Далекие огни

Она его сделала, хотя — он видел это — выбор дался ей нелегко.

Сборы, наконец, были окончены. Лариса подлетела к Кате, наспех чмокнула ее в щечку, шепнула что-то банальное на ушко, потом украдкой стрельнула глазами в Сергея — тот стоял к ней спиной посреди комнаты, давая понять, что вся эта суета его нисколько не касается, — и выскользнула на лестницу, где с чемоданом и дорожной сумкой ее уже ждал Павел.

Из прихожей донесся стук хлопнувшей двери.

* * *

Только сейчас Сергей смог себе позволить дать волю чувствам. Резким, коротким броском он всадил кулак в бетонную стену и скривился от пронзившей кисть боли. Стена отозвалась глухой вибрацией. Его охватила злость. Не на Ларису и подлеца Павла, и даже не на того неведомого похитителя чужих почек, который так или иначе стал причиной развала его семьи, а на свою злосчастную, непутевую судьбу. Как все было прекрасно еще год назад, как ладно, гладко, легко складывалась его жизнь — и вдруг все, все, все пошло наперекосяк, все разом рухнуло, пошло прахом, полетело к черту. Ему вдруг стало жалко себя, так жалко, что он до боли зажмурился и застонал. Проклятье! Почему это случилось с ним, с ним ?!

— Папочка… — услышал он тихий, едва различимый голосок.

Он обернулся.

Катя испуганно смотрела на него своими глазенками, прижав загорелые ручки к груди. Он невольно улыбнулся.

— Все в порядке, Катюша, все в порядке. Просто я очень устал.

— Ты поспи, папа. А я тебе яичницу пожарю, хочешь? Я умею! — гордо заявила Катя.

— Спасибо, Катюша. Спать я не хочу: в поезде выспался. А яичницу пожарь, дочка. Проголодался я, как волк.

Она вся просияла и кинулась на кухню.

— А я пока в магазин схожу, сигарет куплю, ладно? — крикнул он ей вдогонку.

— Ладно, папочка! — весело отозвалась Катюша.

Он быстро спустился вниз, забежал в ближайший мини-маркет и купил две пачки «Ротманс». Уже у выхода он внезапно остановился, кинул быстрый взгляд на длинные ряды бутылок со всевозможными горячительными напитками и… вернулся к прилавку.

— Бутылку водки!

— Какой? — учтиво поинтересовался молодой продавец.

— Какой-нибудь попроще. Позабористей, чтоб с ног валила.

Он понимал, что делает что-то очень скверное, но никак не мог понять, почему. Он говорил и действовал, словно в бреду, как бы со стороны наблюдая за этим странным, уставшим, с тусклым взглядом, плохо одетым человеком, топтавшимся у прилавка магазина в ожидании заветной бутылки водки.

Им овладело жгучее желание — напиться. Напиться до потери пульса, до отключки. Напиться, чтобы забыть все.

Он рассчитался с продавцом и торопливо заспешил домой. Дома он достал из серванта хрустальный двухсотмилиграммовый стакан (подарок тещи к первой годовщине их свадьбы), судорожно наполнил его до самых краев и залпом выпил. Потом налил второй, поднес к губам, но…

— Папочка…

Он застыл со стаканом у рта, чувствуя на спине жгучий взгляд дочери.

— Папочка, не надо…

Он медленно, всем корпусом, повернулся на зов.

Она стояла, одинокая, беззащитная, несчастная, с дымящейся яичницей-глазуньей, аккуратно, с любовью украшенной зеленым луком и укропом, и широко открытыми, с навернувшимися слезинками, умоляющими глазами смотрела в его глаза.

Какой же я подлец!

Он размахнулся и с остервенением швырнул стакан с водкой в стену. Мелким стеклянным дождем брызнули осколки и дробно застучали по паркету.

— Прости, Катюша, этого никогда, никогда больше не повторится. Клянусь!

