Жемчужина гарема

— Твои люди убили его! — гневно воскликнула Криста. — Ты убийца и… и презренный пират.

— Конечно, я пират, — невозмутимо согласился Рыжебородый. — А кровь-то у тебя горячая, как я погляжу. Это хорошо. Кто-нибудь выложит кругленькую сумму за право тебя приручить. Жаль только, что ты не девственница. Или девственница? Принц Ахмед был твоим любовником?

Криста замерла. Откуда он знает, что она не девственница? Неужели он… Неужели он изнасиловал ее, пока она была без сознания?

Из широченной груди Рыжебородого вырвался низкий раскатистый хохот.

— Нет, красотка, я и пальцем тебя не тронул, пока ты валялась без чувств, — сказал он, словно прочитав ее мысли. — Когда я тебя возьму, ты это почувствуешь. Если ты сумеешь мне понравиться, я приберегу тебя исключительно для себя, прежде чем продам.

«Господи, только не это!» — взмолилась про себя Криста.

— Мой отец заплатит за меня хороший выкуп, — поспешно сказала она. — Он занимает правительственный пост в Тунисе. Дайте ему знать, умоляю вас.

— Если твой отец обыкновенный правительственный чиновник, я сомневаюсь, что он сможет заплатить хотя бы малую часть того, что за тебя дадут на невольничьем рынке. Ты очень хороша, твоя красота необычна, изысканна. Волосы, глаза, фигура — выше всяких похвал. Благодаря тебе я стану богачом.

— Нет! — воскликнула Криста.

— Да, — кивнул головой Рыжебородый. — Как тебя зовут?

Криста словно онемела. Она только смотрела на него широко раскрытыми глазами и не могла вымолвить ни слова.

— Я, кажется, тебя о чем-то спросил, милашка. Как тебя зовут?

— К-Криста Хортон, — выдавила она из себя.

— Вот так-то лучше. — Рыжебородый удовлетворенно ухмыльнулся. — Скоро ты научишься меня слушаться. Кстати, ты так и не сказала, была ли ты любовницей принца Ахмеда. Он-то сразу признался, что ты его женщина.

Огромная рука сжала ее предплечье, вынуждая отвечать.

— Я… да, — сказала Криста. — Я любила его. — Господи, почему она говорит о Марке в прошедшем времени? Даже это чудовище не знает наверняка, жив он или умер. А вдруг рана оказалась не смертельной? А вдруг его пощадили акулы?

— Разденься, — вдруг приказал Рыжебородый, и Криста сразу же вернулась к реальности.

— Что?!

— Разве ты не слышала, что я сказал? Я хочу посмотреть, нет ли в твоей фигуре каких-нибудь изъянов. Если есть, то я могу передумать и отдать тебя команде, когда мне надоест с тобой забавляться. Если ты не так хороша, как кажешься в одежде, твоя цена сильно упадет. Лучше бы тебе все-таки быть девственницей, но тут уж ничего не поделаешь.

Криста не могла пошевельнуться, будто перестала быть хозяйкой своего тела.

— Нет, — еле слышно проговорила она. Издав гневный рык, Рыжебородый протянул свою здоровую ручищу и начал срывать с нее одежду, бросая куски ткани на толстый турецкий ковер, покрывавший пол. Когда на ней ничего не осталось, он отступил на шаг, любуясь совершенными формами, представшими его жадному взору.

— Восхитительно! Какая изысканность, какие линии, — радостно приговаривал он, поворачивая Кристу, как куклу, чтобы рассмотреть ее со всех сторон. Криста была немало удивлена, потому что она никак не ожидала подобных выражений от пирата. Под этим бесцеремонным взглядом, столь недвусмысленно оценивавшим ее стоимость, ей хотелось съежиться, стать невидимой.

