Читая маршала Жукова

      Примаков терпел исстязания и не подписывал протоколов, пока на свободе оставался его друг Иона Якир, командующий Киевским военным округом, один из могущественных людей страны.
      Он преувеличивал - и могущество Якира, и готовность это могущество использовать. Якир и имевший на него огромное влияние Гамарник несомненно глядели на вещи трезво. Никакого заговора в стране, пронизанной сетью НКВД-ОГПУ, состояться не могло. А открытый конфликт, кровопролитие в обескровленной стране ради спасения собственных жизней - чем бы тогда они от Сталина отличались?{30}
      Тем и отличались.
      Ничто не состоялось. Под грохот всенародных торжеств по поводу дарования народу солнца Сталинской конституции и эпохальных триумфов социализма, под проклятья врагам трудящихся, посягающим на счастье народа, на любимого вождя, подлый убийца тихо кончал по углам цвет страны. Военных разобщили. Тухачевскому то объявляли о поездке в Англию на церемонию коронования нового монарха, то вдруг о том, что на его жизнь готовится покушение (не дьявольский ли юмор?) и ехать ему нельзя, но он постоянно был затребован и вроде бы не имел оснований тревожиться. То же и с командующими округами: их вызывали в НКО и ЦК, советовались по разным вопросам, давали всё новые поручения и выбирали в почётные президиумы собраний. Их жёнам заботливый генсек наказывал беречь мужей, людей чрезвычайно ценных для державы. На последнем этапе Тухачевского сняли с поста заместителя наркома и перевели в Поволжский округ, якобы для непосредственного руководства войсками и современного их обучения, но арестовали в первый же день, не допустив к войскам. Якира известили о переводе в Ленинградский округ, вроде бы равноценный Киевскому, где он тем не менее сразу терял важный пост члена ЦК Украины. Тут же его вызвали в Москву, и он поехал и позволил арестовать себя, зная, чем всё кончится. Гамарник узнал о его аресте и застрелился, едва сталинские соколы поскреблись к нему в дверь. Вождь всецело контролировал положение. Факты делались ему известны ещё до того, как становились фактами, они лишь тенденциями были. В игре с командармами Сталин опережал их не на ход - на кон. Гамлетовские сомнения и желание заручиться одобрением возможно большего числа достойных людей погубили намерение, отвергнутое ещё на стадии разговоров.
      Новые историки сделали из этого заговор. Словно бы даже заговор оправдывал разгром РККА, повлекший за собой трагедию войны.
      Жаль командармов. До слёз. Но Сталин натворил столько, не оказавшись свергнут при их жизни. Этот упрёк трудно отвести.
      Трудно. И всё же ещё два довода в пользу командармов.
      Первый - командармы не были политики, они были солдаты, патриоты, работавшие по 16-18 часов в сутки, практически без выходных, ради укрепления обороноспособности страны в условиях дефицита всего - от металла для вооружения и боеприпасов до помещений для более или менее нормальной работы военных конструкторов, - притом работали в обстановке непонимания и непризнания нужд армии дилетантами типа самого вождя и его кавалерийских туповатых клевретов. На обучение армии, на её оснащение, на содержание огромного, всё увеличивавшегося армейского арсенала уходили их силы и время, да и того не хватало. Командармы, в отличие от вождя, ясно видели угрозу нацизма и необходимость парирования её путём военного превосходства. Они уже почти добились этого, что и показали - не без намерения устрашить агрессора на манёврах 1936-1937 годов. Они, таким образом, могли уделять обсуждению политической обстановки в стране и сталинских козней лишь остатки своего более чем скромного досуга, тогда как всесильный диктатор, их усилиями освобождённый от практической работы во всех сферах народного хозяйства и обороны, планам уничтожения патриотов уделял всё своё время{31}. Об этом надо бы помнить тем, кто лёгок на упрёки командармам.