Она улыбнулась и обняла его за шею одной рукой, во второй продолжая держать тарелку с драгоценной яичницей.

— Все будет хорошо, папа, — серьезно, по-взрослому сказала она.

— Обязательно будет, доченька. Обещаю.

Она оставила тарелку на столе и снова ушла на кухню, сварить кофе. А он метнулся в туалет, склонился над унитазом, сунул два пальца в рот и освободил нутро от только что выпитого стакана водки. Здесь же, в туалете, поклялся жизнью дочери не брать в рот ни капли спиртного до конца своей жизни. Потом вернулся в комнату и с аппетитом проглотил приготовленную маленькой хозяйкой яичницу. Закурив, он неожиданно поймал себя на мысли, что жизнь, в принципе, не такая уж и плохая штука. Ему почему-то вспомнился дед Евсей. Как он там сейчас?..

Прошла злость, прошла жалость к самому себе. Медленно, капля за каплей в сердце вливались надежда и вера в собственные силы. Все, хватит сопли на кулак мотать, пора брать свою судьбу в оборот.

Завтра же, с самого утра, он возобновит прерванные тренировки по тэквон-до. Он должен быть в прекрасной форме: то, что ему предстояло сделать, требовало мобилизации всех его сил. А осенью, Бог даст, он подтвердит свое право на обладание черным поясом.

Глава третья

Утром, в половине шестого, он был уже на ногах. Облачился в спортивный костюм, выскочил из дома и легкой рысцой сделал три круга вокруг местного стадиона. В конце дистанции он буквально валился с ног: сказалось длительное отсутствие систематических тренировок. «Ну ничего, — подбадривал он себя, стиснув зубы и обливаясь потом, — я еще свое наверстаю. Неделя-другая, и я снова войду в привычную форму. А уж тогда мы посмотрим, кто кого. Ничего!» Он вернулся домой и продолжил занятия на тренажерах, которыми обзавелся года три назад, когда он усиленно готовился к сдаче на черный пояс. В восемь он закончил тренировку, принял душ и с чувством выполненного долга отправился на кухню, готовить завтрак. Однако он опоздал: на кухне уже хозяйничала Катюша. Таинственно улыбнувшись, она попросила его не мешать, а то, не дай Бог, подгорит ее фирменное блюдо. И вообще, добавила она серьезно, мужчинам делать на кухне нечего. Он улыбнулся в ответ и поспешно ретировался.

Пока Катюша громыхала посудой на кухне, готовя свое «фирменное блюдо», Сергей расположился в кресле и предался невеселым думам. Сегодня воскресенье, впереди — целый день, и у него было достаточно времени, чтобы как следует все обдумать, все взвесить, разложить по полочкам. Из всех стоявших перед ним проблем он выделил три основные. Во-первых, Лариса. После вчерашнего объяснения с женой и своим бывшим другом проблема рухнувшей семейной жизни казалась Сергею наиболее важной и требующей безотлагательного решения, однако, поразмыслив, он решил, что ставить точки над "i" в истории с Ларисой, пожалуй, еще рано. В конце концов, если не оправдывать, то понять ее все-таки можно. Он бесследно исчез, его не было около года — что ей оставалось делать? Ждать? Надеяться? На что? Целый год она не получала от него никаких известий: ни одной весточки, ни единого телефонного звонка. Что она должна была думать? А ждут… ждут только в красивых романах и слезливых мелодрамах. Нет, в жизни все иначе.

И все-таки ему было обидно. Так обидно, что порой неудержимо хотелось выть и долбить кулаками в стену — до крови, до вывихнутых суставов, до переломанных пальцев.

Он все еще любил ее. И будет любить всегда — он понял это только что, неожиданно для самого себя, сидя в этом кресле. Наверное, чтобы понять это, требовалось пройти через такую вот банальную, слишком банальную историю, имя которой — измена. Что ж, порой несчастье на многое открывает глаза, обостряет зрение, обнажает чувства, смывает накипь благополучия и обыденности с сердца человека. Человек прозревает. Учится читать в душах людей. Учится читать в своей собственной душе.

