ГЛАВА ПЕРВАЯ

Канун Рождества

Париж, Франция

Мчась по каменной лестнице на четвертый этаж, Джози Наварре слышала, как стук ее шагов отзывается гулким эхом в стенах старинного парижского дома на улице кардинала Лемуана.

Ей не терпелось поскорее вернуться домой. Возможно, для того, чтобы съесть продукты, которые она только что купила. Или, может, она просто не хотела, чтобы кто-нибудь догадался, что она будет праздновать Рождество в полном одиночестве. Как будто остальным жителям огромного города было какое-то дело до того, что ее друг Лукас уехал на праздники в Техас.

Достав из кармана ключ, Джози запретила себе думать о домах, наполненных детским смехом, музыкой, подарками и праздничной едой. А также о своей матери и сводных братьях, которые не позволили ей приехать в Новый Орлеан.

– Даже на Рождество? – умоляла Джози.

Не то чтобы она была готова с ними встретиться…

– Даже на Рождество. – Ее старший брат Арманд был непреклонен. – Кроме того, как же галерея Брайаны?

Джози повезло, что именно в тот момент, когда она попала в беду и ей нужно было поскорее уехать из Нового Орлеана, ее лучшей подруге Брайане понадобился человек, который присмотрел бы за ее галереей в Париже на время ее медового месяца.

– Брайана сказала, что на праздники я могу уехать домой, – сообщила Джози брату.

– Оставайся там! От греха подальше.

– Подумаешь, Рождество, – произнесла она вслух. – Радуйся своей удаче. Впереди у тебя целых две недели отпуска.

Джози немного задержалась возле двери квартиры Брайаны. Как обычно, сегодня она избежала переполненного, вызывающего клаустрофобию метро и старого лифта, издающего зловещий скрежет. В результате она устала и замерзла. В подъезде было холодно, и у нее изо рта шел пар.

Дверь заклинило, и Джози толкнула ее ногой с такой силой, что она ударилась о стену, а девушка споткнулась о порог и упала на колени. При этом бумажный пакет с едой вылетел у нее из рук.

Встав с пола, она закрыла дверь и подошла к окну, выходящему во двор. На улице было темно и тихо. Мадам Пикар, хозяйка этого дома, любившая вино, своих внуков и сплетни, сообщила ей, что все жильцы на праздники разъезжаются кто куда.

– Все, кроме вас, мадемуазель. Я жду нового жильца из Америки. Как только он прибудет, я сразу же отправлюсь в Руан повидать своего внука Реми.

Пятилетний Реми был проказником. По словам обожавшей его мадам Пикар, у мальчика были ее глаза.

Поскольку в окнах других квартир, выходивших во двор, не горел свет, Джози не стала задергивать шторы.

Зимой дни в Париже были пасмурными и короткими, а ночи – долгими и темными. Впрочем, в утренних туманах была своя прелесть. Каждое утро Джози подходила к окну и раздвигала шторы, чтобы полюбоваться голыми деревьями на фоне серого неба.

Подняв с пола пакет с едой, девушка включила свет, а затем зажгла рождественскую гирлянду, намотанную на плющ. Когда она посмотрела на конверт с открыткой, запиской и чеком от матери – единственным подарком под импровизированной елкой – ее охватило чувство вины и тоски по дому.

«Наши вкусы такие разные, и я никогда не знала, что тебе подарить, дорогая. Деньги – превосходный подарок», – писала ее мать.

Для людей, которые не знают и не любят друг друга.

Джози поставила бумажный пакет с черным кофе, теплой бриошью,[1] йогуртом и ежевикой рядом со своим ноутбуком. В тот момент, когда она заглянула внутрь, чтобы проверить, не пролился ли кофе, замигала лампочка автоответчика. Услышав глубокий голос с протяжным техасским акцентом, она улыбнулась.

– Веселого Рождества! Я так по тебе скучаю, – произнес Лукас Райдер. – Я рассказал о тебе своим родным и показал им фотографии твоих картин. Им понравились твои горгульи.[2] Они все очень за меня рады.

Его нежность одновременно успокоила и встревожила ее. Они познакомились на художественной выставке, и Лукас влюбился в нее с первого взгляда.

– Кроме моего старшего брата. – В его тоне слышалось напряжение. – Он не понимает современного искусства. И твоих горгулий. Говорит, что они похожи на огромных крыс.

Крыс? Червь сомнения, притаившийся в глубине ее артистической души, снова дал о себе знать.

– Позвони мне. – Лукас оставил номер.

Улыбаясь, Джози открыла пакет и принялась есть ежевику. Когда с ягодами было покончено, она подошла к холодильнику и налила в бокал немного «мерло».

Ей совсем не одиноко! Она вовсе не поэтому снова и снова прокручивает сообщение Лукаса. Его голос звучал так же уверенно, как и три дня назад, когда она провожала его до аэропорта. Как обычно, он был в потертых джинсах, сапогах и ковбойской шляпе.

– Я собираюсь рассказать о тебе своей семье.

– Да рассказывать-то особенно и нечего.

Он снял рыжую кожаную перчатку, украшенную изображением в виде двух переплетающихся черных букв «Р», и коснулся кончиком пальца носа Джози.

– Однажды мне придется многое им рассказать, но я подожду до тех пор, пока ты не будешь готова.

Когда это произойдет? Когда она сможет оправиться от ужасного предательства Бернардо?

– После Бернардо и… его ужасной выставки… – Она внезапно замолчала, но затем продолжила: – Я пообещала своим родным, что некоторое время не буду ни с кем встречаться.

– Мои родные полюбят тебя. Я Райдер.

– Ты произносишь свою фамилию так, словно ты член королевской семьи.

– У себя в Техасе мы все равно что короли. Иначе разве я мог бы себе позволить жить в том же квартале Парижа, что и старина Хем, и писать, как он?

Лукас рассказывал ей, что прежде чем стать знаменитым, Эрнест Хемингуэй жил на улице кардинала Лемуана с женой и ребенком. Подобно Хемингуэю, Лукас твердо решил жить за границей и писать великие американские романы, восхваляющие мужское начало.

Она снисходительно улыбнулась. Лукас был таким же самоуверенным, как и ее старшие братья. Вот что значит вырасти в безопасности и достатке.

Сделав глоток вина, Джози запретила себе думать о барже, затерявшейся на никому не известной речушке, и ветхом домике на ней. И о неграмотной девочке, которая жила там до тринадцати лет.

Джози подняла бокал и про себя произнесла тост за Лукаса. Как он отличался от Бернардо! Нахмурившись, она заставила себя произнести второй тост за свою семью. Однажды она сделает так, чтобы родные ею гордились.

Лукас. Закрыв глаза, Джози мысленно нарисовала его руки, глаза, губы и попыталась представить себя в его объятиях. Затем его образ превратился в образ идеального любовника – высокого, красивого и таинственно опасного.

Испытывая те же постыдные неистовые чувства, которые довели ее до беды с Бернардо в Новом Орлеане, она подошла к окну и снова посмотрела на темный двор. Когда она представила в одном из окон любовника своей мечты, ее сердце учащенно забилось.

Затем, раздосадованная на себя, Джози тряхнула головой, чтобы прогнать неуместные мысли. Пора приступать к работе. Повернувшись, она сняла серую куртку и бросила на газеты под мольбертом.

Сбросив туфли, Джози допила вино и поставила бокал рядом с ноутбуком. Положив руки на бедра, она склонилась над мольбертом, и юбка обтянула ее ягодицы.

После долгого рабочего дня в галерее Брайаны у нее болела голова, и она потерла виски. Из прически выбился рыжий завиток и упал ей на щеку.

Хотя у Джози не было опыта в управлении галереей и ее французский оставлял желать лучшего, Брайана не сомневалась, что подруга прекрасно со всем справится, пока они с Жаком будут в отъезде.

Сама Брайана обладала внешностью фотомодели. У нее были большие темные глаза, прямые черные волосы и смуглая кожа. Впрочем, она никогда не полагалась на свою красоту, чтобы добиться желаемого. За исключением того случая, когда она встретила на лондонской ярмарке искусств Жака, богато го торговца произведениями искусства.

Джози ответила на просьбу подруги отказом. Но так было до злополучной фотовыставки Бернардо в одном из известных музеев Нового Орлеана, на которой он представил Джози обнаженной.

Внезапно воздух к маленькой квартирке Брайаны стал тяжелым и затхлым от запаха красок и неприятных воспоминаний. Думай о сегодняшнем дне. Забудь о прошлых ошибках.

Джози вгляделась в незаконченную работу на мольберте. Внезапно яркие цвета, казавшиеся ей вчера подходящими, смутили ее. Подумав, что свежий воздух и вид Эйфелевой башни могут ее вдохновить, Джози подошла к высокому окну гостиной. Высунув голову наружу, она принялась искать взглядом башню сквозь голые ветви вековых деревьев.

Ничего.

Полная решимости, она забралась на подоконник и высунулась еще дальше. Снежинки падали ей на щеки и таяли. Зубы стучали от холода, по лицу стекали капли воды, но она улыбалась железной конструкции, мерцающей над крышей, словно гигантское рождественское украшение. В тот момент, когда Джози, забыв о холоде и опасности, любовалась символом Парижа, послышался свист.

– Боже мой! – воскликнула девушка. Резко повернувшись, она увидела в окне напротив красивое мужское лицо. В этот момент ее рука соскользнула со стены, и она почувствовала, что теряет равновесие.

Джози отчаянно пыталась снова схватиться за стену, но уцепилась лишь за медную водосточную трубу. Ее сердце бешено колотилось. Вместо того чтобы быстро спуститься вниз, она осталась стоять на подоконнике, забыв, что свет лампы у нее за спиной четко обрисовывает контуры ее фигуры.

Вглядываясь в окна напротив, Джози чувствовала, как у нее стучит в висках. Подняв руку, она вытащила шпильки из волос, и рыжие кудри разметались по плечам.

Она не сводила взгляда с таинственного темного окна. Шторы были раздвинуты. На мгновение Джози показалось, что она различила силуэт высокого мужчины.

Ее бросило в жар.

– Эй! – крикнула она. – Там есть кто-нибудь?

От одной лишь мысли о незнакомце ее кожу начало покалывать, соски затвердели.

Неужели за ней действительно кто-то наблюдал?

Кровь закипела в ее жилах. Покраснев, она быстро спустилась с подоконника. Ей следовало отойти от окна, но вместо этого она продолжала с улыбкой смотреть во двор, представляя себе любовника своей мечты.

Был ли он там, в окне напротив, высокий, красивый и таинственно опасный? Ее снова охватило неистовое желание.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Адам Райдер не имел привычки подглядывать за другими, но когда в квартире мисс Наварре зажегся свет, он подошел к окну и, подобно хищному зверю, притаился в темноте. Возможно, если бы в комнате не пахло плесенью, он не стал бы раздвигать шторы и открывать окно. Впрочем, сейчас это уже не имело значения.

Когда он увидел, как эротично Джози Наварре ест ежевику, у него внутри загорелся огонь желания. Не то чтобы ему нравились рыжеволосые женщины с пышными формами. Нет, он предпочитал свою Абигайль с коротко подстриженными черными волосами и хрупкой точеной фигурой, приковывавшей взгляды мужчин в радиусе ста метров.

Эксгибиционистки, позирующие обнаженными перед камерой скандально известного фотографа, тоже не в его вкусе. Но была ли мисс Наварре эксгибиционисткой? Сделан ли тот портрет в душе, так возмутивший его богатых родственников, с ее согласия?

Мать Адама предположила, что беспринципный папарацци Бернардо был ее любовником. Адам снова подумал об Абигайль Морган. Такой женой, как она, гордился бы любой мужчина.