— У тебя атласная кожа, — отметил он, лениво проведя толстым пальцем по ее ключице и груди до розового соска. — Ты само совершенство, — продолжал он с алчным блеском в глазах. — У меня есть одна мысль: я предложу тебя бею Абдулле. Он будет очень рад обладать женщиной своего брата. Рыжебородый хрипло засмеялся. — Да! Именно так я и поступлю. Как только мы прибудем в Алжир, пошлю весточку бею. Если он тебя возжелает, ему будет все равно, девственница ты или нет. И он не станет меня обвинять в том, что это я тебя испортил. Он грубо толкнул ее на широченную кровать, именно такую, какая была под стать человеку его комплекции.

— Мне сейчас недосуг заниматься тобой, красотка. Корабль важнее, — прорычал он, вернувшись к прежней грубой манере разговора. — Когда вернусь, посмотрю, хорошо ли научил тебя принц Ахмед искусству ублажать мужчину. — В два огромных шага преодолев расстояние до двери, он ушел.

Кристу поразило его сходство с кельтским героем-воином, и она содрогнулась, представив себе, как он наваливается на нее всем своим весом, как его гигантский член разрывает ей внутренности.

— Нет, лучше я убью себя, — пробормотала она вслух, роясь в тряпках, оставшихся от ее одежды. Этими лоскутами нельзя было прикрыть наготу, но Криста увидела комод в углу каюты и без колебаний обследовала его содержимое.

Там лежала стопка одежды, судя по размерам, принадлежавшей Рыжебородому. Криста выбрала рубаху, которая доходила ей ниже колен, закатала рукава и продолжала поиски. Теперь ей было необходимо найти какое-нибудь оружие, чтобы защищаться. В нижнем ящике лежал пистолет, но она с сожалением оставила его на месте. Криста не знала, ни как заряжать его, ни как стрелять. Она закрыла ящик и продолжала обыскивать каюту, все время поглядывая на дверь.

Следующим подходящим местом ей показался стол, и она поспешно стала выдвигать один ящик за другим. Наконец, когда ее пальцы наткнулись на холодное тонкое лезвие в дальнем углу одного из ящиков, на ее лице появилась удовлетворенная улыбка. Хотя нож, который она нашла, не слишком подходил на роль смертоносного оружия, все же это было лучше, чем ничего.

Чувствуя себя гораздо более уверенно, чем прежде, Криста на цыпочках подкралась к незапертой двери и приоткрыла ее. В проходе стоял на страже пират, который в эту минуту смотрел в противоположную сторону. «Убежать невозможно», — поняла Криста, и ее снова охватило отчаяние. Даже если она сумеет выбраться из каюты, что дальше? Она вернулась к постели и спрятала нож под подушкой, чтобы его легко можно было достать.

Вдруг дверь распахнулась, и проем заполнила фигура Рыжебородого. При виде Кристы, облаченной в его лучшую рубашку, его лицо исказилось гневом.

— Сними это, — приказал он тоном, не терпящим возражений.

Вздернув подбородок, Криста отрицательно покачала головой. Она с любопытством отметила, что теперь Рыжебородый выглядел совсем не так, как когда она увидела его в первый раз в бою. Он помылся, волосы и борода уже не торчали в разные стороны. В ее груди вспыхнула искра надежды. Может быть, в этом варваре есть хоть капля благородства.

Захлопнув за собой дверь, Рыжебородый неторопливо прошел в каюту, зажег светильник, потому что, пока он отсутствовал, уже наступил вечер. Дневные дела были закончены, и теперь ничто не мешало ему предаться забавам с прекрасной пленницей. Впереди была целая ночь, в течение которой он мог наслаждаться ее восхитительным телом, хочет она того или нет. Ему нравилось, что в ней есть характер и что она сопротивляется, но это никак не влияло на его намерение овладеть ею.

— Мне бы не хотелось испортить свою любимую рубашку, — сказал Рыжебородый, окидывая ее похотливым взглядом, — но придется это сделать, если ты сама ее не снимешь. — Он наклонился над кроватью, рука Кристы скользнула под подушку, пальцы сомкнулись вокруг рукоятки ножа, и это ее немного успокоило.

— Сначала тебе придется меня убить, — храбро заявила она.