      Второе - это фактор покатившейся по планете волны антисемитизма, возбуждённой гитлеризмом в Германии и не так легко отразимой, как некоторым кажется. Здесь надо отметить, хотя бы мельком, что чистка в армии не несла на себе национального оттенка, хотя успокоения ради первыми предусмотрительно схвачены были военные с нетипичными фамилиями. (Примаков, единственный носитель русской фамилии, русским не был.) А евреи среди верхушки РККА, как и латыши, украинцы, поляки, играли заметную роль. Громадна была в стране популярность Яна Гамарника, начальника ГлавПУ РККА, командарма 1-го ранга. О Якире сказано. Да и кроме них было немало евреев на постах командующих и заместителей командующих и начштабов округов, командармов, комкоров, комдивов типа Фельдмана, Славина, Аронштама, Шифреса, Вайнера, Туровского... Список можно продолжить без труда.
      Никакое действие даже рассмотрению не подлежало авторитетными военными без ведома такой личности, какой был Гамарник{32}. Идеологическим лидером РККА он был не только формально. Мог он толкнуть армию к вмешательству в политическую жизнь страны при обилии евреев в командных кадрах и нарастании антисемитизма в мире? Он лучше других представлял, как завопит гитлеровская пропаганда по поводу свержения Сталина, как разыграет антисемитскую карту: вот, опять евреи варят свою кашу, не зря они, нацисты, обращают внимание мира на страшную еврейскую угрозу, на этот всемирный заговор, на вмешательство евреев в жизнь народов, ведомых своими любимыми вождями. У Гитлера в противостоянии с вермахтом были основания опасаться, что советские военные подадут дурной пример его собственным генералам, тоже оборонцам, тоже считавшим, что мир надо хранить, а не рушить, так что в интенсивности и истеричности антисемитской кампании сомневаться не приходилось. Опять вспомнили бы участие евреев в революции и всю уже как-то улегшуюся кровь Гражданской войны, о которой они не желали вспоминать. Это был позор их честной жизни. И соображения дисциплины и революционного запала не оправдывали теперь в их глазах содеянного в страшный 1919 год. Тем паче в соображении того, фарсом какой диктатуры обернулось свержение просвещенной монархии. Закрыть на это глаза они не могли. Судьба крестьянства не позволяла.
      Последний из вышеизложенных тезисов относится лишь к разряду более или менее правдоподобных догадок. Но, когда речь идёт о мотивах, что такое вся история, как не предположения и догадки...
      18. Чистка
      Аресты военных начались в 1936 году. За единственным исключением: в июле 1935 года, первым среди всех и ещё за год до ареста Шмидта, взят был комкор Г.Д.Гай (первый командир Жукова). В то время он уже преподавал историю военного искусства в военно-воздушной академии.
      Впрочем, аресты в армии шли постоянно. В двадцатые брали царских генералов, подлинных полководцев Гражданской войны - А.Е.Снесарева (он и вовсе был свидетелем подвигов Сосо в Царицыне, включая утопление барж с арестованными офицерами), А.А.Свечина и других. Их сперва увольняли.
      И всё же начало чистки армии можно датировать 36-м. Брались ключевые фигуры, те, кто и на безрассудство способен был - умереть, но убить тирана. Брали пока ещё скупо. Одним из первым взят был Примаков, в описываемое время зам. начальника Ленинградского ВО. Разведка традиционно находится в ведении зама. Вёл ли Примаков в Ленинграде собственное расследование обстоятельств гибели Кирова и исчезновения свидетелей? Если даже не вёл, материалы по линии военной разведки поступали и копились у него. Одного этого было довольно.
      Но истории об этом ничего не известно. А - жаль.
      События между тем пошли густо.
      Серго Орджоникидзе, лучший друг вождя, гибнет прямо в своём рабочем кабинете в феврале 1937 года. По стечению обстоятельств, сам вождь находился у него "с рабочим визитом"{33}. Застрелен ли был Серго лучшим другом или доверенным чекистом, не суть важно. Вождям "по секрету" было сказано, что Серго не выдержал напряжения борьбы и застрелился. О пуле умолчали, дабы не возбуждать массы, и смерть объяснили разрывом сердца.
