Дождь припустил еще сильнее. Из-за него и из-за позднего времени людей практически не было. Изредка проезжали машины. Все в облаках брызг. С бешено работающими «дворниками». С включенными противотуманными фарами. Не хотел бы я в такую погоду быть за рулем. Правда, идти пешком под таким дождем удовольствие тоже сомнительное. Но зато куда более безопасное.
      Потоки воды. Зонт бесполезен. Сейчас пригодилась бы лодка. Или водолазный костюм. Что-то странное творится с погодой нынешним летом. Природа тоже потихоньку сходит с ума. То, что творилось сейчас, больше смахивало на сезон дождей где-нибудь в экваториальной Африке, а не в Японии.
      Однако я не стал поворачивать к дому. Нужно добраться до бара. И выяснить, чего от меня хочет негр. И эта чертова обезьяна. Плевать на то, что, возможно, это плод моего больного воображения. Смешно, но даже в мире иллюзий надо решать проблемы. Как будто не хватает реальности…
      Сколько времени прошло, я не знал. Время вообще перестало существовать как одно из измерений. Осталось только пространство. Я поглощал его, как лангольеры у Кинга поглощали время. Та же история, только наоборот. Мне казалось, что, обернувшись, я увижу позади пустоту. Ничто. Штуку, которую невозможно вообразить. Даже пелены дождя не будет…
      Пустота – слишком абстрактное понятие. Так же, как дружба, любовь и смерть. Их нельзя представить. И невозможно понять.
      В нашей реальности слишком много абстракций. И среди них ни одной, которая делала бы жизнь легче. Все они призваны максимально усложнить наше пребывание на космическом корабле по имени Земля. Зачем? Ответившему на вопрос – бесплатная путевка в Нирвану. Мне она точно не светит.
      Улочка все не появлялась. На мне уже не было ни одной сухой нитки. Даже трусы промокли. А проклятой улочки все не видно. Я кружил по кварталу, как пес, гоняющийся за собственным хвостом. Целеустремленно, с абсолютной верой в близкий успех. Но без результата.
      Что-то не сходилось. Опять сбой в программе. Правила игры оказались сложнее, чем я думал. Или кто-то менял их прямо на ходу. Само собой, не в мою пользу.
      Кто-то… Но вот кто? Странное дело, я сам создаю свою реальность, почему же правила не зависят от меня? Или все-таки не я?.. Снова тот же вопрос. Я иду по кругу. Как пес за хвостом. Разгадка близка, но недостижима.
      Поняв, что продолжать поиски бесполезно, я направился к дому. И без всяких приключений дошел до него. Хорошо, хоть он никуда не исчез. Могло ведь быть и такое. Теоретически.
      Я ввалился в квартиру. Скинул кроссовки и, оставляя мокрые следы, прошлепал в ванную. Включил воду. Пока она нагревалась, стянул с себя куртку, футболку и джинсы. Одежду можно было выжимать.
      Постукивая зубами, я забрался под горячий душ. Но согреться долго не удавалось. Внутри, где-то в низу живота, оставался большой кусок льда. Который никак не хотел таять. Холод от него равномерно распространялся по всему телу. Я просто зверски мерз изнутри. И это когда на улице градусов двадцать тепла…
      Я стоял и дрожал под горячим душем минут двадцать. Наконец, надоело. От ощущения воды, стекающей по телу, уже тошнило. С меня хватило и дождя.
      Не переставая дрожать, я выключил воду, вытерся, накинул халат и пошел на кухню. Если холод внутри, значит нужно изнутри и согреваться. Стальная логика.
      В баре нашлось полбутылки джина. И непочатая бутылка вермута. Недолго думая, я смешал «джибсон». Куда лучше сейчас выпить виски или подогретого саке. Но ни того, ни другого не оказалось. Только джин и вермут. В чистом виде я их не переносил.
