Глава 10

Она вкладывала в этот поцелуй все, чему он научил ее в тот вечер в саду и позже. Через несколько секунд Джаред уже был готов сорвать с нее передник и платье и прикоснуться к нежному обнаженному телу. Он хотел погрузиться в нее, заявить о своих правах так, как мужчина может владеть женщиной. Выдержит ли он еще четыре дня?

Джаред притиснул Каланту к себе, прижимая ее женственные изгибы к своей твердеющей плоти. Она застонала, и Джаред замер. Неужели он сделал ей больно?

Ее язык проник в его рот, и она подалась телом в его сторону, издавая нетерпеливые разочарованные звуки – разница в росте не давала ей прижаться своим сокровенным местом к его мужскому естеству. Джаред мог бы рассмеяться, если бы его рот не был занят чувственной дуэлью с Калантой. Его мраморный ангел оказался поразительно горячим – и жаждал удовлетворения!

Джаред на мгновение задумался, не подхватить ли ее на руки и не отыскать ли место, где он сможет дать ей это удовлетворение, но остатки самообладания его остановили. Он нежно прикусил ей губу и отстранился.

– Ты убиваешь меня.

– Нет, Джаред, пожалуйста, не останавливайся! – Она нелепую искала его губы, глаза ее были закрыты, а лицо раскраснелось от страсти.

Джаред сильнейшим усилием воли отвернул лицо, и Каланта прижалась губами к его шее.

Черт возьми! Он-то понимает, что к чему. Он знает, к чему приведут поцелуи, хотя Каланте это неизвестно. Они подобны труту и пороху. Стоит им только прикоснуться друг к другу, как между ними проскакивает искра страсти. Несмотря на прежние встречи, его ангел по-прежнему невинен. Она не знала, как обуздать свой пыл, и Джаред сознательно побуждал ее показать, как сильно она его хочет, чтобы потешить свое мужское самолюбие. А теперь она готова отдаться прямо на полу оранжереи.

Какая-то часть его испытывала свирепое удовольствие от этого ее откровенного желания, но все же Джаред чувствовал себя чертовски виноватым в том, что довел Каланту до этого и вынужден оставить ее без удовлетворения.

Она снова выгнулась, издавая гортанные звуки, и попыталась расстегнуть пуговицы на его жилете, но пальцы не слушались.

Да будь оно все проклято! Джаред подхватил ее на руки и быстрыми шагами вышел из оранжереи. Он найдет какое-нибудь укромное местечко, чтобы сделать то, что необходимо. Припомнив, что во время верховой прогулки видел неподалеку какое-то небольшое строение, он направился туда.

– Джаред? – Голос Каланты звучал невнятно, она все еще крепко держалась за его жилет.

– Что?

– Куда ты меня несешь?

– Куда-нибудь, чтобы закончить начатое.

Она замолчала, потом произнесла:

– О! – и возобновила атаку на его жилет. К тому времени как они добрались до сарая, Каланта уже расстегнула все пуговицы.

Джаред наклонился, не выпуская ее.

– Открой дверь.

Даже ему самому показалось, что это прозвучало сурово, но Каланта не обратила внимания. По крайней мере она больше не напрягается рядом с ним.

Каланта послушно толкнула дверь. Джаред внес ее внутрь, удивившись чистоте и порядку в этом, как оказалось, сарае для пересадки растений. Тусклый свет из единственного окошка давал возможность увидеть, что все цветочные горшки и инструменты хранятся в идеальном порядке.

– Ты содержишь все свои хозяйственные постройки в такой чистоте?

Ее горячие маленькие руки гладили его по груди.

– Конечно, – пробормотала она, удивленная его вопросом.

Джаред улыбнулся, вспомнив свой собственный захламленный сарай. Интересно, что она скажет, когда увидит его? Он осторожно поставил Каланту на пол.

Она отступила назад, сорвала с себя передник, швырнула его на горшки на ближайшем к окну столе и посмотрела на Джареда:

– Я должна снять платье?

Нет, если он надеется хоть как-то управлять ситуацией.

– Нет.

Ее глаза сузились.

