Научи меня умирать

      Негр слушал внимательно, подперев подбородок рукой и кивая время от времени. Но все-таки меня не покидало ощущение, что он просто играет заранее выбранную роль.
      О том, что это – всего лишь моя галлюцинация, я забыл. В конце концов, эта иллюзия была куда реальнее некоторых реальных вещей. По крайней мере, сейчас.
      – Дерьмо, – сказал негр, когда я закончил рассказ.
      – Что вы имеете в виду? – спросил я и подумал, что глупо называть персонажа собственного видения на «вы».
      – То, во что ты влип. Отличное стопроцентное свежайшее дерьмо.
      Спорить с ним было трудно. Я уныло кивнул. Мне стало еще страшнее. Если только это было возможно. От слов «стопроцентное свежайшее дерьмо» веяло такой безысходностью, что мне захотелось пойти в полицию, признаться во всем и больше ничего не бояться.
      Я вдруг подумал, что сегодня в один миг лишился всякой надежды когда-нибудь стать счастливым. Не тем большим счастьем, о котором пишут философы и влюбленные поэты. Обыкновенным человеческим счастьем, которое является прямым родственником довольства.
      У меня не будет своего дома с маленьким садом и прудом, выложенным розовым известняком. А ведь я так хотел, чтобы в мае прямо у меня под окнами зацветали ирисы, а в июне – гортензии, и чтобы все лето в саду пели цикады, а в пруду поблескивали на ярком солнце серебристо-красные куяку. Я бы смотрел на карпов вместе со своим сыном, а в доме хлопотала бы жена, готовя воскресный обед. Я отвечал бы на непростые вопросы сына. И тихо радовался бы этой жизни. А иногда, по ночам, лежал без сна в своей постели, слушая ровное дыхание жены, и потихоньку тосковал бы о том самом большом счастье, которое недостижимо, но так желанно…
      А потом умер бы, окруженный детьми и внуками. И в День предков они зажигали бы костер, приветствуя меня… Но мне на это было бы уже наплевать. Как было бы наплевать на то, что у меня был садик, пруд с кои, жена и дети.
      Замкнутый круг. В любом случае, в конце концов, мне будет на все наплевать. Стоит ли так суетиться сейчас?
      Я вернулся в бар. Оказалось, что успел за это время выпить две порции виски. Неразбавленного. Пора остановиться. Я вовсе не хотел напиваться. Приключения еще не закончились. Рано или поздно мне предстоит выйти из бара. Кто знает, что ожидает меня за его порогом…
      – Что думаешь делать? – спросил негр.
      – Не знаю. – Я пожал плечами.
      А что тут сделаешь? Вариантов немного. Или идти в полицию, или ждать, пока они сами придут ко мне. Бежать? Куда? У меня не хватит денег, чтобы бежать за границу. А скрываться в Японии, не имея связей в преступном мире, не имея опыта и хоть каких-то познаний в этой области, – глупая затея. Проще отправиться домой и терпеливо дожидаться появления служителей закона. Результат будет тот же. Впрочем, они уже наверняка там…
      Ограбление, нанесение телесных повреждений, сопротивление полиции – не так уж и плохо для простого копирайтера. Если прибавить к этому то, что и двойное убийство спишут на меня… Очень неплохо. Лет сто тюрьмы. Или двести, если припомнить гонки на угнанной машине.
      – Не знаю, что делать, – сказал я и допил виски.
      Стук донышка стакана о стойку прозвучал для меня как выстрел.
      – А эта девушка, которая хотела наложить на себя руки? Как она, сделала это?
      – Пока нет.
      – Ты говоришь об этом спокойно.
      – Да. Если честно, сейчас меня больше заботит мое положение… Я, конечно, не хочу, чтобы она умирала… Но это далеко, понимаете? А полиция и все остальное совсем рядом. За дверью…
      – Она тебя и раньше-то не слишком заботила, так? – спросил негр.
      Мне показалось, что в его словах прозвучал упрек.
      Но какое ему дело до меня и до Вик?..
      – Заботила, – ответил я. – Только я ничем не мог ей помочь.
      – Ну да, ты был слишком занят мечтой о доме с садом.
