— А ты мне вчера не верила, когда я говорила, что он хочет провести ночь со мной. Как он хорош в постели! — не унималась Элисса, искоса поглядывая на Кристу из-под длинных загнутых ресниц. Она благодарила Аллаха за то, что прошлой ночью Кристы не оказалось поблизости, когда разгневанный господин бесцеремонно выпроводил ее из своего шатра. Она не хотела, чтобы Криста знала о том, что Ахмед отверг ее. Пусть она думает, что он наслаждается ими обеими.

— Мне все равно, что, как и с кем делает Ахмед, — заявила Криста, однако в ее тоне прозвучала неуверенность.

— Тогда пойдем искупаемся. Отец сказал, что через день-другой мы отсюда уходим.

Криста молча шла следом за Элиссой к водоему. Она непрестанно думала о том, что Ахмед ее предал, и никогда еще она не чувствовала себя такой несчастной. Душа ее была полна такой тоски, что она словно не замечала ни прекрасных цветов, растущих на берегу, ни прохлады прозрачной воды, ласкавшей ее кожу. Элисса уже искупалась и стояла на берегу, ожидая ее и нетерпеливо притопывая босой ногой.

— Ступай одна, — крикнула ей Криста. — Я собираюсь еще вымыть голову. — Элисса пожала плечами, встряхнула густой гривой черных волос и направилась к шатрам, предоставив Кристу самой себе.

И это было как нельзя более кстати: Кристе было просто необходимо побыть одной, не видеть все время рядом с собой Элиссу, каждое движение, каждое слово которой напоминали ей о том, что Ахмед предпочел пышные формы Элиссы ее хрупкому телу. Несмотря на то что Элисса никогда не выглядела и не вела себя как ребенок, Криста не могла забыть, что девушке только-только исполнилось пятнадцать. Она была уверена в надежности любви Ахмеда, но очарование юности оказалось для него слишком сильным искушением.

В это время Ахмед стоял на противоположном берегу и, прищурившись, наблюдал за Кристой. Он не мог смотреть на нее, не испытывая желания, противиться которому было невозможно. Он видел, что Элисса вернулась с купания одна, понял, что Криста должна быть здесь, и ноги словно сами собой понесли его в сторону оазиса. Накануне, когда он наконец отделался от Элиссы, было уже так поздно, что он решил не беспокоить Кристу. А утром Ахмед не мог прийти к ней, потому что был занят делами, и только теперь Элисса, сама того не ведая, предоставила ему возможность хотя бы ненадолго увидеться с любимой.

Криста стояла по пояс в воде и намыливала прядь за прядью волосы цвета светлого золота. Голова была запрокинута, а лебединая шея выгнута. Тело, выступавшее из воды, казалось телом статуи, изваянной великим скульптором из белоснежного мрамора, оно поражало изысканностью форм и гладкостью шелковистой кожи. Коралловые соски, венчавшие собою полушария грудей, были сочными и упругими, как спелые ягоды, они притягивали взор и словно молили о ласке. Ахмед, не сводя с них глаз, стал поспешно срывать с себя одежду. Поскольку женщины выбрали это место для купания, Ахмед строго приказал своим людям не приближаться к водоему, поэтому он был уверен, что никто их не потревожит.

Криста была так поглощена своими печальными думами, что не увидела, как Ахмед бесшумно скользнул в воду и медленно поплыл к ней. Она только-только отжала волосы и собиралась выходить на берег, когда вдруг почувствовала чье-то прикосновение к своим ногам под водой. Она закричала, хотела позвать на помощь, но неведомая сила утянула ее под воду, а когда Криста, задыхаясь и отплевываясь, вынырнула, рядом с ней оказался смеющийся Ахмед. Он поднял ее высоко в воздух, а затем осторожно поставил на ноги и прижал к себе.

— Я так скучал по тебе прошлой ночью, прекрасная сирена, — слегка задыхаясь, проговорил он.

Криста поджала губы и холодно ответила:

— У меня есть причины в этом сомневаться. Ахмед удивленно поднял брови.

— Ты сказала, что сомневаешься? Я не ослышался? Поверь, я действительно собирался прийти к тебе, но меня задержали. А потом уже было слишком поздно. Но вот теперь я здесь, и я хочу тебя.

Когда его рука погрузилась в воду и легла на шелковистый мысок между ее бедер, Криста невольно вздрогнула, постаралась отодвинуться, обещая себе, что не покажет, как волнуют ее его прикосновения и как она ревнует к Элиссе.

— Поищи наслаждений где-нибудь в другом месте, господин, — сказала она, подчеркнув слово «господин».

Ахмед недоуменно нахмурился.