      Дальнейший сценарий тот же: кремация, захоронение в кремлёвской стене, верный ленинец, лучший друг товарища Сталина, скорбь вождя, книги, портреты, переименование городов...
      Что ж, не пытали.
      График арестов (и казней) продуман был и выполнялся до часов, до минут. В уголовных делах Сталин опередил компьютер и пока остаётся непревзойден.
      Предельно осторожно брали командующих округами.
      Первым взяли Якира. И Уборевич был опасен, но Якир, отец солдатам, непререкаемый авторитет, был любимцем РККА и командовал округом, который теоретически, конечно - способен был разметать всё на пути к Москве. Якира брать следовало деликатно, его и переводить некуда было, его знали и любили всюду. Тем не менее объявлен был перевод Якира в Ленинград - дабы подвесить его до ареста: уже не командующий КОВО, уже не даст приказа идти на Москву. Но и до Ленинграда допускать нельзя. Перевод мог вылиться в демонстрацию любви и при прощании на старом месте, и по прибытии на новое.
      Командующих округами брали вагонным методом, впервые примененном на Примакове. Тот, правда, выбил чекистов и с личной охраной забаррикадировался в вагоне до получения гарантий от Ворошилова: ведь однажды Ворошилов уже велел его освободить. Только вдуматься в то, как подло, умно и коварно всё готовилось... Примаков был подлинно живой легендой Гражданской войны. Он даже среди командармов был героем. Его взяли самым первым и - отпустили под ворошиловскую гарантию, чтобы всякий арестованный надеялся, что это не конец и нарком одной своей властью способен освободить его и даже вернуть на пост... Какой подлый ход. И какой дальновидный. Конечно же, не ворошиловский, а сталинский. Но Якир гарантий не ждал и был взят в пути, кажется, в Брянске, сонным, 28 мая. Уборевича взяли 29-го, едва поезд вошёл под дебаркадер Киевского вокзала.
      Вождь перевел дыхание. Одни командующие войсками без ремней и знаков различия сидят в камерах-одиночках под охраной таких псов, каких нет и в аду. Другие созваны на Военный Совет и от своих войск тоже оторваны. А в Московском округе войсками командуют свои люди.
      Высший Военный Совет собрался 1 июня.
      Так, внезапно, армии оказался предоставлен шанс.
      В том, как собрали Совет, видна величайшая растерянность. Заседание, несмотря на исключительность его, проводилось в обычном месте, во 2-м доме наркомата обороны, то есть на территории армии. Охрана на таких заседаниях в зал не входит. Вождь оставался наедине с военными на протяжении нескольких часов. Все упущенные шансы демократического смещения вождя свелись к последнему и уже не демократическому. Армии в лице лучших - пока что! делегатов, командующих округами, начальников управлений Наркомата Обороны, начальников академий дана была ещё одна, самая распоследняя возможность осознать, что начато её уничтожение по принципу отбора лучших. Дана была возможность выбрать между вождём и товарищами. Между изменником Родины, осуществлявшим подрыв оборонной мощи страны, губителем народов, самозванцем, величавшим себя их отцом, - и честными слугами отечества, хотя и не русскими, которых он так умело отобрал для первого хода своей игры и которых, ради спасения своей шкуры, подло обвинил в измене. Притом возможность выбора длилась не мимолётно, но часами - с докладом Ворошилова и лишь затем с появлением Сталина, который рвал и метал и подходил ко многим участникам вплотную с наглыми, вздорными репликами.
      Раньше думай о Родине, а потом о себе. В ком не возопит этот десятилетиями вбиваемый в советских людей лозунг при сопоставлении с деяниями вождя?