      – Откуда… – начал было я, но вовремя вспомнил, что непонятно с кем разговариваю.
      Негр казался вполне реальным. И бар… Но в то же время была обезьяна, зазывавшая меня сюда. А главное – в прошлый раз этот бар находился едва ли не на другом конце города. Вот в чем фокус. Блуждающий бар. Летучий голландец ресторанного бизнеса.
      Самое интересное, что это меня ни капли не смущало. Хотя, возможно, на самом деле я сидел сейчас в подвале какого-нибудь полупустого дома и разговаривал сам с собой.
      – Не упрощай так все, – сказал негр. – Меня ты можешь считать галлюцинацией. При условии, что тебе нравится себя считать чокнутым. Но девушка-то реальна. И слишком много цепочек замыкается на нее. Ты блуждаешь по центру ее путины. По привычке считая эту паутину своей.
      – Лабиринт, – отстраненно произнес я. – Мне больше нравится «лабиринт». Так точнее.
      – Ну, пусть будет лабиринт. Дело не в названии.
      – А в чем? В чем дело? В том, что эта девчонка втянула меня во все то, что вы… ты называешь свежайшим дерьмом?
      – Да, – кивнул негр. – Именно в этом. Ты сделал обычную ошибку – влез в чужой лабиринт, но не захотел этого признать и вел себя, как ни в чем не бывало.
      – Что же я, по-твоему, должен был сделать?
      – Она пригласила тебя в свою жизнь. Ты вошел. Это произошло, когда она сказала тебе, что хочет покончить с собой, а ты воспринял это всерьез и начал ее отговаривать. Попался на этот крючок. Уйди ты тогда, сразу, как только понял, что с такой ситуацией тебе не совладать, не было бы ничего этого. Ты бы жил, как жил. Но ты шагнул за ней. А когда понял, что все идет не так, как тебе хотелось, начал паниковать. Даже не попытавшись выйти из ее лабиринта. Наоборот, еще больше запутался…
      – Да уж, запутался. Но что же я, должен был помочь ей убить себя?
      – А почему бы и нет?
      – Потому что я никого не хочу убивать. А это было бы самым настоящим убийством.
      – Она все равно умрет.
      – Но без моего участия.
      – А это что-то меняет?
      – Для меня меняет.
      – Нет, даже для тебя это ничего не меняет. Кроме того, что теперь ты будешь испытывать угрызения совести не в уютном домике, а в тюрьме.
      – Почему меня должна мучить совесть?
      – Потому, что ты ничего не сделал, чтобы не дать ей умереть. Все это время ты был занят только собой. И ты это знаешь. Она была для тебя лишь помехой. Человеком, втянувшим тебя в неприятности. Ты просто сидел сложа руки и восхищался собственным ничегонеделанием. Нельзя в чужом лабиринте валять дурака. Это всегда плохо кончается… Если оказался там, должен быть осторожен. Каждый поступок нужно хорошо взвешивать. Малейшая расхлябанность, и ты никогда не вернешься в свою жизнь, понимаешь? В чужой жизни – как в тылу противника. Когда я понял, что ты зашел дальше, чем можно было, я дал тебе подсказку, сказал, что у этой девушки есть ответы на все вопросы. Но ты был слишком туп.
      – Ты мне это сказал? Разве это говорила не обезьяна? Или… ты и есть обезьяна?
      – Ну, – сказал негр, – можешь называть меня обезьяной.
      – Нет-нет, подожди… Я точно помню, что это были слова обезьяны.
      – Если бар оказался на другом конце города, почему бы мне не стать на какое-то время обезьяной? – пожал плечами бармен.
      – А как бар оказался здесь?
      – Есть места, которые существуют не «где», а «когда». Они вне пространства. Только время… Тебе был очень нужен этот бар – и ты пришел в него. Окажись ты на необитаемом острове, ты все равно смог бы пропустить здесь стаканчик виски. Очень удобно, не находишь?
      – Но все это нереально, да?
      – Какая тебе разница?
      – Но я хочу понять…
      – А-а-а, – протянул негр, – Объяснения… А зачем тебе так нужно все это объяснять? Как будто от объяснений что-то изменится. Молния убивала древних людей. Они полагали, что это кара богов. Теперь мы знаем, что это электрический разряд. Но она убивает людей по-прежнему.