— В чем дело, Криста? За что ты на меня сердишься?

Она ни за что не признается, что была у его шатра, когда он нес к себе Элиссу. Этого удовольствия она ему не доставит.

— Что бы ты ни делал, я не имею права сердиться, — с притворной покорностью сказала Криста.

— Ради Аллаха, Криста, что с тобой? Почему ты так говоришь? Ты нужна мне, любовь моя. Нам так мало приходится бывать вместе, а ты мне отказываешь, когда я прихожу к тебе.

Она не сопротивлялась, когда Ахмед прикоснулся губами к ее губам и раздвинул их языком, но не ответила на поцелуй. Но когда он провел губами по ее шее, спустился к груди и зажал губами чувствительный бутон на ее груди, одновременно лаская его языком, ее тело затрепетало, несмотря на все усилия не поддаться сладостным ощущениям.

— Криста, ты хочешь меня, — отрывисто проговорил Ахмед. — Твое тело говорит со мной на его собственном языке.

— Нет! — с яростью вскричала Криста. — Кроме тела, у меня еще есть душа. Я не рабыня, не наложница и не вещь, которой ты можешь распоряжаться по своему усмотрению.

Ахмед отпрянул.

— Так вот в чем дело? Ты думаешь, что я просто пользуюсь твоим телом? Я люблю тебя, Криста. Я уже не раз говорил это тебе и думал, что ты отвечаешь на мою любовь.

— Ты не понимаешь, что значит любить, — презрительно бросила Криста. — Ты путаешь любовь с похотью. Ты можешь наслаждаться в объятиях любой женщины точно так же, как в моих.

Ахмед почувствовал, как в нем просыпается гнев.

— Может быть, ты и права. Но сейчас я хочу именно тебя и, клянусь бородой пророка, я получу то, чего хочу. А ты? Чего от меня хочешь ты? Я отдал тебе свою любовь, я спас тебя от Абдуллы, рискуя жизнью своих людей. Ты принадлежишь мне. И если мне придется приказывать, чтобы ты отдалась мне, я буду приказывать!

Терпение было не в его характере. С раннего детства любое его желание мгновенно исполнялось, стоило только кивнуть. Гнев заставил Ахмеда забыть о том, что в англичанке Кристе воспитывали гордость, а независимым характером ее наделила природа. Он только понимал, что ему отказывают в том, чего он страстно желает. Его чувство к Кристе было глубоким и истинным, но воспитание брало свое: рожденный повелевать, он не мог не требовать полного и безусловного подчинения.

Слова Ахмеда лишь подхлестнули ярость Кристы, и она забилась в его объятиях, пытаясь вырваться.

— Ты самодовольный дикарь! Оставь меня! Я не стану подчиняться твоим приказам!

— Раздвинь ноги, Криста, — глухо проговорил Ахмед, взбешенный и одновременно восхищенный ее вспышкой. Под водой он схватил ее за ягодицы и немного приподнял. Она продолжала сопротивляться до тех пор, пока он не потерял терпения и силой не заставил ее обнять ногами его бедра. В следующее мгновение он легко вошел в нее. Трепет подавляемо го желания пробежал по ее телу, оно перестало сопротивляться, и губы Ахмеда изогнулись в удовлетворенной усмешке.

С каждым новым движением его страсть возрастала, ни одна женщина не воспламеняла его так, как Криста. Его пальцы впивались в нежную кожу ягодиц, а рот ласкал то полураскрытые губы, то набухшие соски. Когда он протиснул руку между их слившимися телами и нашел горячий бугорок, средоточие ее чувственности, Криста словно обезумела. Ее бедра задвигались в бешеном ритме, увлекавшем его за собой. Ахмед с восторгом и изумлением наблюдал, как меняется ее выразительное лицо, когда она приблизилась к границе экстаза. И наконец, когда широко открылись сапфировые глаза, устремляя в небо отрешенный невидящий взгляд, все его мысли исчезли, сметенные ураганом небывалых по силе ощущений.

Криста пришла в себя уже на берегу» когда Ахмед уложил ее на мягкий мох.

— Может быть, теперь ты расскажешь мне, любовь моя? — спросил Ахмед, опустившись рядом с ней.

— О чем? Я не понимаю, о чем ты говоришь, — неохотно пробормотала Криста.

— Что я должен сделать, чтобы доказать тебе свою любовь?

Ей хотелось закричать: «Не бери других женщин к себе в постель!», но, конечно, она этого не сделала. Гордость не позволяла ей доставить ему удовольствие признанием, что она шпионила за ним. Его воспитание и культура поощряли мужчину использовать любую женщину для удовлетворения чувственности. Достаточно ли будет ей одной его любви — без верности? Этот вопрос неотступно преследовал ее. Именно с этим ей придется столкнуться, если она останется с Ахмедом. Наконец Криста ответила:

— Если бы ты меня действительно любил, тебе не нужны были бы другие женщины.

