Три года индивидуального обучения - это срок. Эрудита из Гитлера не вышло, но курс в университете Зла он прошёл. Капрала обучили любви к эдельвейсу и музыке Вагнера. "В 1923 г. Дитрих Эккарт стал одним из семи членов-основателей национал-социализма. "Семь" считается священным числом и избрано было сознательно. Осенью того же года перед смертью он завещал друзьям: "Идите за Гитлером. Он поведёт танец, но музыку написал я. Мы дали ему способы общения с Ними. Не оплакивайте меня. Мне удалось воздействовать на Историю больше, чем какому-либо другому немцу..."
      Легенда Туле свойственна германским преданиям. Это недоступный людскому глазу остров где-то на Севере. Туле был якобы центром магической цивилизации и не все тайны Туле утеряны. Особые существа, посредники между людьми и "Тем, что ТАМ", владеют источником Сил. Посвящённые в тайну могут черпать энергию, чтобы дать Германии власть над миром и сделать из неё орудие сверхчеловечества. Настанет день, из Германии двинутся легионы, чтобы смести препятствия на этом пути. Их поведут непогрешимые вожди, черпающие в источнике Сил и вдохновлённые великими древними.
      Таковы мифы, изложенные в арийском учении Эккарта и Розенберга, и этим они, пророки "магического социализма", наполнили медиумическую душу Гитлера. "Кружок Туле тех лет было хотя и сильной, но малой машиной для... для трансформации реального по "законам" ирреального. Авторам кажется, что только в дальнейшем, при вмешательстве Карла Хаусхофера, кружок Туле принял свой окончательный вид тайного общества посвящённых, находящихся в контакте с невидимым, и стал магическим центром нацизма.
      По мнению оккультистов, внутренние силы членов группы образуют общую цепь. Но пользоваться ею в целях группы можно только через посредство медиума, который аккумулирует силу и которым управляет маг. В обществе Туле медиумом был Гитлер, а магом Хаусхофер".
      Авторы не оккультисты, общеизвестные термины используют для упрощения, а также потому, что многие, наблюдавшие Гитлера, тоже не нашли других выражений.
      Герман Раушнинг, канцлер Данцига в бытность оного вольным городом, интеллигентный, литературно одарённый, человек старо-германского аристократического покроя, в эру проблемы "Данцигского коридора" общался с Гитлером и стал его доверенным собеседником. Раушнинг бежал от нацизма до страшных его преступлений и опубликовал в Лондоне книгу "Говорит Гитлер". Ей никто не внял. Инерция спасает человечество, но и губит его...
      Говорит Герман Раушнинг: "Приходится вспомнить о медиумах. В обычное время эти медиумы - рядовые, посредственные люди. Внезапно, так сказать, с неба, к ним падает власть, поднимающая их над общим уровнем, что-то внешнее по отношению к личности медиума, он как бы одержим. Затем он опять возвращается к обыденному. Для меня бесспорно, что подобное происходило и с Гитлером. Персонаж, носивший это имя, был временной одеждой квази-демонических сил. При общении с ним ощущалось соединение банального и чрезвычайного - ощущение невыносимой двойственности. Подобное существо мог выдумать Достоевский: соединение болезненного беспорядка с тревожным могуществом".
      Штрассер: "Слушавший Гитлера внезапно видел явление вождя. Будто освещалось тёмное окно. Человек со смешной щёточкой усов преображался в архангела. Потом архангел улетал и оставался усталый Гитлер с тусклым взором".
      Бушез: "Я видел его глаза, делавшиеся медиумическими... Иногда происходил процесс преображения, нечто, как виделось, вселялось в оратора, из него исходили токи... Затем он снова становился маленьким, даже вульгарным, казался утомлённым, с опустошёнными аккумуляторами."
