное им – истина, которая непременно приведет ее к кристаллу. Однако осознание этого пришло к ней не от собственного разума, интуитивно поняла она, а откуда-то извне.

Радость захлестнула девушку. «Это подал знак сам Магический кристалл!»

– Да, дитя мое, это кристалл, – сказал старец, – это он наконец преодолел твои мозговые преграды и эмоциональные барьеры. Возможно, твоя наставница и неплохой педагог, но ее наставления имеют один фатальный дефект. Она не поняла до конца сути Магического кристалла, поэтому я сомневаюсь в ее способности передавать знание. Необходимое условие для общения с кристаллом – доверие и любовь. Ты не могла общаться с ним, пока я не вызвал его к тебе этой ночью. Но даже тогда ему удалось проникнуть в твою душу лишь потому, что твой мозг спал. Теперь ты знаешь, в чем дело. Остальное зависит от тебя.

– Я сделаю все, что нужно. – Элайя допила свой напиток. – Спасибо вам за помощь, но это ничего не меняет. Мне нужна свобода для моих поисков, ибо я хочу вести их самостоятельно.

– Перед тобой стоит трудная и опасная задача, дитя мое, – найти и вернуть на место Магический кристалл. Тебе не обойтись без нашей помощи.

Элайя презрительно рассмеялась:

– Помощь старика и труса? Я обойдусь и без нее! Не успел ответить Ватис, как вмешался Тирен. Он окинул девушку гневным взглядом:

– Не беспокойся. Я не предлагаю тебе своих услуг, ибо не допущу, чтобы ты управляла мной, как… как послушным бессловесным экусом! – Затем он обратился к Ватису. – А чего стоят наши отношения, если ты больше не спрашиваешь предварительно моего согласия на участие в безрассудных поисках, которыми занята безумная женщина?

– Я не безумная и не просила у тебя помощи! Ватис поднял руку, потребовав тишины.

– Пожалуйста, перестаньте. Молодежь слишком увлекается спорами. Прошу вас: направьте свой пыл на выполнение труднейшей задачи, которая стоит перед нами.

– Перед вами нет никакой задачи, – резко возразила Элайя, – задача стоит только передо мной!

– А разве ты знаешь эту планету, дитя мое? И как ты поступишь, добравшись до цели своего путешествия?

Она задумалась.

– Я… я пойму это, когда подойдет момент. Тирен расхохотался:

– Теперь я уверен, что ты безумная, если отказываешься от помощи людей, сумевших выжить на Карцере более двух циклов и исходивших эту несчастную планету вдоль и поперек. Это не просто безумие, но и глупость!

Элайя поняла, что он прав. Но признаться в том, что ей действительно нужна их помощь… Она размышляла, пытаясь найти слова компромисса, как вдруг вспомнила наставление Верховной жрицы: «Не пренебрегай ничем, но затем избавляйся от того, что тебе более не нужно».

У нее заблестели глаза, а губы тронула легкая улыбка. Она еще покажет им, что она вовсе не так глупа, и потому ее месть будет особенно сладкой.

– Вы, конечно, правы. – Элайя заметила изумление Тирена. – Мне и в самом деле нужна ваша помощь, и я с огромной благодарностью принимаю ее.

– Хорошо! – просиял Ватис. – Рад, что гордыня не ослепляет тебя и не лишает благоразумия. Однако есть кое-что еще. Можешь назвать это ценой за наши услуги.

Внезапное подозрение ужаснуло девушку. Так вот оно что! Следовало понять, что помощь этих преступников далеко не бескорыстна. Она напряженно улыбнулась старцу.

– Ну и какова же цена ваших услуг?

Глава 3

Ватис колебался. Он обратил на Тирена грустный взгляд, полный любви. Элайя внимательно наблюдала за ним. Наконец Ватис нарушил тревожное молчание:

– Моя цена невелика, дитя мое. В возмещение наших услуг я прошу тебя востребовать Тирена и забрать его на твою планету.

Элайя ахнула от изумления. В тот же миг из горла Тирена вырвался вопль боли и гнева.

– Нет! Я не допущу, чтобы меня востребовали как раба. Я никогда никому не подчинюсь!

Он поднялся и двинулся к Ватису, который встал при его приближении. Отчаяние и растерянность были в глазах Тирена, когда он схватил за руку своего наставника.

– Как только ты мог предложить такое? И зачем?

Старец невозмутимо ответил:

– Наше совместное пребывание на этой планете подходит к концу, сын мой. Отныне твоя судьба связана с ней. И что бы ни сделал и ни сказал любой из нас, это ничего не изменит.

– Я не желаю верить, что мы беспомощные марионетки, которыми может манипулировать рок! – воскликнул Тирен.

Понурив голову, удрученный молодой человек отошел от Ватиса.

– Я связал свою судьбу с тобой, учитель, и никогда не оставлю тебя. – Тирен бросил испепеляющий взгляд на Элайю. – И уж тем более из-за какой-то безумной женщины, занимающейся бесплодными поисками!

– Ты мне вообще не нужен, – возмутилась девушка. – Зачем мне раб, который будет следовать за мной как… безмозглый идиот. – После этого она обратилась к Ватису. – Очень жаль. Как видишь, твое условие оказалось неприемлемым.

– Но тем не менее оно неизменно, – спокойно ответил старец. – Пока мне достаточно твоего согласия. Со временем я надеюсь убедить и Тирена.

– Никогда! – отрезал молодой человек. – Даже ради тебя, Ватис. Твое условие невыполнимо!

Ватис, словно не слыша его, неотрывно смотрел на Элайю.

– Итак, дитя мое? Это ничтожная просьба в сравнении с огромными преимуществами, которые получаешь ты. Разве она не стоит того?

Девушка колебалась. «Действительно, просьба старика ничтожна и не доставит мне никаких хлопот. Зато я получу полную возможность руководить Тиреном». Эта мысль развеселила ее. Она сможет утихомирить его, как только пожелает. А уж это, несомненно, взбесит его! Да, востребование Тирена определенно имело свои преимущества.

Но что скажет Верховная жрица, когда она вернется на Аранию с этим преступником? Впрочем, успокоила себя девушка, она лишь использует средства, оказавшиеся у нее под рукой. А если она доставит на Аранию Магический кристалл, кто посмеет ее осудить?

Приняв решение, Элайя улыбнулась Ватису.

– Да, это имеет смысл. Я согласна востребовать Тирена, если он согласится на это.

Ватис протянул ей руку, и она пожала ее. Их взгляды скрестились – договор был заключен.

– Хорошо, – промолвил старец. – Тебе не придется раскаиваться.

Оба посмотрели на Тирена, который выражал ко всему этому явную неприязнь.

– Подойди сюда, сын мой. – Ватис предложил Тирену следовать за ними к костру. – Со временем ты согласишься, а пока нам необходимо составить план действий. Скоро рассветет, а нас ждет долгое путешествие.

Элайя и старик присели. Пламя костра освещало их лица. Наконец подошел Тирен, мрачный и недовольный.

– Я готов выслушать вас, – сказал он, – и последую за тобой, Ватис, но знай, у меня самые дурные предчувствия. Я не доверяю ей, ибо она многое скрывает от нас. – Он презрительно усмехнулся. – Подумать только: она до сих пор не назвала нам даже свое имя! Хорошее начало для союза!

Ватис взглянул на Элайю.

– Как тебя зовут, дитя мое?

Девушка не знала, как поступить. Не повредит ли это ей? У нее довольно распространенное имя, а фамилию как будто необязательно называть. Ведь они тоже не сообщили ей своих фамилий. Кроме того, ее имя вовсе не указывает на то, что она прибыла с Арании. Ну что ж, если это необходимо…

– Меня зовут Элайя.

– Элайя. Чудесное имя для такой очаровательной девушки.

Он устремил взор на Тирена:

– Это удовлетворяет тебя, сын мой? Тирен лишь презрительно усмехнулся. Устроившись поудобнее, Ватис снова заговорил.

– Теперь, когда с этим покончено, пора поговорить о нашем путешествии. Где нам предстоит искать Магический кристалл, Элайя?

– Он в руках преступника по имени Фирокс, который проживает в провинции Мэйсер.

– Фирокс! – воскликнул Тирен. – Ради всех лун Агрики, почему тебе пришлось остановить свой выбор на Фироксе? Ведь это самый опасный проходимец во всей Империи!

– У меня не было возможности выбора. Ты просто профан в этих делах! – возмутилась девушка. – Раз кристалл у него, о каком выборе может идти речь?

– Какой уж там выбор, ведь ты идешь на верную смерть.

Тирен уставился на языки пламени. События прошлого вдруг всплыли в его памяти. Он увидел себя курсантом первого уровня в Имперской военной академии. Когда состоялись военные состязания, где призом была Медаль воина, высшая награда для курсантов академии, Тирена выбрали представителем учебного класса. В финале ему пришлось состязаться с лучшим курсантом академии, популярным и талантливым Фироксом.

И хотя Тирен нанес поражение своему более опытному противнику, соперничество с ним на этом не кончилось. Напротив, неудача обозлила Фирокса, и он стал заклятым врагом Тирена. Теперь былая вражда вспыхнет с новой силой.

– Я ничуть не боюсь его, – вызывающе заявила девушка. – Кристалл поведет меня, но вовсе не к смерти.

Тирен вернулся к реальности:

– А он проведет тебя сквозь скалу? Крепость Фирокса в глубине горного массива и вырублена в скалах особой непроницаемой породы.

– Знаю. – Глаза Элайи были устремлены куда-то вдаль, словно она видела то, о чем шла речь.

– Знаешь? Но откуда? – удивился Тирен. – Ведь ты никогда там не бывала.

– Успокойся, сын мой. – Ватис поднял руку. – Достаточно того, что Элайя осознает грандиозность задачи, поставленной перед ней. Кроме того, в крепость можно проникнуть. Ведь Фироксу приходится выезжать, чтобы совершать свои разбойные межпланетные рейды.

– Странно! – растерялась девушка. – Я полагала, что Фирокс, как и вы, приговорен к пожизненному заключению на Карцере.

Тирен криво усмехнулся.

– Фирокс, несомненно, преступник, но он вовсе не заключенный. Карцер для него – основная база, вероятно, потому, что здесь нет проблем с рабочей силой. Он пользуется услугами наемников, готовых на все, ибо им уже нечего терять. Да они и не остаются внакладе. Именно отсюда Фирокс совершает набеги на коммерческие транспорты, осуществляющие торговые рейсы между планетами Империи.

– А как же власти? Почему они допускают это?

– Им это безразлично. – Тирен пожал плечами. – Карцер утратил свои реабилитационные функции. Теперь это место для отбросов общества, изгоев Империи. А Фирокс использует этих изгоев так, что никто не осмелится выступить против него. – Взглянув на девушку, он добавил: – Так было до твоего прибытия.

Элайя встревожилась.

– Значит, никто не знает, действительно ли он несокрушим, верно? Вероятно, пора выяснить это. – Она перевела взгляд с Тирена на Ватиса. – У вас еще есть время обдумать все это. Я не упрекну вас, если вы расторгнете наш договор. Ну а у меня нет выбора. Я не имею права вернуться на свою планету без кристалла.

– И какая же планета послала тебя искать кристалл без всякой надежды на успех? – настойчиво спросил Тирен. – Скажи, с какой ты планеты, Элайя?

– Это не имеет значения. Выбрали меня, и моя миссия – спасти Магический кристалл. Это главное. – Она поднялась. – Мы слишком заболтались. Если вы не присоединитесь ко мне, я попытаюсь осуществить все сама.

Тирен обратился к Ватису.

– Ну что, учитель, ты не передумал, узнав, как обстоят дела?

– Нет, мое предложение остается в силе. Готов ли и ты, сын мой, связать с нами свою судьбу?

Тирен вздохнул.

– Я с тобой до конца, Ватис, ты знаешь это.

– Большего и не требуется. – Старик встал, удовлетворенно улыбаясь. – Пора в путь. Мне осталось так мало солнц, что нужно ценить время.

У Тирена вытянулось лицо. Уже второй раз его наставник дал понять, что его дни сочтены. Элайю тоже огорчили мрачные предчувствия Ватиса.

Тирен задумался. Его учитель всегда предвидел будущее. Но потерять Ватиса!

Добрый, заботливый старик заменил ему отца, которого он никогда не знал; был его другом, доверенным лицом и наставником. Если бы не Ватис, Тирен не протянул бы так долго на Карцере. Может, старик имел в виду вовсе не это?

Эта мысль несколько успокоила Тирена и вселила в него надежду на лучшее. Собирая пожитки и провиант, Тирен постарался избавиться от дурных предчувствий.

Между тем в памяти вновь возникло насмешливое лицо его заклятого врага Фирокса. Видимо, давнее соперничество между ними еще живо, хотя много воды утекло с тех дней, когда они были курсантами академии на Беллаторе. Тогда оба они считались лучшими учащимися и перед ними открывались блестящие перспективы. А теперь им, заурядным преступникам, суждено встретиться вновь, причем за спиной Фирокса стоит армия кровожадных убийц, а у него…

Тирен грустно покачал головой и усмехнулся. А у него лишь старик, ясноглазая девушка и сомнительная сила легендарного камня, если только они найдут его до того, как Фирокс обнаружит их самих.

Плохо! Это явно безнадежная затея, а он, Тирен, прекрасно сознающий, как силен, коварен и омерзительно жесток человек, которому они бросали вызов, – самый последний осел.

Элайя подошла помочь ему. Она занялась костром, пока Тирен молча заканчивал сборы, и поняла, что его мысли витают где-то очень далеко. Девушка также погрузилась в свои думы.

Элайю поразило, как внезапно изменилась ситуация. Всего лишь одно солнце тому назад она одна-одинешенька блуждала в бескрайней пустыне. А теперь – с ней два спутника. Поиски Магического кристалла казались ей теперь уже не такими бесплодными. В ее душе затеплился огонек надежды, и она с энтузиазмом взялась за работу.

После прохладного убежища в оазисе пустыня показалась пышущей жаром печью. Они пробирались по пескам: впереди – Злайя на экусе, а чуть позади шли Тирен и Ватис. Все они мечтали о том, чтобы путешествие в горы Мэйсера поскорее завершилось. Время от времени Тирен поглядывал на Ватиса, и на его лице появлялась тревога. Они вышли на заре, и уже через шесть часов путешествия старик выглядел изможденным.

Тирену хотелось попросить Элайю уступить экуса старику, но ведь это было ее животное! Кроме того, он сомневался, что она согласится идти пешком. Хотя девушка приняла их помощь, Тирен интуитивно чувствовал, что она не прочь отделаться от них. С ними или без них, она продолжит поиски. Тирен был уверен, что девушка не захочет терять силы, уступив экуса старому человеку.

Ну что ж, он не станет унижаться, обращаясь к ней с просьбами. Уж лучше он понесет Ватиса. В конце концов предпочтительнее умереть быстрой и легкой смертью в пустыне, чем подвергнуться страшным пыткам, когда они окажутся во власти Фирокса.

– Тебя гнетут мысли о нем, не так ли, сын мой? – тихо спросил старик. – Покончишь ли ты с ним на этот раз?

Тирен взглянул на учителя:

– Убить Фирокса? Неужели ты считаешь, что нам представится такая возможность? Однако если появится шанс… – Он покачал головой. – Не знаю. Что это даст? Разве это улучшит наше положение или поможет кому-нибудь? Да, я ненавижу этого человека и, проведя несколько циклов на Карцере, перестал дорожить жизнью. Кто знает, что будет, если мы встретимся с Фироксом вновь?

– Мне грустно слышать твои слова. Чему я учил тебя? Состраданию, прощению, умению отличать правду от лжи.

– То, что совершил Фирокс, нельзя простить, сколько бы я ни прожил и чему бы ты ни старался научить меня, – возразил Тирен, и его глаза потемнели от гнева. – А чем нам помогло умение отличать правду от лжи? Тем, что нас сослали на эту забытую Богом планету? Возможно, самое главное – выжить, используя для этого любые средства.

Ватис схватил Тирена за руку.

– Нет-нет, не любые средства, сын мой, иначе ты уподобишься Фироксу. А это все равно что быть похороненным заживо. Я не хотел бы, чтобы это случилось с тобой.

Молодой человек вздохнул.

– Я тоже. Клянусь, Ватис, я не предам твоего учения. Просто я спрашиваю себя, годится ли оно для такой Империи, как наша. Ты исповедуешь истины, провозглашенные в далеком прошлом, а оно, возможно, ушло навсегда. Зачем же страдать во имя правды, о которой уже никто не помнит?

Старик указал на Элайю, уехавшую далеко вперед.

– Причина в ней. Ее поиски оправдывают все наши тяготы. Потерпи еще немного, доверься мне, и все разрешится.

Тирен окинул взглядом безбрежную пустыню. Его охватило отчаяние, ибо он не мог постичь смысл этих слов. Когда его учитель перестанет говорить загадками? Он повернулся к старику.

– Не мог бы ты объяснить мне, почему попросил девушку востребовать меня как раба? Ведь я всегда был твоим верным другом, следовал за тобой, куда бы ты меня ни повел. А теперь ты хочешь связать меня с ней как… как раба, словно тебе нет до меня никакого дела.

– Тирен, Тирен, – печально увещевал его наставник. – Ты – надежда нашего народа. Я делал все возможное, чтобы ты исполнил свое предназначение, даже если Элайя востребует тебя. Большего я не могу сказать. Помни одно: твое возвращение с девушкой на ее родную планету жизненно необходимо. Я всегда любил тебя как сына, ты прекрасный человек, которым можно гордиться.

Тирен молча смотрел на учителя, ибо не мог найти нужных слов, чтобы ответить ему. Впрочем, в этом не было необходимости. Долгие годы совместной жизни связали их такими крепкими узами дружбы, которые нельзя было разорвать. Они стояли на гребне дюны, а эрляписовый песок тихо струился под их ногами. Любовь и взаимопонимание укрепляли их дух и вселяли бодрость в усталые тела. Наконец они легким шагом пустились в путь.

***

На высокой песчаной гряде Элайя натянула поводья и остановила экуса. Обернувшись, она увидела, как Тирен и Ватис с трудом следуют за ней. Когда они подошли, девушка заметила, что небо на горизонте быстро темнеет.

Проследив за ее взглядом, Тирен насторожился:

– Будет песчаная буря, и я по опыту знаю, что нам придется несладко.

– И что же ты предлагаешь? – спросила Элайя.

Пожав плечами, он указал на подножие огромной песчаной дюны в полукилометре от них.

– Там можно, пожалуй, переждать бурю. Больше мы ничего не придумаем, однако до окончания непогоды нужно использовать экуса в качестве убежища.

– Тогда вперед! – Элайя пригладила разметавшиеся на ветру волосы. – Буря обрушится на нас до того, как мы успеем разбить лагерь.

Она пустила экуса рысью и начала спускаться по неровному склону песчаного холма. Небо потемнело и яростные порывы ветра мешали передвигаться вперед. Когда она добралась до высокой дюны, взметенный ветром песок засыпал ее с головы до ног. Проворно взявшись за дело, Элайя уложила экуса на землю так, что четыре массивных ноги он подобрал под себя. Когда подоспели Тирен и Ватис, девушка уже достала одеяла, чтобы соорудить убежище.

– Дай-ка их мне, – крикнул Тирен, стараясь перекрыть шум ветра, и выхватил у нее хлопающие на ветру одеяла. – Я знаю, как соорудить тент.

Связав два одеяла вместе, он подвязал два угла к двум веревкам на экусе. Два других он опустил на землю вместе с седлом и чересседельной поклажей. После этого Тирен махнул рукой, показывая Элайе и Ватису, что пора залезать в наспех сооруженное убежище.

– А как же ты? – крикнула Элайя. Держа еще одно одеяло и связку крепкой веревки, он указал на экуса.

– Его необходимо связать. Даже мне не удержать такое огромное сильное животное, если оно испугается. Нельзя позволить ему убежать во время бури вместе с нашим тентом. Нужно накинуть что-нибудь ему на голову. Нам придется по очереди дежурить возле него.

Элайя не двигалась с места, с недоверием глядя на Тирена. Наконец Ватис схватил ее за руку и потащил к убежищу.

– Пойдем, дитя мое. Тирен знает, что делает. Он закаленный воин, прослуживший в армии на Беллаторе много циклов.

Они вползли на четвереньках под полог и укрылись под круглым животом экуса. Ватис достал последнее одеяло и натянул его над их головами.

– Ураганный ветер понесет сюда песок, – пояснил он. – А это одеяло предохранит наши глаза и рты.

Не успел он закончить фразу, как грянула буря. Ветер нещадно бил в хлипкий полог, словно стремясь порвать и уничтожить его. Элайя боялась, что это сооружение унесет. Шум ветра походил на вой волков. Девушка содрогнулась. Безжалостный ураган несся по пустыне.

С усилением бури экус становился все беспокойнее. Если бы не Тирен, который держал его за повод, животное, думала Элайя, давно бы бросилось прочь. Девушка тревожилась за Тирена, на которого обрушивался колючий песок. Что-то он слишком долго закутывает голову экуса. Сколько еще он выдержит натиск ветра и песка?

– Не волнуйся, он справится, дитя мое. Голос Ватиса вывел ее из оцепенения.

– У Тирена большой опыт выживания в опасных ситуациях. Если бы не он, я давно бы уже погиб здесь.

– Но почему он не идет к нам? Он наверняка уже связал экуса.

– Возможно, животное волнуется. Ведь мы то и дело ощущаем толчки. Но не бойся! Если Тирен не появится, я выясню, в чем дело. – В полутьме старик улыбнулся ей. – Мне приятно, что ты беспокоишься за него. Надеюсь, ты постепенно начнешь доверять нам.

Элайя покраснела. «Хорошо, что этого не видно, – подумала она. – Эмоции лучше не обнаруживать. И так у них слишком много преимуществ».

– Нет, дело не в этом, – пробормотала она. – Меня интересует только его сила, которой мне придется воспользоваться, чтобы успешно завершить начатое.

– Пусть будет так. – По тону Ватиса Элайя поняла, что он не поверил ей.

– Ты говорил, что Тирен был воином на Беллаторе, – начала она, решив перевести разговор. – Почему же его осудили за трусость?

– Я не имею права говорить за него, дитя мое. Только он может рассказать тебе об этом, если пожелает. Тебе придется спросить самого Тирена.

Элайя усмехнулась.

– Тогда я едва ли когда-нибудь узнаю об этом. Он слишком невысокого мнения обо мне.

– Неужели ты считаешь, что он презирает тебя? Я вижу совсем другое.

У нее снова запылали щеки.

– Это не важно, – вдруг рассердилась девушка. – Мне все равно, что он думает, лишь бы не отказался помочь в случае необходимости.

Ватис умолк, а Элайя погрузилась в свои мысли и вскоре задремала. Они встали слишком рано, надеясь покрыть большое расстояние до того, как зной станет невыносимым. Потому девушку сморил сон. Больше она не боялась пустыни.

Тирен, придерживая голову экуса, чуть не ослеп от песчаного вихря. Он знал, что, поднимаясь на ноги, экус делает определенные движения головой, и пытался препятствовать этому. Однако косматая скотина не желала подчиняться ему. То, что сначала казалось простым, обернулось борьбой человека с вьючным животным.

Каждый раз, когда Тирен закидывал на шею экусу петлю, тот делал резкое движение головой и вырывал веревку с такой силой, что скоро на ладонях молодого человека образовались кровавые мозоли. Скрежеща зубами, Тирен делал все новые и новые попытки силой заставить тупую скотину подчиниться.

Песчаный вихрь не только ослеплял Тирена, но не давал ему дышать. Жилы на его руках и ногах вздулись. Песок облепил его потное тело, ибо в жестокой изнурительной борьбе с животным он то и дело оказывался на земле. Понимая, что может не выдержать этой борьбы, Тирен все же продолжал свои отчаянные попытки. Казалось, чем больше он уставал, тем упрямее становилось животное.

Наконец Тирен навалился на шею экусу, чтобы пригнуть его голову к земле. Завязалась жестокая борьба человека с огромным животным. В какой-то момент Тирен решил, что одержал победу. Но экус тут же взревел и замотал головой.

Вдруг Тирен почувствовал страшный удар по голове и острую боль. Искры посыпались у него из глаз, и все поплыло перед ним. Затем его обступила тьма, и он, потеряв сознание, упал лицом в песок.

Элайя, вздрогнув, проснулась. Ватис задел ее, пытаясь проползти к выходу.

– Куда вы? – сонным голосом спросила она.

– Тирен слишком задержался. Хочу выяснить, в чем дело. – С этими словами он покинул укрытие.

Элайя села и пригладила волосы.

Сквозь шум бури донесся встревоженный голос Ватиса:

– Элайя, скорее сюда! Ты нужна мне!

Девушка выползла из-под полога. Сквозь слепящий глаза песчаный вихрь она увидела, что Ватис пытается подтащить Тирена к тенту. Элайя подползла к ним.

– Что случилось?

– Он был без сознания и чуть не задохнулся, упав лицом в песок. Помоги ему добраться до тента и дай напиться. А я останусь с экусом, иначе мы потеряем его.

Элайя с огромным трудом потащила еле держащегося на ногах Тирена в убежище. Когда он оказался под пологом, она, лишившись сил, рухнула на землю рядом с ним.

Однако его кашель заставил девушку действовать. Пошарив кругом, она нашла флягу с водой. Положив к себе на колени его голову и плечи, она приподняла и напоила Тирена из фляги.

– Пей, Тирен!

От первого глотка он чуть не задохнулся, но силы быстро возвращались к нему. Утолив жажду, Тирен опять уткнулся в ее плечо. Элайя заметила шишку у него на голове и запекшуюся кровь на ладонях.

Подавив вопль жалости, готовый сорваться с е уст, она оторвала от своей туники два длинных лоскута. Омыв водой его ладони, она удалила въевшийся в мозоли песок, а затем осторожно забинтовала раны. Потом занялась его головой. Под запекшейся кровью и песком обнажилась большая шишка, но, по-видимому кости были целы.

Элайя, промыв рану, взглянула в лицо Тирена. Сейчас он совсем не походил на сильного, быстрого, резкого человека, взявшего ее в плен. Его губы были плотно сжаты, и Элайе очень захотелось вновь услышать его глухой голос, даже если он скажет ей что-нибудь обидное. Если бы взглянуть в эти серые прекрасные глаза!

Она ощутила смутную тоску по чему-то неизведанному. Постаравшись совладать с неопределенными желаниями, девушка продолжала обрабатывать рану.

– О, как приятно! – пробормотал Тирен. Элайя отпрянула от него.

– Почему ты остановилась? Мне было так хорошо.

Элайя усмехнулась:

– Ты пришел в себя, значит, мои услуги больше не нужны. А теперь освободи мое колено…

– Неужели тебя беспокоит моя близость? – С этими словами Тирен придвинулся к ней.

– Вовсе нет, – солгала Элайя, – но от тяжести у меня затекли ноги.

– Тогда мне лучше подвинуться, – повеселевшим голосом сказал он. – Мне не хотелось бы доставлять неудобство таким славным ножкам. – Тирен, освободив ее колени, притулился к боку девушки.

– Здесь вполне достаточно места, подвинься. – Элайя попыталась оттолкнуть его.

– Ошибаешься, я занимаю гораздо больше места, чем Ватис. – В его голосе не было ни капли раскаяния.

«Черт его побери! Он явно использует ситуацию, – думала Элайя. – Ну ничего, я не потеряю присутствия духа».

– Как хочешь, – сказала девушка, стараясь, чтобы ее голос звучал беззаботно. – Что с тобой случилось? Уж не напали ли на тебя преступники, высланные на Карцер?

Тирен вздохнул.

– Видимо, мы с экусом не сошлись характерами, но я, по крайней мере, вымотал его. Кажется, он присмирел. Конечно, Ватис всегда лучше справлялся с животными. Увы, природа обделила меня таким талантом. – Он лукаво улыбнулся. – Но хватит об этом глупом животном. Давай-ка познакомимся поближе.

– Ты знаешь обо мне все, что нужно, – резко возразила она, вдруг почувствовав себя с ним неловко.

Его крупная ладонь скользнула по ее предплечью.

– Неужели?

– Да! – Девушка сжалась от его прикосновения. – А теперь, пожалуйста, убери свою руку.

Его пальцы застыли.

– Чего ты боишься, Элайя? Я не причиню тебе вреда. Уж не думаешь ли ты, что я намерен изнасиловать тебя?

Она стиснула зубы, чтобы унять дрожь. Когда пальцы Тирена скользнули по ее шее, она снова отпрянула.

– Я… ничего не боюсь. Просто мне неприятно то, что ты делаешь.

– А твое тело свидетельствует о другом. Почему бы тебе не прислушаться к нему?

Его рука легонько двинулась к ее подбородку, и он повернул ее лицом к себе.

– Ты девушка? Поэтому и боишься? Щеки Элайи вспыхнули. Она попыталась отбросить его руку, но тщетно.

– Какая разница! – сердито воскликнула она. То, что она уклонилась от ответа, подтвердило его догадку. – А теперь отпусти меня.

Тирен разжал пальцы, и девушка отвернулась от него. С минуту он молчал, не зная, что сказать, ибо всегда недолюбливал девиц, находя их чересчур смешливыми и глупыми, но с невинной Элайей дело обстояло иначе. Она возбуждала его, как ни одна женщина до нее. «О, если бы эта девушка почувствовала ко мне такую же неистовую страсть!»

Тирен хотел было сказать Элайе нежные и ласковые слова, но порыв ветра заглушил его голос и чуть не сорвал тент. Наконец ветер стих.

– Элайя, не волнуйся, – тихо повторил Тирен.

– Да я и не волнуюсь! – воскликнула она. – Просто не знаю, что делать и чего ожидать.

Тирен привлек девушку к себе и коснулся ее лба губами:

– Если позволишь, я научу тебя.

Элайя вздохнула. «А почему бы и нет? Чего опасаться? Почему не узнать, какие чувства испытывают женщины с мужчинами? Вероятно, это ее единственный шанс, ибо потом она даст обет безбрачия как Сестра кристалла. Что в этом плохого?»

– Не знаю. Ну, может быть…

Едва эти слова слетели с ее губ, Элайя пожалела, что произнесла их. Она испугалась, что утратит контроль над собой. Это безумие! Но не успела она отказаться, как Тирен припал к ее губам с такой неистовой страстью, что она содрогнулась.

Это заставило ее отстраниться, но, раз ощутив прикосновение его нежных губ, она уже не могла сопротивляться и инстинктивно откликнулась на его ласку с такой же страстью.

Пораженный непосредственным проявлением чувств девушки, Тирен крепче прижал ее к себе.

Одной рукой он обхватил ее голову, а другой – бедра, поняв, что должен обладать Элайей.

– Я хочу тебя, – глухо проговорил он.

Его руки, быстро скользнув по ее спине, обхватили ягодицы.

Элайя пылала от его прикосновений. Пробудившееся желание полностью овладело ею. Девушке было так хорошо в его объятиях! Однако вдруг она почувствовала ужас, услышав как наяву холодный твердый голос, охладивший сладкий пыл желания: «… захватят тебя… не поддавайся… твое задание… помни о своем задании…»

Элайя с трудом взяла себя в руки:

– Отпусти меня!

Но Тирен не желал слушать ее. Он знал лишь одно: ему бесконечно нужна эта девушка. Он даже не сразу понял, что она отказывает ему.

– В чем дело, Элайя? Я сделал тебе больно? – в смятении спросил Тирен.

– Нет, – дрожащим голосом ответила она. – Ты… ты уже научил меня кое-чему, а большего мне не нужно.

– Как же так?! – Тирен заскрежетал зубами. – Что ты делаешь со мной?

Вырвавшись из рук Тирена, Элайя вспомнила все, что слышала о мужчинах, и ей стало больно и досадно. Значит, и этот не лучше других! Но ведь она сама дала ему волю, соблазнившись телесными радостями, несмотря на серьезную подготовку в Сестринской общине!

Пристыженная, смущенная, охваченная отвращением к себе, она не смела взглянуть на Тирена.

– Что я делаю? Ставлю преграду твоим животным инстинктам. Я не уступлю твоей похоти, ибо должна выполнить на этой планете весьма серьезные задачи. – С этими словами она поползла к выходу из палатки.

– Куда ты? – Тирен схватил ее за ногу.

– Хочу подменить Ватиса. В этом путешествии мы должны делить заботы, и теперь моя очередь побыть с экусом. Кстати, надеюсь, что впредь ко мне будут относиться как к равной, а не считать меня объектом удовлетворения физических потребностей. – Элайя оглянулась: – А теперь отпусти мою ногу…

– Охотно, убирайся.

Элайя поспешно вынырнула из-под тента. Буря продолжалась. Ничто не предвещало, что она скоро закончится. Девушка вдруг поняла, что и ее чувство к Тирену не скоро остынет.

«Я только что проявила жестокость, – подумала она, – но был ли у меня выбор? Я не имею права поддаваться эмоциям, выполняя такое задание, разве не роскошь сейчас уступать своим желаниям? Но почему, почему возникло это странное, непреодолимое влечение к Тирену?! Все это только осложняет наше трудное положение!»

Покачав головой, девушка подползла к Ватису, который сидел, держа руками голову экуса и успокаивая его.

Глава 4

Песчаная буря все усиливалась. Она продолжалась уже шесть солнц, и путешественники задавались вопросом, появится ли наконец просвет или им вечно суждено слышать лишь тоскливое завывание ветра. Хотя им удалось справиться с беспокойным экусом, который погрузился в спячку, у них возникли новые проблемы. Взятые в дорогу съестные припасы испортились, ибо в них попал песок. А к концу пятого солнца закончились запасы воды, которую они экономили и усердно оберегали от песка.

Путники поняли, что если буря не утихнет, их дни сочтены.

К счастью, в ночь на шестое солнце колючий ветер прекратился почти так же внезапно, как и начался. Непривычная тишина разбудила Элайю. Лежа под тентом, она с тоской ждала новых завываний ветра.

Прошла минута, другая, третья. Тишину нарушал лишь шумный храп Ватиса. Взволнованная девушка выбралась из палатки и, не веря своим глазам, огляделась вокруг.

В темном небе мерцали яркие звезды. Значит, это действительно правда! Она рассмеялась от радости и облегчения.

Тирен, вздрогнув, проснулся и выполз из их незатейливого укрытия, держа в руке парализующий пистолет. Увидев Элайю, он успокоился и сунул пистолет за пояс.

– Что ты здесь делаешь в столь поздний час? – спросил он.

– Буря прекратилась. Ты что, не видишь, Тирен? Мы остались живы и невредимы после такого испытания!

Он огляделся.

– Кажется, ты права. – На его губах мелькнула сумрачная улыбка. – Но это еще не значит, что мы спасены. Нам предстоит идти целое солнце по этой ужасной пустыне, прежде чем мы достигнем подножия гор Мэйсер. А ведь у нас кончилась вода!

Только услышав его, Элайя вспомнила о мучительной жажде и облизнула сухие, потрескавшиеся губы. «Да, какое счастье иметь возможность пить столько, сколько хочется! А уж о том, чтобы смыть песок и пот с тела, и мечтать не приходится!»

– Мы должны выжить. Иного нам не дано, – решительно сказала она.

– Да, выбора у нас нет. Его взгляд смутил Элайю:

– Я… полагаю, пора спать. Нужно набраться сил перед тяжелой дорогой. Прости, что прервала твой сон.

– Дело не в этом, Элайя, – он не сводил с нее глаз. – Меня тревожит, что ты почти не разговаривала со мной в течение последних пяти солнц. Неужели я так сильно обидел тебя тогда?

У нее перехватило дыхание. «Хоть бы он позволил мне забыть об этом!» Однако даже сейчас воспоминание о его губах и неистовых ласках обожгло девушку, «Неужели эти ощущения будут преследовать меня всю жизнь?»

– Нет, Тирен, ты не обидел меня. Я сама спровоцировала тебя, но это никогда не повторится. Слышишь? Никогда!

Серые глаза Тирена выразили сложную гамму чувств. Овладев собой, он спросил:

– По-твоему, это можно подавить? Нет, острое желание близости очень трудно преодолеть. Неужели ты надеешься справиться с этим?

– Я должна, разве не понимаешь? Решается моя судьба, я обязана выполнить мое предназначение, поэтому ни для тебя, ни для другого мужчины в моей жизни нет места.

– Если так, зачем я путешествую с тобой?

– Не стану тебя обманывать. Я лишь надеюсь, что ты поможешь мне разыскать кристалл. Вот и все. Я обещала тебе только то, что в случае успеха востребую тебя и заберу с собой.

Тирен горько усмехнулся.

– И куда же ты заберешь меня?

– Я не имею права говорить об этом, однако моя планета несравненно приятнее Карцера.

Элайя тут же пожалела об этих словах. «Откуда мне знать, как его примут на Арании? Будет ли ему там лучше? Правда, мужчины на этой планете всегда хорошо выглядят, но странное выражение их глаз…»

Вспомнив об этом, она содрогнулась. Их глаза были пустыми и тоскливыми. Пожалуй, они куда больше, чем Тирен с его ошейником контроля за поведением, походили на заключенных.

– Успокойся, я не обременю тебя своим присутствием и не отправлюсь на твою планету, ибо никогда не допущу, чтобы ты востребовала меня. – Тирен вздохнул. – Раз уж сегодня мы так откровенны, я должен сказать еще одно. Я помогу тебе спасти Магический кристалл, если ты пообещаешь вернуть его в святилище, откуда его похитили.

– А если я хочу доставить его в другое место?

– Тогда мне придется остановить тебя.

Пристально глядя на Тирена, девушка подумала: «А может, его слова просто уловка? А что, если он сам хочет завладеть Магическим кристаллом, наделенным такой властью? Ведь Верховная жрица предупреждала меня о такой опасности».

Элайя рассмеялась с деланной непринужденностью.

– Давай сначала займемся поиском кристалла.

– Хорошо, но клянусь, что бы с нами ни случилось, я верну кристалл туда, где ему надлежит быть.

«Твои намерения не вызывают у меня сомнений, но мотивы твоих поступков мне пока непонятны», – размышляла Элайя. Ей очень хотелось спросить Тирена, куда, по его мнению, следует вернуть кристалл, но она удержалась, ибо не поверила бы ему, что бы он ни ответил.

– Учти и ты, – Элайя посмотрела ему в глаза, – никто и никогда не заставит меня уклониться от выполнения этой цели.

– Значит, мы поняли друг друга? – Он смело встретил ее взгляд.

Она кивнула.

– Да, и больше ни слова об этом. Пора отдохнуть. Скоро утро, а оно принесет нам немало новых забот.

Девушка пошла к тенту, ощущая на себе его взгляд. Она заползла под полог и устроилась возле Ватиса. Подтянув ноги к животу, чтобы согреться, Элайя хотела поскорее забыться сном, но он так и не пришел к ней.

Удушливая жара изнуряла ее, руки и ноги налились свинцом. Казалось, что каждый шаг – последний и больше она не выдержит. Девушка вновь окинула горизонт воспаленными глазами. Где же эти горы Мэйсер? Она оглянулась на экуса, которого теперь вела на поводу. Какое счастье, что животное выносит жару и жажду. Вот если бы и она могла так же приспосабливаться к условиям пустыни!

Элайя устало подошла к экусу. Хоть кто-то должен воспользоваться животным, уже немного отдохнувшим от седока. Усевшись в седло, она натянула поводья.

Они шли почти целое солнце, но так и не увидели на горизонте горной гряды. Во время песчаной бури они потеряли компас-локатор, и это было тяжелым ударом. Правда, Тирен умел ориентироваться по звездам, но проходил час за часом, а он так и не нашел ни одного ориентира на местности, который совпал бы с указаниями карты. Поэтому Элайя усомнилась в способности Тирена находить дорогу по звездам.

– Эта буря изменила очертания пустыни, – бормотал Тирен, словно угадав ее мысли.

Молодой человек выглядел таким же изнуренным, как и Элайя. Даже сквозь слой эрляписовой пыли, покрывавшей его лицо, было видно, что оно воспалилось от солнца, а губы потрескались и кровоточили. Девушке стало жаль Тирена, ей захотелось протянуть руку и погладить его щеку.

В этот момент Ватис споткнулся, упал лицом в песок и остался недвижим.

Тирен бросился к нему:

– Ватис, что с тобой?

– Я… больше не могу идти, – еле выговорил Ватис, когда Тирен перевернул его на спину. – Оставь меня. Вы с Элайей должны жить.

– Я ни за что не брошу тебя!

Тирен поднял старца на руки, стиснул зубы и пошел вперед, то и дело спотыкаясь. «Почему он терял силы ради умирающего старика? – думала девушка. – Разве ему не дорога собственная жизнь? »

Но она сразу почувствовала угрызения совести. Ватис был так добр к ней. В соответствии с усвоенными ею нормами, старика следовало оставить, и глупый поступок Тирена мог лишь привести их к гибели. Но все же Элайя колебалась. Четкая граница между добром и злом, усвоенная ею на Арании, вдруг оказалась размытой.

Тут она подумала о том, что Ватис может еще быть им полезен: прагматизм и суровость, воспитанные многими циклами обучения, взяли верх над слабыми угрызениями совести. «Ватис обладает ценными знаниями о кристалле, без которых мне не обойтись. Во всяком случае, пока», – решила она.

Девушка заставила экуса ускорить шаг. «Ну что ж, если у Тирена нет чувства самосохранения, мне придется позаботиться о нем. Без сомнения, его огромная физическая сила и хорошее знание планеты еще пригодятся в этом трудном путешествии».

Нагнав его, Элайя положила руку ему на плечо.

– Тирен, передохни. Ты загонишь себя насмерть.

Она усмехнулась перехватив его непреклонный взгляд. «Он по-настоящему любит старика», —

поняла девушка и устыдилась. Значит, ей не остановить его. Чтобы уберечь Тирена, она должна усадить Ватиса в седло, а сама идти пешком. Тяжело вздохнув, Элайя слезла с экуса.

