— Плохо сделать что-то, еще хуже этого не делать, — сказал он.

Гатри засмеялся. Слова шерифа подытожили развитие его отношений с Каролиной с самой первой их встречи в Болтоне. Хотя прошло лишь несколько недель, казалось, миновало столетие с тех дней, когда все было предельно ясно.

— Полагаю, мне лучше взять ее с собой, — сказал Гатри, гася сигару и отодвигая стул.

Встал и шериф Стоун. Он надел шляпу и направился к выходу из салуна.

Каролина выглядела повеселевшей, когда Чарли вывел ее из камеры. Увидев Гатри, она не поверила своим глазам. В растерянности она перекладывала из одной руки в другую свой потрепанный саквояж.

Встреча с ней возбудила в Гатри острое желание — чувство, которое, он надеялся, больше не будет его беспокоить. Но оно оказалось сильнее его.

— Мы с шерифом решили, что у налогоплательщиков Ларами достаточно забот и без тебя, — сказал он, пытаясь скрыть впечатление, которое она произвела на него.

— Мистер Хэйес внес за вас залог, — пояснил шериф. — Вы вольны ехать куда угодно, но по истечении шестидесяти дней обязаны вернуться в Ларами. Судья решит, что будет с вами дальше.

— Меня все еще могут посадить в Федеральную тюрьму? — удивилась Каролина.

Стоун кивнул.

— Да, мэм. — Он переглянулся с Гатри.

— Конечно, в том случае, если вам не удастся возвратить в тюрьму Флинна. Его поимка здорово помогла бы вам. Фактически я мог бы снять с вас все обвинения, если бы Флинн был пойман.

Вот так, предельно просто, было заключено соглашение, скрепленное рукопожатием. Гатри возвратит в тюрьму преступника, а шериф забудет, что Каролина помогла бежать Флинну.

Гатри принял от Каролины саквояж и повел ее к выходу, обняв рукой за плечи.

— Пойдем, Дикая Кошка. Нам теперь нужно заняться розыском Флинна.

«Чудно, — размышляла Каролина, шагая рядом с Гатри по темной улице, — как Всевышний откликается иногда на молитву, которая еще не сорвалась с губ, и остается безучастным к самым горячим мольбам и доводам».

— Ты действительно берешь меня с собой? Я буду помогать тебе искать Флинна?

Гатри добродушно улыбнулся.

— Не знаю, сможешь ли ты помочь. По крайней мере, ты будешь все время у меня на виду.

Тоб бежал рядом с Каролиной. Она была счастлива, что оказалась на свободе, что теперь никто не вправе вернуть ее в тюрьму.

— Мы отправляемся на поиски сегодня?

Гатри кивнул.

— Мы вернемся на место, где потеряли Флинна, и начнем поиски оттуда.

Каролина была смущена его словами, которые напомнили ей о прошедшем. С его стороны было великодушно сказать «место, где мы потеряли Флинна». На самом деле Каролина была причиной трагического исхода событий.

— Нам придется ехать всю ночь?

— Вероятно, — сказал Гатри, взглянув на небо. — Ночь будет лунной. Мы прекрасно проведем время.

В платной конюшне Гатри затребовал своих лошадей. Конюх узнал в Каролине узницу тюрьмы, которая, как писали газеты, помогла бежать Ситону Флинну, а затем бежала сама. Они вынуждены были показать конюху справку об освобождении, подписанную шерифом Стоуном.

Чувство свободы переполняло Каролину, когда она лунной ночью скакала верхом радом с Гатри.

Гатри, казалось, прислушивался к ночным шорохам. Иногда он тихонько насвистывал что-то. Даже во время коротких остановок Гатри хранил молчание.

Казалось, каждый из них был сосредоточен на своих думах.

Наконец, когда луна и звезды стали бледнеть в первых отблесках восходящего солнца, они подъехали к водопаду, у которого произошла злосчастная схватка Гатри с Флинном.

— Прости меня, — глухо произнесла Каролина, спускаясь с седла. Она стояла, наблюдая солнечный восход над вершинами горной гряды.

Гатри повел лошадей вниз по течению речки на водопой.

