Глава 17

Лукас выбрался из-под одеяла и встал с постели. Все его тело ныло от неутоленного желания, и все же он испытывал глубокое удовлетворение от того, что смог доставить удовольствие своей жене. Да, он был доволен собой. Но кто посмел бы винить его за это?

Айрис нежилась на пуховой перине, словно сытая кошка, греющаяся на солнышке. После всего пережитого ее клонило в сон, веки стали тяжелыми и непослушными. Это выражение лица жены нравилось Лукасу куда больше, чем гримаска страха девственницы перед первой брачной ночью.

Страха он вообще-то не ожидал, хотя и предполагал, что Айрис могут наговорить всяких ужасов о том, что ей предстоит. Увы, многие женщины действительно испытывают только боль и ужас от насилия в их первую брачную ночь, Лукас же хотел, чтобы Айрис вспоминала свою с удовольствием и радостью.

Он поморщился, словно от боли, взглянув на лоскутки подвенечного платья, валявшиеся на полу.

Он уничтожил его в своем безудержном стремлении поскорее увидеть прекрасное тело жены. Не спасло девственницу и смешное бегство под одеяло. Даже сейчас, в полудреме, глупышка подтянула его как можно выше, чтобы скрыть от его взора грудь. Грудь, которую она так смело доверила его губам и пальцам.

Дьявол! Ему мало было мимолетного взгляда на ее женские прелести. Ему хотелось рассмотреть мягкие завитки цвета меда, покрывавшие низ ее живота, хотелось снова и снова видеть, как подобно спелым ягодам наливаются под его взглядом ее груди.

– Я собираюсь снять бриджи. – Лукас выжидательно смотрел на реакцию Айрис. Вернется ли прежний страх?

Глаза ее расширились, но скорее от любопытства, нежели от страха.

Расстегнув бриджи, он стянул их вместе с нижним бельем. Лукас проделывал все это достаточно медленно, но не только ради своей жены. Напряжение было настолько сильно, что малейшее неверное движение неминуемо причинило бы ему боль. Айрис переводила взгляд с нижней части тела мужа на его лицо. Откинув бриджи в сторону, Лукас мысленно улыбнулся. Айрис вновь казалась обеспокоенной, если не испуганной, но на этот раз он ожидал чего-то подобного.

– Не волнуйся, милая. Мы прекрасно подойдем друг другу.

Айрис с сомнением посмотрела на мужа:

– Ты уверен, Лукас? Мне кажется, это просто невозможно.

Неуверенность его решительной жены вновь вызвала у Лукаса улыбку.

– Уверен. Доверься мне.

Вспомнив их разговор в Эштон-Мэноре, он решил немного поддразнить Айрис.

– Ты не можешь не согласиться, что сейчас я вовсе не злюсь.

– Да, – еле слышно произнесла Айрис.

Лукас взглядом указал на свою вздымающуюся плоть:

– Видишь, что ты со мной делаешь. Я не злюсь. Я так сильно хочу тебя, что еле сдерживаюсь, чтобы не овладеть тобой прямо сейчас.

Но очень скоро это произойдет. Очень скоро. Глаза девушки расширялись по мере того, как до нее доходил смысл происходящего.

– Ты развеял мои страхи на этот счет тогда, в экипаже. – Айрис закусила нижнюю губу, а потом облизнула ее кончиком нежно-розового языка. От подобного зрелища плоть Лукаса дрогнула, а глаза Айрис раскрылись, словно зонтик на солнце. – Он двигается.

Не удержавшись, Лукас рассмеялся, и Айрис сердито посмотрела на насмешника.

– Ты потешаешься надо мной? – с подозрением спросила она.

Лукас не собирался лгать.

– Да, но не злись на меня, милая. Ты так очаровательна в своей невинности, я просто опьянен тобой.

И, словно в доказательство этих слов, его плоть снова дрогнула.

– О!

Лукас подошел ближе.

– Ты сказала, что я могу овладеть тобой. – Айрис искоса посмотрела на мужа:

– Знаю, но мне кажется, нам нужно сначала поговорить об этом.

Но Лукасу уже было не до разговоров. Если бы не уморительная реакция Айрис на его наготу, он давно бы уже сделал то, зачем пришел сюда.