      Ход Высшего Военного Совета ранит душу ещё более XVII съезда. Гнусные реплики Сталина, выслушиваемые участниками Совета, из коих мало кто прожил год, вызывают зудящий вопрос: почему они терпели? Ведь не достойно честного армейского командира терпеть такое поношение. Зачем командарм Дубовой, не поверивший в виновность Якира и возразивший Сталину, не сделал знака товарищам? Все командиры были тренированные, физически сильные люди. Зачем гигант Криворучко не задушил подошедшего к нему с оскорблениями вождя, как сделал это потом с ударившим его следователем{34}, а остальные зачем не вскочили с мест и не схватили сталинско-ворошиловскую клику, не думая о том, что будет дальше? Что-то было бы. Всё лучше, чем было. Неужто ещё оставалось неясно, что, если в стране убивают фрунзе и котовских, арестуют якиров и уборевичей, а гамарники кончают жизнь самоубийством, то хорошего быть не может и действовать надо не рассуждая?
      Пёстрый народ сидел в зале, даром что судьба почти всех сложилась одинаково. Сложилась потом, а во время заседания в большинстве своём они не сомневались в вожде. И он вышагивал перед ними в газетной броне всенародной истерической любви.
      Как это знакомо...
      "Так им и надо, - говорят современники. - Все они были подлецы!"
      Ну да, что ещё проще, как не стрижка под одну гребёнку... И никто при этом не подумает, что погибшие получаются подлецы, а Ворошилов с компанией агнцы.
      Все участвовали в подавлении народных движений. Но одних измучили угрызения совести, а других по этому же поводу распирала гордость, как Будённого, хваставшего подавлением басмачества так же, как рейдом в тылах Деникина. А это ведь было уже в тридцатые, а не в 1919-м, в котором не с нашими сегодняшними мерками судить, как отец убивал сына и брат брата.
      Даже новые историки не смеют утверждать, будто чистка армии шла по профессиональному уровню. Уж в чём ином, но в отсутствии профессионализма командармов не упрекнёшь. Будённый же и Ворошилов были просто нули.
      Вот эпизод, рассказанный Г.Иссерсоном в журнале "Дружба народов", No 5, за 1988 год:
      Разбирается упомянутая работа Триандафиллова "Характер операций современных армий". Разбор проходит в ЦДКА под председательством начальника Политуправления РККА Гамарника. Присутствуют Тухачевский, Будённый, Егоров, Уборевич, Эйдеман, работники Штаба РККА, преподаватели и слушатели военных академий. Единодушная оценка книги - труд имеет большое научное и практическое значение для развития нашего оперативного искусства.
      Будённый в резком (скорее, наверное, грубом) выступлении объявил книгу вредной, принижающей роль конницы и противоречащей духу Красной Армии. Это выступление вызывает весёлое оживление в зале.
      Затем выступает Тухачевский, обстоятельно разбирает основные положения Триандафиллова и полностью соглашается с его выводами о необходимости технического перевооружения армии. Сказал, что конница не оправдала себя уже в Первую мировую войну, тем паче не сможет она играть сколько-нибудь важную роль в новой войне.
      Это заключение вызывает бурю со стороны Будённого. Он сказал, что Тухачевский "гробит всю Красную Армию". Тухачевский, обратясь к сидящему в президиуме Будённому, с вежливой улыбкой говорит (маршал маршалу): "Ведь вам, Семён Михайлович, и не всё объяснить можно!" - и зал реагирует смехом.
      Когда Пифагор доказал свою теорему, он принёс в жертву богам сто быков. С тех пор, если делается большое открытие, все скоты волнуются...
      А открытие-то заключалось в том, что конница перестала быть главной ударной силой современной армии. На смену пришли железные кони.
      Но если конница бесполезна, что же будет с Будённым и его другом Ворошиловым? Ну ладно, пока Главная инспекция кавалерии не подчинена Штабу РККА. Но ведь ясно, что это явление временное и положение этих товарищей незавидно, им не под силу конкурировать с современно образованными и куда более одарёнными коллегами-генштабистами.