      Со стаканом в руке, я добрался до кровати, набросил на плечи одеяло и включил телевизор. По одному из каналов показывали какой-то боевик. Хороший парень без всякой жалости расправлялся с плохими. Кровь негодяев лилась рекой. Я даже начал им сочувствовать. Плохо быть отрицательным героем в фильме. Печать обреченности у него на лице с самого начала картины. По ней и можно угадать, кто окажется подонком. Хороший парень всегда уверенно смотрит в будущее.
      Рассеянно глядя на мелькающие цветные картинки, я попивал «джибсон». Кусок льда в животе никак не таял. Зато с каждым глотком меня это заботило все меньше и меньше. К моменту, когда стакан опустел, мне было совершенно наплевать на лед. Подумаешь!
      Продолжая мелко дрожать, я выключил телевизор, где хороший парень забивал насмерть плохого парня огромным разводным ключом. Лег в постель, накрылся с головой одеялом и уснул.
      Так закончился еще один день сезона дождей.
 
      Придя утром на работу, первым делом я столкнулся с Ямадой. Хотел проскользнуть мимо, отделавшись поклоном. Но он остановил меня.
      – Как вы сегодня себя чувствуете, Ито-сан?
      – Спасибо большое, все в порядке.
      – Знаете, вчера, после того, как вы ушли, я просмотрел несколько ваших текстов. И очень огорчился. Вам надо быть внимательнее. К сожалению, они никуда не годятся. Как-то все тускло, неинтересно… Чувствуется, что вы больше заняты своей личной жизнью, чем работой. Мне бы очень хотелось, чтобы вы задержались сегодня и переписали некоторые фрагменты. Надеюсь, у вас будет время?
      – Конечно, Ямада-сан. Извините, пожалуйста. Я все исправлю.
      – Вот и хорошо. Сами понимаете, мне не хотелось бы… скажем официальным языком, применять какие-то санкции.
      Я поклонился.
      – Если хотите, мы можем вместе посмотреть ваши тексты. Я с удовольствием вам помогу… Ну, идите. Удачного вам дня.
      Я направился к столу, чувствуя спиной его взгляд. Не понимаю, что ему от меня нужно. Тексты мои были точно такими же, как и раньше. Не лучше и не хуже. Когда набиваешь на чем-то руку, сложно делать дело хуже. Ямада явно ко мне придирался. С чего бы только?
      Конечно, наши отношения никак нельзя назвать хорошими. После того случая с девушкой я назвал его про себя Мучителем Кошек. Наверное, у меня все было написано на лице. Но все-таки это старая история.
      До последнего времени его нелюбовь ко мне протекала в скрытой форме. Так, редкие пустяковые замечания, на которые можно и не обращать внимания. Мелкие придирки. Выраженные в чуть более грубой форме, чем по отношению к другим сотрудникам. Но я на него не обижался. В конце концов, не знаю, как бы я отнесся к подчиненному, который то и дело косится на меня с тщательно скрытым отвращением. А ведь именно так я на него и смотрел. Когда был уверен, что он меня не видит. Пару раз он перехватил мой взгляд. И хотя я сразу опускал голову, видимо, он все-таки успел заметить, какя на него смотрю.
      Что же изменилось сейчас? Почему он решил пойти в атаку? Уж всяко не из-за моей работы.
      Весь день я трудился, не поднимая головы. Быть уволенным не хотелось. Еще меньше хотелось лишний раз сталкиваться с Ямадой. Он пугал меня. И вызывал отвращение. Как ядовитый паук. На мохнатых лапах с острыми коготками, которые сочатся зеленоватым ядом.
      Мне казалось, что он затеял какую-то странную игру со мной. И то, что происходит между нами сейчас, лишь самое начало игры. Оно было многообещающим.
      В обеденный перерыв я лишь выпил чашку кофе в ближайшей кофейне. Я проглотил его, не чувствуя ни вкуса, ни того, как черная дымящаяся жидкость обожгла губу и нёбо.
      Когда закончился рабочий день, я продолжал сидеть на своем месте, хотя делать было абсолютно нечего. Все, что можно переписать, я переписал. И не по одному разу.