Адам не любил путешествовать и считал, что восторженное мнение большинства людей о Франции было преувеличенным. Официанты здесь высокомерные и невнимательные, таксисты грубят по поводу и без.

Правда, ему понравилась дородная хозяйка квартиры, даже несмотря на то, что она попыталась недосдать ему сдачу. Эта заядлая сплетница более чем охотно поделилась с ним информацией о мадемуазель Наварре.

– La petite живет замкнуто. К ней ходит всего один мужчина. Лукас. Думаю, они просто друзья. Бедняжка много работает. Она рисует и приносит мне маленькие подарки, которые делают ее ученики.

Адам рассчитывал узнать более пикантные подробности. Все же было хорошо, что хозяйка думала, будто отношения Лукаса и мисс Наварре находились в начальной стадии.

Из-за снежной бури в Остине его самолет взлетел позже на десять часов. Адам так устал, что едва держался на ногах. Прибудь он в Париж утром, как планировал, то направился бы прямиком в галерею и предложил бы мисс Наварре деньги, чтобы она навсегда исчезла из жизни Лукаса. Райдеры благополучно избавились бы от нее, и ему не пришлось бы шпионить за этой очаровательной женщиной.

Что она, черт побери, там рисует? Расчлененные тела?

Жаль, что люди, не наделенные талантом, редко признавали это. Их творчество скорее могло стать хобби, нежели карьерой. Однако беспорядочное сочетание ярких цветов странным образом наводило его на мысли о сексе.

Горячем, необузданном сексе с этой женщиной.

Его снова бросило в жар, и Адам заставил себя думать о брате.

Лукас вернулся домой, одержимый Парижем, Хемингуэем, своим романом и мисс Джозефин Наварре, на которой собирался жениться.

– Это замечательно, дорогой, – мягко произнесла их мать Марион. Она редко делилась своими тревогами с кем-либо, кроме Адама. – Кто она?

– Джози – художница из Нового Орлеана. Сейчас она живет в Париже, потому что ее дом на реке затопило.

Никакого упоминания о Бернардо.

– Все ее картины уничтожены. Мать бросила ее сразу после рождения.

Лукас всегда питал слабость к сиротам и обездоленным.

– Какое направление в живописи она представляет?

– Современное.

Адам перешел к сути дела.

– Она этим зарабатывает себе на жизнь?

– Сейчас Джози управляет галереей своей подруги и преподает.

– Кто ее родители?

– Креолы знатного происхождения. По крайней мере, мать. Никто не знает, кем был ее биологический отец.

– Значит, она незаконнорожденная, дорогой? – обманчиво мягко произнесла Марион.

– Судя по тому, что я слышал, ее отчим тоже незаконнорожденный. Это был настоящий самодур, которому никто не мог угодить. Прямо как наш отец.

Марион поджала губы. Ее лицо приняло тревожное выражение, понятное только Адаму. Лукас, который был на редкость маловосприимчивым к эмоциям других, не имел ни малейшего представления о чувствах своей матери.

– Когда отчим Джози умер, ее мать сказала своим сыновьям, что солгала насчет того, что их сестра умерла при рождении. Малышку все это время воспитывала няня, которая затем куда-то исчезла. Тогда мать наняла частного детектива, который обнаружил Джози, живущую на болоте вместе с неграмотными охотниками. Скорее всего, это была семья брата ее няни. Перед смертью няня попыталась связаться с матерью Джози, но наткнулась на ее отчима, который настоял на том, чтобы девочка осталась у охотников. Мать Джози послала своих сыновей за сестрой. Джози была такой дикой и грязной, что они даже не надеялись, что смогут ее приручить.

Этих сведений о мисс Наварре было достаточно, чтобы убедить Марион Райдер в том, что Джози не подходит ее обожаемому Лукасу.

На следующий день Марион застала Адама одно го и тут же пошла в атаку.

– Дикарка с болота! В музее современного искусства есть ее фотопортрет в обнаженном виде. Можешь себе представить? Весь Новый Орлеан видел ее голой! – Глаза Марион расширились от ужаса. – По крайней мере, Селия никогда так низко не опускалась.

– Может, нам следует подождать реакции на предложение от самой мисс Наварре?

– В тебе всегда говорит адвокат! Не смей ее защищать! Сделай что-нибудь!

– Почему бы тебе не поговорить с Лукасом?

– С Лукасом? – Она рассмеялась. – Разве ты его не знаешь? Немедленно отправляйся в Париж! Останови ее!

– Сейчас, когда приезжает Абигайль? Это мой первый отпуск за год!

– Мы едва пережили твой брак с Селией. Ты желаешь того же Лукасу? Или этой девушке?

Адам похолодел.

Рыжеволосая женщина в окне напротив задумчиво смотрела вдаль. Глядя на ее бледное лицо, огромные глаза, приоткрытые губы, пышную грудь, он уже не помнил, для чего сюда приехал. Его сердце бешено заколотилось, и он забыл о себе, матери, брате… обо всем.

Внезапно в квартире стало жарко, и Адам вытер пот со лба. Черт побери. Его джинсы вот-вот треснут в области паха. Он хотел ее так, что был готов рискнуть всем, даже дружбой с братом.

Адам мрачно выругался. Нет, лучше задернуть шторы, покинуть квартиру и уехать из Парижа. Вместо этого Адам машинально подошел ближе к окну.

Лукас. Он здесь для того, чтобы защитить брата от той же ошибки, какую когда-то совершил сам. Писатель! Лукас вообразил себя Хемингуэем. Так я и поверил!

Это всего лишь оправдание его непомерных денежных трат. Образ жизни свободного художника и принадлежность к семье Райдер привлекали к нему большое количество неподходящих «друзей».

На первый взгляд Джозефин Наварре не самая худшая кандидатура на роль жены Лукаса. Да, в ее биографии есть темные пятна. Да, она недавно была влюблена в скандально известного представителя богемы. Каким-то образом этому беспринципному негодяю Бернардо удалось снять ее на пленку, когда она сидела обнаженной в душе. Струи воды стекали по ее роскошному телу, в то время как она безутешно рыдала, такая юная, беззащитная и потерянная. Знала ли она о том, что ее снимали?

Бернардо умело присоединил этот снимок к тем, на которых были запечатлены ее богатые родственники и их друзья с Ближнего Востока на фоне своих нефтяных вышек. Он разместил фотографии особняка семьи Наварре в Гарден-Дистрикт среди изображений бедных домов из соседних кварталов. Затем он показал их баржи и яхты на фоне вырубленных кипа рисов.

Но хуже всего было то, что, к большой радости защитников окружающей среды, Бернардо выставил свою маленькую коллекцию снимков в одном из ведущих музеев Нового Орлеана во время последнего нефтяного кризиса. Эта скандальная выставка наделала много шума. Деловой империи Наварре был нанесен серьезный финансовый удар, и братьев Джози обвинили в коррупции.

В конечном итоге Наварре завладели пленкой, подали в суд на всех, кто имел какое-либо отношение к злосчастной выставке, и отослали Джози в Париж.

Черт побери.

Еще до разговора с матерью Адам забеспокоился, когда Лукас показал ему кольцо с бриллиантом в три карата и сообщил, что собирается сделать предложение мисс Наварре на смотровой площадке Эйфелевой башни.

Почему там? Потому что она была без ума от этого сооружения.

– Но ведь ты сам говорил, что она отказалась с тобой встречаться.

– Я влюблен, и она тоже. Все дело в том мерзавце, который ее предал. Из-за него она дала себе слово, что не будет ни с кем встречаться в течение полугода.

– Последнее, что тебе нужно, это жениться. Ведь ты еще даже не сделал карьеры.

– Кто бы говорил, черт побери! Ты был еще младше меня, когда женился на Селии. Посмотри, что ты с ней сделал!

Итак, Адам находился один в Париже и тратил свои выходные, преследуя женщину, которая могла оказаться не такой уж и плохой, в то время как ему следовало быть на ранчо вместе с Абигайль.

Он намеренно посмотрел на грудь и бедра Джози, чтобы думать о ней только как о сексуальном объекте. Но затем его взгляд снова скользнул по ее длинной шее. Она была не в его вкусе, но он начинал понимать, что побудило того парня Бернардо запечатлеть ее на пленке.

Интересно, какова на ощупь ее кожа? Им снова завладело знакомое неистовое чувство, и он выругался себе под нос.

Он забыл о Лукасе. Она нужна ему самому.

Ее длинные ресницы затрепетали и опустились. С закрытыми глазами Джози казалась более юной и ранимой. Адам без труда представил себе плохо одетую одинокую маленькую девочку, росшую на болоте среди грубых, безразличных людей. Внезапно он почувствовал мрачную безнадежность, которую, должно быть, постоянно ощущала она.

Почему она плакала тогда, во время съемки? Почему сказала Лукасу, что ее предали?

Джози долго стояла у окна. От ее дыхания запотело стекло. Во взгляде сквозила такая тоска, что он глубоко вдохнул, чтобы не потерять самообладание. На него нахлынули болезненные воспоминания о брате Итане и Селии, наполнив его ненавистью к самому себе. Засунув руки в карманы, он отошел от окна.

Почему эта девушка, которую он даже не знал, заставила его думать о них? Он принялся ходить взад-вперед по комнате подобно хищнику, запертому в клетке.

С тех давних пор, когда произошли эти связанные друг с другом трагедии, Адам контролировал свои воспоминания и эмоции. Он считал, что именно благодаря постоянному контролю добился успеха в жизни.

Но сейчас из-за мисс Наварре с ее печальным лицом и сексуальным телом он внезапно показался чужаком самому себе.

Он приехал сюда, чтобы раз и навсегда избавить от нее свою семью. Тогда почему он внезапно почувствовал себя так, словно земля, на которой он прочно стоял долгие годы, ушла у него из-под ног? Почему при одном только виде этой женщины у него возникало такое ощущение, будто его подхватывал ураган?

Как он спасет Лукаса, если не может спасти само го себя?

Он устал. Ему следовало задернуть шторы и лечь спать. Они поговорят завтра.

С трудом понимая, что делает, Адам подвинул к окну маленькое кресло. Не сводя взгляда с Джози, он медленно опустился в него. Зеленые глаза девушки были полны боли. Она высунулась из окна и что-то произнесла по-французски, но он не расслышал. Затем, улыбнувшись, она переключилась на английский.

– Смотри на меня, – прошептала она, высовываясь из окна.

На память пришли слова мадам Пикар: «La petite живет замкнуто. К ней ходит всего один мужчина. Лукас. Думаю, они просто друзья».

Где-то завыла сирена. Затем облако закрыло луну.

Джози провела рукой по волосам, затем вниз по своему сексуальному телу.

Она стонала или ему это послышалось?

Ее рука спускалась ниже, ниже. В последний момент, прежде чем коснуться самого заветного места, она резко остановилась, словно осознав, что делает. На глазах у незнакомого человека. Ее глаза расширились. Адам приказал себе отвернуться, но какая-то таинственная первобытная сила словно поработила их обоих. Он не мог ни пошевелиться, ни вдохнуть до тех пор, пока она не отошла от окна и не выключила свет.

Он судорожно вдохнул. Затем еще раз. Внезапно Адам понял, что надо делать.

И это не может ждать до завтра.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Каблуки Джози стучали по каменным ступеням лестницы, когда она мчалась вниз. Ей не следовало покидать квартиру. Она это знала, но во взгляде незнакомца было что-то, что заставило ее ощутить связь с ним на странном, необъяснимом уровне. В то же время она ощущала себя более значимой, чем обычно, и радовалась переменам.

Испугавшись самой себя и красивого незнакомца, пробудившего в ней столь мощную реакцию, она остановилась у основания лестницы, чтобы перевести дыхание. Она оглядывалась по сторонам, пока не услышала тот же свист, что и прежде, и не ощутила пронизывающий порыв холодного ветра.