      Так что очень кстати гибнут в авиакатастрофе высшие офицеры Генштаба, ответственные именно за механизацию армии, среди них зачинщик этой всей кутерьмы, главный теоретик новой стратегии и тактики Триандафиллов.
      Не чистка ли это, только ещё в скрытой форме?
      По сумме деяний Сталина потомки вправе исходить из презумпции виновности. Пусть адепты Сталина докажут теперь, что авиакатастрофа, в которой погиб комкор Триандафиллов, друг Тухачевского{35}, не была подстроена с одобрения вождя. Пусть докажут, что не было попойки в Кремле вскоре после расстрела восьмерки и что дуб Будённый, заливаясь смехом, не говорил возбуждённо своему боссу: "Ну, объяснили ему, высоколобому? хорошо объяснили? всё понял?" А босс "в усах улыбку прячет"....
      Брали лучших - тех, чьего интеллекта вождь опасался{36}. Тех, кто мог догадаться о подлинном смысле происходящего, скрытого под абсурдными обвинениями в измене Родине или сотрудничестве с иностранными разведками. Не интеллектом превосходил вождь тех, кого ликвидировал, а подлой решимостью, ханжеством и коварством. По этим статьям он был недостижим.
      Интеллекты высоколобых были ликвидированы.
      Нули, возведенные в степень, остались нулями.
      С ними страна вошла в полосу лихорадочной подготовки к войне.
      С ними же и в войну вступила.
      * * * "Разгром Красной Армии силами НКВД - самое крупное по последствиям деяние Сталина. Исследовано оно пока ещё очень и очень слабо... Лишённые важнейших документов, мы не можем обсуждать проблему с достаточной глубиной. Попытаться восстановить ход событий, называя вероятные причины - вот, пожалуй, всё, на что можно сегодня рассчитывать." (В.Рапопорт, Ю.Геллер. "Измена Родине")
      Гений всех времён и народов, великий вождь и учитель, отец трудящихся всех стран мира, вот он перед нами при свершении величайшего своего деяния разгрома собственных вооружённых сил.
      Потрясающая собранными "в пору глухую" фактами и вложенными эмоциями, книга российских историков была завершена в июле 1977 года. Дорого она им обошлась. Один уплатил за неё инфарктом, другой инсультом.
      С тех пор пал СССР и открылись архивы - следственные дела, нередко сфабрикованные над трупами командармов, чтобы задним числом небрежно оформить их уничтожение. Вышли труды, описывающие машину уничтожения, начиная от ареста и до выстрела в затылок, часто лишь минутами отделённого от вынесения приговора, который всегда "обжалованию не подлежит". Ссылаюсь прежде всего на капитальную по объёму и уже не раз упомянутую книгу акад. О.Сувенирова "Трагедия РККА. 1937-1938". И что же? Обогатилась история объяснением причин террора?
      Военный историк академик О.Сувениров ограничивается описанием террора и завещает беречь армию, вполне обоснованно ссылаясь на страшный опыт войны. Но он не объясняет, почему армия стала объектом столь ожесточённой злобы вождя.
      В преамбуле своей формулы о самом крупном деянии Сталина Рапопорт и Геллер замечают, что, если историки в своих яростных полемиках и не приходят к единому мнению, то всё равно общее понимание истории обогащается новыми концепциями и точками зрения. Эта формулировка, таким образом, оправдывает написание книг, подобных моей.
      Мы подошли к тому, чтобы сформулировать ещё одно мнение о причине уничтожения РККА. Как ни странно, причина на поверхности. Если её не замечали, то потому, что желали - якобы в оправдание жертв террора - представить РККА послушной Сталину. Но послушных не уничтожают. Уничтожают лишь сопротивляющихся. Как Гитлер убрал непокорных генералов, так же и Сталин убрал непокорных командармов. Сопротивление было пассивным, но оно было. Фюрер сделал это по-своему, вождь по-своему. Гитлеру оказалось достаточно сместить две ключевые фигуры - и армия оказалась у его ног. Сталин не знал отставок, у него хороший противник - это мёртвый противник. И он умертвил одарённую верхушку командармов, мораль которых исключала захватнические войны с неправедными целями и жертвами. Теперь вождь мог вести любую внешнюю политику и делать с армией что угодно, она перестала быть носителем морали.