      Наконец, комната опустела. Остался только я. И, конечно, господин Ямада. Он усиленно делал вид, что работает над чем-то очень срочным. Но я был уверен, что это трюк. Он просто следил за мной. Ждал, когда бабочка угодит в его паутину.
      Если бы я сейчас встал из-за стола и начал собираться домой, он мгновенно вцепился бы в меня. «Давайте, посмотрим ваши тексты Ито-сан. Ой, вы знаете, к сожалению, тоже никуда не годится. Попробуйте переписать начало…». Я решил, что уйду только после него. Чего бы мне это ни стоило.
      Но решить куда проще, чем сделать. Ямада тоже жаждал выиграть этот раунд. Он никуда не собирался. Перед ним лежала объемистая папка. Он аккуратно брал из нее исписанный листок, внимательно читал его, потом так же аккуратно и неторопливо клал обратно. Потом брал следующий, и все повторялось. Все это он проделывал спокойно, деловито, сосредоточенно, будто рабочий день только начался. Даже пиджак не снял, несмотря на духоту.
      Часы показывали половину седьмого. Уже полтора часа, как закончился рабочий день. Ямада и не думал уходить. Я в десятый раз принялся переписывать свои тексты.
      Ровно в семь Мучитель Кошек встал из-за стола и потянулся. Я вздохнул с облегчением.
      – Ито-сан, вы еще будете работать? Я хочу выйти, купить что-нибудь перекусить. Дождитесь меня, пожалуйста. Не стоит оставлять офис без присмотра.
      Мне оставалось лишь кивнуть. Я тоже хотел есть. И пить. А еще больше – спать. Мне жутко досталось за последние дни. Но вместо заслуженного отдыха, я должен сидеть в чертовом офисе из-за маньяка-начальника. Неужели ему самому не хочется домой?
      Ямада вернулся через полчаса. Я успел написать еще один вариант каждого текста.
      Он сел за стол и открыл бенто. Глядя на то, как он размеренно работает челюстями, я впервые испытал абсолютно чистую, незамутненную ненависть. Мне захотелось подойти и забить суси ему в глотку.
      В восемь вечера он вернулся к работе. Точнее, к имитации работы. Папка была просмотрена примерно на две трети. Я принялся точить карандаши. Написать еще хоть что-нибудь я был уже не в силах.
      В девять вечера я был готов отдать за глоток воды всю свою зарплату. Ямада же достал со стеллажа новую папку. Лицо у него было абсолютно бесстрастным. Человек добросовестно выполняет свою работу. Только и всего. Пример для подражания.
      Пару раз, правда, я почувствовал на себе его взгляд. Он ждал, когда я сдамся. Только зачем ему это нужно? Чего он добивается? Чтобы уволить меня, вовсе не нужно проявлять такую изобретательность. Это раньше увольнение было редкостью. Теперь работодатели, особенно в небольших фирмах, не сильно переживают по такому поводу.
      Нет, ему нужно что-то другое. Выкалывать глаза кошкам он не мог. Вот и нашел себе другое развлечение. Он хотел хоть так дать выход своим садистским наклонностям. И я оказался отличным кандидатом. Потому что слишком дорожил своей работой. Да и репутацией тоже…
      Я боялся быть уволенным. Боялся быть униженным. Чем больше у человека страхов, тем большую власть получают над ним люди. Ямада, судя по всему, это прекрасно понимал.
      В девять тридцать я был готов уснуть прямо на рабочем месте. Ямада же выглядел так, будто только-только вернулся из длительного отпуска. Свежее лицо. Ни один волосок в прическе не сбился. Костюм-тройка ErmenedgildoZegna, рубашка DonnaKaran. Идеальный узел на галстуке ErmenedgildoZegna. Ямада тоже раб брендов. Член теневого ордена Парней, Берущих От Жизни Все. Прямые плечи. Во всем облике неукротимое желание трудиться ради возможности быть успешным потребителем. И, конечно, на благо фирмы. Без этого никак.
      Я понял, что он может просидеть так до утра. Читая папку за папкой, листок за листком. А когда читать будет уже нечего, он начнет писать.