      – Но зная, мы научились с ней бороться. Громоотводы и все такое.
      – Я говорю не о выживании, а о сути вещей. Молния может убивать. И точка. Вне зависимости от того, что ты о ней знаешь… Или думаешь, что знаешь.
      – Все это философия, – сказал я. – Мне сейчас не до нее. Я должен найти выход…
      – Ты не там его ищешь.
      – А где его искать? Ты можешь мне сказать?
      – Нет. Я всего лишь опознавательный знак. Табличка с надписью «это не твоя жизнь». Я могу лишь сказать тебе, что пора сворачивать, если хочешь вернуться в свой лабиринт.
      – Но что я должен для этого сделать?
      – Все ответы у нее. От тебя требуется только задать нужные вопросы. На самом деле, она и так сказала тебе достаточно. Но, как я уже говорил, ты был слишком туп, чтобы что-то понять.
      – Например?
      Негр пристально посмотрел на меня. Мне показалось, что его лицо – маска, за которой проступают обезьяньи черты. И тут я вспомнил, что согласно мифам, Сару могут превращаться в людей. При этом они выглядят как пожилые люди, очень умные и знающие, но несколько странные. Странностей у этого негра было предостаточно.
      – Не надо считать меня кем-то вроде доброго духа, цель всей жизни которого – вытирать тебе сопли, – произнес негр. – Я тебе сказал – все ответы у нее. Чего тебе еще надо?
      Он разозлился. Обезьяньего в его лице стало еще больше.
      – Ответы уже мало что изменят, – сказал я. – Мне не выкрутиться. Полиция рано или поздно меня найдет. Если бы я мог узнать, кто убийца… Но Вик мне в этом не поможет.
      – Ты опять за свое… Центр этой истории девушка. С нее все началось и ею должно закончиться. Как, я не знаю. Да и никто не знает. Но конец истории связан с ней. У тебя нет другого выхода. Ты должен вернуться к тому, с чего все началось. Вернее, с кого… И постараться распутать клубок.
      – Но как…
      Откуда-то из-под стойки раздалось дребезжание. Резкое, как внезапная зубная боль. Я подскочил на табуретке.
      Негр нагнулся, пошарил рукой и вытащил источник звука. Это был телефон. Старый-старый, наверное, ровесник самого бара. Телефонный динозавр. Еще из тех аппаратов, у которых не было дисков. Он соединялся напрямую с коммутатором, и нужно было называть номер телефонистке. Продолговатый деревянный корпус, сбоку рукоятка, уродливая трубка с раструбом на месте микрофона, медная шишка звонка. Никакого шнура у телефона не было. Если он к чему-то и подключен, то к DoCoMo. Хотя, конечно, предположение бредовое.
      Я должен был удивиться, но я уже давно перестал чему-то удивляться.
      Негр поставил дребезжащее чудовище на стойку, обтер полотенцем и пододвинул ко мне.
      – Это тебя.
      Еще бы! Кого же еще…
      Я снял трубку и поднес к уху, ожидая услышать жуткий треск помех. Даже поморщился заранее…
      Но голос прозвучал абсолютно ясно и четко, будто человек сидел рядом со мной. Этим человеком была Вик. Нетрудно догадаться…
      Негр деликатно отвернулся и принялся опять что-то протирать. С его усердием на месте бара уже должна была образоваться дырка…
      – Не разбудила? – сказала Вик.
      – Не знаю, – честно ответил я.
      – Придурок. Шутки у тебя с каждым разом получаются все хуже.
      – Скажи, ты куда звонишь?
      – Кусотарэ…
      – Я серьезно. Какой номер ты набирала?
      – Твой. Если я разговариваю с тобой, чей номер я могла еще набрать?
      Ну да. Теперь хорошо бы выяснить, сижу я сейчас дома и воображаю, что нахожусь в баре, или происходит что-то невероятное и звонок в мою квартиру просто переадресовался в бар, которого не может быть? Плохо, если первое. Тогда в любой момент меня могут привести в чувство полицейские. То-то для них будет радость. Беглый преступник спокойно сидит дома и болтает по телефону, даже не пытаясь как-то уйти от погони. Во втором варианте дело еще хуже. Я столкнулся с необъяснимым. Неизвестно, где лучше пребывать. В тюрьме или в параллельном мире.