      К несчастью, верхушка РККА так была безупречна и таким обладала авторитетом, она так возвышалась своими человеческими качествами, а прежде всего преданностью делу, что поверить обвинениям РККА не смогла, просто не переварила этого, и тогда вслед за первыми отправились десятки тысяч других, практически весь высший комсостав армии и цвет среднего комсостава.
      Не думаю, что сказанное является таким уж открытием. Не это главное. Главное - перестать видеть РККА до чистки слепым орудием сталинских намерений. Если бы это было так, чистки не было бы.
      Разгром РККА стал причиной наших военных потерь. И причиной войны. Так считал более чем лояльный по отношению к Сталину и авторитетнейший в советской армии военачальник маршал А.М.Василевский. Ученик Б.М.Шапошникова, он безусловно выражал взгляды учителя, спасшегося, но раздавленного чисткой как личность, так и не оправившегося от неё, зато, как никто, знавшего мощь уничтоженных талантов и, в противовес своему, силу их характеров.
      19. Судьба маршала Блюхера
      Как трактуют жизнь и смерть командармов теперь, полстолетия спустя после их трагической гибели, видно из описания благополучного варианта страшного на самом деле даже по меркам чистки конца маршала Блюхера.
      Бойкий журналист о военном даровании маршала говорит мельком: "О деятельности Блюхера в годы Гражданской войны рассказано столь много, что повторяться нет смысла". Далее приводится уникальный по тому времени перечень наград маршала, среди которых ордена Красного Знамени и Красной Звезды, оба под No 1. Но, вразрез этим наградам, такое идёт замечание: "Казалось бы, всё это говорит о несомненном военном таланте Блюхера. Но здесь надо отметить, что всё время Блюхер воевал с довольно слабым противником".
      Словом, молодец против овец... Но где же это столь много сказано о деятельности Блюхера в годы Гражданской войны? В статьях о репрессированных полководцах упор делается на их участии в строительстве РККА и на последнем периоде жизни. Наверное, не худо привести справку о противнике, противостоявшем Блюхеру, и предложить читателю самому судить о силе или слабости оного, а также и о заслуженности наград Блюхера, тем более что вопрос о них решал РВС, в первую очередь Троцкий и его заместитель Склянский, и трудно представить, что они ни за что награждали вновь учреждёнными орденами всё того же человека.
      В 1918-м противником Блюхера на Урале был атаман Дутов. Чехословацкий мятеж заблокировал красных между чехами и дутовцами у Белорецка. Казаки не были слабым противником. Чехи тоже. Командиром объединённых красных отрядов избран был Н.Д.Каширин (авторитетнейший впоследствии командир РККА, командарм 2-го ранга; как и Блюхер, назначен членом трибунала на процессе Якира-Тухачевского в июне 1937-го, но уже в августе арестован и, как и Блюхер, уничтожен в 1938-м). Блюхера избрали заместителем Каширина. Сводный отряд в 6000 человек в июле 1918 года с ожесточёнными боями дошёл до Юрюзани, но вынужден был отступить в исходный район. Раненого Каширина сменил Блюхер, отряды реорганизовал в полки, батальоны и роты и предложил новый план похода на Красноуфимск, через заводские районы, где окружённые могли получить пополнение. В походе отряд вырос в армию с железной дисциплиной из стрелковых и кавалерийских полков, при артиллерии и вспомогательных подразделениях. Эта армия разбила противостоящие ей части белых в районе Зимино и на критическую неделю блокировала их сообщение с Сибирью. Пройдя 1500 км по болотам и горам, проведя более 20 боёв и разгромив 7 белогвардейских полков, армия Блюхера нанесла поражения белым на р. Уфе и у с. Красный Яр победоносно соединилась с войсками Восточного фронта.