      В десять часов я понял, что этот раунд проиграл. Я медленно встал из-за стола. Прошелся, разминая затекшие ноги. Потянулся. Надел пиджак.
      – Уже уходите, Котаро? – поднял голову Ямада.
      – Да. У меня назначена встреча.
      В его взгляде ясно читалось: «Хватит врать, никакой встречи у тебя нет».
      – Как ваши тексты? Вы переписали их?
      – Да, конечно.
      – Давайте посмотрим, если не возражаете. Это не займет много времени.
      – Думаю, что займет. У меня шестнадцать вариантов каждого из текстов.
      – И все-таки мне кажется, что лучше покончить с этим вопросом сегодня. Чтобы завтра нам не пришлось возвращаться к нему. Несите сюда ваши варианты. Я их прочитаю, а потом мы все обсудим.
      Его голос мог остановить глобальное потепление на Земле.
      Но я настолько устал, что начал превращаться в героя.
      – К сожалению, я не могу заниматься этим сейчас. Меня ждут. Очень важная встреча. Завтра я с удовольствием послушаю ваше мнение. Но сегодня, пожалуйста, простите, никак не получится.
      Ямада поднялся со своего кресла и обошел вокруг стола. Теперь мы стояли друг напротив друга, нас разделяло несколько метров свободного от мебели пространства. Мне вспомнились дуэли из вестернов. Двое лихих парней выясняют, кто из них круче. Ноги широко расставлены, глаза прищурены, пальцы едва касаются рукоятей кольтов.
      – Я, конечно, не могу настаивать, – тихо сказал Ямада. – Рабочий день уже кончился… Но все-таки крайне желательно проверить вашу работу сейчас.
      Он так и сказал «проверить работу». Как будто мы в школе. На какой-то миг я пожалел, что у меня нет в руках Mag-Lite. Я непроизвольно сжал кулаки.
      Ямада это заметил:
      – Вы, кажется, не согласны со мной?
      – Я очень устал. И хотел бы, если это возможно, пойти домой.
      – Что ж, – неожиданно сдался он, – идите, конечно. В конце концов, тексты никуда не денутся. Но… – тут в его голосе послышался лязг вынимаемого из ножен меча, – Тыздорово об этом пожалеешь.
      Ямада вежливо улыбнулся и, как ни в чем не бывало, вернулся за свой стол. А меня будто пригвоздили к месту. То, что он сказал, не укладывалось ни в какие рамки. Это было покруче, чем обезьяна с пивом в лапах. Все равно, что услышать от маленькой девочки сочное описание полового акта. Причем с использованием словечек, которые употребляют торговые моряки.
      Минуту я приходил в себя.
      – Вы, по-моему, торопились домой, Ито-сан, – толкнул меня в спину голос Ямады.
      Я выскочил из конторы.
      Всю дорогу домой я думал о том, что произошло в офисе. Похоже, не у одного меня съезжает крыша.
      По дороге я зашел в магазин и купил бутылку «Джонни Уокера». Придя домой, первым делом смешал «Крестного отца». Виски, Амаретто, лед. Мне всегда нравились несложные коктейли. В них можно почувствовать вкус каждого из напитков.
      Я прошел в комнату и упал в кресло. Усталости, которая пригибала меня к столу в офисе, как не бывало. Я не хотел ни спать, ни есть. Сидел и потягивал коктейль, стараясь ни о чем не думать. Черт, да я просто устал думать…
      По темным потолку и стенам время от времени пробегали отблески фар. Иногда с улицы доносился смех. Смеющимся людям и людям в проезжающих машинах было невдомек, что на четвертом этаже дома, мимо которого они только что проехали, в небольшой съемной квартире, со стаканом «Крестного отца» в руке сидит человек, жизнь которого разваливается на куски. Как если бы в огромное зеркало швырнули камень.
      Мерзко запиликал телефон. Надо будет сменить мелодию сигнала.
      – Не спишь еще? – спросила Вик.
      – Нет.
      – Пьешь?
      – Как ты узнала?
      – А что тебе остается делать? Или спать или пить.
