Медлить с атакой нельзя. Выжимаю из кобры все, на что она способна. Теперь все внимание прицелу. Вот он, ведущий фоккер. Огонь! Самолет со свастикой сбит. Охваченный пламенем, он беспорядочно падает вниз.
      - Один горит, - комментируя результат атаки, сказал кто-то из летчиков с Пе-2.
      Следить за падением неприятельской машины некогда: пытаясь отомстить за своего напарника, на меня набросился один из фокке-вульфов, которые теперь оказались позади. Однако покушение окончилось для него печально - Николай Крючков навсегда отбил ему охоту ввязываться в бой с советскими истребителями.
      Схватка разгоралась. Фашисты во что бы то ни стало стремились прорваться к нашим бомбардировщикам. Илья Чумбарев отправил к праотцам еще одного гитлеровца. Из восьми фокке-вульфов осталось пять. Теперь стало легче отбивать их наскоки.
      Бомбардировщики уже успели нанести удар по железнодорожной станции, развернуться и лечь на обратный курс. Сейчас будут идти мимо нас.
      - Будьте внимательны! - предупредил я их. - Веду воздушный бой впереди и выше вас.
      - Видим. Держись! - отозвался Талов из группы непосредственного прикрытия.
      Кажется, все идет хорошо, - подумал я, но тут же увидел новую четверку фоккеров. Теперь их девять. Два из них кинулись на Илью Чумбарева. Спасая друга, мы с Николаем Крючковым отбили их атаку. Воспользовавшись этой потасовкой, четыре хищника бросились за петляковыми. Отогнав крутившихся около нас фоккеров, я передал ребятам по радио:
      - Идем на помощь группе непосредственного прикрытия!
      Догоняя своих, мы увидели, как два фокке-вульфа пристраиваются справа к одной из аэрокобр.
      - Соколы! Вас преследуют фоккеры, скоро перейдут в атаку, - поспешил я предупредить летчиков об опасности.
      Не знаю почему, но на мой голос никто не отозвался.
      Что за беспечность? Идут себе, словно рядом никого нет. Даю сектор газа вперед до упора. Нет, все равно не успеть. Противник вот-вот ударит из всех точек по нашим.
      - Кто идет справа группы? Берегитесь! - еще раз предостерег я однополчан.
      Ведущий гитлеровец открыл огонь.
      Только теперь летчик забеспокоился. Растяпа, - выругался я, - не мог посмотреть, что делается за спиной. Беру небольшое упреждение, чтобы отпугнуть фокке-вульфов, но очередь ложится точно по одному из стервятников. Проскакиваю с набором высоты вверх.
      - Коля, добавь! - попросил я Крючкова. Крючков добавил так, что фоккер горящей головешкой полетел к земле.
      А кто же этот тюлень справа в группе непосредственного прикрытия? По номеру машины определяю - Талов. Тот самый Талов, что до хрипоты утверждал, будто в воздухе противника нет и можно летать совершенно спокойно. Теперь, кажется, он лично убедился в обратном. И не только он, но и все его сторонники.
      Домой мы возвратились без потерь. Александр Талов едва довел машину. После посадки на аэродроме сразу же заклинился поврежденный мотор, который забарахлил еще над целью.
      Торопко, словно под уклон, бежали февральские дни, один одного веселее, значительнее по событиям. Наши летчики научились уничтожать те самые скоростные самолеты с реактивными двигателями, о которых шла речь на недавнем совещании. Нам стало известно, что один Ме-262 сбили генерал-лейтенант авиации Е. Савицкий и майор П. Околелов, второй - майоры И. Кожедуб и К. Титаренко. Значит, профессиональное искусство советских авиаторов превосходит выучку немецких асов, а отечественные истребители лавочкины и Яковлевы с поршневыми двигателями не уступают Ме-262, кроме скорости, ни в чем, а по маневренности держат первенство.
      За сорок дней зимнего наступления, сообщалось в Правде, советские войска обрушили на противника небывалый по силе удар на. всем фронте от Балтики до Карпат и продвинулись на сотни километров (с плацдарма на Висле южнее Варшавы до нижнего течения Одера - на 570) в глубь территории фашистской Германии. Части и соединения 1-го Белорусского фронта после длительной осады уничтожили окруженную группировку противника и заняли город и крепость Познань.
      - Такие темпы наступления могут быть присущи только героической армии, читая сообщение Советского информбюро, сказал младший лейтенант Миронов.
      - А наша Красная Армия и есть армия массового героизма, - подтвердил майор Шувалов. - Красная звезда сообщает, что на первое февраля сорок пятого года у нас насчитывается шесть тысяч четыреста восемнадцать Героев Советского Союза и более шести миллионов ста пятидесяти шести тысяч человек, удостоенных орденов и медалей.
      Сначала цифры эти показались нам слишком уж большими, а потом, когда посмотрели, у кого сколько наград - у некоторых летчиков их было более полутора десятков, - пришли к выводу, что, вероятно, так оно и есть на самом деле.
      - А сколько еще наград ожидают своих героев, - сказал майор Ганзеев.