Теперь он знал: если она захочет вернуться к нему, он примет ее обратно. В конце концов, со вчерашнего дня обстоятельства изменились: он снова дома, и она знает об этом. Он будет ждать ее. Ведь нужно помнить еще об одном важном обстоятельстве, что крепко связывает их двоих — это Катюша, их дочь.

Не следует торопить события, нужно дать ей время. С этой проблемой, таким образом, можно повременить.

Вторая проблема была не менее серьезной. В самых общих чертах она касалась его возвращения в привычный круговорот жизни, той жизни, из которой он был выброшен год назад. Ему нужно было обрести свой прежний статус, вернуть подобающее ему положение в обществе. Вернуться на работу, в конце концов. И чем скорее он решит эту проблему, тем будет лучше.

Третья проблема имела непосредственное отношение к его похищенной почке. Здесь все было намного сложнее. И опаснее. Он понятия не имел, как подступиться к этой проблеме. Сергей прекрасно понимал, что, ввязываясь в эту темную историю, он подвергает себя большому риску. Да и не только себя: он ставил под удар Катюшу. Возникал вопрос: а стоит ли игра свеч, если так велика опасность? Прежде всего необходимо было решить, чего он хочет добиться. Восстановления справедливости? Наказания преступника? Правосудия? Однозначно на этот вопрос Сергей ответить не мог.

По крайней мере, он знал только одно: эта проблема требует детальной проработки и тщательного анализа. А на это нужно время. Он понимал: в этом деле торопиться нельзя. Необходимо все как следует взвесить и продумать. Может быть, вообще не стоит затевать все это?

Может быть.

Он закурил. С кухни доносилось мелодичное мурлыканье Катюши и аромат готовящегося завтрака. На душе у него потеплело. Все-таки не один он на этом свете, не один. А это самое главное.

Пора было браться за дело. Он поднялся и прошел в соседнюю комнату — туда, где стоял его компьютер. Уже год, как он не включал его. За это время в его электронном почтовом ящике наверняка скопилось немало корреспонденции. Возможно, среди массы электронных посланий окажется несколько действительно достойных внимания. Он включил компьютер, однако удаленный доступ к сети установить не удалось: его счет был «заморожен». Звонок провайдеру и обещание внести на их счет требуемую сумму в ближайшую же пару дней решил проблему: уже через пять минут доступ был восстановлен. Войдя в сеть, он принялся скачивать на свой компьютер скопившиеся в почтовом ящике письма. Писем оказалось около трехсот, и весь процесс перекачки корреспонденции занял около часа.

За это время он успел выкурить три сигареты и позавтракать. «Фирменным блюдом» Катюши оказалась все та же яичница, однако на этот раз с жареной колбасой и помидорами. Катюша была деловито-суетлива, с отцом держала себя на равных, по-взрослому: теперь, после отъезда матери, она осталась в доме за хозяйку, и эта роль, роль хозяйки, явно была ей по вкусу.

После завтрака она отпросилась у отца погулять и, получив его согласие, радостная и счастливая, выпорхнула за дверь.

А Сергей вновь сел за компьютер. К этому времени процесс перекачки электронной корреспонденции уже был закончен. Он принялся бегло просматривать пришедшие в течение года письма, однако ничего интересного для себя так и не обнаружил. Приглашения на какие-то презентации, уведомления о приемах, совещаниях, официальных встречах, формальные поздравления с Новым годом и двадцать третьим февраля от коллег и деловых партнеров, плановые сообщения от провайдера и так далее, и тому подобное. Основная масса писем пришлась на лето и осень прошлого года, к зиме поток корреспонденции заметно ослабел, а начиная с февраля и по сей день письма шли только от одного человека, некоего Германа Свирского. Этого типа Сергей помнил довольно-таки смутно, а его облик в памяти не зафиксировался и вовсе. Что-то скользкое, улыбчиво-слащавое, безлико-бесформенное… Это-то и было странным: Сергей отличался прекрасной памятью на лица. Знакомство с ним было шапочным, да и знакомством-то, собственно, это назвать было нельзя: так, два-три раза пересекались они на каких-то официальных встречах и пресс-конференциях — и все. Никаких деловых отношений у Сергея со Свирским не было и быть не могло. Свирский работал в какой-то крупной корпорации, однако Сергей так и не понял, в каком качестве.