      – Пожалуй, так…
      – У тебя опять что-то с голосом. Снова обезьяна?
      – Вроде того. Мой шеф, похоже, тронулся.
      – Ого, целая эпидемия. Он тоже видел обезьяну?
      – Хуже.
      Я коротко рассказал ей о выходке Ямады. Даже сейчас, спустя несколько часов, по спине у меня побежали мурашки, когда я добрался до его финальной фразы. Полный слепой ярости взгляд, подрагивающий от ненависти голос… «Ты об этом здорово пожалеешь». Черт, да он точно чокнутый!
      – Мда… – протянула Вик. – Странный тип. Только я не понимаю, чего ты паникуешь? Что он может тебе сделать?
      – Ну… Уволить может.
      – И только-то? Ты так цепляешься за свою работу, будто без нее не можешь жить.
      – Тебе легко говорить. Между прочим, найти хорошую работу не так-то просто. Если бы не мои родственники, меня ни за что не взяли бы в эту фирму.
      – И что?
      – Как – что? Надо дорожить тем, что имеешь…
      – Вот как? Даже дерьмом?
      – Это не дерьмо. Это отличная работа, которая позволяет мне жить так, как я хочу.
      – Покупать то, что ты хочешь, – поправила Вик. – Всего лишь покупать. А жить так, как ты хочешь, у тебя не получается. Вот скажи, ты хотел дать ему по голове, когда он тебя мучил?
      Я вспомнил свою вспышку.
      – Да, – неохотно признался я.
      – Ударил?
      – Нет.
      – Ну и?..
      – Не путай сиюминутное желание с понятием жить, как хочешь. Абсолютно любое желание не может удовлетворить ни один человек. Нас сдерживают нормы морали, законы, личные интересы… Часто приходится отказываться от чего-то ради перспективы…
      – Иди в задницу. Я не хочу выслушивать лекцию по философии.
      – Тогда чего ты хочешь? Доказать, что я должен был врезать ему?
      – Да ничего я не хочу доказать, – скучающим голосом произнесла Вик. – Просто я говорю, что ты работаешь на работе, которую не любишь, только для того, чтобы купить себе какое-нибудь дерьмо, без которого можешь легко обойтись. При этом трясешься от страха, когда какой-то маньяк мешает тебя с грязью. Вот и все. Впрочем, твое дело. Трясись дальше… Кстати, полиция к тебе не наведывалась?
      – Почему «кстати»?
      – Ну, ты ведь и по этому поводу трясешься. Разве нет?
      – Трясусь, – признался я. – Но что тут уже сделаешь?.. Только трястись и остается.
      – У меня появилась мысль. Переезжай ко мне.
      – Зачем?
      – Полиция не будет искать тебя здесь. Никто ведь про меня ничего не знает. Переждешь немного. Может, за то время найдут настоящего убийцу. Заодно поможешь мне сделать это.
      – Что?
      – Ты понял, придурок, не прикидывайся. После этогоквартира будет в полном твоем распоряжении. Живи сколько хочешь. Как тебе такая идея?
      – Покемоны смогут взять меня и на работе.
      – Брось ее.
      – Как?
      – Просто. Не пришел, и все. Пускай они отправляются в задницу. Зачем тебе все это нужно-то?
      – Как зачем? Ты что, с Луны прилетела? И потом, чего это ты так спокойна. Между прочим, мы вместе были в клинике. Так что к тебе они могут заявиться с тем же успехом, что и ко мне…
      – Ко мне не заявятся.
      – Почему?
      – Ты забыл? Я невидимка…
      – Перестань говорить глупости. При чем тут это. Ты не понимаешь? Здесь все всерьез.
      – Ладно, псих, пока. Подумай над моим предложением. Позвоню завтра… Кстати, у тебя осталась неделя.
      – До чего? – не понял я.
      – Мяу, – сказала Вик и повесила трубку.
      Терпеть не могу этой манеры.
      Я опять остался наедине со своими мыслями. Назвать их веселыми нельзя при всем желании. Очень даже дерьмовые мысли. Просто никуда…
      Меня окружают психи. Я сам, наверное, псих. И нет никого, ни одного нормального человека, с которым можно было бы поговорить.