В янтарных глазах Рыжебородого появилось выражение удовольствия.

— Это можно устроить, хотя, по правде говоря, я предпочитаю живых женщин. — Его огромная ручища приблизилась к вороту рубашки, и в это мгновение Криста выхватила из-под подушки маленький короткий нож и замахнулась им так, словно он был по меньшей мере в три раза длиннее и острее.

Рыжебородый ошеломленно приоткрыл рот, а потом разразился диким хохотом.

— Ты что, собираешься убить меня этой зубочисткой? Я одним щелчком выбью ее у тебя из рук и даже не порежусь.

Щеки Кристы залила краска стыда. Глупо было думать, что такое ничтожное оружие, да еще в руках слабой женщины сможет удержать этого человека от того, что он задумал. Но она не хотела признавать своего поражения. У нее еще остались в запасе ум и хитрость, и сдаваться она не собиралась.

— Доставь меня к моему отцу, — умоляющим тоном начала она. — Представь, что было бы, если бы я была твоей сестрой. Неужели ты хотел бы, чтобы твою сестру продали в рабство и обесчестили? По твоей речи я вижу, что ты образованный человек и, может быть, даже благородного происхождения.

И ты не всегда был пиратом. Я узнаю ирландский акцент.

Рыжебородый подбоченился, гордо вскинул свою львиную голову и сказал:

— Вы думаете, что все обо мне знаете, миледи, не так ли? Так вот, вы ошибаетесь. Да, я действительно ирландец. Но это было так давно, словно бы в другой жизни. И теперь мне нет места в цивилизованном мире. И сестры у меня тоже нет. Она умерла от голода, когда еще была ребенком. Я пират, человек, преследуемый законом и людьми, — продолжал он. — Я совершил побег из английской тюрьмы в ночь накануне своей казни. Меня приговорили к повешению за участие в восстании против короны. Ха! Участие в восстании! На самом деле я был предводителем этого восстания, только англичане оказались слишком глупы, чтобы до этого докопаться.

Несмотря на страх, который внушал Кристе этот человек, она слушала его рассказ затаив дыхание.

— Как… Как вы стали пиратом? — спросила она.

Никто и никогда не проявлял интереса к прошлому Рыжебородого, и вопрос Кристы затронул его за живое.

— Мне не повезло: после побега меня поймали вербовщики и заставили служить на английском корабле. Два ужасных года провел я в море под началом жестокого негодяя, который доставлял себе удовольствие тем, что издевался над людьми, особенно крупными и сильными. Чуть ли не все эти два года я жил в кандалах, потому что не выполнял приказы, и тогда я поклялся себе, что если когда-нибудь мне доведется получить свободу, то я никому больше не позволю собой распоряжаться.

— И все же вы каким-то образом вырвались из этого ада, — заметила Криста.

— На наш корабль напали корсары, и, когда они предложили мне вступить в свое братство, я с радостью согласился. А когда мы захватили «Рыжую ведьму», меня выбрали капитаном. О моих подвигах в этих водах ходят легенды. Я убивал, грабил, насиловал. Нет такого преступления, которого бы я ни совершил. Поэтому, красотка, мне ничего не стоит изнасиловать еще одну женщину или отнять еще одну жизнь. Я не хочу причинять тебе вреда, потому что ты нужна мне не только для того, чтобы поразвлечься. За тебя могут хорошо заплатить, и потому я предпочел бы, чтобы на твоей атласной коже не появилось ни царапины. Но я тебя хочу, и, если ты мне в этом откажешь, тебе придется несладко. Я знаю множество способов добиться расположения несговорчивой женщины, и все они малоприятны. И положи подальше эту зубочистку, пока не поранилась.

Криста со всей отчетливостью осознавала, что из этого положения есть только один выход. Ни за что на свете она не могла бы заставить себя ответить на домогательства Рыжебородого, особенно после того, как она познала нежную любовь Марка. Мысль о самоубийстве мелькала у нее в голове и раньше, но, когда она сказала Рыжебородому, что лучше убьет себя, она поняла, что сумеет без колебаний осуществить это намерение.