      Здесь Блюхер в качестве начальника 30-й и 51-й дивизий и пом. командующего той же 3-й армии участвовал в разгроме адмирала А.Колчака, что, как известно, ему тоже вполне удалось.
      В должности начальника 51-й дивизии Блюхер проявил себя при штурме Перекопа.
      В качестве военного министра и главкома Народно-революционной армии ДВНР руководил реорганизацией армии и разгромом белых под Волочаевкой, обнаружив попутно недюжинные способности в дипломатической игре многих стран, вовлечённых в интервенцию.
      Где же слабый противник? Чехи? Уральские казаки? Герой России адмирал Александр Васильевич Колчак? Генерал Пётр Врангель? Даже если под Волочаевкой Блюхеру противостояли не лучшие кадры белых, то ведь и под его началом не гвардия была.
      Или дело не в слабости противника, а в том, что Блюхер умел в нужный момент в нужном месте оказаться сильнее? Сие и есть военное искусство.
      Впрочем, лишённый маневра, что почти неизбежно в обороне, Блюхер там оказался не стоек?
      Да ведь это он защищал легендарный Каховский плацдарм, одну из самых горячих точек Гражданской войны.
      Подкинули журналисту версию, что Блюхер воевал со слабаками. Кто-то всё старается, кто-то всё роет...
      Да, скажет читатель, но тот же полководец слабо воевал на Хасане. Приказ наркома Ворошилова No 0040 с обвинениями в адрес Блюхера неотразим, как топор: "...Руководство командующего КДфронтом маршала Блюхера... у оз. Хасан было совершенно неудовлетворительным и граничило с сознательным пораженчеством. Всё его поведение за время, предшествующее боевым действиям, и во время самих боев явилось сочетанием недисциплинированности, двуличия и саботирования вооруженного отпора японским войскам, захватившим часть нашей территории... От всякого руководства боевыми действиями т. Блюхер самоустранился, прикрыв это самоустранение посылкой начштаба фронта тов. Штерна в район боевых действий..."
      И впрямь страшно. Это как приговор. В таких выражениях клеймят изменников. И это уже помимо резюмирования неразберихи в материальном обеспечении войск, их слабой выучки (?) и неготовности при выступлении по тревоге на защиту границы при вторжении врага. Для такого военного, каким был маршал, азбучные ошибки и впрямь непростительны.
      Но - "Стоп, камера!" Сделаем остановку. Поскольку не было никакого вторжения японских войск в 1938 году на территорию СССР. А был всё тот же Сталин, мастер провокаций, и было вторжение советских войск на японскую территорию. Тот же приём через год Сталин применит на финской границе. Но к тому времени в Красной Армии уже не останется никого, чтобы, в противовес воле великого вождя, саботировать отпор противнику, который никогда не давал повода для отпора. И состоится позорная финская война.
      Впрочем, мы забегаем вперед...
      Первые репрессии против армии мало затронули Дальний Восток. Весь жуткий 37-й год и первая половина 38-го прошли для Отдельной Краснознамённой Дальневосточной Армии относительно спокойно. Но в мае 1938-го прибыли новый начальник ГлавПУ РККА Мехлис и зам. наркома Внудел Фриновский, каждый в отдельном поезде.