      Кто-кто, а заместитель начальника штаба, оформлявший наградные документы на однополчан, знал это лучше других. Да и развернувшиеся в марте события свидетельствовали об исключительной отваге, о мужестве воинов Красной Армии. Осуществляя Восточно-Померанскую наступательную операцию, войска нашего фронта расчленили группировку противника, выйдя на побережье Балтики, после чего главные силы повернули на запад, к реке Одер. Наземные войска, как всегда, поддерживала авиация, в том числе и 54-й гвардейский истребительный авиаполк, перебазировавшийся с аэродрома Ополе на площадку в районе населенного пункта Лавица. Под мощным натиском пали города-крепости Кюстрин и Кольберг и вся Восточная Померания, которую обороняла немецкая группа армий Висла.
      В ночь на 16 апреля в полку были получены обращения Военных советов 1-го Белорусского фронта и 16-й воздушной армии о начале Берлинской наступательной операции. Этому знаменательному событию был посвящен специальный митинг личного состава.
      Перед развернутыми гвардейскими знаменами части подполковник Е. П. Мельников зачитал эти исторические документы, затем поставил конкретные боевые задачи перед летчиками, техниками и другими специалистами и призвал их показать в предстоящем сражении новые образцы доблести и отваги, умножить славу советской гвардии.
      В этой приподнятой, торжественной обстановке молодые летчики приняли присягу гвардии, после чего начались выступления.
      Речи однополчан были краткими, волнующими. Кандидат в члены партии младший лейтенант Абрамов сказал:
      - Нам, воинам Советской Армии, наш народ дал все необходимое для того, чтобы как можно быстрее разгромить ненавистного врага и водрузить Знамя Победы над Берлином. Я призываю летчиков-гвардейцев нашего полка показать в этой решающей битве достойные примеры мужества и героизма.
      После митинга люди разошлись по подразделениям. В нашей эскадрилье, как и в других, была большая карта Берлина и его пригородов. Возле нее мы и продолжили разговор о предстоящем наступлении.
      - Берлин, - вглядываясь в карту,. на разные лады произносил Саша Денисов. - Бер-рлин... Слово какое-то рычащее. То ли дело - Москва. Песенное, мягкое слово.
      - Слово мягкое, - подтвердил майор Шувалов, - а фашисты поломали зубы на подступах к этому городу.
      Ребята вспоминали минувшие бои под Москвой и Сталинградом, под Курском и Орлом, в Белоруссии и Польше. Теперь мы на земле врага, и красные стрелы на тактических и оперативных картах нацелены на разбойное логово, где вынашивались планы порабощения нашей страны.
      - Даже не верится, - ероша рукой густую шевелюру, мечтательно произнес Василий Лимаренко.
      - Во что не верится? - спросил Николай Крючков.
      - Скоро будет четыре года, как мотаемся по фронтам, - закончил свою мысль лейтенант.
      - Ничего, гвардия! - воскликнул парторг. - Еще один удар, и капут фашистской Германии. Пошли, ребята, на партсобрание. Вопрос один - Задачи коммунистов в связи с предстоящим наступлением на Берлин.
      - Вот это я понимаю - партработа! - весело улыбнулся Александр Денисов. Пошли, хлопцы!
      Выступавшие на собрании коммунисты заверили командование в том, что боевые задачи будут выполнены только на отлично.
      - Я буду драться с врагом беспощадно, - сказал командир звена лейтенант Крылов, - мстить фашистам за Ивана Максименко, Павла Оскреткова и других летчиков, павших смертью храбрых в воздушных боях. Прошу командование, чтобы мне разрешили написать на фюзеляже моего самолета имена Максименко и Оскреткова.
      Командир звена лейтенант Денисов заявил:
      - Мы, летчики первой эскадрильи, в предстоящих боях будем насмерть бить противника на земле и в воздухе. Сделаем все для того, чтобы с честью оправдать высокое звание члена ленинской партии - партии большевиков.
      Выступил и недавно объявившийся летчик младший лейтенант Степанов.
      - Мы услышали радостную весть о переходе войск нашего фронта в наступление. Недалек тот заветный день, когда мы добьем фашистского зверя в его логове и водрузим Знамя Победы над Берлином. От имени всех молодых летчиков эскадрильи заверяю командование полка, что мы по-гвардейски выполним свою задачу.
      Попросил слова и старший техник-лейтенант Пащенко. Он сказал:
      - В своем обращении Военный совет фронта приказывает войскам фронта нанести последний сокрушающий удар по врагу. Наши техники, механики и мотористы обеспечат безотказную работу материальной части. Пусть летчики будут уверены: мы не подведем их и не опозорим чести специалистов-гвардейцев.
      Решение было предельно кратким, деловым, обязывающим коммунистов во всем показывать пример для беспартийных. И мы в тот же день начали претворять в жизнь это решение.