– В чем дело? – задыхаясь, спросил Тирен. – Садись в седло.

– Нет, усади туда Ватиса.

Сначала Тирен растерялся, но затем молча усадил старика на широкую спину экуса. Взяв поводья, Тирен повел животное за собой по глубокому вязкому песку.

Элайя последовала за ним, размышляя, что означал потеплевший удивленный взгляд Тирена, когда она предложила ему посадить старика на экуса. Этот взгляд взволновал девушку: ей почудилось в нем какое-то странное предзнаменование. Она еще не встречала таких, как Тирен. Интересно, если им удастся найти кристалл, как они преодолеют разногласия?

– Элайя, ты не намного сильнее Ватиса, – услышала она глухой голос Тирена. – А что будет, если ты не сможешь идти?

– Не беспокойся. А уж если я выдохнусь, тебе придется понести меня. Я легче Ватиса, так что ты справишься.

Он через силу улыбнулся.

– Но учти, Элайя, это будет для меня слишком большим искушением.

Девушка вскинула голову и презрительно усмехнулась, хотя краска залила ее щеки. «Этот человек неисправим». И все же на душе полегчало. «Если уж он шутит, значит, не все потеряно». И она решительно пошла вперед.

Увидев, что лучи солнца стали косыми, они поняли, что пора остановиться на ночлег. Лагерь разбили возле двух огромных валунов, поднимавшихся над ровной песчаной поверхностью, как сумрачные стражники. «Но что можно сторожить в этой безбрежной пустыне?» – с содроганием подумала девушка.

Ее постоянно преследовало ощущение, что за ней наблюдают. «Возможно, это просто галлюцинации, порожденные мучительной жаждой», – успокаивала она себя, усаживаясь возле валуна, от которого повеяло прохладой.

Тирен осторожно снял Ватиса с экуса и понес туда, где устроилась девушка. Присев на корточки, Тирен усадил старика, привалив его спиной к камню. Ватис приподнял веки.

– Мы уже в горах, сын мой? – спросил он дрожащим голосом. – Я знал, что ты найдешь дорогу. Ты всегда был лучшим из лучших на Беллаторе.

Тирен печально улыбнулся.

– Нет, учитель, мы еще не в горах, но скоро, очень скоро… – Он обернулся к Элайе. – Можешь отойти со мной в сторону? Нам нужно поговорить.

Увидев мольбу в глазах Тирена, девушка догадалась, что Ватис не должен слышать их разговор. Ухватившись за протянутую руку Тирена, она со стоном поднялась и последовала за ним.

Быстро темневшее небо было безоблачно, и девушка заметила несколько знакомых созвездий. «Арания в одном из них, – подумала она с тоской. – Увижу ли я когда-нибудь мою любимую планету?»

– Элайя, без воды мы долго не протянем, – сказал Тирен. – Горы уже не так далеко, я видел их контуры перед самым заходом солнца. Думаю, мне надо взять экуса и добраться до них.

– А как же Ватис? – удивленно спросила Элайя. – Он не в состоянии ехать дальше, это убьет его.

– Конечно, но ты останешься с ним. – Он поднял руку, прося ее помолчать. – Ты и сама не в силах продолжать путь. Самое главное для нас – выиграть время. Мы с экусом поедем быстрее, если нас никто не будет задерживать. Поскольку ночью прохладнее, я надеюсь добраться до подножия гор и до воды, как только начнет светать.

– И ты… оставишь нас в этой ужасной пустыне? – Элайя напряженно размышляла, стоит ли согласиться с его предложением и есть ли хоть малейший шанс на успех. Вдруг в ней зародилось подозрение. «А что, если Тирен не вернется и бросит нас на погибель? Ведь у него есть экус и пистолет. К. тому же он знает, где искать Магический кристалл. Нужны ли ему умирающий старик и сумасбродная женщина?»

От Тирена не укрылись ее сомнения. Он схватил девушку за руки и встряхнул.

– Я вернусь за вами, даю слово! Она кивнула:

– У нас нет выбора. Твое предложение разумно. Ты самый сильный из нас, и мне остается лишь положиться на тебя. Поезжай, Тирен, и поскорее, пока я не передумала. Мы будем ждать тебя.

Тирену неудержимо хотелось сжать ее в объятиях. Его чувства вспыхнули с новой силой, когда он подумал о том, что, возможно, никогда уже не увидит ее. Элайя молча широко открытыми глазами смотрела на него. Ее запекшиеся губы были полуоткрыты, в глазах отражалось сияние звезд.

С тихим стоном Тирен подавил в себе желание и быстро подошел к экусу. Усевшись в седло, он взял поводья и подъехал к девушке.

Их глаза встретились.

– Я вернусь за тобой, Элайя, клянусь!

Тирен повернул экуса и исчез в ночи. Она посмотрела ему вслед и, чувствуя себя одинокой, как никогда прежде, вернулась к Ватису.

Элайя проснулась от палящих лучей солнца. Сначала она не могла понять, где находится, однако, ощутив под спиной жесткий валун, вернулась к действительности.

Тирена рядом не было. Они с Ватисом остались одни в пустыне. Девушка подвинулась поближе к старику. Жив ли он после тяжелого перехода?

Она осторожно усадила его с той стороны валуна, где еще была тень.

– Ватис, вы не спите?

Он не сразу открыл глаза и, чуть шевельнувшись, сказал:

– Да, дитя мое, я еще жив. Ты ведь хотела спросить меня именно об этом, правда? Тирена пока не видно?

– Но… как вы узнали?..

Элайя улыбнулась. Чему удивляться? Ватис всегда все знает наперед.

– Нет, не вернулся.

– Вернется, дитя мое. Не сомневайся. – Ватис взял ее за руку. – Тирен никогда никого не подводил. Он силен и телом, и духом и непременно приедет за нами.

«Странно, что он так расхваливает труса, – подумала девушка, – хотя надо отдать Тирену должное: он еще ни разу не отступил перед трудностями. Все это так же загадочно, как и чувства, которые он возбуждает во мне».

– А ты ему нравишься, дитя мое.

Эти слова Ватиса застали Элайю врасплох.

– Мне не нравится, что вы вторгаетесь в мои мысли! Прошу вас не делать этого впредь.

Старик улыбнулся.

– Прости, дитя мое. Дело в том, что времени осталось мало, а мне еще многое нужно узнать. Но я рад тому, что вижу в твоей душе.

– Ну и что же вы видите? – Девушка боялась услышать правду.

– Слегка напуганную, но очень смелую девушку, которую несколько смущает серьезность стоящей перед ней задачи, но еще более неожиданные для нее самой эмоции. – Заметив, что Элайя понурила голову, он понимающе улыбнулся: – Я знаю, что ты прошла длительную подготовку, и догадываюсь, какие цели преследовал человек, наставлявший тебя. Послушай меня: будь начеку. Поступки человека свидетельствуют об его истинных мотивах.

Элайя подняла на него удивленный взгляд.

Он вздохнул.

– Многого я не могу тебе сказать, когда-нибудь ты это поймешь, но кое-что тебе следует узнать. Ты ищешь не только Магический кристалл, но и свое собственное «я». Из-за долгих циклов намеренно ложных наставлений оно погребено в недрах твоей души. Без самопознания и самоусовершенствования кристалл не только бесполезен, но и опасен, даже если ты найдешь его.

– Вы говорите загадками. – Элайю охватило смятение. – И вы, и Тирен пытаетесь сбить меня с толку. Я не понимаю ваших иносказаний.

– Мы хотим лишь помочь тебе. – Ватис пригладил ее спутанные волосы. – Мне очень хотелось бы научить тебя мозговому зондажу. Тогда ты сама сможешь наблюдать, что происходит у нас на душе. При твоем воспитании тебе трудно доверять нам, но знай одно: мы так же, как и ты, мечтаем найти Магический кристалл. Судьбы людские переплетаются самым причудливым образом. Поэтому мы с Тиреном, сосланные сюда, в течение всех этих долгих циклов ждали твоего появления. Наши судьбы были изначально связаны, и нам было предназначено встретиться.

Глаза Элайи расширились.

– Нет! – воскликнула она, но в ту же минуту поняла, что старик говорит правду.

Она не могла пока признаться в этом, но уже поняла, что с самого начала своих поисков была не одинока. Девушка теперь убедилась в том, в чем убеждала ее Верховная жрица в своих покоях. Однако осознание этого не успокоило Элайю, ибо она предчувствовала, что ее ждут тяжелые испытания.

Девушка поднялась, обошла валун и нашла за ним тень. Немного посидев, она вернулась к старику.

– Пойдемте, Ватис. Вам будет лучше в тени.

– Да, дитя мое, там мы и подождем возвращения Тирена.

«Если только он вернется», – подумала Элайя.

Как только огненное светило достигло зенита, тень ушла. Понимая, что им не вынести палящего зноя, Элайя выкопала у основания валуна большое углубление, помогла Ватису залезть туда, а вслед за ним залезла сама.

Время от времени она высовывала голову, чтобы взглянуть на горизонт, но не видела в туманной дымке никаких признаков жизни. «Он не вернется, – в отчаянии думала она. – Он обманул меня».

Девушка посмотрела на Ватиса, впавшего в забытье. «Бедный старик! Зато он уже не страдает».

Знойное марево и жажда вызвали в ней воспоминание о прохладном водоеме. Элайю манила глубина, но что-то удерживало ее от того, чтобы броситься в воду.

«Зачем мне жить? – думала она. – Я заживо сгораю в этой знойной пустыне, вдали от родного дома, преданная человеком, которому осмелилась довериться. Нет, лучше уж забыться и умереть».

Но как только она решилась уйти из жизни, в ее душе затеплился огонек. Он призывал ее жить и выполнить свой священный долг. Камень вдохнул в нее силы, но как только девушка выбралась из бездны, исчез из виду.

Элайя открыла глаза: перед ней была бескрайняя пустыня. Но где-то сквозь знойную дымку она увидела мужчину верхом на экусе. Собрав последние силы, девушка поднялась. Видимо, мужчина заметил ее, ибо заставил экуса бежать быстрее. Элайя пыталась удержаться на ногах, но не могла. Через мгновение она упала на землю почти без чувств.

* * *

Сильные руки обхватили девушку, она бессознательно прильнула к широкой груди и заснула. «Как приятно лежать в его объятиях, быть любимой!» Сон вернул ее в далекое детство. На Элайю смотрели светло-ореховые глаза и улыбались ей.

«Тихо, тихо, деточка, – уговаривала ее мать. – Я здесь, и никто не обидит тебя». Вглядевшись в любимое лицо, Элайя ощутила покой и счастье. Сколько времени прошло с тех пор, как она лежала на коленях матери!

Когда она вглядывалась в это милое лицо, внезапно появилась Великая жрица. Мать тяжело вздохнула; глубокая грусть появилась в ее глазах.

«Я вынуждена оставить тебя, дорогое дитя, – сказала она, спуская Элайю с колен. – Никогда не забывай меня и помни, что я всегда любила тебя».

Не успела Элайя и слова вымолвить – мать исчезла. Так было и за много циклов до того. Она плакала, умоляла мать не покидать ее, но тщетно. Ее сердце разрывалось от боли, лицо заливали слезы, из груди вырвались рыдания. От рыданий девушка и проснулась.

Она лежала в объятиях Тирена! Лихорадочно горящие серые глаза встревожено вглядывались в нее.

– Элайя, я здесь, все в порядке, – бормотал он, и его голос звучал для нее как музыка. – Ты была больна, но скоро выздоровеешь.

– Где… где я? – прошептала она, не узнавая своего голоса.

– В предгорьях Мэйсера. Элайя слабо улыбнулась.

– Как хорошо!

Потом она долго молчала, наслаждаясь покоем. Кошмары, пережитые в бреду, постепенно исчезали из ее памяти.

– Ватис! – Она вдруг вспомнила о старике. – Как Ватис?

– Со мной все хорошо, дитя мое. – Он улыбнулся ей. – Сон спас меня от тех мук, которые выпали на твою долю.

– Тогда мы должны продолжать путь к крепости Фирокса, ибо уже потеряли много времени, – оживилась Элайя.

– Она выздоравливает, – обрадовался Тирен. – К ней возвращается ее былая решимость.

Ватис кивнул.

– Ты должна полностью выздороветь, дитя мое, – сказал он, нежно глядя на девушку. – У нас с собой много пищи, воды и есть крыша над головой. А теперь поспи. Отдых – лучшее лекарство.

Ватис коснулся лба девушки, ее охватила дрема, и она снова погрузилась в глубокий сон.

* * *

Элайя пробудилась с первыми лучами солнца, проникшими сквозь густые деревья. Небо было золотисто-розоватого цвета; тишину нарушал лишь щебет птиц. Она попыталась подняться, но ее обнимала рука Тирена, лежавшего рядом.

«Как он смеет спать рядом со мной! – возмутилась Элайя. – Ведь мы уже не в тесной палатке». На Арании мужчины и женщины спали врозь. Как только ритуал любви завершался, партнеры расходились по своим домам.

Девушка хотела сбросить его руку, но что-то остановило ее. Она вгляделась в Тирена. Его лицо, заросшее бородой, было смертельно усталым. Элайя устыдилась: ведь он, наверное, бодрствовал подле нее, пока она болела.

Сколько же солнц это продолжалось? Видимо, Тирен не спал много ночей.

Элайя осторожно отодвинула его руку, затем села, стараясь унять головокружение.

Окрепнув, девушка встала, но тут же пошатнулась и ухватилась за дерево. Цепляясь за деревья, она пошла туда, откуда доносился шум реки, и наконец добралась до берега. Элайя увидела водопад, устремляющийся с высоты в маленькое озеро. Теплый ветерок поднимал рябь на воде. Страстно желая погрузиться в воду, девушка разделась, вошла в воду и поплыла вдоль берега…

– Клянусь прозорливостью кристалла! – услышала она сердитый голос Тирена. – Что это ты делаешь?

Элайя погрузилась глубже.

– Купаюсь. Вы с Ватисом спали, и я не хотела будить вас. А что это… что ты делаешь?

– Собираюсь вытащить тебя, пока ты не утонула. – Тирен снял сапоги.

– Не смей! Мне не нужна помощь! – Девушка подняла над водой руку.

Тирен рассмеялся.

– Однажды ты уже отвергла меня, но теперь тебе не удастся. Ты еще не можешь плавать!

Тирен приближался к ней. Пытаясь найти путь к спасению, она поняла, что ее силы еще не восстановились.

– Тирен, пожалуйста! Остановись! Он привлек ее к себе.

– Не бойся, – бормотал он, – я хочу лишь помочь тебе.

Он вынес Элайю из воды и, коснувшись ее обнаженного тела, вздрогнул.

Его страстное желание передалось Элайе, и она спрятала лицо на его широкой груди. Нагота уже не смущала ее. Она чувствовала себя на редкость спокойно в его объятиях.

Ветерок обдал ее прохладой, и Элайя прильнула к Тирену еще теснее. Это бессознательное движение заставило его улыбнуться.

Когда Тирен опустил девушку на землю, она посмотрела на него. Никогда в жизни Элайя не видела в глазах мужчины такой страсти. «Он хочет меня!» Эта мысль опьянила девушку, и желание вспыхнуло в ней с новой силой. «Он хочет меня!»

– Элайя… – прошептал Тирен, положив руку ей на плечо. – Ты мне нужна. Если бы ты только знала, как…

– Я… кажется, понимаю, – начала она. – Наверно, ты владеешь какими-то чарами и внушаешь мне это чувство?

От удивления его темные брови поползли вверх, но тут же Тирен откинул голову и расхохотался.

– Чары? Нет, Элайя, я не колдун. Мне далеко до Ватиса. – Потом серьезно сказал: – То, что возникло между нами, – это настоящие чувства, а не минутная страсть. Ты давно уже вызвала их во мне, а прежде со мной такого никогда не случалось. Это даже пугает меня.

– Пугает? Но почему, Тирен?

Молодой человек не решился открыть ей свое сердце, ибо не знал, готова ли она к этому. Вздохнув, Тирен лишь тихо спросил:

– Скажи, ты когда-нибудь теряла тех, кого любила?

Она тотчас вспомнила мать, и ей стало очень больно.

– Да, Тирен, это было со мной.

– Ну, тогда ты, возможно, поймешь. Пока скажу лишь одно: я хочу тебя. Если ты чувствуешь то же самое, то должна прийти ко мне по доброй воле.

Взяв свои сапоги, он быстро пошел через рощу. Потрясенная, Элайя следила за ним, пока он не исчез из виду.

Глава 5

Когда она вернулась в лагерь, Тирена там не было.

– Он пошел на разведку, – сказал Ватис. – Что у вас случилось? Он помчался отсюда как безумный.

Элайя смотрела на него затуманенным взором.

– Что… что вы сказали? Ватис рассмеялся.

– Не важно, дитя мое. Ты уже ответила на мой вопрос. – Он вгляделся в нее еще пристальнее. – У тебя усталый вид. Вот возьми-ка выпей. – Старик протянул ей кружку с ароматной янтарной жидкостью. – Это снадобье приободрит тебя.

Она сделала большой глоток и скоро почувствовала необычайную усталость.

– Теперь подремли, дитя мое, – сказал старец, – ты проснешься свежей и здоровой.

– Хорошо, – пробормотала девушка и едва успела лечь, как погрузилась в глубокий сон. Ей было очень спокойно и уютно.

– Ватис! Элайя!

Взволнованный голос Тирена внезапно разбудил девушку. Она пыталась сообразить, долго ли спала.

– Что случилось, Тирен? – откликнулась она, внезапно поняв, как освежили ее лекарство и сон.

Из-за деревьев показалась высокая фигура Тирена. Он весело посмотрел на девушку и старика:

– Экусы! В долинке за двумя холмами – целое стадо диких экусов! Идемте! – Тирен схватил моток веревки, седло и уздечку и побежал через рощу. Элайя и Ватис переглянулись и последовали за ним.

Они догнали его лишь на вершине второго холма. Лежа на животе, Тирен внимательно смотрел на небольшую долину. Увидев их, он поднес палец к губам, затем знаком велел им лечь рядом.

Элайя оглядела долину. Там мирно паслось большое стадо экусов. Вожаком был мощный вороной самец.

– Прекрасно, Тирен! – Элайя обернулась к молодому человеку. – Но скажи, что ты хочешь делать с ними? Съесть на ужин?

Тирен насмешливо улыбнулся.

– Я собираюсь использовать их по назначению: как вьючных животных. Ведь у нас только один экус. Еще пара животных не помешают нам в трудном путешествии.

– Ты спятил? Да они же дикие! У нас нет времени укрощать их.

– Я кое-что придумал. – Тирен достал из-за пояса парализующий пистолет и, приподнявшись, тщательно прицелился. Гнедая самка упала на колени. После второго выстрела повалился вороной самец. Сунув пистолет Элайе, Тирен быстро взял то, что принес с собой.

Она посмотрела на пистолет.

– А что мне с ним делать? Выручить тебя, если нападет экус?

– Надеюсь, ты справишься с этим. – Тирен направился вниз, затем обернулся: – Так ты идешь со мной?

– Что я должна делать?

– Удерживать экусов, пока я не оседлаю и не взнуздаю их.

Элайя в сомнении взглянула на Ватиса. Тот усмехнулся.

– Возможно, твоя помощь и понадобится. А я пока вернусь в лагерь и займусь обедом.

– Он угробит себя еще до того, как мы доберемся до Фирокса, – пробормотала девушка и начала спускаться с холма.

Тирен опустился на колени возле головы вороного самца, чтобы взнуздать его.

– Хорошо, – сказал он, увидев рядом Элайю. – Я очень надеялся на тебя. Сначала я отобью от стада вороного самца для себя, а затем – гнедую самку для тебя. А Ватис поедет на твоем экусе, если не возражаешь.

– Меня устроит и самка.

– Не передашь ли мне седло? Кажется, животное приходит в себя. Нам надо поспешить, пока экус не очнулся.

Элайя быстро принесла седло, и Тирен быстро и ловко водрузил его на спину животного.

Когда экус попытался подняться на ноги, Тирен вскочил в седло.

– Как только мы отъедем, последи за самкой. Спутай ей ноги и залепи глаза. Тогда она будет более покладистой.

Экус вскочил, с минуту стоял неподвижно, затем взревел и попытался сбросить седока. Тирену удалось удержаться, хотя это стоило ему огромного напряжения.

Тирен был ловким наездником, хотя говорил, что не умеет обращаться с животными. Убедившись, что с ним все в порядке, девушка занялась самкой.

Та начала проявлять признаки беспокойства. Элайя быстро связала ей ноги, завязала глаза старой тряпкой и только после этого посмотрела на Тирена.

Вороной экус встал на дыбы. От страха у Элайи перехватило дыхание, ибо казалось, что животное вот-вот потеряет равновесие и упадет.

– Соскакивай, Тирен! – крикнула она.

В ту же минуту экус повалился на землю вместе с Тиреном. Но прежде, чем спина экуса коснулась земли, Тирен спрыгнул с него и вскочил на ноги.

– Стреляй скорее! – закричал он. – Иначе мы потеряем животное.

Элайя выхватила пистолет, прицелилась и выстрелила. Экус затих. Девушка бросилась к Тирену.

– Ты цел? – встревожено спросила она. Тирен отряхнул бриджи и улыбнулся.

– Да, у меня болят все мышцы, но я невредим.

От взгляда Тирена ее щеки вспыхнули. Смутившись, она отвернулась от молодого человека и начала осматривать неподвижно лежащего экуса.

– Что ты намерен делать теперь? Животное, кажется, собирается разделаться с тобой.

– У меня нет выбора. Я должен укротить его. – Тирен взял ее за плечо.

У девушки часто забилось сердце. Обернувшись, она оказалась в его объятиях и взглянула в серые глаза, горящие от страсти.

– Элайя… – глухо пробормотал Тирен, обнимая ее.

Уже не борясь с собой, она приникла к нему, но в этот момент экус пошевелился.

– Тирен, – прошептала она, – экус. Он очнулся!

– Как хорошо, что ты заметила! – Подойдя к экусу, Тирен оседлал его и теперь ждал, когда он поднимется.

Едва встав на ноги, животное бросилось вскачь. Пригнувшись к его спине, Тирен вцепился в черную гриву.

Вскоре они исчезли из виду. «А что, если животное вновь упадет, а Тирен не успеет соскочить с него? Ведь я так далеко, что не смогу помочь!»

Элайя напрягала глаза, надеясь увидеть всадника. Наконец он появился в поле ее зрения: Тирен уверенно сидел на спине вороного. Девушка с облегчением вздохнула. Взмыленные бока животного тяжело вздымались, крупный самец послушно бежал рысцой и уже не пытался сбросить всадника со спины.

Охваченная волнением, Элайя смотрела на Тирена. Его черные волнистые волосы развевались на ветру; лицо и торс покрылись испариной. Он торжествующе улыбался. Элайе хотелось броситься к нему, но она удержалась.

Тирен остановил экуса возле нее.

– Ну, как по-твоему? Мне удалось укротить его?

– Кажется, да, – смеясь, сказала Элайя. – Девушка направилась к деревьям, нарвала листьев и накормила ими гнедую самку.

Тирен слез с вороного.

– Что ты делаешь? – с недоумением спросил он.

– Скоро увидишь.

Скормив остатки листьев, она подняла голову.

– А теперь освободи ее ноги, я собираюсь оседлать эту самку.

– Ты спятила? Неужели ты надеешься усидеть на ней? Подожди, я стреножу вороного, а потом постараюсь укротить гнедую.

– Мне не нужна твоя помощь, но если беспокоишься, возьми пистолет. В случае чего воспользуешься им. Но я уверена, что обойдется без этого.

Тирен презрительно усмехнулся.

– Ты слишком полагаешься на себя. Однако он наклонился и распутал ноги экуса.

Самка поднялась, но не двигалась с места, ибо лоскут на глазах мешал ей идти.

Элайя подошла к экусу сбоку и, схватившись за гриву, вскочила на него. Устремленный на девушку взгляд Тирена выражал сомнение.

– Теперь сними с глаз повязку. Тирен колебался.

– Но ведь тебе не за что уцепиться. Это очень опасно. Уж лучше рисковать буду я.

– Если это мой экус, то я и укрощу его. Он снял повязку с глаз животного.

Самка все так же стояла и спокойно пережевывала листья. Это встревожило Тирена: наверняка животное метнется в сторону и сбросит с себя Элайю. Он крепче сжал пистолет, однако ничего не случилось.

– Что это с самкой? – озадаченно проговорил он. – Неужели это из-за листьев?

– Да. На моей планете много таких деревьев, и их листьями пользуются для укрощения экусов.

Лицо Тирена вспыхнуло от гнева.

– Так почему же ты не сказала мне об этом раньше? Ведь я мог сломать шею на своем черном чудовище!

Элайя пожала плечами.

– Я пыталась, но ты отказался меня слушать. Да разве я могу давать советы великому воину Тирену?

– Ну ладно, – он стиснул зубы. – Однако отныне прошу тебя делиться со мной всем, что ты знаешь. Я непременно буду прислушиваться к этому.

– Хорошо. – Девушка посмотрела на солнце. – Раз уж ты укротил своего экуса, пора вернуться в лагерь. Уже полдень. Думаю, Ватис приготовил обед.

– А может, устроим гонки? – лукаво улыбнулся Тирен.

Элайя окинула взглядом мощного самца. Он явно опередит ее самку. «Впрочем, пусть Тирен одержит хоть эту победу». Рассмеявшись, она пустила свое животное вскачь еще до того, как Тирен успел сесть в седло.

На рассвете следующего дня путники упаковали вещи, снялись с лагеря и двинулись по каменистой тропе на ближайшую вершину, куда добрались к концу дня. Как раз в тот момент, когда солнце опустилось за зубчатую горную гряду, они сели ужинать.

Вдруг Элайя отставила деревянное блюдо, и лицо ее выразило растерянность. Тирен и Ватис с недоумением уставились на нее. Девушка к чему-то напряженно прислушивалась. Затем молча поднялась и, отойдя на несколько метров, стала вглядываться в розовато-лиловое небо над горизонтом.

Тирен хотел последовать за ней, но Ватис остановил его.

– Нет, сын мой, оставь ее в покое. Ее зовет кристалл. Ей необходимо общение с ним.

Молодой человек задумался.

– Сила, которой она обладает, – наконец сказал Тирен, – кажется, возрастает по мере приближения к кристаллу.

– Ты прав, но почему это тебя беспокоит? Тирен не сразу ответил:

– Боюсь, кристалл заманит ее в такое место, куда мне не попасть. – Он с тоской посмотрел на Ватиса. – Это тоже нам предначертано? Неужели я потеряю ее?

Ватис улыбнулся, глядя вдаль.

– Запомни одно. Ты потеряешь ее, если не будешь постоянно следовать за ней.

Тирен вздрогнул. Обладая даром предвидения, Ватис вновь предсказал их судьбу. Того, что все случится именно так, Тирен и опасался. Ему предстояло принести жертву, которая казалась непосильной.

– Ты все еще хочешь, чтобы я позволил Элайе востребовать меня? – с горечью спросил он. – Такую цену я должен заплатить за то, чтобы быть с ней?

– Даже еще большую, сын мой. Элайя пока не осознает этого, но ты нужен ей еще больше, чем она тебе. Без тебя кристалл не восстановит свою прежнюю мощь.

– Что? – Тирен был потрясен. – Что ты имеешь в виду? Не время говорить загадками, учитель!

– Я и не собираюсь. Ты тоже обладаешь способностью настраивать кристалл на свою волну. У тебя этот дар пока не так силен и развит, как у Элайи, но тем не менее он есть.

– Не может быть! Ведь известно, что общение с Магическим кристаллом доступно лишь потомкам королевской династии.

Ватис вздохнул.

– Пора сообщить то, что в течение многих циклов скрывала твоя семья. Почему-то они считали позором, что твоя прабабушка родом не с Беллатора. Вы с Элайей родственники, хотя и очень дальние.

Тирен замер: смысл этих слов не сразу дошел до него. Все это было слишком неожиданно.

– Но ты давно знал об этом! – гневно воскликнул он. – Так, значит, ты использовал меня, чтобы найти Магический кристалл? И теперь для завершения твоего хитроумного плана необходимо, чтобы меня востребовали как безмозглого раба? Так мне суждено всего-навсего быть источником энергии и давать Элайе дополнительные силы?

Ватис спокойно смотрел в глаза рассерженного ученика.

Потрясенный предательством человека, перед которым он преклонялся, Тирен повернулся и исчез в надвигающихся сумерках.

Вернувшись, Элайя встревожено огляделась.

– А где Тирен?

– Пошел размышлять, – ответил печально Ватис. – Итак, что ты узнала от кристалла?

– Он указал мне путь к крепости Фирокса. Туда непросто добраться.

– Значит, нам следует отдохнуть.

Они молча легли спать. Сон скоро смежил их веки.

Рано утром Тирен вернулся в лагерь.

Ватис мирно спал, а Элайя сразу проснулась. Она видела, как молодой человек уселся на одеяло, обхватив руками колени, и уставился в предрассветную тьму. В тусклом свете его лицо казалось мрачным, а взгляд – печальным. Девушка долго размышляла, стараясь угадать, что так тревожит Тирена. Ей хотелось подойти к нему, но усталость взяла свое и она снова забылась сном.

Утро было серым и холодным. Элайя поняла, что к вечеру начнется дождь. После видения, посетившего ее накануне, путешествие представлялось девушке в самом безотрадном свете. Поднявшись, она направилась туда, где был привязан ее экус. Единственным лекарством от тоски Элайя считала физическую активность. Она закрепила узду на морде экуса так, как это делал Тирен.

Подавленные мужчины обменивались лишь короткими репликами, собирая поклажу. Элайю очень интересовало, что произошло между ними. Она хотела спросить об этом Тирена, но он посмотрел на нее суровым, злым взглядом. Угнетенная этим необычным молчанием, она подумала: «Может, они обижены на меня, или я сама виновата в их размолвке?»

Наконец все уселись на экусов. Элайя обернулась к Ватису.

– Я поеду впереди. Кристалл укажет мне путь.

– Нет! – резко возразил Тирен. – Я не допущу, чтобы девушка, не знающая дороги, вела меня через эти суровые горы. Ты не представляешь себе, в какую западню мы можем попасть. Впереди поеду я.

– В поисках заинтересованы вы оба, – вмешался Ватис. – Так что держитесь вместе впереди.

Все еще вспоминая вчерашний разговор, Тирен бросил на Ватиса злой взгляд, однако не возразил, когда Элайя поехала бок о бок с ним. Кроме нескольких вопросов о дальнейшем маршруте, они в течение нескольких часов не сказали друг другу ни слова.

Чем дальше они ехали, тем круче и опаснее становилась тропа. Часто им приходилось слезать с экусов и вести их на поводу мимо валунов, преграждающих путь.

Когда впереди показался перевал, у Элайи возникло ощущение, что кто-то наблюдает за ними. Она незаметно огляделась.

На склоне горы виднелись одни только камни и огромные скалы на редкость уродливой формы. Ощущение, что за ними следят, не покидало ее.

– В чем дело?

Тихий голос Тирена вернул девушку к реальности.

– А почему ты спрашиваешь? – встревожилась она.

– Потому что у тебя странное выражение лица, да и сам я чувствую что-то неладное.

Она пожала плечами.

– Не знаю. Может, это всего лишь фантазии, но мне кажется, за нами следят.

– Едва ли это успокоит тебя, но я чувствую то же самое. Наши преследователи очень хитры. Как я ни пытался, мне не удалось ничего увидеть или услышать. Но они где-то там, я уверен. – Он незаметно указал на скальный выступ впереди.

И вдруг гора содрогнулась, словно его жест пробудил какие-то тайные силы. Охваченные ужасом, они остановили экусов. Скалы загудели и задрожали; экусы в страхе жались друг к другу. Падающие камни со свистом рассекали воздух. Землетрясение усиливалось, и камни проносились все с большей скоростью.

– Надо уходить отсюда! – крикнул Тирен. – Немедленно!

Он ударил экуса Элайи по крупу. Когда животное ринулось вперед, Тирен перехватил поводья у Ватиса. Пришпорив вороного, он помчался вместе с Ватисом за девушкой.

Быстро добравшись до перевала, они начали осторожно спускаться по крутому склону. Однако камни все летели, только теперь они попадали в цель.

Оглянувшись через плечо, Элайя увидела, как крупный камень угодил Тирену в плечо, чуть не выбив его из седла. Молодой человек пошатнулся, но все-таки удержался в седле. Погоняя своего вороного, он не выпускал из рук поводья Ватиса.

Кремнистые осколки дождем сыпались на них, и Элайя подумала, кончится ли когда-нибудь эта напасть, выдержат ли они эту атаку. Пригнувшись к шее экуса, она мчалась вперед, не сводя глаз с тропы. Несколько раз камни попадали в ее гнедую. Животное ревело от боли, но ни разу не остановилось. Они скакали все вперед и вперед, и наконец камнепад стал стихать, а затем и вовсе прекратился.

Хотя угроза, казалось, миновала, Тирен не остановился. Он продолжал безумную гонку, выехав вперед, преодолевая все преграды и безошибочно выбирая дорогу, которая вела их все ближе и ближе к Фироксу и кристаллу. Элайю удивило, что он находит дорогу без ее помощи, но тут же она забыла об этом. Времени на размышления не было, ибо Тирен увлекал их за собой через каменные завалы.

И вдруг он остановил экуса. Девушка натянула поводья и через плечо взглянула на Ватиса. Бледный и усталый, казалось, он держался гораздо бодрее, чем можно было ожидать.

– Я рада, что ты избавил нас от опасности. Боюсь, экусы долго не выдержали бы такого темпа, – сказала она Тирену.

– Мы еще не избавились от опасности, – мрачно заметил он. – Я остановился из-за этого, – и он указал на склон ближайшей горы.

Сначала за массой камней девушка ничего не увидела. Но, подняв голову, она вскрикнула. Две огромные скалы выступали над землей, как сказочные стражи, точно такие же, каких они видели в пустыне.

Дурное предчувствие охватило ее.

– Как ты думаешь, что это значит? – спросила она, пытаясь овладеть собой.

– Эти скалы – внешняя граница форпоста Фирокса, – ответил Ватис. – Камнепад был первым предупреждением. За этими скалами нас подстерегает большая опасность.

– Я был уверен, что ты это скажешь. – Тирен спрыгнул с седла.

– У нас мало времени. Возможно, нас преследуют, но экусам нужен хоть краткий отдых. Затем мы поскачем дальше.

Элайя увидела, как Ватис спешился и направился к одному из монолитов, потом перевела взгляд на Тирена. Он полулежал на экусе, свесив голову. Вид его свидетельствовал о смертельной усталости.

Девушка тут же забыла обо всем, спрыгнула на землю и поспешила к Тирену. Когда Элайя нерешительно коснулась его, он обернулся. В его глазах застыли боль и сомнение.

«Наверно, он не уверен, стоит ли нам ехать дальше. Но ведь у него есть право выбора», – подумала она, почувствовав зависть.

– Как твое плечо?

– Распухло, но кости целы. – Он немного помолчал. – Элайя, полагаю, теперь ты поняла, что поиски безнадежны. В этих горах полно людей Фирокса, а у нас один пистолет на троих. Давай повернем назад. Мы с Ватисом научились выживанию на этой несчастной планете и сумеем защитить тебя.

Девушка смотрела в серые глаза, с мольбой устремленные на нее. «Как хорошо было бы забыть обо всем, избежать ужасов, поджидающих впереди, и последовать за ним! Кому до меня есть дело? Кто будет тосковать обо мне на Арании? Уж, конечно, не Верховная жрица». Она вспомнила враждебность своей наставницы в день отправления в транспортной камере на Арании.

Однако, едва подумав о Верховной жрице, Элайя вспомнила ее слова: «Ты наша последняя надежда».

Девушка отпрянула от Тирена и печально улыбнулась:

– Прости. Не могу. У меня свое предназначение. – У нее сжалось сердце, когда она увидела его щемяще-грустный взгляд. – Ты волен повернуть назад, Тирен. Я не стану тебя удерживать.

Он притянул ее к себе. Чувства к этой девушке всколыхнулись в нем с новой силой. В памяти всплыли слова Ватиса, услышанные накануне. Тирен больше не мог бороться с судьбой, зная, что их связывают такие узы, разорвать которые может только смерть.

– Элайя, у меня уже нет выбора. Нас связывает не только слово, данное друг другу, но и судьба.

– Значит, ты едешь со мной?

– Да.

Охваченная неизъяснимой нежностью, девушка протянула руку и погладила Тирена по щеке. У нее тут же возникло странное волнующее ощущение. Она забыла обо всем, кроме его близости.

– Тирен, Элайя, – раздался голос Ватиса. – Идите сюда. Мне нужно поговорить с вами.

Они направились к старику, еще не оправившись от сильных эмоций.

– В чем дело, учитель? – спросил Тирен. – Ты отдохнул и хочешь продолжить путешествие?

Ватис задумчиво посмотрел на них:

– Ах да, путешествие. Об этом я и хотел поговорить. – Помолчав, он добавил: – Ехать дальше я не могу. Отсюда вы отправитесь без меня.

Тирен изумился:

– Тебя задел камень? Ведь ты, кажется, не ранен? А может, ты потерял веру в успех нашего предприятия?

– Нет, сын мой, – старец покачал головой. – Напротив, не сомневаюсь в успехе. Но я выполнил свою миссию и больше моя помощь не нужна. Судьба Империи зависит от вас.

Ужасное предчувствие охватило Тирена: неужели начинают сбываться пророческие слова Ватиса? Значит, все это неизбежно.

– Выбор не зависит от меня. – Старик взял Тирена за руку. – Я всего лишь слуга кристалла. А вы будете не слугами, а хозяевами.

– Но я не хочу иметь никакого отношения к этому проклятому камню! Я ценю тебя, а не иллюзорную славу или силу. – Он отстранился от старца, и лицо его исказила боль. – Ты был моим отцом и другом. Я не хочу тебя потерять.

– Я тоже не хочу этого, но решение не зависит и никогда не зависело от нас.

Тирен попятился.

– Нет, я не могу согласиться с этим! – воскликнул он.

Он вдруг повернулся и побежал прочь, словно желая спастись от реальности. Потом остановился, понурив голову.

Ватис долго и печально смотрел на него. Затем с тяжким вздохом повернулся к Элайе. Казалось, он в последний раз пытался проникнуть в ее мозг.

Она почувствовала зондаж, но на этот раз не противилась ему. Ее охватило ласкающее тепло. На мгновение их души встретились, и Ватис наполнил ее душу мягким светом. Старик улыбнулся.

– Спасибо тебе, дитя мое. Закат моей жизни украсит мысль, что ты наконец доверилась мне. Теперь я убежден, что кристалл будет в надежных руках. – Он слегка опечалился. – Относись доброжелательно к Тирену. Он будет тяжело переживать мой уход. Доверяй ему так же, как и мне. Он лучший из моих учеников, надежда наших народов. Я старался научить его всему, что знал сам. Ты даже не представляешь себе, как вы нужны друг другу.

– Я сделаю все, о чем вы просите, – со слезами на глазах прошептала Элайя. Ее голос дрогнул.

Зарыдав, она бросилась к нему на грудь. Ватис обнял ее и, гладя девушку по голове, спел ей старинную песню.

– Успокойся, – наконец проговорил он. – Тирен не подведет тебя; вы завладеете кристаллом. Но будь осторожна на Арании. Самое трудное испытание ждет тебя, когда ты вернешься на родину. Помни, кто ты, ибо в твоих жилах течет кровь королей. Эта династия была поистине великой – что бы тебе ни говорили о ней. Кристалл предали не твои предки.

– А кто же?!

Он осторожно высвободился из ее рук.

– Как я предвижу, все откроется в свое время. Утешайся этим. Если доверишься своему сердцу, ничего дурного не случится. А теперь иди, мои силы на исходе. А я еще должен проститься с Тиреном.

Она кивнула, и старик нетвердой походкой направился к Тирену.

– Сын мой, – проговорил Ватис, – осталось совсем немного времени. Выслушай меня, хотя между нами еще нет полной ясности. Выслушай в последний раз и поверь мне.

Смягчившись, Тирен обернулся к нему. На его лице запечатлелось глубокое страдание.

– О чем говорить? – тихо спросил он. – Ты уходишь, а я должен остаться. Твоя миссия исполнена, а моя только начинается. То, что я буду жить, должно утешать меня, но в душе одна пустота. Я знаю лишь то, что ты уходишь от нас и что я люблю тебя.

– Тогда выполни мою последнюю просьбу – в знак доказательства своей любви. – Когда Ватис произнес эти слова, его озарило мягкое сияние, а контуры фигуры начали расплываться. – Позволь Элайе востребовать тебя. Как только найдете кристалл, отправляйся на ее родную планету. И тогда, поверь, все будет хорошо.

Старик поднял руку, уже почти бестелесную. – Прощай, сын мой и друг. Я никого не любил так сильно, как тебя.

Тирен в отчаянии смотрел, как фигура Ватиса растворяется в воздухе. Он еще долго стоял неподвижно, не желая верить, что Ватис действительно ушел из жизни.

Моросящий дождь, холод и ветер заставили Тирена очнуться. Он в смятении оглянулся вокруг, ища глазами Элайю.

Она тоже смотрела на него, не зная, что предпринять и как утешить.

– Чего же ты ждешь? – резко сказал он. – Садись на экуса. Мы и так чересчур задержались.

Здесь негде укрыться, а нам все еще угрожает серьезная опасность.

Девушка молча пошла к экусу. «Он прав. Здесь опасно. Сейчас мне не утешить его, но у нас еще будет время и для разговора, и для утешения».