Прежде чем Рыжебородый успел понять, что происходит, она приставила острый конец клинка к основанию шеи, держа его обеими руками.

— Отойди, — приказала она. — Еще один шаг — и тебе придется выставлять на продажу труп.

Рыжебородый отступил, удивленный и рассерженный тем, что женщина смеет сопротивляться его желаниям. Любая другая на ее месте ползала бы у его ног. А это хрупкое на вид создание… Вот какую жену ему хотелось бы иметь, конечно, если бы он вообще собирался жениться. И все же он не мог не представить себе хоть на мгновение, каких красивых и сильных сыновей они произвели бы на свет. Но Рыжебородый был слишком практичным человеком, чтобы мечтать о невозможном. Он брал женщин, которые ему нравились, пользовался ими, пока это доставляло ему удовольствие, а потом продавал их. И такая же судьба была уготована и этой красавице, которая решилась на открытое неповиновение.

И все же он не мог не восхищаться силой ее духа. Под взглядом этих широко раскрытых голубых глаз с него начинала спадать шелуха показной свирепости, и это было совсем ни к чему. Долгие годы потребовались для того, чтобы Ивен Макглен забыл свое имя, происхождение и те уроки любви и нежности, которые преподала ему мать, да упокоит господь ее душу, — и превратился в неистового Рыжебородого, самого опасного из пиратов берберского побережья. И ни одной женщине не под силу разрушить этот образ и испортить его репутацию в братстве.

Губы под рыжей бородой решительно сжались. Он протянул руку к Кристе, но тут же ее отдернул, когда на белой коже выступила капля крови. Он поверил, что она действительно приведет в исполнение свою угрозу и не подчинится ему, а до этого момента ему казалось, что это не более чем слова. Ведь он не знал, что для Кристы теперь было почти все равно — жить или умереть. Она думала, что скорее всего Марк погиб, и, даже если каким-то чудом ей самой удастся спастись, без Марка ее жизнь потеряет всякий смысл.

— Я сделаю то, что обещала, — проговорила Криста, и в ее голосе прозвучала непоколебимая решимость. — Неужели ты так хочешь меня, что тебе уже не нужны деньги? По твоим словам, ты и твои люди должны получить за меня большую сумму. Зачем же упускать такую возможность? Имей в виду, прежде чем тебе удастся меня разоружить, я нанесу непоправимый ущерб своей внешности.

— Пожалуй, ты и вправду на это способна, — проворчал Рыжебородый. — Хотя бы ради того, чтобы мне досадить.

— Совершенно верно, — спокойно подтвердила Криста. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя такой сильной и уверенной в себе.

Рыжебородый в раздумье разглядывал Кристу. Нападение на «Милого друга» дорого ему обошлось. Команда и пассажиры французского судна отчаянно сражались, и пираты потеряли немало людей. Вдобавок им пришлось удирать и не удалось захватить с корабля добычу. Еще одним ударом судьбы была потеря принца Ахмеда. Единственная удача — это женщина принца, которая оказалась безупречной красавицей. Его люди уже радостно подсчитывали свою долю от ее стоимости на рынке и советовали ему обращаться с ней поаккуратнее, чтобы цена на нее не упала. Рыжебородого считали хорошим капитаном, который заботился о своих людях, хотя и требовал безоговорочного повиновения, и он не хотел никого разочаровывать. Он должен хранить жизнь и красоту этой несговорчивой бабенки, пока она не попадет в руки нового хозяина. Очень и очень богатого хозяина, с алчной ухмылкой думал он.

Криста прочла в глазах Рыжебородого признание в поражении и возликовала. Она победила! Победила благодаря своей воле, решимости и уму. Ей удалось усмирить дикого зверя, вовремя напомнив ему, какую ценность она представляет для всей команды. Она не отваживалась заглядывать в будущее и думать о том, что ждет ее в Алжире, — она подумает об этом, когда придет время. Может быть, ей удастся уговорить человека, который ее купит, отправить ее к отцу. Только бы этим человеком не оказался Абдулла.