Высокий, широкоплечий, одетый во все черное незнакомец из окна напротив стоял, прислонившись к дверному косяку, преграждая единственный выход на улицу. Он казался таинственным и опасным. Смотри на меня. Ее слова звенели в холодном воздухе между ними. Его темные глаза с длинными ресницами раздевали ее, прожигали насквозь. Только сейчас она стеснялась больше, чем в квартире, когда их разделял двор.

Внезапно она испытала такое сильное вожделение, что вскрикнула и, повернувшись, бросилась в обратную сторону. Мужчина не сдвинулся с места. Осознав, что он не собирается ее преследовать, она немного успокоилась и остановилась.

Незнакомец молча улыбался. Дрожа, Джози обхватила себя руками. Каждый ее выдох сопровождался облачком пара.

– Не хочу вас разочаровать, но я… я не та девушка в окне… не та смелая девушка.

Дерзкий взгляд мужчины бесстыдно скользил по ее фигуре, словно она уже была его собственностью.

– А что, если это не так? Что, если вы сами не знаете, кто вы?

– Я не она! Я знаю!

Одна ее часть сожалела о том, что она так опрометчиво выдала себя, другая наслаждалась опасной игрой.

– Что ж, будь по-вашему. Последнее, чего я хочу, это спорить с вами, – протянул он насмешливым тоном.

При мысли о том, что могло от нее понадобиться такому мужчине, ее дрожь только усилилась.

– Значит, вы американец, – сказала она.

Он ни подтвердил, ни опроверг ее догадку.

– А я из Луизианы. Из Нового Орлеана. Ураган «Катрина», и все такое… – Она резко замолчала, боясь сказать слишком много.

Мужчина по-прежнему с интересом разглядывал ее, и это придало ей смелости.

– Я художница, – добавила она.

– Да, я знаю. Я видел одну из ваших последних картин в красно-фиолетовых тонах. Что вы рисуете?

– Горгулий.

– Страшные существа, – произнес он.

– Они пользуются большой популярностью здесь, в Париже, – ответила Джози в свою защиту. – Туристические бюро предлагают целые экскурсии, посвященные им. А мне нравится все загадочное.

– Правда? – Казалось, горгульи совсем его не интересовали.

– Мне не следовало приходить сюда.

– «Смотри на меня». Кажется, вы так сказали, – мягко поддразнил он. – Мне очень понравилось ваше маленькое шоу.

Ее щеки залила краска. Она не знала, что сказать в свое оправдание.

– Я жалею о том, что спустилась сюда.

– В самом деле? – Он поднял черные брови, словно не веря ей.

– Клянусь.

– Потому что я могу оказаться серийным убийцей?

– Или кем-нибудь похуже.

– Разве не в этом вся прелесть? Не в неизвестности? Мы все притворяемся в нашей повседневной жизни, и постепенно она становится скучной и однообразной.

– Вы хотите сказать, что у всех нас есть тайны?

– У большинства интересных людей. Мы порой не осознаем чего-то очень важного, пока незнакомка у окна… – Он остановился.

– Не открывает нам нашу истинную сущность, – закончила за него Джози, удивленная тем, что их мысли так схожи.

– Меня зовут Адам. И я слишком хорошо воспитан, чтобы нападать на вас.

– Джози, – прошептала девушка, все еще не веря в его безобидность.

– Я адвокат. Работаю в одной из крупных компаний в Остине.

– Вы из Техаса? – Как Лукас, подумала она.

Он кивнул.

– Адам – красивое имя, – заметила Джози.

Он засунул руки в карманы.

– Мне не следовало наблюдать за вами. Простите. – Его губы дернулись.

– Ваша любимая девушка вернулась домой? – спросила она. – Вам было одиноко. Возможно, вы по ней скучали. И вдруг увидели меня…

Его темные брови сошлись на переносице, когда он подошел ближе.

– У меня есть девушка, – признался он. – Ее зовут Абигайль.

Джози обнаружила, что черными были только его кожаная куртка и сапоги, а джинсы – темно-синими.

– У вас все серьезно?

– Мы собираемся пожениться, – ответил Адам.

Тогда почему он не выглядит счастливым?

– Когда?

– Мы еще не назначили дату.

– Почему?

– Вы задаете слишком много вопросов.

– Хочу убедиться, что вы не серийный убийца. Итак, почему вы не назначили дату свадьбы?

– Мы не могли бы не впутывать ее в это? – В его голосе слышалась злость, но он злился больше на себя, чем на нее.

Джози покачала головой.

– Значит, вы по ней скучаете? И потому за мной наблюдали?

Его глаза потемнели, а на ее щеках проступил румянец.

– Мне не следовало за вами наблюдать, – повторил он.

– Теперь, когда мы принесли друг другу извинения, возможно, мне следовало бы вернуться наверх. Вы могли бы позвонить своей девушке, а я – продолжить рисовать.

– А как насчет вас? У вас есть молодой человек?

Джози подумала о милом славном Лукасе и сообщении, которое он оставил на автоответчике Брайаны.

– Возможно, он появится… в ближайшем будущем. Я недавно обожглась и пока не уверена, что готова к новым отношениям.

Глаза Адама сузились. Внезапно его лицо и фигура показались ей знакомыми.

Наклонив голову, она принялась с интересом изучать его.

– Мы не встречались раньше?

– Если бы мы встречались, вы бы запомнили. – Его взгляд и тон были дерзкими.

– Вы слишком самоуверенны.

Его взгляд упал на ее губы.

Мимо дома пронеслась машина, разбрызгав грязь и осветив голые ветви деревьев. Джози заметила, что у Адама выразительные высокие скулы, прямой нос и волевой подбородок. Над правым глазом был еле заметный шрам.

Он красив. Слишком красив. Суровый и чувственный одновременно. И… элегантный. Красивые и элегантные были не для нее. Они уходили, когда узнавали о ее происхождении.

Черное небо прояснялось. Теперь оно было усеяно звездами, и она ощутила прилив жизненных сил.

Адам проследил за направлением взгляда Джози, а затем снова уставился на нее.

– Я знаю, что для техасца уже поздно, но в конце квартала есть бистро. Его владелец сказал мне, что они будут открыты накануне Рождества, – сказала Джози, пройдя мимо него к двери. – Там отличная кухня и большой выбор вин. Я там pilier.

– Pilier? – Адам так точно скопировал ее акцент, что она позавидовала ему.

Определенно у него есть способности к языкам.

– Pilier – это завсегдатай, – пояснила она.

Улыбаясь, он повторил это слово.

– Мой французский оставляет желать лучшего.

– Мой тоже. Видите ли, я… – Джози остановилась.

Последнее, чего она хотела, это рассказывать ему о своем детстве. Холод начал проникать сквозь тонкую кожу ее туфель, и она содрогнулась.

– Я мерзну.

– Хотите, я куплю вам кофе в вашем бистро? – спросил он. – Или мне лучше самому сварить его для вас? В моей квартире есть отличная кофеварка.

– Я так не думаю, – застенчиво прошептала Джози.

Чувствуя себя неловко под его горящим взглядом, она сделала шаг назад и оступилась.

Но его сильная рука вовремя схватила ее за локоть, и даже сквозь ткань одежды она почувствовала его магнетическое тепло.

– Вам понравится бистро, – прошептала девушка, высвобождаясь.

Затем она выбежала через узкий переулок на большую оживленную улицу, вдоль которой располагались внушительные особняки с мансардами. Над их высокими крышами на фоне темного неба виднелись дугообразные своды исторических зданий. Адам не сразу догнал ее. Казалось, он не замечал великолепия архитектуры.

– Не так быстро, – предупредил он. – Под ногами лед.

– Разве здесь не красиво? – произнесла она, любуясь гирляндами белых лампочек на ветвях деревьев и сверкающим снегом.

Адам ничего не сказал в ответ. Джози пронеслась мимо аптеки, закрытой кондитерской и нескольких баров. Он следовал за ней по пятам, и она всем телом ощущала его присутствие.

– Вы не могли бы идти помедленнее? – попросил он.

Боясь, что он может снова ее коснуться, она подчинилась.

Ей хотелось быть спокойной и беспечной, но вся кий раз, когда она смотрела на Адама, у нее возникало ощущение волнующей близости.

– Вы определенно кого-то мне напоминаете, – сказала она.

– Мы раньше никогда не встречались, – ответил ее спутник.

Тогда почему на его лице промелькнула тень тревоги? Или ей только показалось?

Сегодня у нее выдался длинный день. Этот рождественский сочельник напомнил ей многие другие, полные грусти и одиночества с тех пор, как умерла ее няня. Но в сопровождавшем ее мужчине определенно было что-то знакомое, но пока она не могла понять, в чем дело.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Адам крепче сжал в руках нож и вилку, когда высокий длинноносый официант подозрительно уставился на него. Не сказав ни слова, он поставил на стол корзинку с ржаным хлебом и тарелки с маслом, соусом и улитками. Джози что-то быстро произнесла по-французски. В ответ на это официант закатил глаза и состроил гримасу, вогнав девушку в краску.

Адам сердито посмотрел на мужчину, и тот поспешно удалился.

– Французские официанты, – пробормотал он. – Неужели я им не нравлюсь?

– Возможно, все дело в моем ужасном французском. Но не стоит принимать его поведение близко к сердцу. Таковы все местные официанты.

– Рад, что вы отнеслись к этому философски.

– Вернемся к нашему предыдущему разговору. Знаете, я обычно не соблазняю незнакомых мужчин, – выпалила она.

– Означает ли это, что я особенный?

– Нет!

– Но тем не менее я вам понравился. Я здесь, потому что вы пригласили меня сюда.

– У меня замерзли ноги.

– Тем не менее я польщен вашим вниманием.

Джози очаровательно покраснела, и Адам порадовался, что их разделял стол. Что в ней такого особенного? Почему он ее хотел? Красавицей эту девушку вряд ли можно назвать. Он разглядывал ее длинную шею, полную грудь. Ему хотелось коснуться ее, привлечь к себе, попробовать на вкус шелковистую кожу.

– Я тоже обычно не подглядываю за соседями, – пробормотал он.

– Очевидно, мы пробуждаем друг в друге самое худшее.

Джози сделала глоток вина, затем отломила кусок хлеба и положила себе на тарелку несколько улиток.

– Итак, почему вы со мной пошли? – спросил он.

– Я больше не могла стоять в подъезде, потому что у меня ужасно замерзли ноги.

– Я бы мог согреть их поцелуями.

Джози отвернулась, и он знал, почему. Продолжать смотреть друг на друга означало бы поддаться чему-то первобытному, необузданному, порочному.

Через мгновение их взгляды снова встретились. Он почувствовал обжигающее тепло, но затем Джози быстро опустила глаза. Внезапно он испытал радость оттого, что она выбрала это бистро, наполненное другими людьми, а не его квартиру, где они были бы одни. Даже здесь ему не составило труда представить, как она, обнаженная, лежит в его объятиях и наслаждается необузданными ласками. Такая сладкая…

Адам сжал руки в кулаки. У него были причины бояться ее. Воспоминания…

Ее рыжие кудри поблескивали в мерцающем свете свечи, зеленые глаза по-детски загорались вся кий раз, когда она поднимала голову. Джози, как и он, в хлебе больше всего любила корку. Удивительно, но он обрадовался, что у них есть нечто общее.

– Не хотите еще хлеба? – прошептала она.

– Пока нет.

– Смотрите, скоро его не будет.

– Я закажу еще.

Джози опустила взгляд, и он попытался сосредоточиться на еде. Наверное, сейчас был подходящий момент завести разговор о Лукасе и открыто во всем признаться.