– Не сейчас, милая. Возможно, потом.

– Но потом будет слишком поз… – Не успев закончить фразу, Айрис взвизгнула, когда Лукас сдернул с нее одеяло.

Она попыталась было ухватиться за его краешек и вновь потянуть на себя, чтобы закрыть от взора мужа свою обнаженную грудь с венчающими ее бледно-розовыми ореолами.

Лукас едва сдержал стон разочарования.

– Я хочу посмотреть на тебя.

Костяшки пальцев Айрис побелели от напряжения. Еще одного всплеска страха он просто не переживет.

– Ты же меня видела, – напомнил Лукас. Айрис откашлялась, вновь взглянув на плоть мужа.

– Да.

– И тебе это понравилось.

Айрис молча кивнула, с трудом переводя взгляд на лицо Лукаса. Ее щеки вновь залил яркий румянец.

– Неужели ты не хочешь в ответ доставить удовольствие мне?

– Нет. О, Лукас, я хочу доставить тебе такое же удовольствие, которым ты так щедро одарил меня, но я не знаю как. – Это честное признание едва не лишило Лукаса остатков самообладания.

– Позволь мне убрать одеяло, и я покажу тебе.

Лукас видел, как Айрис мысленно готовится сделать то, о чем он ее просил, потихоньку ослабляя хватку.

Он дождался, пока Айрис окончательно выпустит из рук одеяло, а потом приглушенным голосом спросил:

– Ты уверена?

Что он будет делать, если она даст отрицательный ответ?

– Да, – еле слышно прошептала Айрис, но Лукас больше не сомневался в ее решении.

Его обдало жаром, когда он осторожно, но решительно стянул одеяло с почти полностью обнаженного тела жены. Он едва не задохнулся, когда увидел лежавшую на кровати восхитительную женщину. Дьявол, как же она красива! Ее молочной белизны кожа приобрела розоватый оттенок. Соски затвердели на идеально округлой груди. Тонкая талия так и манила обхватить ее руками. Но его жадный взгляд буквально приковали светлые влажные завитки, скрывавшие от него ее лоно.

Он хотел ее. Хотел оказаться внутри ее, почувствовать обволакивающий жар ее естества. Хотел ощутить, как она сожмется, вскрикнув от наслаждения.

Лукас провел пальцем по ключицам Айрис, спустился ниже и коснулся сначала груди, а потом пупка, остановившись наконец у линии светлых завитков. Айрис застонала. Несмотря на то что он подарил ей удовольствие, Лукас знал, что она не удовлетворена. Его необыкновенно податливая жена готова была к еще большему наслаждению. Лукас осторожно погладил ее.

– Я хочу тебя.

– Да, – выдохнула Айрис.

Лукас развязал подвязки, сняв с жены остатки одежды. Затем он забрался на постель и раздвинул ее ноги. Ему ужасно хотелось рассмотреть, изучить ее, но он знал, что Айрис не готова еще к такой близости. Он удовлетворился лишь мимолетным взглядом на ее лоно, а потом опустился меж ее бедер.

Айрис ошарашенно взглянула на мужа:

– Ты уверен, что…

– Да.

Нетерпение смешалось с сожалением – сейчас он причинит ей боль.

– Я постарался подготовить тебя как мог, но тебе все равно будет больно, любимая.

Айрис не отрывала взгляда от глаз мужа.

– Я тебе доверяю.

Если бы только Айрис знала, как близок ее муж к тому, чтобы окончательно потерять самообладание, она не говорила бы с такой уверенностью. Нет, он не может обмануть ее доверие. Поглаживая одной рукой лоно жены, Лукас стал вновь ласкать ее грудь. Айрис схватила его за бедра, и он поразился силе этих маленьких нежных ручек. Вскоре она уже извивалась под ним, и Лукас понял, что может не сдержаться. Он должен взять ее прямо сейчас.

Лукас погрузил пальцы в ее лоно, и Айрис застонала. От удовольствия или от боли, Лукас не мог сказать, однако она не попросила его остановиться. А затем Айрис принялась двигаться в такт его пальцам, которые он тут же убрал. Девушка протестующе захныкала.

– Тише, милая. Я ведь никуда не ухожу.