– Не понимаю.

– Не волнуйся, mon ange. Я сам обо всем позабочусь.

Перейдя от слов к делу, Джаред сел на лавку и потянул Каланту к себе. Она ахнула и, широко раздвинув бедра, опустилась Джареду на колени. Он положил ладонь ей на щеку, чтобы поцеловать. Ее мгновенный отклик отозвался у него в чреслах. Его мужское естество уже давно было твердым и теперь ныло от неудовлетворенного желания.

Джаред провел рукой по шее Каланты и положил ладонь ей на грудь. Маленький сосок затвердел под его ладонью и остро торчал под тонким муслином платья. Джаред потянул ни из рукав вместе с лифом, обнажив сладкие изгибы ее тела. Каланта была само совершенство. Он просто обязан вкусить пой сладости. Наклонившись, Джаред обвел сосок кончиком языка.

Каланта вскрикнула, и Джаред повторил свой жест. Еще никогда женщина так не откликалась на его прикосновения. Он умел доводить женщин до экстаза, но Кали заставляла его чувствовать, что она хочет именно его, а не просто тех ощущений, которые он может ей доставить. Ее отклик трогал его до глубины души.

Каланта заерзала на его коленях, и Джаред понял, чего она жаждет – хотя сама она этого не понимала. Он задрал ей юбку, положил руку на обнаженное бедро и обвел большим пальцем круг. Каланта замерла. Он оторвался от ее груди и посмотрел ей в очаровательные синие глаза. Они потемнели от страсти, а обычно белая, как сливки, кожа покрылась жарким румянцем.

– Не бойся, mon ange. Сейчас я к тебе прикоснусь.

– Да. – Она беззвучно выдохнула, когда его рука медленно переместилась вверх, к самому сокровенному месту.

Каланта подскочила на месте, едва Джаред кончиками пальцев задел влажные завитки у нее между ног. Другой рукой он нежно погладил ее шею.

– Все хорошо. Ты мне доверяешь?

Она молча кивнула.

Палец Джареда скользнул внутрь, между мягкими женскими складочками, и Джаред задрожал, ощутив там влагу. Кончиком пальца он увлажнял средоточие женственности до тех пор, пока затвердевший маленький бугорок не сделался таким же скользким, как и все остальное.

Каланта снова вскрикнула и прижалась к его руке. Джаред осторожно заменил указательный палец на большой, начал описывать им эротические круги вокруг этого сладкого местечка и ощутил, как ее бедра напрягаются все сильнее. Он жадно поцеловал ее, ненасытно впиваясь в ее губы, и Каланта едва не сошла с ума от восторга. Тогда Джаред наклонил голову, втянул в рот твердый розовый сосок и пососал его. Сильно.

Она пронзительно закричала и обмякла в его руках, громко всхлипывая от наслаждения, а Джаред все потирал сладкое местечко у нее между ног и дразнил языком и зубами бархатный сосок.

* * *

Два дня спустя, пакуя книги для отправки их в Рейвен-Холл, Каланта все еще дрожала от воспоминаний о наслаждении, доставленном ей Джаредом. Она думала, что он собирался заняться с ней любовью, так и не поняв, даже после случившегося на полу в оранжерее, что он может завершить начатое без финального акта слияния. Однако она поняла, что у ее жениха поразительно талантливые руки. Каланта до сих пор краснела, вспоминая, как кричала и всхлипывала у него на коленях.

Она ожидала, что потом Джаред тоже будет искать удовлетворения. Доказательство его желания было очевидно, и все же он отказался, сказав, что запросто, черт бы все побрал, подождет до свадьбы. Каланту слишком ошеломило полученное наслаждение, и она была не в состоянии с ним спорить, зато теперь все меньше и меньше боялась предстоящей брачной ночи. Джаред хочет ее, и она убеждала себя, что ничего не изменится, когда они поженятся; не так, как это произошло с Деверилом.

Каланта начала думать, что Джаред сказал правду. Деверил не сделал их брак настоящим не потому, что она, Каланта, не могла вызвать желания, а потому, что это был еще один способ причинить ей боль и заставить почувствовать себя человеком низшего сорта. Однако это не имело значения. Деверил мертв, а она очень скоро позабудет даже фамилию Клэрборн.