      Читателю обещано показать явление Гитлера. Оно, в отличие от последующего образования, было банально. "Невольной повитухой национал-социалистического движения стал мюнхенский историк Карл Александр фон Мюллер. Он оказался в тесном общении с молодыми, националистически настроенными офицерами, которые в то время задавали тон в Мюнхене, и на солдатской конференции обратил внимание на оратора выдающейся энергии. Он свидетельствует: "За клоком волос, свисавших на наименее военный манер, я увидел бледное худое лицо с коротко подстриженными усиками и пугающе большими светло-голубыми глазами, глядевшими с холодным фанатизмом". Мюллер подтолкнул своего школьного друга Майра, который сидел с ним рядом: "Ты знаешь, что среди твоих учеников есть врождённый оратор?"
      Капитан Карл Майр был главой Abteilung Ib/P (Press and Propaganda) в штаб-квартире группы войск рейхсвера No 4 (Бавария). Он знал того, о ком шла речь: "Это Гитлер из реестрового полка. Эй, Гитлер, подойдите-ка сюда на минутку". Мюллер помнил, что Гитлер "сделал, что ему было приказано, двигаясь неловко - полувызывающе, полусмущённо". Сцена иллюстрирует зависимость Гитлера от офицеров баварского рейхсвера и то чувство незначительности, для преодоления которого будущему фюреру Рейха потребовалось немало лет.
      Майр быстро распознал пропагандистские способности капрала Гитлера. В июле 1919 года секция Майра в баварском военном министерстве создала конфиденциальный список агентов в подразделениях. В списке был и Гитлер Адольф. Майр считал его готовым на выступления везде, где идеологический фронт в опасности.
      Капрал постепенно стал так полезен, что Майр в общении с ним оставил свои строевые замашки и в письмах обращался "Дорогой г-н Гитлер!" Гитлер стал частым гостем в военном министерстве (Баварии) и членом политсостава в отделе Майра. Однажды в лагере демобилизованных солдат в Лехфельде возникла ситуация, при которой офицеры, казалось, утратили контроль над своими людьми. Моментально там появился Гитлер и восстановил обстановку. Другой агент, Лоренц Франк, доносил начальству: "... В особенности врождённым демагогом является Гитлер. На митинге его фанатизм и общедоступные доводы заставили аудиторию прислушаться к нему".
      Майр решил использовать это открытие для более крупных задач. Одной из его обязанностей было наблюдение за политическими партиями в Баварии. В сентябре 1919 года он направил Гитлера на митинг Германской Рабочей партии (Deutsche Arbeiter Partei - DAP) - сборище националистических сектантов, которые, в дополнение к юдофобии, эмоционально проповедовали социализм бедных, употребляя фразеологию типа "разбить ярмо эксплуататоров". Гитлер вскоре стал звездой среди ораторов на митингах ДАП и без особого труда справился с подавлением соперников в пивных барах. В январе 1920 года партия, состоявшая тогда из 64 последовательных сторонников, избрала его главой пропаганды и приняла первую составленную им программу. Позднее партия переименована была в Национал-социалистическую германскую рабочую партию (НСДАП)." (Heinz Hohne, The order of the Dead Head).
      То есть, начинал Гитлер рядом с социал-демократами. К ним примкнуть он не мог, все места были заняты. Националистический уклон давал шанс основать собственную партию. Своего, кроме жажды власти, у него не было ничего.
      На этой стадии демагог и недоучка Гитлер и попал в поле зрения интеллектуала Эккарта.
      Социального заряда лозунгов с пламенными словами о "ярме эксплуататоров" тому Гитлеру было достаточно для удовлетворения жажды какой-то власти. Там бы он и остался. Тот Гитлер не мог достичь власти над Германией, он не обладал идеей, способной зажечь нацию, исстрадавшуюся в унижении побеж-дённой стороны.
      Такую идею дал Эккарт с его обществом Туле: "Идите за Гитлером. Он поведёт танец, но музыку написал я".