Лукас вошел в нее и продвигался до тех пор, пока не ощутил преграду. Айрис что-то забормотала, попытавшись отстраниться. Лукас отступил, а потом вновь вошел в нее, и так несколько раз. При этом он старался не нарушить преграды до тех пор, пока не почувствовал, как Айрис задрожала от удовольствия.

– Лукас!

Она выкрикнула его имя столь страстно, что на этот раз он полностью погрузился в шелковистые глубины ее лона. Айрис вновь закричала, а потом двинулась ему навстречу в поисках удовлетворения, которое Лукас с радостью дал ей, быстро и настойчиво погружаясь в нее. Наконец он достиг пика наслаждения и громко застонал, содрогаясь всем телом.

Обмякнув, он упал на жену. Лишь спустя несколько мгновений он смог поднять голову, чтобы проверить, все лив порядке с ней. Золотисто-карие глаза наполнились слезами. Он все-таки причинил ей боль. Она отвечала ему, но от этого боль не стала слабее.

– Айрис?

Она заморгала, и прозрачные слезинки покатились по ее щекам и вискам.

– Это было так чудесно, Лукас! Ты замечательный. Я даже не думала, что наша близость будет такой всепоглощающей. Спасибо.

Лукас не знал, как ответить на это признание.

– Я причинил тебе боль. – Айрис застенчиво отвела взгляд.

– Да. Немного. Но боль была не такой сильной, как я ожидала.

– Прости.

Айрис покачала головой, заглянув мужу в глаза:

– Как ты можешь извиняться за то, что дал мне столько счастья?

Ее возгласы и содрогающееся в конвульсиях тело сказали ему об этом, но он знал, что удовольствие Айрис меркло по сравнению с тем, что получил он от обладания ее телом.

– Я люблю тебя, моя дорогая жена, мое совершенство. – Лукас осторожно приподнялся и лег рядом, укрыв одеялом их обоих.

Айрис уютно устроилась подле мужа.

– Я тоже люблю тебя, Лукас. Клянусь, что буду тебе идеальной женой.

– Ты уже стала ею, идеальной женой.

Айрис не ответила, потому что почти сразу же погрузилась в сон, крепко прижавшись к мужу.

Айрис проснулась в сумерках от осторожного стука в дверь спальни. Она хотела дотронуться до Лукаса, но ее рука нащупала пустую подушку. Потом до ее слуха донесся его приглушенный голос и неясные ответы одной из служанок.

Окончательно проснувшись, Айрис поняла, что Лукас опустил полог, и теперь она лежала в полумраке, скрытая от посторонних глаз. Благодарная Лукасу за заботу, Айрис села на постели и закуталась в одеяло, хотя никто не мог увидеть ее наготы. Айрис ощутила некоторую болезненность между ног и поморщилась.

Боль пробудила воспоминания о том, что случилось в этой самой постели перед тем, как она, обессилев, уснула.

Лукас дарил ей свою любовь с такой страстью, на которую она только могла надеяться. Айрис вспыхнула при воспоминании о своей нелепой попытке укрыться от мужа под одеялом. Ну и зрелище! Она бежит через всю комнату в одних подвязках и чулках.

Но Лукас не засмеялся. Он последовал за ней, успокоил и подарил ей чудо. В какой-то момент ей даже показалось, что она вот-вот умрет от восторга. Не может быть, чтобы все мужья относились к своим женам с такой нежной заботой.

Должно быть, Лукас действительно любил ее. Ну, хоть немного. Далеко не каждый мужчина смог бы проявить такую терпимость, когда его напряжение достигло апогея. Даже если его любовь пробудила ложное представление о ее совершенстве, он достоин восхищения.

Лукас оказался пылким любовником, но и ее поведение нельзя было назвать благопристойным, ведь она отвечала мужу невероятно страстно.

Вспомнив свое поведение, Айрис выпустила из рук одеяло и накрыла пылающие щеки ладонями.

Она кричала, и не раз.

Интересно, слышали ли ее крики слуги? Но Лукас точно слышал. Сможет ли она смотреть ему в глаза после всего этого? Отвечают ли идеальные жены на ласки мужей столь несдержанно?

Полог слева от нее приоткрылся, и ворвавшийся внутрь свет рассеял темноту. Айрис прищурила глаза, стараясь привыкнуть к свету, и закуталась в одеяло.