Опустившись на колени, Каланта положила книгу об археологических раскопках на Востоке в упаковочный ящик. Последнее растение вынесли из ее оранжереи вчера вечером, и телеги с драгоценным грузом уже отправились в неторопливое путешествие в Рейвен-Холл. Она оставила только «деток» от некоторых кустов и трав, чтобы садовник ими занимался. Оставила она и письменные инструкции внучке Томаса, чтобы та продолжала снабжать засахаренными розами детей викария, а также рецепты и сборы трав, помогающих при различных заболеваниях местным жителям. Их можно будет приготовить, когда «детки» достаточно подрастут. Каланте нравилось думать, что она сможет поухаживать за своими растениями, когда они с Джаредом и Ханной приедут сюда навестить Эштонов.

Пусть ее жизнь решительно менялась, мысль о некотором постоянстве успокаивала. Скоро она станет виконтессой Рейвенсвуд. Простой леди, и больше никаких герцогинь. Джаред не ожидает от нее совершенства. И не считает ее мраморной статуей. Это просто невозможно после пережитой страсти.

– Право же, моя дорогая, вряд ли это подобающее для герцогини занятие. Уж наверное, ваши слуги могли бы проследить за упаковкой книг.

Услышав голос Генри, Каланта вскочила на ноги. Зачем он вернулся? Он должен понять, что она не намерена менять свое решение о браке. Вчера подписали брачное соглашение, и Джаред доказал свое исключительное благородство. Он обеспечил ее будущее, как и обещал.

Герцог был одет в бриджи и сюртук для верховой езды.

– Генри, я не ожидала увидеть вас сегодня. Эллен с вами?

А где Томас? Почему он не доложил о герцоге?

– Моя жена предпочла остаться в Клэрборн-Парке.

– Понимаю. – Ничего она не понимала.

Она не могла понять, в чем причина визита герцога и почему он решил явиться без жены. Генри повернулся и закрыл дверь в гостиную, от чего комната показалась еще меньше, чем обычно. Каланта невольно отступила назад.

– Зачем вы это сделали? Мне вряд ли подобает беседовать с джентльменом при закрытых дверях.

Даже вдова должна придерживаться определенных ограничений, а уж молодая вдова – тем более. Каланта не обращала на них с Джаредом внимания, но считала их своего рода защитой, когда имела дело с Генри.

– Боюсь, мне нужно поговорить с вами о весьма деликатных вещах. Не хотелось бы, чтобы слуги подслушивали.

– Я плохо представляю себе, о чем вы можете говорить со мной, опасаясь, что вас подслушают слуги, и вынуждена настаивать, чтобы вы тотчас же открыли дверь. – Каланта обогнула стол, направляясь к двери.

– Не будьте такой упрямой. Деверил жаловался, что у вас много недостатков, но упрямство в их число не входило. Ума не приложу, что с вами произошло?

Каланта уже научилась жить без страха.

– Говорите, если вам есть что сказать, и уходите. Мой жених будет очень недоволен, если застанет вас здесь наедине со мной.

Как она и надеялась, при упоминании о Джареде на лице герцога появилось настороженное выражение.

– Прекрасно! Должен заметить, что вы утратили изрядное количество лоска, который Деверил вам так усердно прививал.

Каланта вздрогнула, вспомнив о способах, которыми ее покойный муж «вбивал в нее лоск», но предпочла промолчать, не углубляясь в спор.

– Я разузнал подноготную виконта, поскольку вы, похоже, безрассудно ринулись в это замужество, не потрудившись ничем поинтересоваться.

– В этом нет нужды. Я знаю о своем будущем муже все, что мне требуется. Он – человек чести. – Кроме того, Джаред нежен, а не жесток с теми, кто слабее, чем он.

– Думаю, вы измените свое мнение, услышав то, что я должен вам сообщить.

Ничто не заставит ее изменить свое мнение о Джареде.

– Вы ошибаетесь.