— Простить? За что? — спросил он рассеянно, когда увидел, что Каролина идет за ним.

— Моя вина, что Ситон ушел. — Она обошла вокруг Гатри, чтобы видеть его лицо. Ее рука осторожно коснулась затягивающейся раны на его голове. — Если бы не я, ты не упустил бы его.

Гатри криво усмехнулся.

— У тебя действительно есть дар появляться в самый неподходящий момент, — согласился он. — Но я готов простить тебя, если ты пообещаешь больше не помогать мне.

Каролина рассмеялась:

— Ты великодушен!

Гатри коснулся ее лица. Затем вспомнил о делах и отнял руку.

— Собери дрова для костра, — сказал он, выломав деревянный прут и проверив его на гибкость. — Погляжу, смогу ли наловить для нас немного рыбы.

Хотя внезапная перемена в его поведении была оскорбительной, Каролина не обиделась. В их отношениях было что-то непостоянное и ненадежное. Вспышки гнева и обиды могли разгореться между ними в любой момент, нанося их душам неизлечимые раны.

Скоро она и Гатри пойдут своими путями, — подумала Каролина печально. Он будет работать в руднике, строить дом, проект которого придумал, и жить с Адабель.

Она отправилась за хворостом.

Набрав охапку дров, Каролина вернулась к месту стоянки у речки. Гатри поймал четыре крупных форели и был очень доволен собой. Он уже разжег небольшой огонь.

Каролина выпустила из рук свою ношу, и дрова с грохотом упали на землю. Гатри с беспокойством взглянул на нее. Его голос был столь нежным, что ей хотелось заплакать.

— Что случилось, Дикая Кошка?

Она встала на колени перед разгорающимся костром и провела ладонями обеих рук по животу. Только в эту секунду до нее дошла вся сложность их отношений.

— Если я… если я забеременею, Гатри?

Он внимательно посмотрел на нее.

— Тогда мы поженимся.

— Но ведь мы не любим друг друга. И, кроме того, есть еще Адабель…

На скулах Гатри заиграли желваки.

— Если ты понесешь моего ребенка, мы оформим наш брак у пастора. С этим все, Каролина!

— Я не могу выйти замуж за мужчину, который не любит меня.

— А я не желаю, чтобы мой ребенок рос без отца. Твои месячные запоздали?

Каролина попыталась считать дни, однако была так обескуражена, что не могла вспомнить, когда у нее последний раз была менструация. Она помнила только, что ее не было с момента встречи с Гатри.

Гатри достал из своего скарба небольшую легкую сковороду и поставил на огонь. Затем положил на нее куски почищенной рыбы.

— Что скажет Адабель, если ты женишься на мне?

— Мне кажется, ей останется мало что сказать. По крайней мере, из того, что прилично произносить леди.

— Но ведь ты не будешь счастлив? Ты всегда будешь тосковать о ней?

Наконец Гатри повернул к ней лицо. Каролина была поражена озорной усмешкой, затаившейся в глубине его глаз.

— Знаешь, уклонение от женитьбы на тебе обойдется мне дороже. Кроме того, нам так хорошо заниматься любовью.

Каролина зарумянилась.

— Но нам придется когда-нибудь прекратить это.

Он усмехнулся.

— Я видел однажды пожар в Канзасе. За какие-то полчаса огонь уничтожил около пятидесяти акров травяного покрова. Остановить этот пожар плевками или прекратить наши занятия любовью — одинаково безнадежные затеи. Когда для огня есть топливо, он горит не переставая.

Каролина неловко поднялась на ноги и отступила от костра.

— Это очень удобно для тебя. Но я буду вынуждена взять на себя позор зачатия незаконнорожденного ребенка. К подобным вещам женщины относятся иначе, чем мужчины. Мужчины втайне гордятся своими победами над нами. К женщинам же, уступившим им, относятся предвзято. Их даже изгоняют из общества.

Тонкий аромат стал распространяться от жареной рыбы, возбуждая аппетит Каролины.

— Люди составляют о тебе мнение на основании того, что ты сам думаешь о себе, — сказал Гатри спокойно. Он поднялся на ноги. Взгляд его был прямым и серьезным. — Ты не похожа на свою мать, Каролина.