— На этот раз ты выиграла, синеглазая ведьма, но все равно последним смеяться буду я. Посмотрим еще, кому ты достанешься. Может, тебя купит хозяин борделя, и тогда я возьму тебя на ночь. — На самом деле Рыжебородый знал, что хозяину борделя такая женщина, как Криста, не по карману, но ему хотелось отомстить ей за унижение.

Криста продолжала крепко сжимать обеими руками рукоятку ножа, хотя нервы ее уже не выдерживали напряжения. Если Рыжебородый попытается изнасиловать ее, хватит ли у нее духу вогнать нож в собственное горло? Но она никогда не узнала ответа на этот вопрос, потому что тот вдруг развернулся и вылетел за дверь, на ходу изрыгая проклятия.

Он ругался, не переставая, пока не оказался на мостике. Там капитан, угрюмо нахмурившись, принялся ходить взад и вперед, и толстые доски прогибались под его тяжестью. Он не мог припомнить случая, чтобы он позволил женщине взять над собой верх. Внезапно ему пришло в голову, что в действительности он легко мог бы отобрать у нее нож, прежде чем она сумела бы им воспользоваться. Почему же он этого не сделал? Потому что ему никогда в жизни не встречалась женщина, подобная Кристе Хортон, и, по всей вероятности, никогда не встретится. Она затронула какую-то чувствительную струну в его душе, и у него просто не было желания причинять ей боль. Какой другой женщине может прийти в голову защищать свою честь таким нелепым оружием?

Может быть, это было глупо с ее стороны, но храбрость этой женщины вызывала невольное восхищение. Криста воскресила в его душе воспоминания о прошлом, картины совсем другой жизни, о том, каким он был, пока не угодил в объятия собратьев-пиратов. Кляня на чем свет стоит злую судьбу, которая послала ему встречу с Кристой и заставила заглянуть в прошлое, Рыжебородый принял решение сделать нечто из ряда вон выходящее. Он оставит эту женщину в покое вместе с ее добродетелью, пока не продаст в Алжире. Чем скорее он от нее избавится, тем лучше. Если не уберечься, она скоро заставит его мурлыкать как котенка. Проклятие! Да, он, так и быть, согласен держать штаны на замке, но уж отпускать ее на волю он не намерен. Слишком долго он слывет грозой побережья, и менять привычки ему не пристало.

Криста внезапно проснулась и увидела, что над ней стоит, склонившись, рыжий гигант. Его ноги в высоких сапогах с отворотами прочно упираются в палубу, на губах блуждает насмешливая улыбка. В одной волосатой ручище он сжимал нож, который, должно быть, выпал у нее, пока она спала. Криста с трудом перевела дыхание, отчаяние и злость на саму себя душили ее. Как она могла заснуть? Все, чего она сумела добиться, пошло прахом, теперь она снова в полной власти Рыжебородого и его людей.

— Что ты собираешься делать? — спросила она, скрывая страх. При мысли о близости с этим человеком Кристу охватило такое отвращение, что она пожалела о том, что не убила себя.

— Не думай, что в прошлый раз меня остановила эта жалкая зубочистка, — презрительно фыркнул предводитель пиратов и отбросил нож в угол каюты. — Я мог бы в любую секунду выбить его у тебя из рук.

— Но я успела бы себя изуродовать, — заявила Криста.

Рыжебородый захохотал, запрокинув косматую голову.

— Девчонка, ты себе льстишь. Ничего бы ты не успела, уж поверь мне. — Он вдруг осознал, что это чистая правда. — А что касается моих намерений, — продолжал капитан, и в его желтых глазах появился странный блеск, — то знай, я не изменил своего решения и продам тебя в рабство. Но, прежде чем это сделать, я пошлю весточку Абдулле. Если он того захочет и окажется достаточно щедрым, ты отправишься к нему.

— Зачем я нужна Абдулле? Наверное, в его гареме много женщин, гораздо более красивых, чем я.