Генри нахмурился, но ничего не сказал о ее дерзости.

– Виконт родом из семьи, известной скандалами.

Каланта с насмешливым пренебрежением вскинула брови.

– Мне очень нравятся его сестры и их семьи. Просто не понимаю, о чем вы говорите!

Генри нахмурился еще сильнее, не услышав ответа, на который явно рассчитывал.

– Его мать предпочла бежать в Вест-Индию вместо того, чтобы достойно выдержать справедливый гнев своего мужа после того, как ее застали в компрометирующей ситуации с другим джентльменом.

– Если мужчина компрометирует замужнюю женщину, он вряд ли имеет право претендовать на звание джентльмена, независимо оттого, насколько знатным он родился.

– Не говорите глупостей! Леди всегда обязана принимать меры предосторожности, чтобы сохранить репутацию.

– А джентльмены, окружающие ее, не обязаны? – спросила Каланта, подчеркнуто посмотрев на закрытую дверь.

Герцог сжал кулаки, но не двинулся в ее сторону.

– Его сестра вышла замуж за незаконнорожденного сына аристократа. Дрейк принят в обществе только потому, что его дед – крайне экстравагантный герцог и настоял на этом.

– Мистер и миссис Дрейк – само очарование, Генри. Не могу поверить, что вы поддерживаете подлый поступок его отца, и могу вас заверить, что я этого не одобряю.

Ее деверь прищурился:

– Понятно, что это только вопрос пристойности, но я вижу, что вы забыли все, чему Деверил пытался вас научить.

– Хотя мои родители и не относились к высшей знати, они все равно были аристократического происхождения, и мать превосходно обучила меня правилам приличного поведения. – Каланте надоело слушать о стараниях своего мужа.

– Тогда вы должны понимать, что человек, чей отец обвенчался с одной женщиной, будучи женатым на другой, никоим образом не подходит в мужья герцогине. – Генри стоял в нескольких футах от нее, всем своим существом излучая самодовольство, – он не сомневался, что убедил ее таким заявлением.

Значит, Анна еще была жива, когда Лэнгли снова женился. Каланта пожала плечами, не желая ни единым словом упоминать об этом позорном факте.

– Вы что, не слышали, что я сказал? Леди Эштон – внебрачный ребенок графа, а не его законная дочь. А ваш жених, – презрительно произнес он, – ничем не лучше. Он тоже пренебрег правилами и признал собственного внебрачного ребенка. Эллен сообщила мне, что, по слухам, это ребенок от одной из его служанок. В жилах этой семьи дурная кровь течет, как разбавленный водой пунш в клубе «Олмак». Вы не можете всерьез думать о том, чтобы связать свое имя с их. Вы, Каланта, герцогиня Клэрборн и имеете определенные обязательства перед этим титулом.

Глубокая, очищающая ярость поднялась в ней. Как смеет этот напыщенный идиот выносить суждения о семье Джареда?!

– Вы – претенциозный скулящий грубиян и трус! Я больше ни единой секунды не потерплю этих оскорблений моего жениха и его семьи! Да он куда больше джентльмен, чем был когда-либо Деверил, да и вы, если уж на то пошло. Джаред никогда не поднимет руку на женщину, а вот вы и ваш брат себе такую слабость позволяли. Если Джареду нужно что-то вам сказать, он скажет это вам в лицо, а не будет прикрываться фальшивыми заявлениями о своей тревоге и капать ядом в ухо Эллен. Меня волнует только та дурная кровь, которой я позволила запятнать себя, когда согласилась стать женой этому чудовищу – вашему брату!

Здравый смысл вернулся к ней слишком поздно, напомнив, как неистово Генри реагирует на слова, задевающие его покойного брата. Каланта отступила к камину, и в глазах Генри сверкнуло удовлетворение – он заметил ее испуг. Но удовлетворение превратилось в ярость, когда Каланта выхватила из камина кочергу и выставила ее перед собой, крепко сжав обеими руками.

– Хотите драки, моя дорогая? – спросил он, делая шаг в ее сторону с опасным выражением лица.

– Я не позволю вам ударить меня.