Письма Свирский слал с завидным постоянством. Один раз в неделю, в понедельник, в почтовый ящик Сергея «падало» очередное послание. Таких посланий скопилось уже около пятидесяти, и все они были как две капли воды похожи одно на другое. Свирский интересовался его здоровьем, предлагал услуги в качестве делового партнера, порой отпускал пару плоских шуток, выражал уверенность в том, что… и так далее в том же духе. Чисто формальное послание, ни к чему не обязывающее.

Все это показалось Сергею весьма странным. С какой стати Свирскому писать ему, Сергею, которого он практически не знал, такую уйму писем? Да еще на протяжении целого года? Зачем? Объяснения такому странному постоянству Сергей не видел. Однако и голову ломать над этой загадкой не стал. Есть проблемы и поважней, чем какой-то там Свирский с его почтово-маниакальным синдромом.

Тем не менее, отписать ему он все-таки счел желательным. Хотя бы затем, чтобы пресечь в дальнейшем ненужный поток писем. Что Сергей и сделал, на скорую руку набросав ответ и «кинув» его в сеть. Письмо благополучно улетело.

Отправив послание, он снова принялся обдумывать свое положение. К трем часам пополудни у него созрел план.

Сняв телефонную трубку, он набрал номер Николая Ивановича, своего шефа.

Глава четвертая

Николай Иванович Алексеев возглавлял компанию, в которой работал Сергей, уже более пяти лет. Он же был ее основателем и фактическим владельцем. С Николаем Ивановичем Сергей познакомился лет пятнадцать назад, когда тот был еще студентом института электронного машиностроения, а сам Сергей заканчивал десятилетку. Потом пути их разошлись, а шесть лет назад, когда будущий генеральный директор вел активную деятельность по созданию собственной фирмы, их дороги вновь пересеклись. Сергей к тому времени был уже дипломированным специалистом и как раз подумывал о женитьбе. Алексеев предложил ему приличное место в создаваемой фирме. Сергей согласился. А спустя месяц после регистрации компании в штат была зачислена и его молодая супруга, Лариса. Все складывалось для молодоженов просто великолепно, будущее казалось им светлым, ясным и безоблачным. Следует отдать должное Николаю Ивановичу: покровительствуя супругам, он всячески способствовал их продвижению по служебной лестнице; он же отправил их учиться за границу, причем расходы на обучение компания взяла на себя.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что первым, к кому решил обратиться Сергей за помощью, оказался Николай Иванович Алексеев.

Это был номер мобильного телефона. Сергей не знал, где Николая Ивановича застанет его звонок. Сегодня воскресенье, и шеф мог быть где угодно.

Спустя несколько секунд на том конце линии раздался четкий голос:

— Алексеев.

— Здравствуйте, Николай Иванович. Это Сергей Ростовский.

Трубка долго молчала, наверное, секунд пятнадцать. Сергей уже было подумал, что связь прервалась. Но вот наконец в трубке раздался глухой голос шефа:

— Я слушаю.

— Николай Иванович, мне необходимо встретиться.

И снова долгое молчание.

— В восемнадцать ноль-ноль за тобой приедет машина, — сухо произнес шеф и положил трубку.

Сергей был несколько обескуражен официальным тоном Алексеева, однако не стал придавать этому значения. Мало ли какие у него могут быть проблемы…

До шести было еще более двух часов. Вполне достаточно времени, чтобы подготовиться к встрече, от которой Сергей ожидал слишком многого. И тут внезапно мысли его приняли другое направление.