Рыжебородый злорадно улыбнулся.

— Но ни одна из них не была женщиной принца Ахмеда. Его может прельстить именно это. А если каким-то чудом принц Ахмед еще жив, Абдулла сможет использовать тебя как приманку.

— Ты… ты бессердечный ублюдок, — не выдержала Криста, наконец подыскав нужное слово. Она не могла вспомнить, чтобы хоть раз в жизни употребляла подобные выражения, но ведь ни разу в жизни она и не оказывалась в таком отчаянном положении.

— Меня называли и похуже, — ухмыльнулся Рыжебородый, устремив пристальный взгляд на ее ноги, прикрытые рубашкой лишь до колен. Криста увидела, куда он смотрит, и содрогнулась. Неужели сейчас он набросится на нее?

Он желал эту удивительную серебристоволосую женщину, как никого другого, но решил сдержаться. Она была так хрупка, все ее сложение никак не соответствовало его размерам. А если она будет сопротивляться, он может случайно изувечить ее. Никто не станет покупать женщину, не способную выполнять единственную предназначенную ей роль.

В последнее время доходы сильно упали: Англия и Франция стремились покончить с вольным братством, и в Средиземном море курсировало множество военных кораблей. Даже только что образованные Американские Штаты включились в преследование пиратов. Эта женщина представляла собой не столько тело, предназначенное для удовлетворения похоти, сколько возможность поправить дела. Людям надо вернуть забытое ощущение золота в руках, пока они не вышли из повиновения. Слишком давно им не улыбалась удача.

«Нет, — решил Рыжебородый, — я не трону девчонку и не позволю никому из команды пальцем к ней прикоснуться». Она не для таких, как он. На те деньги, которые за нее можно выручить, он сможет получить сколько угодно сговорчивых и страстных женщин, к тому ж более подходящих ему по комплекции. Они удовлетворят его получше, чем эта недотрога.

К величайшему облегчению Кристы, Рыжебородый с отвращением сплюнул и отвернулся.

— Ладно, красотка, отдыхай, — проворчал он. — Как бы мне ни хотелось разрядить в тебя свою пушку, я тебя принуждать не стану. Благодари судьбу за то, что мы встретились, когда у меня в кошельке пусто, иначе никакие фокусы с зубочистками тебе бы не помогли. Я тебя хочу, но в отличие от многих мужчин я думаю не яйцами, а головой.

Криста вспыхнула, но эти грубые слова вселили в нее новую надежду.

— Спасибо, Рыжебородый, — проговорила она.

— Не благодари меня. Может быть, тебе еще придется меня проклинать самыми страшными словами, когда твой новый хозяин за тебя возьмется. Я поступаю так ради выгоды. Дни пиратства сочтены, и я хочу, чтобы в моем кошельке звенело золото, когда придет время удалиться от дел. Я оставлю тебя в покое до Алжира, а придем мы туда дня через два, если не попадем в шторм. Мы уже прошли Сардинию, скоро будет видно африканское побережье.

Он смерил ее взглядом с головы до ног и, тяжело ступая, так что в такт его шагам тряслась мебель, вышел из каюты.

6

Стоя у иллюминатора, Криста смотрела на сияющий белый город, уступами поднимавшийся от гавани. Это был Алжир. Она ощущала такую тоску и тревогу, что впору было броситься в воду, кишевшую акулами. Если Марк жив, еще имеет какой-то смысл жить дальше. Но провести остаток жизни в рабстве без всякой надежды на спасение, знать, что он не ищет ее, не придет на помощь… Ей даже не хотелось думать о таком будущем.

Занимался рассвет. Из-за далеких пурпурных гор в глаза брызнули лучи солнца, позолотив шпили и минареты и обратив в драгоценную слоновую кость здания, расположенные на величественном холме. Кристе была видна широкая эспланада, похожая на балкон, нависавший над Средиземным морем.