Глава 6

Дождь моросил весь день. По небу неслись рваные свинцовые тучи, не оставлявшие никакой надежды на солнце. Мокрая одежда прилипала к их усталым и замерзшим телам. Ветер, поначалу теплый, постепенно усилился. Он проникал под мокрую одежду, и холод пробирал их до костей.

Их душевное состояние вполне соответствовало погоде: оба были крайне угнетены. Лишь однажды до этого Элайя чувствовала себя такой брошенной и одинокой. Теперь не стало Ватиса, и она опасалась, что потеряла и Тирена.

Отчаяние и тоска давили девушку. Тирен никогда не простит ей кончины Ватиса и будет обвинять в том, что ее появление на этой планете привело ко всему этому. Поняв, что разорвала тонкую нить, все более связывающую их, Элайя впала в безысходное уныние. Она и не помышляла, что все это так важно для нее.

Когда спустились сумерки, Элайя подумала: когда же Тирен наконец даст передышку? Ехать в темноте по крутым узким тропам, часто приводящим к обрыву, было нелепо. Но Тирен, опытный и осторожный воин, сейчас явно не мог действовать разумно.

Кроме нескольких распоряжений, сделанных резким тоном, Тирен не промолвил ни слова после кончины своего учителя. Он весь поник и почти ничего не замечал. Он не мог смириться с утратой учителя и друга. Им овладела тоска, сердце ныло от боли. «Что мне делать без Ватиса? Пока учитель был рядом, в душе теплилась надежда, что когда-нибудь удастся покинуть Карцер и начать новую жизнь». Теперь будущее казалось Тирену еще ужаснее, чем прежде.

Бессмысленная погоня за кристаллом! Даже если они преодолеют все трудности и опасности, поджидающие их впереди, думать, что Фирокс добровольно отдаст им кристалл, – чистое безумие. Впереди у них только беспросветный мрак.

Представив себе, как Фирокс поступит с Элайей, Тирен похолодел. Страшное воспоминание о прошлом и о другой женщине вдруг пронзило его, но он отогнал это наваждение. «Если бы только убедить ее оставить эти поиски…»

Им вновь овладело безысходное отчаяние. «Ничто не заставит Элайю отказаться от цели, а это грозит гибелью. И для него тоже нет иного пути».

Элайе было очень тяжело видеть этого гордого сильного молодого человека в таком состоянии. Ей хотелось помочь ему, утешить, но она не знала, как это сделать.

Сознание того, что она не способна приободрить Тирена, заставляло ее страдать. Девушку никогда не учили облегчать душевную боль близких людей. Может, стоит спокойно объяснить ему ситуацию и убедить в том, что он, погрузившись в переживания, ставит под угрозу их жизни и все, к чему они стремятся. Надо что-то делать, иначе он не окажет ей помощи в нужный момент.

Но не успев произнести ни слова, Элайя вдруг осознала, что и сама понесла тяжелую утрату. Нахлынувшие на нее эмоции тут же заглушили голос разума. «Да, я тоже полюбила Ватиса, – призналась она себе, – и мучительно тоскую о матери». И тут, чуть ли не впервые, Элайя ощутила острое сострадание. «Так вот оно что! Мне очень жаль Тирена, хочется обнять его, утешить, сказать, что все будет хорошо, приласкать, прижать голову юноши к своей груди».

Вздрогнув, Элайя вернулась к реальности. «Все, о чем я мечтаю, не имеет для нас практической пользы, – упрекнула она себя. – Наступают сумерки, и скоро не будет видно ни зги. Если Тирен не в состоянии здраво рассуждать, я возьму ответственность за все на себя».

Вдруг Тирен остановил экуса и обернулся:

– Заночуем здесь. Вон та пещера послужит нам неплохим укрытием.

В середине горного каменистого склона Элайя увидела вход в пещеру. К ней вела узкая тропинка, по которой ходили лишь дикие звери.

– Ну что ж, – сказала она, радуясь возможности укрыться от непогоды.

Элайя направила экуса вверх по каменистой тропе. Тирен последовал за ней, ведя на поводу экуса своего учителя.

Вход в пещеру оказался таким большим, что даже экусы вошли туда.

– Как здесь темно! – ужаснулась девушка. – Ты хочешь пройти в глубь пещеры?

Тирен, не ответив, внимательно осмотрел свод и стены пещеры. Вытащив трутницу, он высыпал немного трута на выступ в скале. После нескольких ударов кресала по кремню он высек искры и зажег трут. У входа в пещеру Тирен поднял большой сук и, превратив его в факел, осветил пещеру.

Тирен подошел к стене, потер пальцами неровную поверхность камня, попробовал пыль на вкус и обрадовался:

– Так я и думал, – обернулся он к Элайе, – стены пещеры из эрляписа. Это та же пористая порода, что и в нашей пещере в оазисе. Эта порода прекрасно впитывает дым, а значит, мы можем расположиться в глубине пещеры. Там будет теплее и нас едва ли найдут.

– Я согласна на все, Тирен, лишь бы не мокнуть под дождем.

Услышав усталый голос Элайи, Тирен поднял факел повыше, чтобы взглянуть на нее. Каштановые волосы потемнели от дождя и были разметаны ветром. Туника и бриджи насквозь промокли. Девушка выглядела бледной, несчастной и крайне утомленной.

Тирен почувствовал угрызения совести. Поглощенный горем, он чуть не забыл об Элайе! А она ни разу не пожаловалась, не попросила о помощи и безропотно следовала за ним.

– Стреножь экусов у входа в пещеру. Они предупредят нас об опасности. – Тирен воткнул факел в щель в стене и распаковал узел с постельными принадлежностями.

– Возьми! – Он кинул Элайе одеяло. – Когда стреножишь экусов, сними мокрую одежду и закутайся в одеяло. А я пойду за хворостом для костра.

Девушка молча кивнула. Хотя предложение раздеться смутило ее, она старалась не задумываться об этом. Ведь Тирен, конечно, не имел в виду ничего дурного.

Вздохнув, Элайя повела экусов в защищенное от ветра место, быстро стреножила и дала им последнюю порцию сухой травы, собранной у подножия гор. Пока животные жевали сено, девушка сняла поклажу и насухо их обтерла.

Управившись с животными, Элайя взяла одеяло, отступила в тень и разделась. Когда Тирен вернулся, она сделала инстинктивное движение, чтобы прикрыть наготу, но тут же поняла, что в глубине пещеры ее не видно.

Тирен поискал ее взглядом, бросил на пол охапку хвороста и вышел.

Элайя закуталась в одеяло, подошла к костру и стала ждать возвращения Тирена. Согревшись, она задремала, но вскоре проснулась и в тусклом свете гаснущего факела увидела чью-то крупную фигуру. Ее рука потянулась к большому камню. Быстрым движением она схватила его и метнула в противника. Он едва успел увернуться.

– Элайя! Это я, Тирен.

– Тирен? – ахнула она. – Прости. Кажется, я заснула, и ты напугал меня. Пожалуйста, прости.

– Тебе незачем извиняться. Я реагировал бы точно так же. – Он отошел от нее. – Накинь на себя что-нибудь и помоги мне собирать хворост.

Оглядев себя, Элайя ужаснулась: одеяло соскользнуло с ее плеч и она была обнажена по пояс. «И почему только, – подумала она, – он всегда застигает меня врасплох, да еще раздетую?»

Подтянув одеяло повыше, девушка завязала два его конца над грудью, а другие два сбоку, на бедре. Затем встала и пошла к Тирену. Он стоял на коленях возле большой кучи хвороста. Элайя поняла, что он выходил из пещеры уже много раз. Сколько же времени она дремала?

Тирен взглянул на нее.

– Захвати немного хвороста, а я зажгу факел; пойдем в глубину пещеры, поищем место для ночевки.

Они шли не очень долго; там, где галерея резко поворачивала влево, Тирен остановился.

– За поворотом и расположимся – здесь не будет сквозняка. Давай вернемся за хворостом и вещами.

Часом позже они сидели у большого костра, в котором весело потрескивали сучья. Помешивая суп, девушка согрелась и приободрилась. От ее мокрой одежды, разложенной на камнях, шел легкий пар. «Пожалуй, все это высохнет не скоро, так что мне придется провести ночь, закутавшись в одеяло».

Запах супа возбуждал аппетит. Элайе очень хотелось угодить Тирену, который всегда ценил стряпню Ватиса. Девушка бросила на него быстрый взгляд.

Он сидел у костра не двигаясь. Приготовления к ночлегу немного отвлекли его от печальных размышлений. Теперь же Тирен молча смотрел на огонь, вновь погрузившись в воспоминания.

– Тирен, – нерешительно пробормотала она, – суп готов. Ты немного поешь?

Он медленно обернулся.

– Нет, я не голоден. – Тирен снова уставился на колеблющиеся языки пламени.

Девушка почувствовала беспомощность. Как быть: ведь ему нужно поесть, согреться, снять мокрую одежду, но он даже не слушает ее. Контакт между ними исчез, их соединяют только предсмертные наставления Ватиса.

«О, Ватис! Как ты мог оставить нас в такой момент? Тирену плохо, а я не знаю, как ему помочь».

Но она все же решила проявить настойчивость, помня о том, что обещала старику.

– Тирен, пожалуйста! Ты должен подумать о себе. Поешь хоть немного, чтобы поддержать силы.

– Нет, оставь меня в покое! – вдруг рассердился он. – Тебя не волнует моя судьба. Ты хочешь лишь одного – моей помощи! – Тирен обхватил голову руками.

Элайя чуть не зарыдала. «Это неправда! Теперь все иначе!» Она ощущала смятение и растерянность, но знала, что любит Тирена. И более того, готова ради него бросить все.

– Ошибаешься, – возразила она. – Ты мне небезразличен, и я доверяю тебе. А вот ты, ненавидя меня, разрываешь те узы, которые связывают нас.

Он поднял голову и серьезно посмотрел на нее:

– С чего мне ненавидеть тебя, Элайя?

– Ты считаешь меня виновной в смерти Ватиса. – Она разрыдалась.

Тирен изумился. Такой уязвимой и безутешной он еще не видел ее. Если бы только он мог приободрить ее! Тогда все изменилось бы.

Застонав, он метнулся к девушке и привлек ее к себе.

– Элайя, – шептал Тирен, – я вовсе не виню тебя. Нас с тобой помимо нашей воли втянули во все это. Один Ватис знал, что нас ждет впереди, и считал необходимым наше участие в этом деле. Разве мы можем пойти на попятную?

Она подняла заплаканные глаза, и от его взгляда у нее сжалось сердце. Слабая, неуверенная улыбка коснулась ее губ.

– Нет, Тирен, конечно, не можем. Иначе мы предадим Ватиса.

Тирен глубоко вздохнул, словно ему предстояло совершить что-то очень трудное, а затем достал ключ, висевший на его ошейнике контроля за поведением.

– Так ты востребуешь меня, Элайя? – спросил он, протягивая ей ключ. – Такова была последняя воля моего учителя. Хотя я до сих пор не постиг ее смысла, готов исполнить ее.

Его слова потрясли девушку. Неужели такой гордый и независимый человек идет на это? Ключ чуть поблескивал на его ладони. Элайя протянула Тирену руку. Их глаза встретились, выразив решимость выполнить взятые на себя обязательства. Теперь она обладала ключом, и Тирен был связан с ней на всю жизнь.

Тирен внезапно поднялся и пошел в дальний угол пещеры. Элайя не спускала с него глаз.

«Может, я не так поняла его? Мне необходимо это узнать».

Девушка направилась к нему:

– Не обидела ли я тебя? Почему ты так внезапно ушел?

В его глазах сквозила боль.

– Нет, ты не обидела меня. Но я, задержавшись хоть на миг, мог бы обидеть тебя.

Элайя подошла ближе к нему и слегка коснулась его плеча. Он вздрогнул.

– Ты не способен обидеть меня, – глухо проговорила она. – Пожалуйста, вернись к костру. Тебе нужно снять мокрую одежду и поесть.

Он последовал за ней и сел на свое место у костра. Элайя опустилась перед ним на колени и развязала пояс его туники.

Он взял ее за руки.

– Тебе не следует этого делать, – смущенно проговорил Тирен.

– Но я хочу этого! – Она обнажила его грудь и плечи. Хотя Элайя уже видела его обнаженную грудь, она почувствовала неутолимое желание.

«Но нравлюсь ли ему я? Способна ли привлечь его неопытная девушка?» Она напряженно вглядывалась в него.

Ее захлестнула радость, когда она увидела огонь страсти в глазах Тирена.

– Я… я нравлюсь тебе? – робко спросила она.

– Да, Элайя! Твои прикосновения обжигают меня! Но я должен держать себя в руках.

Темные ресницы Элайи затрепетали, и она подала ему одеяло.

– А это еще зачем?

– Прикройся, пока будешь снимать бриджи, – вспыхнув, ответила она.

– Но ты же хотела раздеть меня! – Он лукаво улыбнулся. – Впрочем, если это тебя пугает…

Ее глаза сверкнули:

– Я не боюсь. Просто… просто я… – Она всплеснула руками. – Да, я боюсь. Каждый раз, когда я приближаюсь к тебе, меня охватывает смятение. Что-то неведомо влечет к тебе. И хуже всего то, что я не знаю, как с этим справиться. Я вообще ничего не знаю об этом.

Он потянулся к ней и положил свои большие руки на ее хрупкие плечи.

– Я научу тебя всему, Элайя, если ты доверишься мне. Я хотел тебя с тех пор, как впервые увидел в водоеме. Решайся же скорее! – Он перевел дыхание. – Ты хочешь меня, Элайя?

Взволнованной девушке казалось, будто она стоит на краю бездны. «Да, я боюсь, но жажда наслаждения, которое сулит тело Тирена, сильнее страха!»

В ее глазах ответ появился раньше, чем на устах.

– Элайя! – Тирен притянул ее к себе.

Она задрожала от его поцелуя, и пьянящее желание охватило ее.

С каждой минутой пыл Тирена нарастал, желание обладать этой девушкой становилось мучительным. Чувствуя, что она уступает ему, он распалился еще больше, но призвал себя к осмотрительности, ибо помнил, что она совершенно неопытна. Ставка была слишком высока – он не мог потерять ее доверие. Ну что ж, впереди у них не одна ночь, а вся жизнь, хотя ему казалось, что этого мало.

Элайя страстно прижималась к Тирену и гладила его грудь, пока ее рука не наткнулась на ошейник. Их глаза встретились, и они отпрянули друг от друга.

Однако то, что она лежит в объятиях преступника, уже не имело для нее значения. Что ей за дело до того, кто он и за что осужден! Она хотела его и верила ему.

Элайя снова прильнула к Тирену и, чувствуя его сомнения, нежно привлекла к себе.

Его руки перемещались по ее телу, поглаживая ее бедра и ягодицы. Наконец пальцы Тирена добрались до узла, связывающего концы одеяла.

Целуя ее губы, лицо, волосы, он развязал узел. Загипнотизированная его прикосновениями, она откинула голову, полностью отдавая себя в его власть. Теперь ее уже не смущала собственная нагота. Она даже гордилась тем, что сумела возбудить Тирена.

– Ты так прекрасна! – задыхаясь, воскликнул он. – Я даже боюсь прикасаться к тебе: а вдруг чудесное видение исчезнет?

– О, Тирен, научи меня всему!

Его большие загорелые руки осторожно прошлись по ее груди, а пальцы покружились вокруг сосков.

– Тирен, о Тирен! – в восторге стонала она. – У меня такие странные, такие… восхитительные ощущения!

Он коснулся губами и языком сначала одной груди, затем другой, и Элайя затрепетала, почувствовав, как ее опалило жаром. Желание слиться с Тиреном стало непреодолимым.

Стремясь прижаться к его обнаженному телу, Элайя не испытывала больше стыда, она чувствовала лишь нетерпение, уверенная в том, что их ждет неизъяснимое блаженство.

Когда она увидела его возбужденную плоть, страх сковал ее тело. Хотя Элайя слышала разговор послушниц об отношениях мужчин и женщин, сейчас она невольно съежилась.

Заметив ужас в глазах девушки и поняв его причину, Тирен быстро протянул руки и обнял ее.

– Элайя, не бойся. Доверься мне. Клянусь, я не сделаю тебе больно.

– Но… но ты такой… такой…

– Крупный? – закончил за нее Тирен, с трудом сдержав улыбку. – Возможно, девушке кажется, что это так, но поверь, наши тела приспособлены для этого и мы получим наслаждение.

Она зарылась лицом в его волосатую грудь.

– Тогда давай сделаем это сейчас же. Тирен нежно приподнял ее подбородок. Их глаза встретились.

– Ты действительно хочешь этого, Элайя? А известно ли тебе, что повлечет за собой эта ночь?

Она пришла в смятение.

– Я… я не понимаю.

– Лишив тебя девственности, я не утолю своего желания. Понимаешь, о чем я говорю?

Ее сомнения и страхи рассеяла страсть к Тирену. Видя, как сияют его глаза, Элайя желала лишь одного – чтобы он обладал ею. Девушка была готова на все, даже если бы за это ей пришлось поплатиться жизнью.

– Да, Тирен! – воскликнула она. – Я хочу тебя всеми силами души и всем сердцем.

Невыразимая нежность озарила лицо Тирена. Тихо повторяя имя девушки, он осторожно уложил ее на одеяло. Они обнялись и молча прижались друг к другу.

Его губы жадно искали ее рот, поцелуи становились все более настойчивыми. Он отдался неуемному желанию, которое так долго подавлял.

Напрочь забыв о решении остаться девицей, Элайя была готова отдать ему все – губы, тело, душу и сердце.

Его пальцы снова заскользили по ее телу. Каждое прикосновение давало ей неизъяснимое наслаждение. Руки Элайи обхватили его мускулистые ягодицы. Ее поглотила всеобъемлющая нежность к нему.

До того, как овладеть ею, Тирен хотел знать, что она готова, а ее тело свободно и желает этого. Он опасался своей необузданной страсти. Она так невинна, так неопытна! Если он причинит девушке боль или испугает ее, она отвернется от него.

Он осторожно раздвинул ее ноги.

– Не пугайся, – шепнул Тирен. – Позволь мне дотронуться до тебя, и ты получишь еще большее наслаждение!

– Тирен, пожалуйста, слейся со мной, иначе… я умру, – взмолилась она глухим от желания голосом.

Он уже не мог сдерживаться и, обхватив ее бедра, вошел в нее.

Элайя почувствовала резкую боль, которая тут же сменилась необыкновенными ощущениями. Горячими волнами они захлестнули ее тело. Теперь во всей Вселенной не осталось ничего, кроме мужчины, обладавшего ее телом и душой.

Глава 7

Проснувшись, Элайя почувствовала рядом с собой большое теплое тело Тирена.

Он все еще спал; его лицо выражало полную безмятежность. Ее захлестнула нежность к этому человеку. Хоть на время она избавит его от тоски и неопределенности!

Ее взгляд скользнул по ошейнику контроля за поведением. Кроме него, на Тирене ничего не было, однако этот ошейник, так же как цепи или тюремная одежда, свидетельствовал о том, что Тирен – преступник, ссыльный, трус. Это клеймо останется на нем на всю жизнь! А теперь еще он стал ее рабом.

Мысль, что этот человек полностью в ее власти, пугала девушку. Она потрогала ключи, висевшие у нее на шее. Интересно, каким образом ошейник управляет непокорным преступником? Меняет настроение, прочищает мозги или служит орудием пыток?

Элайя содрогнулась. Когда она вглядывалась в спящего Тирена, который так страстно обнимал ее ночью, мысль о том, что ему можно причинить боль, заставила девушку страдать.

А между тем внутренний голос настойчиво убеждал Элайю, что Тирен опасен для ее миссии, ибо в его объятиях она забывает обо всем, даже о Магическом кристалле.

«Но ведь он нужен мне, – возражала она, – ибо без него мне не удастся выполнить свою миссию и завладеть кристаллом». – «Тебе нужны лишь его сила и мастерство воина, – соглашался голос, – но не его любовь и верность. Его покорности ты добьешься с помощью ключей от ошейника контроля за поведением».

Этот голос звучал все более твердо: «Либо управляешь ты, либо управляют тобой. Не пренебрегай ничем, но затем избавляйся от того, что тебе не нужно. Ты должна исполнить свою миссию во имя спасения твоего народа».

Эти слова так настойчиво звучали в измученном мозгу Элайи, что она едва сдержала рыдания. Ведь она чуть было не принесла в жертву население целой планеты ради мимолетного наслаждения! Однако Тирен дал ей такое счастье, какого она никогда не ведала на Арании.

Но разве долг не превыше страстей, а честь не превыше любви? Разве не этому учили ее в течение многих циклов в Сестринской общине? Но, взглянув на спящего Тирена, Элайя усомнилась в правоте этого учения.

Девушка смахнула со щеки слезу. Выбора у нее нет, да никогда и не было. Придется пожертвовать любовью к Тирену, ибо все меркнет перед необходимостью найти кристалл.

Вспомнив Ватиса, Элайя недоуменно покачала головой. Он говорил, что она и Тирен станут Обладателями кристалла! А она в эту минуту чувствовала себя служанкой, рабыней бездушного камня. Судьба предназначила ей следовать по пути, к которому она питала отвращение, проявить отвратительную жестокость.

У девушки перехватило дыхание. Нет, это невыносимо! Как же разрешить противоречие между долгом и чувствами к Тирену? Нужно немедленно выйти из пещеры и подышать свежим горным воздухом, иначе она не выдержит бремени тоски и боли.

Выскользнув из рук Тирена, девушка встала, поспешно оделась, подбросила в догорающие угли несколько веток, зажгла факел и пошла к выходу.

Ветер и дождь прекратились, но солнце пока не вышло. Небо было сумрачным, а мертвая тишина угнетала. Девушка вздрогнула. Ощущение, что за ней наблюдают, возобновилось.

Она посмотрела туда, где находилась крепость Фирокса. Еще два перехода, и они будут там. Конечно, их ждут невыносимые трудности, но пути назад нет.

Печально вздохнув, она направилась к пещере, так и не решив, как быть с Тиреном. А может, все-таки удастся завладеть кристаллом и сохранить ее любимого?

До ее ушей донесся мелодичный звук. Обернувшись, девушка внимательно оглядела окрестности. Казалось, звук не имел источника, но слышался повсюду – настойчивый, сильный и прекрасный. Радость захлестнула девушку, когда она поняла, что это голос Магического кристалла.

Перед ее мысленным взором прошли те, кто посвятил жизнь служению кристаллу. Они проторили путь для нее. Внезапно осознав это, Элайя преисполнилась решимости. И тотчас все остальное – даже любовь – отступило на задний план.

Так же неожиданно видение Магического кристалла исчезло. Теперь девушка почувствовала себя еще более одинокой. Мечты о совместном будущем с Тиреном рухнули. Им не суждено возродиться. Осталось лишь исполнить волю кристалла и утешаться благородством своей миссии. Но почему именно сейчас кристалл заговорил с ней так внятно, тогда как прежде давал лишь таинственные знаки и видения?

В ответ зазвучал добрый, ласковый голос Ватиса:

«Кристаллу нужно доверчивое любящее существо. Теперь ты знаешь, что все остальное зависит от тебя».

После этой ночи ее душа действительно открылась кристаллу. Кроме непродолжительного времени, проведенного в раннем детстве с матерью, разве была она когда-нибудь более доверчивой и любящей, чем в объятиях Тирена? Но, как ни странно, ей придется пожертвовать именно теми чувствами, которые позволили ей общаться с кристаллом! Ибо воспламенил эти чувства не кто иной, как Тирен.

Так и не разрешив эту дилемму, девушка решительно пошла в пещеру, сознавая, что ее ждет противостояние, наверняка невыносимое для них обоих.

Он уже встал и надел бриджи и сапоги. Когда вошла Элайя, Тирен направился к ней. Обняв девушку, он покрыл ее губы поцелуями. Она страстно ответила ему, но тут же, овладев собой, отстранилась.

– Не нужно, Тирен, отпусти меня! Он озадаченно нахмурился:

– Что случилось, Элайя?

В его глазах вновь появилась прежняя настороженность. «Прости меня», – тоскливо подумала она.

– То, что произошло между нами этой ночью, не должно повториться, – твердо сказала девушка. – Я ни в чем не виню тебя, ибо так сложились обстоятельства, но, будучи востребованным мной рабом, ты перешел дозволенные границы.

Его глаза потемнели, а на скулах заходили желваки.

– Все ясно до боли, госпожа. – Тирен низко поклонился. – Разве я смею возражать? Хозяйка имеет право использовать меня как ей угодно. Моя жизнь в твоих руках.

Элайя содрогнулась, поняв, как обидела и унизила его. «Наверное, он теперь уже никогда не простит меня».

– Я… я не сама это решила, – поспешно добавила она. – Пока ты спал, со мной общался кристалл. Он дал мне указания. Смирись с этим.

– Ты вовсе не обязана оправдывать свои действия. Судя по всему, теперь кристалл управляет нами обоими.

Элайя начала собирать постель и скатывать одеяла.

– Значит, не будем возвращаться к этому. Нам предстоят более важные дела. – Она нерешительно посмотрела на него.

Тирен молча взял мешки, упаковал их скудные пожитки и тяжелым шагом направился к выходу. Элайя заканчивала сборы, охваченная тоской.

Тропа становилась все хуже. Путь то и дело преграждали большие камни; животные спотыкались, и вскоре всадникам пришлось спешиться и вести экусов на поводу. Это была трудная и утомительная работа. Когда солнце подошло к зениту, Тирен предложил отдохнуть.

Устроившись на узком, продуваемом ветром каменистом выступе, они молча перекусили. Душевные страдания не располагали их к разговору. Фрукты и вяленое мясо, заготовленные ими у подножия гор Мэйсер, не лезли Элайе в горло, но она все-таки заставила себя поесть. Без пищи ей не справиться с предстоящими испытаниями. Если бы еда могла укрепить и душу!

– Пора в путь, – отрывисто сказал Тирен. – Здесь, на открытом месте, мы беззащитны. Вон в том лесу впереди будет гораздо безопаснее.

Элайя посмотрела вниз. Да, лес укроет их от чужих глаз, но там их могут подстерегать засады и другие опасности. Она попыталась избавиться от этих мыслей, но они преследовали ее. «В чем же дело? Что таится в этом лесу?»

– Что тебя беспокоит? – спросил Тирен. – Ты слышала голос кристалла?

Она перехватила его отчужденный взгляд.

– Не знаю. Но этот лес чем-то смущает меня. А нет ли другого пути, в обход леса?

– Нет. Судя по тому, что мне известно, единственный путь к следующей горной цепи лежит через лес.

Элайя вздохнула.

– Тогда нам следует проявить предельную осторожность. Нас ждут опасности.

– Но в этом нет ничего нового, такова особенность нашей миссии!

Она посмотрела на него. «Могут ли слова смягчить трудности нашего положения? Как заглушить боль и тоску, затаившиеся в этих серых глазах?»

Хотя Тирен скрывал свои чувства под маской холодного безразличия, правда прорывалась наружу.

Мучительно переживая это, Элайя поспешила к своему экусу. Взобравшись на спину животного, она погнала его вперед по тропе, ведущей в долину.

Слезы навернулись на глаза Элайи. Неужели она настолько потеряла самообладание, что не в силах смотреть на него и думать о нем без слез. «О Тирен! – молча взывала она к нему. – Если бы судьба не была так жестока к нам!»

Часа через два они добрались до опушки леса. Тирен остановил экуса и обратился к девушке.

– Если позволишь, я поеду впереди.

Едва она попыталась возразить, он поднял руку:

– Госпожа, если ты не скрываешь от меня каких-то особых талантов, полагаю, что принесу больше пользы в данной ситуации. Кроме того, если на нас нападут, у тебя останется шанс на спасение. Он мрачно улыбнулся: – В конце концов моя главная задача – способствовать твоему успеху.

Элайя вскинула голову. Еще секунда, и она излила бы на него гнев, возбужденный чувством вины и отчаянием. Но ей удалось сдержаться.

– Как хочешь. Тогда не стоит задерживаться. Тирен не оглядываясь поскакал в темный лес.

Они сразу же ощутили удушливый запах болота и гниющего дерева. Мертвую тишину не нарушали ни щебет птиц, ни жужжание насекомых; девушка ощущала нарастающее напряжение. Дрожа от страха, она пришпорила экуса и догнала Тирена. Если что-то случится, они вместе встретят удар судьбы.

Вдоль узкой тропинки, по которой они продвигались, росли причудливые деревья, странные папоротники и кусты, усеянные прелестными цветами.

«Самое подходящее место для засады», – подумала девушка и осторожно огляделась.

– Стой! – вдруг воскликнул Тирен. Она остановила экуса.

– В чем дело?

Тирен спешился и, оглядываясь, подошел к бурно разросшимся прямо на тропинке зарослям желто-зеленого папоротника. С минуту он постоял там, тщательно всматриваясь в густую листву. Потом, подобрав крупный камень, швырнул его в заросли. В середине тропинки, по которой им предстояло проехать, оказалась глубокая яма, куда с хрустом упали скрытые папоротниками ветки.

Тирен вернулся к экусу и чуть улыбнулся Элайе.

– Можешь утешиться тем, что предчувствие не обмануло тебя. Эта яма была не слишком тщательно замаскирована. Значит, Фирокс решил нас немного подразнить. Дальше мы встретим более искусные западни.

Элайя побледнела:

– Чем я могу помочь? Тирен вскочил на экуса.

– Внимательно смотри и слушай. Ежеминутно будь готова встретить опасность. Чуть что, немедля дай мне знать.

Она кивнула и погнала экуса вперед. Объехав яму, они продолжили опасный путь. Грозный лес, казалось, ожил. Каждое дуновение ветра, шелест листьев, внезапный шорох заставляли девушку замирать. Ей мерещились тени между деревьями, она настороженно вглядывалась в каждую ветку на тропе. Где же их подстерегает очередная западня?

Долго ждать не пришлось. Тирен снова остановился и внимательно всмотрелся в деревья справа от тропы. В нескольких метрах от них он наклонился и устремил зоркий взгляд на землю. Затем обернулся к девушке.

– Подержи экусов. Я приведу в действие ловушку, а это может напугать животных.

Элайя быстро соскочила на землю. Ведя на поводу экусов, она затаив дыхание смотрела, как Тирен шарит рукой по земле. Наконец, ухватившись за что-то, он рванулся к тропе.

Высокое тонкое деревце, согнутое почти до земли, внезапно выпрямилось и перекрыло тропу. Такой молниеносный удар выбил бы из седла самого лучшего наездника.

Тирен снова поехал впереди. Элайя остановила экуса возле злополучного места и ахнула. В стволе и ветвях молодого деревца были укреплены сотни крошечных металлических шипов, которые убили бы неосторожного всадника.

Тирен прав. Ловушки и западни Фирокса становятся все более изощренными и угрожают смертью. Уняв дрожь, Элайя пустилась догонять Тирена.

После того, что произошло, они поехали еще медленнее. Когда спустились сумерки, Элайя и Тирен преодолели лишь половину пути. Только предельное внимание помогло им избежать еще трех ловушек, каждая из которых была коварнее предыдущей.

От неимоверного напряжения и усталости Тирен осунулся, глаза у него запали. Наконец он сказал Элайе:

– Пора устраиваться на ночлег. В темноте я не распознаю ловушки; к тому же мне необходимо восстановить силы.

– Где же ты предлагаешь остановиться? Я не вижу здесь безопасного места.

– Во владениях Фирокса и нет таких мест. Нам придется обойтись без костра и дежурить всю ночь. – Он спешился, взял поводья и свернул направо.

Мысль о том, что им придется провести ночь без сна в этом враждебном холодном лесу, ужаснула Элайю, однако другого выхода не было. Тяжело вздохнув, она соскочила с экуса и последовала за Тиреном.

Ужин прошел в таком же тягостном молчании, как и обед, но после скудной трапезы Тирен сказал:

– Мы будем дежурить по очереди, тогда тебе и мне удастся спокойно поспать хоть несколько часов. Когда ты хочешь дежурить?

Понимая, что он в полном изнеможении, она ответила:

– Я подежурю первую смену.

Тирен лег и укутался поношенным одеялом. Не прошло и минуты, как Элайя услышала его глубокое ровное дыхание. «Нужно обладать военным опытом, – подумала девушка, – чтобы так быстро заснуть в подобных условиях».

Поднявшись, Элайя решила наведаться к экусам, проверила, хорошо ли они стреножены и хватит ли им корма на ночь.

Она долго стояла возле них, прислушиваясь к шепоту леса. В темном небе ярко сияли две луны Карцера – Альбус и Нигрус. Легкий ветер чуть шевелил верхушки деревьев. Но, кроме этого, здесь не было никаких звуков. Впрочем, и днем они не видели в лесу никаких признаков жизни. Этот вымерший лес – идеальное место для западни!

Девушка устроилась на земле напротив Тирена и, укрывшись, прислонилась спиной к дереву.

Внезапно Элайя услышала необычно приятную мелодию, звуки которой, казалось, заполнили весь лес. Какая-то неведомая сила неудержимо влекла куда-то девушку, но ее ноги вдруг отяжелели.

Элайя с трудом поднялась. «Да это сон, – подумала она, направляясь к источнику звука. Это просто сон».

Проходя мимо Тирена, она взглянула на него. Его лицо было спокойным. «Хорошо, – мелькнуло у нее в голове, – ему тоже нужно отдохнуть». Загипнотизированная волшебными звуками, Элайя устремилась дальше по тропинке, освещенной луной. Теперь ее притягивал необычный пьянящий аромат, и она ускорила шаг. Что-то зовет ее. Может, Магический кристалл?

Чем ближе она подходила к опушке, тем сильнее становилось желание идти вперед по залитой лунным светом тропинке. Лес, прежде такой страшный, теперь вселял в девушку уверенность, что впереди ее ждет что-то необычное.

Наконец она увидела большую поляну, посреди которой рос гигантский цветок. Его малиновые лепестки слегка шевелились от сладкого ночного ветра. Цветок излучал свет и неудержимо манил к себе. Очарованная его сказочной красотой, Элайя устремилась к нему.

В этот момент ее отяжелевшие веки приоткрылись, и вокруг стебля цветка она увидела кучки чистых белых костей. Девушка задрожала. Сонливость исчезла. «Нужно немедленно уходить!»

Но едва она повернулась, как тонкая лоза цветущего куста обмоталась вокруг ее ботинка. Девушка упала, и тут же почувствовала, что цветок медленно тянет ее к себе.

Как она ни старалась, ей не удавалось освободиться от опутавшей ее лозы. Цепляясь за влажную землю, Элайя пыталась удержаться на месте.

Однако девушку влекло все дальше и дальше. «Все пропало», – подумала она и, подняв голову, посмотрела вперед. Через несколько секунд этот страшный цветок поглотит ее. Между тем его сердцевина широко раскрылась, и оттуда стекала густая, вязкая жидкость.

– Тирен! – крикнула она из последних сил. – Тирен, помоги мне!

Он проснулся, вскочил на ноги и выхватил пистолет. Откуда исходит этот крик? Тирен поискал глазами Элайю, но ее не было.

Перед ним расстилался лес, мрачный и молчаливый. В какую сторону она ушла? Он прикрыл глаза и прислушался. Ватис говорил, что ему тоже доступно общение с кристаллом. Так пусть это произойдет сейчас, иначе Элайя погибнет. Секунды проходили мучительно медленно.

– Тирен! Помоги!

Тирен помчался на зов. Как она решилась идти в такой темноте?

До него донесся шум борьбы и приглушенный вопль. Безумная радость охватила Тирена. Элайя где-то там, впереди! Она жива!

Он увидел мерцание мягкого света на поляне и бросился вперед, не замечая веток, хлещущих его по лицу, и выбрался на поляну. Там, возле огромного поющего цветка, лежала Элайя, одна нога которой была опутана лозой этого страшного растения. Тирен поднял пистолет и выстрелил.

Издав ужасающий вопль, поющий цветок отпустил жертву и, сложив лепестки, исчез под землей.

Тирен поднял Элайю на руки и обнял ее.

– Элайя, – шептал он, – что с тобой? Она дрожала.

– Тирен, ты успел! Хвала кристаллу. Ты успел!

Он крепко прижал ее к себе. Неужели кристалл и в самом деле привел его к ней? А впрочем, какая разница? Главное, она спасена!

Элайя смущенно взглянула на него.

– Я… я могу идти сама.

Но Тирен, держа ее на руках, двинулся обратно. Вздохнув, Элайя прижалась к его груди.

Вскоре Тирен остановился и опустил ее на землю. Девушка огляделась и увидела, что они уже возле своего привала. Она подняла на него глаза, полные благодарности.

– Спасибо тебе, Тирен. – При воспоминании о пережитом ужасе она содрогнулась. – Что это за цветок?

– Его называют «кантаре», или поющий цветок. Как только несчастная жертва, загипнотизированная им, приближается, он хватает ее мощными щупальцами и заглатывает.

Элайя вздрогнула.

– А почему его песня привлекла именно меня? Тирен усмехнулся.

– Ватис спас меня от кантаре через несколько месяцев после того, как мы с ним прибыли на Карцер. А если человек слышал эту песню и все же спасся, цветок теряет свою власть над ним. Вот так мы избавились еще от одной опасности.

Девушка посмотрела на небо. Две луны чуть-чуть сдвинулись с места.

– Мое дежурство еще не закончилось. Почему бы тебе не поспать еще? После того, что случилось, я вряд ли засну.

Тирен лег и тут же забылся мертвым сном.

Потянулись томительные часы. Дежурство Элайи кончилось, но она не стала будить Тирена, ибо понимала, что он слишком измучен.

Холод пробирал ее до костей, и она дрожала. Ее охватило страстное желание забраться к Тирену под одеяло и согреться у него на груди, но она вспомнила о том, что произошло у них прошлой ночью, и едва подавила рыдание.

Впервые размышления о возложенной на нее миссии не утешали ее. Над честью и долгом возобладало страстное желание соединиться с Тиреном. Она провела всю ночь в мучительной борьбе с собой.

Тирен проснулся, когда занималась заря. Он рассердился, что Элайя заснула на дежурстве, но, повернувшись, увидел, что девушка вовсе не спит.

– Элайя! – воскликнул он. – Почему ты не разбудила меня?

– Ты слишком устал.

– Да ты же не сможешь ехать дальше!

– Не беспокойся, я справлюсь.

Они тронулись в путь полчаса спустя с прежней решимостью. Сон освежил Тирена, и он быстро обнаружил несколько новых ловушек.

Через несколько часов они подъехали к опушке. Элайя была счастлива, что лес наконец-то кончился.

– Тирен… – начала она.

Он обернулся, и в ту же секунду его экус угодил в западню.

Глава 8

Металлические когти взметнулись вверх, готовые вцепиться во всадника и животное. Элайя, осадив своего экуса, крикнула:

– Тирен!

Тут молодой человек увидел огромную яму, разверзшуюся под ним. Когти в один миг вцепились в мягкий живот экуса.

Только молниеносная реакция и высокие сапоги спасли Тирена. Смертельно раненное животное агонизировало, но Тирен спрыгнул на землю невредимым.

Чудовищная ловушка медленно погрузилась в землю, увлекая за собой жертву. Тирен подбежал к перепуганной Элайе:

– Скорее дай мне пистолет и принеси веревку.

Девушка, потерявшая от ужаса дар речи, протянула Тирену пистолет и спешилась. Достав моток веревки из поклажи, она бросилась к молодому человеку, который опустился на колени возле зияющей ямы.

Из-под земли доносился вой несчастного экуса. Тирен прицелился и выстрелил. Протяжно захрипев, животное умолкло.

– Дай веревку, – попросил Тирен.

– Что ты собираешься делать?

– Действие пистолета длится недолго. Я спущусь в яму и прикончу несчастное животное.

Он поднялся. Подойдя к ближайшему дереву, Тирен обвязал один конец веревки вокруг ствола, а другой бросил в яму.

– Тирен, не надо! – взмолилась девушка. – Неизвестно, что внизу. А что, если там еще одна ловушка?

– Не хочу, чтобы животное мучилось. Но не бойся. Я вернусь и снова буду к твоим услугам. – Он насмешливо улыбнулся: – Ведь тебя беспокоит именно это, правда?

Она с укором взглянула на него.

– А чем я могу тебе помочь?

– Держи веревку и следи, чтобы она была натянута. Я быстро справлюсь. Возьми пистолет. Он пригодится тебе, если я не вернусь.

С этими словами он вытащил из-за голенища нож и сунул его за пояс. Затем начал спускаться в яму.

Элайя склонилась над ямой, тщетно пытаясь что-нибудь рассмотреть в темной глубине и натягивая веревку. Наконец натяжение ослабло. Видимо, Тирен добрался до экуса.

Через минуту веревка вновь натянулась, и вскоре Тирен выбрался из ямы.

– Все в порядке. – Он вытер травой кровь с лезвия.

Элайя заметила, что его бриджи порваны и на ногах кровь.

– Сядь, Тирен. Мне нужно обработать твои раны. Она принесла флягу с водой и чистые тряпки.

Только сейчас обратив внимание на свои раны, Тирен понял, как близок был к смерти. «Не хватает только заболеть», – подумал он. Если он ослабнет от боли и потери крови, им вряд ли удастся выполнить свою миссию.

– Забинтуй ноги и останови кровотечение. Нам нужно поскорее выбраться из этого леса.

Элайя опустилась на колени:

– Промыть раны – секундное дело. Необходимо предотвратить инфекцию.

Как только Элайя промыла и забинтовала раны, Тирен поднялся. Девушка, собирая вещи, поглядывала на него, чувствуя угрызения совести.

– Прости меня, Тирен, если бы я не отвлекла тебя…

Он сунул нож за голенище сапога и, не глядя на нее, сказал:

– У меня притупилась осторожность, когда мы увидели опушку. Эту западню Фирокс предназначил для меня, ибо знает человеческую натуру.