Он вспомнил о матери.

Уже полтора года, как он не виделся с нею. Надо отметить, отношения с матерью у Сергея складывались весьма прохладные. Они практически не общались и находились в состоянии своего рода «холодной войны». Впервые тень легла между ними со времен женитьбы Сергея: она была категорически против кандидатуры Ларисы, имея на примете свою собственную кандидатку на роль будущей супруги сына. Однако Сергей пошел против воли матери и настоял на своем; между ними произошла бурная сцена, закончившаяся полным разрывом и уходом Сергея из дома. Ростовская, женщина властная и своенравная, не смогла смириться со столь дерзким и откровенно вызывающим поступком сына и затаила на него обиду.

Отец Сергея был человеком слабым, безвольным, полностью находящимся под властной пятой супруги, и потому права голоса в семье фактически не имел. Мать вершила все семейные дела, строила планы, привлекала нужных людей для их реализации, — словом, осуществляла внутреннюю и внешнюю политику семьи Ростовских. Уход Сергея из дома был ее первым крупным поражением, срывом намеченных ею планов, крушением возлагаемых на сына надежд. И несмотря на то, что Сергей быстро пошел в гору, он для нее так и остался ослушником, а, значит, неудачником. С годами, правда, обида на сына несколько поутихла, отношения восстановились, хотя и оставались натянутыми.

Иногда, хотя и редко, она звонила — правда, разговаривала в основном с Катюшей, своей внучкой. Порой, если к аппарату подходил Сергей, говорила с ним, однако диалог длился не более двух минут и сводился, как правило, к обмену сухими фразами о здоровье. И совсем уж редко перебрасывалась парой слов с Ларисой, которой так и не смогла простить похищение единственного сына.

Сейчас Сергею важно было знать, известно ли матери что-либо о его исчезновении, и если известно, то что именно. Однако ей он звонить не стал, а набрал номер Павла.

Трубку снял сам Павел.

— Ларису позови, — кратко, без лишних предисловий, потребовал Сергей.

— А, это ты… — проворчал Павел. — Одну минуту.

По голосу жены Сергей понял, что она чем-то расстроена; возможно, решил он, только что выясняла отношения со своим новым «спутником жизни». На вопрос Сергея о матери ответила, что та, действительно, звонила пару раз, однако Лариса сумела убедить ее, что ее сын уехал в длительную загранкомандировку, в Штаты, и что поездка затянется на год, а то и на два.

Сергей вздохнул с облегчением. Значит, с этой стороны у него проблем не будет. Согласно «легенде», он только что вернулся из Америки — об истинных его злоключениях матери знать не следует.

Пришла Катюша — радостная, веселая, оживленная — и тут же скрылась на кухне. Разогрев вчерашние щи, она поела сама и накормила отца. Сергей с улыбкой наблюдал, как она «по-всамделишнему» играет роль взрослой хозяйки.

Полшестого он позвонил Тамаре Павловне, соседке, и, сообщив о неотложных делах, которые ждут его, попросил ее приглядеть за Катюшей. Та с готовностью согласилась.

— Езжай, Сережа. Катеньку я покормлю и уложу у себя; это на тот случай, если ты задержишься.

Ровно в шесть к подъезду подкатил черный «БМВ». Сергей уже ждал его внизу.

Глава пятая

Алексеев ждал его на своей даче.

Дача Алексеева находилась примерно в сорока километрах от Москвы по Минскому шоссе. Сюда он наезжал редко: дел в городе было невпроворот, постоянно требовалось его присутствия то в компании, то на каком-либо совещании, то на презентации или пресс-конференции. Выходных для него не существовало, и это знали все сотрудники фирмы. Он работал на износ, в очередной раз развеивая пропагандистский миф о том, что «капиталист» занят исключительно эксплуатацией мирового пролетариата, подсчетом бесчестно нажитых миллионов и прожиганием своей никчемной жизни где-нибудь на Багамах, Карибах, Канарах или, на худой конец, в Испании. Нет, Алексеев был трудягой до мозга костей; пожалуй, никто не вкалывал в компании столько, сколько вкалывал он. Работая с ним бок о бок в течение нескольких лет, Сергей прекрасно знал это.