– Я принес теплой воды. Ты можешь искупаться перед ужином и надеть ночную сорочку, о которой говорила.

– Спасибо.

Теперь, когда ее глаза привыкли к свету, Айрис заметила, что Лукас одет. Частично. На нем была рубашка и бриджи, а вот носки и шарф отсутствовали. Он держал полог рукой. Неужели он думает, что она пойдет через всю комнату нагишом?

– Можно мне надеть хотя бы сорочку? – Лукас засмеялся, словно его развеселил ее вопрос, но полог опустил. Через секунду он вернулся с черным шелковым халатом в руках. С его халатом.

– Это подойдет?

– Да. Спасибо. – Айрис взяла халат и, дождавшись, когда муж снова оставит ее одну под прикрытием полога, надела его.

Халат, конечно же, оказался ей велик, и Айрис пришлось закатать рукава и завязать пояс, прежде чем спрыгнуть с кровати. Лукас сидел за столом у дальней стены спальни с непроницаемым лицом.

– Это значит, что ты не позволишь мне исполнить роль служанки и помочь тебе искупаться?

Он подшучивал над ней или был разочарован? Заметив рядом с камином ширму, Айрис решила, что Лукас просто дразнит ее. За ширмой наверняка стояла ванна.

– Думаю, что смогу искупаться самостоятельно, сэр. – Лукас вздохнул, изобразив на лице сожаление.

– Не сомневаюсь.

Не обратив на слова мужа никакого внимания, Айрис направилась к ширме, желая поскорее укрыться от слишком проницательного взгляда Лукаса. Несмотря на то что она могла бы дважды обернуться его халатом, Айрис чувствовала себя в нем обнаженной.

– Тебе больно?

Она остановилась и кивнула:

– Немножко.

– Оставайся в воде до тех пор, пока она не начнет остывать.

– Это поможет?

Лукас кивнул и уселся на свое место, тотчас же переключив все свое внимание на бумаги, разложенные на столе. Айрис хотела спросить, что это такое, но желание оказаться в горячей ванне оказалось сильнее любопытства.

Лукас никак не мог сосредоточиться на чертеже. Сложная работа по построению модели корабля внутри бутылки должна была отвлечь его от беспокойных мыслей. Но никогда еще причиной беспокойства не становилось соблазнительное обнаженное тело жены за ширмой в его собственной спальне.

После того как раздался всплеск воды, означающий, что Айрис погрузилась в ванну, Лукас не слышал ни одного звука на протяжении пятнадцати минут. Это означало, что Айрис всерьез восприняла его совет. Ей действительно было необходимо полежать в воде. Лукас понял это по тому, с какой осторожностью она двигалась.

И как бы ни ненавистна ему была мысль об этом, Айрис должна провести грядущую ночь в своей собственной спальне. Лукас не был уверен, что сможет сдержаться, если она окажется рядом с ним. Нет и еще раз нет – ее рана должна немного затянуться. Они поужинают вместе, а потом Лукас проводит жену в ее спальню.

Но даже приняв такое самоотверженное решение, Лукас не мог прогнать мысли о погруженном в воду теле жены, таком соблазнительно близком. Ему хотелось зайти за ширму и сделать то, что он предлагал ей, – исполнить роль служанки. Вымыть только спину. А когда его рука погрузится в воду, чтобы коснуться ее груди и всего остального, Айрис своим криком доведет его до исступления.

Ощутив тянущую боль в паху, Лукас отругал себя. Он навредил себе, позволив разгуляться воображению. Ему оставалось лишь надеяться, что скоро принесут ужин, который хоть как-то отвлечет его. В противном случае его благим намерениям не суждено осуществиться.

Внезапно раздался тихий стук в дверь, словно мольбы Лукаса были услышаны. Лукас позволил слуге войти, убирая со стола схемы. На пороге спальни появилась Пэнси в сопровождении Дженни, одной из служанок, державшей в руках поднос с едой.

Пэнси присела в реверансе. В одной руке она держала гребень и ленту, в другой – ночную сорочку.

– Я подумала, что мне пора приготовить миледи ко сну.

Лукас кивнул, и девушка исчезла за ширмой. Вновь послышался плеск, который возвестил о том, что Айрис выходит из ванны.