      Как-то незаметно я остался совершенно один в этой жизни. Ко мне приходили ненадолго, о чем-то растерянно молчали, а потом уходили навсегда. Сначала казалось, что это случайность и скоро все поправится. Но с каждой потерей становилось все понятнее – изменить это будет не так-то просто. Не просто, даже если знать, в чем дело…
      В конце концов, я начал думать, что одиночество – это просто болезнь. Врожденная. Вроде детского церебрального паралича. Или порока сердца. Если родился больным, так больным и проживешь. И ни одно светило медицины тебе не поможет. Так что лучше с самого начала смириться. Иначе отчаяние высосет все силы.
      Я болен одиночеством. Болен неизлечимо.
      Я легко узнаю таких же людей. У нас одинаковые симптомы. Они не умеют долго хворать и всегда знают, чем можно заняться в плохую погоду.
      Будильник показывал пятнадцать минут первого. Спать не хотелось абсолютно. Несмотря на то, что спал вчера ночью кое-как. Сидеть в кресле и ломать голову над всем, что случилось в последнее время, тоже надоело.
      Я оделся и вышел на улицу. Не торопясь дошел до машины. Сел. Долго слушал урчание двигателя. Ему не понравилось, что разбудили посреди ночи.
      Когда есть время, я люблю кататься по городу. Особенно ночью. Без всякой цели. Отличное средство, если нужно дать отдых голове.
      Я выехал с парковки, повернул налево и влился в чахлый ручеек машин. В центре, наверное, даже сейчас движение сумасшедшее. А здесь спокойно. Отличный район. Относительно тихий, хоть и недалеко от центра. Потому-то здесь чудовищные цены на жилье. И потому-то я сюда и переехал.
      Некоторое время я просто кружил по кварталу. Потом, сам не знаю почему, выехал на Хигати-Накано. Покатался по Камитагада. Затем, вроде бы совершенно случайно выехал на Накано-дори. И поехал в сторону Итабаси. Я не отдавал себе отчета в том, что делаю. Руки сами поворачивали руль.
      Здесь движение было другим. Оно напоминало горный поток. Стремительное, какое-то хаотичное. Нахальные «тойоты», торопливые «субару», напористые «хонды» то и дело проносились мимо, подрезали, обгоняли, прижимали, гудели. Здесь приходилось думать только о дороге. Именно это мне и было нужно. Никаких вопросов, никаких сомнений. Только дорога…
      Наконец дорога выплюнула меня где-то в районе Итабаси. Я снова принялся петлять по тихим улицам.
      Как-то незаметно я оказался в такой глуши, что даже не представлял, что это может быть за район.
      Я повертел головой. Нет, что-то знакомое было. Кажется, именно тут мы проезжали с Вик, когда ехали в больницу. Сам того не желая, я приближался к месту своего преступления.
      Много раз читал, что преступники это занятие любят. В смысле – возвращаться на то место, где сумели доказать себе и всему миру, что они плохие парни. Никогда в эти россказни не верил. Оказывается, так и есть. Правда, произошло это независимо от моего желания.
      Улицы были пусты. Я ехал медленно, пытаясь решить для себя, хочу я еще раз увидеть эту клинику или нет. Было, конечно, страшновато. Но в то же время, кто знает, может, мне удастся увидеть там что-нибудь такое… Да что я могу там увидеть? Ничего. Если только настоящий убийца сам не ностальгирует сегодня.
      Забавная встреча получилась бы. Две крадущиеся фигуры сталкиваются в кромешной темноте лбами. Бамс! «Привет! Я тот самый парень, который проломил этим ребятам головы». – «Круто! А я довел дело до конца ножом. Может, выпьем по стаканчику за знакомство?»
      Веселее некуда.
      Наконец я все-таки решился. Остановил машину там же, где в прошлый раз, и вышел. Вокруг не было ни души. Тинэйджеры-бандиты куда-то подевались. Наверное, перебрались на улицу, где приличных машин побольше.