Она вызывающе подняла подбородок.

— Но ведь ты не знаешь ее!

— Возможно, но я знаю тебя. Ты никогда не бросишь человека по собственному капризу, даже такого субъекта, за которого, как тебе показалось, ты хочешь выйти замуж. Ты до сих пор оплакиваешь тот день, когда была вынуждена сойти с поезда, а сестры уехали без тебя. — Он подошел и нежно обнял ее за плечи. — С ними все благополучно, Дикая Кошка. Где бы ни были твои сестры, с ними все хорошо.

— Откуда ты можешь знать это? — засомневалась Каролина. Хотя ей очень хотелось, чтобы это было правдой.

Гатри усмехнулся.

— Они ведь твои сестры. Мне кажется, они сами ищут тебя. Любая из них может свести с ума парня.

— Рыба подгорает, — сказала Каролина, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами.

Он вернулся к костру и снял с огня сковородку. Они поели, затем Каролина помыла в речке посуду. Когда она вернулась, то увидела своего спутника растянувшимся на траве лицом вниз.

Каролина тиха позвала: Гатри!

Он не пошевелился.

— Мы не едем дальше?

— Чуть попозже, — ответил он наконец. — Сначала отдохнем немного. — Гатри повернулся на бок и взглянул на нее. — Все, что мне нужно, это чтобы ты была рядом со мной, — сказал он, отвечая на вопрос, который Каролина не решалась задать.

— В самом деле?

— Да.

Она поверила Гатри и прилегла рядом с ним на примятую душистую траву. Он обнял ее за талию и прижал к себе.

— Что, если Флинн вернется отомстить? — с тревогой спросила Каролина.

Гатри усмехнулся.

— Я хотел бы, черт побери, чтобы он вернулся, Дикая Кошка. Тогда бы я схватил его за волосы и потащил в Ларами на виселицу. К несчастью, сейчас он уже, наверное, на полпути в Мехико.

— Не станешь же ты преследовать его в Мексике?

— Я и в аду достану его, — ответил Гатри. — А сейчас замолчи, закрой глаза и постарайся уснуть.

Заснуть было просто. Каролина достаточно утомилась. Несколькими часами позже, когда молодая женщина проснулась, солнце уже поднялось. Гатри хлопотал у огня, стряпая что-то вкусно пахнущее.

Она села, позевывая и чувствуя себя удивительно безмятежно. Казалось, что они очутились в уединенном сказочном месте, принадлежавшем только им двоим.

— Чем это так вкусно пахнет? — спросила Каролина, вдыхая аппетитный запах.

Гатри улыбнулся.

— Кролик.

Каролина сходила к речке умыться, причесалась и заплела косу. Она сидела на большом валуне и наблюдала, как Гатри переворачивает мясо кролика на вертеле.

Обернувшись, он бросил на нее взгляд. В его глазах промелькнуло мечтательное выражение, хотя так быстро, что Каролина подумала, будто ей это только показалось.

— Флинн уже далеко от нас. Может, мы заночуем здесь? Один день задержки не меняет дела.

Каролина нахмурилась.

— Я не уверена, что Флинн далеко, — сказала она задумчиво. — Он намерен убить тебя, а меня увезти в Мексику.

Гатри сделал длинную паузу, изучая Каролину сумрачным взглядом.

— Возможно, ты права, — сказал он глухим и мрачным тоном.

— Каролина, если что-нибудь случится, не думай обо мне. Постарайся отделаться от него любым способом.

Каролину пробрала дрожь при мысли о том, как далеко она зашла в своих мечтах о Ситоне. Подумать только, она собиралась делить с ним супружеское ложе и вынашивать его детей.

— Ты сам говорил, что я никогда не бросала никого, — ответила она, заставляя себя улыбнуться. — И я не хочу начинать с тебя, Гатри.

— Черт побери! Если я сказал, что тебе нужно бежать без оглядки, так и делай.

Он взял палку, предназначенную для того, чтобы ворошить костер, и снова бросил ее сердито на землю.