      От этих мыслей голова шла кругом.
      – Что молчишь? – раздраженно спросила Вик. – Удивлен, что, позвонив в твою квартиру, я попала в твою квартиру и разговариваю с тобой?
      – Ты звонишь по делу или просто так?
      – Хочу узнать, как закончился рабочий день. Тебя уволили?
      – Гораздо хуже. Ты не поверишь…
      Я пересказал ей события последних часов. Дойдя до того момент, когда я увидел бар, я замолчал. Как ей рассказать об этом? Да и стоит ли вообще?.. Но она сама спросила.
      – И ты после всего этого пошел домой?
      – Не совсем… То есть, я не знаю. Может быть, я дома. А может быть, и нет. Запутанная история… Помнишь, мы с тобой искали бар, но так и не нашли?
      – Ну.
      – Так вот, я сейчас в этом баре. Хочешь, верь, хочешь, нет. Впрочем, как я уже сказал, может, мне просто кажется, что я в баре, а на самом деле сижу в своем кресле… Не знаю, как это проверить.
      – Мда… – протянула Вик. – Тебе, похоже, здорово досталось. Обезьяны там часом нет?
      – Ты будешь смеяться, но есть. То есть не совсем обезьяна… – Я понизил голос. – Человек, который, как я понял, в нее превращается… То есть обезьяна становится этим человеком. Так вот, в общих чертах.
      Говоря это, я посмотрел на негра. Тот с невозмутимым видом полировал стойку.
      – Псих.
      – Наверное, – устало сказал я.
      – Полицейские-то точно были? Или тоже кто-нибудь в них превратился?
      – Полицейские были… Но это сейчас не важно. Послушай, Вик… Нам с тобой надо встретиться. Как можно быстрее.
      Негр кивнул.
      – У меня уже не осталось времени. Этодолжно произойти сегодня или завтра. Мне надо спешить. Собственно, я звонила попрощаться. Судя по всему, ты слишком занят, чтобы сделать то, о чем я тебя просила…
      – Нет, послушай…
      – Подожди, не перебивай. Я справлюсь сама… Обещай только, что первым найдешь мое тело и вызовешь полицию.
      Вызовешь полицию… Вот уж что-что, а обращаться в полицию мне сейчас было абсолютно противопоказано. «Алло, это звонит тот самый парень, который подозревается в двойном убийстве и который убежал от двух полицейских, оставив одного без яиц. Сейчас я нахожусь в квартире моей знакомой, которая покончила жизнь самоубийством… Что? Нет-нет, я и пальцем к ней не притронулся… Вы не могли бы приехать, подтвердить факт самоубийства?»
      Вот опять… То, о чем говорил негр. Я начинаю решать свои проблемы, забыв обо всех на свете. Сижу в чужом лабиринте и занимаюсь своими делами. Наверное, это и правда не самый лучший способ действовать. По крайней мере, я так уже поступал. И в результате оказался в том самом «свежайшем дерьме». Надо попробовать другой путь.
      – Эй, – позвала Вик. – Обещаешь мне это?
      – Нет, Вик. Этого я обещать не буду… Во всяком случае, пока. Я сейчас приеду к тебе, и мы все обсудим, хорошо?
      Негр снова кивнул. Мне не очень нравилось, что он подслушивает наш разговор, но ничего поделать я не мог. В конце концов, это его бар и его телефон. Если только…
       Если только ты не у себя дома, – подумал я, прижимая трубку к уху. И сейчас не раздастся стук в дверь.
      – Не думаю, что тебе стоит приезжать, Котаро.
      – Стоит, Вик. Еще как стоит.
      – Ты попытаешься меня отговорить, а это бесполезно.
      – Нет… Мне нужно приехать. Во всем разобраться. Ты как-то на все влияешь… Пока я тебя не знал… Ну, в общем, и Ямада вел себя не так, и с полицией у меня не было неприятностей… Понимаешь?