– Ты говоришь так, словно знаком с ним.

– Знаком, вернее, был знаком. Хотя он родом с другой планеты, мы в течение многих циклов вместе учились на Беллаторе. Потом наши пути разошлись. – Он мрачно добавил: – Хотя все идет к тому, что они вновь пересекутся.

– Вы были друзьями?

– Нет, никогда. Горький опыт учит, что не следует проявлять излишнюю доверчивость. Ладно, нам пора убираться с этого зловещего места.

«Ясно, что он имел в виду не только Фирокса, но и меня, когда говорил о доверчивости. О, хоть бы скорее завершить нашу миссию! Хоть бы не видеть его укоризненный взгляд!»

Девушка молча пошла к экусу и вскочила на него.

Тирен смотал веревку, подвязал ее к седлу, уселся на вьючного экуса и поехал к опушке леса.

Скоро лес остался позади, и тропа пошла вверх, к новой гряде гор. День был ветреным и облачным.

«Показывается ли солнце в горах Мэйсер?» – подумала Элайя.

Они с трудом пробирались по горным тропам, но Элайя интуитивно чувствовала, куда им следует ехать.

Однако бессонница начала сказываться. Девушка то и дело погружалась в дремоту. Она мечтала о ночлеге и затуманенными, воспаленными глазами смотрела, как пробивающееся сквозь тучи солнце медленно плывет к тающим в дымке далеким горным вершинам.

Наконец Тирен сказал, что пора сделать привал.

– Пожалуй, возле этих скал будет относительно безопасно. – Он спешился. – Однако в эту ночь я буду дежурить в первую смену.

Элайя разложила постель под выступом скалы и хотела заняться экусами, но сильная рука удержала ее.

– Я сам займусь ими, – ласково сказал Тирен.

– Ложись отдыхать.

Элайя накрылась с головой одеялом, и сон тут же сморил ее.

Вокруг не было видно ни зги, когда Тирен разбудил ее. Девушка протерла глаза.

– Долго я спала?

– Часов семь или восемь. Но поскольку ты легла очень рано, то вовсе не просрочила свое время.

Вот, возьми мясо и сушеные фрукты. Время ужина давно прошло.

Она взяла еду, задев в темноте Тирена. От этого прикосновения оба вздрогнули. Сердце девушки учащенно забилось. Стоило Тирену обнять ее, и Элайя забыла бы обо всем.

Но он отступил, улегся на свое место, завернулся в одеяло и тут же заснул.

Утром, наскоро перекусив, они тронулись в путь. Они поднимались все выше и выше, пока не почувствовали стеснение в груди и боль в ушах.

Хотя солнца не было, Элайя интуитивно поняла, когда наступил полдень. Но Тирен не останавливался, пока они не добрались до горного перевала, зажатого между утесами и продуваемого всеми ветрами. Там они долго стояли, глядя вперед. Перед ними простиралось плоскогорье, на котором возвышались мрачные зубчатые стены крепости.

– Фирокс! – задыхаясь, прошептала Элайя. – Наконец-то!

«Да, Фирокс, – злобно думал Тирен. – Скоро мы с тобой встретимся, и я отомщу за Дарлу». Образ прелестной голубоглазой блондинки возник перед его мысленным взором. Как долго он запрещал себе вспоминать о ней! Он сжал кулак при мысли о ее гибели.

– Фирокс! – Это имя звучало в его устах, как проклятие.

«Почему между ними такая вражда?» – размышляла Элайя. Она никогда не видела на его лице выражение такой ненависти и боли, и это напугало ее.

Девушка осторожно коснулась руки Тирена, желая отвлечь его от тяжелых мыслей.

– Тирен, нам пора в путь.

Еще с минуту Тирен взирал на замок. Затем, передернув плечами, пришпорил экуса.

С приближением к крепости, где Фирокс прятал украденный Магический кристалл, они поехали быстрее, спускаясь по крутым склонам. Вскоре им пришлось спешиться и повести экусов на поводу, ибо путь преграждали каменистые завалы. Через два часа они увидели крепость с более близкого расстояния. Она высилась на огромном утесе.

– Вот он, уже совсем близко, – выдохнула Элайя дрожащим от триумфа голосом, когда они лежали на земле и впивались глазами в открывшийся вид.

– Кристалл почти в наших руках! Как я мечтала об этом дне, но даже не смела надеяться, что увижу волшебный камень! Идем, нельзя терять ни минуты.

Тирен удивленно посмотрел на нее.

– Неужели ты собираешься спускаться, не рассмотрев хорошенько подступы к крепости?

– Именно так. Меня поведет кристалл.

– Ты обезумела? – разозлился он. – Мы едва избежали ловушек в проклятущем лесу. Уж не считаешь ли ты, что Фирокс меньше охраняет свое главное убежище? Позволь мне рассмотреть все пути, ведущие в крепость и из нее. Здесь должны быть безопасные подходы.

Элайя решительно покачала головой.

– Нет, Тирен. Надо идти именно сейчас, пока нас не заметили. Внезапность – наше преимущество. Кристалл зовет меня.

– Но ты ничего не понимаешь в военном деле! Как же ты смеешь брать на себя ответственность?

– Это моя миссия, а ты поклялся подчиняться мне!

В его глазах вспыхнул гнев:

– Но я уверен, что это безумие!

– И все же тебе придется подчиниться мне! Он холодно усмехнулся:

– Тогда поступай как знаешь. Я отказываюсь выполнять нелепые приказы.

– У тебя нет выбора – и ты знаешь об этом! Я могу заставить тебя идти.

– Попробуй, если у тебя хватит смелости.

И, повернувшись, он пошел прочь.

Девушка пришла в ярость. Как смеет Тирен бросать ей вызов? Он поклялся помогать ей, а теперь, когда крепость рядом, отказывается! Ведь ей не обойтись без Тирена – умелого и сильного.

Ее рука невольно потянулась к ключам, висевшим на шее. Может, воспользоваться ими? Но что, если это причинит ему боль или даже убьет его? Нет, это невозможно. Ошейник предназначен для управления ценным рабом, а не для его ликвидации.

Элайя сняла ключи с цепочки.

– В последний раз предупреждаю тебя, Тирен, – крикнула она. – Подчинись или вини себя за последствия.

Он даже не остановился.

– Тирен! – В ее вопле соединились злость и мольба.

Помедлив еще минуту, Элайя охваченная яростью и отчаянием, соединила ключи.

Глава 9

Сначала ей показалось, что ничего не изменилось. Но внезапно Тирен обернулся, и его лицо выразило удивление и боль. Небольшое подрагивание пальцев перешло в конвульсии, от которых содрогалось его тело. Тирен с глухим стоном упал на землю.

Элайю охватил ужас. Она не ожидала, что это вызовет такие мучения. Девушка попыталась разнять ключи, но у нее ничего не получалось.

Она внезапно поняла, что действие ошейника рассчитано на определенный период и произвольно прервать его ей не удастся. Осознав тщетность своих усилий, Элайя выронила ключи и бросилась к Тирену.

Он бился в судорогах, время от времени пытаясь подняться на ноги, но снова падал на землю.

Элайя опустилась на колени и хотела обнять его.

– Нет! – завопил Тирен. – Н-не… кас-сайся… ошейник… прикует тебя… ко мне!

Девушка отпрянула. Она ничем не могла помочь ему, а Тирен, несмотря на дикую боль, снова спас ее!

– О Тирен! – в отчаянии воскликнула Элайя. – Сколько это будет продолжаться?

Он не ответил: его спина изогнулась дугой, а мышцы свела судорога. На его бледном лице выступила испарина, и Элайя услышала скрежет зубов. Наконец конвульсии отпустили Тирена, он обмяк и с трудом повернул к ней голову:

– Это… может продолжаться… часами, Элайя. – Он задыхался.

– Нет! О нет, Тирен! – застонала она и закрыла лицо руками. Когда наконец она подняла на него глаза, они блестели от слез.

– Я не знала. Клянусь, я не знала! Тирен через силу улыбнулся:

– Останься со мной.

Когда ошейник снова включился, с губ Тирена сорвался раздирающий душу стон. Ослабев от невыносимых пыток, он перестал сопротивляться и даже не шевелился, пока конвульсии не начали вновь сотрясать его.

Элайя провела возле него несколько мучительных часов, томясь от желания обнять и утешить Тирена. Наконец программа управления поведением раба как будто подошла к своему завершению. Тирен впал в состояние прострации, а Элайя беспомощно смотрела на него, не зная что предпринять.

Внезапно раздался удар грома, и первые капли дождя упали на них. Тирен все еще не пришел в себя. «Надо действовать», – решила девушка.

Поднявшись на ноги, Элайя схватила Тирена под мышки и втащила в небольшую пещеру. Затем бросилась к экусу за одеялами и другой поклажей. Быстро стреножив животных, она вернулась в пещеру, спасаясь от холодного ливня. Тирен не двигался; его бледная кожа была липкой от пота, одежда прилипла к телу. «Нужно поскорее согреть его и высушить одежду, чтобы он не простудился», – решила девушка.

Раздев Тирена, она разложила одежду на плоском валуне. Затем Элайя растерла молодого человека, закутала в одеяло, промыла раны, смазала их мазью, найденной в одном из вьюков, и перебинтовала. Сделав все это, девушка села рядом с Тиреном и через щель в пещере стала смотреть на проливной дождь.

Зловещее черное небо обрушило на землю потоки воды; казалось, разверзлись небеса. «Как я могла дойти до этого? Сотворить такое со своим единственным другом, который постоянно проявлял ко мне добрые чувства, всегда приходил на помощь? Какие же еще страдания ему предстоит вынести по моей вине? Может, лучше оставить его и пойти на риск самой, чтобы не подвергать опасности его жизнь?»

Она с трудом подавила рыдания. Слишком много жизней отдано ради кристалла, и все же, если верить словам Ватиса…

Тирен постепенно начал приходить в себя: он зашевелился, бормоча что-то невнятное.

Несколько раз молодой человек порывался вскочить и, если бы не Элайя, выбежал бы на дождь. Она прижимала его к себе, гладила по голове и шептала слова утешения, пока он не успокоился и не заснул. Уложив его поудобнее и укутав одеялом, девушка вновь погрузилась в размышления.

На землю спустились сумерки, и наконец дождь прекратился. С гор повеял свежий ветер. Убедившись, что Тирен крепко спит, Элайя встала и пошла посмотреть на экусов.

Они не проявляли беспокойства, хотя и промокли, и девушка быстро направилась к пещере. По дороге она наступила на что-то твердое. «Ключи!» Подняв их, она пробормотала проклятие, решительно разомкнула ключи и зарыла их в землю в разных местах. «Что бы ни случилось, – поклялась девушка, – я никогда не использую их против Тирена». Вздохнув, она вошла в пещеру.

В тусклом свете она увидела его блестящие глаза. У нее дрогнуло сердце.

– Как ты, Тирен? Он слабо улыбнулся.

– Ужасно. Дай мне воды.

Элайя схватила флягу и, приподняв его голову, помогла ему напиться. Сделав несколько глотков, Тирен упал на одеяло, утомленный даже этим небольшим усилием.

– Хорошо, – пробормотал он. – Спасибо. У Элайи сжалось сердце: Тирен из-за нее так слаб и беспомощен! И он еще благодарит ее! Она отвернулась, чтобы скрыть от него слезы.

– Элайя? – прошептал он. – А как ты? Она обернулась; ее глаза выражали невыносимую муку.

– Как я могу чувствовать себя после того, что сделала с тобой? О, Тирен, мне так тяжело! Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

– Простить тебя? Да ведь это я вынудил тебя воспользоваться ошейником! У меня не было иной возможности заставить тебя отказаться от безумной попытки взять приступом крепость Фирокса. – Тирен замолчал, улыбаясь ей, и его глаза сияли прежним, так хорошо знакомым ей огнем. – И эта уловка сработала, верно?

Девушку терзали противоречивые чувства. Так, значит, он навлек на себя страдания лишь для того, чтобы удержать ее от опасности? Но как он посмел манипулировать ею? Ее мысли путались. Она не знала, радоваться ей или злиться.

– Тирен, Тирен, – наконец сказала Элайя, – ты слишком рискуешь из-за меня. Мне и в голову не приходило подвергать тебя такой опасности!

Серые глаза вперились в нее:

– Но ты востребовала меня как раба. Это означает, что моя жизнь принадлежит тебе. И ты вправе наказывать меня, когда сочтешь нужным.

– Нет. Больше такое никогда не случится! – Она тряхнула головой. – Я спрятала ключи и никогда не использую их против тебя. – Элайя улыбнулась. – Так что ты свободен и можешь поступать по своему усмотрению.

– А что будешь делать ты?

– Продолжать поиски. Кристалл находится в крепости.

Он взял ее за руку.

– Тогда я еду с тобой. Что бы там ни было с ключами, наши судьбы связаны.

Девушка накрыла ладонью его руку.

– Даже если нас ждет удача, я не могу тебе обещать многого. Ты должен знать это.

– Я готов рискнуть.

«Стоит ли? – подумала она. – Откуда эта уверенность, если ты так мало знаешь обо мне и о моей жизни? Что вселяет в тебя такую надежду? Ведь я сама ощущаю лишь неопределенность и безнадежность! »

– Выпей еще воды и попытайся заснуть. Тебе понадобятся силы для завтрашнего дня.

Тирен приподнял голову и сделал несколько глотков.

– Ты разбудишь меня на дежурство во вторую смену, правда?

– Возможно.

Он привлек ее к себе.

– Обещай мне! Элайя рассмеялась.

– Ты опять начинаешь отдавать мне приказы, но учти: теперь я тебя не боюсь.

– Я никогда не хотел запугать тебя, Элайя! Она вздрогнула, уловив глубинный смысл его слов.

– Замолчи, Тирен. Если ты постараешься заснуть, я обниму тебя.

– Ну что ж. – Он устремил на нее страстный взгляд.

– Но просто обниму, и только в эту ночь. Понял?

Он вздохнул:

– Да, госпожа.

– И не смей называть меня так.

– Слушаюсь, госпожа.

– О, ты неисправим! – воскликнула девушка, обнимая его.

– Да, Элайя.

Когда Тирен проснулся, заря уже давно занялась. На небе ярко светило солнце, и влага быстро испарялась. Он повернулся на бок, ожидая увидеть Элайю, но ее не было.

Тирен вскочил на ноги и бросил взгляд туда, где стояли экусы. Гнедого не было. Почувствовав неладное, он поспешно оделся. Конечно, девушка отправилась сама к крепости Фирокса!

Тирен выбрался из пещеры, и у него на миг потемнело в глазах. «Проклятие!» Хотя долгий сон подкрепил его, потребуются не одни сутки, чтобы полностью оправиться от действия ошейника.

То, что все произойдет именно так, Тирен понял еще тогда, когда ключи впервые опробовали на нем, надев ошейник. Он постарался отделаться от неприятного воспоминания, понимая, что у него нет ни одной лишней минуты. Элайе грозит страшная опасность. Необходимо догнать ее!

Она оставила ему все, даже пистолет. Это встревожило его еще больше. «Элайя, Элайя, зачем ты это сделала? – думал Тирен. – Я же обещал помочь тебе! Почему ты не подождала меня? Увижу ли я тебя когда-нибудь?»

Быстро оседлав экуса, он вскочил на него и выехал на тропу. Когда же она покинула пещеру? По следам Тирен понял, что это было три-четыре часа назад.

Его все больше охватывало отчаяние. Догнать девушку до того, как она достигнет крепости, немыслимо. Однако Тирен гнал экуса изо всех сил.

Красное солнце в раскаленном добела небе перешло через зенит. Мохнатая шкура верного экуса взмокла от пота. Но Тирен гнал его вперед. Он понимал, что экус не выдержит, но если бы только Элайя оказалась в поле зрения…

Мучения, перенесенные накануне, начали сказываться. «Безрассудная девушка, – думал он, борясь с усталостью. – Мы оба погибнем из-за того, что она пытается сохранить мне жизнь! До сих пор нам удавалось преодолевать все преграды только благодаря моей крайней осторожности. Почему она пренебрегла мной, когда мы оказались так близки к цели? Если что-нибудь случится, если только Фирокс коснется ее!..» Тирен пришел в ярость и погнал экуса еще быстрее.

Но ему все же пришлось дать животному передышку. Тирен соскочил на землю и повел экуса по крутой извилистой тропе. Когда шкура экуса высохла, Тирен напоил его остатками воды из фляги. Прошло около часа, прежде чем Тирен вновь оседлал животное и двинулся дальше. Теперь он ехал медленнее, понимая, что силы экуса на исходе.

На горы спустились темно-лиловые сумерки еще до того, как Тирен выехал на каменистое плато. У деревьев возле самого плато он увидел экуса Элайи. «К счастью, она проявила хоть какую-то осмотрительность, – подумал Тирен. – Ее приближение к крепости без экуса будет не так заметно, а то, что Элайя укрыла животное среди деревьев, давало ей хоть какой-то шанс на спасение». Тирен стреножил своего экуса и отправился дальше пешком, взяв с собой только моток веревки.

Вдалеке в наступивших сумерках он различил темные контуры крепости Фирокса. Странно, но пока никто не препятствовал Тирену. Возможно, Фирокс так уверовал в свою непобедимость, что не нуждается в охране.

Вспомнив дни, проведенные с Фироксом в академии, Тирен подумал о его осторожности и изворотливости. Тот никогда не рисковал, стараясь предусмотреть все возможные случайности и найти защиту от них. «Да, – понял Тирен, – самая серьезная опасность ждет нас в самой крепости».

«И что за злая судьба сделала нас вечными соперниками? – размышлял он, быстро шагая вперед. – Даже в молодости мы постоянно боролись за боевые награды, красивых женщин и славу. Борьба шла на равных, пока Фирокс, снедаемый жаждой власти, не стал прибегать к непозволительным уловкам».

В конце концов пойманный на обмане, он был отчислен из академии, но в своем провале обвинял Тирена. Нет сомнений: если Фирокс схватит его, долгожданная месть будет самой изощренной. Но Тирен охотно принял бы смерть, если бы вместе с ним погиб и его заклятый враг.

Идти по каменистой тропе становилось все труднее. Было бы гораздо разумнее подождать до утра, но мысль, что Элайя проведет хоть ночь в западне у Фирокса, гнала Тирена вперед.

Наконец он достиг мрачных стен крепости. Прямоугольная по форме, она простиралась в длину не менее чем на 500 метров и упиралась в скалу. И стены, и скала были сложены из одной и той же горной породы. С каждой стороны возвышалось по две одинаковые башни, не имевшие ни окон, ни бойниц.

Высокие стены, в которых не было видно ворот, окружал широкий крепостной ров, заполненный вонючей черной жижей. Тирен подошел к самому краю рва, чтобы поближе взглянуть на крепость.

За высокими стенами он уловил какое-то движение. Мелькнула тень, не похожая на человеческую фигуру. Может, стражник делает обход? Много ли их на стенах?

Вскоре Тирен различил контуры тщательно скрытого подъемного моста. Хитроумное, телескопически втягиваемое сооружение, как и широкий ров, обескуражило бы любого смельчака, желавшего попасть в крепость.

Тирен порылся в кармане и достал маленький тройной крюк. «Пожалуй, в крепость можно проникнуть более простым способом», – сказал он себе. Вынув моток веревки, он закрепил на одном конце крюк. Быстро раскрутив веревку над головой, метнул крюк на крепостную стену.

Крюк зацепился за край одного из зубцов. Подергав и потянув веревку, Тирен проверил надежность крюка, затем быстро привязал второй конец веревки к кольцу, обнаруженному на свае. Разбежавшись, он подпрыгнул, ухватился за веревку и начал подниматься на стену. «Теперь только бы мне удалось добраться наверх перед тем, как появится стража или отцепится крюк…»

Услышав шаги наверху, Тирен стал еще быстрее перебирать руками. Караульный возвращался раньше, чем он ожидал. «Еще несколько метров, и все, – подумал он. – Если бы только добраться вовремя…»

У амбразуры, за которую зацепился крюк, появилась мрачная волчья голова. Зловеще ухмыляясь, мутант-караульный начал вырывать крюк из стены. С каждым его рывком натянутая веревка дергалась все сильнее. «Еще несколько секунд, и я сорвусь со стены и полечу в ров, где меня ждет неминуемая смерть». Тирен выхватил из-за пояса парализующий пистолет и выстрелил в страшную морду караульного.

Когда тот упал, Тирен ухватился за край шершавой каменной стены. Подтянувшись и перемахнув через нее, он оказался рядом с неподвижным телом стражника. Скоро мутант очнется и даст сигнал тревоги.

Ни минуты не колеблясь, Тирен поднял тело и сбросил его со стены. Послышался всплеск и бульканье: ров поглотил свою жертву.

Отвязав крюк, Тирен убрал его в карман, резким рывком освободил петлю на свае и смотал веревку, которая могла еще пригодиться.

Он огляделся. Далеко справа виднелась башня с тускло освещенным переходом. Повернувшись, Тирен осмотрел противоположную сторону. Дорожка слева уходила во мрак.

Поняв, что необходимо найти укрытие, Тирен выбрал башню справа. Крадучись он направился к ней и пристально вгляделся в открытый переход через башню. Там была винтовая лестница, каменные ступени которой вели вниз.

Тирен осторожно спустился по ступеням и вышел в пустой внутренний двор. За вымощенным булыжником пространством высилось массивное центральное здание; в грубых серых каменных стенах вместо окон зияли зловещие щели.

Шестое чувство влекло Тирена туда. Где-то там находилась Элайя.

Держась в тени, он пробрался к сводчатому входу и оказался перед тремя темными порталами. Все они были открыты, но Тирен заметил, что ручки есть только на наружной стороне дверей. Он помедлил, понимая, что, попав внутрь, не сможет выйти обратно.

Тирен выбрал правую дверь. Она с громким стуком захлопнулась, он оказался в кромешной тьме и, вздрогнув, ухватился за стену.

Она была мокрой от слизи.

Тирен отдернул руку, но тут же заставил себя двигаться вперед, держась за скользкую влажную стену.

Казалось, он шел целую вечность по этому переходу, который местами так круто поворачивал, что, не успев опомниться, Тирен убеждался, что он в тупике. Скоро его руки покрылись ссадинами. От струек воды, капавшей с потолка, каменный пол тоже был скользким. Тирен несколько раз чуть не упал. На пути встречались завалы. От затхлого тлетворного запаха спирало дыхание. Он понял, что здесь живут грызуны-скевинджеры, питающиеся падалью. И схватился за нож. В таком мраке пистолет бесполезен. Тирен опасался попасть в западню, однако шел все дальше и дальше, скользя и спотыкаясь. Он нужен Элайе и сделает все возможное, чтобы добраться до нее, если не угодит в одну из ловушек Фирокса.

При мысли о старом враге Тирен ощутил безнадежность. Можно ли надеяться, что он преодолеет препятствия, воздвигнутые Фироксом на его пути? Даже сейчас Тирен полагался лишь на интуицию и мужество. Его боевая подготовка, физическая сила и ловкость здесь были бесполезны, так как он не располагал данными, позволяющими проявить инициативу. Тирен чувствовал себя беспомощной пешкой в руках самого мстительного и злобного преступника Империи.

И все-таки он мало-помалу продвигался вперед, ибо поклялся помочь Элайе. Нельзя останавливаться, пока девушка не будет освобождена. Если для этого придется пожертвовать жизнью, он готов отдать ее.

Но почему именно в эту ужасную минуту, когда над ним нависла смертельная опасность, он вдруг признался себе, что любит ее? Возможно потому, что жизнь его висит на волоске. Какая ирония судьбы! Уже второй раз он рискует потерять любимую женщину из-за козней Фирокса.

Тирена охватила ярость. «Я остановлю Фирокса, больше ему не удастся сделать это! Элайя принадлежит только мне, хотя девушка еще не понимает, что со дня смерти Ватиса они связаны узами более крепкими, чем ключи от ошейника.

Магический кристалл соединил их судьбы задолго до того, как они родились. Ночь любви скрепила это, соединив не только их тела, но и сердца».

И он брел дальше со все большей решимостью освободить Элайю. Неожиданно впереди забрезжил свет. Тирен ускорил шаг, хотя и опасался того, что приготовил для него Фирокс на этот раз.

Оказавшись в длинном узком коридоре, Тирен заметил единственный выход – дверь в дальнем конце. Он шагнул вперед, но тут его внимание привлекло что-то странное на потолке: то были десятки длинных острых спиц. Тирен попятился. «Так, Фирокс, значит, ты все же воспользовался знаниями, полученными в академии». Было ясно, что спицы пронзят любого, кто сделает неверный шаг. Как же пересечь коридор? Что делать?

Тирен вздохнул и закрыл глаза. Элайя могла проникнуть в крепость только с помощью кристалла. Значит, и для него это единственная возможность остаться в живых и достичь цели. Тирен прислушался: а вдруг зазвучит голос кристалла и поможет ему избежать гибели?

Он ничего не услышал и не ощутил, но, почти потеряв надежду, уловил слабый мелодичный звук. Тирен открыл глаза и сделал шаг вперед.

Спицы не шелохнулись. Молодой человек не верил своим глазам. Что это: удачный шаг или его направил кристалл? Снова прислушавшись, сделал еще один шаг. Спицы оставались на месте. Ощутив уверенность, Тирен быстро добрался до выхода и распахнул дверь, которая тут же захлопнулась за ним. «Ага, опять такая же впускающая, но не выпускающая дверь», – бесстрастно подумал он. В новом переходе было достаточно света для того, чтобы смело двигаться вперед. Но Тирен шел очень осторожно, на каждом повороте ожидая смертельной западни. Галерея зигзагообразно вела его по кругу, время от времени расширяясь. Тирен пал духом, когда понял, что это лабиринт.

Тогда он снова призвал на помощь кристалл. На этот раз голос зазвучал громче, и Тирен без колебаний пошел на его зов. Пробираясь по лабиринту, он услышал ужасный душераздирающий вой.

Его бросило в дрожь. Это кричал рапакс – полуптица-полуволк. Хищное чудовище с острыми когтями и зубами обычно обитало на горных вершинах и нападало на все живое.

Странно, что оно бродит по подземному лабиринту. Должно быть, Фирокс поймал его и посадил сюда. Тирен не питал надежды, что одолеет такого зверя, заключенного в непривычное для него место, а потому особенно разъяренного и опасного. Исход предстоящего поединка не сулил ничего доброго. Каждый поворот лабиринта мог привести его прямо в пасть прожорливого зверя.

Однако Тирен неуклонно шел вперед, положившись на внутренний голос. Вой быстро сменился возбужденным визгом: видимо, рапакс учуял запах человека. Царапание и сопение становились все слышнее – значит, расстояние между ним и зверем сокращалось.

Зловоние хищника было уже невыносимым. Тирен понимал, что он совсем рядом. Может, по другую сторону стены? Возможно, за следующим поворотом они столкнутся?

И вдруг Тирена поразила ужасная мысль. А что, если вовсе не кристалл руководит им? Что, если его успешное продвижение – результат боевой подготовки, интуиции и отчасти везения? С чего он взял, будто общается с Магическим кристаллом? Все, что ему пока довелось слышать, – это неясный звук в лесу и что-то не менее смутное теперь.

Его лоб покрыла испарина. Охваченный страхом, Тирен сжал кулаки. Не зная, идти ли дальше или повернуть назад, он остановился. Что значат эти ловушки? Испытание? Но что подвергают испытанию? Его способности и мужество?

Тирен покачал головой. Нет, едва ли. Все эти ловушки рассчитаны на человека, обладающего сверхъестественной силой, которая, возможно, сродни силе Магического кристалла.

Он улыбнулся, осененный внезапной догадкой. Фирокс снабдил подступы к себе препятствиями, непреодолимыми для простого смертного. За каждой новой западней таилась еще более страшная, и преодолеть их можно было лишь с помощью Магического кристалла. Вот почему и Элайя, и он пока сумели пройти этот путь невредимыми.

Нервное напряжение спало, и Тирен с облегчением вздохнул. Поняв, что должен положиться на кристалл, Тирен заставил себя идти дальше.

Хищника он так и не встретил. С каждым последующим поворотом вой доносился все слабее. Тирен собрал всю свою волю, чтобы подготовиться к новому испытанию. Кристалл приведет его к цели, в этом он теперь не сомневался. Только бы успеть добраться до Элайи!

Час проходил за часом, так что Тирен потерял счет времени, блуждая по темным галереям лабиринта и с помощью кристалла преодолевая одну западню за другой.

Наконец Тирен оказался возле массивной двери. Опасаясь того, что за ней кроется, он уперся плечом в деревянную панель. Дверь распахнулась, и в глаза ему ударил ослепительно яркий свет.

Глава 10

– Странно. Очень странно.

Белокурый, необычайно красивый мужчина пристально вглядывался в голографическую проекцию, рассеянно поигрывая ошейником контроля за поведением, висевшим у него на шее.

– Как же ему удалось выжить без тебя? Элайя оторвала взгляд от размытой голографии Тирена и посмотрела на Фирокса. Ее восхищала его красота.

Его волевое, умное лицо и крупная фигура, облаченная в черную кожу, были безупречны, если бы не глаза…

Эти глаза, мертвые и пустые, зловеще блестели. В них светилась алчность, неуемное властолюбие и беспредельная жестокость. Да, об этом она не раз слышала от Тирена.

– Итак, что тебе известно о причинах необыкновенной удачливости Тирена, которому удалось пройти невредимым через все расставленные мной западни? – Его губы скривились в странной мертвенной улыбке.

От его взгляда девушка похолодела.

– Ничего, – ответила Элайя. – Тирен храбрый и находчивый воин. Наверное, ваши западни не так хитроумны, как вам кажется. Ведь и я преодолела их.

Он лениво провел пальцем по ее обнаженной руке.

– Но тебе-то, моя прелестница, помогла сверхъестественная сила, верно?

Элайя съежилась, когда его палец коснулся плечика ее платья, отливающего золотом. Это платье с глубоким декольте, едва прикрывавшим ее пышную грудь, насильно надели на нее рабы Фирокса. Этот великолепный наряд был так же отвратителен Элайе, как и человек, подаривший ей его.

– Не понимаю, о чем вы, – пробормотала она, пытаясь выиграть время и надеясь найти выход из сложного положения. Интересно, подозревает ли Фирокс, что она ищет кристалл?

– Неужели? – Он поднял брови. – Сейчас не до шуток. Хотя ты и говоришь пренебрежительно о моей крепости, ни один человек не может проникнуть сюда и остаться живым. Для этого нужен особый дар, которым ты, как я подозреваю, обладаешь. И, видимо, – тихо добавил он, оглядываясь на голографию, – Тирен тоже.

Напуганная его неожиданным умозаключением, Элайя перевела взгляд на голографию Тирена. Ее друг растерянно стоял на краю бурлящей красной реки. Перейти ее можно лишь по неустойчивым камням. Она испытующе посмотрела на Фирокса.

Он ответил хитрым оценивающим взглядом.

– Итак, тебя волнует, что еще я припас для твоего дружка. Это одна из моих любимых затей. Чтобы успешно пересечь поток огненной лавы, Тирен должен догадаться, какой камень удержит его. Но, – Фирокс коварно улыбнулся, – поскольку я сам еще не знаю, какой камень сделаю неподвижным, этого не узнает и Тирен. Как ты думаешь, у него есть шанс выдержать испытание?

Элайя не хуже Фирокса понимала: Тирену мало чутья и везения, чтобы переправиться через поток. Как же помочь ему?

– Я запрещаю тебе всякое общение с ним, – резко сказал блондин. – Ни одна человеческая мысль не может проникнуть через эти стены. Я об этом хорошо позаботился.

– И вы позволите ему погибнуть? – воскликнула девушка, вскочив. – Так знайте, что я не намерена спокойно на это смотреть! – Она быстро побежала вниз по ступенькам помоста.

– Остановить ее! – рявкнул Фирокс, злобно сверкнув глазами.

Два крупных обезьяноподобных существа бросились наперерез Элайе и скрестили перед ней копья.

– Посадить ее на цепь у моего трона! Фирокс откинулся на спинку трона, наблюдая, как один стражник держит сопротивляющуюся девушку, а другой надевает оковы на ее лодыжку. Один конец тяжелой цепи прикрепили к оковам, другой – к кольцу у основания каменного трона Фирокса.

Он махнул Элайе рукой:

– Подойди поближе и смотри вместе со мной. Ты же хочешь увидеть, что станется с Тиреном.

Ей пришлось повиноваться, хотя она до смерти боялась увидеть, как погибает Тирен.

Тяжелая рука легла на плечо девушки. Ее печальные глаза, в которых не было ни проблеска надежды, устремились на Тирена, который в это время приготовился к прыжку.

– Интересно, в какой физической форме мой старый однокашник, – бросил Фирокс, не сводя глаз с Тирена. – Догадается ли он, какой из первых двух камней устойчив, а какой угрожает смертью?

Внезапно Элайя ощутила, какой камень Фирокс сделал безопасным. Она вздрогнула от неожиданности и, взглянув на него, подумала, не сказал ли он этого вслух. Но нет, его злобные, пылающие ненавистью глаза были устремлены в одну точку, а губы неподвижны. Девушка поняла, что эту мысль внушил ей Магический кристалл. «О, как бы передать это Тирену!»

Между тем Тирен уже принял решение и сделал первый шаг, выбрав безопасный путь. В душе девушки забрезжила надежда. Неужели ему передалась ее мысль? Разве это возможно?

– Итак, Тирен, на этот раз тебе повезло! – злобно воскликнул Фирокс. – Посмотрим, каков будет твой следующий шаг!

Не успел он это произнести, девушка уловила одно за другим все его решения.

Сначала Фирокс выбрал один камень, потом заменил его другим, потом вернулся к первому. Элайя видела, что Тирен не решается делать очередной шаг и выглядит озадаченным. Неужели ему тоже передаются мысли Фирокса? Но ведь стены замка непроницаемы!

Задыхаясь от радости, Элайя смотрела на голографию. Через минуту Фирокс принял окончательное решение, и Тирен тотчас сделал следующий шаг.

Фирокс грязно выругался, а Элайя поняла, что Тирен вступил в общение с кристаллом. «Значит, он останется жив, преодолеет все препоны так же успешно, как и я, ибо им руководит кристалл. Значит, Ватис говорил правду и кристалл принадлежит нам обоим».

Но эта мысль ужаснула ее. У кристалла может быть только один владелец и один дом. Так куда же он вернется, если они прибыли с разных планет?

Неужели Тирен знал о своем даре и скрывал его? Значит, он позволил ей отправиться за кристаллом, подвергаться величайшим опасностям и рисковать жизнью, чтобы потом отнять волшебный камень и увезти на Беллатор.

Как же он мог обмануть ее доверие? Девушка чувствовала недоумение, разочарование и опустошенность. Ее терзали сомнения.

«Неужели он притворялся, будто любит меня, чтобы использовать в своих целях, усыпить осторожность, подчинить себе, заставить выполнить свои желания и в конце концов завладеть кристаллом?»

Элайя в смятении наблюдала, как Тирен переправился на другой берег. Фирокс кипел от бессильной ярости. Проклиная своего врага, он выключил голографический проектор и обратился к Элайе.

– Итак, в моих руках теперь два человека, обладающих особым даром. Так кого же из вас мне уничтожить? Ты и сама понимаешь, что один из вас должен умереть. Хочешь ли ты, чтобы умер Тирен?

«Хочу! – кричал ее внутренний голос. – Ибо он предал мое доверие и любовь. Я хочу его смерти!»

– Решай сам, – спокойно ответила девушка. – Мне это безразлично.

– Нет, правду мы узнаем от Тирена, когда он доберется до нас, верно? Потерпи. Скоро он будет здесь.

«Да, скоро он будет здесь, – уныло думала девушка. – Он преодолеет все препятствия, и два заклятых врага встретятся вновь. Но самым смертельным врагом буду я, ибо разгадала его тайну. Мы оба наделены властью, а потому один из нас должен умереть».

Тирен, спотыкаясь, вошел в залитый ярким светом зал и зажмурился. Когда глаза адаптировались, он увидел огромное помещение, множество вооруженных охранников и два больших железных кольца на полу в центре зала. Наконец его взгляд остановился на красиво декорированном возвышении.

Там была Элайя, прикованная к позолоченному каменному трону Фирокса. Их глаза встретились. Лицо девушки исказили боль и разочарование.

– Элайя! – прошептал Тирен.

По залу прокатился раскатистый злорадный смех.

– Прошу сюда, Тирен, – Фирокс указал на место в десяти метрах от трона. – Я с интересом наблюдал, как ты перемещаешься по моему скромному замку. Ты хорошо усвоил уроки, полученные в академии. Подойди поближе. – Фирокс не отрывал глаз от Тирена. Его красивое лицо было искажено ненавистью. – Прибытие старого однокашника в замок – для меня, как и прежде, большая честь. Не могу выразить, как я обрадовался, узнав, что именно ты ведешь сюда женщину мимо моих каменных стражников в пустыне Морс. Счастье, что я наконец смогу отомстить тебе за то, что ты погубил мою карьеру. Итак, наши пути пересеклись снова – и теперь в последний раз!

– Ты погубил свою карьеру сам, ибо оказался слишком слаб для честной борьбы. Вижу, ты решил окружить себя людьми, подобными себе, – холодно заметил Тирен, оглядевшись. Затем он сделал шаг вперед.

Когда стражи двинулись к нему, Фирокс жестом остановил их.

– Пусть подойдет поближе. В этой крепости мне не страшен никто.

Тирен остановился у основания трона и снова устремил взгляд на Элайю, но она отвернулась. Озадаченный, Тирен подумал, что, если им повезет, он еще успеет разобраться в ее странном поведении. Но теперь, когда их миссия, да и жизни оказались под угрозой, не время для этого.

Тирен посмотрел в лицо Фироксу.

– Что бы ни было причиной нашей ссоры, девушка здесь ни при чем. Поступай со мной как знаешь, но ее освободи.

Фирокс разразился хохотом.

– Да как ты смеешь предъявлять мне требования? Тебе удалось избежать моих ловушек, но от меня ты не уйдешь. В эту ночь, ненавистный соперник, наш вечный спор закончится твоей гибелью!

Тирен сжал кулаки. Он с трудом сдерживался, чтобы не броситься на Фирокса, однако не решился воспользоваться парализующим пистолетом, опасаясь задеть Элайю. Одна ни в чем не повинная женщина уже пострадала из-за их вражды.

– Тогда иди сюда! – крикнул Тирен. – И я сражусь с тобой! Но поклянись: если я одержу победу, ты выпустишь нас отсюда целыми и невредимыми.

– Ты забываешься, Тирен. Хозяин здесь я, и буду сам диктовать условия. Я уничтожу тебя и получу эту женщину. – Подведите его ко мне, – велел он стражникам.

Не успел Тирен броситься на врага, как стражники окружили его и бросили на пол.

Связав ему руки за спиной, его подтащили к Фироксу и поставили на колени перед троном.

Фирокс, казалось, не замечая его, привлек к себе обмирающую от страха Элайю. Приподняв ее подбородок, он тихо заговорил:

– Видишь, как легко поставить его на колени? Ты слишком хороша, чтобы связать судьбу с побежденным. Обещаю доставить тебе такое наслаждение, что ты скоро забудешь о существовании этого труса.

– Никогда! – крикнула она, вырываясь из его рук. – Мне не нужен ни один из вас! Уж лучше мне достаться… рапаксу, чем любому из вас.

Злоба исказила лицо Фирокса.

– Ты еще будешь умолять о близости со мной, моя прелестница. Ведь ты не первая женщина Тирена, которой я буду обладать. К сожалению, предыдущая не была такой пылкой и сильной, как ты. Уверен, мы с тобой – прекрасная пара.

При этих словах дикий вопль сорвался с губ Тирена. Пытаясь сбросить с себя стражников, он добрался до середины ступеней, ведущих на возвышение.

– Будь ты проклят, гнусный убийца! Если посмеешь коснуться девушки, я убью тебя, клянусь!

Тут целая толпа стражников навалилась на него так, что он не мог двинуться. Фирокс злорадно наблюдал за этой картиной. Его лицо выражало беспредельную жестокость.

– Заковать его в цепи! Посмотрим, насколько он силен.

Истекающего кровью Тирена поволокли по неровному каменному полу. Придавив голову сапогом, ему надели на руки тяжелые металлические оковы и приковали цепями к двум железным кольцам, укрепленным в полу.

Теперь он был один в центре зала. Стражники снова стояли на своих местах, Фирокс сидел на троне, Элайя – у его ног. Тирен, превозмогая боль, поднялся и посмотрел на цепи. По залу прокатился рокот. Тирен почувствовал, что над ним витает смерть.

Вопль Элайи был сигналом тревоги. Тирен с трудом повернул голову и увидел змею. Огромное чудовище буро-зеленого цвета с огненными желтыми глазами появилось из отверстия в полу. Из широкой пасти торчал раздвоенный язык.

Змея медленно скользила к нему оставляя за собой полосу слизи.

Элайя с ужасом наблюдала эту сцену. Разум убеждал девушку, что ей незачем беспокоиться, напротив, совсем не худо освободиться от Тирена. Разве он не преследовал своих целей, помогая ей искать кристалл?

Однако, видя беспомощность Тирена, прикованного к полу, и неумолимо приближающуюся к нему огромную змею, она не могла оставаться безучастной. Туника Тирена была изорвана в лохмотья, руки распухли и кровоточили. Элайя понимала, что он не долго сможет сопротивляться, прежде чем окажется в пасти ужасного чудовища.

Как ни старалась она сосредоточиться на его обмане, ей не удавалось забыть о бессонных ночах, проведенных Тиреном у ее постели, о том, как он спас ее от поющего цветка, а главное – об их любви.

Девушка схватила Фирокса за руку. Как бы ни поступил Тирен, он не заслуживает такой участи.