      Слово Ж.Бержье и Л.Повелю: "В Гитлера набили мысли, далеко превосходившие силу его ума. Его собственные умственные способности почерпнуть нечто подобное путём самостоятельных размышлений были крайне ограничены. Его переполнили. Народу и соратникам, не принадлежащим к обществу Туле, Гитлер сообщал лишь вульгаризованные отрывки. Его увлекали учения, не имеющие стройной координации и оттого ещё более опасные. Он удерживал в себе то, что отвечало его стремлению господствовать над миром и его одержимости биологической селекцией для сотворения человека-бога. И, добавим, ещё одной одержимости - изменить жизнь планеты.
      Такое выхлёстывалось наружу, выбрасывалось внезапно.
      Раушнингу Гитлер сказал: "Наша революция есть новый этап, вернее, окончательный этап революции, который ведёт к прекращению хода истории."
      Как злободневно звучит это сегодня... И ещё тому же собеседнику: "В сущности, вы ничего обо мне не знаете. Мои товарищи по партии не имеют представления о намерениях, которые меня одолевают. И о грандиозном здании, фундаменты которого, по крайней мере, будут заложены до моей смерти. Мир на решающем вираже. Мы у шарнира времени. На планете произойдёт переворот, которого вы, непосвящённые, не в силах понять... Происходит нечто несравненно большее, чем явление новой религии."
      Здесь жирным курсивом надо выделить каждую букву. Это надо читать и перечитывать. Это так похоже на то, что происходит на планете сегодня. Это калибр не капрала Гитлера и его убогого красноречия в примитивных понятиях "ярма эксплуататоров" или "культа силы".
      Новая религия... Шарнир времени... Откуда это?
      Из Дитриха Эккарта. Из Карла Хаусхофера.
      Карл Хаусхофер занимал кафедру в Мюнхенском университете. Один из его студентов, как и сам профессор, член общества Туле, свёл его с Гитлером. Ассистента звали Рудольф Гесс. Он нашёл лидера! Нашёл того, чьими руками чистоплюи, члены ордена Туле, могут сделать чёрную работу.
      На Нюрнбергском процессе Гесс{48} в редкие минуты просветления от странного своего психоза давал показания, из которых вытекало, что Хаусхофер был тайным господином. Гесс решился на полёт в Англию после того, как Хаусхофер якобы сказал ему, что во сне видел его летящим. Гесс был последним живым из общества Туле.
      После неудачного путча (8-9 ноября 1923 г.) Гитлер и Гесс находились в тюрьме Ландсберг. Хаусхофер навещал ученика почти ежедневно. Там он беседовал и с будущим фюрером. А Гесс в это время изготавливал лидеру партии идеологию. Писалась "Майн кампф". Доверенное лицо Хаусхофера, Гесс следил, чтобы тайное учение не проступило в книге. Да Гитлер к этому и не стремился. Зачем преждевременно пугать чернявых?
      Карл Хаусхофер родился в 1869 году. Он часто бывал в Индии и на Дальнем Востоке. В командировке в Японию изучил язык, был принят в элитарное тайное общество "Чёрный дракон", в уставе которого был пункт, по которому неудачная деятельность члена общества влекла за собой самоубийство по самурайскому ритуалу. Во время Первой мировой войны генерал Хаусхофер обратил на себя внимание пророческим даром. Он предугадывал час атаки противника, места падения тяжёлых снарядов, предсказывал погоду. Предсказал он и политические изменения в стане противников Германии. (Вероятно, русскую революцию, в субсидирование которой кайзер вкладывал немалые деньги.) В пору знакомства с Гитлером ему было за пятьдесят, это был обаятельный высоколобый аристократ с холёными усами и властным взглядом.
      В дальнейшем роль предсказателя принял на себя фюрер. Когда он решил оккупировать Рейнскую область, эксперты считали вооруженный конфликт неизбежным. Гитлер превидел иное и не ошибся. Он точно назвал дату вступления своих войск в Париж, дату смерти Рузвельта. Говорят, ему подсказывал Хаусхофер. (Скорее Гильшер. Жена Хаусхофера не была арийкой, и после прихода к власти былая близость между учителем и учеником совершенно изветрилась.) Судя по вдохновенному сну о миссии Гесса в Англию, Хаусхофер был из тех, кто предупреждал Гитлера о неизбежности конфликта с Россией. Рекомендовал воевать или всего только предупреждал о неизбежности? Впрочем, предупреждение о неизбежности равно рекомендации.