Гавань Алжира была одним из последних прибежищ корсаров, терроризировавших Средиземноморье. Веками на побережье располагались колонии пиратов — своеобразные республики с выборным управлением, промышлявшие грабежом. В 1819 году Тунис объявил пиратов вне закона и запретил работорговлю, но Марокко и Алжир и семь лет спустя придерживались прежних обычаев.

Дверь распахнулась, и невеселые размышления Кристы прервало появление Рыжебородого. За последние два дня она видела его в первый раз. Еду ей приносил престарелый кок, который был просто не в состоянии причинить ей какой-либо вред, даже если бы у него возникли такие намерения. Предводитель пиратов сдержал слово; ни он, ни его люди Кристу не беспокоили. Если бы еще удалось заставить его переменить решение и отослать ее к отцу! Но тут он был непоколебим.

Рыжебородый быстро вошел в каюту, двигаясь удивительно легко для человека такого телосложения.

— Эй, красотка, давай собирайся, — приказал он. — Через час мы причалим.

Криста посмотрела на него с нескрываемым презрением.

— Как я могу собираться? Ты разорвал мою одежду, а другой у меня нет. Я несколько дней не принимала ванну, и даже причесаться было нечем.

У Рыжебородого удивленно приподнялись брови. Он ожидал увидеть Кристу в слезах или, по крайней мере, угнетенной, подавленной. А эта ведьма с серебристыми волосами укоряет его за недостаток комфорта. Удивительная женщина! Возможно, ему все-таки следовало оставить ее при себе, хотя нет, женщине не место на пиратском корабле.

— Вот одежда. Об остальном я позабочусь в Алжире, — буркнул он.

— Что это такое? — спросила Криста, с удивлением разглядывая странный наряд. В одной руке она держала одеяние из мягкого тонкого шелка небесно-голубого цвета, в другой — тяжелое темное платье с капюшоном. И то и другое одеяние было такой длины, что скрывало ее с головы до пят.

— Шелковая рубаха называется джебба, ее надевают на тело. А более тяжелая одежда — это яшмак. Его носят поверх джеббы. Еще возьми покрывало — это хаик. Все это ты наденешь на себя. Это обычная женская одежда в здешних краях.

Он подождал немного, удостоверился, что Криста все поняла, и вышел.

Довольная хотя бы тем, что на ней осталась собственная обувь, Криста семенила за Рыжебородым по узкой извилистой улочке. Капюшон спускался до самых глаз, а прикрепленная к нему чадра скрывала нижнюю часть лица. Под одеждой на коже Кристы выступили капли пота, хотя солнце едва пробивалось между нависавшими над улицей балконами.

Они шли плотной группой: впереди Рыжебородый, за ним Криста, а по бокам и чуть сзади двое вооруженных пиратов устрашающего вида. Неудивительно, что, когда они поднимались по крутой улице центральной части города, им уступали дорогу. Криста заметила, что улицы города подобны лестнице, ведущей из порта к вершине холма, и что передвигаются здесь исключительно пешком или на ослах.

Вдруг Рыжебородый скрылся в узкой арке, и, когда Криста немного замедлила шаг, ее грубо подтолкнули в спину так, что она едва не налетела на него. Хотя внутренний дворик, в котором они оказались, был невелик, он напоминал оазис в пустыне. Раскидистые деревья и яркие цветы окружали небольшой пруд с искрящейся голубой водой, в которой неторопливо плавали крупные золотые рыбки.

Криста была изумлена, увидев такой райский уголок в самом центре города.

— В дом, — приказал Рыжебородый и двинулся к увенчанной аркой двери. Она не шевельнулась, и тогда он схватил ее за плечо и толкнул вперед. Дверь беззвучно отворилась, и ей ничего не оставалось, как войти внутрь.

Человек с кожей цвета полированного черного дерева склонился в низком поклоне и произнес:

— Хозяин ждет вас. Пожалуйста, следуйте за мной.

Хотя Криста не знала арабского, смысл его слов был ясен.