      – Мяу…
      – Может быть, мы с тобой каким-то образом связаны. Я пока не знаю, как… Но вдруг, если что-то изменится у меня, то и у тебя все пойдет по-другому? Ну или наоборот…
      – Меня все устраивает.
      – Я понимаю… Но ведь это может быть и оттого, что ты не знала других путей.
      Вик молчала в трубку, решая что-то. Я взглянул на негра. Он перестал делать вид, что не слушает. Стоял напротив и не спускал с меня внимательных глаз.
      – Только давай договоримся, – сказала Вик после долгой паузы, – что ты не будешь читать мне мораль. Чушь типа: «тебе есть, для чего жить» и «умереть ты всегда успеешь» – оставляешь для себя. Понял?
      – Да.
      – Обещаешь?
      – Обещаю.
      Она опять немного помолчала.
      – Слушай, а что все-таки ты хочешь выяснить?
      – В двух словах этого не объяснишь, Вик. На самом деле, я не знаю, нужно ли что-нибудь вообще выяснять…
      Негр покачал головой. Я отвернулся от него.
      – Правда не знаю. Может быть, это всего лишь мой бред. Есть такая теория… Не так давно о ней узнал…
      Я пересказал ей идею о лабиринтах.
      – Вот с этим я и хочу разобраться. По этой теории, я сейчас в твоем лабиринте. Мне надо найти из него выход. Для этого я должен что-то сделать для тебя. Закрыть счета, понимаешь? Сделать то, для чего я был втянут в твой лабиринт. Никто ведь не появляется в жизни другого человека просто так, без всякой цели. Если я пришел к тебе, значит, зачем-то это было нужно… Вот мне и надо понять, зачем. И выполнить свою миссию. Тогда я вернусь к себе…
      – В психушку, – вставила Вик.
      – Может быть. Сейчас я бы не стал с этим спорить. Похоже, что у меня действительно не все в порядке с головой. Но и сумасшествие тоже может быть лишь следствием нашей встречи. Или не следствием… Просто без него я бы не смог решить эту проблему.
      – Какую проблему?
      – Проблему наших отношений.
      – А разве у нас есть отношения?
      – У нас есть проблема.
      – Ты очень непонятно говоришь. Я, если честно, половину не поняла. Здорово смахивает на бред. Ты уверен, что не ударялся головой, когда дрался с полицейскими?
      – Уверен. Ударялись головами они… Оказывается, я крутой парень, Вик.
      – Не сомневалась в этом. На берегу моря ты показал себя во всей красе…
      – Ты до сих пор обижаешься, да? Извини меня.
      – Нет, я не обижаюсь. Как ни странно, в тот момент я поняла, что могла бы влюбиться в тебя. Если бы не… – Она замолчала.
      – Что?
      – Если бы не необходимость уходить.
      – Тебя же никто не заставляет…
      – Ты начинаешь пороть чушь, – оборвала она.
      – Все. Больше не буду. Обещаю.
      – Хорошо. Ладно, хватит болтать. Я устала … Когда мы встретимся и где?
      – Прямо сейчас. Я приеду к тебе, если ты не против. У меня сидеть опасно. Покемоны могут нагрянуть в любую минуту. Тебя же им придется еще поискать.
      – Прямо сейчас?.. Так быстро?
      – Да. И так слишком много времени потерял.
      И не только времени, – промелькнуло в голове.
      – Хорошо, придурок. Буду тебя ждать. Дорогу найдешь?
      – Думаю, да.
      – Захвати чего-нибудь выпить.
      – Договорились.
      Вик бросила трубку. Удивительная способность так класть трубку, что каждый раз чувствуешь себя телефонным хулиганом.
      Негр убрал телефон со стойки, предварительно протерев его с таким видом, будто я болел проказой.
      – Ну что? Решился, наконец? – спросил он.
      – Дай еще виски. Выпью и пойду.
      – На подходе.
      – Откуда это дурацкое «на подходе»?
      – Не знаю. Где-то услышал. Мне понравилось. А потом привязалось. Уже не отучиться. Тебе со льдом?
      – Да. И с содовой.
      Негр поставил передо мной стакан. Я сделал несколько глотков. Вкус виски едва чувствовался.