      После прихода Гитлера к власти Хаусхофер вернулся к науке. Он погрузился в политическую географию, основал журнал "Геополитика", опубликовал много научных работ, отмеченных узко-материалистическим реализмом. Все члены общества Туле строго придерживались материалистической терминологии, протаскиванию псевдонаучных концепций это служило отлично.
      Под профессором геополитики скрывался аристократ, офицер и аскет, отошедший от мира создатель мистической воинствующей идеологии. Через Шопенгауэра он пришёл к буддизму, собирая на всех путях тайны, пригодные для управления людьми. Есть основания считать, что именно он избрал свастику символом нацизма.
      Тибетский компонент существен в нацизме. Перед захватом Гитлером власти в Берлине жил тибетский лама, прозванный "человеком в зелёных перчатках". Он тоже вещал будущее: назвал, сколько нацистов пройдёт в рейхстаг. Гитлер регулярно навещал "человека в зелёных перчатках". После штурма Берлина среди тел его защитников было найдено около тысячи людей тибетской крови. Они были одеты в германскую форму без знаков различия, в карманах их не было документов.
      А вот ещё легенда, ещё один компонент нацизма (и, с оглядкой на день сегодняшний, возможно, не только его). Этой легенде вероятнее всего ещё предназначено сыграть свою роль, вряд ли благоприятную для человечества:
      Тридцать-сорок тысяч лет назад в Гоби процветала высокая цивилизация. Катаклизм превратил Гоби в пустыню, выжившие бежали на север Европы. Тор, бог нордических легенд, был одним из героев переселения. Этих беглецов из Гоби члены Туле и считали арийским корнем, "основной расой". Хаусхоферовское "возвращение к истокам" означало завоевание Европы и Азии с Памиром, Тибетом и Гоби. Этот район - сердце мира, его обладатель овладеет всей планетой. В плане работ Аненербе появилась доставка из Тибета арийских лошадей для научного изучения и арийских пчёл, собирающих мёд особенного свойства. И те учёные, которым претила вивисекция, занимались этими субъектами. А другие с любовью к подопытным детям ставили на них ужасающие эксперименты, попутно угощая конфетками.
      По легенде, с которой Хаусхофер ознакомился около 1905 года, после катаклизма учителя высшей цивилизации, сыны "Разума извне", укрылись в гималайских пещерах. Там они разделились на два пути. Первый путь создал свой центр Агарти - скрытое место Добра - и предался созерцанию, отказавшись от вмешательства в земные дела. Второй путь основал Шамбалу, центр могущества, повелевающий стихиями и народами и ускоряющий ход человечества к шарниру времени. (Вот откуда шарнир времени в лопотании Гитлера перед Германом Раушнингом.)
      Посвящённые из общества Туле готовились к власти над планетой. Каждый из семи поклялся покончить с собой в случае неудачи своей миссии, каждый обязался приносить человеческие жертвы.
      Приход Гитлера к власти и последующая практика нацизма оттолкнули Карла Хаусхофера. Он удалился от своего крестника настолько, что после покушения на Гитлера даже заключён был в концлагерь, откуда живым вышел лишь случайно.
      14 марта 1946 года Карл Хаусхофер в возрасте 77 лет покончил с собой путём харакири. Его жена Марта приняла яд. Крах был налицо. В связи с трибуналом в Нюрнберге Хаусхофера приглашали на беседы и спрашивали о близости с Гессом и Гитлером. Факты Нюрнберга ужасали. Кроме того, погиб единственный сын Хаусхоферов, Альбрехт, видный чиновник Министерства иностранных дел, специалист по Англии, поэт, драматург, фигура ещё более яркая, нежели отец, личный советник Гесса по вопросам внешней политики и в то же время одна из ключевых фигур сопротивления. Он был привлечён Гессом для налаживания английских контактов в связи с этим тайно запланированным и нелепым прыжком Гесса в Шотландию. После отлёта Гесса и объявления его предателем положение Хаусхоферов весьма осложнилось. После покушения 20 июля Альбрехт скрывался и был схвачен лишь в конце 1944 года. Его вместе с другими узниками застрелили в тюрьме Моабит перед самым её захватом советскими солдатами. В кармане одежды сына великого мага была найдена рукопись поэмы:
      Судьба говорила с моим отцом.