Тоб бросился за палкой с радостным лаем. В этот момент Гатри был так похож на упрямого мальчишку, что Каролина не могла не улыбнуться.

— Ты слышала, что я сказал? — воскликнул Гатри, надвигаясь на нее.

Каролина взглянула на нее, моргнула ресницами и сказала, передразнивая его протяжный южный говор:

— Да, сэр. Мистер Хэйес, я слышала вас!

Он сердито посмотрел на нее. Выражение его лица было мрачным, но внезапно он рассмеялся.

— Клянусь, когда мама янки берет на колени малыша, то первое, чему она учит его, — это гнусавить.

Делая вид, что обиделась, Каролина поднялась с валуна.

— Северяне, сэр, не гнусавят.

Каролина прошла мимо с надменным видом.

— Ты злишься только потому, что вы, южане, проиграли войну, — сказала она, вытаскивая из саквояжа свре коленкоровое платье.

Гатри развернул ее к себе. В его глазах плясали озорные искорки. Он нежно поцеловал ее.

— Мы не проиграли войну, мисс Каролина, мы просто решили передохнуть, чтобы спланировать новую кампанию.

Каролина уперлась руками в его грудь, чтобы между ними сохранилась дистанция. Она чувствовала, что не сможет сопротивляться его непреодолимому обаянию.

— Пока вы планировали, генерал Ли, наша еда сгорела.

Гатри даже не взглянул на костер.

— Пока еще нет, — сказал он, приблизив свои губы к губам Каролины настолько, что она приготовилась к поцелую. — За время, пока мы будем заниматься любовью, пища сгорит окончательно.

— Ты обещал быть спокойнее, — слабо запротестовала Каролина.

Неожиданно Гатри отстранил ее от себя.

— Ты права, — сказал он решительно. — Если ты захочешь заниматься любовью, попроси меня об этом.

Он вернулся к костру дожаривать кролика.

Ничто не могло заставить Каролину сознаться, что она разочарована. Она отошла за деревья, сняла свои брюки и рубашку, быстро надела на себя платье и отправилась к речке, прополоскать белье. После этого она развесила его сушиться на ветках березы.

Мясо кролика было сочным и нежным. Гатри разделил его на несколько порций. Внушительный кусок достался и Тобу.

— Я никогда не буду упрашивать мужчину заниматься со мной любовью, — сказала Каролина, хотя ее слова прозвучали запоздало. Каролина присела сбоку от седла Гатри, держа на коленях тарелку с мясом.

— Конечно не будешь, — согласился Гатри.

Каролина вспыхнула и упрямо повторила:

— Да, не буду!

Он оторвал лакомый кусочек мяса и провел им по губам Каролины, пока они не раскрылись. Гатри положил лакомство ей на язык и нежно провел кончиками пальцев вокруг рта. — Конечно, не будешь, — подтвердил он.

— Не пытайтесь строить из себя патриарха, Гатри Хэйес, — сказала Каролина, возбужденная его прикосновением и раздосадованная, что он не касался многих других участков ее тела. — Я говорю совершенно серьезно.

Ничего не отвечая, Гатри завершил трапезу и бросил остатки пищи Тобу. Он вынул платок из саквояжа Каролины и смочил его в речке.

Возвратившись, он встал рядом с ней на колени и осторожно обтер ее лицо и руки. Это простое рутинное действо заставило трепетать Каролину. Расслабившись, она наблюдала, как Гатри разворачивает одеяло и расстилает его рядом с костром. Затем он стащил ботинки и стал раздеваться.

Солнце давно уже село. Взошла луна, посеребрив своим светом землю. Гатри расстегнул рубашку и выскользнул из нее. Затем он снял брюки.

Каролина смотрела на него не отрываясь. Хотя они вступали в интимные отношения не один раз, она никогда не видела его раздетым. Ее разбирало любопытство. С расширенными от удивления глазами она увидела, как его член поднялся в полный рост. Ей так захотелось потрогать его, что она плотно стиснула пальцы рук, лежавших на коленях.

Гатри отыскал платок и опять отправился на речку. Вернувшись, он молча передал смоченный платок Каролине.