      – Не знаю даже, с чего начать, – задумчиво сказал я.
      – Ты уже начал.
      – Что я ей скажу? Что старый негр и обезьяна настоятельно рекомендовали мне с ней поговорить?
      – Тут я тебе ничем не могу помочь. Я ведь уже сказал: вытирать тебе сопли – это не моя забота.
      – Ну да. Указательный знак и все такое. Я давно заметил – чем больше человек дает советов, тем меньше от него толку.
      Негр равнодушно пожал плечами. Жест означал: «это не мои проблемы, приятель». Естественно. Тут вообще мне одному что-то надо.
      – Дашь мне бутылку виски с собой? – спросил я.
      – Бери.
      Бармен снял с полки бутылку «Джека Дениелса» и поставил на стойку. Не забыв протереть.
      – Сколько с меня?
      – За счет заведения.
      – И на том спасибо. А за то, что выпил здесь?
      Негр махнул рукой. Щедрая обезьяна.
      Я посмотрел на дверь, через которую мне вскоре предстояло выйти в мир, где меня не очень-то любят. Честно говоря, выходить не хотелось совершенно. Что, если они устроили там засаду? Вряд ли, конечно. Такое могло бы произойти в детективном фильме, в жизни они не станут усложнять. Будь они здесь здесь, просто зашли бы сюда. Но понимание этого не поднимало настроение.
      Стараясь оттянуть хоть немного момент встречи с реальностью, я спросил:
      – Так ты на самом деле обезьяна?
      – Что-то вроде.
      – И только в баре можешь быть человеком?
      – Ага.
      – Но почему именно негр? Странно как-то…
      – Будь я японцем, тебе было бы легче? – резонно возразил он.
      – Да нет, наверное. А это кто? – я кивнул головой на спящего за столом.
      – Будем считать, что это мой брат.
      – Что значит – будем считать?
      – Некоторых вещей лучше не знать.
      – Не думаю, что мне может стать хуже, чем сейчас.
      – Напрасно. Всегда может быть хуже. Всегда. Не обольщайся…
      – Да. Например, сейчас я выйду, а там меня ждут покемоны.
      – Нет. На этот счет можешь не волноваться. Никого там нет.
      – Откуда ты знаешь?
      – С тобой ничего не может случиться, пока ты идешь по верному пути. Неприятности происходят лишь тогда, когда ты сворачиваешь с него. Это аксиома.
      Почему-то я ему поверил. Особых причин для этого не было, но я поверил. В глубине души я и сам знал, что до встречи с Вик мне опасаться нечего. Я могу сейчас совершенно спокойно пройти мимо участка и запустить в окно камнем. Никто даже не посмотрит в мою сторону. Темнота и дождь, ждущие за дверью бара, сегодня для меня безопасны.
      Я вдруг почувствовал, что весь мир сейчас является моим союзником. Словно кто-то или что-то хочет, чтобы я непременно добрался до Вик. И готов мне в этом помогать.
      О том, что будет потом, я не хотел задумываться. Все зависит от того, не собьюсь ли я с верного пути.
      Наконец, я решился и слез с табурета.
      – Ну, мне пора, – сказал я, пряча бутылку виски в карман.
      – Пора так пора. Удачи тебе, – ответил негр.
      Ответил так, словно я был самым обычным клиентом.
      – А этот бар… В него может прийти любой?
      – И да и нет.
      – Как это?
      – У каждого есть место, куда отправиться, если он свернет в чужой лабиринт.
      Я посмотрел на дверь. Все-таки сложно было заставить себя сделать первый шаг.
      – Мы еще увидимся? – спросил я, не сводя взгляда с двери.
      – Мы знаем не. Да быть может.
      Я обернулся. За стойкой стояла обезьяна. С полотенцем через плечо. Мне пришлось опереться о табурет, чтобы не упасть. Одно дело слушать о превращениях, и совсем другое – присутствовать при них. А мне-то казалось, что меня уже ничем не удивить.