      От него зависело ещё раз и ещё
      Затолкать Дьявола в его темницу.
      Но мой отец разбил печати.
      Он не почувствовал запаха ада
      И пустил Дьявола на волю...
      Перечитывая переводы В.Левика, я нашёл стихи Альбрехта Хаусхофера и даты жизни - 1903-1945. Громадное имя верховного мага побуждало Гитлера медлить с казнью и отца, и сына. Альбрехт ощутил приближение возмездия. Но когда русские снаряды сотрясли берлинское небо, участь интеллигента, одного из тех, кто защитил честь германского народа, решилась. Вот его стихи в переводе В.Левика:
      Когда почуял деспот Ши-хиан-ди,
      что ополчиться на него готово
      Духовное наследие былого,
      Он приказал смести его с пути.
      Все книги он велел собрать и сжечь,
      А мудрецов - убить. На страх народу
      Двенадцать лет, властителю в угоду,
      Вершили суд в стране огонь и меч.
      Но деспоту настало время пасть,
      А те, кто выжили, учиться стали,
      И мыслили, и книги вновь писали,
      И новая пришла на смену власть.
      Китай расцвёл. И никакая сила
      Ни мудрецам, ни книгам не грозила.
      Хаусхофер, одарённый сильной психикой, был человеком огромной культуры. Но он встал на нечеловеческий путь, показавшийся ему величавым. Обыденный мир и впрямь нередко и заслуженно вызывает омерзение. Но исправление людских мерзостей нечеловеческим путём приводит к мерзостям вселенским. Играя опасными игрушками, Хаусхофер пренебрёг тем, что они опасны и для него самого. Самые дорогие для него люди, жена и сын, вызывавшие, как и он сам, восхищение его ученика, второго человека в партии, оказались несовместимы с целями этой партии и новым порядком, который она строила. Дар предсказателя не помог Хаусхоферу понять это и предсказать последствия своих деяний и свою судьбу.
      Какими маленькими мы оказываемся, воображая себя богоравными...
      * * *
      В годы, когда Гитлер и его партия начинали искать платформу, Рудольф Штайнер организовал в Швейцарии Антропософское Общество, основанное на мысли, что Вселенная целиком содержится в душе индивида и душа способна на неизмеримо большее, чем признавалось современной психологией.
      Антропософия и теософия соотносятся как демократия и тоталитаризм. Штайнер считал теософию неоязыческим учением мира Зла и говорил об опасностях "демонического" века. В собственном учении он утверждал мораль добрых сил.
      Нацисты безошибочно сочли Штайнера врагом No1. Первые же отряды штурмовиков брошены были против его последователей. Задолго до прихода к власти, не располагая ещё государственной защитой и, следовательно, сильно рискуя, нацисты 1 января 1924 года сожгли штайнеровский центр в Дорнахе (Швейцария) с его колоссальным архивом.
      Эта ненависть делается понятна, когда читаешь труды этого человека. Сразу и чётко личность его характеризуется как Анти-Гитлер.
      Штайнер после катастрофы прожил год. Весь этот год, прикованный к постели, он занят был поразительной по интенсивности и разнообразию деятельностью. Мощным выдохом духа назвала этот год его жена Мария фон Сиверс-Штайнер. Какое величие...
      Гитлер величия не обнаружил. Он пошло радовался в побе-дах, а в поражениях до омерзения быстро старел.
      Случайно ли Хаусхофер-сын погиб в борьбе против идей отца?