Она долго смотрела на Гатри, поражаясь тому, какую он приобрел над ней власть. Затем начала осторожно обмывать его член. В ее пальцах он напрягался и твердел.

Когда Каролина коснулась члена языком, Гатри застонал. Она восприняла это как знак поощрения. Молодая женщина приняла его член в рот и бессовестно водила по нему губами, получая удовольствие от стонов Гатри.

Наконец он не выдержал и остановил ее. Он положил ее рядом с собой на одеяло. Но Каролина, желая получить от Гатри больше, встала на колени между его ногами и склонила голову над его членом. Ее толстая темная коса чернела поперек его живота.

Спина Гатри выгибалась, в то время как его руки перемещались от ее плеч к щекам, побуждая Каролину продолжать сладкое истязание, хотя вслух он молил ее остановиться.

— Дикая Кошка, ты не можешь себе представить… о-о-ох, Каролина, — бормотал он.

Он стонал и напрягался в ответ на ласки Каролины, торопливо расстегивая пуговицы ее платья. Наконец он стянул с Каролины платье, обнажив ее груди.

Гатри заключил их в ладони и держал, пока Каролина продолжала истязание. Оба его больших пальца двигались по ее соскам, приручая их, готовя их к удовлетворению его страсти. Теперь сама Каролина стонала, по мере того как возбуждалась от работы его пальцев. Ее тело было готово принять Гатри в свое лоно, она вновь стала ласкать его член.

Он отпрянул от ее сосков со стоном изнеможения:

— Каролина, именем всех…

Она наклонилась, покусывая его нижнюю губу, на миг втянув ее к себе в рот. Затем слилась с ним в поцелуе.

Он изнемогал от страсти, когда снова простонал: «Каролина…»

Она начала сползать вниз, ясно давая ему понять, что собирается сделать.

Наконец Гатри прохрипел:

— Дай мне любви.

В экзальтации она поднялась над ним и медленно приняла его в себя. Неожиданно он мощным усилием перевернул ее на спину и глубоко погрузился внутрь нее. Каролина, лежа под ним, впилась ногтями в его спину.

Гатри скользнул рукой по ее животу и погрузился большим пальцем в то место, где прятался клитор. Каролина вскрикнула от прикосновения. Наслаждение было острым, сильным и всеобъемлющим.

Гатри, весь дрожа, сделал отчаянный рывок в глубь ее тела. Каролина почувствовала, как внутри нее разливается теплота. Восторг сладострастия заставил тело молодой женщины приподняться для нового испытания наслаждением, на этот раз неожиданным и еще более неотвратимым, чем предыдущее.

Гатри ухватился руками за ее запястья и прижал их высоко над ее головой. Затем он наклонился, чтобы ласкать губами ее груди. Из-за этого он почти вышел из ее лона. Каролина жаждала оргазма, он же дозировал свои погружения в нее дюймом, двумя дюймами, снова дюймом.

Распаленная, задыхающаяся от страсти, Каролина наконец поняла, что он от нее хочет.

— Гатри, — прошептала она, чувствуя, как он водит языком по ее соску, — дай, дай мне любви!

Прошло достаточно много времени, прежде чем между ними начался разговор.

Гатри положил теплую ладонь на ее живот.

— Надеюсь, дорогая, мой беби уже развивается внутри тебя?

Каролина отвернулась с горьким чувством. Она знала, что любит Гатри, но ситуация была безнадежна.

— Не говори так. Ты ведь собираешься жениться на Адабель. Ты принадлежишь ей.

Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

— Каролина?

Она разрыдалась.

— Лучше бы я не встречала тебя! Лучше бы я не знала твоего имени!

Гатри крепче прижал к себе Каролину.

— Ш-ш-ша, — прошелестели его губы у виска. — Я сказал, что женюсь на тебе, если ты забеременеешь.

— Ты не любишь меня, — укорила его Каролина, охваченная отчаянием.

Она почувствовала, что он улыбнулся. Его улыбка сквозила и в голосе.

— Может быть, и нет, Дикая Кошка. Я еще не разобрался в своих чувствах к тебе. Но наше совместное пребывание в постели по ночам, несомненно, стоит многого.