— Что заставляет тебя думать, будто они мне нужны? — спросил он, и в его изумрудных глазах снова загорелся огонь желания. Ахмед словно невзначай прикоснулся рукой к ее груди, ощущая нараставшую тяжесть в чреслах. — Мне всегда было достаточно одной тебя.

«Ты лжешь, — мысленно возразила она, — еще вчера ты обладал Элиссой».

— Если бы ты любил меня как говоришь, ты не брал бы меня силой, — сказала она вслух.

— Силой? — искренне изумился он. — Ты только сначала не очень хотела этого, но ведь твое тело ответило. Тут не было никакого насилия, мы хотели друг друга. Неужели ты действительно думаешь, что другая женщина может дать мне такое же наслаждение, какое даешь ты?

— Н-нет, — неуверенно прошептала она, потому что знала наверняка — то, что они переживают друг с другом, недоступно никому другому. Но тем не менее оказалось, что этого недостаточно, чтобы удержать его от близости с Элиссой. — Но я хочу быть для тебя большим, чем наложница, Ахмед.

— Но ты и есть для меня гораздо больше, чем просто наложница, — с возмущением сказал Ахмед.

Он был оскорблен ее словами. — Разве ты не слушала всего, что я тебе говорил?

— Я слушала, — с грустью ответила Криста. «Но ты никогда не просил меня стать твоей женой, — кричало ее сердце. — Ты никогда не говорил, что не будешь обладать другой женщиной».

— Тогда идем, любовь моя, — сказал он, как будто все трудности разрешились. — Надо возвращаться в лагерь. Армия Абдуллы уже должна быть достаточно близко, и я должен заманить их как можно дальше в Сахару. — Он нежно поцеловал ее в грудь и неохотно поднялся с земли.

Когда они оделись, он повернулся к ней и сказал:

— Мы будем ехать быстро, любовь моя, и у меня не будет для тебя времени. Но помни, что всегда, каждую минуту, что бы я ни делал, я думаю о тебе и хочу тебя.

Это прозвучало настолько искренне, что Криста не могла не поверить. Она уже склонялась к мысли о том, что должна простить ему Элиссу — разумеется, если этого больше не повторится.

Следующие дни оказались тяжелым испытанием для Кристы. За день до того, как отряд Пустынного Ястреба должен был сняться с лагеря, в оазисе остановился купеческий караван, который направлялся в Фетц, и Ахмед купил два бассураба, которые должны были сделать путешествие более удобным для Кристы и Элиссы. Теперь они ехали не на лошадях, а в этих громоздких приспособлениях, укрепленных на спинах верблюдов. Хотя бассураб отчасти защищал седока от палящего солнца, по мере того как отряд углублялся в Сахару, жара становилась все более невыносимой. Кожа Кристы под одеждой шелушилась, она казалась суше, чем песок, по которому ступали их верблюды. Хотя она почти все время отпивала понемногу из бурдюка, ей казалось, что рот набит ватой.

Когда они останавливались на ночь, ставили только один шатер — для Кристы с Элиссой. Как и предупреждал Ахмед, Криста почти не виделась с ним в эти дни. Но еще больше ее огорчало то, что Элисса почти каждую ночь, в самое темное время исчезала на несколько часов. Мысль о том, что молодая берберка, может быть, уходит к Ахмеду, едва не свела ее с ума. Но гордость не позволяла ей расспрашивать Элиссу, у которой в последнее время стал подозрительно довольный вид.

Если бы Криста знала причину ночных отлучек Элиссы, она избавилась бы от напрасных сердечных мук. Элисса наконец поняла, что господин к ней совершенно равнодушен, и с досады завела любовника. Молодой туарег по имени Исмаил, главными достоинствами которого были мускулистое тело и самодовольное выражение лица, несколько напоминал ей шейха. Поскольку ее повелитель пренебрегал ею, она решила сама вкусить всех радостей любви и выполнить свое предназначение. В объятиях Элиссы Исмаил испытал такое райское наслаждение, о каком он даже мечтать не осмеливался, и, хотя он сознавал, что может поплатиться головой за то, что коснулся женщины великого шейха, отказаться от нее было выше его сил. Вкусив прелестей Элиссы и радостей запретной любви, которую она предлагала, он был готов заплатить за нее своей жизнью.

Однажды утром, когда туареги были заняты приготовлениями к отъезду, Ахмед разыскал Кристу и отвел ее в сторону. Лицо его побледнело и осунулось от усталости, а голос был резким и хриплым.