– Расскажите мне о себе. Кто вы? Что делаете в Париже? – спросила Джози, макая улитку в соус.

Сейчас! Скажи ей, что ты брат Лукаса!

– Только после вас, мадемуазель, – уклонился от ответа он.

Пристально глядя на него, Джози поднесла вилку с улиткой к его губам. Чувствуя, что пропал, Адам покачал головой. Хватит ли у него самообладания пережить эту маленькую пытку?

– Зря. Они очень вкусные, – произнесла девушка, отправляя лакомство себе в рот. Сделав глоток каберне, она вонзила вилку в следующую улитку и, съев ее, улыбнулась. – Восхитительно! Я так устала есть в одиночку. Все делать в одиночку.

Адам вспомнил, как мадам Пикар назвала ее бедняжкой.

– Такое частенько бывает, когда приезжаешь в чужую страну, – заметил он.

– Да, если плохо владеешь языком.

– Делая заказ, вы говорили довольно бегло.

– Да, но у меня ужасный акцент. Каджунский диалект. Классический французский я начала учить только в школе. Я до сих пор боюсь раскрывать рот, хотя живу здесь уже почти месяц.

– Месяца достаточно, чтобы почувствовать себя чужой и одинокой.

– Да. – Ее глаза светились от благодарности за понимание.

– Одиночество. Вы именно поэтому спустились вниз?

– Думаю, да.

– Я знаю, что это такое, – кивнул он. – Даже у себя дома в Техасе в окружении родных, коллег и клиентов я чувствую себя одиноким.

– Даже рядом с вашей девушкой?

Адам запретил себе думать об Абигайль. Вместо нее он представил свой огромный дом из стали и стекла на известняковом холме. Каким холодным и без жизненным он всегда казался, несмотря на все старания его эконома Боба.

– Я боюсь вечером возвращаться домой, – признался он. – У меня большой красивый дом. Из его окон виден весь Остин.

– В больших домах чувствуешь себя особенно одиноко.

– Возможно, именно поэтому я целыми днями работаю.

– У вас есть друзья?

– Да, но наши отношения основываются прежде всего на взаимной выгоде.

То же относилось и к Абигайль. Она была умна и прагматична. Поддерживала отношения только с теми людьми, которые могли способствовать ее продвижению по карьерной лестнице.

– Звучит цинично, – заметила Джози.

– Возможно. Вне работы я редко общаюсь с этими людьми.

Странно, но до сегодняшнего вечера Адам даже не осознавал, насколько одинок. Почему-то он вспомнил, как близки они были с братьями до смерти Итана. Чтобы остановить опасный поток мыслей, Адам сменил тему разговора.

– Теперь ваша очередь.

Когда Джози начала рассказывать о себе, своих братьях, своем лишенном радостей детстве на заболоченной реке, Адам испытал облегчение.

– Таким образом, долгие годы я считала себя отродьем с болота, пока к нам не приплыли высокие молодые люди на катере. Это было похоже на сон. – Она улыбнулась. – Они ужасно меня напугали. А потом рассказали, кто я, и забрали домой. Дом оказался огромным особняком в одном из самых престижных районов Нового Орлеана. Я говорила на ужасном диалекте, которого никто из них не понимал. У меня были отвратительные манеры. Я даже не знала, как держать вилку или нож. Я ходила в рваных джинсах. У меня даже не было обуви. Подошвы на моих ступнях были такими черными, что понадобились полгода, чтобы полностью их отмыть. – Она вздохнула, – В тот день, когда моя мать впервые меня увидела, она пришла в ужас. Она не могла поверить в то, что со мной произошло. Мои сводные братья сказали мне, что после смерти их отца она начала плакать по своей дочери, которую была вынуждена отдать. Полагаю, я действительно была ей нужна, но в тот день я не поняла этого. Я лишь видела, как она хмурилась. Она распорядилась, чтобы горничная и ее дочь Брайана вымыли меня в большом тазу в подсобке рядом с кухней. Даже когда они закончили, она не позволила мне ничего трогать в большом доме. Я так испугалась, что убежала, разбив при этом одну из ее любимых фарфоровых статуэток. Мы обе долго плакали. – Джози внезапно побледнела. – Мне больше нравилось в колледже. – Ее лицо озарила улыбка. – Я училась живописи. Правда, выработать свой собственный стиль оказалось довольно непросто.

Хотя Адам внимательно ее слушал, он так и не понял, о каком стиле шла речь. Она даже вскользь упомянула Бернардо, но сказала, что не может распространяться на этот счет из-за предстоящего судебного процесса.

Джози Наварре оказалась славной девушкой, и Адам почувствовал себя настоящим мерзавцем из-за того, что собирался от нее откупиться.

Она рассказала ему о Брайане, своей подруге, дочери бывшей горничной ее матери.

– Брайана была единственным близким мне человеком в огромном мамином доме.

Адам уставился на нее, раздосадованный тем, что она оказалась таким хорошим человеком.

– Но Адам, вы так мало о себе рассказали, – пробормотала она.

Он неловко заерзал на стуле и уронил салфетку. Подняв ее, Адам весело произнес:

– О себе я и так все знаю.

– А я нет. Если вы не расскажете мне, я подумаю, будто вы что-то от меня скрываете. Почему вы даже не называете свою фамилию? Вы сказали только, что работаете адвокатом, живете в Остине и у вас большой дом.

Джози снова протянула ему вилку с улиткой.

– Последняя. Вам действительно стоит попробовать.

Адам хотел покачать головой, но ее большие глаза восторженно сияли, и он решил доставить ей удовольствие.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского.

– Точно, – прошептала Джози.

Он приоткрыл рот и взял с вилки улитку.

– Действительно очень вкусно, – произнес он, жуя.

– Я же вам говорила. – Она улыбнулась. Ее глаза сияли, как у ребенка, получившего новую игрушку. – Позвольте узнать, что занесло вас в Париж на Рождество.

– В действительности я приехал сюда из-за своего брата… Л…

Когда Адам сглотнул, проклятая улитка проскочила ему в дыхательное горло и застряла там. Он попытался снова сглотнуть, но вместо этого издал лишь хриплый звук, и чертова улитка проскользнула еще глубже.

Он поднялся, вцепившись в края стола.

– Адам! – пронзительно крикнула Джози, затем позвала официанта: – Garson!

Но никто не подошел. Он начал задыхаться.

– Адам! О боже! Держитесь!

Джози обогнула стол, встала позади него и начала хлопать ладонью по его спине между лопатками. Когда он пошатнулся, она обхватила его руками, а затем принялась стучать кулаком по центру его груди.

– Адам! С вами все будет в порядке! Держитесь, пока я…

Вдруг у него перед глазами потемнело, и он упал. Следующее, что Адам помнил, это прикосновение его щеки к холодному деревянному полу. Он больше не пытался дышать. Все, что ему удавалось, это издавать хрипящие звуки.

Адам смутно слышал крики Джози и других людей, собравшихся вокруг них, звон бьющейся посуды. Он был почти без сознания, когда его подняли с пола, и кто-то так сильно ударил его кулаком по груди, что улитка выскочила. Кто-то ударил его снова. Затем он почувствовал чьи-то губы на своих губах, и в его ободранное горло проник воздух. Наконец он открыл глаза и сам сделал вдох.

Вокруг него столпились краснолицые официанты и что-то кричали по-французски. Джози стояла на коленях рядом с ним и поглаживала его по щеке тыльной стороной пальцев. Его еще никто так нежно не гладил.

Наконец он увидел ее красивое лицо. Зеленые глаза смотрели на него с тревогой. Когда она накрыла его ладонь своей, он вцепился в нее так, словно боялся снова потерять.

Когда суета утихла и Адам снова был на ногах, он прошел в туалет и умылся. Вернувшись, он заказал ужин и попросил, чтобы его упаковали в коробки.

– Вы не возражаете, если мы закончим ужинать у меня в квартире? – прошептал он ей на ухо. – Я выставил себя на посмешище, и мне не хочется здесь оставаться.

– Конечно, – понимающе ответила Джози. Она указала на два пирожных на витрине. – Мне бы следовало от них отказаться, но я хочу их на десерт.

– Не нужно отказываться. Сегодня вы можете позволить себе все, что захотите.

Оказавшись в темноте на обледенелом тротуаре, Джози взяла Адама под руку, и они направились к своему дому. Во время ходьбы их бедра соприкасались.

– Больше никаких улиток, – сказала она, раскладывая еду на тарелки в его маленькой кухне.

– Вы быстро отреагировали. Не растерялись. Возможно, вы спасли мне жизнь.

– Думаю, вы преувеличиваете. Тот официант…

– Не напоминайте мне о нем. Адам коснулся рукой ее подбородка.

– Вы были великолепны. Я никогда не забуду, как вы на меня смотрели, когда я пришел в себя.

Когда Джози потянулась за пакетом с пирожными, Адам покачал головой и отодвинул его в сторону. Они оба рассмеялись. За этим последовало напряженное молчание. Он ничего не замечал, кроме ее глаз и сочных розовых губ, ничего не слышал, кроме биения их сердец. Когда Джози снова посмотрела на пирожные, он, не подумав, взял ее за руку и привлек к себе. Ее тело затрепетало в ожидании неизбежного.

– Итак, зачем вы приехали в Париж? – спросила она.

Ее хрупкая ладонь по-прежнему лежала в его руке.

Внезапно он отчаянно захотел крепко обнять ее и рассказать о себе все. О Селии, о своих сожалениях и неудачах. Он должен ее предупредить, чтобы она держалась от него подальше. Странно, но последнее, чего ему сейчас хотелось, это говорить о Лукасе.

– Думаю, это перестало иметь значение в тот момент, когда я увидел вас. Для меня все изменилось.

– Для меня тоже.

Когда он крепче прижал ее к себе, она застонала и, обняв его за талию, вытащила рубашку из-за пояса его джинсов. Ее ладони жадно скользнули по его горячей обнаженной коже.

Он наклонил голову и коснулся губами ее губ. Джози ответила на поцелуй, и его язык проник в глубь ее рта. Они целовались до тех пор, пока обоим не стало тяжело дышать.

– Адам… о… Адам…

Она нащупала молнию на его джинсах и потянула вниз. Затем нашла его возбужденную плоть и поглаживала ее до тех пор, пока Адам не потерял над собой контроль.

Его закружил ураган эмоций, и он уже было собрался подхватить ее на руки и отнести в спальню, как вдруг ее рука замерла.

– Что я делаю? – Она вздрогнула. – Боже, что я делаю?

Ее глаза расширились, и она оттолкнула его. Он застонал.

– Что ты теперь обо мне думаешь? – спросила она.

– Я хочу тебя, – ответил он. – А ты хочешь меня.

Она долго избегала его взгляда, а затем отстранилась и подбежала к окну.

– Клянусь… обычно я так себя не веду. Я обожглась пару раз и больше не хочу. – Ее лицо помрачнело.

– Не извиняйся.

– Не знаю, что на меня нашло.

– Это называется сексом. Первобытный животный инстинкт.

– Но я не животное.

– Я выразился фигурально. Ты мне нравишься. По крайней мере, такой, какую я тебя узнал. Послушай, почему бы нам просто не забыть о том, что могло произойти, и не поужинать. Ты вправе поступать, как хочешь. Можешь уйти или остаться.

Повернувшись, Джози посмотрела на него, затем на накрытый стол.

– Клянусь, что не стану на тебя набрасываться. – Адам сжал руки в кулаки, затем разжал и поднял их вверх.

Глубоко вдохнув, Джози с облегчением улыбнулась и, пройдя мимо него, села на стул. Протянув ей салфетку, он уселся напротив.

Напряженную тишину нарушало только звяканье столового серебра. Впервые в жизни Адам не знал, что делать дальше.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Один поцелуй – и я запустила руку ему в джинсы!