Знал он также и то, что раз уж шеф в выходные скрылся у себя на даче, значит допекла его работа, так допекла, что дальше уже некуда. Отрешиться от всех насущных проблем, в полном одиночестве, на лоне природы — что может быть лучше для укрепления расшатанных нервов и мобилизации сил для очередных трудовых свершений? Даже если эта идиллия длится всего пару дней.

Около восьми Сергей был доставлен в загородную резиденцию своего шефа. Особняк был небольшой, даже скромный, однако и в отделке, и в убранстве помещений, и в неброских архитектурных изысках чувствовалось изящество и тонкий вкус хозяина. Охраны видно не было, однако Сергей знал: все подступы к дому находятся под бдительным оком двух крепких парней, бывших спецназовцев.

Охране своей персоны Алексеев стал придавать особое значение года полтора назад, когда оказался жертвой похищения. Он как раз возвращался домой со своей дачи. В машине он был один. Километров за пятнадцать от Москвы его остановил гаишник и потребовал предъявить документы. Будучи законопослушным гражданином, Алексеев поспешил выполнить требование. Однако гаишник не торопился. Усевшись в автомобиль «задержанного», он начал скрупулезно изучать водительские права Алексеева. А потом… Николай Иванович плохо помнил, что было потом. Перед глазами мелькнул одноразовый шприц, что-то больно кольнуло в правое бедро… Он тут же отключился, а когда пришел в себя, то обнаружил, что находится в незнакомом помещении, привязанный к стулу. Дом где-то за городом, догадался он. Здесь же, в комнате, два человека в масках апатично передвигали фигуры по старой шахматной доске. Алексеев не стал привлекать их внимание, продолжая играть роль бесчувственного тела. Потом похитители вышли, оставив его одного. Каким образом ему удалось освободиться от веревки, стягивающей запястья, он не помнил. Далее все произошло слишком просто и совершенно не в духе гангстерских боевиков: он незаметно выскользнул из дома через чуть приоткрытую дверь, пересек небольшую березовую рощу и оказался все на том же Минском шоссе. Поймав попутку, он благополучно добрался до Москвы. А там — сразу на фирму, где устроил хороший разнос своей службе безопасности. Именно после этого случая Алексеев и перестал появляться за пределами фирмы без сопровождения. Кстати, какова была цель похищения, никто так никогда и не узнал.

Когда Сергей вошел в уютную гостиную, Николай Иванович сидел, откинувшись в кресле, у слабо потрескивающего камина и сквозь полуприкрытые веки смотрел на огонь. Алексеев был высоким мужчиной лет сорока, склонный к полноте, с рано тронутой сединой волосами. Он практически не изменился за этот год, и лишь пара новых морщин добавилась на его вечно озабоченном лице. Привлеченный шумом шагов, он слегка повернул голову и встретился взглядом с Сергеем.

— Садись, — кивнул он на пустующее кресло напротив своего.

Сергей послушно сел.

— Выкладывай. — Похоже было, что шеф сегодня не в духе.

Сергей вкратце изложил ему проблему, заодно поведав о своих злоключениях в далеких уральских Огнях. Алексеев слушал молча, прикрыв глаза, изредка хмуря лоб и нервно барабаня пальцами по подлокотнику кресла. Закончив рассказ, Сергей умолк, а Алексеев еще некоторое время сидел и переваривал услышанное. Потом в упор посмотрел на Сергея.

— Кофе будешь? — спросил он.

— Не откажусь.

Шеф кивнул и тяжело поднялся. Он был мрачен, неразговорчив и, как показалось Сергею, недоволен. Было ясно, что эта встреча сильно тяготит его.