Дом нельзя было назвать огромным, но комнаты с высокими потолками, которые поддерживали мраморные колонны, казались просторными, наполненными воздухом. На полу лежали ковры прекрасной работы, которые высоко ценились в Англии. Криста сразу поняла, что хозяин дома — человек состоятельный, и стала гадать, что связывает его с Рыжебородым. Очень скоро ей представилась возможность удовлетворить свое любопытство.

На высокой подушке, поджав под себя скрещенные ноги, сидел человек средних лет в ярком шелковом халате и белоснежном бурнусе. У него были твердые черты лица, а тело под одеждой казалось мускулистым и сильным. Особое внимание привлекали живые черные глаза под густыми бровями и крючковатый нос. Рот у него был хорошо очерченный, с сочными, чувственными губами, а иссиня-черная борода была аккуратно подстрижена. Головной убор состоял из искусно уложенного высокого тюрбана. Он с теплой улыбкой приветствовал Рыжебородого по-арабски:

— Рад видеть тебя, мой друг-великан.

— А я тебя, Калим.

— Что привело тебя в мой скромный дом? — Хотя Калим обращался к гостю, он ни разу не взглянул на него, потому что не отрывал глаз от маленькой изящной фигурки, закутанной в чадру. — Неужели ты считаешь меня настолько плохим хозяином, что приходишь с собственной женщиной?

— Эту женщину я собираюсь выгодно продать, — откровенно ответил Рыжебородый. — У меня есть причины думать, что новый правитель Константины очень заинтересуется моим товаром.

— Абдулла? Почему ты думаешь, что он захочет купить эту женщину? Я слышал, что его гарем совсем неплох.

— О нем говорят как о человеке, постоянно ищущем новых удовольствий и любителе экзотических женщин. Кроме того, я думаю, что именно эта женщина доставит ему много радости.

— Почему? — с любопытством спросил Калим.

— В последнем рейсе мы напали на французский корабль, на котором путешествовал принц Ахмед, брат Абдуллы и законный наследник Халида ибн-Селима, вместе с этой женщиной, своей наложницей. Во время жестокого боя Ахмед признался, кто он такой, и предложил свою жизнь в обмен на ее свободу. По всему было видно, что он без ума от этой красотки с дьявольским нравом.

— Принц Ахмед! Где он теперь? — сразу же заинтересовался Калим. — По всему побережью ходят слухи о том, что Абдулла захватил власть и назначил награду за голову принца Ахмеда.

Рыжебородый затряс лохматой головой.

— Один из моих людей перестарался и выстрелил в него. Ахмед упал за борт, а потом, когда я собирался послать людей его искать, к нам подошли два французских фрегата, и пришлось удирать. Судя по всему, принц Ахмед мертв, но мне удалось прихватить с собой его наложницу, так что мне есть на чем заработать.

Калим устремил на Кристу внимательный взгляд. Он бросил несколько отрывистых фраз стоявшему рядом слуге, и тот мгновенно снял с нее яшмак и джеббу. Она осталась стоять перед двумя мужчинами в одной рубашке Рыжебородого.

— Прелесть! — выдохнул Калим, очарованный тонкими чертами, изящными линиями и нежностью алебастровой кожи. — Какие волосы! Это действительно сокровище. Не стану оскорблять тебя, мой друг, предложением купить ее, ибо хотя я и богат, но не настолько, чтобы обладать таким чудом. Однако я почел бы за честь осмотреть эту женщину без этого… гм… одеяния.

— Я-то согласен, да боюсь, она станет возражать. У нее свои представления о том, как должна вести себя женщина, и раздеваться перед нами она не захочет.

— Мне послышалось или ты действительно сказал, что она была наложницей принца Ахмеда? По чему же она станет возражать?

— За время своего знакомства с Кристой — так ее зовут — я узнал, что она думает, что любит принца Ахмеда. Она благородного происхождения и считает, что не может быть простой наложницей.

Криста кипела от ярости, слушая этот оживленный разговор на непонятном ей языке. Почему она должна стоять молча, пока эти двое будут решать ее судьбу и развлекаться, разглядывая ее, как куклу? Возмущение оказалось сильнее страха.