Спустя несколько минут она появилась из-за ширмы в ночной сорочке и надетом поверх нее халате Лукаса. Волосы девушки, которые еще совсем недавно в беспорядке торчали в разные стороны, теперь были причесаны и собраны в длинную косу цвета золота. Она отпустила Пэнси и Дженни, а Дукас помог ей сесть на стул, стоявший с противоположной стороны стола.

– Выглядит аппетитно, – произнесла Айрис, все еще не поднимая глаз на Лукаса, словно разговаривала с тарелкой.

– Айрис.

– Да?

– Посмотри на меня.

Айрис медленно подняла голову и посмотрела на мужа. Лукасу была понятна причина ее настороженности. Она беспокоилась, что он вновь захочет быть с ней, а ее тело все еще болело. Айрис вновь проявила робость, не сказав Лукасу о своих опасениях.

Он ободряюще улыбнулся ей.

– Ты все еще выглядишь усталой. После того как мы поедим, ты можешь удалиться в свою комнату.

Побледнев, Айрис кивнула:

– Если ты так хочешь, Лукас.

Заснуть Айрис не могла. Во-первых, она не устала. Лукас не моргнув глазом солгал, что она выглядит усталой. Она не стала спорить, так как знала, почему он это сказал. Он не котел, чтобы она спала с ним, и постарался скрасить оскорбление лживой заботой о ее здоровье.

Мысли о причине, по которой Лукас попросил ее покинуть его спальню, не давали Айрис заснуть. Она не смогла бы погрузиться в сон, даже если бы силы действительно ее покинули.

Подогнув под себя ноги, она села на подоконник и глубже запахнула халат Лукаса. Таким образом она могла вдыхать его аромат, исходящий от черного шелка. Он успокаивал ее, хотя и не мог заменить тепла рук своего хозяина. Именно там, в объятиях мужа, хотела она оказаться. Она хмуро посмотрела на восхитительное розовое покрывало, гостеприимно откинутое в сторону.

Айрис не хотела спать здесь. Она никогда больше не хотела спать в своей собственной постели. Она хотела спать со своим мужем. Айрис знала, что это неприлично. Леди всегда спят в собственной спальне, из скромности.

Если Лукас хотел, чтобы Айрис вела себя скромно, зачем он настаивал на том, чтобы рассмотреть ее обнаженное тело при свете дня? Разве может она после этого держаться в рамках приличия? Он видел все, что только можно, хотя она и не разгуливала обнаженной по их спальне. Но неужели после того, что они испытали вместе, Лукас действительно ждал, что Айрис вернется в свою холодную пустую постель?

Но похоже, именно этого он и хотел. Факты – вещь упрямая. Вот она здесь, в своей спальне. Одна.

Лишь одно могло послужить причиной ее изгнания. Поведение Айрис в постели Лукаса оказалось слишком вызывающим, слишком распутным и недостойным леди. Она не выдержала первого экзамена на звание жены.

Айрис так хотелось стать графиней, женой, достойной Лукаса, но он предъявил ей слишком высокие требования. Но если он не хотел, чтобы она вела себя как распутница, зачем тогда дотрагивался до нее в самых сокровенных местах? Разве он не знал, что ему противостоять невозможно? Очевидно, знал и ждал, что Айрис не поддастся искушению. Но если ее догадка верна, Лукас ведет себя нечестно. Ему не стоило искушать ее, а потом испытывать разочарование от того, что Айрис не соответствует его представлениям об идеальной жене.

Да он еще хуже, чем ее родители. По крайней мере они всегда хотели одного и того же… благопристойности и послушания. А Лукас сначала потребовал от Айрис ответной страсти, а когда получил желаемое, отверг ее.

Айрис спрыгнула с подоконника – она была слишком сильно обеспокоена, чтобы сидеть смирно, – и гневно взглянула на дверь, разделяющую их с Лукасом спальни. Очевидно, он уже крепко спит, не беспокоясь о том, что его жену терзают сомнения, угрызения совести и чувство унижения.

Нахал!

Прежде чем она осознала, что делает, Айрис пересекла комнату и распахнула дверь.

Лукас не спал. Значит, все еще хуже, чем она ожидала. Ее муж сидел за столом, где они только что ужинали, и внимательно смотрел на разложенные перед ним большие листы пергамента.