      Обезьяна стояла, опершись о блестящую поверхность стойки. Именно стояла. На задних лапах. Мне почему-то стало интересно, как она ухитряется возвышаться над стойкой. С ее-то ростом. Я подошел ближе и перегнулся через стойку. С обратной стороны вдоль нее было сделано что-то вроде подиума. На нем-то и стояла обезьяна. Никакой мистики. Точнее, почти никакой…
      – Ну, я пошел, – полувопросительно промямлил я.
      – Да. Ты идти. Ми-и ждать.
      Я помедлил немного, но повода задержаться еще ненадолго не находилось. Я пожал плечами, поудобнее пристроил в кармане бутылку и поплелся к выходу.
      Человек у двери поднял на секунду голову, посмотрел на меня мутным, невидящим взглядом и, ничего не сказав, снова уронил ее на руки.
      Я толкнул дверь и вдохнул влажный ночной воздух.

Глава 18

      Без всяких приключений я дошел под дождем до улицы, где можно было поймать такси. Таксистам пришлось показывать три пальца, прежде чем хоть кто-то остановился. Наконец передо мной притормозила машина с красной табличкой. Я плюхнулся на заднее сиденье и описал шоферу, как добраться до нужного места. Повторять пришлось дважды. То ли парень недавно работал, то ли не отличался сообразительностью. Через несколько минут детальных описаний маршрута, с рисованием наиболее сложных моментов на запотевшем стекле, он кивнул и сказал:
      – В общих чертах я понял. Но вы все равно внимательно смотрите. В случае чего, подскажете.
      Мы тронулись с места.
      Ехать предстояло довольно долго. Тем более с таким водителем. Я откинулся на спинку и закрыл глаза. Вообще-то, это было рискованно, я мог проснуться вовсе не там, где нужно. А, скажем, на другом конце Токио, где-нибудь в районе Ота. Но мне хотелось немного отдохнуть. Сегодня был очень долгий день. Чересчур долгий.
      Все тело ломило от усталости. Спина как будто была выстругана из дерева. На плечах примостился бегемот. Хуже всего обстояло дело с ногами. Одну из них я, видимо, подвернул, когда убегал. Тогда я этого не заметил, но теперь лодыжка ныла нестерпимо. Мышцы горели огнем. Избыток молочной кислоты делал свое дело. Я даже засомневался, смогу ли вылезти из машины.
      Я пристроил поврежденную ногу так, чтобы было хоть немного легче. Сейчас мне не помешала бы горячая офуро… А потом легкий расслабляющий массаж. Но обо всем этом можно только мечтать. То, что мне предстоит, вряд ли будет похоже на расслабляющий массаж. Даже отдаленно.
      В кармане завибрировал мой NEC. За эти две недели сотовый звонил всего несколько раз. И все звонки были по работе. Интересно, кому я мог понадобиться сейчас? Разве только полиции… Я слышал, что они могут установить таким образом местонахождение человека. Сотовый телефон срабатывает, как маяк. Охота на лис. По фильмам я мог представить себе, как это происходит.
      Я снимаю трубку, а в десятке кварталов отсюда сидит полицейский в огромных наушниках и напряженно всматривается в карту города на мониторе. Вдруг, срывая наушники, он кричит: «Есть, я засек его!» На карте мигает красная точка. Это я, едущий в такси с туповатым водителем. Полицейский участок взрывается торжествующими криками…
      Такие вот картинки мелькали у меня перед глазами, пока я тянулся в карман за телефоном.
      Номер на дисплее был мне незнаком. Та часть мозга, которая отвечала за сохранность моей задницы, настоятельно рекомендовала вышвырнуть телефон в окно. Другая часть, решающая прямо противоположные задачи, требовала ответить на звонок. И узнать, кто же это звонит мне поздно вечером. Она мотивировала это требование очень просто: «Ну ведь интересно же!»
      Я нашел компромисс. Если это будет незнакомый голос, я выброшу телефон в окно. И пускай полиция засекает меня сколько ей угодно.
      Но голос оказался знакомым. И даже очень. Мало того, что голос, – слова эти я тоже хорошо знал. Во всяком случае, некоторые. Я мигом забыл про боль в ноге.
      – Ну что, червяк, ты еще на свободе? – спросил меня Ямада-сан.
      Я несколько раз беззвучно открыл рот. Не лучшая речь в моей жизни.