      Случайно ли руководителем центра Аненербе, повешенным по приговору Нюрнбергского трибунала, был полковник СС Вольфрам фон Сиверс?
      Не удивлюсь, если окажется, что ближайший оккультный советник Гитлера и жена Анти-Гитлера были братом и сестрой.
      * * *
      Пора кончать этот сюжет. Вот бы завершился он и в реальности...
      Ясно одно: нацизм возник в Германии, на трупе усопшей монархии, в качестве идеологического противовеса коммунизму после смертельно (и не зря!) испугавшей собственников революции 9 ноября 1918 года. Для масс были сформулированы привлекательные лозунги, отличные от российских, пресловутый суп для нищих, в то время, как сочинители идеологии вдохновлялись Злом, которое до поры держали под спудом. Внешне всё выглядело как социализм с сильной личностью. На личность надели личину, скроенную лучшими портными, знатоками психологии масс:
      1. Я понимаю ваши нужды.
      2. Лично мне ничего не надо, кроме вашего блага.
      Коммунизм, как учение, не имел подтекста. Нацизм родился со злобным демоническим подтекстом.
      Было ли Зло тайной для владетелей, приведших Гитлера к власти?
      Нет. Как не было в своё время тайной честолюбие Наполеона. "Чепуха, детские игрушки, пусть играют, лишь бы дело делали." - Они надеялись с этим справиться.
      Речь не об Эккарте и не Хаусхофере. Те были идейными слугами Зла. Речь о пристойных буржуа, о добрых прихожанах, дававших деньги из лучших побуждений правопорядка.
      Советская пропаганда так дезавуировала себя, что ей не верили ни в чём. Был в своё время известен писатель Ник. Шпанов, ещё до войны с точностью до наоборот описавший, как развиваются события после нападения на нас фашистов. У него мы лупим фашистскую сволочь в хвост и гриву (соцреализм!), и бежит она, вся, извините, в соплях, теряя штаны. Так вот, этот Ник. Шпанов на квази-исторической основе писал толстенные романы, многие и сейчас помнят если не романы, то их запазушный объём - "Поджигатели", "Заговорщики". Романы эти издавались тиражами, от которых у авторов, подобных мне, просто слюнки текут. Эти тома можно было видеть в любом доме. КПСС литературным путём оправдывала заключение русско-германского пакта: "Если бы не мы, то нас; капиталисты дали Гитлеру деньги, привели его к власти и толкнули на Восток".
      Насчёт толкания - возможно. Не любили СССР. Да и за что? И деньги давали, факт. Без условий. Гитлер не связывал себя обязательствами. Просто - давали, косясь на восток. Видные монополисты - А.Фёглер, Г.Крупп, фон Рентельн, Я.Шахт, даже Генри Форд. Почему-то они пребывали в уверенности по поводу своей способности контролировать события...
      ... пока в одно прекрасное утро не проснулись вдруг в реальности гестапо, в мире, где даже их деньги ничего не могли.
      20 апреля 1939 года войска вермахта под новыми нацистскими штандартами продемонстрировали в честь 50-летия фюрера миру свою устрашающую мощь.
      Шесть лет спустя те же штандарты брошены были в слякоть Красной площади в Москве.
      Но какою ценой...
      30. Канун
      Канунили долго и бестолково и, послушные вождю, ко всему оказались не готовы. Канючили разрешения сбивать или хоть отгонять совсем обнаглевшие немецкие самолёты, подкреплений к границе, повышенной боеготовности, чем-то ещё занимались. Чем? Неясно. Видимо, проигрывали всякие варианты. Но не обороны, а нападения: на севере Европы, на западе, на юго-западе. Ди эрсте колонн марширт, ди цвайте колонн марширт...
      "Напряжение нарастало. И чем ближе надвигалась угроза военного нападения, тем напряжённее работало руководство Наркомата обороны. Руководящий состав наркомата и Генштаба, особенно маршал С.К.Тимошенко, в то время работал по 18-19 часов в сутки, часто оставаясь в рабочих кабинетах до утра.