Кофе Алексеев приготовил сам. Выпив по чашечке крепкого ароматного напитка, оба закурили — и все это молча, словно совершая какое-то таинство.

Только после этого Алексеев приступил к делу.

— Что же ты хочешь от меня? — Он сделал упор на последних словах.

— Да, собственно, совсем немного. Вернуться на работу.

— М-да… Не так уж это и немного. Надеюсь, ты понимаешь, Сергей, что ситуация в компании весьма сложная, особенно в нынешних условиях обострившейся конкуренции. Во-от… Я не мог ждать, когда ты объявишься, тем более, что я понятия не имел, куда ты вообще пропал. Должность у тебя ответственная и крайне важная. А свято место, как тебе известно, пусто не бывает. — Он взял небольшую паузу. — Словом, на твоем месте сейчас работает другой человек и, должен признаться, вполне справляется с этой работой. Я не собираюсь его снимать.

Сергей почувствовал, что почва уходит из-под его ног. Он безработный, теперь он это отчетливо понял. Почему-то мысль о такой возможности раньше ему в голову не приходила — слишком он был уверен в прочности своего положения в компании. Да и отношения с шефом всегда были самые хорошие, часто выходящие за рамки чисто официальных. И тем не менее он оказался лишним.

— Кто же оказался моим преемником? — тихо спросил он.

Алексеев ответил не сразу.

— Смирнов.

— Пашка?! — не поверил Сергей своим ушам.

— Он самый. Павел Смирнов. Достаточно грамотный специалист, чтобы заменить тебя на этой должности. В целом я им доволен. Может быть, как аналитик он до твоего уровня не дотягивает, однако исполнителен и норов свой не показывает.

— В отличие от меня, — криво усмехнулся Сергей.

— В отличие от тебя, — кивнул шеф, не глядя на своего теперь уже бывшего сотрудника.

Сергей закурил еще одну сигарету. Неожиданный поворот в его судьбе никак не укладывался в голове. Павел, этот тип с великими задатками подхалима, отнял у него не только жену — от отнял еще и работу, занял его место как в семье, так и в компании.

— Далеко пойдет, — вполголоса произнес он.

Алексеев бросил на него пристальный взгляд.

— Извини, Сережа, у меня не было выбора. — Впервые в его голосе прозвучали человеческие нотки. Однако уже в следующий момент он снова стал сух и официален. — Интересы компании для меня всегда стояли на первом месте.

— Значит, я уволен?

— Да.

— Спасибо, Николай Иванович, за прямоту. Не стану вас больше задерживать. Надеюсь, ваш шофер подбросит меня до ближайшей станции?

Алексеев тяжело поднялся с кресла, поворошил щипцами поленья в камине. Не оборачиваясь, произнес:

— Не торопи события, Сергей, здесь я решаю, когда закончить разговор. — Он бросил щипцы на пол. — Я вернусь через несколько минут. А ты сиди здесь и жди.

Он вышел. Сергей снова закурил.

В дальнем конце гостиной он уловил слабое шевеление. Обернувшись, увидел, что к нему направляется Тимур, бессменный личный телохранитель Алексеева.

Тимура Сергей знал уже несколько лет и был с ним в неплохих отношениях. И если по работе они практически не пересекались, то на спортивном поприще они взаимодействовали достаточно тесно: Тимур, как и Сергей Ростовский, являлся членом городского клуба тэквон-до и имел коричневый пояс.

Тимур не спеша прошелся по помещению, как бы невзначай приблизился к Сергею, склонился к нему и быстро шепнул в самое ухо:

— Шеф чем-то сильно озабочен. За час до твоего приезда звонил куда-то, упоминалось твое имя. О чем говорили, не расслышал. Будь осторожен.

— Спасибо, Тимур, — одними губами проговорил Сергей.

Тот вернулся на свое место и как ни в чем не бывало принялся пролистывать «Автопилот».