– Если у вас не хватает мужества сразиться с ним, то хотя бы освободите его от оков и позвольте ему вступить в борьбу с чудовищем!

Безжизненный взгляд устремился на нее:

– Ах, прелесть моя, когда же ты поймешь, что я сам выбираю развлечения. Кроме того, я не позволю Тирену покалечить моего любимца. А теперь молчи и наблюдай.

Тирен смотрел, как змея приближается к нему. Не оставалось ни малейшей надежды спастись, ибо гадина нападет сзади. Тирен закрыл глаза и призвал на помощь кристалл.

Ничего не изменилось. Змея, шипя, разверзла пасть над Тиреном.

Он напрягся, ожидая нападения. Если судьба проявит милосердие к нему, он погибнет сразу. Кристалл не может или не хочет ему помочь.

Ожидание смерти сковало Тирена, но вдруг он почувствовал, что чудовище ползет у него между ногами. Изловчившись, Тирен наступил на среднюю часть тела змеи. Ее голова, медленно раскачиваясь, поднялась перед ним, острые зубы оскалились. Однако в последнюю секунду Тирен уклонился и нанес мощный удар сапогом по челюсти змеи. Зашипев, чудовище отползло.

– Проклятие! – заорал Фирокс. – Он поранил моего любимца! Пора кончать, пока он не поранил его еще!

Чудовище нанесло молниеносный удар в широкую грудь Тирена. Как ни старался тот увернуться, цепи мешали ему, и клыки змеи вонзились в левое предплечье.

Увидев, как исказилось от боли лицо ее друга, Элайя крикнула:

– Умоляю вас, прекратите это! Вы же убьете его! Я готова на все, даже отдаться вам, только сохраните ему жизнь!

Фирокс склонился к ней; его холодные глаза сузились. От отвращения Элайя вздрогнула.

– Твое тело и так уже принадлежит мне, хочешь ты того или нет. Больше ты ничего не можешь мне предложить?

Девушка побледнела, но выдержала его взгляд. «Его мертвые глаза горели от нетерпения, словно он уже знал, чего добивается. «Но чего именно?» – в отчаянии спрашивала себя Элайя.

«Кристалл! Конечно, ему нужна власть кристалла. Хотя камень принадлежит ему, Фирокс не может извлечь из него пользы. Между тем преступник понимает, что единственный способ управлять кристаллом – это манипулировать волей его властелина. Но как ужасно – передать власть такому, как Фирокс!»

Глухой стон заставил девушку обернуться. Хвост змеи обвился вокруг шеи Тирена и душил его. Окровавленный и израненный, он боролся из последних сил, но Элайя поняла, что Тирен не выдержит.

Она схватила Фирокса за руку:

– Скажите, что вам надо! Я готова отдать вам все, что у меня есть!

Он мрачно улыбнулся.

– Не зная, что у тебя есть, ты не можешь мне ничего предлагать. Как жаль, – вздохнул Фирокс, переводя взгляд на Тирена: – Как ужасна смерть от удушья.

Эти слова потрясли девушку. У нее подкосились ноги, и она осела на пол. «Смерть! Как я ненавижу ее! Сначала я потеряла мать, потом Ватиса, а теперь на очереди Тирен. Повсюду витает смерть, ее узловатые цепкие пальцы тащат в могилу всех, кого я любила!»

Больше так не может продолжаться. Не может! Ведь она, избранница судьбы, связана с кристаллом, а он так близко! Почему же он не помогает ей? Почему не спасает Тирена?

В ее мозгу возник ослепительно яркий лучик. «Кристалл!» Она возликовала. Он поможет ей!

Элайя поднялась.

– Сохраните Тирену жизнь, – воскликнула она, – а я покажу вам силу кристалла!

Фирокс удовлетворенно улыбнулся:

– Если ты и вправду можешь это сделать, я сохраню ему жизнь. Но ты не только покажешь мне его силу. Ты навсегда передашь мне власть над ним. Согласна?

Элайя облизнула сухие губы. «Прости меня, кристалл!»

– Согласна.

– Но смотри не разочаруй меня. Я прихожу в бешенство, когда меня обманывают.

Она с вызовом посмотрела на него:

– Я не боюсь ваших угроз. Уберите змею. Сию же минуту! Если Тирен погибнет, никакие пытки не заставят меня привести кристалл в действие.

– Ладно.

Змея с диким шипением ослабила хватку. Тирен упал и замер на полу. А змея поползла в свою нору.

Глаза Фирокса выразили нечто похожее на уважение.

– Мы с тобой составим неплохую пару. Возможно, даже станем вместе управлять всей Империей.

Он дал сигнал слуге, который поспешил к нему с золотой шкатулкой овальной формы. На ней был выгравирован сложный узор с изображением мутанта-паука, ткущего пряжу, – эмблема Арании. Осторожно открыв шкатулку, Фирокс вынул прозрачный граненый камень.

– Ну а теперь покажи мне силу Магического кристалла.

С минуту Элайя смотрела на него, страстно желая выхватить камень из рук Фирокса. Однако пришлось подчиниться:

– Велите стражникам вести Тирена ко мне. Я должна убедиться, что он жив.

– Ты злоупотребляешь моим терпением, – разозлился Фирокс и махнул стражникам. – Привести его сюда!

Те сняли цепи и приволокли Тирена. Остановившись возле трона, они ждали дальнейших распоряжений.

Элайя повернулась к Фироксу.

– Снимите с меня оковы.

Фирокс неохотно выполнил ее требование. Элайя подбежала к Тирену, опустилась возле него на колени и нежно подняла его голову. Лицо Тирена было в крови, один глаз распух. Девушка погладила его по щеке:

– Тирен, ты слышишь меня? Один глаз приоткрылся.

– Элайя, – прошептал Тирен. – Я слышал… что ты обещала ему. Но умоляю тебя… Не жертвуй собой и кристаллом ради меня. Что значит моя жизнь… по сравнению с судьбой Империи?

В глазах Элайи стояли слезы. Ее сомнения исчезли.

– Да простит мне кристалл, – горестно воскликнула она, – но я забочусь лишь о том, чтобы ты остался жив.

– Хватит! – заорал Фирокс. – Ты узнала то, что хотела, убедилась, что он жив. А теперь пора выполнить твое обещание. Иди сюда.

– Прощай, Тирен! – «Моя любовь», – добавила она про себя и вернулась к трону.

Стражники куда-то поволокли Тирена. Он пытался высвободиться, но силы оставили его. Его окутал туман. Последним усилием воли он повернул голову и увидел, как девушка подошла к Фироксу. Его рука по-хозяйски опустилась на ее плечо.

– Элайя, – застонал Тирен, погружаясь во мрак.

Глава 11

Глубокая тоска овладела девушкой, когда она увидела, как Тирена тащат прочь. Выживет ли он, если никто не будет ухаживать за ним? Можно ли верить, что Фирокс сохранит ему жизнь?

Элайя обернулась к преступнику.

– Куда они забирают его?

– Его проводят к парадному входу, – усмехнулся Фирокс. – Стражники выведут его на другую сторону крепостного рва. Без веревки ему едва ли удастся снова проникнуть в крепость. Но даже если и удастся, он опоздает. К тому времени и ты, и кристалл будете в моей власти. – Он погладил ее по руке.

Девушка поежилась от отвращения. Она отдала кристалл и себя в руки этого человека, и, если Тирен уцелеет, ей придется сдержать обещание.

Фирокс больно сжал ее руку.

– Ты слишком тянешь время. Покажи мне его силу. – И Фирокс раскрыл ладонь, на которой лежал Магический кристалл.

Изумленная Элайя не могла отвести от него взгляда. Он был размером с ее кулак, а поверхность казалась темной и тусклой. «Неужели это тот же камень, что являлся мне в сновидениях?» Теперь, когда приходилось вступить в общение с кристаллом на глазах у Фирокса, мужество покинуло девушку.

«А что, если мне это не удастся?» Взглянув на своего врага, она поняла ответ на этот вопрос. «Ну что ж, по крайней мере Тирен будет спасен», – успокоила она себя.

– Имей в виду, что тебе не удастся обмануть меня и убить Тирена, – заговорила девушка. – Кристалл даст мне знать об этом. И тогда я сделаю все, чтобы ты утратил власть над ним навсегда.

– Да, да, да, – прервал ее Фирокс, все больше раздражаясь. – Моя месть Тирену – пустяк в сравнении с безграничной властью, которую даст мне кристалл. А теперь к делу!

Закрыв глаза, Элайя горячо обратилась к Богу, который, возможно, услышит ее. Затем, глубоко вздохнув, обратила взор внутрь себя, в те тайники души, где научилась находить кристалл.

Но девушка нашла там лишь пустоту. Она почувствовала себя покинутой. Неужели кристалл бросил ее? Может, он рассердился, что она обещала передать власть над ним Фироксу? Девушка умоляла понять и простить ее.

В душе забрезжил тусклый лучик. Девушку охватила радость. Значит, кристалл не оставил ее. Лучик светил все ярче, вытесняя из ее души все темное.

Услышав, как все ахнули, Элайя открыла глаза и увидела, что кристалл на ладони Фирокса излучает яркий свет. В глазах преступника мелькнул страх. Казалось, он вот-вот уронит или отшвырнет камень.

Элайя поманила кристалл к себе. Он слетел с дрожащей руки Фирокса и, совершив в воздухе причудливый танец, расположился у нее на ладони.

Девушка просияла, снова закрыла глаза и услышала слова кристалла.

Он шептал ей о том, что ее миссия выполнена, об особой власти, о благополучии. Получив эту информацию, девушка испытала облегчение.

– Верни кристалл!

Вздрогнув, Элайя открыла глаза. Фирокс походил сейчас на загнанного зверя.

– Нет, – ответила она, – кристалл сам выбирает себе Хозяина. Ты ему не подходишь. Я совершила ошибку, пообещав тебе то, на что не имела права. Выбор зависит не от меня.

– Так ты еще смеешь мне противиться? Подумай хорошенько, иначе тебе не жить! – Издав яростный вопль, Фирокс бросился на Элайю с кинжалом.

На мгновение девушке показалось, что это то же оружие, что привиделось ей во сне, но это было не так. В его резной рукоятке не было драгоценных камней, а кривое лезвие не украшали крошечные пауки.

Прежде, во сне, она не заметила пауков, но теперь, находясь между жизнью и смертью, Элайя поняла, что эта гравировка была там всегда. Во сне она видела кинжал с Арании, и это предупреждало о том, что ее подстерегает смерть на родной планете.

Опомнившись, Элайя подняла руку, чтобы защититься от удара, коснулась Фирокса. Тот издал сдавленный крик и рухнул на пол, потеряв сознание.

Элайя взглянула на его тело и тут же заметила, что стражники двинулись к ней. Она повернулась, держа на ладони сияющий камень.

– Не смейте приближаться ко мне, иначе вас постигнет та же участь, что и вашего хозяина! – крикнула она.

Они бросились врассыпную, роняя оружие. Элайя вгляделась в неподвижную фигуру Фирокса и поняла, что он жив. Возможно, так даже лучше для нее и Тирена. Девушка сделала шаг к нему, но голос кристалла остановил ее.

«Хозяину кристалла воспрещается убивать, – услышала она, – независимо от обстоятельств. Сделав это, ты навсегда лишишься кристалла». Пока он шептал, его лучик сиял то ярче, то тусклее.

С каким-то странным чувством девушка положила камень в кармашек на поясе. Бросив последний взгляд на тело, лежавшее у ее ног, она направилась к выходу.

По мере того как она удалялась, ее походка становилась все более легкой, а на душе светлело. Ее миссия успешно завершилась. Сомнения и трудности остались позади. Перед ней открывалась новая жизнь, обещающая радость и счастье.

Она ускорила шаг, желая поскорее уйти из этой обители страха, вновь ощутить свободу, а главное – соединиться с Тиреном.

Очнувшись, Тирен почувствовал чью-то руку на своем плече. Решив, что его держат стражники, Тирен начал наносить удары вслепую.

Но услышав нежный голос Элайи, он успокоился и прильнул к ней. Пусть это только сон, но они опять вместе! Он нехотя открыл глаза.

Над ним склонилась улыбающаяся Элайя.

– Добро пожаловать в царство жизни! Как ты себя чувствуешь?

Тирен пристально вглядывался в нее. Неужели она действительно здесь и обнимает его? Разве такое возможно?

– Где я? – спросил он хрипло. – Мне очень хочется пить.

Она звонко рассмеялась. «Какое счастье слышать ее веселый голос!» – подумал Тирен. Девушка помогла ему приподняться. Ледяная вода утолила жажду. С облегчением вздохнув, он положил голову к ней на колени.

Наконец Тирен огляделся. Было раннее утро, и они находились перед крепостью Фирокса, возле подъемного моста. Он помнил лишь то, что его бросили здесь стражники.

Однако рядом с ним Элайя, и, кажется, целая и невредимая. «Как ей удалось бежать? Где Фирокс и стражники? Он хотел спросить об этом у девушки, но тут же понял, что им угрожает смертельная опасность и нельзя тратить время на разговоры.

Он встал на колени и тут же почувствовал головокружение и слабость.

– Без твоей помощи я не смогу идти. Ты дашь мне руку?

– Конечно.

Элайя помогла ему подняться. В ушах у него стоял звон, но мало-помалу Тирен пришел в себя и сделал первый шаг.

– Хорошо, – похвалила его девушка. – Мы пойдем медленно. Дорога до моего экуса займет не менее двух часов. Скажи, когда захочешь передохнуть.

Они двинулись в путь по каменистому плато. Иногда Тирен терял равновесие, но Элайя успевала поддержать его. Они часто останавливались.

С появлением солнца ночная прохлада сменилась жарой. Тени здесь не было.

Но они брели дальше, пока не показался лесной массив.

– Мой экус близко. Отдохни здесь, а я пойду за ним и быстро вернусь, – сказала Элайя.

– Я… я могу идти дальше. Мой экус привязан рядом с твоим. Как только я сяду на него, мы сможем ехать долго. Но слушай, а вдруг тебя поджидают там люди Фирокса?

– При мне кристалл, – ответила Элайя. – А теперь я помогу тебе прилечь, и ты отдохнешь до моего возвращения. – Она уложила Тирена у большого валуна и направилась вперед.

– Элайя, – окликнул он девушку. – Ведь ты так и не рассказала, как тебе удалось бежать от Фирокса.

Она улыбнулась.

– Это долгая история, а нам пора уйти подальше от этой крепости. А теперь отдохни и жди моего возвращения. – Девушка повернулась и пошла за экусом.

Ее изящная фигурка в золотистом платье скоро исчезла.

Пригревшись на солнце, Тирен задремал и очнулся, когда над ним склонилась Элайя.

– Тирен, я вернулась с экусами. Ты сможешь ехать?

Он с трудом поднялся.

– Конечно. – Тирен едва держался на ногах, но с помощью девушки все же сумел оседлать животное.

Пока они ехали знакомым путем в горы, Тирен сомневался, что перенесет дорогу. Раны нещадно ныли, его укачивало. Теряя силы, он пытался удерживаться в седле, пока не впал в забытье.

Элайя увидела, что Тирен еле держится за гриву экуса, свесив голову. Хотя его раны перестали кровоточить, их было необходимо немедленно обработать.

– Давай сделаем небольшой привал, – сказала девушка.

Он покачал головой:

– Нет, ты же сама говорила, что нам надо поскорее удалиться от крепости. До заката еще далеко. Если ты возьмешь поводья моего экуса, я посплю на ходу.

Элайя вздохнула:

– Дай мне поводья. Мы поедем вперед, но если я увижу, что тебе плохо, нам придется сделать привал.

– Не беспокойся, – слабо улыбнулся Тирен. – Спать на ходу умеют все воины.

Они тронулись в путь. Тирен крепко держался в седле, и Элайя решила не останавливаться, пока он спит. К ее удивлению, он проспал весь остаток дня.

Перед наступлением сумерек они добрались до той пещеры, где ночевали в последний раз. «Именно здесь я воспользовалась ключами от ошейника Тирена», – вспомнила девушка, и у нее сжалось сердце.

Элайя спешилась и подошла к Тирену. Он открыл глаза:

– Почему ты остановилась? Я могу проехать еще несколько часов.

– А вот я – нет. – Она протянула к нему руки. – Скоро стемнеет, а мы добрались до убежища. Слезай.

Тирен узнал знакомое место.

– Ах да, я помню эту пещеру, – устало сказал он. – Надеюсь, утром ты не исчезнешь?

– Нет.

Она не выдержала его напряженного взгляда. Ей становилось все труднее отказать ему в чем-либо, особенно теперь.

– Уж не собираешься ли ты просидеть верхом всю ночь? – спросила она. – Остановимся здесь на ночлег и обработаем твои раны.

Тирен вздохнул и, с трудом спешившись, внезапно почувствовал сильное головокружение. Но Элайя тут же поддержала его.

– Так я и думала, – шепнула она. – Ты слишком устал. Сможешь дойти до пещеры, если я помогу тебе?

– Да… смогу.

Они добрались до убежища. Элайя, усадив Тирена, побежала к экусам и быстро отвязала вьючные тюки. Вернувшись, она приготовила постель.

– Ложись, – сказала она. Тирен тотчас задремал.

«Он очень устал, хотя и не признается в этом», – подумала девушка и погладила его по щеке. Тирен открыл глаза.

– Передохни немного. – Элайя улыбнулась. – А я займусь экусами и принесу еду. Потом промою и перебинтую твои раны.

Она стреножила животных, сняла поклажу и вернулась к Тирену.

Он спал. Ей не хотелось будить его, но девушка понимала, что нужно поскорее обработать раны.

– Тирен, – сказала она, – прости меня, но нужно обработать раны.

Порывшись в мешках, Элайя нашла чистые тряпки и сосуд с вонючей мазью. Она протянула его Тирену.

– Ты точно помнишь, что это лечебная мазь Ватиса? – Ее нос сморщился от отвращения. – По запаху это похоже на гниющий навоз.

Тирен улыбнулся:

– Да, это точно для ран. Я совсем забыл об этой мази. Ее целебные свойства сказочны.

– Отлично. – Девушка отвинтила крышку фляги и смочила чистую тряпку. – Теперь эти свойства нужны нам как никогда.

Тирен прищурился:

– Кстати, о чудесах. Ты обещала рассказать мне о том, как тебе удалось спастись.

– Да, я должна это сделать, хотя и сама не все понимаю.

– Да просто расскажи, что случилось. Если и я не пойму, то прерву тебя.

Элайя пощупала кристалл, спрятанный в кармашке пояса. Убедившись, что он на месте, девушка начала рассказ.

– После того как тебя увели, Фирокс потребовал, чтобы я испытала кристалл. Камень сказал мне много такого, в чем я пока не разобралась. Но, что особенно важно, он упомянул о даре, которым наделены все взрослые женщины моей планеты, – умении касанием руки парализовать человека. Это и произошло с Фироксом, когда он попытался отобрать у меня кристалл.

– Но как повели себя стражники? И почему ты не пользовалась этим даром раньше?

– Стражники бросились врассыпную, увидев, что с их хозяином. – Элайя потупила глаза и зарумянилась. – Что касается твоего второго вопроса, то этот дар появился у меня с того момента, когда я стала женщиной.

– А как это произошло? – спросил он.

– Ведь я провела с тобой ночь! – Она подняла на него глаза. – Физическая близость высвобождает этот дар.

– А каков тайный смысл этого уникального дара? – помолчав, спросил Тирен.

– Не знаю. В этом мне еще предстоит разобраться.

Он тихо засмеялся.

– Кажется, я неожиданно помог тебе? А нет ли у тебя еще каких-нибудь сюрпризов?

Элайя смутилась. «Не догадывается ли он об остальном? Сказать ли ему?»

– Ничего такого, о чем стоит говорить сейчас, – пробормотала она. – А теперь лежи спокойно. Я должна обработать твои раны.

«И, пожалуйста не спрашивай меня больше ни о чем, – молча взмолилась она. – Мне не хочется обманывать тебя, но пока я не могу сказать всего. Мне предстоит разобраться в этом самой».

Тирен покорно лег на одеяло. Элайе стало дурно, когда она увидела раны на левой руке и животе Тирена. Девушка осторожно промыла их, смазала раны вонючей мазью и забинтовала.

Левое бедро Тирена пострадало не так сильно, и она справилась с ним быстрее.

– Ну вот! – сказала она. – Все в порядке.

– Спасибо, Элайя.

– Ну что ты! Мне никогда не отблагодарить тебя за то, что ты сделал для меня. Кто бы мог подумать, что я попаду на планету-тюрьму и встречу такого мужественного и верного человека!

– Думаю, это ты вдохновляешь других своим мужеством, – заметил он.

Элайя покачала головой.

– У меня нет никакого мужества. Я бы в жизни не отправилась с такой миссией, если бы это зависело от меня. Но выбора не было. Никто другой не был…

– Достоин? – спросил Тирен. – Элайя, выбор тут ни при чем. А вот решиться устранить зло и взяться осуществить кажущееся невыполнимым – и есть мужество. Порой это заставляет даже выступить против собственного народа. – Он вздохнул.

– Против собственного народа? – изумилась Элайя. – Я никогда бы на это не пошла! Предать своих? Ни за что!

Тирен пожал плечами.

– Что бы ни говорили об этом, человек должен прежде всего думать о своей душе. – Тирен улыбнулся. – У нас осталась еда? Я умираю от голода.

Элайя порылась в сумках и достала сухие фрукты.

– Вот все, что у нас есть. Но завтра мы доберемся до леса, а недалеко от него я видела фруктовые деревья. Кроме того, там можно поохотиться.

Тирен взял сухой плод.

– Ах да, лес. На этот раз нас не задержат никакие ловушки, если только Фирокс не успеет | попасть туда раньше.

– Нет, – возразила девушка, устремив взгляд вдаль. – Кристалл сообщает, что Фирокс все еще в своей крепости. Так что пока мы в безопасности.

– Да, ты права.

Девушка поняла, что Тирен тоже вступил в общение с кристаллом, и это поразило ее. Отвернувшись от него, она задумалась.

Тирен сразу заметил, как изменилось ее настроение.

– Элайя, давай объяснимся. – Он коснулся ее руки. – Может, я обидел тебя? Скажи мне правду.

– Мне нечего сказать. Ложись, тебе следует отдохнуть перед долгой дорогой.

– Нет! – Он привлек девушку к себе. – Нет, – повторил Тирен. – Мы не ляжем спать, пока я не узнаю, что тебя тревожит. Скажи, Элайя, прошу тебя!

– Почему ты не сказал мне, Тирен? – наконец спросила она. – Почему ты утаил от меня, что способен общаться с кристаллом?

– Так вот в чем дело? Ты считаешь, что я знал о своем даре и скрывал его, надеясь при случае воспользоваться им и обратить его против тебя? Да?

– Да.

Он вздохнул.

– Признаюсь, незадолго до смерти Ватис сообщил мне, что я тоже буду Обладателем кристалла, но мне было трудно поверить в это. Только оказавшись в замке Фирокса, я понял, что Ватис сказал правду, ибо кристалл беседовал со мной. Этот дар до сих пор изумляет меня и наполняет странным воодушевлением. А скрывать это от тебя у меня и в мыслях не было. Просто мы еще не успели обо всем поговорить.

– Значит, я заблуждалась, – сказала Элайя. – Завтра мы сможем обсудить все проблемы. – Она протянула ему руку и вскоре постелила себе рядом с ним: – В горах холодные ночи, а хвороста для костра здесь не соберешь. Поэтому нам лучше держаться поближе друг к другу, чтобы было теплее.

– Как скажешь, госпожа.

– Тирен! – с укором воскликнула она и натянула на себя одеяло.

Он прижался к ней.

– Я рад, что мы живы и можем лечь рядом. Прошлой ночью я сомневался, что мы когда-нибудь увидимся, и даже не надеялся, что доживем до восхода солнца.

– Спокойной ночи, Тирен.

Он вздохнул, притянул девушку к себе и нежно прижался губами к ее затылку.

– Спокойной ночи, Элайя.

Вскоре оба спали глубоким сном. Но во сне они крепко обнялись, найдя наконец утешение, в котором так нуждались все это время.

Глава 12

– Мне хотелось бы кое о чем тебя спросить, – сказала утром Элайя, обрабатывая раны Тирена.

– Интересно, о чем? – он восхищенно следил за движениями ее ласковых умелых рук. Раны быстро заживали, да и сон приободрил Тирена. – Так в чем же дело? Ты ведь вправе задавать мне любые вопросы.

– В ту ночь в крепости Фирокс упомянул о том, что я не первая из твоих женщин. Что он имел в виду?

Тирен молчал. Элайя забинтовала его руку и только тут заметила мучительную боль в его взгляде. Сердце у нее заныло. «Он любил, а может быть, и до сих пор любит эту женщину». Эта мысль повергла ее в отчаяние. «Наверное, я не иду ни в какое сравнение с ней».

– Тирен, – она взяла его за руку. – Пожалуйста, забудь мои слова.

Он покачал головой.

– Нет, ты должна услышать эту историю. Тогда ты поймешь, как я ненавижу Фирокса, и примешь то, что я собираюсь сделать. – Тирен тяжело вздохнул. – Мы с Дарлой были помолвлены. Когда я держал в объятиях эту прекрасную девушку с длинными золотистыми волосами, голубыми глазами и чудесной фигурой, мне казалось, что я оберегаю ее от всех бед и напастей. – Тирен вспыхнул от гнева. – Но даже мне не удалось уберечь ее! Пока я выполнял одно задание на Беллаторе, Фирокс со своими людьми напал на Мораку – родную планету Дарлы – и истребил более половины жителей столицы. Почти всех уцелевших он взял в плен и продал в рабство, а Дарлу забрал к себе.

У Тирена перехватило дыхание. Даже теперь воспоминания угнетали его, бередя незаживающие сердечные раны.

– Фирокс постоянно насиловал Дарлу и довел до безумия. В конце концов мне с моими людьми удалось взять приступом крепость, где он держал ее. Но он бежал, бросив Дарлу, или, вернее, то, что от нее осталось.

Элайя сжала его руку.

– Хватит, Тирен. С меня достаточно. – Ей было невыносимо видеть его муки.

– Нет, Элайя, выслушай до конца, тогда ты поймешь, почему я так жажду мести. – Он тяжело вздохнул. – Я привез Дарлу к себе на Беллатор, надеясь, что время излечит ее. Но это не помогло. Она пугалась мужчин и, увы, больше всего – меня. Стоило мне прикоснуться к ней, и она билась в истерике.

Со временем она возненавидела меня так, что не выносила моего присутствия. Дарлу пришлось запереть в комнате, куда заходила лишь ее старая няня. Хорошо, что страдания Дарлы продолжались недолго. Через шесть месяцев она погибла, выпрыгнув из окна своей спальни.

Уронив голову на грудь, Тирен умолк. Элайя не знала, как утешить его. Девушку душили слезы. Вряд ли есть слова, способные облегчить его муку. Она могла лишь быть рядом и касаться его руки.

Они долго сидели молча. Наконец Тирен расправил плечи и смело взглянул на Элайю.

– Теперь ты знаешь все и понимаешь, как я ненавижу Фирокса.

Она молча кивнула, ибо отчетливо уяснила причину этой многолетней вражды. Но беспокойство не покидало ее. Девушка опасалась, что если Тирен будет и дальше так страдать, то это может сказаться на его психике.

Прежде Элайя полагала, что понимает Тирена и мотивы его поведения, но теперь она сомневалась в этом. Такая всепоглощающая ненависть разрушительна, и едва ли Тирен способен вновь полюбить.

– Элайя, я возвращаюсь.

– Что?! – изумилась она. – Куда и почему?

– Я должен устроить засаду Фироксу. Он немедленно последует за нами, чтобы отнять кристалл. Я выслежу его. На этот раз ему не уйти от меня.

Он произнес это так спокойно и уверенно, что Элайя похолодела. Так вот чем кончится давняя вражда – смертельной схваткой, в которой скорее всего погибнут оба! Конечно, это его право, но потерять Тирена!

– Нет, я не допущу этого! – решительно сказала девушка.

Но он был непреклонен.

– Тебе не остановить меня, Элайя.

«Да, это так». Она тут же вспомнила, что поклялась себе не прикасаться к ключам от его ошейника. Правда, они зарыты совсем рядом… Нет, нельзя прибегать к этому, что бы ни произошло. Девушка подняла на него глаза:

– Да, Тирен, ты прав, мне не остановить тебя.

– Это лучше для нас обоих. Твоя главная задача – доставить кристалл по назначению. Если я вернусь в замок и справлюсь с Фироксом, успех твоей миссии предрешен. – Он грустно усмехнулся. – Как видишь, это обойдется недорого. Моя жизнь в обмен на процветание Империи. В конечном счете мы оба добьемся своего: я отомщу, ты обретешь власть и славу, ибо станешь единственной обладательницей кристалла.

«Он прав, – призналась она себе. – Его план позволит решить массу проблем. Больше не придется соперничать из-за власти над кристаллом, исчезнет страх перед предательством, но не будет и упований на совместную жизнь. Ну что ж, эта надежда – лишь проявление слабости, эгоизма. Для вечности важен только Магический кристалл, а не их ничтожные себялюбивые стремления.

И тут в ее душе вспыхнула искра надежды. А разве Магический кристалл не может высказать свое мнение от этом? Как он считает?

Тирен задумчиво всматривался в Элайю. «Клянусь всеми лунами Агрики, мне тяжело покинуть ее! Но если я этого не сделаю, то вполне вероятно, что ее постигнет судьба Дарлы, а этого нельзя допустить».

– Постой, Тирен. Твое решение слишком поспешно и рискованно, а мы и так уже пережили немало опасностей. Давай предоставим это на усмотрение кристалла. Согласен?

Его терзали сомнения. «Обратиться за советом к кристаллу? Принимая во внимание его неограниченные возможности, это лучше всего. Но что, если кристалл запретит мне убивать Фирокса? Разве я могу подчиниться? Ведь жажда мести преследует меня во сне и наяву!»

Тирен устал жертвовать своими стремлениями во имя долга, однако уроки его старого учителя не прошли для него впустую. Он понял цену правды и справедливости. Тирен тяжело вздохнул:

– Согласен.

– Тогда чтобы не оставалось сомнений, давай спросим кристалл вместе.

Тирен кивнул. Девушка достала кристалл и, подняв его на ладони, закрыла глаза.

Тирен ощутил, как теплая волна прокатилась по его телу. Он тоже закрыл глаза и прислушался. Прошло немало времени, прежде чем кристалл погас. Тирен первым пришел в себя и нехотя открыл глаза. По бледному лицу девушки струились слезы.

Он взял потускневший камень из ее ладони и положил его в кармашек.

От прикосновения Тирена девушка очнулась. Ее веки дрогнули, в глазах засветилась радость, хотя слезы еще не высохли.

– Почему ты плачешь? – Любовь к этой девушке возобладала в нем над разочарованием и отчаянием.

– Я рада, что кристалл запретил тебе казнить Фирокса. Ты подчинишься его воле, правда?

Тирен бросил на девушку негодующий взгляд.

– Только потому, что он дал мне понять: на данный момент это наиболее благоразумное решение? Но я не раб кристалла, Элайя, да и вообще не раб. Никогда не забывай об этом.

– Мы все должны подчиняться голосу разума, Тирен. – Элайя взяла его за руку. – Пойдем заканчивать перевязку. Солнце уже высоко, а мы все еще здесь.

– Погоди, где ключи от моего ошейника?

Эти слова потрясли девушку. Неужели кристалл что-то сказал ему о ключах? Видимо, да. Но почему?

– Их нельзя оставлять здесь. Они должны быть при тебе, когда мы доберемся до транспортной станции. Без этого мне не разрешат покинуть Карцер. Империя не отпускает востребованных рабов без средств контроля за их поведением. – Тирен напряженно улыбнулся. – А до этого они останутся у меня.

– Как угодно. Пойдем, я покажу, где зарыла их.

Поскольку Тирен заметно приободрился, в этот день путники покрыли большое расстояние. Перед наступлением сумерек они добрались до опушки зловещего леса. Там они сделали привал и сытно поужинали. Решив, как всегда, спать по очереди, они устроились на ночлег.

Утро было ясное, и солнце быстро нагрело землю. Без особых трудностей миновав лес, они начали подниматься в горы. Около полудня они проехали мимо знакомой пещеры на склоне горы. Взглянув на нее, Элайя подумала: уж не приснилось ли ей, что она провела ту ночь в объятиях Тирена? Ей было грустно, что это никогда не повторится.

В этот момент Тирен обернулся и перехватил ее взгляд. Девушка обрадовалась: значит, он тоже вспомнил об этом. В этот момент по склону горы скатился камень. Очарование было нарушено. Они вновь подумали о трудности своего положения и непреодолимых барьерах, которые их разделяют.

Вскоре они остановились перекусить, а затем направились к следующему перевалу. Дорога становилась все круче и труднее.

В сумерках путники добрались до каменных монолитов – стражей границ владений Фирокса. В этом фантастическом месте оба испытали странные ощущения. Тирен отказался от ужина и отошел от лагерной стоянки, желая немного побыть в одиночестве.

Наблюдая за ним издали, Элайя видела, что он углубился в себя. Тирен вновь глубоко переживал утрату учителя.

Тирен вернулся в лагерь лишь рано утром. Элайя, плохо спавшая в эту ночь, сразу проснулась. Они оба не чувствовали себя отдохнувшими, и угнетенное состояние духа и раздражение не проходили.

Днем они достигли оазиса у подножия гор, где отдохнули, искупались и пополнили запасы пищи. На следующее утро их путь пролегал через великую пустыню Морс. На этот раз они счастливо избежали песчаной бури и к концу третьего дня добрались до последнего оазиса.

– Ну, Элайя, – сказал Тирен, снимая с экуса поклажу, – через три солнца мы будем у транспортной станции. – Он стреножил животных. —

Хочешь остановиться здесь на несколько солнц, или уже завтра отправимся в путь?

– Если не возражаешь, я бы предпочла не задерживаться, ибо не смогу чувствовать себя в безопасности, пока не вернусь на Ара… – Она испугалась, что чуть было не назвала свою планету.

Тирен поднялся, удивленный ее замешательством.

– Так где же твоя планета, Элайя? Ее вновь охватило сомнение:

– Ты не должен задавать такие вопросы.

– И это после всего, что мы вместе пережили? – не веря своим ушам, спросил Тирен. – Я должен знать, Элайя!

– Не стоит, Тирен. Не вынуждай меня выбирать между тобой и долгом. Спрашивай что угодно, только не это.

– Но почему? Неужели я не завоевал право знать? Разве страдания и опасности, перенесенные мной ради кристалла и тебя, не дают мне хотя бы этого права? – В его словах звучали горечь и обида.

– Тогда спроси об этом у кристалла.

– Он не скажет, и ты прекрасно это знаешь. Прошу тебя, ответь мне. Неужели ты откажешь мне, Элайя? Или парализуешь, как Фирокса? – Его глаза сверкали. – Теперь, когда пистолет и ключи у меня, тебе не остается ничего иного. Не пришло ли время использовать власть против меня?

Элайя смутилась. Да разве она может сделать это после того, что он перенес из-за нее? Но почему Тирен требует от нее невозможного?

Девушка вскинула голову:

– Неужели ты причинишь мне боль, чтобы получить нужные тебе сведения?

Тирен вздрогнул, словно от удара. Его охватила бессильная ярость. Разве он может обидеть женщину, которую любит? Тирен повернулся и пошел прочь.

Элайя смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду. Ну почему он хочет знать именно это? Зачем им ссориться?

Понурив голову, девушка направилась к водоему. Сев на большой камень, она смотрела на голубую спокойную воду.

Истерзанная мучительными мыслями, она ощущала полную опустошенность. Внезапно ее охватила странная сонливость: руки и ноги отяжелели, ей стало трудно дышать. Она помотала головой, чтобы прийти в себя. Что же с ней происходит?

Смутно почувствовав опасность, Элайя хотела бежать, но, попытавшись встать, осела на землю. Чувство страшной опасности усилилось: казалось, она осязала ее. «Тирен, – позвала она, но не издала ни звука. – Тирен, помоги!»

Теряя сознание, она услышала треск ветвей и с трудом подняла голову.

Должно быть, это Тирен бежит к ней. Когда она увидела неподалеку от себя высокого мужчину, сердце у нее упало.

На нее торжествующе взирал Фирокс, окруженный своими людьми.

– Вот мы и встретились! – зловеще усмехнулся он. – Неужели ты думала, что тебе удастся убежать от меня?

Глава 13

Элайю охватил смертельный страх. Туман, застилавший глаза, рассеялся. «Если я успею достать кристалл, он защитит меня от Фирокса и его людей».

С невероятным трудом она дотянулась до кармашка на поясе. Руки дрожали, на лбу выступила испарина.

«Проклятие! Неужели Фирокс применил нервно-паралитический газ?

Значит, теперь она в его власти.

А что будет с Тиреном? Ему не на что надеяться, если кристалл снова окажется в лапах Фирокса!»

– А где кристалл, моя прелестница? – Фирокс нацелил на нее парализующий пистолет. – Он у тебя или у Тирена?

– Он спрятан, – еле выговорила Элайя. – Дай мне прийти в себя, и я приведу тебя к нему.

Он расхохотался:

– Думаешь снова парализовать меня? Я не так глуп. Мне нужен только кристалл. Я готов подождать, когда кто-нибудь более сговорчивый откроет мне тайну власти над ним.

– Кроме меня и Тирена, этого не может никто. Я последняя из потомков моей династии.

– Не заблуждайся! Возможно, ты последняя на своей планете, но, утратив кристалл, другие потомки разбрелись по планетам Империи. Так что найдутся люди, наделенные этим даром. Тирен – тому подтверждение. Ну что ж, если ни один из вас не захочет помочь мне, я отыщу кого-нибудь еще.

Помолчав, Фирокс помахал перед девушкой пистолетом:

– Так как же – убить тебя или все-таки скажешь, где искать кристалл? Все равно я завладею им.

«Он все равно убьет меня», – подумала девушка.

– Ну так попробуй найти его! – с вызовом крикнула она. – Потому что я…

Тут затрещали ветки, и Элайя увидела Тирена с пистолетом в руке. Лицо его выражало решимость сражаться до конца.

– Убирайся, Фирокс, – бросил он. – Ты не получишь ни Элайю, ни кристалл.

Воцарилась мертвая тишина, затем Фирокс снова расхохотался.

– Тирен, Тирен, ты опять ошибся! Если тебе дорога жизнь этой женщины, ты поймешь, что преимущество на моей стороне. Даже если тебе удастся парализовать меня, мои люди схватят ее. Неужели ты хочешь, чтобы из-за тебя погибла еще одна женщина? – Он злорадно усмехнулся: – Да будет тебе известно, Дарла погибла потому, что каждый раз, насилуя ее, я внушал ей, что это делаешь ты. И она боялась тебя, верно? И в результате покончила с собой. Мне ничего не стоит так же поступить с Элайей.

Казалось, Тирен понял, что проиграл.

– Что ты хочешь в обмен на ее жизнь? – сквозь зубы спросил он, убирая пистолет.

Фирокс небрежно пожал плечами.

– Возможно, у нее нет шанса. Я еще не решил окончательно. Но я приехал за кристаллом и получу его. Если отдашь его, мое сердце немного смягчится.

Тирен повернулся к Элайе.

– Где кристалл?

– Я не отдам его, – твердо ответила девушка. – Это не спасет мне жизнь.

– Элайя, где кристалл? – повторил Тирен. Это было уже слишком. От невыносимого отчаяния силы девушки быстро таяли.

– В кармашке на поясе, – еле слышно прошептала она.

Тирен наклонился и расстегнул кармашек:

– Вот он! Что мне с ним делать?

– Неси его сюда, – ответил Фирокс. – Пора бы тебе научиться понимать мои желания. Я возьму тебя в замок как своего раба.

– Этого не будет, – тихо пробормотал Тирен, направляясь к своему смертельному врагу.

Его смятение внезапно сменилось покоем, и Тирен услышал внятные слова. Он понял, что заговорил кристалл, и улыбка чуть тронула его губы. «Значит, – подумал Тирен, – мы узнаем кое-что еще о возможностях кристалла».

Не спеша он подошел к Фироксу и встал так, чтобы заслонить Элайю от взгляда врага.

– Ты проиграл с самого начала, однокашник, – заявил Фирокс. – Как бы то ни было, сама судьба предначертала мне стать победителем. Давай сюда кристалл.

Тирен сунул руку в карман и вынул камень.

– Тебе нужен именно этот камень? Испуганно вскрикнув, Фирокс отступил. Перед ним ослепительно сиял кристалл.

– Стой… сию минуту… иначе я прикажу своим людям убить женщину!

– Каким еще людям? – насмешливо спросил Тирен. – Ты же один, Фирокс!

Фирокс огляделся: фигуры стражников бледнели и таяли в воздухе. Он один стоял лицом к лицу с Тиреном.

Охваченный страхом, Фирокс направил парализующий пистолет на Тирена.

Но не успел он выстрелить, как Тирен бросился на него. Они повалились на землю, а пистолет Фирокса упал в водоем. Элайя напряженно наблюдала за борьбой мужчин.

Фироксу удалось вырваться из рук Тирена. С неожиданным проворством он вскочил на ноги и нанес мощный удар врагу. Тирен со стоном упал навзничь.

Его противник схватил палку и бросился вперед, целясь в голову Тирена. Но тот мгновенно поднялся.

Они опять стояли друг против друга. Фирокс размахивал палкой, но Тирен уворачивался от ударов.

Элайя дрожала от страха. «Тирен может проиграть. Я должна забрать кристалл, прежде чем Фирокс доберется до него».

Стиснув зубы и превозмогая боль, девушка приподнялась, но тут же упала, и ей пришлось передвигаться ползком.