– Ты действительно думаешь, что сможешь меня остановить? – В голосе Генри прозвучало удивление.

Каланта выпрямилась, еще крепче сжав кочергу.

– Может быть, и нет, но я сумею вас ударить, а как только Джаред узнает об этом, он вас убьет.

Герцог остановился, и лицо его напряглось.

– Это правда, и вы это знаете. Вы его боитесь, и не без оснований.

– Виконт не посмеет угрожать герцогу.

Генри произнес это очень неуверенно, и Каланта поспешила закрепить свои позиции.

– Джаред – не обычный виконт. Он ничего не боится и защищает своих близких.

– Ты заслуживаешь порки за то, что нанесла такие оскорбления моему брату.

– Так вы что, хотите умереть молодым? – осведомилась Каланта, вовсе не уверенная в том, что это подействует.

Когда Деверил впадал в ярость, его не останавливало даже то, что останутся заметные синяки, и Он вымещал на ней свой гнев с помощью кулаков.

– Я больше не буду тратить на тебя время, но знай – если ты выйдешь замуж за виконта, ни один Клэрборн тебя никогда не признает. Если он рассчитывает на нашу поддержку и на твои с нами связи, то будет очень сильно разочарован. – Злоба в голосе Генри заставила Каланту содрогнуться, но она этого не показала.

– Джаред и я будем счастливы прервать с вами всякие отношения. – Каланта не потеряла бдительности и не выпускала из рук кочергу до тех пор, пока Генри не ушел.

Через два дня утром леди Эштон и миссис Дрейк помогали Каланте одеваться к венчанию.

– С вашей стороны очень любезно потратить на меня сегодня столько времени, леди Эштон. Я уверена, что у вас есть дела дома. – На завтрак по случаю бракосочетания пригласили всего лишь нескольких местных аристократов, но Каланта знала, сколько сил отнимают подобные приготовления.

– Теперь вам следует называть меня Айрис, – с теплой улыбкой отозвалась светловолосая женщина. – Мы будем сестрами.

Каланту, единственного ребенка в семье, перспектива иметь сразу двух сестер наполняла восторгом до самых кончиков атласных свадебных туфель.

– Спасибо. Меня вы можете называть Каланта.

– Мне больше нравится Кали, – заявила Тея, стоявшая с другой стороны.

– Пожалуйста, называйте меня как хотите, Тея.

Дженни шагнула вперед и стала надевать на Каланту белое подвенечное платье. Волосы ей еще не уложили.

После того как расправили атласные складки, Айрис захлопала в ладоши:

– Это просто очаровательно, Кали! Кажется, я никогда еще не видела тебя ни в чем, кроме синего!

Каланта критически осмотрела свой белый наряд. Вырез на лифе был больше, чем на ее обычных скромных платьях, и частично обнажал невысокую грудь. Впрочем, в корсете и присобранном корсаже, придававшем дополнительный зрительный объем, грудь не казалась маленькой. Юбка, украшенная золотыми розочками и лентами, ниспадала несколькими элегантными складками, из которых проглядывал белый с золотистым отливом атлас нижней юбки.

– Как только я сняла обязательный траур, то заказала себе новый гардероб из всех возможных оттенков синего цвета.

– Тебе этот цвет очень идет, – дипломатично заметила Тея.

– Мой первый муж так не считал. Он утверждал, что для женщины с голубыми глазами слишком банально одеваться в синее, и за все два года замужества у меня не было даже синего носового платка.

– Могу подтвердить, – произнесла Дженни, нарушив молчание, которое хранила с того момента, как сестры Джареда оккупировали спальню.

– Джаред не будет вмешиваться и решать, какой цвет тебе носить, – предрекла Айрис.

Каланта улыбнулась своему отражению в зеркале, впервые получив удовольствие от собственной красоты. Она хотела быть красивой для Джареда. Она была согласна с заявлением его сестры – Джаред не будет вмешиваться и решать, в какие цвета ей одеваться, не будет следить, чтобы ее платья были последним писком моды. Такие вещи ничего не значили для мужчины, за которого она собиралась выйти замуж.