Дрожа, Джози отложила в сторону вилку.

Адам отодвинул тарелку.

– Наелась?

– Да. – Допив остатки вина, она снова наполнила свой бокал. – Мне правда лучше уйти.

– Послушай, для меня тоже все произошло слишком быстро, – признался Адам.

Его взгляд был очень теплым, и Джози перестала бояться.

– Знаешь, ты правда замечательный. Я не думала, что ты такой, когда впервые увидела тебя в окне.

– Разочарована?

Она покачала головой.

– Я рада, что ты не извращенный эгоист, готовый овладеть мной даже против моей воли.

Адам поджал губы.

– Ты правда больше не хочешь французских трюфелей?

Сделав глоток вина, она улыбнулась.

– Я и так слишком много съела. Я даже не была голодна, когда начала есть тех улиток. Ой, прости! Обещаю, что больше не буду тебе про них напоминать.

Он съел один трюфель.

– Все в порядке. Но уже поздно, а ты сказала, что хочешь пойти домой. Кажется, я не спал целую вечность. Сказывается смена часовых поясов. Я провожу тебя.

Возможно, всему виной алкоголь. Или, может, она слишком долго не занималась любовью? Сейчас, когда он отстранился, ее захлестнула новая волна желания. Ей хотелось коснуться его руки. Ощутить прикосновение этих длинных загорелых пальцев к своей коже. Возможно, именно потому, что он готов был отпустить ее, Джози чувствовала себя в безопасности. Она указала на свой пакет.

– Мои пирожные! Мы еще не ели десерт!

Улыбаясь, Адам встал и передал ей пакет. Она открыла его.

– Спасибо за то, что заставил меня сначала съесть ужин. Я обожаю сладкое. Думаю, ты уже об этом догадался, потому что я не худышка.

Его горящий взгляд скользнул по ее груди.

– Ты красива такая, какая есть.

Красива… От его хриплого голоса у нее по спине побежали мурашки. Глубоко вдохнув, она достала из пакета пирожное в виде снеговика и откусила голову.

Сладкая глазурь мгновенно растаяла во рту.

– Мне следовало купить целую дюжину таких.

Она разрезала второе пирожное пополам и протянула одну половинку Адаму. Быстро съев ее, он с улыбкой стал наблюдать за тем, как Джози смакует каждый кусочек.

– О чем ты думаешь? – прошептала она.

– О том, что ты слишком сексуальна. О том, что мне следует отвести тебя домой, прежде чем ты попадешь в беду.

Она хотела, чтобы Адам обнял ее. Вместо этого он встал и, легонько коснувшись губами ее лба, отстранился. Джози почувствовала укол разочарования.

– Я провожу тебя.

Джози подняла свой бокал и осушила его. Когда Адам проводил ее до двери квартиры, они немного задержались на площадке. Прислонившись к холодной каменной стене, Джози искала в карманах ключи, надеясь, что он снова ее поцелует.

Но Адам ждал в ледяной темноте, пока не услышал звяканье ключей. Когда их пальцы соприкоснулись, ее бросило в дрожь. Адам взял у нее ключи и отпер дверь.

Джози переступила порог, но он не последовал за ней.

– Ты должен зайти. Я… я покажу тебе свою картину.

Покачав головой, Адам исчез в темноте.

Закрыв дверь, Джози прижалась к ней щекой. Испытывая чувство потери, она сбросила куртку и прислушалась к стуку его шагов. За дверью было тихо, и она, подняв с пола куртку, подождала еще несколько минут. Так ничего и не услышав, она открыла дверь.

– Адам?

В темноте она не видела его, но физически ощущала его присутствие.

– Адам?

– Тебе не следовало открывать эту чертову дверь, – хрипло произнес он.

– Почему ты не ушел?

– Черт побери!

– Значит, ты все же немного хочешь меня?

– Черт! – В его голосе слышалось отчаяние.

Взволнованная, Джози на цыпочках подошла к нему и положила руки ему на плечи. Адам отстранился, но она успела почувствовать его тепло.

– Иди назад, глупышка, а то замерзнешь.

– Не думаю, что замерзну. – С каждым словом она становилась все смелее. – До этого я сказала: «Смотри на меня». Теперь я говорю: «Поцелуй меня».

Адам медлил, и она обвила руками его шею. Вдыхая пьянящий мужской запах, смешанный с ароматом одеколона, она убрала густые темные волосы с его воротника. Адам содрогнулся.

Встав на цыпочки, она облизала и приоткрыла губы, затем потерлась о него. В следующую секунду Адам накрыл ее рот горячим страстным поцелуем. Это привело ее в неописуемый восторг. Застонав, Джози прильнула к нему всем телом. Повесив ей на плечи свою куртку, он прижал ее к холодной стене.

Вдруг он остановился так же внезапно, как и начал.

– Иди в квартиру.

– Нет.

Джози взяла его руки в свои и принялась покрывать поцелуями шершавые ладони. Затем она поло жила их себе на грудь, после чего ее нежные пальцы скользнули по его лицу, изучая четкие линии скул и пробуя на ощупь потемневший от щетины подбородок.

Содрогнувшись, Адам поцеловал пульсирующую жилку у нее на шее, затем снова нашел ее губы. На этот раз его поцелуй длился целую вечность. Наконец он поднял ее на руки и понес в квартиру. Джози слышала, как за ними закрылась дверь.

Прижав молодую женщину к стене, Адам сорвал с нее юбку и задрал свитер. Через несколько секунд она уже была обнажена. Затем он погрузил свои пальцы в ее влажную плоть, и Джози, застонав, приняла его, после чего они опустились на пол у двери, прямо на ее одежду.

Адам расстегнул джинсы и уже собирался войти в нее, как вдруг она остановила его, прошептав:

– Мы должны предохраняться.

– Черт побери, – пробормотал он. – Презервативы остались у меня в чемодане. Я не ожидал, что все произойдет так быстро.

– Ванная! Вторая полка слева! Поспеши! – Джози закусила нижнюю губу, горящую от поцелуев. – Я тоже не ожидала этого. Они не мои, а Брайаны. Я на некоторое время отказалась от половой жизни.

– Понятно, – усмехнулся он.

– Со мной произошло нечто ужасное, когда я в последний раз… – Она остановилась.

– Я не обижу тебя. – Адам снова поцеловал ее в губы.

Поцелуй затянулся, и ей пришлось оторваться от его губ, чтобы снова напомнить о предохранении. Нехотя отстранившись, он поднялся и направился в ванную. Изнемогая от желания, Джози ждала его возвращения.

Выполнив ее просьбу, Адам опустился рядом с ней на колени, слегка раздвинул ей ноги и лег поверх нее. В следующую секунду он заполнил собой не только центр ее женского естества, но и пустоту в ее сердце. Впервые в жизни Джози не чувствовала себя одинокой.

Адам пришел в движение, и она вцепилась ногтя ми в его плечи.

– Быстрее, – подгоняла она.

– Я должен остановиться… или…

– Ты обещал не останавливаться, забыл?

Все закончилось слишком быстро для них обоих. Вспотевшие, они лежали в объятиях друг друга, восстанавливая дыхание. Затем Адам прижался лбом к ее лбу, нежно провел пальцем по щеке и коснулся губами кончика ее носа.

– Обещаю, что в следующий раз буду думать только о твоем удовольствии. Ты была так прекрасна, что я не мог остановиться.

Джози обрадовалась, что доставила ему такое большое удовольствие. Вся дрожа, она сказала:

– Я не хотела, чтобы ты останавливался. Мне понравилось быть с тобой. У меня возникло такое чувство, будто я знаю тебя целую вечность.

Адам помог ей подняться.

– Где твоя спальня?

Не сказав ни слова, Джози взяла его за руку и повела по коридору.

Откинув с постели толстое покрывало, он уложил ее на холодные вышитые простыни Брайаны. Подняв голову, Джози увидела за его спиной голые деревья, мерцающие в свете луны. Казалось, звезды, горели ярче. А может, всему виной их маленькое романтическое приключение?

Адам снял сапоги и бросил на пол. Мгновение спустя за ними последовали его черная рубашка и джинсы. Затем Адам склонился над ней и раздвинул ее ноги. Джози затрепетала, когда его язык раздвинул нежные лепестки между ее бедер.

Он знал, что делал. Возможно, ей не следовало позволять мужчине, с которым она познакомилась всего несколько часов назад, такие интимные ласки, но с Адамом она чувствовала себя полностью раскованной.

Ее руки и ноги стали ватными, и Джози выгнулась дугой, предлагая ему себя. Она стонала, мурлыкала и все больше распалялась под ним. Но каждый раз, когда до вершины удовольствия оставалось совсем чуть-чуть, он прекращал эту сладкую пытку, оставляя ее дрожать от желания. Всякий раз она обхватывала руками его голову и прижимала к себе, умоляя, чтобы он снова ее поцеловал. Когда его язык погрузился в нее, она наконец достигла экстаза, который продолжался до тех пор, пока Адам не отстранился.

– Теперь твоя очередь, – прошептала Джози.

Все еще дрожа, она велела ему лечь на спину и скользнула вниз по его мускулистому телу. Ее спутанные волосы ласкали его кожу, когда она приникла губами к его возбужденной плоти. Он был таким мужественным, таким… большим. Ей хотелось воз дать ему сполна за удовольствие, которое он ей доставил, но его самообладание оказалось не безграничным. Схватив ее за талию, он положил Джози поверх себя, а затем перекатился на спину и стремительно вошел в нее. Джози застыла.

– Мы забыли предохраниться…

Он остановился.

– Проклятье! Прости меня, дорогая. Мне очень жаль.

Содрогнувшись, он отстранился и запрокинул голову. Его дыхание было учащенным. Прошло некоторое время, прежде чем он встал и направился в ванную.

Джози молча ждала. Следовало ли ей тоже пойти в душ?

Адам вернулся с пакетиком из фольги в руке. Она не могла уйти сейчас.

Мгновение спустя он снова погрузился в нее. Каждое его движение было более стремительным и настойчивым, чем предыдущее. Джози прижалась к нему всем телом, чувствуя, как напряжены его мышцы. Тогда она заплакала от счастья, желая, чтобы этот удивительный мужчина остался рядом с ней навсегда.

Когда все закончилось, Адам был с ней очень нежен. Он гладил ее по волосам, шептал ласковые слова, осушал поцелуями слезы. В его объятиях Джози чувствовала себя любимой и защищенной. Ей казалось, что больше никто и ничто не причинит ей боль, не заставит усомниться в себе.

– Я боялась… все время… возможно, всю свою жизнь… – прошептала она. – С раннего детства я страдала от одиночества. Так было, пока я не встретила тебя.

Мышцы его рук напряглись. Глубоко вдохнув, Адам еще крепче прижал ее к себе.

– Чего ты боялась?

– На реке Атчафалайе, где я росла, меня постоянно окружали ужасные звуки. Слыша, как кричат птицы и животные, я знала, что их съедают живьем. Но больше всего я боялась аллигаторов.

– Сейчас ты в Париже в моих объятиях.

– Да.

По-прежнему находясь внутри нее, Адам гладил ее по волосам и покрывал поцелуями лицо и шею.

– Я чувствую себя такой счастливой, – призналась Джози.

– У тебя красивая шея, – произнес Адам.

– Спасибо. Но в остальных местах я слишком толстая.

– Ты само совершенство.

– Нет, я слишком толстая.

– Все женщины в Америке считают себя толстыми? Это так заведено или все дело в пресловутой женской солидарности?

Джози рассмеялась.

– Ты так красива. Так сексуальна; Мне лучше знать, поскольку я видел и пробовал на вкус самые сокровенные уголки твоего тела. Ты не только красивая, но и вкусная.