Между тем мужчины продолжали бороться не на жизнь, а на смерть. С искаженным от ненависти лицом Тирен наносил врагу страшные удары.

Застонав, Элайя поползла дальше. Ей необходимо добраться до Тирена!

Вдруг впереди что-то засияло под лучами солнца. Кристалл! Если она доберется до него, то, может быть, ей удастся спасти Тирена. Наконец она дотянулась до камня и зажала его в кулаке. Затем поднялась на колени. Закрыв глаза, она сосредоточилась. «Останови Тирена! – умоляла она кристалл. – Его разрушит всепоглощающая ненависть, даже если он победит в этой схватке. Спаси его!»

Казалось, прошла вечность, пока она услышала ответ.

«Он заглушил мой голос, ибо его душа, поглощенная жаждой мести, непроницаема для меня. Тирен – пропащий человек. Забудь его».

Эти безжалостные слова потрясли девушку. Ее охватила нервная дрожь. «Забыть Тирена? Сдаться? Как кристалл может требовать этого?»

Она умоляюще посмотрела на Тирена. Теперь схватка продолжалась в водоеме. Брызги летели во все стороны. Элайя увидела, как Фирокс поскользнулся и, потеряв равновесие, упал. В тот же миг Тирен бросился на него и начал душить. Фирокс яростно, но безуспешно отбивался.

Преодолевая мучительную боль, Элайя поднялась. «Я должна остановить его – сию же минуту, пока еще не поздно». Положив кристалл в кармашек, она сделала шаг вперед.

– Тирен! – воскликнула она, входя в воду. – Тирен, остановись, пока не погубил себя! Подумай о своей судьбе, о власти над кристаллом!

Она схватила его за плечи, но его лицо выражало только безумную ярость.

Ее крик сменился рыданиями.

– Тирен, Тирен, послушай меня! Убив его, ты лишишься власти над кристаллом. Неужели ты готов принести в жертву своей мести благоденствие Империи? Разве ты забыл, чему тебя учил Ватис? Если тебе не дорога собственная жизнь, вспомни о том, ради чего он отдал свою!

Тирен смутно услышал рыдания. «Элайя! Ах да, Элайя!» Ему отчаянно хотелось броситься к ней, но желание покончить с заклятым врагом затмевало все чувства. Долго, слишком долго он ждал этого дня! Теперь ничто не заставит его отказаться от мести.

Перед его глазами замелькали тени прошлого. Дарла взывала к отмщению. Сохранить жизнь Фироксу означало бы предать ее и их любовь. Покончить с насильником – его священный долг.

Затем он увидел Ватиса в сияющих белых одеждах.

«Учитель! – мысленно воскликнул Тирен. – Помоги мне! Пойми меня, я должен это сделать!»

«Что ты должен сделать, сын мой? Забыть о морали? Удовлетворить жажду мести, которая ничто в сравнении с вечностью? – Тень в белых одеждах покачала головой. – Нет, сын мой. Не спрашивай меня о том, что ты должен сделать. Ты знаешь, каким путем тебе надлежит идти».

Тень растаяла в воздухе. Муки Тирена усилились. «Нужно немедленно принять решение, пока это еще зависит от меня!»

Тирену казалось, что он сходит с ума. И вдруг сквозь хаос звуков и мыслей донесся знакомый милый голос. «Тирен… Тирен… Я люблю тебя. Вернись… вернись ко мне».

Не голос ли это Элайи? О, как он желал ее и нуждался в ней! Но она не может принадлежать ему, пока он не сделает последнего, самого трудного выбора. Тирен посмотрел на распростертое тело врага.

«Что имел в виду Фирокс, сказав, что останется победителем, независимо от исхода их схватки? Что означало его торжество?» И тут на Тирена снизошло прозрение. Убить Фирокса – значит уничтожить себя, независимо от того, умрет он сам или останется жив!

Поняв это, Тирен почувствовал неслыханное облегчение. Последствия были бы слишком пагубными! Рисковать своей душой из-за Фирокса? Нет, ничто не заставит его пойти на это!

Превозмогая душевные муки, Тирен прислушался к милому голосу, который взывал к нему. Ярость иссякла. Сквозь туман он увидел Элайю и смущенно, растерянно посмотрел на нее.

– Элайя?..

Не стыдясь своих слез, девушка нежно погладила его по щеке. Он вернулся, остался самим собой и даже вырос в ее глазах! Она оторвала его руки от горла Фирокса.

– Помоги мне! – девушка подняла на Тирена умоляющие глаза. – Ради кристалла, ради Ватиса!

С минуту он колебался; лицо его снова запылало от гнева. Но затем Тирен поднял неподвижное тело Фирокса и, перекинув его через плечо, вышел, на берег.

Элайя последовала за ним, еще не веря до конца, что Тирен прислушался к голосу разума. Пройдя несколько метров, Тирен остановился и сбросил свою ношу на землю.

– Хотя я решил сохранить жизнь этому мерзавцу, его нельзя оставить здесь, ибо он не даст нам покоя. Что ты предлагаешь, Элайя?

Она задумалась:

– А что с его людьми?

– Мы с кристаллом отправили их далеко в пустыню Морс в двух солнцах перехода до ближайшего оазиса и в шести солнцах до предгорий Мэйсера. Они слишком легко отделались, но на большее кристалл не дал согласия.

– Тогда отошли туда и Фирокса. Тирен протянул руку:

– Дай мне кристалл.

Девушка протянула ему камень. Их глаза встретились, выразив полное доверие друг к другу.

В этот момент Элайя поняла, как достойны его намерения. Тирен прошел через труднейшее испытание в жизни, и его дух очистился. Теперь он достоин стать владельцем кристалла.

Когда Фирокс зашевелился, Тирен вытянул ладонь с кристаллом и закрыл глаза.

Камень замерцал, и перед внутренним взором Тирена засияли лучи. Элайя увидела, как тает и расплывается в воздухе фигура Фирокса.

Напряжение последних часов дало о себе знать. Девушка задрожала.

– Тирен… – прошептала она посиневшими губами.

Увидев, как она бледна, Тирен спрятал камень, привлек девушку к себе и понес ее к месту стоянки.

Она молча глядела на него, сотрясаясь от озноба. Тирен крепко прижал ее к себе, и у него отлегло от сердца, когда она успокоилась.

Подойдя к стоянке, Тирен быстро снял с Элайи мокрое платье и осторожно завернул ее в одеяло. Сбросив с себя мокрую одежду, он привлек девушку к себе и расположился с ней возле дерева.

Как приятно было вновь чувствовать рядом ее молодое податливое тело! Страсть разгоралась в нем все сильнее. Но не откажет ли она ему?

Тирен коснулся губами ее лба. Элайя подняла на него большие карие глаза. Он прошелся пальцами по ее плечу, по изящной шее.

Элайя молча следила за ним. Тирен наклонил голову, слыша громкие и частые удары своего сердца. Он приник к губам девушки, и когда они раздвинулись, его язык нежно проник между ними.

Пылкое желание охватило Элайю, заставив ее забыть обо всем пережитом в последние дни. Ведь она чуть не потеряла Тирена!

Однако внезапно Элайя вернулась к реальности. Она не может слиться с ним воедино – ни сейчас, ни в будущем. Это только навредит им обоим. Девушка отстранилась от Тирена:

– Не надо! – Она тяжело вздохнула. – Пожалуйста, Тирен! Мы… не должны!..

Тирен тихо застонал:

– Нет! Я люблю тебя, Элайя! Ты нужна мне. Нам суждено быть вместе. Умоляю тебя! Не отказывай мне, дай мне свою любовь!

Не успела она ответить, как он снова прильнул к ее губам. Его рука скользнула к ее груди. Тепло и сила, исходящие от Тирена, покорили ее.

Теперь Элайе казалось, что она знает, как глубока его любовь к ней, но признание Тирена опьянило ее. Она уже не могла устоять перед его пылкой мольбой.

– Да! – воскликнула девушка. – О да! Люби меня!

Туман застилал глаза Тирена. Он слышал, как Элайя снова и снова шепчет его имя. Долго сдерживаемая страсть прорвалась наружу, и он, обняв девушку, погрузился в нее.

Потом они долго лежали рядом, крепко обнявшись, пока не забылись глубоким сном.

Через несколько часов Тирен проснулся. Элайя лежала в его объятиях, тихо и ровно дыша. Не испугала ли ее его неистовая страсть? Тирен хотел услышать ответ от нее самой.

– Элайя, ты спишь? Как ты себя чувствуешь? Она слегка застонала.

– Мне очень хорошо. Только не выпускай меня из объятий.

– Я никогда не отпущу тебя! Ты – мое сердце, моя жизнь. Представляешь, что я испытал, увидев тебя в когтях Фирокса? Я думал, что сойду с ума!

Она теснее прижалась к нему:

– А я так боялась, что он убьет тебя! А потом, когда поняла, что ты готов задушить Фирокса… – Элайя всхлипнула. – Даже не верится, что все кончено!

Тирен задумался:

– Они прибыли сюда неожиданно, правда? Когда отдохнем, мне придется пройтись и оглядеться. Возможно, они воспользовались каким-то особым способом передвижения. Если это так, то повеление кристалла сохранить им жизнь весьма разумно.

Едва он упомянул о силе кристалла, Элайя встревожилась. «Почему он говорит обо всем этом в такой неподходящий момент? Но чему удивляться? Эта ночь любви – лишь краткая передышка. Кристалл и моя миссия по-прежнему превыше всего!» Но она не жалела о тех чудесных минутах, которые провела с Тиреном. Девушка приподнялась.

Тирен внимательно посмотрел на нее.

– Что случилось? Ты жалеешь о том, что произошло?

Элайя грустно покачала головой:

– Нет. Это не должно было случиться, но я ни о чем не жалею. Дело… совсем в другом.

– Это связано с моим даром общения с кристаллом?

– Да, Тирен. Мне необходимо знать твои намерения.

– Они не изменились, Элайя. Я помогу тебе вернуть кристалл туда, где ему надлежит быть.

– А где это, по-твоему? – настороженно спросила она. «От твоего ответа зависит наше будущее», – подумала девушка.

Тирен доверчиво улыбнулся:

– Мне казалось, что это ясно без слов. Место Магического кристалла – там же, где было всегда, – на материнской планете Арании.

Элайя просияла от радости.

– Значит, между нами нет разногласий, да, видимо, никогда и не было! – Она стиснула его в объятиях. – Арания – моя родина. Если бы ты только знал, как я опасалась, что мы разойдемся из-за этого! Но нет, мы едины! О, Тирен, как я счастлива!

– Это правда, Элайя? – спросил он, целуя ее. – Я так надеялся, что ты ответишь на мое чувство! Это не слишком самонадеянно?

Девушка едва сдерживала слезы. Она не могла допустить, чтобы чувство к Тирену изменило ее планы. В Сестринской общине ей суждено служить своему народу и кристаллу. Но есть ли там место для Тирена? Возможно, да, но, пока она не убедится в этом, не стоит вселять в него надежду.

Элайя подняла на него блестящие глаза.

– Моя жизнь не принадлежит мне. Я призвана служить Магическому кристаллу.

– Но это и моя судьба! Почему же нам не служить ему вместе?

Элайя печально улыбнулась.

– Потому что у меня есть обязательства перед Сестринской общиной кристалла. Моя жизнь, подготовка и убеждения подчинены этой цели. У меня нет возможности выбора.

– Но она непременно найдется, если искать ее! – воскликнул Тирен. – Он оделся; лицо его пылало от гнева.

– Куда ты идешь?

– Поищу то, на чем прибыл Фирокс, – сказал он. – Если он располагал чем-то скоростным, неизвестным нам, нужно воспользоваться этим.

Чем скорее мы доберемся до транспортной станции, тем лучше.

«И тем скорее ты избавишься от меня», – подумала Элайя. Угнетенная внезапным одиночеством, она смотрела, как Тирен скрылся за деревьями.

Глава 14

Тирен вернулся через час. Элайя подняла взгляд от котелка с фабой, стоявшего на огне. Увидев, что напряжение Тирена исчезло, она с облегчением вздохнула. Может, им удастся мирно поужинать?

Тирен сел у костра напротив нее. Элайя подала ему кружку густого сладкого напитка.

–Ты что-нибудь нашел?

– Да, Фирокс любезно оставил нам несколько глайдеров. Если мы вылетим ранним утром, то будем на транспортной станции к полудню.

– Прекрасно! Это сэкономит нам два солнца. Меня это радует.

– И меня, – он сделал глоток фабы. – Я всегда недолюбливал пустыню. – Вспомнив что-то, Тирен улыбнулся. – Вряд ли Фироксу и его людям она придется по вкусу.

Элайя с любопытством посмотрела на него. – Почему?

– Как ни велика магия кристалла, она имеет пределы. Хотя камень в состоянии переносить живые существа на определенные расстояния, он не может посылать с ними неодушевленные предметы.

– Не понимаю.

– Уверен, Фироксу и его людям приходится в пустыне несладко. Там изнурительная жара. А кристалл не перенес туда их одежду. – Тирен усмехнулся. – Бедный, бедный Фирокс!

Элайя тоже едва удержалась от смеха. – А на какое расстояние может переносить кристалл? В силах ли он доставить нас на Аранию?

– Едва ли. Я спрашивал, но он ответил, что не запрограммирован на такие дистанции. Впрочем, ему это, вероятно, удалось бы, если найти нужную программу.

– Ну что ж, я готова провести еще одну ночь в этом славном оазисе. Кстати, следует отпустить на свободу экусов. Им гораздо лучше остаться здесь, чем служить новым хозяевам на транспортной станции.

Тирен помешал остаток фабы в кружке.

– А что ты решила насчет меня? – неожиданно спросил он. – Кажется, твоя священная миссия не оставляет места для меня? А если ты умеешь управлять глайдером, то я тебе вообще больше не нужен.

Элайя пыталась понять его слова. «Хочет ли он, чтобы я сказала ему о своих чувствах, поскольку сомневается в будущем? Или не уверен, возьму ли я его с собой на Аранию? Конечно, Тирен знает, что заслужил право на это».

А если он так же не уверен в ней, как и она в нем?

– Ты знаешь, как я ценю твои сердце и ум, – сказала Элайя. – Но только время даст нам на все ответ. А пока выбор за тобой, Тирен. Если хочешь, полетим на Аранию. Я дала клятву и сдержу ее, а там сделаю для тебя все, что смогу.

Тирен немного успокоился:

– А какая Арания? Я слышал, что климат на ней такой же, как на Беллаторе. Но чем там заниматься воину?

Элайя медлила с ответом. «Как мне снять с него бремя забот? Да и что я знаю об Арании, где вела такой замкнутый образ жизни?» Оглядываясь на прошлое, девушка вдруг поняла, что Верховная жрица давала ей лишь те знания, которые сама считала важными, а таких весьма немного. «Сколько же она утаила от меня, и насколько серьезны эти неизвестные мне сведения?»

Тирен молча ждал ответа. «Ну что ж, – подумала она, – я могу лишь честно поделиться с ним той информацией, которой располагаю».

– Наши традиции могут показаться тебе странными, – начала Элайя. – Во-первых, мы соблюдаем разделение полов. Мужчине и женщине разрешено сходиться только в ночь любви. Впрочем, возможно, я ошибаюсь, – поспешно добавила Элайя, перехватив насмешливый его взгляд. – Я была далека от этого.

– А я слышал, что женщины Арании убивают своих партнеров после зачатия. Не слишком ли далеко вы заходите, обожествляя мутантов-пауков?

Элайя вспыхнула:

– Как ты смеешь обвинять нас в таких… таких пороках! Нет ни малейших оснований выдумывать о нас всякие небылицы лишь потому, что мы приспособились к эволюции нашей планеты! Мы охраняем своих мужчин, ибо с течением времени они стали слабыми существами, пригодными только для продолжения рода. Это наша величайшая трагедия, но мы никогда не обращались с ними дурно, а уж тем более не избавлялись от них таким безнравственным способом.

Тирен пожал плечами.

– Возможно. Я сказал лишь о том, что слышал. Слухи бывают ложными. Ну а ваши ткачи-пауки? Ты отрицаешь, что вы поклоняетесь им?

– Мы не обожествляем их, а лишь восхищаемся их неустанной работой, высокой производительностью и чудесной золотой пряжей, вот и все. Разве можно платить черной неблагодарностью им, производящим основной продукт экспорта нашей планеты? – Девушка помолчала. – Знаешь, удивительно, что наша жизнь на Арании стала зеркальным отражением образа жизни пауков. Женщины взяли на себя все основные функции по мере того, как мужчины постепенно превращались в сексуальные объекты – точно так, как это произошло у ткачей-пауков. – Элайя с вызовом взглянула на Тирена. – Впрочем, на этом сходство и заканчивается. Мы не насекомые, а цивилизованные, интеллектуальные женщины, которые не способны дурно обращаться с партнерами. Поскольку они слабы, мы защищаем их и очень жалеем, что они утратили былую силу и мужество.

Тирен помрачнел:

– Так именно поэтому ты избегаешь меня? Вероятно, я не соответствую твоему рафинированному вкусу? Но странно: ведь, занимаясь со мной любовью, ты страстно ответила на мои ласки и, могу поклясться, была удовлетворена!

– Ты переходишь все дозволенные границы, – возмутилась Элайя. – Я уже объяснила тебе, почему мы не можем больше себе этого позволить. Кроме того, я уже говорила, что знаю далеко не все. Мне еще предстоит изучить обычаи наших людей. На это уходит целая жизнь Сестры кристалла.

Тирен усмехнулся.

– Может, ты поверхностно знакома с отношениями между мужчинами и женщинами, но уверен, что основные принципы хорошо известны тебе. Даже в изолированной Сестринской общине ты должна была усвоить особенности вашей культуры. Кстати, расскажи мне подробнее о Сестринской общине. Возможно, тогда я лучше пойму твои проблемы.

– У меня… нет проблем.

– Это правда, Элайя? – с сомнением спросил Тирен.

– Я делаю то, что следует, и даю то, что могу, Тирен. Если хочешь быть моим другом, прими меня такой, какая я есть.

– Мне мало твоей дружбы. Надеюсь, ты поняла это?

Она опечалилась:

– Но я могу предложить тебе только дружбу. Остальное не в моей власти.

– Посмотрим, – улыбнулся Тирен. – А теперь расскажи мне о своем Сестринском Ордене.

– Я знаю о нем не более, чем обычный гражданин моей планеты. Остальное – привилегия членов общины.

– Так расскажи то, что знаешь. Если мне суждено жить у вас, то стоит приступить к изучению ваших порядков уже сейчас.

Элайя глубоко вздохнула.

– Первоначально Сестринская община была основана для служения Магическому кристаллу. Ее возглавляли Верховный жрец или Верховная жрица, в жилах которых текла королевская кровь. Через них осуществлялось общение с кристаллом, а их самих обслуживали несколько жриц. Со временем, когда значение кристалла для Империи возросло, численность членов Ордена увеличилась.

– Но прошло уже несколько сотен циклов с тех пор, как кристалл был утерян. Чем же занималась община в этот период и чем она оправдывает свое существование? – спросил Тирен.

– Сестринской общине кристалла нет необходимости оправдывать свое существование перед народом Арании, – возразила Элайя, вновь вынужденная отстаивать обычаи своей планеты. «Почему, говоря с Тиреном, я начинаю сомневаться в том, что прежде не вызывало у меня никаких сомнений?»

Девушка серьезно взглянула на Тирена:

– Мы всегда знали, что когда-нибудь Магический кристалл вернется к нам. Сестринская община, неуклонно верившая в это, напряженно ждала этого момента. Она стремилась сохранять традиции, завещанные кристаллом, готовясь к его возвращению.

– Похоже, это ассамблея властолюбивых старух, живущих на средства простого народа, – саркастически заметил Тирен.

– Неправда! – воскликнула Элайя. – Они зарабатывают на жизнь трудом. Сестры ответственны за ежегодные спаривания мужчин и женщин. Они умелые акушерки и управляют яслями. Вряд ли это можно назвать бездельем.

– Погоди, погоди. – Тирен подавил улыбку. – Возможно, мое суждение слишком поспешно. Но меня интересует вопрос о спариваниях. Что при этом делают Сестры?

Элайя зарделась.

– Вовсе не то, что ты думаешь. Они лишь подбирают пару для женщин зрелого возраста, следят за беременностью и проводят курсы здорового поведения в предродовой период. Генетическое совершенствование расы на нашей планете считается недостойным занятием.

– И на нашей, – кивнул Тирен.

– Мы относимся с особым энтузиазмом к этому приятному делу.

Он колебался, глядя на Элайю. Затем спросил:

– Ну а что ты можешь рассказать о генетической программе? Меня интересует этот вопрос.

– Ты уже достаточно знаешь об этом, – заметила девушка. – Пора рассмотреть другие аспекты аранийской культуры.

Тирен поднял брови.

– По-моему, ты пытаешься скрыть от меня что-то важное. А между тем я заслужил ответ.

Элайя задумалась. Да, она действительно обязана дать ему возможно полное представление о жизни мужчины на Арании. Но в ее ли это силах? Его вопросы пробудили в ней давние сомнения, связанные с противоречиями аранийской культуры.

– Так что ты хочешь еще узнать, Тирен?

– Какую функцию выполняют мужчины на твоей планете, Элайя? Помимо продолжения рода?

Она молчала.

– Элайя! – воскликнул Тирен в отчаянии. – Значит, мне предстоит стать производителем? Ты этого хочешь от меня?

– Нет, – прошептала она. – Я хочу только одного – чтобы тебя приняли с почетом и уважением. Ты заслужил это, и я добьюсь своего.

– Но можно ли надеяться, что твои требования удовлетворят? – Его вид показывал, что он не ждет положительного ответа.

– А почему бы и нет? Разве я не Избранная, не Хозяйка кристалла, как и ты? И разве не ты помог мне найти кристалл?

Тирен кивнул.

– При обычных обстоятельствах у меня не возникли бы сомнения. Однако наша Империя повергнута в состояние хаоса. Здравомыслящих людей мало. Поэтому я не знаю, на что могу рассчитывать.

– Я тоже, Тирен, – грустно призналась она. – Я тоже. Прости!

Он со вздохом пошевелил уголья в костре.

– Расскажи мне всю правду, какой бы неприятной она ни была. Мне не станет легче, если ты что-то скроешь. Только во всеоружии знаний я смогу защитить себя и адаптироваться на твоей планете.

Девушка понимала, что Тирен прав.

– К сожалению, я добавлю очень немногое, но не заставляй меня ничего объяснять. Нашим мужчинам не разрешена свобода передвижения. Всю жизнь они проводят на специально выделенных территориях. И хотя их обслуживают неплохо, они, по-видимому, не слишком счастливы.

– Откуда ты это знаешь? – мрачно спросил Тирен.

– Я наблюдала их во время экскурсии, когда нас, послушниц общины, сопровождали Сестры. Мне никогда не позволяли разговаривать с мужчинами, но по их глазам и поведению я видела, что они недовольны.

Тирен поднялся.

– Куда же ты меня берешь? – воскликнул он. – Я был заживо погребен здесь, а теперь буду заживо погребен там!

– А что же мне делать? – со слезами на глазах спросила Элайя. – Ведь это твой выбор!

Поняв, что она страдает, Тирен смягчился:

– Именно это и повергает меня в отчаяние. У меня и в самом деле нет выбора. Ватис настаивал, чтобы я улетел с тобой. Из-за этого я чувствую беспомощность и порабощенность. Такому, как я, невероятно тяжело вручить кому-то свою судьбу.

Даже, – грустно улыбнулся он, – если это ты или мой старый наставник.

– Это тяжело не только тебе, Тирен, – прошептала девушка, – но и мне тоже: И я попытаюсь оправдать твое доверие. Обещаю тебе.

Он просиял.

– Я не посмел бы просить у тебя большего, Элайя. Мне очень понадобится твоя дружба. А теперь расскажи мне подробнее о планете. Наверняка не все удивит меня.

Несколько часов Элайя отвечала на вопросы Тирена. Наконец, усталые, они легли спать.

Проснувшись, Элайя пошла взглянуть на восход солнца.

Розовато-лиловое небо становилось все ярче по мере того, как из-за песчаных дюн поднималось солнце. «Новое солнце – новая жизнь, – подумала девушка. – А значит, можно на что-то надеяться».

На ее плечо легла сильная рука.

– Пойдем на стоянку, Элайя, – сказал Тирен. – Нам не мешает подкрепиться и подготовиться к трудному пути.

Она обернулась. В лучах восходящего солнца его лицо было прекрасно. Девушку внезапно охватила радость. Им предстоит совместная жизнь, и она будет такой же чудесной, как этот занимающийся день.

Обняв Тирена за талию, Элайя двинулась за ним.

Размытые контуры плит эрляписового камня, из которых была сооружена транспортная станция, расположенная за границей пустыни Морс, вырастали на их глазах. Когда они приблизились к порталам комплекса, Элайя взглянула на циферблат глайдера. Неужели путь занял всего четыре часа?!

– Элайя, возьми, пожалуйста! – Тирен, сидевший в кресле пилота, протянул ключи от своего ошейника. – Возвращаю тебе на время ключи. Чиновникам может не понравиться, что ключи находятся у преступника.

Элайя с тревогой взглянула на Тирена. – Но как только мы прибудем на Аранию…

– Не волнуйся. Я заберу их сразу же после Досмотра, если ты не возражаешь.

– Нисколько, – улыбнулась она.

– Неопознанный глайдер, – прервал их металлический голос, – сообщите идентификационный код и цель прибытия.

Внимание Тирена сосредоточилось на пульте. Связавшись с диспетчером и сделав круг, они приземлились на площадке, расположенной на крыше одного из зданий.

Покинув глайдер и проследовав по коридору, Элайя и Тирен подошли к порталу с надписью ОФОРМЛЕНИЕ, обменялись взглядами и открыли дверь.

В большом помещении, до отказа набитом компьютерными терминалами и коробками с дискетами, сидел за столом полный человек в форме станционного контролера. Он с головой ушел в изучение данных на дисплее терминала.

– Извините, здесь проходят контроль перед вывозом востребованных рабов? – спросила Элайя.

Толстяк развернулся на вращающемся стуле:

– Что? Ах да, конечно. – И замолчал, восхищенно взирая на девушку. – Чем могу служить?

– Я готова вернуться на свою планету с этим востребованным ссыльным. – Она указала на Тирена. – Мне сказали, что оформление производится здесь.

– Да, да, – подтвердил контролер. – Необходимо официально уведомить о том, кто новый владелец и откуда взят заключенный. – Он взглянул на Тирена. – Востребованный, как твое имя и с какой ты планеты?

– Тирен, семейство Ардейн, планета Беллатор.

Контролер повернулся к пустому экрану и ввел код. На черной плоскости засветились янтарные буквы. Толстяк улыбнулся:

– Итак, лорд Ардейн с Беллатора, кажется, ты ухитрился вырваться отсюда. А теперь, госпожа, прошу вас ответить на несколько вопросов.

– С удовольствием. Нам не терпится покинуть Карцер.

Контролер задал вопросы и ввел в компьютер ответы Элайн.

– Все в порядке, – сказал он. – Теперь вам следует перейти в транспортную камеру.

– У меня к вам просьба, – обратилась к нему Элайя. – Снимите с востребованного мной человека ошейник контроля за поведением.

Тирен и контролер в изумлении уставились на нее.

– Но… но… – начал толстяк, – это неслыханное дело, вы требуете невозможного. Еще никто не просил об этом!

– Таково мое требование, – спокойно ответила девушка. – Я вправе поступать с ним но своему усмотрению. А я желаю, чтобы с него сняли ошейник.

– Об этом не может быть и речи, – стоял на своем контролер. – Если ошейник надет, его уже нельзя снять. Он осужден на пожизненное заключение! Человечество не научилось снимать имперский ошейник.

Элайя нахмурилась:

– Сомневаюсь. Наверняка изобретатель ошейника знает, как его снять.

Толстяк вздохнул.

– Если бы это было возможно, вероломные преступники воспользовались бы этим.

Элайя взглянула на Тирена.

– Прости, я так надеялась… Что еще я могу сделать для тебя?

– Твоей попытки достаточно. Если ты не стыдишься человека с ошейником, мне не о чем беспокоиться.

– Разве я могу стыдиться такого, как ты? Я горжусь тем, что могу называть тебя своим другом.

– Э-э, простите, – прервал их контролер. – Если вам больше ничего не нужно…

Элайя улыбнулась.

– Нет, ничего. По какому коридору пройти в транспортную камеру?

– Первый налево, пятая дверь направо. Там есть надпись.

Взяв Тирена за руку, Элайя потянула его к выходу.

– Почему ты никогда не говорил, что принадлежишь к королевскому роду Ардейн? Ты в родстве с королем Фолькеном?

– Он мой дядя, – с горечью ответил Тирен. – Король поддержал тех, кто осудил меня. Только мой младший брат выступил в мою защиту. Так что у меня больше нет ни семьи, ни дома. Элайя сжала его руку:

– Надеюсь, ты начнешь новую жизнь на Арании. Как только народ узнает, сколько ты сделал для возвращения кристалла…

– Мне не нужно ничего, кроме свободы. – Тирен протянул руку. – Теперь ты вернешь мне ключи?

– С радостью, Тирен. – Она положила ключи ему на ладонь.

Тирен посмотрел на девушку с удивлением и надеждой.

Они остановились перед дверью с надписью МЕЖПЛАНЕТНЫЙ ТРАНСПОРТ. Элайя помедлила:

– У тебя есть последняя возможность изменить решение. Как только ты окажешься на Арании, пути назад не будет.

Его серые глаза вспыхнули:

– У меня не было иного выхода с того дня, когда я впервые встретил тебя, Элайя. Моя жизнь и мое сердце отныне в твоих руках.

– Пусть будет так, – прошептала она и открыла дверь в транспортную камеру.

Они зарегистрировались, указали свой маршрут и взошли на транспортную платформу.

Элайя внимательно оглядывала большую камеру, пока техник завершал предварительную подготовку. Камера была того же холодного зеленого тона, как и та, в которой она прибыла на Карцер. Однако здесь, кроме приподнятой транспортной платформы, была консоль со множеством рычагов, тумблеров и лампочек. Пока девушка зачарованно смотрела на все это, сверху спустился прозрачный круглый экран, изолировавший Элайю и Тирена от остального помещения.

Техник перевел вперед рычаг мощности на панели управления. На консоли замигали лампочки разных цветов. Вновь раздалось странное жужжание. Вдруг девушку охватило дурное предчувствие. Нужно срочно остановить техника! Что-то плохое ждет их в конце маршрута.

Элайя обернулась к Тирену, но тот уже растворялся в воздухе: его душа отделилась от тела.

«Опоздала! – девушка зарыдала. – Слишком поздно!»

Глава 15

Элайя не сразу различила фигуры женщин в темных одеждах. Наконец девушка поняла, что перед ней Верховная жрица. Облаченная в черное платье с красным кантом, она стояла во главе группы Сестер. Жрица обвела холодным взглядом Элайю и Тирена, сходящих с транспортной платформы.

– Итак, ты наконец возвратилась, дитя мое, – сказала Верховная жрица, изобразив подобие улыбки. – Ты привезла кристалл?

Прежде чем ответить, Элайя поклонилась.

– Да, Великая настоятельница. – Она подняла на жрицу глаза. – Наконец-то кристалл возвращается на Аранию.

– Так дай же мне его, дитя мое! – Сухая клешня с блестящим перстнем протянулась к Элайе.

Элайя и Тирен обменялись взглядами.

– Нет, – решительно ответила девушка. – Кристалл останется у меня до возвращения на пьедестал власти.

Глаза жрицы вспыхнули от гнева.

– Да будет так, дитя мое, – неохотно согласилась она. – Церемония Восстановления кристалла в Правах состоится в очередное полнолуние Ткача, то есть всего через десять солнц.

Бледные холодные глаза снова испытующе уставились на Тирена.

– А кто это такой? – Она, несомненно, заметила ошейник.

– Это мой друг. – Элайя приблизилась к Тирену. – Без его помощи мне никогда не удалось бы выполнить свою миссию. Я обещала ему здесь безопасное убежище.

За спиной Верховной жрицы послышался ропот:

– Она обещала ему безопасное убежище! Что она о себе возомнила?

Голоса Сестер становились все громче:

– Смотрите, на нем ошейник! Он заурядный преступник. Его появление внушает тревогу.

Элайя пыталась скрыть волнение. «Как они смеют так говорить о Тирене?» Увидев, как омрачилось его лицо, она взяла его руку и пожала, потом обратилась к женщинам:

– Неужели мы пали так низко, что наше слово уже ничего не значит? Я обещала этому человеку доброжелательный прием и безопасную жизнь на Арании. Есть ли среди вас такие, кто готов отказать ему в этом и заставить меня нарушить слово?

Сестры замолчали и обменялись напряженными взглядами. Верховная жрица подняла руку, но выражение ее глаз не сулило ничего доброго.

– Никто из нас так не поступит. Ради тебя мы приветствуем этого человека и благодарим за то, что он сделал во имя нашего блага. – Она оглядела Тирена. На нем были лишь рваные бриджи, сапоги и пояс.

– Кажется, вам нужна одежда и сытная еда. Следуйте за Сестрой Мирной. – И Верховная жрица указала на послушницу в белом одеянии. – Она проводит вас в ваши покои, где вы сможете отдохнуть и подкрепиться. Элайя присоединится к вам позднее.

Тирен насмешливо усмехнулся:

– А что, если я останусь с Элайей? Лицо Верховной жрицы застыло.

– Это ваше право, – наконец ответила она, – но нам с Элайей следует обсудить дела общины. Полагаю, вам лучше отдохнуть после долгого путешествия. Арания славится своими банями с горячей минеральной водой.

– Как ты считаешь, Элайя? – спросил он девушку. – Я подчинюсь только твоему решению.

– Верховная жрица права. Нам необходимо поговорить, а ты пока подкрепись. – Она снова пожала ему руку. – Я приду к тебе позднее.

– Ну что ж, я в вашем распоряжении, Сестра, проводите меня, – сказал он Мирне.

Та жестом предложила Тирену следовать за ней, и вскоре оба исчезли за дверью.

Элайе мучительно хотелось броситься за ним, но она подавила порыв и обратилась к Верховной жрице.

– Мы многое пережили вместе, и он до сих пор опекает меня. Теперь в этом не будет необходимости, ибо здесь нам ничто не угрожает.

– Это естественно, дитя мое, – ответила жрица. – Именно так и ведут себя мужчины. – Однако в нашем Ордене принято преодолевать все земное. Не сомневаюсь, что ты справишься с примитивными чувствами, даже если они и возникли у тебя к этому мужчине.

Девушка ощутила обиду, но, закаленная упорной тренировкой, сдержала эмоции:

– Он… он был очень полезен. Его верность заслуживает уважения, не так ли?

– Чаще всего так. – Рука женщины коснулась ее плеча. – Но об этом поговорим в другой раз. – Помолчав, Верховная жрица спросила: – Кстати, где ключи от его ошейника?

Элайя вздрогнула. Уйти от ответа было нельзя. Девушка смело встретила взгляд Верховной жрицы.

– Ключи у Тирена.

На лице жрицы не дрогнул ни один мускул, она лишь поджала губы.

– Не слишком разумно привезти сюда преступника, поступки которого мы не сможем контролировать.

– Он очень достойный человек! – страстно воскликнула Элайя. – И никому из нас ничто не угрожает.

Лицо жрицы выразило сомнение:

– Посмотрим. А знаешь ли ты, за что его сослали на Карцер?

Элайя на секунду задумалась. «Почему я так и не спросила у него об этом? Может, боялась узнать правду?»

– Нет, не знаю. Но это не имеет значения. Я провела с ним много времени и убеждена, что он достойный человек.

Верховная жрица вздохнула.

– Мне и Сестрам придется положиться на твое суждение, дитя мое. Надеюсь, ты не ошибаешься.

А теперь пойдем, тебе пора помыться и облачиться в одежду нашего Ордена. – Она бросила брезгливый взгляд на потрепанное и грязное платье девушки: – Должно быть, крайне унизительно носить такое открытое платье. Элайя поникла:

– Это платье заставил меня надеть преступник Фирокс. Тирен здесь ни при чем.

– Он мужчина, – сурово возразила Верховная жрица. – А мужчины все одинаковы.

Элайя поняла, что спорить бесполезно. И Сестрам, и им с Тиреном нужно время, чтобы преодолеть страхи, взаимные подозрения. «Да, – убеждала себя девушка, – нужно лишь время и терпение».

– Ну что ж, дитя мое, – сказала жрица. – Иди с Сестрой Зейлой. Тебе пора воссоединиться с нами и забыть о превратностях жизни, которые тебе пришлось испытать. Ступай и предай забвению все, что случилось на Карцере. Скоро начнется новая эра кристалла. Тебе следует подготовиться к твоей новой роли.

Элайя последовала за Сестрой Зейлой по давно знакомым коридорам. Они прошли через дверь, ведущую к галереям, между которыми располагался прелестный садик для медитации. Жадно вдыхая аромат цветов, Элайя подумала о том, как истосковалась по любимому саду.

В ее душе постепенно воцарились мир и покой. Она снова дома; труднейшая миссия завершена. Ничто не помешает ей осуществить свое призвание. Ничто, кроме последнего Испытания Достоинства. Неожиданно леденящий страх закрался в душу девушки, но она быстро справилась с собой. После того, что пришлось пережить на Карцере, последнее испытание, конечно, покажется пустячным.

Они молча поднялись по каменной винтовой лестнице и остановились перед кельей Элайи. Девушка поблагодарила Сестру Зейлу и открыла дверь.

Все здесь сохранилось в том же виде, как перед ее отъездом: койка за белой прозрачной занавеской, певчие птицы в золоченой клетке в углу, заросший цветами балкон. Со вздохом облегчения Элайя села на край койки и начала раздеваться.

Изорванное платье скользнуло на пол. Девушка перешагнула через него и пошла мыться. Большая каменная ванна была наполнена ароматной минеральной водой, в которую с наслаждением погрузилась Элайя. Какое наслаждение!

Интересно, о чем сейчас думает Тирен и что чувствует? Ярко представив себе его, она испытала угрызение совести.

«О, Тирен, что со мной? Как я могла позволить мечтать о своем призвании? Ведь стать Сестрой кристалла значит навсегда разлучиться с тобой, а я этого не переживу».

Элайя поспешно выбралась из ванны. Чем скорее она поговорит о Тирене с Верховной жрицей, тем лучше. До того как наставница обдумает связанные с ней Планы, ей необходимо объяснить свои намерения. Медлить нельзя, иначе ее надежды и мечты о жизни с Тиреном не осуществятся.

Через полчаса Элайя стремительно направлялась по коридору в покои Верховной жрицы. Свои каштановые волосы, еще влажные после ванны, она заплела в косы и облачилась в белое платье с узким черным кантом – одежду послушницы. Девушка впервые чувствовала себя в нем скованно, хотя и полагала, что это пройдет. Ведь туника и бриджи, в которых она путешествовала по пустыне, тоже поначалу ей казались неудобными. Время все лечит.

Элайя живо вспомнила тот день, когда Верховная жрица впервые вызвала ее, чтобы сообщить о задании. Теперь казалось, что это произошло давным-давно, когда она была еще девочкой, не ведавшей, что такое мужество, опасность и любовь.

С неколебимой решимостью девушка взялась за дверную ручку и вошла.

Верховная жрица указала ей на маленькую табуретку возле массивного деревянного трона. Колючие глаза наставницы пронизывают ее насквозь.

– Итак, дитя мое, расскажи мне все подробно. Весь месяц я думала только о тебе.

– Не знаю, с чего начать или что будет интересно, Домина Магна, – начала Элайя, – но попытаюсь ничего не упустить.

И она рассказала о Тирене и Ватисе, об их приключениях и о том, как росло ее доверие к ним.

Она поведала жрице о кончине Ватиса, о путешествии в горы Мэйсер, о борьбе с Фироксом и возвращении кристалла, умолчав лишь о чувствах, которые связали ее с молодым человеком, и о власти Тирена над кристаллом.

Верховная жрица, откинувшись на спинку кресла, сверлила девушку пронзительным взглядом.

– Очень интересная история, дитя мое, – наконец сказала она. – Но, кажется, ты опустила ряд важных деталей. Например то, что ты и Тирен были любовниками.

Элайя ахнула.

– Как… как вы узнали?

– Очень просто, дитя мое, – холодно ответила наставница. – У наших женщин рано проявляются признаки беременности, и от такого опытного глаза, как мой, этого не утаишь. Ты, конечно, знала о беременности? Элайя поникла.

– Да, Великая настоятельница. Кристалл уведомил меня.

– А молодой человек знает об этом?

– Тирен? Я не успела ему сказать: не могла найти подходящий момент.

Верховная жрица на минуту задумалась:

– Ему незачем знать об этом. Пообещай мне, что не скажешь ему.

Элайя удивилась:

– Почему? Разве он не вправе знать?

– В данном случае нет. Он ссыльный и иностранец. Наши законы не распространяются на него.

– Но он может услышать это и не от меня, – робко возразила девушка. «Наверное, лучше рассказать ей все. Возможно, тогда жрица поймет, почему нам с Тиреном необходимо остаться вместе».

Наставница прищурилась:

– Кто же может ему рассказать, если ты поклянешься сохранить все в тайне?

– Магический кристалл! Тирен тоже наделен даром общения с ним.

– Что? – Глаза жрицы округлились от ужаса. – Это невозможно! Только ты обладаешь этим даром! Я позаботилась об этом!

– Возможно, на Арании это так, но Тирен родом с Беллатора. Он из королевской династии Ардейн. По его словам, мы дальние родственники.

– Ардейн! Жрица в негодовании хлопнула по подлокотнику. – Ведь это твоя прабабушка! Я совсем забыла о ней! – Она поднялась и взволнованно заходила по комнате. «На раздумья нет времени! – воскликнула она про себя. – Лучше всего было бы начать сегодня, но придется отложить на завтра».