Когда вошла Айрис, он поднял голову:

– С тобой все в порядке, дорогая?

Он назвал ее дорогой, словно престарелую тетушку. Очевидно, его мысли были заняты бумагами, хотя он и делал вид, что смотрит на нее. Ну и нахал!

– Я не потерплю подобного обращения. Слышишь, Лукас? Я буду делать все, чтобы стать такой графиней, которая тебе нужна, но я не потерплю, чтобы ты так отвратительно обращался со мной. И хочу, чтобы ты знал об этом.

Лукас смотрел на жену так, словно она говорила на каком-то непонятном иностранном языке.

– И не надо делать вид, что ты ничего не понимаешь. Все считают тебя святым, но я-то знаю, что это не так. Ты… ты… – Айрис никак не могла подобрать подходящего слова. – Ты лицемер! Да, да. Лицемер. Сначала ты заставил меня превратиться в распутницу, а потом отверг меня за то, что я поддалась твоим чарам.

Лукас поднялся со стула, взволнованный и сбитый с толку.

– Господи, Айрис, да о чем таком ты говоришь? – Айрис ощутила, как на глаза навернулись слезы. Если она немедленно не покинет спальню Лукаса, он станет свидетелем ее нового унижения.

– Я сказала то, что думаю. Впредь я постараюсь вести себя более благопристойно, но и ты должен вести себя соответствующе и не искушать меня больше.

Лукас открыл рот, но не издал ни звука.

– Доброй ночи, милорд. – Айрис развернулась и бросилась в свою спальню, захлопнув за собой дверь.

Глава 18

Лукас в оцепенении смотрел на захлопнувшуюся дверь. О чем Айрис, черт возьми, только что говорила? Ясно только одно. Его жена расстроена, и это каким-то образом связано с тем, что произошло в его спальне. Что она сказала? Да, Айрис подумала, что он ее отверг. И назвала лицемером.

Что за абсурдные мысли роятся в ее голове? Только Айрис может ответить на этот вопрос. Непредсказуемая перемена в ее настроении выбила Лукаса из колеи, лишила способности понимать что-либо. Она не просто расстроена, она в ярости. Но от чего?

Айрис выбежала из его спальни со слезами на глазах. При мысли о том, что ему придется ее успокаивать, холодок пробежал по спине у Лукаса. Он предпочел бы встретиться лицом к лицу с армией Бонапарта, чем с плачущей женщиной.

Лукас подошел к двери и распахнул ее. Айрис казалась маленьким темным пятнышком на широкой кровати. Она даже не укрылась, лежала, свернувшись клубочком, а ее плечи подрагивали. Проклятие! Она действительно плачет.

– Любимая…

– Уходи, Лукас, – пробормотала она, уткнувшись носом в подушку.

– Не могу, милая. Что-то тебя расстроило, и я хочу знать, что именно. Я был слишком груб с тобой?

В ответ она громко и протяжно зарыдала. Этого Лукас не мог перенести. Он быстро пересек комнату, сел на кровать и потряс Айрис за плечо.

– Скажи, что тебя расстроило.

Вскочив с постели, Айрис бросилась ему на грудь. Лукас обнимал жену, пока та плакала, недоумевая, что же могло повергнуть ее в такое горе. Сама сказала, что все было чудесно, и Лукас не мог поверить, что теперь она об этом сожалеет. Лукас гладил плечи и спину Айрис, пытаясь ее успокоить.

Ему показалось, что она плачет бесконечно долго. Наконец рыдания стихли.

– А теперь ты готова поговорить со мной?

Айрис покачала головой, уткнувшись лбом в насквозь промокшую от слез шелковую рубашку Лукаса.

– Я сказала все, что хотела сказать по этому поводу, милорд.

Лукас стиснул зубы. Айрис называла его так, когда он, по ее мнению, обижал ее. По крайней мере теперь Лукас знал, что все дело в нем.

– К сожалению, я не много понял из того, что ты наговорила. Может быть, ты сделаешь мне одолжение и повторишь все сначала?

Айрис отстранилась и бросила на Лукаса сердитый взгляд. Такой же, как и в тот момент, когда произносила свой малопонятный монолог. Только теперь в ее чудесных карих глазах поблескивали слезы.