Джози покраснела, желая услышать еще что-нибудь приятное, но Адам отстранился от нее. Она чувствовала себя покинутой до тех пор, пока его губы не приникли к средоточию ее женственности. Его язык проник во влажную плоть, и по ее телу прокатилась волна наслаждения. Когда кожу начало покалывать, Джози вытянула ноги и была готова содрогнуться в экстазе, но он отстранился, заставив ее ждать.

– Что ты делаешь?

– Считаю коров, – ответил он. Она нахмурилась.

– И сколько их?

– Не знаю. Скажу, когда сосчитаю всех.

Эти пять минут ожидания были самыми долгими в ее жизни.

Затем он снова принялся ее целовать, и это продолжалось до тех пор, пока Джози не вцепилась в его волосы и не выгнулась дугой.

– Веселого Рождества, – прошептал он, когда она, удовлетворенная, рухнула на матрас.

Ее дрожащие пальцы гладили его небритый подбородок.

– Я не могу поверить, что встретила тебя… что это произошло. Что ты находишь меня совершенной. Все это слишком прекрасно, чтобы быть правдой.

– А ты поверь, – как-то мрачно пробормотал он, внезапно нахмурившись.

На улице завизжала сирена, и Джози содрогнулась.

– Я тебя совсем не знаю, – произнесла она.

Его руки сомкнулись вокруг нее.

– Не знаешь. – Его голос сорвался на шепот.

Запретив себе бояться, Джози закрыла глаза и прижалась щекой к его груди.

– Спи. – Адам нежно поцеловал ее в бровь, но почему-то от этой нежности ее страх только усилился.

Она не хотела засыпать, потому что боялась, проснувшись, не найти рядом любимого.

Когда следующим утром ее веки затрепетали от яркого света, голые ветви деревьев были покрыты сверкающим инеем. В комнате было холодно и сыро, но она почти не замечала этого, потому что ее согревало горячее тело Адама.

Джози неподвижно лежала, наслаждаясь его близостью. Сегодня она хорошо спала, без привычных кошмаров. Благодаря Адаму. Она почувствовала себя довольной и счастливой. Ей хотелось, чтобы эти волшебные минуты длились вечно. Но кем был этот мужчина? До него она так часто разочаровывалась в любви. Не разочаруется ли она в Адаме, когда все о нем узнает?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Джози почувствовала, когда проснулся Адам. Он не ворочался и не зевал. Просто частота его дыхания изменилась. Прошло несколько секунд, прежде чем он повернулся и поцеловал ее в лоб.

– Я ужасно выгляжу, – робко прошептала она.

– Ты прекрасна. – Он нежно провел кончиком пальца по ее брови.

– Я лохматая.

Он погладил ее спутанные кудри.

– Я обожаю твои волосы.

– Они всегда такие буйные и неуправляемые.

– Как насчет душа? – прошептал Адам.

В его глазах горел огонь желания.

– В квартире слишком холодно.

Поднявшись с постели, он укрыл ее покрывалом.

– У тебя случайно нет запасной зубной щетки?

– В ванной. На той же полке где… презервативы.

– Понял.

Когда Адам, приняв душ, вернулся в спальню, на нем было белое полотенце, обмотанное вокруг пояса. От него пахло шампунем. Приподнявшись в постели, Джози любовалась его загорелым мускулистым телом. Затем он подошел к шкафу и начал искать подходящую одежду.

Джози закрыла глаза и глубоко вдохнула. Когда рядом с ней просел матрас, она вздрогнула и увидела Адама в махровом черном халате, который, должно быть, принадлежал Жаку. В руке он держал атласный халат Брайаны.

Откинув покрывало, он закутал Джози в халат и помог ей подняться с постели. Она довольно вздохнула, когда гладкая ткань скользнула по ее коже. Взявшись за руки, они прошли в маленькую ванную, где было тепло и уютно. Там он быстро снял с нее халат и, взяв в ладони ее грудь, начал покрывать поцелуя ми спину.

– Снова считаешь коров? – прошептала она, наслаждаясь его ласками.

– Нет. Еще слишком рано.

В душе они по очереди намыливали друг друга. Этот процесс подействовал на Адама так возбуждающе, что он прижал Джози к стене душевой кабины, и они занялись любовью.

Когда они оба вышли из душа, Адам взял полотенце и вытер ее. Джози была немного разочарована тем, что все так быстро закончилось.

– У тебя что-нибудь есть в холодильнике? – спросил он. – Например, яйца?

– Ceufs?[3] – поддразнила она. – У меня есть ceufs и хлеб.

– Тогда я приготовлю яичницу и тосты, а ты пока можешь привести себя в порядок.

– Ты еще и готовишь?

– В отношении этого можешь не строить особых надежд. – Поцеловав ее в кончик носа, он пошел на кухню.

В ванной Джози наложила тушь на ресницы, тронула помадой губы и причесала волосы.

Вернувшись в спальню и увидев разбросанную по полу одежду Адама, она начала ее собирать. Из кармана джинсов выскользнул черный кожаный бумажник, и из него посыпались кредитные карточки. Когда она его подняла, ей в глаза бросились две переплетающиеся буквы «Р», выгравированные на блестящей коже. Сама не зная почему, девушка начала дрожать. Повесив джинсы на стул, она собрала карточки и положила на комод вместе с бумажником. Подбирая сапоги Адама, валяющиеся у окна, она обнаружила на них идентичные эмблемы.

К горлу подступила тошнота. Перед ее внутренним взором предстали рыжие перчатки Лукаса, украшенные такими же буквами.

Бессильно рухнув на постель, Джози глубоко вдохнула. Затем, издав отчаянный крик, швырнула сапоги в стену.

Я рассказал о тебе своим родным… все очень за меня рады… кроме моего старшего брата…

– Нет! Пожалуйста… нет….

Ее сердце бешено колотилось. Встав, она подо шла к комоду и нашла среди карточек Адама водительские права.

Адам Дж. Райдер.

Руки так сильно задрожали, что Джози уронила карточки на комод. Она попыталась сглотнуть, но в горле пересохло. Кое-как ей удалось добрести до окна.

Она принялась неистово тереть глаза.

Адам Райдер не заслуживал ее слез!

Свист ее обидчика на кухне подействовал отрезвляюще. Подбежав к шкафу, она сорвала с вешалок первые попавшиеся слаксы и свитер и надела их.

– Завтрак готов, – крикнул Адам. – Я сварил кофе. Иди сюда, пока он не остыл. Я не люблю готовить и заслуживаю похвалы.

Не дождешься!

Дрожа от ярости, Джози засучила рукава свитера до локтей и пошла по коридору. Ей нужно от него избавиться, чтобы он не смог насладиться своим триумфом.

Пытаясь изо всех сил взять себя в руки, она прошла на кухню. Все было хорошо до тех пор, пока он не протянул ей чашку с горячим кофе и не поцеловал так нежно, что она снова захотела его, несмотря ни на что.

Черт бы его побрал! Сглотнув, Джози закусила губу, ненавидя его и себя.

– С тобой все в порядке? Ты кажешься…

Расстроенной! Обиженной! Разгневанной!

Джози отстранилась.

– Я в порядке. – Опустив глаза, она сделала глоток горячего кофе.

Чего он хотел? Похвастаться перед Лукасом?

– Кофе слишком крепкий?

– Отличный, – процедила она сквозь зубы.

Расскажет ли он своей невесте о поездке в Париж? Или предпочтет опустить некоторые подробности?

Джози сидела, уставившись на стол. Адам поставил перед ней тарелку с легким воздушным омлетом.

Черт бы его побрал! Она обожала такой омлет.

Когда он сел напротив, у нее внутри все сжалось в комок. Она ни за что не будет есть завтрак, приготовленный Адамом Райдером.

Ее гнев усилился, когда он начал жадно поглощать свою порцию омлета, словно умирал от голода. У Джози потекли слюнки, но она не собиралась сдаваться.

– Что будешь сегодня делать? – спросила она обманчиво мягким тоном.

– Заниматься с тобой любовью. Или гулять по городу. Ты знаешь Париж гораздо лучше, чем я. Ты интересуешься искусством и горгульями. Мы можем осматривать здания и скульптуры… до тех пор, пока у тебя снова не замерзнут ноги. Затем мы вернемся домой, и я согрею их поцелуями.

Джози бросило в жар, когда она почувствовала на себе его взгляд.

– Ты случайно не заболела?

Она покачала головой.

– Твои щеки покраснели, губы дрожат. А твои глаза… – Отодвинув тарелку, он коснулся ее запястья. – Дорогая, ты плакала?

– Не из-за тебя, подлый мерзавец! – Джози отдернула руку.

Адам нахмурился.

– Я знал, что здесь что-то не так. В чем дело?

Она постучала ногтями по чашке. Когда он протянул руку и накрыл ее ладонь, Джози отстранилась, пролив ему на запястье горячий кофе.

– Черт! – Он схватился за обожженную руку. – Ты мне скажешь, что тебя гложет, или нет?

– Я так не могу! – вскричала она.

– Как так?

– Играть в твои грязные игры. Мне все равно, что я тебя обожгла. Я даже рада! Ты это заслужил! Нет, ты заслужил, чтобы тебя сварили в кипящем масле! Собирай свои вещи и выметайся!

– Что, черт побери, происходит?

– Ты человек умный и сам можешь во всем разобраться.

Когда Адам встал и направился к ней, она так быстро вскочила на ноги, что ее стул ударился о стену.

– Не смей больше никогда до меня дотрагиваться… Адам Райдер!

Мужчина замер на месте, приоткрыв рот. Что он сейчас испытывал? Злость? Обиду? Раскаяние?

– Джози, я могу все объяснить!

– Не утруждайся!

– Джози… пожалуйста…

– Уходи! – Она яростно посмотрела на него, ненавидя его всем своим существом.

Повернувшись, Адам направился в спальню. Ее сердце бешено заколотилось, когда через несколько минут он вернулся на кухню полностью одетым.

– Ты рылась в моем бумажнике.

– Лукас говорил, что ты меня не одобряешь. Ты приехал сюда, чтобы от меня избавиться, не так ли? Именно поэтому ты наблюдал за мной, спал со мной! Все, чего ты добивался, это разрушить мои отношения с Лукасом. Что ж, тебя можно поздравить!

– Нет! Черт побери! Я бы оставил тебя одну вчера ночью, но ты вышла и поцеловала меня! Ты меня соблазнила!

– Значит, это я во всем виновата?

– Я не то хотел сказать.

Джози подошла к двери, чтобы открыть ее и выставить обманщика за порог, но замок, как назло, заклинило. Когда Адам подошел, чтобы помочь ей, она отбежала в сторону. Он с силой ударил ногой по двери, и та тут же распахнулась.

– Если бы ты вчера не притворялся порядочным человеком, я бы не впустила тебя сюда!

– Какая короткая у тебя, однако, память. Ты сказала «Смотри на меня», забыла?

Ее охватило негодование.

– И ты еще смеешь меня в этом упрекать! Как ты собираешься все объяснить своей драгоценной Абигайль? Что я заставила тебя переспать со мной?

Его взгляд посуровел.

– Она не заслуживает такого унижения.

– Вот негодяй! Я тоже не заслуживаю.

– Не заслуживаешь, – прошептал он. Его лицо исказила мука. – Прости.

– Убирайся! Мне не нужны ни твои извинения, ни твоя жалость! Я тебя ненавижу!

– Ну конечно. Именно поэтому ты всю ночь занималась со мной любовью!

– О!

Достав из бумажника свою визитку, Адам бросил ее на стол.

– Если ты передумаешь, когда успокоишься, вот мои координаты. Я надеюсь, что ты мне позвонишь. Мне бы хотелось снова тебя увидеть и все объяснить.