      – Что, не ожидал?
      – Нет, – просипел я.
      И это была истинная правда. В общем-то, нет ничего странного в том, что начальник знает номер сотового телефона своего подчиненного. Но все нестранное на этом и заканчивалось. Ведь он явно позвонил не справиться о предполагаемых сроках готовности текстов.
      – Как тебе удалось выкрутиться, червяк?
      Черт, почему он не хочет оставить меня в покое? Что ему нужно? Непременно засадить меня за решетку?..
      – Почему ты молчишь? Тебя спрашивает твой начальник. Так как тебе удалось выкрутиться? Что ты им наврал на этот раз?
      – Ничего.
      – Ничего? Они не должны были тебя отпускать, червяк. Слышишь? Если ты еще на свободе, значит, ты или наврал им и они тебе поверили, или… Или ты сбежал… Ну, отвечай, ты сбежал?
      Да чего же он хочет от меня? Неужели он что-то знает? Не то, что ему сказали полицейские, нет. Этого мало. Он как будто пытается внушить мне мысль, что именно я виновен в тех убийствах… Как он зацепился за это! Как у него блестели глаза, когда он пересказывал мне свой разговор с полицией. Это был блеск глаз собаки, взявшей верный след. Но почему? В этом скрывалось нечто большее, чем стремление гражданина выполнить свой долг…
      – Отвечай мне, червяк! – закричал он в трубку так, что даже водитель нервно оглянулся.
      – Мне незачем врать и убегать, – сказал я. – Я рассказал им, как было дело, и они меня отпустили…
      – Врешь. Ты мне врешь. Это вы со своей сучкой убили тех парней. Так ведь? А? Так ведь, Котаро?
      – Нет, я здесь ни при чем.
      – Еще как при чем. Еще как! Ты сейчас у нее? У своей крашеной суки? Скажи ей, что скоро я доберусь до нее и отрежу ее поганый палец.
      Мне было трудно дышать. Даже разговаривая с ним по телефону, я чувствовал, как от него исходят волны ненависти. Это было похоже на удушливые волны жуткого смрада.
      Мой шеф псих.
       Такой же, как я.
       Такой же, как Вик.
      Разница только в том, что агрессия Вик была направлена на нее саму. Агрессия Ямады – на окружающих. А я был совершенно безобидным психом. Если не считать физических упражнений с фонариком.
      – Но сначала я доберусь до тебя, – не унимался в трубке Ямада. – Сначала я доберусь до тебя, слышишь, червяк?
      Я подумал, что ему придется постараться. Вряд ли я приду завтра на работу. Было бы глупо появляться там, где меня почти наверняка будет ждать полиция. И Ямада.
      – Что ты молчишь? Испугался, червяк? Ты слышишь меня?
      Мне вдруг вспомнился парень, выбивающий футон. Интересно, чем он теперь занимается?
      Выращивает репу, – пришел откуда-то из глубин подсознания ответ. Конечно, репу. Что же еще?
      – Да, я слышу вас, Ямада-сан.
      – Скажи, ведь ты был там?
      – Не понимаю, о чем вы…
      – Все ты понимаешь. Ты был в той больнице. Ведь был, да?..
      – Прошу прощения, – обратился ко мне водитель, – Куда теперь? Направо или прямо?
      Я посмотрел по сторонам, не обращая внимания на голос в трубке.
      – Кажется, прямо.
      – Кажется?
      – Поезжайте прямо. Извините, Ямада-сан, я прослушал. Что вы говорите?
      Ямада, похоже, задохнулся от ярости. Во всяком случае, возникшую паузу я истолковал именно так.
      – Ты ведь был там, – прошипел он.
      – Где?
      – В больнице! Ты был там, я знаю.
      – Послушайте… – Я старался говорить спокойно, хотя меня всего трясло от отвращения и страха, будто я проглотил ядовитого паука. – Что вы от меня хотите? Чего добиваетесь? Я не был ни в какой клинике. Понимаете? Не был. К чему весь этот разговор? Если вы хотите меня уволить – увольняйте. Но зачем вы снова и снова говорите мне про эту чертову больницу? Вам-то какая разница, был я там или нет?