      13 июня С.К.Тимошенко в моем присутствии позвонил И.В.Сталину и просил разрешения дать указание о приведении войск в полную боевую готовность и развёртывании первых эшелонов по планам прикрытия.
      - Подумаем, - ответил И.В.Сталин."
      Да о чём думать-то, если Наркомат обороны работает по 18-19 часов в сутки? Он уже воюет!
      Не позавидуешь тут наркому и начальнику Генштаба. Они-то знают, что война на носу, а руки связаны. И даже сказать ничего нельзя, не то погибнешь за зря, как погибли только что схваченные соколы-лётчики и тысячи достойнейших людей, в своё время учивших наркома и начальника Генштаба ремеслу опережения врага...
      До начала Великой отечественной войны оставалось сто шестьдесят восемь часов.
      * * *
      Незадолго до роковой даты работница Наркоминдела, она же секретная сотрудница НКВД, миленькая З. Рыбкина (впоследствии, после неизбежной отсидки, детская писательница Зоя Воскресенская) на вечере в германском посольстве тихонько шарила по особняку в поисках укромных мест для размещения подслушивающих устройств. Она отметила исчезновение некоторых картин и декоративных деталей обстановки и с ужасом увидела, что работники посольства пакуют чемоданы.
      О замеченном срочно доложено было по инстанциям.
      Реакция - ноль.
      До начала Великой отечественной войны оставалось ещё не менее пятидесяти четырёх часов.
      * * *
      Шли эшелоны в Германию. Древесина, зерно, нефть, сталь, вереницы эшелонов, один за одним, хоть со своими перевозками не справлялись, но немцам всё поставляли педантично, так что иные квази-исследователи даже усмотрели в этом умысел и изложили оный не как собственную гипотезу, а как реально существовавший план: задушить немцев поездами, забить железнодорожные ветки, потом шлёпнуть сверху и - всё, каюк.
      Плохо, если у исследователя мало фантазии. Но если она в таком избытке, то и вовсе беда. Ведь можно и до того договориться, что массы пленных в начале войны были не взяты вермахтом, а заброшены нами в тыл врага, дабы отвлечь его на конвоирование, заблокировать дороги, внести путаницу, потом шлёпнуть и ...
      И - долго не получался шлепок.
      А времени-то уже нет. Ни двух-трёх лет, ни двух-трёх дней. Нет и часа. Зерно пошло в солдатские желудки, горючее в баки самолётов, сталь на стволы,а древесина на приклады, разбивающие головы пленным комиссарам.
      Война - началась!
      * * *
      В три часа утра 22 июня нарком госбезопасности Меркулов собрал в кабинете ответственных сотрудников и сообщил, что СССР подвергся нападению германских войск на всём протяжении западных границ.
      Вождь узнал об этом лишь три четверти часа спустя. Да и не от тех узнал, кто первыми получил страшное известие, не от опытных царедворцев, несших владыке лишь радостные вести.
      Сталина пробудил Жуков.
      В это время ни о чём не предупреждённые, ничего не подозревавшие сыны Отечества в приграничных гарнизонах и даже на заставах мирно спали в своих казармах.
      Их будила - смерть.
      31. Начало войны
      Поздним вечером в субботу 21 июня 1941 года я с родителями, старшей сестрой и бабушкой, матерью отца, возвращался с большого торжества. В старом семейном гнезде, бывшем и моей колыбелью, в большой квартире на улице Мало-Подвальной, некогда целиком принадлежавшей дяде, старшему брату матери, небедному киевскому купцу, вся семья, братья и сёстры матери и отца, отмечали двадцатипятилетие моего кузена, лейтенанта, вернувшегося раненым и обмороженным с финской войны. Брат был в штатском костюме, но в спальне висела на стуле его гимнастёрка с кубарями и орденом, и все ходили смотреть на неё, а младший сын дяди, расстрелянный в 1944 году за отказ вести в атаку взвод, не понимавший по-русски, восторженно пересказывал слышанные от брата фронтовые эпизоды. Стол был домашний, пили в нашей семье по рюмке, говорили много, но о детях не забывали, мы вечно вертелись под ногами и ушки держали на макушке, так что имена не назывались, и даже имя вождя прозвучало в беседе мужчин лишь однажды - когда другой дядя, старший брат отца, еврейский писатель, вскоре назначенный на погибель в Еврейский антифашистский комитет, накричал на меня, сопляка, вещавшего войну, и заткнул мне рот авторитетом Сталина, сказавшего ещё неделю назад, что войны не будет.