Она вновь обратилась к Элайе.

– Восстановление кристалла в Правах – священная церемония, требующая величайшей чистоты намерений и усерднейшей подготовки. Тебе нельзя видеться с мужчиной до ее завершения. Ты должна посвятить сердце и душу подготовке к этому ритуалу, раз уж благодаря Провидению суждено начаться новой эре правления Магического кристалла.

– Но вы не понимаете, – возразила девушка. – Мы с Тиреном…

– Вы разлучитесь только на десять солнц. Уверена, что этот мужчина выдержит разлуку. Я бы не стала тебя просить, если бы это не было так важно.

Элайя тяжело вздохнула. «Тирен поймет, если она все объяснит ему. Но когда? Как?»

– Элайя!

Резкий голос Верховной жрицы прервал ее размышления. Она подняла встревоженные глаза.

– Я жду ответа.

– Как скажете, Великая настоятельница. Когда мне начать церемонию очищения?

– Завтра. – Жрица добавила: – Хотя кристалл остается у тебя, с ним ни под каким видом нельзя общаться до конца церемонии. Это небезопасно.

– Небезопасно? Неужели это так? Мне было совсем не трудно общаться с ним на Карцере.

– Только благодаря исключительному везению тебе удалось избежать опасности. Кроме того, если в общение с ним входят два человека одновременно, неточная команда может повлечь всеобщую гибель.

– Я… не знала, – пробормотала Элайя. – Почему же меня не предупредили об этом?

– У нас не было времени подготовить тебя. В тот момент мы только что узнали о местонахождении кристалла. Но это теперь не важно. После периода очищения и церемонии ты убедишься, как усилится твой дар общения. Итак, ты даешь мне слово, дитя мое?

– Да, Домина Магна.

– Хорошо. А теперь можешь идти. Скоро стемнеет, и тебе нужно отдохнуть. Следующие десять солнц будут посвящены главной цели. Твой народ – и Магический кристалл – полагаются на тебя.

Элайя вышла из комнаты. А как же мечты, с которыми она направлялась сюда? Неужели она обречена всю жизнь подчиняться долгу служения своему народу? Неужели никогда не получит возможности осуществить свои мечты?

В ней созрело твердое решение. Она добьется своего. Просто их судьба определится через несколько солнц, и только из-за важнейшего события – Восстановления кристалла в Правах. Возможно, Тирен обидится, но его страдания продлятся недолго. После этого он сам получит право выбора, и тогда они наконец будут вместе – на этот раз навсегда.

Тирен беспокойно мерил шагами комнату. За монастырем садилось солнце, и сумерки проникли в спальню через балконную дверь. Он в отчаянии сжал кулаки. Где Элайя? Что они сделали с ней?

Робкий стук прервал его мысли. «Элайя!» Тирен бросился к двери, которая, как он ранее обнаружил, открывалась только снаружи.

– Элайя! – воскликнул молодой человек. – Почему ты так задержалась?

Однако перед ним стояла Сестра Мирна, держа поднос с едой.

– Это я, Мирна, – сказала она, заметив его мрачный взгляд. – Я… принесла вам ужин.

Тирен взял у нее поднос:

– Может, вы сообщите мне, где Элайя и когда я ее увижу. Прошло уже несколько часов с тех пор, как мы расстались. Я волнуюсь.

– Она… задержалась. – Мирна попятилась. – Я не могу сказать, где она. Не тревожьтесь, вы скоро увидитесь. – С этими словами она поспешно вышла.

– Клянусь пятью лунами, – воскликнул Тирен, когда дверь снова задвинулась, – меня это начинает бесить!

Прошло еще несколько часов. Не притронувшись к еде, Тирен разделся. Он взглянул на новую одежду, принесенную ранее Мирной. Туника походила на ту, которую Элайя носила на Карцере: воротник под горло и длинные рукава с манжетами. Но эта туника была белой с ярко-красным кушаком.

Ну и вид у него будет в этом наряде, больше подходящем для женщины! Неужели аранийские мужчины обычно носят такую одежду? Но ведь его собственная одежда превратилась в лохмотья, значит, придется воспользоваться тем, что предлагают.

Как ни устал Тирен, ему не удавалось заснуть, и он метался в огромной кровати.

«Где Элайя?» Ему хотелось поговорить с девушкой, обнять ее, услышать, что все будет хорошо. Он гнал от себя ужасную мысль, что потерял ее.

«Проклятие! Мне нужно только одно – распутать паутину, которой община опутала душу Элайи». Но время, к которому относятся так беззаботно, неумолимо уходило.

Наконец Тирен забылся тяжелым сном. Его преследовали странные кошмары. Он лежал в объятиях Элайи и гладил ее, когда до них донеслись отдаленные голоса, сменившиеся фантастическими песнопениями. Голоса повторяли одни и те же слова и фразы. Потом он оказался один в холодной, полутемной комнате. Свет падал лишь на каменную плиту, где лежал Тирен. Он с ужасом понял, что не может шевельнуться, и дико огляделся. Что происходит? Почему он здесь? Где Элайя?

Из черного рукава высунулась рука. В тонких пальцах блестел кривой кинжал, острый, как лезвие бритвы. Его блестящее острие было направлено ему в сердце. Тирен словно загипнотизированный смотрел на него, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой.

«Элайя! Элайя!»

Он проснулся с хриплым криком и весь в испарине. Сердце билось часто и гулко. Сев на постели, Тирен схватился за голову. Что значит этот кошмар? Может, он отражает сомнения, одолевавшие его в последнее время? Или с ним говорил Магический кристалл, предупреждая об опасности?

Дверь в спальню раздвинулась. На фоне яркого света, лившегося из коридора, он увидел хрупкую девушку с ниспадающими на плечи волосами.

– Элайя!

Она направилась к нему и, присев на край кровати, дрожащей рукой погладила по щеке.

– Как… ты? – прошептала она. – Я слышала, как ты кричал во сне и звал меня.

– Скверный сон, ничего страшного. Теперь, когда ты здесь, это уже не важно. Он уткнулся лицом в ее ладони.

– Где ты была? Я ждал тебя весь день, не зная, где тебя искать и что с тобой. Как ты?

– Все хорошо, Тирен, все хорошо.

Элайя попыталась высвободить руку. О небо, что с ней произошло в тот момент, когда она услышала его зов? Ведь она обещала Верховной жрице не видеться с ним, а теперь оказалась здесь, в его спальне!

– Почему ты так расстроена?

– Я… должна вернуться к себе. Уже поздно и меня могут обнаружить в твоей спальне.

– По-моему, мы покончили с условностями, – возразил Тирен. – А может, теперь тебе стыдно называть меня другом и признаться в том, что существует между нами?

Элайя подавила рыдания.

– Нет, никогда! Я благословляю то время, когда мы были вместе, и надеюсь, что оно не кончилось, но прежде, чем мы будем опять вместе, предстоит выполнить ряд обязательств.

– Твои слова тревожат меня. Неужели ты считаешь, что я отпущу тебя? В чем дело, Элайя? Скажи мне!

Она вздохнула.

– Нам нужно расстаться на десять солнц. – Перехватив негодующий взгляд Тирена, Элайя приложила палец к его губам: – Попытайся понять, пожалуйста! Перед церемонией Восстановления кристалла в Правах я должна побыть одна. Такова традиция.

– И кто же сказал это тебе? Верховная жрица? Я не верю ей, Элайя. Она не питает к тебе любви и, боюсь, сделает все, чтобы разлучить нас. Полагаю, это не ограничится десятью солнцами.

– Ты несправедлив к ней. Если она настаивает на том, чтобы я придерживалась освященных временем традиций, это еще не повод считать ее злой. Мы расстанемся всего на десять солнц. Клянусь!

– Жрица превратит десять солнц в целую жизнь! – воскликнул он.

– Но ты забываешь, что мы с тобой Хозяева кристалла. Что значит ее власть по сравнению с этим?

– Почти ничего, но все-таки я беспокоюсь. – Тирен привлек Элайю к себе. – Меня страшит не разлука. Мое сердце привязано к тебе узами, которые крепче жизни. Если я потеряю тебя…

У девушки сжалось сердце.

– Ты не потеряешь меня, – воскликнула она, отпрянув. «Если я не уйду сию же минуту…»

– Позволь мне уйти. Сейчас мне запрещено видеть тебя.

– Меня не касаются чужие традиции, – возразил Тирен. – Ты моя, а я твой. Скоро утро, и мы расстанемся.

И он жадно прильнул к ее губам. Элайя отпрянула, хотя страстно желала его. Ну что ж, независимо от воли Верховной жрицы она соединится с ним еще раз перед тем, как начать период вынужденного воздержания.

– Я страстно хочу тебя, – сказала она. – Ради этой ночи забудем обо всем на свете! Если бы ты только знал, как я тосковала по тебе! Я люблю тебя!

– Я не имею права требовать от тебя таких признаний. Но мне бы хотелось, чтобы ты разобралась в своих чувствах.

– Я помню все, что было с нами. Но мне хотелось бы предложить тебе нечто большее, чем любовь.

И вот наконец оба ощутили беспредельное наслаждение от обладания друг другом, а потом долго дремали, не разжимая объятий.

Приподнявшись на локте, Элайя вглядывалась в лицо любимого. «А не спросить ли наконец о преступлении, за которое его сослали на Карцер?» Этот вопрос преследовал ее с самого начала их знакомства.

– Мне хотелось бы спросить, почему тебя сослали на Карцер? – Элайя не сводила с него глаз. – Ты когда-то сказал, что тебя обвинили в малодушии. Но, узнав тебя поближе, я поняла, что это абсурд. Ты самый храбрый, самый отважный человек на свете.

– Спасибо. Твое уважение значит для меня гораздо больше, чем я могу выразить словами. – Он привлек ее к себе. – Есть разные виды трусости, – начал Тирен. – На Беллаторе существует свой кодекс поведения, как и на других планетах Империи после потери кристалла. Мое преступление в том, что я не имел мужества подчиниться принятому всеми закону.

– Странно. Ватис утверждал, что ты один из лучших воинов планеты. Так за что же тебя так наказали?

– Помнишь ту ночь, когда ты обрабатывала мои раны после того, как мы покинули крепость Фирокса?

Она кивнула.

– Мы говорили о вере человека в себя и в свои идеалы. Но иногда, Элайя, эта вера вступает в противоречие с традициями народа планеты. На Беллаторе придерживаются очень строгой дисциплины, во всяком случае – в армии. Воин считается хорошим, если беспрекословно выполняет приказы, даже когда они жестоки или несправедливы. Я могу изложить тебе только мою версию случившегося.

– Это меня вполне устроит. Меня интересует лишь версия того, кого я знаю и люблю, а не народа планеты, мне совершенно неизвестной.

Тирен с облегчением вздохнул:

– Какое счастье, что ты так доверяешь мне! Надеюсь, мой рассказ не разочарует тебя. Итак, за шесть месяцев до ссылки я выполнял обычное поручение на планете Агрика. Ее населяют в основном кроткие примитивные люди, но обстоятельства вынудили их напасть на одну из наших сторожевых застав. Мне с моим отрядом приказали выступить против них и отомстить, сровняв с землей ближайшую деревню. Целую деревню, Элайя!

– И как же ты поступил? – с ужасом воскликнула девушка.

– Я приказал своим воинам собрать всех жителей деревни на площадке для выгула скота. После этого по моему сигналу их должны были расстрелять. Когда я поднял руку, чтобы скомандовать «пли!», мой взгляд упал на одного из крестьян. Меня поразило сходство этого старика с Ватисом. Внезапно я увидел в них не врагов, а таких же людей, как и мы, хотя и отставших в развитии на несколько сотен циклов.

Поняв, что со мной происходит, я заставил себя отвернуться от него, но тут встретился глазами с молодой женщиной. После этого я уже не мог спокойно смотреть на лица до смерти перепуганных крестьян.

Тирен помолчал, стараясь преодолеть волнение.

– Тогда я отменил приказ, хотя кое-кто из моих людей настаивал на его выполнении, и велел освободить крестьян. Согласно воинскому уставу они подчинились. Однако нашлись среди них и такие, кто обрадовался возможности донести на меня, когда мы вернулись на главную базу. Меня тут же арестовали за трусость и собирались предать казни.

– Но тебя же не казнили! Тирен горько усмехнулся.

– Я из королевской фамилии, мой отец – лорд, ближайший родственник короля Беллатора. В Совете долго спорили, решая мою судьбу. Многие требовали казни, которая показала бы всему народу, что перед законом все равны.

В ходе обсуждения, продолжавшегося несколько месяцев, было признано, что я, попав под растленное влияние своего наставника, утратил контроль над собой. Поэтому в знак особой милости Совет сохранил мне жизнь. Однако понимая, что, усвоив уроки Ватиса, я уже не исправлюсь, члены Совета решили сослать меня на Карцер вместе с Ватисом, признанным соучастником преступления.

– Совет, видимо, проявил к вам великую милость?

Тирен презрительно усмехнулся.

– Поскольку средняя продолжительность жизни на Карцере составляет не более шести месяцев, Совет не сомневался, что посылает меня на верную смерть, хотя и с небольшой отсрочкой. Я так страдал, что хотел умереть, но меня удерживало на этом свете воспоминание об их глумливых физиономиях в момент объявления приговора. Убеждало меня и то, что я отказался признать наставления Ватиса вредными.

Он провел рукой по ее волосам.

– Кто бы мог подумать, что я выживу, освобожусь и буду держать тебя в объятиях? Теперь я понимаю, что Карцер был лишь одним из этапов моей жизни, которая в конце концов свела нас с тобой. За это я безгранично ему благодарен.

В этот момент перед глазами Элайи возник кривой кинжал с ручкой, инкрустированной драгоценными камнями. Задрожав всем телом, она спрятала голову у него на груди.

– Что случилось? – встревожился Тирен. – Я не обидел тебя?

– Нет, что ты, – горячо возразила она. – Просто я спрашиваю себя, чем же на самом деле вознаградила тебя судьба? Ты оказался еще на одной чужой планете с чуждыми тебе традициями, и даже я не в состоянии сказать, что нам сулит грядущее солнце. Разве это может успокоить тебя?

– Я счастлив благодаря тебе, – ответил Тирен, прижимая ее к себе еще теснее. – Я хочу быть с тобой рядом, где бы мы ни оказались. А после этой ночи я знаю, что ты целиком принадлежишь мне, так же как я – тебе.

Не покидай меня, Элайя. Если Сестры воспротивятся тому, чтобы мы остались здесь, давай найдем себе другое место на Арании. Нам ничего не нужно для счастья, кроме нас самих.

– Да, – согласилась Элайя. – Мы так и сделаем, как только пройдет десять солнц.

Она заснула на полуслове. Тирен наклонился и поцеловал ее.

– Ну что же, – нежно шепнул он, – я могу и подождать. У нас еще есть время.

Глава 16

Тирена разбудили яркие лучи солнца. Легкий ветерок колыхал длинные портьеры. Тирен был счастлив, что лежит рядом с любимой.

Вспомнив ночные объятия, Тирен повернулся, чтобы взглянуть на милое лицо. Но место Элайи опустело. Застонав от отчаяния, Тирен вскочил. Может, Элайя принимает ванну?

Но девушку он не нашел. Куда же она исчезла? Тирена охватило необъяснимое чувство страха. Как не похоже на Элайю уйти не попрощавшись, особенно после такой ночи!

Пока он мылся, его взгляд задержался на маленькой металлической панели над раковиной. Открыв ее, Тирен обнаружил ванночку с кислотой для растворения бытовых отходов. Как и на Беллаторе, это был кислотоупорный контейнер. Как только панель закрывалась, едкое вещество растворяло любые отходы.

Тирен вернулся в спальню и вынул оба ключа от ошейника из потайного кармашка в поясе. Затем направился в ванную, открыл панель и бросил ключи в контейнер. Послышалось громкое шипение: кислота активно разъедала металл и растворяла его. Через несколько секунд Тирен снова открыл панель и заглянул в контейнер.

Он был пуст. Отлично! Сохранять при себе ключи очень опасно, ибо Верховная жрица могла бы попытаться завладеть ими.

Умывшись, Тирен надел бриджи и сапоги. Когда он потянулся за туникой, выходная дверь раздвинулась.

На пороге появилась группа женщин в черных одеждах. Их возглавляла Верховная жрица. Тирен обернулся.

– Чем обязан, госпожа? – настороженно осведомился он.

– Элайя просила меня объяснить, почему она будет отсутствовать в последующие десять солнц, – сказала Верховная жрица. – До церемонии Восстановления кристалла в Правах ей придется побыть в уединении, чтобы совершить обряд очищения. Элайя поручила присмотреть за вами. – Жрица подняла брови. – Может, вам интересно посетить место, где мы содержим мужчин?

Обдумывая предложение жрицы, Тирен внимательно смотрел на нее. Не кроется ли за этим какое-то тайное намерение? Интересно, как отреагирует эта женщина, если он откажется?

Он окинул взглядом Сестер. Все вместе они, пожалуй, одолеют его, а на помощь кристалла рассчитывать не приходится. Возможно, разумнее согласиться, а потом уже действовать в зависимости от обстановки.

– Да, это весьма любопытно, – Тирен натянуто улыбнулся. – Мне бы хотелось побольше узнать об Арании, раз уж ей суждено стать моим домом.

– Конечно. – Верховная жрица повелительно подняла руку.

– Одевайтесь и следуйте за нами.

Тирен проводил глазами худую злобную женщину, которая явно не сомневалась в том, что их пленник покорно пойдет следом. Он едва сдерживал раздражение, но здравый смысл возобладал над минутным порывом. Стоит потерпеть десять солнц, и Элайя снова будет с ним, а больше ему ничего не нужно.

Тирен быстро надел тунику, подпоясался и вышел за Верховной жрицей и Сестрами. Они вели его по коридорам и переходам. Тирен удалялся от Элайи и приближался к мужской резервации.

Мужская резервация состояла из длинных низких каменных построек, где, видимо, находились спальни. Все они соединялись с большим центральным зданием круглой формы. Эта резервация, окруженная цветущим садом, напомнила Тирену деревни Агрики. Возможно, у него сложилось превратное представление о том, как обращаются с аранийскими мужчинами. Вероятно, Элайя права, говоря, что это заботливо охраняемые слабые хилые существа.

– Если вы составили общие впечатления о резервации, – сказала женщина в черном одеянии, – пора познакомиться с ней поближе.

Тирен вошел вслед за женщинами в калитку и оказался на территории резервации. Мужчины трудились в саду и на огородах, выпалывая сорняки и собирая фрукты.

Тирен пристально вглядывался в лица мужчин, надеясь понять, довольны ли они жизнью. Однако мужчины, занятые работой, словно никого не замечали. Удивленный их странным безразличием, Тирен направился к Сестрам, поджидавшим его у главного здания.

К нему протянулась бледная тощая рука.

– Снимите ваш пояс, пожалуйста.

– Зачем вам мой пояс, Домина? – изумился Тирен.

– Эти жилища сооружены из камня магнес. Вы знакомы с его свойствами?

– Порода с магнетитом? Да, я слышал о ней.

– Тогда вы поймете, почему сюда нельзя входить с металлическими предметами, а на вашем поясе пряжка и много заклепок. В свое время нам стоило немалого труда оторвать от стен и потолков металлическую посуду и прочие предметы. На обратном пути вам вернут пояс.

«Если обратный путь будет», – подумал Тирен и неохотно протянул ей пояс.

– Как скажете, Домина. – Теперь, без пояса и содержимого потайных карманов, он был безоружен. Сомнения все больше закрадывались в его душу. «Не заманивает ли Верховная жрица меня в ловушку? Она молча взяла пояс, передала его одной из Сестер и направилась к двери, которая тут же раздвинулась.

По обе стороны ярко освещенного коридора были двери со стеклянными панелями, поэтому Тирен заглядывал в каждую комнату, пока Верховная жрица не сказала ему с раздражением:

– Я покажу вам комнату, специально отведенную для демонстрации, если вы наберетесь терпения.

Он кивнул.

Они миновали еще две комнаты, и Верховная жрица пригласила Тирена войти в помещение с очень высоким потолком. Повсюду с деревянных рам, напоминавших ткацкие станки, свисали аккуратные узорчатые паутинки, блестевшие, как золотая пряжа в сиянии солнечных лучей.

«Знаменитые ткачи-пауки!» – с ужасом подумал Тирен.

– Главная промышленная отрасль Арании. Для этой работы весьма подходит кроткий характер наших мужчин. В отличие от обитателей других планет они совершенно лишены агрессивности, но хорошо служат нашему народу.

– Видимо, так. – Тирен выдержал ее взгляд. – Однако агрессия оправданна, если речь идет о самозащите мужчины и его подруги или о борьбе за идеалы.

Поняв намек, Верховная жрица холодно заметила:

– Такой роскоши мы не могли себе позволить до последнего времени. Возможно, новая эра правления Магического кристалла изменит ситуацию.

– Несомненно, Домина.

Глаза Верховной жрицы вспыхнули от гнева:

– Посмотрим. А теперь пора показать вам ваше новое жилье.

– Новое жилье? – с ужасом переспросил Тирен. – В этом нет необходимости, Домина. Меня вполне устраивает прежнее.

– Мужчина не может оставаться в женском монастыре, к тому же здесь вы проведете только период десяти солнц. Как только завершится церемония Восстановления кристалла в Правах, полагаю, вы с Элайей подыщете себе что-нибудь другое.

Тирен молчал, в смятении обдумывая неожиданный поворот событий. Слова жрицы как будто не внушали подозрений. И все же это значит, что его и Элайю насильственно разлучают. Лицо Тирена выразило твердую решимость. Но не успел он и рта раскрыть, как женщина добавила:

– Это дает вам и возможность ознакомиться с жизнью народа Арании.

Тирен, понимая, что попал в западню, чувствовал отчаяние. Что же делать?

Он бросил взгляд на дверь. Она была закрыта, как, несомненно, и выход из здания. Какая ужасная беспомощность! Он, воин Беллатора, сумевший выдержать два мучительных цикла на Карцере, оказался пленником коварной женщины!

Тирен с трудом овладел собой:

– Ваше предложение весьма разумно, Домина. Пойдемте.

Ночные кошмары Тирена прервал какой-то звук. Панель в стене комнаты раздвинулась, в щель просунулась рука и быстро поставила поднос с едой на столик. Панель тут же задвинулась. Он долго лежал в оцепенении. «Интересно, который час?»

Накануне вечером, с аппетитом поужинав, Тирен долго осматривал стены комнаты без окон, пытаясь понять, нет ли здесь возможности для побега. Нет, надежды не было. Когда лившийся с потолка поток света был выключен неведомой рукой, комната погрузилась во мрак.

Тирен сидел в темноте, вновь и вновь перебирая в уме череду событий, которые привели его к этим печальным обстоятельствам.

Он думал о том, что чувствует Элайя. «Возможно, даже в эту минуту Верховная жрица настраивает ее против меня. Достаточно ли крепка любовь девушки, чтобы выдержать такое давление? Если бы только я мог быть рядом с Элайей! Если бы у нас было больше времени!»

«Должно быть, это принесли завтрак, – подумал он, возвращаясь к реальности, и направился к подносу с едой. – О, кристалл, как же я ослаб! Наверное, нужно просто подкрепиться». Взяв поднос, он сел на кровать.

Чуть погодя панель снова раздвинулась.

В комнату вошла незнакомая Сестра в черном:

– Уже поздно. Верховная жрица просила узнать, не хотите ли вы прогуляться.

Тирен насторожился. «Возможно, Верховная жрица преследует какие-то дьявольские цели. Ну что ж, попытаюсь найти союзников среди других мужчин».

– Одну минуту, я оденусь и с удовольствием пойду с вами.

Сестра кивнула и вышла. Оставшись один, Тирен быстро поднялся. От резкого движения у него закружилась голова, и он снова опустился на кровать. Наконец головокружение прекратилось, и Тирен оделся. «Мне просто нужен свежий воздух, солнце и свежий воздух».

Во дворе бесцельно бродили несколько мужчин. Тирен подошел к одному из них.

– Приветствую тебя, брат, – произнес он принятые здесь слова. – Меня зовут Тирен Ардейн, я с планеты Беллатор. – Он протянул руку. – Я впервые на вашей планете. Ты не мог бы поговорить со мной?

Мужчина, одетый так же, как и он, поднял тяжелые веки и посмотрел на Тирена. Его рот слегка приоткрылся, но затем он, понурив голову и шаркая ногами, удалился. Тирен удивился, но тут же подошел к другому мужчине. Реакция на его слова была в точности такой же.

К концу третьего часа прогулки Тирен пришел в ярость. Что же такое с этими мужчинами? Неужели именно они – представители сильного пола в Арании? Да они же просто идиоты или напичканные наркотиками рабы!

«Наркотики! – Эта мысль молнией вспыхнула в его мозгу. Неужели их действительно опоили? Но как – а главное, зачем?»

Когда во двор доставили еду, Тирен увидел, как мужчины, отталкивая друг друга, пытаются завладеть лучшим куском. Видимо, их хорошо кормят. Внезапно молодой человек почувствовал такой голод, которого никогда еще не испытывал. Это показалось ему странным. «А впрочем, ведь я не съел завтрак, – вспомнил он. – Пожалуй, имеет смысл поскорее взять что-нибудь, пока еду не разобрали. Ведь неизвестно, когда принесут ужин».

Вскоре после этого за ним пришли две Сестры, лица которых выражали торжество.

– Пора возвращаться в спальню. Тирен покачал головой.

– Я предпочел бы остаться с другими.

– Ваши желания никого не интересуют. Не заставляйте нас применять силу.

Он бросил на них суровый взгляд. Значит, уже дошло до применения силы? Как быстро они изменили тон! Должно быть, Верховная жрица убеждена, что заманила его в ловушку, не оставив никакой надежды на спасение. Она заблуждается!

Надо немедленно на что-то решаться. Сестры могут схватить его и оглушить парализующим пистолетом. Если он окажет сопротивление, они применят силу. Но, находясь во дворе, можно бежать. Когда еще представится такой случай? Эти женщины в длинных платьях ни за что не догонят его.

Однако Тирен колебался. Оставшись здесь, он получит шанс помочь этим мужчинам, похожим на детей, и выяснить причину их безволия и пассивности. И, кроме того, нельзя забывать об Элайе. Бежать – значит бросить ее, хотя сейчас она особенно нуждается в нем. Со вздохом Тирен поклонился женщинам.

– Как вам будет угодно. Я готов следовать за вами.

Перед ужином Тирен снова впал в прострацию. Он лежал в постели, чувствуя, что его конечности налились свинцом и онемели. Сквозь пелену тумана он видел, как на столик поставили поднос с едой и панель задвинулась.

У него не было сил подняться и пойти за едой. «Что со мной? Неужели то же, что и с теми мужчинами, которые гуляли во дворе?»

Значит, его тоже напичкали наркотиками. Их наверняка подмешивают в еду. Ведь утром он испытывал те же ощущения, что и сейчас. То есть наркотики подсыпали в ужин. Оцепенение понемногу прошло, поскольку Тирен не прикоснулся к завтраку, но все повторилось после обеда. Теперь он понял, почему здесь нет ни стен, ни охраны. Наркотики более эффективны, и при этом не заставляют прибегать к насилию.

Тирен застонал от отчаяния. «Пройдет целых восемь солнц, пока Элайя завершит свой обряд. Но как прожить восемь солнц без еды? Ослабев, я окажусь во власти Верховной жрицы!»

Придется есть раз в день, а то и в два. Воздержавшись от пищи, он сведет к минимуму действие наркотиков. И постарается убедить кого-нибудь из мужчин тоже сократить рацион.

Удовлетворенно улыбнувшись, Тирен закрыл глаза. Верховной жрице рано торжествовать.

Строчки на странице старинного пергамента сливались. От теплого ветерка и щебета птиц Элайю клонило в сон. Книга в кожаном переплете выпала у нее из рук.

Девушку разбудил стук. Книга лежала на земле. Ахнув, она подняла ее и поспешно отряхнула от пыли.

Как же такое случилось? – упрекнула себя Элайя. Ведь это один из последних экземпляров священной Книги Толкований, оставшихся на Арании!

Приободрившись, девушка снова принялась читать. Как прекрасно описана жизнь в эпоху Правления кристалла! Она уже многое уяснила за прошедшие пять солнц затворничества, а теперь ее желание восстановить кристалл в Правах окончательно окрепло. С каждым часом она все более убеждалась, что сыграла значительную роль в возвращении камня, а ее судьба тесно переплелась с судьбой сияющего кристалла.

Элайя огляделась: как прекрасен этот маленький сад! Сколько в нем цветов, источающих тонкий аромат! Как приятны мягкие солнечные лучи и нежный ласковый ветерок, напоминающий прикосновение губ Тирена!

«Тирен!» Один звук его имени опьянял ее. Неужели прошло только пять солнц с тех пор, как они расстались? Странно, кажется, будто это было так давно! Воспоминание о проведенной с ним ночи подернулось туманной дымкой. Теперь лишь настоящее представилось девушке единственной реальностью: этот монастырь, завоеванное ею место в Сестринской общине и Магический кристалл.

Элайя попыталась вспомнить милые черты Тирена, но перед ее внутренним взором возникли размытые контуры. Девушка ужаснулась. «Как же так? Я почти забыла своего друга! – Она ощутила угрызения совести. – Неужели можно так легко забыть его и нашу любовь?»

Пальцы, сжимавшие старинный фолиант, побелели от напряжения. Независимо от своего окончательного выбора она считала себя обязанной обеспечить ему безопасность и безболезненную ассимиляцию на Арании. Даже если ей не позволят поговорить с ним, то, несомненно, Верховная жрица расскажет, как он привыкает к новой обстановке, и, возможно, разрешит издали взглянуть на него.

А если нет? Тогда оправдаются подозрения Тирена. Тогда придется пересмотреть свои планы и спасти его.

Сунув книгу под мышку, Элайя поднялась и вышла из сада. «Да, – размышляла она по пути, – сначала следует встретиться с Верховной жрицей. Стоит ли предполагать дурное, не зная настоящего положения дел?»

– Нет, дитя мое, это не в твоих интересах.

– Но почему, Домина Магна? – Задав этот вопрос, Элайя почувствовала, как отчаяние охватывает ее. – Я не прошу разрешения поговорить с ним, а хочу лишь взглянуть на него. Почему это не в моих интересах?

– Период затворничества и очищения предназначен для эмоциональный и физический изоляции. Прошла лишь половина положенного срока. Увидеть сейчас мужчину – значит отсрочить торжественную церемонию. Я не могу этого допустить. Ты навредишь этим себе.

– А разве мне не вредят тревога и бессонные ночи? – возразила девушка. – Моя душа не обретет покоя, если я не удостоверюсь в том, что он в безопасности и счастлив. Я хотела бы знать, почему меня изолируют от него.

Суровые глаза сузились. Жрица с трудом сдерживала ярость.

– Ты смеешь сомневаться в моих намерениях?! – воскликнула она. – Ты смеешь?..

Овладев собой, Великая жрица прибегла к хитрости:

– Если я кажусь суровой, пытаясь держать тебя подальше от этого мужчины, то все это только ради тебя, дитя мое. К моему удивлению, в последние дни обнаружилось кое-что порочащее его. Я забочусь лишь о том, чтобы защитить тебя от него, по крайней мере до Восстановления кристалла в Правах. – Она схватила Элайю за руку. – Подожди до церемониала!

Вырвав руку, девушка покачала головой.

– Позвольте мне решать самой. Верховная жрица тяжело вздохнула.

– Ну что ж, дитя мое. Пойдем со мной. Ты увидишь то, от чего я тебя удерживала.

Жрица вышла из комнаты, и Элайя последовала за ней к наружной стене монастыря. Возле продуваемого ветрами парапета жрица остановилась.

– Зачем… мы пришли сюда, Домина Магна? – взволнованно спросила девушка. – Боже праведный, куда вы отправили Тирена?

– Он там, где пожелал жить. – Она указала вниз на мужскую резервацию.

Элайя посмотрела в прогулочный дворик резервации. Там среди прочих мужчин стоял Тирен.

У Элайи перехватило дыхание, когда она увидела его высокую фигуру в широкой белой тунике. «Тирен!» – чуть не крикнула она, непроизвольно сделав шаг вперед.

Цепкая рука ухватила ее за плечо. Элайя обернулась:

– Почему Тирен в мужской резервации? Он не заключенный, а наш почетный гость!

– Он не мог оставаться в нашем святом монастыре. Его, как и наших мужчин, лучше держать под контролем. Посмотри на него! С ним совсем неплохо обращались, хотя он ведет себя неподобающим образом.

– Разве он сделал что-нибудь дурное? – встревожилась Элайя.

– Этот мужчина не желает никому подчиняться и постоянно вступает в споры. Нам уже несколько раз пришлось оберегать от него наших мужчин. Он опасен и непредсказуем, дитя мое. Я глубоко обеспокоена.

– Нет! – Девушка покачала головой. – Я не могу в это поверить. Это вовсе не похоже на Тирена. Тут что-то не так. Позвольте мне поговорить с ним.

– Это невозможно.

Элайя поняла, что жрица не позволит ей встретиться с Тиреном. Понурившись, девушка снова посмотрела на Тирена. В этот момент во двор привезли обед, и мужчины жадно набросились на еду.

Тирен остался один посреди двора. Затем с яростным криком бросился вперед, локтями пробивая себе путь. Вырывая еду из рук ошарашенных мужчин, он добрался до тележки и начал ее раскачивать.

– Видишь? Видишь? – зашипела жрица, довольная тем, что девушка сама во всем убедилась. – Он совсем обезумел: нападает на наших мужчин, устраивает беспорядки во время обеда. Он совершенно неуправляем, а ты так легкомысленно поступила с ключами от его ошейника.

Ошеломленная увиденной внизу сценой, девушка побледнела и сжала кулаки. «Тирен, Тирен, что с тобой?» Ее сердце обливалось кровью.

Она не могла отвести взгляд от Тирена, который в припадке ярости пытался опрокинуть тележку тогда, как другие мужчины пассивно наблюдали за его действиями. Наконец старания Тирена увенчались успехом: повозка опрокинулась. Тут же появились три Сестры с парализующими пистолетами в руках. Прицелившись, они выстрелили.

Элайя увидела, как Тирен корчится в судорогах с искаженным от боли лицом.

Девушка закрыла лицо руками. У нее перехватило дыхание. Что же она натворила: привезла его с собой сюда, и теперь он лежит в грязи и невыносимо страдает?

– Вот почему мне не хотелось, чтобы ты его видела, дитя мое. Надеюсь, в следующий раз ты прислушаешься к моим словам, – холодно сказала жрица.

– Пойдем. Сестры позаботятся о нем. А тебе пора забыть об этом мужчине. Ты заблуждалась, считая, что он не такой, как все. Вернись к тому, что изначально было предначертано тебе. Пойдем в монастырь, это и есть твоя судьба.

Элайя мучительно страдала. «Неужели жрица права и Тирен превратился в такое же животное, как и другие мужчины?

Нет, это невозможно! Я не поверю этому, пока во мне жива память о нашей любви!»

Но на обратном пути ее охватили сомнения. Слова Верховной жрицы преследовали девушку.

«Ты заблуждалась, считая, что он не такой, как все».

Глава 17

Наконец наступило десятое солнце.

Мысль об этом мелькнула в сознании Тирена, освеженном сном, и радость охватила его. Планы Верховной жрицы рухнули. Сегодня за ним придет Элайя.

Открыв глаза, Тирен попытался встать с постели, но лязг железа и боль в запястьях заставили его вспомнить, что на нем наручники.

Уже пять солнц после инцидента в прогулочном дворе Тирена безвыходно держали в комнате, приковав цепями к стене. «Как будто я могу убежать из этой тюрьмы! – Тирен усмехнулся. – Но ничего, скоро все это останется позади – вынужденный пост, долгие часы изоляции в темной камере, мучительные сомнения. Скоро Элайя выручит меня».

Его внимание привлек звук раздвигающейся панели. Взор Тирена устремился на фигуру в дверном проеме. У него бешено заколотилось сердце. «Элайя? Наконец-то!»

– Видите, таким поведением вы ничего не добьетесь.

Тирен поднял голову и увидел Верховную жрицу, стоявшую в нескольких метрах от него.

– Что вам нужно? – резко спросил он. Она равнодушно пожала плечами.

– Вероятно, меня привлекла возможность в последний раз поглумиться над поверженным врагом. Как противник вы разочаровали меня. – Она вздохнула. – А я многого ожидала от так называемого Хозяина кристалла!

– У меня не было намерения удивлять вас. Хотя вы увидите нечто неожиданное, как только придет Элайя.

Женщина сухо усмехнулась.

– Неужели вы полагаете, что она поможет вам?

– Напрасно надеетесь, что вам удастся изменить ее чувства ко мне! – Тирен терял самообладание, ибо мучительно размышлял об этом долгие дни и ночи. «Нет, я не позволю этой женщине одержать победу».

– Даже вы не помешаете Элайе прийти ко мне, пока Магический кристалл в ее руках.

– А я и не намерена мешать ей. Однако легко посеять семена сомнений, которые в свою очередь изменят состояние души, согласны?

– Как же вы добьетесь этого? Ваши попытки превратить меня в безмозглого идиота не удались. Вы не смогли заставить меня принимать пищу, а теперь опоздали и ничего не выиграли.

Издевательская улыбка коснулась губ жрицы.

– Борьба за Элайю еще не окончена – полагаю, мы с вами понимаем друг друга. Речь идет о битве за контроль над Элайей и властью, которой она обладает благодаря кристаллу. Уверяю вас, преступник с Карцера, победа будет за мной. Слишком долго я ждала дня, когда Элайя созреет для власти, и потому не позволю вам лишить меня контроля над этой властью.

– Ошибаетесь! – воскликнул Тирен. – Вам не удастся манипулировать Элайей. Она умная, мужественная, любящая женщина, которая научилась прислушиваться к зову сердца. Ваше влияние и управление Аранией завершилось!

От зловещего взгляда Верховной жрицы у него кровь стыла в жилах.

– Посмотрим. Сомневаюсь, что Элайя испытывает какие-то чувства к диким похотливым животным.

Тирен мрачно улыбнулся:

– Полагаю, таково ваше мнение обо всех мужчинах?

– Скоро Элайя разделит его.

Тирен насторожился. Ему следовало догадаться, что жрица не отдаст свою власть без борьбы.

– Что же вы для этого сделаете?

– У нас большой выбор наркотиков, – последовал зловещий ответ, – в том числе таких, которые возбуждают половое влечение у наших мужчин. Эти средства очень эффективны и так стимулируют этих убогих людишек, что в процессе спаривания они теряют контроль над собой и ведут себя как звери, чем вызывают отвращение у женщин. Вас не удивило, почему аранийские женщины не возражают, чтобы их мужчин поместили в резервацию? Спарившись один раз, женщины не могут подумать без ужаса об их прикосновениях.

Она направилась к двери, но вдруг обернулась:

– После этой ночи Элайе будет безразлично, что бы с вами ни случилось. Клянусь!

Тирен заметался, но наручники впились в его запястья.

«Проклятая старуха! – воскликнул он в ярости. – Что за несчастная судьба бросила меня в ее лапы! И как только я совершил такую глупость!»

Застонав от отчаяния, он рухнул на кровать. «Что же предпринять?» Он уже понял, какой властью обладает Верховная жрица, а поэтому ее слова не вызвали у него сомнений. Тирен чувствовал полную беспомощность. Больше всего молодого человека устрашало то, что эта ведьма говорила о действии наркотика. Он не имеет права причинить боль Элайе, разрушить ее любовь и доверие к нему!

Ощутив незнакомый запах, едкий и раздражающий, Тирен поднял голову. Его мысли мешались, а до ушей донеслось странное шипение. Откуда этот звук?

Тирен осмотрелся: из вентиляционного отверстия появилось ядовито-желтое облачко. Может, это и есть тот самый наркотик, которым она угрожала?

Он набросил на голову одеяло. Облако окутало комнату желтым туманом.

Одеяло не помогло: Тирен начал ощущать горьковатый вкус наркотического газа. Глаза начали слезиться, потом их заволокло пеленой. Все поплыло перед ним, ему казалось, что он вращается, как волчок. Потом возникло ощущение, будто он плывет, и наконец Тирен потерял сознание.

Он падал в черную дыру. Перед тем как она поглотила его, Тирен издал страшный вопль. Он был уже в беспамятстве, когда с его губ сорвалась фраза:

– Элайя! Прости меня за то, что я сделаю…

В сгущавшихся сумерках, в ночь луны Ткача, по монастырскому саду медленно передвигались две женские фигуры, освещенные тусклым светом фонарей, висящих в стенных нишах.

– Два часа, дитя мое. Всего два часа до церемонии Восстановления кристалла в Правах. Лучше потратить это время на медитацию и успокаивающую душу подготовку, чем на беседу с мужчиной.

Элайя бросила взгляд на спутницу.

– Моя душа открыта кристаллу, Домина Магна. Я готова и не задержусь у Тирена, мне нужно лишь несколько минут, чтобы успокоить его. Потом я сразу вернусь.

Верховная жрица вздохнула.

– Дитя, дитя, когда же ты начнешь доверять мне? Я хочу одного – защитить тебя от жестокой реальности. Тебе лучше не знать, каковы мужчины. Неужели ты не позволишь мне удержать тебя от этой пытки?

– Но что еще вам нужно от него? – Элайя остановилась. – Он провел в одиночестве целых десять солнц, стремясь приспособиться к обычаям людей чуждой для него планеты. Вспомните, с каким недоверием и враждебностью они встретили его! Разве можно винить Тирена за то, что он пришел в отчаяние и разгневался?