      Известно, что Берлинская операция длилась до 8 мая 1945 года. За это время наступающие войска с воздуха поддерживала и прикрывала авиация 4, 16, 2 и 18-й воздушных армий, имевшая всего до 8500 самолетов. Ночью перед атакой наших войск 743 дальних бомбардировщика нанесли массированный удар по основным опорным пунктам второй полосы обороны противника - Лечин, Лангзов, Вербиг, Зеелов, Фридерсдорф, Дольгелин. Удар продолжался 42 минуты. Каждую минуту на врага сбрасывалось 22 тонны бомб, преимущественно крупных калибров - Фаб-250, Фаб-500, Фаб-1000. С наступлением рассвета начали боевые действия экипажи 16 и 2-й воздушных армий{15}.
      Сражение за Берлин началось за два часа до рассвета 16 апреля. От артиллерийского гула, а затем и грома бомбардировщиков дрожали земля и небо. Мы не раз были свидетелями контрнаступлений наших войск, но такой концентрации огня, какая была в это раннее весеннее утро, видеть не приходилось.
      - На Берлин! На Берлин! - скандировали мы, ожидая команды на вылет.
      Наконец-то зеленая ракета. Полк ведет в бой Евгений Петрович Мельников. В воздухе темно от бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей. Самолеты идут волна за волной - одни на задание, другие с задания. Илы, Пе-2, яки, лавочкины, аэрокобры. Туго приходится мессершмиттам и фокке-вульфам. Туго Берлину: четыре воздушные армии действуют на этом направлении.
      За день истребители нашего объединения совершили несколько тысяч вылетов, успешно провели 140 воздушных боев. Фашисты недосчитались 165 самолетов. Ожесточенные схватки были и на второй, и на третий день. 18 апреля истребители 16-й воздушной армии уничтожили 175 стервятников. Подполковник Мельников зачитал нам телеграмму командира бомбардировочного корпуса: Летный состав частей отмечает отличную работу ваших истребителей прикрытия. Прошу объявить благодарность всем летчикам, принимавшим участие в боях 16 и 18 апреля.
      Главный удар наш фронт наносил с кюстринского плацдарма. Два вспомогательных удара обеспечивали успех главного - охватить столицу фашистской Германии с северо-запада и юга. Наш 54 и гвардейский истребительный авиационный Керченский полк первые десять дней операции действовал с аэродрома Шенраде, затем до самого конца войны - с моринского.
      Заняв с боями ряд пригородов на подступах к немецкой столице,. 20 апреля артиллеристы 1-го Белорусского фронта произвели первые залпы по военным объектам Берлина. На второй день бои шли уже в самом городе, затем войска нашего и 1-го Украинского фронтов соединились и рассекли вражеские силы, оборонявшие главный административно-политический, экономический и военный центр Германии, на две части.
      Удар за ударом. Горит, полыхает Берлин. Агонирует фашистская Германия. Мы прикрываем бомбардировщиков и штурмовиков, обрушивающих смертоносный груз на врага.
      А потом, когда закончились уличные бои, гвардейцы били по гитлеровцам, отходящим на запад.
      Весть о великой победе пришла ночью. Ребята обнимались, стреляли из пистолетов, ракетниц и автоматов в майское небо Морина, ошалело кричали ура, подбрасывали пилотки, фуражки и шлемофоны. Это была незабываемая дата.
      А спустя. месяц с первым эшелоном победителей я ехал домой. Ехал по мирной земле, тихой и радостной после отгремевшей бури.
      До-мой, до-мой! - весело погромыхивали колеса поезда.
      До-мой, до-мой! - выстукивало счастливое сердце.
      До-мо-ой! - заливисто пел паровозный гудок.
      - На родину, старший лейтенант? - спросил меня сосед в погонах подполковника, будто еще сомневаясь в этом.
      - На родину! - радостно ответил я и посмотрел на восток. Там, над мирной голубизной июньского неба, словно орден Победы, поднималось веселое солнце, и навстречу ему мчался первый эшелон русских воинов-победителей.
      Примечания
      {1}История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 - 1945. Том. 3. М., Воениздат, 1964, стр. 383.
      {2}Архив МО СССР, ф. 1 гв. над, оп. 1, д. 5, л. 124.
      {3}Архив МО СССР, ф. 1 гв. над, оп. 1, д. 28, л. 35.
      {4}Архив МО СССР, ф. 1 гв. над, оп: 1, д. 28, л. 97.
      {5}Архив МО СССР, ф. 1 гв. над, оп. 1, д. 28, лл. 102 - 103.
      {6}Архив МО СССР, ф. 368, оп. 205484, д. 3, л. 48.
      {7}Там же.
      {8}Архив МО СССР, ф. 54 гв. цап, оц. 143451, д. 1, л. 10.
      {9}Архив МО СССР, ф. 1 гв. над, оп. 41409, д. 2, л. 94.
      {10}Правда, 26 июля 1944 г.
      {11}Архив МО СССР, ф. 53 гл. иап, оп. 288560, д. 2, л. 23
      {12}Архив МО СССР, ф. 1 гв. над, оп. 2, д. 32, л. 26.
      {13}Архив МО СССР, ф. 1 гв. над, оп. 2, д. 32, л. 64.
      {14}СССР в Великой Отечественной войне 1941 - 1945. Краткая хроника. М., Воениздат, 1970, стр. 667.
      {15}СССР в Великой Отечественной войне 1941 - 1945. Краткая хроника. М., Воениздат, 1970, стр. 715.