      На Думской площади, у фонтана, где спустя пять с половиной лет поставят виселицы, при огромном скоплении людей повесят и оставят на обозрение германских офицеров, причастных к убийству мирных жителей Киева, мы сели в трамвай No 4 и проехали три остановки до Сенной (Львовской) площади. Был тёплый летний вечер, ясный, безветренный. Небо было тихим и звёздным. Кажется, тогда оно было синее, чем теперь. Мы сошли у Сенного рынка и пошли по чётной стороне Львовской к Обсерваторной (три месяца спустя дядя с бабушкой этой же улицей пойдут к Бабьему Яру), но не могли перейти дорогу: по Львовской шла на запад колонна крытых грузовиков. Фары их были пригашены. Детство моё выпало на такое время, когда на автомобили еще оборачивались даже в Киеве. А тут колонна, казавшаяся бесконечной. Я нетерпеливо дёргался, отец и мать держали меня за руки. Мы стояли, а машины шли и шли, безмолвные, тёмные. Это было необычно и тревожно и длилось минут пятнадцать. Колонна кончилась, мы пересекли улицу и вошли в подъезд. Я стал приставать с распросами, родители угрюмо молчали.
      Ослепительным утром 22 июня я проснулся ровно в девять, и, пока ещё потягивался, к кровати подошла бабушка и сказала: "Петенька, война. - С немцами? - Да. Киев бомбили ночью, ты проспал".
      В небе было ни облачка. Родители и сестра, несмотря на воскресенье, уже куда-то ушли. Я кинулся к радиоточке. По трансляционной сети передавали лёгкую музыку. Потом пошли песни: "Наша поступь тверда, и врагу никогда не гулять по республикам нашим."... Никто не подходил к микрофону. Страх сказать что-то не то сковал страну.
      Начало...
      В постели застало.
      Известие о войне пробудило вождя от сна.
      А в Наркомате обороны в ту ночь спать не ложились. Но нарком Тимошенко сам звонить Сталину не решился. А Жуков позвонил. И не смутился, когда начальник охраны сказал ему, что товарищ Сталин спит.
      "Будите немедля. Немцы бомбят наши города!"
      Было 3:45 утра. Но только в 7:15 директива наркома обороны No2 - о введении всех имеющихся в пограничной зоне силах против прорвавшейся части противника с целью задержать его дальнейшее продвижение - была передана... в округа! Бог знает, дошла ли она до передовых частей и когда. Бог знает, что думали и как действовали командиры, запуганные репрессиями за "антигерманские настроения", запутанные опровержением ТАСС и суровыми наставлениями "огня не открывать, на провокации не поддаваться" до получения внезапной директивы "наступать!"
      Наступать... Инициатива-то безраздельно была в руках вермахта, наступавшего энергично и с энтузиазмом.
      Слово Н.С.Хрущёву: "Потом уже, после войны, я узнал, что в первые часы войны Сталин был в Кремле. Это говорили мне Берия и Маленков. Берия рассказал следующее. Когда началась война, у Сталина собрались члены Политбюро. Я не знаю, все ли или определённая группа, которая чаще всего собиралась у Сталина. Сталин был совершенно подавлен морально. Он сделал примерно такое заявление: "Началась война, она развивается катастрофически. Ленин нам оставил пролетарское советское государство, а мы его просрали". Он буквально так и выразился, по словам Берия. "Я, - говорит,( отказываюсь от руководства". И ушёл. Ушёл, сел в машину и уехал на ближнюю дачу."