– Мы учли все это и не жалея сил опекали его, но он постоянно рвется в драку. Его поведение чем дальше, тем хуже. Дитя мое, я не уверена в твоей безопасности. Он уже совсем не тот, каким ты привезла его с Карцера.

– Я должна сама убедиться в этом. – Элайя всей душой желала надеяться на лучшее, но ее терзали сомнения. – Позвольте мне хотя бы это.

– Поступай как знаешь, – натянуто ответила жрица.

Они молча продолжили свой путь в мужскую резервацию и наконец остановились у портала без окон. Элайя вопросительно взглянула на Верховную жрицу.

– Мужская камера, – сообщила та и отступила, когда панель в стене раздвинулась.

– Будь осторожна, дитя мое, и помни, о чем я предупреждала тебя.

Глубоко вздохнув, Элайя вошла в комнату. Когда панель за ней закрылась, девушка едва преодолела желание броситься назад. В дальнем конце комнаты возбужденно расхаживал Тирен, сжимая и разжимая кулаки. С минуту она наблюдала за ним.

Душа Элайи рвалась к нему, все страхи исчезли от охватившей ее любви к нему.

– Тирен, – шепнула она. – Это я, Элайя. Он замер и медленно повернулся к ней. Увидев его лицо, девушка похолодела.

Серые глаза бессмысленно уставились на нее. Затем его взгляд стал плотоядным.

Белая туника и бриджи прилипли к его потному телу.

– Тирен! – в ужасе вскричала она. – Что с тобой?

Он прохрипел что-то нечленораздельное и, набычившись, двинулся к ней. Элайя инстинктивно попятилась.

– Тирен, пожалуйста, умоляю тебя! Скажи… Не успела она договорить, как он бросился на нее и рванул к себе. Губы безжалостно впились в ее рот. Ошеломленная, Элайя не двигалась.

Но когда Тирен начал срывать с нее одежду, Элайя пришла в себя и начала бешено сопротивляться.

– Тирен, Тирен, оставь меня! Послушай! Это я, Элайя, Тирен, Элайя!

Явно не узнавая девушку, он разорвал платье и грубо схватил за грудь.

В этот миг она поняла, что он намерен изнасиловать ее. Тирен, нежный и ласковый, хочет зверски овладеть ею!

Слова Верховной жрицы вспыхнули в ее мозгу. «Он не тот, каким ты его видела, а опасный безумец». Между тем руки Тирена терзали, рвали, тискали свою добычу.

Руки Тирена? Нет! Руки зверя. Она должна остановить его любой ценой и сию же минуту, иначе будет слишком поздно!

Элайя стиснула его лицо ладонями. Ощутив его мягкую бороду, она на секунду остановилась. Как причинить боль тому, кому поклялась в верности? Но, бросив последний взгляд на его искаженное, зверское лицо, девушка приняла решение.

Когда она пустила в ход кулаки и ногти, Тирен издал хриплый вопль и замер. Его лицо выразило изумление, а затем исказилось от боли. Обмякнув, он рухнул на пол.

Элайя пристально вглядывалась в неподвижное тело, чувствуя страшную пустоту. Тот, кого она знала и любила, умер для нее. Тирена больше нет!

Зарыдав, она выбежала из комнаты.

Снаружи в тусклом свете настенных фонарей ее ждали Сестры и Верховная жрица. Сзади стояли молодые послушницы, и Элайя молча заняла место рядом с ними.

Верховная жрица направилась к девушке:

– Пойдем, дитя мое, – сказала она. – В «ночь Ткача твое место – во главе колонны. Как спасительница кристалла ты поведешь Сестер в святилище на церемонию, а затем займешь место рядом со мной. Иди с достоинством, как приличествует твоему новому положению. Элайя поклонилась.

– Да, Домина Магна.

Большие каменные двери, на которых в виде сложного узора была высечена история Магического кристалла, распахнулись, и перед ними открылось узкое длинное помещение, тускло освещенное светильниками, расположенными под потолком. Девушка увидела центральный проход, по обеим сторонам которого стояли каменные скамьи. В дальнем конце помещения возвышался обсидиановый пьедестал – подножие Магического кристалла. Даже с такого расстояния были различимы высеченные в камне мерцающие пророческие слова.

Стоявшие позади Сестры запели литанию о чудесных свойствах кристалла и его неограниченной власти. Верховная жрица потянула девушку за рукав, напоминая, что процессии пора трогаться в путь.

Элайя выступила вперед и, загипнотизированная утешительными словами, которые всегда вселяли в нее радость и надежду, минутой позже оказалась перед троном Верховной жрицы. Между тем Сестры медленно двигались по центральному проходу.

Усевшись на скамьи, они устремили взгляды на Верховную жрицу. Она стояла у трона, холодная и горделивая правительница Сестринской общины кристалла и всей Арании.

– Сегодня счастливый вечер возвращения кристалла. – Резкий голос жрицы был слышен во всех уголках зала. – Одна из нас восславила наш Орден спасением Магического кристалла. Мы, в свою очередь, восславим ее, позволив ей перейти к последнему Испытанию Достоинства. Если она справится, то завтра наконец присоединится к нам. Давайте помолимся, чтобы она собралась с силами и укрепила дух.

Сестры одобрительно зашептались. Верховная жрица подняла руку, призывая их замолчать.

– Пришло время Восстановления кристалла в Правах. Элайя, последняя дщерь королевского дома Чертаре, выйди вперед!

Элайя почувствовала панический страх, ибо в эту минуту должны были осуществиться ее мечты и желания ее народа. «Нет, я не опозорюсь, проявив страх в минуту своего триумфа. Все они сомневались в том, что я выдержу испытания. И вот теперь я стою перед ними, и меня прославляет сама Верховная жрица».

Девушка вышла вперед с высоко поднятой головой.

– Я в вашем распоряжении, Домина Магна, – сказала она, и ее чистый молодой голос разнесся по всему святилищу.

жрица указала на пьедестал.

– Верни Магический кристалл на место, дитя мое. Освободи нас от власти невежества, господствовавшей в течение нескольких сотен циклов. Вступи в общение с кристаллом и передай нам первые слова, которые он произнесет, вернувшись на свое законное место.

Элайя подошла к гладкому, полированному черному пьедесталу и достала из кармана кристалл. Она подняла камень повыше, чтобы все могли видеть его. Потом снова повернулась к пьедесталу и, осторожно держа кристалл обеими руками, вставила его в выемку.

И тут же закрыв глаза, Элайя обратилась в слух. Наконец кристалл замерцал, а потом засиял так, что озарил светом зал. Собравшиеся ахнули и затихли, сосредоточенно глядя на девушку в белом одеянии.

Свет и покой заполнили душу Элайи. Ее переполняло такое счастье, что она забыла обо всем. Кристалл поверил девушке новые знания. Перед ее мысленным взором пронеслось прошлое и отдаленное будущее.

Она ждала – так долго, что это показалось ей вечностью, – последнего знака, который откроет перед ней врата знания, но тщетно. Элайя почувствовала себя потерянной, словно кристалл упрямо скрыл от нее что-то жизненно важное. Даже сейчас, после всего, что она выстрадала, оставалось препятствие к полному воссоединению с ним.

«Может, я еще не достойна?» – спросила она себя. И тут же получила ответ: «Да», после чего кристалл померк, оставив в ее душе смятение и печаль.

– Говори, дитя мое, – дошел до нее издалека голос Верховной жрицы. – Поделись с нами мудростью вещего кристалла.

Элайя заставила себя обернуться: все с напряжением смотрели не нее, ожидая услышать первые слова Магического кристалла.

– Кристалл… Кристалл говорил о многом, – нерешительно начала Элайя, – о несбывшихся мечтах, утраченных моральных ценностях, негуманном обращении человека с человеком. Он опечален нашим несовершенством, ибо с глубоким разочарованием обнаружил, что мы свернули с пути истинного. Он опасается, что мы не сумеем почерпнуть знания, извлечь пользу из его прошлых учений. Сказав это мне, он погас.

Потом кристалл поведал мне о надежде и постепенно снова засиял. Он предсказывает начало новой жизни народам Империи, если люди научатся любви и мужеству. Храбрым и верным душам он обещает возрождение. Только тогда мы выйдем из тьмы, только тогда…

Элайя осеклась, отчаянно пытаясь унять дрожь, охватившую ее. «Что все это значит? О чем кристалл в самом деле просил меня?»

– Продолжай, дитя мое, – потребовала жрица. – Что еще он говорил?

Элайя посмотрела на нее.

– Еще? – Она покачала головой. – Больше ничего, Домина Магна.

– Тогда иди сюда и следуй за Сестрами. Мы должны объявить радостную новость нашему народу.

Сестры, распевая литанию, медленно вышли из святилища. Элайя присоединилась к ним, хотя ноги едва слушались ее. Она не смогла бы идти, если бы не привычка, долгие циклы, научившие ее беспрекословно подчиняться повелениям Верховной жрицы.

Позднее, когда ликующие толпы народа остались позади, у тех же каменных дверей святилища, девушка поймала на себе жесткий взгляд жрицы.

– Мы пойдем в Залу посвящения в Орден. Тебе пора облачиться в одежды нашей конгрегации.

Элайя молча последовала за ней. Небольшая Зала посвящения в Орден была освещена светом фонарей. Еще с детских лет, когда удавалось заглянуть сюда, Элайю удивляло, почему Зала, предназначенная для радостной церемонии, такая темная и мрачная.

Верховная жрица не оглядываясь выскользнула из Залы через маленькую боковую дверь. Элайя растерялась, не зная, идти ли ей дальше. Девушку мучил вопрос, надлежит ли ей посвящать себя этой жизни. Неужели она может отказаться от той, другой жизни, о которой мечтала и где ее ожидало счастье с Тиреном?

Вздохнув, она присела на табуретку возле трона Верховной жрицы. Мысль о Тирене терзала ее. Не оставалось сомнений в том, что она потеряла его. Возможно, он выйдет когда-нибудь на свободу, но им уже не быть вместе. В этот вечер, когда она стояла перед Магическим кристаллом, ее судьба решилась окончательно и бесповоротно.

Жрица вернулась с черным платьем в руках, остановилась возле трона и посмотрела на Элайю.

– Встань, дитя мое! Пора облачиться в одежду нашего Ордена.

Элайя с трудом дошла до подножия трона. «Неужели я наконец удостоилась права надеть это платье?» От волнения у нее заныло сердце.

– Сними одежду послушницы, и я облачу тебя в одежду Сестры, – сказала жрица. Слова ритуала звучали как музыка для Элайи. – Облачись в эту тунику, символизирующую обет безбрачия и послушания, и подготовься к откровению последнего Испытания. Туника придаст тебе силу и мужество и поможет тебе наконец получить священный титул Сестры Ордена кристалла.

«Безбрачие!» Только сейчас до Элайи дошел истинный смысл обряда. Упоительное наслаждение победой исчезло, ибо она тотчас вспомнила о Тирене. Этот последний обряд отнимет у нее надежду соединиться с Тиреном! Даже его чудовищное поведение не могло заставить девушку расстаться с мечтами о нем. Отказаться от Тирена, его объятий, прикосновения его губ!..

– Это не написано тебе на роду, дитя мое, – сказала жрица, словно прочитав ее мысли. – Твоя судьба – жить со своим народом, служить ему, как он того заслуживает, жертвовать во имя его личными интересами. Быть с этим мужчиной тебе не суждено.

И она протянула ей черно-красное платье – символ выбора между долгом и преходящим наслаждением. Элайя как завороженная смотрела на него, и в ее голове опять теснились ритуальные фразы о Почитании своего народа и преданности ему. Вдруг образ Тирена померк. Воспоминания о преходящих радостях отступили перед нравственным Императивом, повелевающим служить народу.

Элайя вздохнула:

– Я бы хотела услышать, что с Тиреном будут хорошо обращаться. Он не выдержит условий, в которых содержат наших мужчин.

– Период его мучений почти окончился, заверяю тебя.

Элайя расстегнула белое платье и, сбросив его, осталась лишь в прозрачном нижнем белье. Под проницательным взглядом Верховной жрицы девушка внезапно почувствовала себя беззащитной жертвой. Поспешно надев черное платье, она успокоилась.

– Оно по праву принадлежит тебе, – сказала жрица, – но твоя жизнь зависит от последнего Испытания Достоинства. Те, кто не проходит его, умирают. Никто не остается в живых после этого испытания, если не имеет мужества выполнить задание, которое я сейчас поставлю перед тобой. Готова ли ты принять на себя ответственность за последствия, связанные с ним, и окончательно добиться посвящения в наш Орден?

– Готова. Да восторжествует мужество!

Верховная жрица подошла к Элайе еще ближе, словно желая закрепить паутину, которой опутала несчастную девушку.

– Тогда выслушай меня и соотнеси мои слова со знаниями и дисциплиной, которые ты усвоила в процессе долгих циклов тренировки. Какими бы жестокими они тебе ни показались, ты должна уверовать в конечную мудрость этого акта, смысл которого таится в вечности. Но помни также, что он отвечает задачам нашего времени и жизненно важен для благоденствия нашего народа.

Задача проста, но выполнить ее может лишь поистине мужественный человек. Как представителям народа Арании нам – членам Сестринской общины – предназначено выполнить страшное, но необходимое задание. Еще раз спрашиваю тебя, Элайя из дома Чертаре, желаешь ли ты выслушать, в чем состоит твое последнее испытание? Подумай хорошенько, ибо как только я изложу его, пути назад не будет. От этого зависит твоя жизнь.

– Этого требует от меня мой народ, – последовал ритуальный ответ. Время для раздумий прошло. Теперь Элайе оставалось лишь беспрекословно подчиниться. – Да, я желаю!

– Тогда слушай и не страшись! Если хочешь доказать, что достойна посвящения в Орден, ты должна принести в жертву своего возлюбленного. Завтра он должен умереть от твоей – и только от твоей – руки!

Глава 18

Минуту, показавшуюся Элайе вечностью, она неотрывно смотрела на Верховную жрицу расширенными от ужаса глазами. «Убить Тирена? Это невозможно! Но разве я не согласилась на последнее испытание?»

– То, о чем вы просите, я не готова выполнить, Домина Магна, – наконец прошептала Элайя, охваченная дрожью. – Приказывайте, и я сделаю все, кроме этого. Разве мало того, что я согласилась расстаться с ним? Я слишком обязана этому человеку, чтобы так расплатиться с ним!

– Разве ты обязана ему больше, чем своему народу? – холодно спросила жрица. – Неужели его жизнь дороже жизни миллионов? Да он всего-навсего преступник, ссыльный. Ты все равно забудешь его очень скоро, живого или мертвого.

Элайя растерянно покачала головой:

– Вы не понимаете. Я по своей воле согласилась расстаться с ним, но это вовсе не значит, что я забуду его. Этого не произойдет хотя бы потому, что ребенок, которого я рожу, будет всегда напоминать мне о Тирене. – Огромные страдальческие глаза не отрывались от лица Верховной жрицы. – Зачем убивать Тирена? Почему именно это должно стать моим последним испытанием?

Жрица бросила на Элайю безжалостный взгляд:

– Думаешь, только тебе досталось такое задание? Да каждая из Сестер кристалла прошла через это. Такая участь постигает всех аранийских мужчин после любовного свидания и необходимого числа зачатий. Только так мы можем спасти нашу планету от патриархата. Это священный долг, тяжелая ответственность, но мы обязаны следовать традициям, если хотим, чтобы Арания выжила. А я-то полагала, что ты достаточно подготовлена и не станешь сокрушаться о своей печальной судьбе.

– Я… я не стану уклоняться от выполнения долга перед народом, Домина Магна, – пробормотала Элайя. – Я охотно отдам жизнь ради Арании, но чем угрожает нашей планете Тирен? Он постепенно привыкнет ко всему, так стоит ли убивать его? Несмотря на то, что случилось, он добрый и смелый человек.

– По младости лет ты не можешь судить об этом! – возразила жрица. – Если я говорю, что этот мужчина опасен, значит, так оно и есть. Неужели ты больше доверяешь человеку, которого знаешь меньше месяца, чем своим Сестрам? Поскольку тебе когда-нибудь предстоит управлять общиной и планетой, пора наконец определить приоритет.

– Значит, вы не объясните мне, откуда этот жестокий обычай, и не освободите меня от этого чудовищного испытания?

– Это испытание слепой веры и послушания, высшего самопожертвования и истинной любви к Арании. Достойна ли ты этого, Элайя из дома Чертаре?

Все поплыло перед глазами девушки; в ушах стоял оглушительный звон. «Только бы не упасть в обморок! – подумала Элайя. – И не проявить еще более позорной слабости». Она вспомнила слова жрицы: «Поскольку тебе когда-нибудь предстоит управлять общиной и планетой…»

Управлять Аранией! Казалось, в эту ночь от нее требуют не только принести в жертву Тирена, но и пожертвовать собственной жизнью ради народа и планеты. Но разве она не обязана отдать все ради Арании?

И вдруг она почувствовала сомнение. «Может быть, Магический кристалл не случайно дал ей понять, что она пока недостойна? А вдруг кристалл также испытывает ее достоинство – способность выбрать между любовью и долгом? Как же узнать, так ли это?»

– Да! – воскликнула девушка, не зная, кому она отвечает. – Я готова на все ради Арании. Я не понимаю сути испытания, но принимаю его.

– Значит, решено. Завтра в восьмом часу утра жди нас в Зале жертвоприношений. Сестры придут поддержать тебя. Только они понимают необычайную тяжесть первого жертвоприношения. – Верховная жрица выдержала паузу и снова взглянула на Элайю: – А теперь ступай. Уже поздняя ночь, а тебе необходим отдых. Завтрашний день потребует от тебя огромного напряжения сил. Твой род никогда не отличался избытком мужества.

Элайя хотела было возразить, но промолчала. Что сказать, так мало зная о своих предках? Если Верховная жрица сомневается в силе ее духа, придется доказать ей, что она ошибается, совершив обряд жертвоприношения.

«Жертвоприношение!» Подлинный смысл этого слова как кинжалом ранил ее сердце. Отказаться от Тирена ради Арании! Тихо вскрикнув, Элайя побежала по коридорам, пытаясь забыть о том, что ей предстоит. Скоро она добралась до своей кельи.

Процессия остановилась перед огромной каменной дверью, которая на удивление легко распахнулась от прикосновения Верховной жрицы. Мрачная женщина отступила в сторону, пропуская Тирена.

– Вас ждет Элайя, – сказала она.

Тирен колебался, ощущая смертельную опасность, но вдруг услыхал нежный голос из Залы.

– Тирен, пожалуйста, войди, – сказала Элайя. Тирен, понемногу привыкнув к сумраку, увидел каменную плиту, а затем – фигуру Элайи возле единственного окна.

– Элайя! – воскликнул он, охваченный неизъяснимым волнением. Что бы он ни натворил – если только она приходила к нему прошлой ночью, – теперь наконец они вместе. – Я так рад видеть тебя! Я обезумел от волнения.

Девушка молча смотрела на него, и Тирен не понимал, слышит ли она его. Минута шла за минутой, и Тирену, несмотря на тревогу, все больше хотелось обнять девушку.

– Элайя! – Его возглас эхом отразился от каменных стен почти пустого зала. – Почему ты не отзываешься?

– Все кончено, Тирен! Попытайся понять. Мой долг… – прошептала она. Тонкая рука медленно потянулась к нему. – Прости, Тирен, если можешь!

Она коснулась его груди и нежно погладила ее. Тирен шагнул к ней, чтобы заключить в объятия, но тут же почувствовал острую боль. Тело уже не слушалось его. Падая, он был подхвачен окружавшими его Сестрами. Тирен сознавал, что его несут по Зале.

Его терзала мысль, что намерения Верховной жрицы увенчались успехом, а Элайя оказалась жертвой и соучастницей заговора. Как она могла так поступить, привезя его сюда? Ведь она прекрасно знала, что его здесь ждет! Чудовищное предательство. Ведь это Элайя парализовала его своим прикосновением!

Его положили на холодную каменную плиту. Сверху струился яркий свет, освещавший только то место, где он лежал. Предчувствие смертельной опасности охватило Тирена, когда он понял, что все происходящее – точное повторение его ночного кошмара. Собрав все силы, Тирен попытался шевельнуться, но не смог.

Его лоб покрылся испариной. А между тем женщины в черном, молча окружавшие Тирена, равнодушно наблюдали за его мучительной борьбой. Подняв глаза, он увидел сумрачные лица. Внезапно его внимание привлекло какое-то движение: Верховная жрица склонилась над ним, и ее лицо выражало злобное ликование:

– Твоя похоть привела тебя к смерти, как и всех прочих мужчин. Наконец-то ты заплатишь за это и примешь смерть от руки Элайи!

Взвизгнув, Верховная жрица разорвала тунику Тирена и обнажила его грудь. Затем отступила в темноту.

– Элайя, – повелительно сказала она. – Пришло время принести жертву. Иди сюда.

Его возлюбленная, в таком же черно-красном одеянии, как и другие женщины, выступила вперед. Но ее лицо разительно отличалось от лиц Сестер. Оно было смертельно бледным и искаженным страданием. Казалось, Элайей движет неведомая сила. Она дрожала, и ее дыхание прерывалось.

Огромные глаза пристально смотрели на него, умоляя о понимании и прощении. Их взгляды встретились, и на мгновение все преграды рухнули.

Элайя увидела в глазах Тирена безграничную любовь и страдание, силу и мужество. Это потрясло ее до глубины души. Если бы только он мог поделиться с ней своей силой, если бы…

– Возьми жертвенный кинжал, – приказала Верховная жрица. – Тебе уже давно пора выполнить предназначенное свыше!

Элайя обернулась к жрице. Та держала в тощей руке кривой, инкрустированный драгоценными камнями кинжал. В ту же минуту девушка вспомнила, что видела во сне этот кинжал, обагренный кровью. Но даже тогда, смертельно испуганная, она и представить не могла, что пронзит им сердце возлюбленного.

– Возьми его и выполни обряд жертвоприношения, – твердо приказала жрица, вложив кинжал в руку девушки и сомкнув ее пальцы вокруг рукоятки. – Докажи любовь к своему народу, к Арании!

Элайя в смятении уставилась на кинжал. Сестры придвинулись ближе, чувствуя дыхание смерти и с нетерпением ожидая, когда хлынет кровь.

Запели литанию. Ее мелодия побуждала к действию. Девушка в отчаянии огляделась. Бесстрастные лица с шевелящимися губами придвинулись еще ближе; Сестры ободряли ее своим гипнотизирующим пением.

«Я не устрашусь. Я проявлю силу и мужество. Я не поддамся слабости».

Эти знакомые фразы повторялись в песнопении, приводя Элайю в состояние транса. Да, это правда. Она боится выполнить свой долг, поддавшись слабости. Но ей придется поддержать честь – свою и своей династии, вонзив кинжал в сердце любимого. Элайя взяла кинжал обеими руками и подняла его над головой.

В этот решающий миг между жизнью и смертью она в последний раз посмотрела на Тирена. Казалось, его глаза проникали ей в душу. Любовь этого мужчины открыла ей новые миры. Элайя задыхалась, чувствуя себя тоже на грани жизни и смерти.

Кристалл говорил о смерти и возрождении. И вот смерть готова взять свою жертву. Остается лишь сделать последний шаг.

Пение стало громче: Сестры явно желали укрепить ее дух. Выбор стал неизбежным. О, если бы в ту ночь в пещере Тирен знал, что его жизнь окажется в ее руках!

Элайя снова встретилась с ним взглядом. Тирен понимал, что она чувствует, как страдает, и был готов подчиниться ее решению.

Значит, он все еще любит ее!

– Нет! – закричала Элайя и отшвырнула кинжал. – Нет!

Кинжал скользнул по каменному полу и, ударившись о стену, распался на крошечные осколки. Пение смолкло.

Элайя с вызовом смотрела на Сестер сияющими, как алмазы, глазами.

– Вы не заставите меня убить его. Это несправедливо. Вы ничем не можете оправдать такой поступок. Ничем, слышите!

И, зарыдав, она упала Тирену на грудь. Тепло его тела и биение сердца понемногу успокоили ее. Но тут костлявые пальцы впились в ее плечи и потянули к себе.

– Пойдем, дитя мое, – сказала Верховная жрица. – Ты нездорова. Видимо, рано было требовать от тебя такого поступка. Путешествие на Карцер изнурило тебя больше, чем я полагала. – Она оттащила Элайю от жертвенного камня. – Пойдем со мной, поговорим. То, что я скажу, поможет тебе.

Тирен беспомощно следил глазами, как жрица уводит его любимую из зала. Он силился подняться, ибо боялся оставить девушку в когтях злобной фурии. Ведь в Элайе только что пробудилась совесть, которую так легко усыпить! Но его тело, всегда такое послушное, не повиновалось ему.

Верховная жрица повела Элайю в Святилище, и они молча шли там, где лишь накануне девушка торжественно шествовала с Магическим кристаллом.

Остановившись перед обсидиановым пьедесталом, они обе вгляделись в кристалл, но он был тусклым. Глядя на него, Элайя забыла о любви и страданиях. И вот камень понемногу засиял, хотя и не слишком ярко.

– Видишь, дитя мое, – заметила жрица. – Магический кристалл недоволен тобой. Пока ты не искупишь урон, нанесенный его достоинству, он не станет общаться с тобой.

Элайя озадаченно и печально взглянула на нее.

– Не… понимаю. Чем я и моя династия оскорбили его?

Верховная жрица глубоко вздохнула:

– Я надеялась избежать рассказа о том, как унизительно умерла твоя мать. Я рассчитывала уберечь и тебя от такого позора, в течение долгих циклов занимаясь тобой, но все было тщетно. Ты слишком эмоциональна, а поэтому мне не спасти тебя.

Элайя оперлась о черный каменный пьедестал:

– Так что же случилось с моей матерью? Почему она предала Аранию и кристалл? – спросила она. – Вы уклонялись от этого разговора слишком долго. Теперь вы должны рассказать мне все.

– Хочешь услышать об этом?

Маска холодности внезапно исчезла. Элайя впервые увидела в глазах жрицы зависть и ненависть. Но тут же ее лицо приняло обычное выражение.

Верховная жрица сухо рассмеялась:

– Так узнай же обо всем, хотя это не имеет смысла, если мой рассказ не заставит тебя выполнить долг. Твоя мать, – надменно произнесла она, – покончила с собой.

Увидев ужас девушки, жрица едва сдержала торжество.

– Да, это правда. Твоя мать, которую должны были короновать на царство в Арании, покончила с собой и оставила тебя сиротой.

– Но почему? Почему моя мать сделала это? Ведь я знаю, что она любила меня!

– Потому что Любовь к твоему отцу возобладала в ней над долгом перед тобой и народом. Ну как, тебе знакомы эти чувства?

На глазах охваченной смятением девушки выступили слезы:

– Я не помню отца. Но если он был жив, почему мать решилась на такой поступок?

– Он умер до твоего рождения, ибо твоя мать принесла его в жертву, проходя последнее Испытание Достоинства. Совершив это, твоя мать не нашла в себе мужества жить дальше. Она сделала роковую ошибку, влюбившись в мужчину, предназначенного только для зачатия. Принеся его в жертву, она впала в безумие и покончила с собой. – Верховная жрица помолчала. – Стало совершенно очевидно, – продолжала она, – что твоя мать не может править Аранией. Если бы она не покончила с собой, ее пришлось бы уничтожить. Я стала регентшей, ибо ты была слишком мала, чтобы царствовать. За долгие циклы воспитания я рассчитывала сделать из тебя правительницу, полностью подчиняющуюся мне. Я бы преуспела в этом, не свяжись ты с преступником.

Девушка ощутила негодование:

– Значит, вы никогда не собирались отдать бразды правления в мои руки? Я была бы просто вашей марионеткой? Когда я прибыла с Тиреном, вы поняли, что мы любим друг друга, и решили поскорее нас разлучить. И тут весьма кстати для вас подошло время последнего испытания! А именно это вам и было нужно – избавиться от Тирена! Но как поступите вы теперь, когда я знаю о вашем подлом плане и отказываюсь участвовать в нем?

– Как я поступлю? – усмехнулась жрица. – Очень просто: я исполню то, чего желала давно, – буду управлять Аранией. С тобой или без тебя, решать тебе. Если хочешь со временем надеть Корону кристалла, вернись в Зал жертвоприношений и убей своего возлюбленного. Ну а если нет – ты умрешь сама.

– Кто же позволит тебе причинить зло мне, будущей королеве?

– Закон сильнее любого правителя. Ты согласилась умереть, когда дала согласие пройти последнее Испытание Достоинства. Надеюсь, ты не забыла об этом?

Элайя замерла, вспомнив, как Верховная жрица объясняла ей условия ритуала.

– Итак, вы намерены погубить нас обоих – и Тирена, и меня, верно? Но кто тогда сможет вступить в общение с кристаллом? Ведь оба человека, наделенные этим даром, погибнут!

– Нет, я не уничтожу всех обладающих этим даром! Ты забыла о своем ребенке, который превзойдет тебя, ибо в нем благословенно сольются две королевские династические линии. Я не покончу с тобой немедленно, а подожду, пока ты родишь. После этого я обойдусь и без тебя, взяв кормилицу.

– Вы не посмеете!

– Неужто? Если ты не исполняешь свой долг, я обязана взять все в свои руки. Выбирай! Я оставлю тебя. Подумай о последствиях своего решения и не задерживайся. – В ее глазах промелькнуло что-то вроде сожаления. – Скажи, неужели он для тебя дороже жизни – твоей, ребенка, твоего народа?

Элайю охватила ярость. «Да эта отвратительная старуха ведет себя так, будто уже добилась своего! А впрочем, разве нет? Что остается мне, одинокой, беременной, лишенной всякой поддержки, кроме… кроме той, которую может дать кристалл? Кристалл! Может, еще есть выход?»

– Ну что ж, посмотрим, Домина Магна. – В душе девушки блеснул луч надежды. – Скоро я сообщу вам свое решение.

Жрица усмехнулась:

– Да, очень скоро, дитя мое. Очень скоро.

Самые сокровенные знания

Хранит в себе Магический кристалл,

И только он поможет королю

Возродить обескровленную Империю.

Девушка долго вглядывалась в мерцающие пророческие слова, высеченные на пьедестале. Этот завет выполнен, но почему ей все еще кажется, что миссия ее не вполне завершена? Какую тайну скрывает чудесная находка? И разве она добилась чего-то, вернув кристалл в такие же жестокие руки, как и те, что привели к его утрате?

Элайя чувствовала опустошенность и растерянность. Чего она достигла, пройдя через такие испытания? Только Ватис подсказал бы ей сейчас, что делать!

Девушку душили слезы. «Ах, Ватис, – подумала она, – ты мне так нужен! Все, что у меня осталось, – это твои слова утешения. А кстати, что именно он сказал?»

«Ищи ответа в своем собственном сердце… отважном и верном… только в этом вся наша надежда».

Неужели в ее власти решить эту проблему? Внезапно страхи девушки рассеялись. «Я найду ответ, чего бы мне это ни стоило!»

Слишком долго народы Империи не решались отстаивать правду и справедливость и уклонялись от выполнения долга. Поэтому не осталось идеалов, во имя которых живут и умирают. Ее мать, поняв это, выбрала единственно возможный путь. «Осмелюсь ли я сделать иной выбор или должна последовать ее примеру?»

Девушка обратила взор на Магический кристалл. Он поможет ей – в этом она теперь не сомневалась. Нужно только набраться мужества и смело посмотреть в лицо правде.

Камень замерцал, а затем засиял. На душе у Элайи полегчало, и она всецело положилась на мудрость кристалла. Время остановилось, когда Элайя вступила в общение с кристаллом. Он раскрыл перед ней всю безграничность познаний, показал прошлое, настоящее и будущее. Когда кристалл померк, Элайя вернулась в реальность – в Залу жертвоприношений.

Тирен окоченел, пролежав слишком долго на каменной плите. Ожидая возвращения Элайи, он думал о том, когда к нему вернется способность двигаться. Какая нелепость, что ему никогда не приходило в голову расспросить девушку о ее даре оказывать парализующее воздействие. Хоть бы она не пришла до того, как у него пройдет паралич! Только тогда можно на что-то надеяться.

К нему приблизилась Верховная жрица и, наклонившись к его уху, прошептала:

– Не мечтай о спасении, прекрасное молодое животное. Тебя ждет смерть, какое бы решение ни приняла Элайя. До сих пор не ясно лишь одно – выберет ли она тот вариант, который обречет на смерть и ее. Впрочем, это не важно, ибо в любом случае победа за мной.

Увидев ярость в глазах Тирена, Верховная жрица отступила.

Наконец массивная каменная дверь распахнулась, Сестры разом обернулись, и по Зале прокатился ропот: «Элайя».

Верховная жрица издала изумленный возглас. Элайя излучала мягкий свет. Магический кристалл на ее ладони озарил сумрачную Залу. Девушка приближалась к Верховной жрице, оставляя за собой полосы мерцающего света. Она подходила все ближе, и Сестры отступили назад, почтительно и низко кланяясь.

Старую костлявую жрицу, стоявшую возле Тирена, проняла дрожь. Она сжала кулаки, пытаясь одолеть внезапную слабость, но задрожала еще сильнее. И вот две женщины встретились лицом к лицу. Минуту, показавшуюся обеим вечностью, они стояли друг против друга, и их глаза метали молнии. Это была борьба не на жизнь, а на смерть – за любовь и за Аранию.

Тяжело вздохнув, Верховная жрица сделала шаг назад.

– Что… что со мной будет, дитя мое? – Дрожащим голосом спросила она. – Вспомни, сколько я сделала для тебя! Элайя подняла руку:

– Я помню все ваши деяния, но не для меня, а против меня. Пусть лучше кристалл решит вашу судьбу, ибо я поступила бы с вами, как вы того заслуживаете.

Элайя поднесла кристалл почти к самому лицу жрицы. Камень начал вращаться, и его грани отбрасывали сияющие всеми цветами радуги лучи на стены Залы. И тут все увидели, как Верховная жрица быстро тает в воздухе. Еще минута – и от нее осталась лишь одежда, из которой выполз паук, тотчас скрывшийся в темном углу.

Элайя обернулась к Тирену и погладила по щеке. В ее глазах светилась такая нежность, что Тирен понял: в этот миг он обрел все, на что отчаянно надеялся, – любовь и преданность обожаемой женщины.

Затем девушка повернулась к Сестрам, окружившим ее:

– Утрата Магического кристалла сказалась на всех нас, – заговорила она ясным сильным голосом, – самым плачевным образом.

Она с благоговением вспомнила слова Ватиса: «Однако пришло время искупить прегрешения, изменить все к лучшему. Следует наконец понять традиции, освященные сотнями циклов, и узнать их истоки, если мы хотим преодолеть хаос и научиться отличать хорошее от дурного».

Она продолжала:

– Значение Магического кристалла было столь велико, что никто посторонний не мог покуситься на него. Предательство совершилось здесь – Верховная жрица продала кристалл, душу Империи, чтобы стяжать еще большую власть. Так возникла традиция приносить в жертву мужчин. Сначала это было символическим актом ради возвращения кристалла, но со временем оно перешло в неистовую ненависть, зловещую месть предкам первого предателя – мужчины. Первоначальная цель мести забылась, и убиение всех аранийских мужчин превратилось в вопрос выживания на планете.

Уничтожение отцов наших детей – это наш величайший позор и плата за нашу зависимость от Магического кристалла. Но больше этого не будет! – взволнованно воскликнула Элайя. – Мы выберемся на свет из тьмы невежества. Магический кристалл вновь будет руководить нами. Так он сам сказал мне, и я обещаю это вам!

Сестры как зачарованные слушали ее. Элайя ощутила сострадание к ним. Ведь они не виноваты в том, что слепо придерживались этой варварской традиции!

Дружески улыбнувшись Сестрам, Элайя жестом отпустила их.

– Нам предстоит поговорить о многом, но не сейчас. Возвращайтесь к себе. Подумайте о моих словах, а завтра мы вернемся к этому.

Фигуры в черном одеянии одна за другой покинули Залу. Элайя вернулась к Тирену, положила ладони на лоб возлюбленного и усилием воли сняла паралич. Тирен сел. Увидев, что она отпрянула, он быстро схватил ее за руку.

– Куда ты? – удивился он. Она слегка улыбнулась.

– Никуда. Но я хочу спросить, что ты думаешь обо мне после того, как чуть не принял смерть от моей руки? – Ее глаза блестели от слез. – Если ты больше не захочешь видеть меня, я пойму. Но, – она приложила палец к его губам, – должна сообщить, что у меня есть для тебя еще один сюрприз, за который я не потребую ни платы, ни обязательств.

И Элайя коснулась кристаллом ошейника Тирена. Посыпались искры, и ошейник с громким щелчком раскрылся.

Тирен изумленно пощупал мозоль от ошейника, которая тут же начала сглаживаться. Он уже собирался отшвырнуть ошейник, когда Элайя подняла руку.

– Позволь мне сохранить его в память о нашей встрече.

– Ты говоришь так, словно тебе осталось на память лишь это. Разве кристалл сообщил тебе, что для меня в твоей жизни нет места? Даже если это и так, я заставлю его отказаться от этих слов.

Горячая слеза скатилась по щеке девушки.

– Нет, – прошептала она. – Кристалл никогда не поступил бы так жестоко. Просто я… полагала, что ты не захочешь видеть меня после того, что произошло.

– Элайя! – воскликнул Тирен. – Я люблю тебя, и ты нужна мне. Но найдется ли для меня место в твоей жизни теперь? С ошейником или без него, я изгой.

– Ты ошибаешься. Началась новая эра Правления кристалла, и будут изданы новые законы. Никто не осмелится бросить вызов Хозяину кристалла и тому, кто вместе со мной будет управлять Аранией! Выбор зависит от тебя. Но что бы ты ни решил, с этого момента ты свободен.

Тирен улыбнулся:

– Ты предлагаешь мне вступить с тобой в брак?

– Да, Тирен. Я хочу быть с тобой всю жизнь, ибо никто другой мне не нужен.

– Мне тоже не нужна ни одна другая женщина, и я буду счастлив управлять вместе с тобой, чтобы вернуть Империи ее былое могущество.

Элайя со стоном прильнула к его груди:

– О, Тирен, не знаю, что бы сталось со мной, если бы ты отвернулся от меня! Перед нами такие серьезные задачи. Одной мне ни за что не справиться. Но теперь все будет хорошо. Кристалл возвращен на пьедестал власти, Империя скоро будет процветать, а мы наконец соединились. Пророчество сбывается. Все это было предопределено нам судьбой, хотя прежде мы не всегда верили в это.

– Да, ты права.

Элайя с облегчением вздохнула. Грядущие дни поставят перед ними трудные задачи, им придется приложить массу усилий, чтобы добиться успеха. Но сейчас, в этот чудесный миг, им было достаточно любви. И Тирена ждет огромная радость – ведь он пока не знает о ребенке.

Эпилог

– Прошло всего пять солнц, а между тем Империю не узнать, – все просят у кристалла содействия.

Элайя стояла с Тиреном на монастырской стене. Прильнув к его груди, она спросила:

– С чего же начнем любовь моя? Он усмехнулся.

– Уж не жалеешь ли ты о том, что приняла Корону кристалла? Я пока не видел, чтобы тебя пугали твои обязанности, какими бы трудными они ни были.

– Нет, я не брошу Аранию и Магический кристалл, если они не отвергнут меня. Но все без исключения кажется мне срочным и важным. Как определить, что главное? – Она пристально посмотрела на своего возлюбленного. – Помоги мне, Тирен!

– Пожалуй, пока нам стоит распределить обязанности, – ответил он. – Следует поскорее навести порядок на нашей материнской планете. Этим займись ты. Я же сосредоточусь на самых неотложных проблемах Империи, в первую очередь на Агрике. Народ Беллатора поработил ее. Видимо, мне придется посетить главный гарнизон моей планеты на Агрике.

– Это разумно. Когда ты решил отправиться?

– Думаю, завтра. Она изумилась.

– Так скоро? Разве нельзя подождать до свадебной церемонии – ведь это всего шесть солнц!

Тирен прижал Элайю к себе:

– Мне никогда не захочется разлучаться с тобой, но, боюсь, сейчас это неизбежно. Впрочем, не беспокойся, я вернусь вовремя. Отправившись завтра, я успею приступить к решению наиболее насущных проблем на Агрике.

– Да, работы у нас невероятно много, – согласилась Элайя. – Необходимо, чтобы Сестринская община занялась наконец делами милосердия.

Думаю, Сестрам придется положить силы на то, чтобы облегчить нашим мужчинам переход к нормальной жизни. Конечно, нужно время, чтобы женщины Арании начали относиться к ним по-человечески. Надеюсь, теперь дети будут знать своих отцов и любовь займет в обществе место, принадлежащее ей по праву.

– Это прекрасно. Я всем сердцем поддерживаю эту мысль. – Он усмехнулся: – Надеюсь, наш пример послужит всем образцом для подражания.

– Безусловно, лорд Ардейн. Однако меня заботят более отдаленные перспективы. Когда-нибудь зависимость от Магического кристалла закончится. Нам следует полагаться на свои силы и приучать к этому наш народ. Это и есть наша главная цель, а также и то, чему учит нас кристалл.

Тирен улыбнулся.

– У нас одни и те же мечты. Я надеюсь вернуть времена наставничества, высоко поднять престиж учителя, снова ввести школьное образование и книгопечатание. Это будет данью уважения Ватису.

Услышав это имя, Элайя взглянула на Тирена.

– Ватис, – прошептала она, и на нее нахлынули воспоминания, от которых защемило сердце.

– Мы никогда не забудем его! Это он соединил нас и направил поиски по правильному пути. Если бы он был с нами и увидел, что его мечты сбываются!

Тирен привлек девушку к себе и крепко обнял:

– Он знает об этом, Элайя! Поверь мне, он знает!

1

Великая настоятельница (лат.).