      Далее цитирую с неизбежными сокращениями книгу Рапопорта и Геллера "Измена Родине": "... Командиров стали хватать сотнями{37}. Нельзя сказать, что момент был выбран удачно. Обстановка на границе была накалённой - не без помощи Сталина. У вождя сложилось впечатление, что Дальний Восток - это пороховая бочка. Китайцы и корейцы, живущие под японским сапогом, ждут только искры, чтобы разжечь пламя народно-освободительной борьбы. Карательные органы занялись высеканием искры. На границе имелись не демаркированные участки, однако пограничные патрули обеих сторон ходили по определенным маршрутам и столкновений не происходило. В конце июля на границу пожаловали Фриновский и заместитель начальника Управления НКВД по Дальнему Востоку Гоглидзе. Собрали пограничников свежего набора, незнакомых с местными условиями. Им были вручены новые карты, где некоторые участки, фактически контролируемые японцами, были показаны как наши.
      29 июля (1938 г.) на одном из ложно обозначенных участков в районе оз. Хасан произошел инцидент. Наши пограничники увели с собой захваченного японского офицера в качестве доказательства нарушения границы. Высоты Заозерная и Безымянная по молчаливому соглашению считались ничьими. Наши тут же их заняли. Японцы выбили оттуда советские части и укрепились. Развернулись военные действия крупного масштаба. Положение наших войск осложнялось... приказом Сталина: воевать так, чтобы ни одна пуля не пролетела на японскую территорию. Посему высоты пытались захватить с помощью почти что одних штыковых атак. Когда наши части поднимались в атаку, японские огневые точки говорили во весь голос. Потери были чувствительные.
      Наконец, ценой больших жертв удалось овладеть спорными высотами. 11 августа военные действия были остановлены. Была выполнена демаркация границы, закрепленная в мирном соглашении. Вспышка народных восстаний не состоялась".
      Быть может, даже в этой нелепой стычке потерь было бы меньше, если бы подразделениями командовали не вчерашние сержанты и старшины, а те командиры, которые готовили войска и которых похватали сотнями. Тогда все знали бы, где находится запас оружия и боевого имущества. И оно своевременно было бы выдано на руки. И части следовали бы порядку выхода на позиции. И рода войск по-прежнему умели бы взаимодействовать.
      Трудно поверить, что Блюхер действительно не командовал. Быть может, с точки зрения Сталина, он не был достаточно решителен. Почему?
      Едкая ирония заключена в симметрии ситуаций 1938-го и 1941-го.
      Прекрасный стратег, Блюхер знал, что опасность нависла над страной с запада и конфликт на востоке ей совсем уж ни к чему. Ему и в голову не приходило (если приходило, он гнал эту мысль), что Сталин провоцирует японцев. Быть может, жуткие расправы с лучшими людьми армии и такую мысль возбуждали: провоцирует, чтобы тут же замириться, но свалить вину на него, Блюхера, и таким образом оправдать расправу с ним. Вот маршал и держался в стороне. А три года спустя сам инициатор приказа No 0040 повёл себя и впрямь позорно в действительно начавшемся вторжении, принял его за провокацию и замер в страхе, не отдавая армии никаких приказов. Армия гибла, а приказа на отпор не поступало. Вот кто саботировал отпор агрессору. Сталин разгромил собственную армию и тем спровоцировал Гитлера на агрессию. Да ещё инициировал лживое "Опровержение ТАСС" от 14 июня 1941 года, не унявшее Гитлера, но усыпившее страну перед лицом врага, уже изготовившегося к броску вдоль всей западной границы СССР. Вот где были потери. Вот где была каша. Вот где материально-техническая база не просто не была развернута, но глупо и позорно сдана наступавшему противнику, существенно дополнив его тактический арсенал.
      Снятый с должности и отправленный то ли в Крым, то ли на Кавказ на принудительный отдых, маршал много думал. И додумался. В начале октября он написал письмо Сталину: "Все, что произошло, - результат провокации... Мои парни грудью шли на пулемёты японцев... Фриновского и Гоглидзе следует убрать с Дальнего Востока и наказать..." (Это, впрочем, было сделано позднее. Наказали за неловкость.)
      Этим письмом Блюхер обнаружил, что, вдобавок к своей пассивности в конфликте, догадался и о причине его. А дальше - что? Значит, и об авторе конфликта?