Алексеев вернулся минут через десять. В руке он держал дипломат. Усевшись в кресло и положив дипломат на колени, он сказал:

— Мне очень жаль, Сергей, что все так получилось, но менять ничего я уже не буду. Меня нынешнее положение вещей устраивает. Меня и компанию. Однако я постараюсь тебе помочь. — Он вынул из кармана визитку. — Возьми. Свяжись с этим человеком и скажи, что от меня. Он поможет тебе с трудоустройством. У него своя фирма, и он мне многим обязан. Ему нужен такой человек, как ты. В накладе не останешься, обещаю. Мужик он щедрый, и если сработаетесь, получать будешь больше, чем у меня.

Сергей почему-то смутился, но визитку взял.

— Спасибо.

— И последнее. — Шеф шлепнул ладонью по дипломату. — Здесь то, что я тебе должен. Твой взнос в уставной фонд компании плюс некоторая компенсация за моральный ущерб, связанный с твоим увольнением. Всего двадцать штук. Бери и не благодари — это твое по праву.

Сергей молча взял дипломат. В конце концов, в столь неопределенной ситуации деньги ему сейчас могут очень даже пригодиться.

— На этом все, — заключил Алексеев. — Стас довезет тебя до квартиры. — Он поднялся; вслед за ним встал и Сергей. — Успехов тебе. Надеюсь, все у тебя образуется.

Руки на прощание он не подал.

Глава шестая

В начале двенадцатого Стас, личный шофер Алексеева, доставил Сергея к его дому на Станционной улице. За последние часы на город набежали тучи, где-то вдалеке лениво погромыхивал гром, небо порой озарялось отблесками далеких молний. Ночь была не по-летнему темной. Надвигалась гроза.

Их автомобиль вынырнул из темноты у самого подъезда. Свет фар скользнул по плотной стене кустов сирени и на мгновение выхватил из тьмы одиноко стоящую иномарку. Однако как ни мало было это мгновение, Сергей все же успел заметить в неосвещенном салоне иномарки силуэты двух темных фигур. Они сидели неподвижно, подобно двум каменным изваяниям. Где-то в глубине души Сергей ощутил смутное беспокойство.

Отпустив машину, он вошел в свой подъезд и вызвал лифт. Он чертовски устал за этот долгий день, и подниматься пешком на седьмой этаж не хотелось. Однако, вопреки обычному, кабины на первом этаже не оказалось. Лифт загромыхал где-то высоко наверху и медленно пополз вниз. Когда двери лифта распахнулись, из него вышел незнакомый человек, окинул Сергея цепким взглядом и вышел через парадную дверь на улицу. Машинально проследив за ним глазами, Сергей увидел, как тот сел в стоявшую у подъезда иномарку.

Пожав плечами, Сергей вошел в кабину и нажал кнопку «семь». Вскоре он был уже дома. Вспомнив, что Катюша находится у соседки, он позвонил в квартиру напротив.

— Папа пришел! — еще с порога услышал он звонкий голос дочери.

Она бросилась к нему на шею, а он подхватил ее и чмокнул в мягкую щечку.

— Ты почему еще не в постели, а? — с напускной строгостью спросил он.

Она сморщила носик.

— Я же тебя ждала! Ты что, не понимаешь?

Он улыбнулся.

Вошла соседка.

— Ни в какую не хотела укладываться, — сказала она, качая головой. — Все твердила: буду ждать папу. Вот и дождалась.

— Спасибо вам, Тамара Павловна. Мы, пожалуй, пойдем.

— Я ее накормила, так что она сыта. Может быть, сам что-нибудь поешь, Сережа?

— Нет-нет, благодарю, я дома перекушу. Еще раз спасибо.

— Ну как знаешь.

Сергей и Катюша покинули гостеприимную Тамару Павловну и направились к своей квартире, однако в последний момент она окликнула Сергея.

— Сережа, на два слова. А ты, Катюша, иди. Верну я тебе твоего папу, не волнуйся.

Катюша недовольно сморщилась, но перечить не стала. А Сергей вернулся в квартиру соседки.