– Наверное, ты доволен. Тебе удалось то, что ты задумал.

– Ну конечно. Ты все знаешь.

Расправив плечи, он вышел из квартиры. Подождав, пока не утихнет стук его шагов, Джози захлопнула дверь.

Опустившись на колени в пустой гостиной, она с такой силой закусила губу, что из нее пошла кровь. К горлу подступил комок, дыхание сбилось.

Она не могла питать чувства к мужчине, который считал ее недостойной стать членом его семьи.

Будь ты проклят, Адам Райдер! Будь ты проклят, глупый, наивный Лукас!

Вонзив ногти в ладони, Джози тщетно пыталась сдержать слезы.

Наконец, вытерев мокрые щеки, она встала и подошла к окну.

Когда она увидела Адама, неподвижно стоящего возле своего окна, ее сердце бешено заколотилось. Он казался изможденным. Его глаза затуманились от боли.

– Мерзавец!

Ему же все равно! Ему не может быть больно! У него нет сердца! Она ничего для него не значит!

Тогда почему он смотрит на ее окно и выглядит таким потерянным? Громко всхлипнув, Джози с такой силой дернула за штору, что оторвала ее. Она яростно обхватила себя руками, несмотря на то, что Адам по-прежнему стоял у окна и был свидетелем ее отчаяния.

Вдруг зазвонил телефон, и он поплелась к нему.

– Веселого Рождества, – сказала Брайана.

– Я… я не могу, – прошептала Джози, направляясь с телефоном в коридор, чтобы Адам не видел ее.

– У тебя подавленный голос.

– Со мной все в порядке.

– Найди себе хорошего парня.

– Мне нужно идти. Пока! – Джози отключилась.

Когда она вернулась в гостиную, окно Адама было закрыто, шторы задернуты.

Она опустилась на диван. Ей следовало радоваться, что он ушел. Адам. Адам. Адам.

С каждой секундой ей все больше его не хватало.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Неужели после Рождества прошло меньше трех недель? Это время показалось Джози вечностью. Входя в свою квартиру, она услышала протяжный мужской голос.

– Джози, пожалуйста, возьми трубку…

Содрогнувшись, она плотнее запахнула пальто и прислонилась спиной к двери.

Лукас. Милый Лукас.

Сколько раз он звонил за это время?

Однажды он даже приезжал, но, к счастью, мадам Пикар не оказалось дома. Он забросал ее электронными письмами, но она не ответила ни на одно из них.

Джози закрыла дверь, но пальто снимать не стала: в квартире было холодно.

– Джози, я собираюсь при…

Похоже, мужчины из семьи Райдер не понимают намеков. Тяжело вздохнув, Джози подошла к телефону и нажала кнопку с надписью «стереть».

Сегодня был первый день ее работы в галерее после каникул, и сейчас ей меньше всего хотелось слышать встревоженный голос Лукаса. Главным образом, потому, что ей было невыносимо думать об Адаме.

Просмотрев свою электронную почту, девушка уставилась в тяжелое свинцовое небо, нависшее над городом. Ее сердце снова пронзила знакомая боль. Она чувствовала себя никчемной и одинокой. Джози не хотела обижать Лукаса, но не могла с ним встречаться, потому что хотела как можно скорее забыть ту историю.

Это оказалось нелегко, потому что Адам каждый день звонил ей и присылал электронные письма. Но, как ей того ни хотелось, она не позволяла себе ни отвечать на его звонки, ни читать письма.

С тех пор как Адам уехал, ей постоянно нездоровилось. Она даже думала, что подхватила грипп. До тех пор, пока время от времени не начала испытывать приступы головокружения и тошноты. Поскольку они были не слишком частыми, она не стала обращаться к врачу. Наверное, всему виной ее разбитое сердце.

Лукас вернулся в Париж первого января и с тех пор настойчиво преследовал ее.

Твердо решив выбросить обоих братьев из головы, Джози прошла на кухню и зажгла горелку. Запах газа вызвал у нее тошноту, но она открыла холодильник, в котором лежала ветчина, копченая рыба и не сколько видов сыра. Когда тошнота усилилась, она выпрямилась и глубоко вдохнула. Странно, но ей ничего не хотелось, кроме минеральной воды. Наполнив водой высокий стеклянный стакан, Джози начала резать лимон, как вдруг послышался шум старого лифта.

Глубокий мужской голос произнес ее имя. Затем раздался звонок в дверь.

– Мадемуазель, к вам очень красивый посетитель.

Лукас? О нет! Джози замерла.

Мадам Пикар знала, что она дома, поскольку совсем недавно поймала ее на лестнице, чтобы показать новые фотографии Реми.

Открыв дверь, Джози увидела на пороге Лукаса рядом с улыбающейся хозяйкой.

– Мадам сказала, что ты дома. Я могу войти?

Джози кивнула. Когда Лукас зашел в квартиру, мадам Пикар удалилась.

– Не хочешь чего-нибудь выпить? – Не осмеливаясь посмотреть ему в глаза, Джози покраснела. Что ему известно? – Воды? Вина?

– Нет, спасибо. – Его голос был полон тревоги.

Как и взгляд. Нахмурившись, Лукас приподнял кончиками пальцев ее подбородок.

Джози отпрянула.

– Почему ты такая бледная? Такая встревоженная? С тобой все в порядке?

Что он знает?

Чтобы избежать его настойчивого взгляда, Джози принялась разливать вино.

– Как прошли твои каникулы?

– Замечательно.

– Тогда почему ты не отвечала на мои звонки?

– Я была занята. – Она махнула рукой. – Рисовала.

Лукас оглядел комнату.

– И где твой мольберт?

Она не могла признаться ему в том, что запах красок вызывает у нее тошноту. Как и в том, что она целыми днями бродила по Интернету и играла в компьютерные игры.

– Я каждый день приезжал в галерею, но она была закрыта.

– На время каникул, – пробормотала она.

– В конце концов я это выяснил и, придя сюда, подкупил мадам Пикар.

Он казался таким несчастным. Значит, он ничего не знает. Джози сглотнула.

– Я плохо с тобой обошлась и ужасно себя чувствую. Мне очень жаль. Но я думала, что Адам все тебе рассказал.

– Адам? – удивился Лукас. – Какое отношение имеет к этому он?

– Значит, он не рассказывал тебе о своей поездке в Париж?

Лукас в замешательстве покачал головой. Джози пришла в ярость. Как жестоко со стороны Адама было так поступить!

– Он приезжал сюда на праздники, – сказала она.

Лукас прищурился.

– Мать говорила, что он уехал по делам. Мне показалось, они оба как-то странно себя ведут, но тогда я не придал этому значения. Что, черт побери, он здесь делал?

– Спроси его.

Вне себя от ярости, Джози подошла к окну и с вызовом показала туда, где впервые увидела Адама.

– Пятнадцать дней назад он останавливался в одной из квартир напротив, – произнесла она сухим, безжизненным тоном.

– Ты встретилась с ним?

Джози кивнула.

– В тот вечер, когда он прибыл. Его самолет опоздал. Я была голодна, и мы поужинали вместе.

– Что было дальше?

– Об этом тебе придется спросить у него. Не я должна…

– Черт побери! Посмотри на меня, Джози. Пожалуйста, скажи, что ты с ним не спала!

Ее горло сдавил спазм. Ненавидя Адама больше чем когда бы то ни было, она посмотрела в глаза Лукасу.

Должно быть, ее взгляд был слишком красноречив, потому что его брови сошлись на переносице. Он сжал правую руку в кулак, затем разжал.

– Я убью его!

Внезапно ее гнев улетучился, и она почувствовала себя усталой и очень одинокой.

– Мне жаль, Лукас, – прошептала она. – Правда, жаль.

– Скажи мне, что ты не сделала этого! – Он упал на колени. – Скажи!

– Мне бы хотелось…

Поднявшись, Лукас схватил ее за плечи, но она вырвалась и снова уставилась в окно.

Воображение нарисовало ей тень Адама, любовника ее мечты.

– Я увидела его вон там. Он стоял в темноте и наблюдал за мной. Я узнала, кто он, только когда уже было слишком поздно, – мягко произнесла Джози. – Клянусь! Иначе я бы никогда…

– Что вы делали?

Закрыв глаза, она потерла виски.

– Ты не захочешь это знать.

– Тогда мне жаль, что я встретил тебя! – Его слова сыпались, как удары. – Черт побери. Что, если ты забеременела? Ты об этом думала? Или такие женщины, как ты, вообще не думают, когда дело касается секса?

Значит, он, как и Адам, считал ее второсортной.

– Я не беременна!

– Как ты можешь быть уверена? – горько усмехнулся Лукас. – Ты очень бледна и даже не притронулась к своему вину.

– Пожалуйста… уходи…

Зажмурившись, она прислушалась к звуку удаляющихся шагов. Через некоторое время внизу хлопнула дверь подъезда.

Джози не двигалась с места до тех пор, пока не начала дрожать. Когда ее пустой желудок сдавил спазм, она открыла глаза и уставилась на открытую входную дверь.

Стуча зубами от холода, девушка пересекла комнату и закрыла ее, а затем прислонилась к ней спиной.

Беременна? Ну уж нет!

Твердо решив что-нибудь съесть, Джози прошла на кухню и открыла дверцу холодильника. Ей ничего не хотелось. Кроме шоколада и… пива. Она всю свою жизнь ненавидела пиво! Тогда почему ей его внезапно захотелось? О боже… нет… нет…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Два месяца! Ты была у врача?

Темные глаза Брайаны расширились, когда она увидела полоску теста на беременность Джози.

– Нет. Мадам Пикар порекомендовала мне одного, и я записалась к нему на прием.

– Ему ты тоже ничего не говорила?

– Мы предохранялись… Возможно, это утренний свет делает полоску розовато-лиловой. – С бешено колотящимся сердцем Джози поднесла тест ближе к окну.

– Перестань лгать себе самой! Полоска твоего теста того же цвета, что и контрольная, и ты прекрасно это знаешь.

Джози выкинула тест в мусорное ведро. Опустившись на крышку унитаза, она закрыла лицо руками.

– Я пыталась убедить себя, что это вирус, но затем, когда запахи пищи начали вызывать у меня тошноту, сомнения отпали. В Интернете я прочитала симптомы первого триместра. Все сходится. Тошнота, странные пищевые предпочтения, набухшая грудь.

– Ты должна сказать Адаму! Сделай это, когда он позвонит в следующий раз.

– Зачем? – вяло произнесла Джози.

– Тебе придется забыть о своей гордости и сказать ему. Он имеет право знать. Ты говорила, он пытался извиниться.

– То, что он сделал, просто унизительно, но ужас нее всего то, что мне пришлось самой обо всем рас сказать Лукасу. Я никогда не забуду боль в его глазах! Имей я такого мужа, как Жак, возможно, я тоже была бы безнадежным романтиком.

Кстати, о прекрасных принцах. По возвращении из медового месяца Жак сделал Брайане сюрприз, подарив ей особняк восемнадцатого века, оцененный в тридцать миллионов долларов.

Брайана поднималась на вершину в мире искусства, о чем всегда мечтала. Для полного счастья на ее жизненном пути, словно сказочный принц, появился Жак.

– Дорогая, – Брайана взяла ее руки в свои, – возможно, это произошло с тобой не случайно. Я уверена, все образуется, но сначала ты должна сказать ему.

– Он приехал в Париж, чтобы избавиться от меня, поскольку считал, что я недостойна стать членом его семьи.

– Я понимаю, что тебя так задевает, но он ведь совсем не знал тебя.

Положив ладонь на плоский живот Джози, Брайана закрыла глаза.

– Почему бы нам с тобой не пойти в часовню и не помолиться?