— Любовь моя, — сказал он. — Я знаю, что все это слишком тяжело для тебя. Сахара жестока к тем, кто не родился в ней. Мы приближаемся к тунисской границе. Я много думал и пришел к решению, которое будет болезненным для нас обоих.

Криста пожала плечами. Что он имеет в виду?

— Тунис? — недоуменно переспросила она.

— Да, — мрачно подтвердил он. — Я собираюсь отвезти тебя в Тунис к твоим родным. Туареги будут ждать моего возвращения в пустыне.

— Ты хочешь отправить меня в Тунис? — снова повторила она, как будто никак не могла постигнуть смысл его слов.

— Криста, у меня нет другого выбора. Если ты будешь в другой стране, Абдулла не сможет до тебя добраться. Я не могу таскать тебя за собой с места на место только потому, что не хочу с тобой расставаться. Это слишком эгоистично с моей стороны и слишком тяжело для тебя. Ты и так много раз подвергалась опасности из-за меня, а если с тобой что-нибудь случится, я просто не смогу жить. Я должен держать тебя подальше от Абдуллы.

— Но Ахмед, я ни на что не жалуюсь, — запротестовала Криста. — Я люблю тебя, и мне хорошо с тобой. Пожалуйста, не отсылай меня.

— И я люблю тебя, именно поэтому хочу, чтобы ты уехала отсюда.

— И ты останешься со мной в Тунисе? — с надеждой спросила она, хотя заранее знала, что услышит «нет».

Ахмед ответил не сразу.

— Любовь моя, ты же знаешь, что я не могу этого сделать. У меня есть дело, которому я должен посвятить себя. Я должен выполнить свою миссию. И когда я ее выполню, я приду за тобой.

— А что, если… что, если Абдулла тебя убьет?

— Он меня не убьет.

— А что, если я не дождусь тебя?

— Ты дождешься. — В его голосе прозвучала твердая уверенность.

— А Элисса?

— Элисса? При чем тут Элисса? Я пообещал ей мужа, если она станет хорошо служить тебе.

В душе Кристы раздался вопль отчаяния: «И кто будет тем мужем, которого ты ей обещал? Ты?» Согласно обычаю, он мог взять в жены Элиссу, хотя жениться на иностранке не мог.

— Желаю вам обоим счастья, — сухо проговорила она, но Ахмед не уловил сарказма, который она вложила в свои слова, потому что не имел ни малейшего представления о том, что она имела в виду.

— Я постараюсь сделать ее счастливой, — уверил он Кристу, думая, что та полюбила девушку и озабочена ее будущим.

— В этом я уверена, — еще более холодно бросила Криста.

— Забудь об Элиссе, любовь моя. До Туниса у нас с тобой еще будет немало ночей, и мы все успеем обсудить. А когда я покончу с Абдуллой, я никуда больше тебя не отпущу.

— Ты запрешь меня в своем гареме? — возмущенно спросила Криста. — А мы будем тянуть соломинки — кому из наложниц ублажать тебя ночью?

Ахмед даже на миг не мог предположить, что Криста говорит серьезно. Он игриво засмеялся.

— Можешь быть уверена, твоя соломинка всегда будет самой короткой. Я выберу другую женщину, только когда ты от меня устанешь.

Обратив внимание на ее поникший вид, Ахмед продолжал серьезным тоном:

— Любовь моя, пусть печаль исчезнет с твоего лица. Я вернусь к тебе, и мы больше не расстанемся.

«Пусть думает, что хочет», — с обидой и болью говорила себе Криста. Потому что, когда он вернется, если, конечно, это произойдет, он ее не найдет. Она проведет с ним эти последние бесценные ночи, но лишь для того, чтобы накопить воспоминания, которые будут утешать ее до конца жизни. Неужели Ахмед так и не понял, что она не может жить с человеком, в сердце которого ей отведено так мало места. Когда он отправит ее в Тунис, она сразу уедет в Англию и будет жить с теткой. Выйти замуж за Брайана она уже не сможет, потому что любовь Ахмеда навсегда заставила ее утратить интерес к остальным мужчинам.

Вскоре появился Омар с сообщением о том, что все готово к отъезду, и Криста рассталась с Ахмедом. Он бросил на нее пылкий взгляд, в котором было страстное обещание, и ушел. С его уходом в душе Кристы образовалась пустота, которую ничто не могло заполнить. Вдруг ей показалось, что солнце померкло, и она задрожала, словно от холода. Душа сжалась от какого-то страшного предчувствия, и она вдруг подумала, что видит Ахмеда в последний раз.