      Теперь предстояло найти эту проклятую больницу. Без Вик это было непросто. Подняв воротник куртки, чтобы хоть как-то прикрыть лицо, я быстро зашагал в ту сторону, куда, вроде бы, шла и Вик. Полагался я исключительно на подсознание. Там должен был отложиться маршрут.
      После получаса бесконечных «вроде бы здесь» и «а может быть, туда» я все-таки вышел на ту улочку, где была клиника. А вскоре увидел и ее саму. Унылое здание выглядело еще более унылым. Какой дом станет веселее, если в нем произошло убийство?
      Стараясь держаться в тени, я приблизился к больнице. Обошел ее вокруг и очутился недалеко от черного входа. Прислонился к раскидистому платану, невесть как выросшему в этих трущобах, и уставился на темные окна.
      Окна как окна. Прямоугольные и темные. Иногда мелькает отражение луны, выглядывающей из-за облаков. Больше ничего. На первом этаже – решетки. На втором – нет. Все как в прошлый раз.
      Интересно, есть там сейчас кто-нибудь? Вроде, говорили, что клиника пока закрыта… Нашли там что-то противозаконное. Хотя что может быть более противозаконного, чем парочка изуродованных трупов?
      Да, мрачное место. Покойники ему веселья не добавляли.
      Я посмотрел на дверь. Слова FUCK OFF были замазаны. В свете лампочки четко выделялось свежее пятно краски. А вот объявления проституток никуда не делись. Дверь по-прежнему была уклеена белыми листочками. Бизнес, ничего не поделаешь.
      Я снова перевел взгляд на окна… И вздрогнул. Мне показалось, что в одном из них, на втором этаже, мелькнул свет. Тусклый, подрагивающий, живой. Мелькнул и тут же погас. Словно кто-то на секунду заглянул с фонариком в комнату. Но не с электрическим фонарем, а с бумажным, с крохотным огоньком внутри…
      Короткий проблеск. Тусклый, очень тусклый свет. Так и хотелось сказать – призрачный.
      Я замер, не сводя глаз с окон. Через несколько минут свет появился снова. В другом окне.
      Я присмотрелся. Окно было разбито. То самое, через которое влез якудза. И через которое мы с Вик убегали.
      В здании точно кто-то был. Точно. Сторож? Скорее всего. Но свет был не электрический. Свет был живой. Какой сторож будет ходить с бумажным фонариком?
      В привидения я не верю, в параллельные миры тоже. Даже обезьяна не заставила меня усомниться в единственности давно изученной объективной реальности. Правда, я усомнился в возможности объективных оценок, когда речь заходит о реальности. Но это совсем другое дело.
      И все же, несмотря на мое неверие в призраки, когда я увидел свет в окне, по спине побежали мурашки.
      Я огляделся. Все тихо. Только унылый шелест дождя да вкрадчивый шепот ветра в ветвях платана. Никого вокруг. Ни одного светлого окна. Почти непроглядная, какая-то липкая темнота. Лишь бледный фонарь в противоположном конце улицы и лампочка над дверью клиники. Им было не справиться с этой тьмой. Которая вдруг стала еще темнее из-за того света в окне.
       Кто-то там ходит.
      У меня взмокли ладони. Свет появился в другом конце здания. И тут же, через мгновение, тремя окнами левее.
      Этот «кто-то» должен быть очень шустрым парнем. Или их там несколько. Хотя на это непохоже. Похоже как раз на то, что кто-то носится во весь дух по клинике. С фонарем. Какой-то псих…
      Как загипнотизированный я отлепился от шершавого ствола платана и подошел к двери. Она была закрыта. Снаружи. Висел замок, которого я поначалу не заметил.
      Замок. Значит, этот «кто-то» явно не сторож. Зачем бы сторожу понадобилось закрывать себя снаружи? Глупость.
      Нет, псих с фонариком пробрался через окно.
      Мне следовало бы просто убежать оттуда. Развернуться и убежать. Добраться до машины и поехать домой. Там выпить, принять душ и лечь спать.
      Но вместо этого я начал карабкаться вверх по пожарной лестнице. Скрипучей, ржавой пожарной лестнице. Сам толком не понимая, что я делаю. А главное – зачем?
      На втором этаже было тихо и темно. Не горело ни одной лампы. Похоже, клинику действительно прикрыли. Думаю, что ненадолго. Магазин игрушек могут закрыть навсегда. А прибежище наркоманов и бандитов – лишь на очень короткое время. Вопрос доходов и востребованности бизнеса. И то и другое обуславливает потребитель. Трава и амфетамины должны продаваться бесперебойно, это вам не покемоны с иголками внутри.
      Я прижался спиной к стене, соображая, что же делать дальше. Сердце молотом стучало в висках. Я предпочитал думать, что это из-за подъема по пожарной лестнице.
      Но если честно, мне было просто страшно. Страх маленького ребенка в темной комнате, полной чудовищ, прячущихся до поры до времени по углам. Когда придет время, они выползут из своих убежищ, шевеля чернильно-черными щупальцами. И попытаются добраться до меня.
      Я уговаривал себя, что все это чушь. Нет и не может быть никаких чудовищ. Нет никаких привидений. Самое ужасное, что я могу здесь встретить, – полицейский, оставленный присматривать за зданием. Или очередной прыщавый студент, подрабатывающий сторожем.
      Но тело плевало на все доводы рассудка. Я не мог сделать ни шагу. В голову лезла всякая чертовщина. Я представил себе, как в конце коридора появляется окровавленный Фумио с бумажным фонариком в руках. Невидящие глаза широко раскрыты. Одежда изорвана, заскорузла от засохшей крови. В прорехах просвечивает мертвенно-бледная кожа.
       Мои ноги сделаны из пенопласта.
       Мое сердце сокращается со скоростью двести ударов в минуту.
       Мое дыхание может заглушить рев урагана.
      В коридоре по-прежнему было темно и тихо. Чудовища и привидения не появлялись. Постепенно приступ паники прошел. Я несколько раз глубоко вздохнул и вытер пот со лба.
      Стоять здесь не имело смысла. Нужно идти вперед. Если уж я забрался сюда, придется осмотреть клинику.
      Медленно, придерживаясь рукой стены, я пошел к лестнице. Так тихо, как только мог. Даже дышать, кажется, перестал.
      Где же этот псих с фонариком? Вот это картина – два психа в темном доме. Один с фонариком, другой без. Я зажал рот рукой, подавляя истерический смешок.
      Шаг, прислушаться, вдохнуть, еще шаг…
      За пару метров до лестницы я увидел выбивающуюся из-под двери полоску света. Того самого. Тусклого, с красноватым оттенком.
      Это была дверь кабинета, в котором убили якудза.
      В комнате кто-то находился. Я ничего не слышал, но чужое присутствие ощущалось очень ясно. Этот «кто-то» притаился за дверью, как я в тот раз.
      На меня снова напало оцепенение. Как в кошмарном сне. Когда хочешь бежать, но не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой.
      Я услышал тихий шорох и мягкие шаги. Топ-топ, топ-топ, топ-топ… От двери в глубь кабинета. Полоска света дрогнула и стала едва различимой.
      Шаги показались мне знакомыми. Тот, кто находился в кабинете, был маленького роста. Ребенок…
      Уже зная, что увижу, я толкнул дверь.
      Мозг завопил, тело отреагировало на этот вопль выбросом адреналина. Я успел дико пожалеть о своем поступке. Но изменить ничего не мог. Дверь медленно ползла в сторону, в увеличивающуюся щель лился призрачный свет, а я стоял, не в силах пошевелиться или хотя бы закричать от ужаса.
      Наконец дверь тихонько ударилась о стопор.
      На столе у окна, прямо напротив двери, сидела обезьяна. Рядом с ней стоял бумажный фонарик. Он заливал комнату ровным красноватым светом.
      Обезьяна посмотрела на меня и почесала бок.
      Я зашел в комнату и закрыл за собой дверь.

Глава 11