Несмотря на тошноту и головокружение, Джози позволила Брайане вывести ее на улицу, где уже зажглись фонари. Они шли под голыми ветвями деревьев, взявшись за руки.

– Я тебе завидую. Мы с Жаком очень хотим завести ребенка, но пока у нас ничего не получается.

– Это непременно произойдет.

– А я верю в то, что ребенок станет для тебя началом новой жизни. С Адамом или без него.

Без Адама. Тошнота усилилась. Борясь с ней, Джози вошла в часовню дворца правосудия. Брайана помогла ей опуститься на колени, чтобы она смогла помолиться.

Когда несколько минут спустя они покинули часовню, у Джози полегчало на душе. Впервые в жизни она спросила себя, что чувствовала ее мать, когда была беременна. Должно быть, она ужасно мучилась, когда ей пришлось отдать новорожденную девочку.

По крайней мере, я могу сохранить ребенка, даже если мне придется растить его одной.

Этим вечером ей позвонил ее старший брат Арманд и сообщил, что вопрос с Бернардо улажен.

– В пятницу мы прилетаем в Париж и собираемся пригласить тебя на ужин в «Георг Пятый», чтобы отметить победу. В выходные мы все вместе вернемся домой.

Как всегда, Арманд ждал от нее полного подчинения.

– Ты же знаешь, что «Георг Пятый» меня пугает.

Арманд рассмеялся, очевидно не понимая ее.

– Я уже говорила тебе, что в подобных местах, похожих на дворцы, я вновь ощущаю себя неуклюжей замарашкой с болота.

– Пора привыкать, сестренка.

– Сейчас не самое подходящее время, – возразила Джози.

– В пятницу, – произнес он тоном, не допускающим возражений, и отключился.

Когда телефон зазвонил снова, она схватила трубку, чтобы все объяснить брату.

– Арманд, я не могу…

– Джози? Наконец-то ты ответила! Я уже две недели не могу до тебя дозвониться.

От низкого бархатного голоса Адама ее сердце учащенно забилось.

– Джози? – В его вопросе слышалось не только раздражение, но и нежность.

– Адам?

– Ради бога, с тобой все в порядке?

В его тоне было столько искреннего беспокойства, что у нее внутри все перевернулось.

– Будет, когда я положу трубку! – Она принялась энергично тереть глаза, которые жгло от слез.

– Мне звонил Лукас. Зачем ты ему рассказала о нас?

– Ты сам этого хотел.

– Что?

– Не пытайся отрицать.

– Он зол как черт. Особенно на меня.

– Ты это заслужил.

– Я звоню вовсе не поэтому. Я очень о тебе беспокоюсь. Я чувствую себя виноватым. Ты когда-нибудь перестанешь злиться и выслушаешь меня?

– Не в этой жизни.

– Ты любишь Лукаса?

– Ты, – начала Джози ледяным тоном, – последний человек, с которым я стала бы делиться своими чувствами.

Ее рука крепче сжала телефонную трубку. Она приказывала себе прекратить этот разговор, но почему-то не могла.

– Думаю, я заслужил такое отношение, – произнес он голосом, полным раскаяния.

– Лукас злится и на меня тоже, – напомнила Джози. – Он даже не разговаривает со мной. Мы живем в одном квартале, и когда встречаемся на улице, он отворачивается. Можешь радоваться и гордиться, старший брат. Ты блестяще справился со своей миссией.

– Ты его любишь?

– Не твое дело.

– Тебе не нужно было ничего ему говорить. Я не собирался этого делать.

– И мы оба знаем, почему. Тебе стыдно из-за того, что ты связался с такой недостойной женщиной, как я.

– Нет, черт побери! Ты не такая, какой я тебя считал. Ты лучше, чем мы оба заслуживаем.

Она еще крепче вцепилась в трубку. Неужели он переменил свое мнение?

Джози заставила себя вспомнить, как бесстыдно льстил ей Бернардо перед тем, как предать ее.

– Джози, послушай, я понимаю, почему ты не можешь мне поверить прямо сейчас. Но если ты меня выслушаешь, возможно, ты передумаешь.

– Зачем мне тебя выслушивать? Что нового ты можешь мне сказать?

– Что ты мне небезразлична. Что я не могу тебя забыть. Послушай, я хочу снова прилететь в Париж, чтобы увидеться с тобой.

– А как же Абигайль?

– Не вмешивай ее в это.

Джози не понравилось, как резко изменился его голос при упоминании имени невесты.

– Я на несколько дней отменил все свои дела, потому что очень хочу тебя увидеть. Я буду в Париже в пятницу.

– Негодяй! Ты не можешь быть одновременно со мной и Абигайль!

– Это не…

Она бросила трубку, прежде чем поняла, что не сказала ему о ребенке.

Впрочем, она правильно поступила. Для такого разговора нужна более спокойная обстановка.

Два дня спустя погода внезапно улучшилась. В ясный и не по-зимнему теплый полдень в галерею вошла Николь, подруга Брайаны. Высокая и стройная, с черными волосами и светло-голубыми глазами, она быстро представилась, а затем попросила показать ей картины и керамику.

– У меня есть немного свободного времени, так что я могу на несколько часов подменить тебя в галерее, – предложила Николь.

– Ты, наверное, шутишь.

– Брайана сказала, что ты художница и что тебе нравится гулять по Парижу с фотоаппаратом. Она считает, что тебе нужно немного отдохнуть. Сама она не может оставить Жака одного. Эти молодые мужья такие требовательные. – Она захихикала. – Я уже много раз бывала в галерее. У меня есть ключ. Я сама ее закрою.

Три часа спустя в небе по-прежнему ярко светило солнце. Джози сидела на скамейке под Эйфелевой башней. Улыбаясь, она подняла вверх свой цифровой фотоаппарат и сделала снимок.

Радуясь неожиданному выходному, она три часа бродила по Парижу, фотографируя места, которые делали этот город таким уникальным и неповторимым.

Ее радость омрачала лишь тошнота. Она беременна. После разговора с Адамом ей, однако, стало значительно легче. Завтра приедут ее братья, чтобы отметить свою победу над Бернардо. Но она не собиралась ни ужинать с ними в «Георге Пятом», ни говорить им о ребенке. Сначала она должна набраться смелости и сообщить Адаму.

Этим вечером она чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы начать новую картину. Это будет Эйфелева башня с одного из ее снимков, но с добавлением пары горгулий. Отойдя назад, Джози оценивающе посмотрела на свою работу. Адам захотел бы узнать, что здесь изображено.

Джози отложила кисть. Жизнь – путешествие без надежного гида. Ты выбираешь маршрут, но затем отвлекаешься и сбиваешься с пути. Это страшно, но в то же время интригующе и увлекательно.

Она ждет ребенка от Адама.

Адам. Ее сердце защемило от тоски. Удивительно, но сейчас боль, гнев и смущение были сильнее, чем когда-либо. Именно поэтому она так боялась все ему рассказать. Ведь его реакцию на новости нельзя было предугадать.

Адам. Она должна набраться смелости и сообщить ему.

Скоро…

Когда у Адама зазвонил телефон, он нахмурился, но продолжил делать записи. При повторном звонке он отложил карандаш.

Вандерфорд! Его секретарша Камиль Вандерфорд считала своей обязанностью быть в курсе всех его дел. Поэтому, узнав недавно от важных клиентов, что их будет представлять другой партнер, она удивилась. Адам велел ей к пяти часам подготовить отчет о продаже земли Олдерсона. Хотя он не говорил ей, что снова собирается в Париж, она знала, что ему нужно закончить все срочные дела.

Телефон зазвонил снова, и он, отодвинув манжету рубашки, посмотрел на часы.

Черт побери. Уже четыре часа.

Взяв трубку, он собрался накричать на Вандерфорд, но она, как всегда, опередила его.

– Мисс Брайана Будро, сэр. – Она помедлила. – Из Парижа.

Имя Брайана Будро ни о чем ему не говорило, но Адам резко выпрямился, когда услышал название города.

Он нажал на кнопку.

– Адам Райдер. Простите, что заставил вас ждать, мисс Будро.

– Ваша секретарша сказала мне, что вы очень заняты, поэтому буду краткой, – промурлыкал бархатный голос. – У нас есть общая… подруга. – Как будто нервничая, женщина добавила: – Джози…

Он мертвой хваткой вцепился в телефонную трубку.

– Mon dieu. Мне так неловко…

Его сердце бешено заколотилось. С Джози произошел несчастный случай? Он, как адвокат, сразу представил себе самое худшее – Джози, лежащую на мокром тротуаре или на больничной койке, подсоединенную к аппаратам.

За эти несколько секунд, что женщина молчала, Адам осознал, что мир без Джози уже не будет таким ярким.

– Она беременна. От вас, – прошептала мисс Будро.

Он вскочил с кресла и хлопнул по столу ладонью с такой силой, что документы по делу Олдерсона упали на ковер.

– Она говорит это вам и бросает трубку, когда звоню я? Кто вы, черт возьми, такая?

– Джози моя лучшая подруга уже много лет, – успокоила его женщина. – Сейчас она заменяет меня в моей галерее. – Она снова помедлила. – На днях у нее утром был такой сильный приступ тошно ты, что она не смогла работать. Сейчас ей уже лучше.

– Она хочет этого ребенка? – Он с волнением ждал ответа.

– Да, очень.

Адам облегченно вздохнул.

– И как она собирается о нем заботиться?

– Ее старшие братья хотят, чтобы она вернулась домой, но она еще не решила. Она не хочет говорить им о своей беременности до тех пор, пока не поговорит с вами.

– Тогда почему она со мной не связалась?

– Позвоните ей сами.

– Она не подходит к телефону.

– Думаю, у нее есть на то причины.

Когда Брайана положила трубку, Адам опустился в кресло и тупо уставился перед собой.

Как назло, Вандерфорд выбрала этот момент, чтобы войти к нему в кабинет. Когда она перевела взгляде него на бумаги Олдерсона, он снова вскочил на ноги.

– Вот вам и самая крупная земельная сделка в Остине, – твердо произнесла Вандерфорд.

Они оба бросились поднимать с пола бумаги.

– Свяжитесь с Брайсоном. Скажите ему, чтобы он закончил за меня отчет по делу Олдерсона.

Тонкие, как ниточки, брови Вандерфорд поднялись над очками в металлической оправе.

– Отмените все мои встречи и забронируйте мне билет на ближайший рейс до Парижа.

Лицо Вандерфорд выражало крайнее удивление.

– Обратную дату оставьте открытой. Затем позвоните Бобу и попросите его собрать мои вещи и отвезти меня в аэропорт. И, Вандерфорд, закройте рот.

Вандерфорд подчинилась и начала что-то энергично писать у себя в блокноте.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Джози толкнула дверь и вошла в темную гостиную. Как обычно, на диване валялась одежда, книги по искусству и бумажные пакеты из-под еды. У стены стояли шесть ярких картин, которые она написала в порыве вдохновения на прошлой неделе.

Поставив на пол сумки с покупками, она посмотрела на часы. Меньше чем через час ей нужно быть в Лувре на лекции по творчеству Шагала, куда она собиралась вместе с Брайаной и Жаком.

Тонкий косой луч света, пробивающийся в окно, осветил картину с Эйфелевой башней и горгульями. Дни становились все длиннее, и она испытывала какую-то необычайную легкость. Только художники замечают подобные вещи? Она подумала о Луизиане. О, как же она тосковала по яркому солнечному свету и цветущим магнолиям. Однако к лету она заметно располнеет, и жара будет только ей мешать. Возможно, ей к этому времени удастся снять квартиру в Латинском квартале. Нужно думать о ребенке и их будущем.

А как насчет Адама?

Забыв про лекцию, Джози подошла к высокому окну. В ту секунду, когда она посмотрела на окно Адама, в нем загорелся свет. Обычно в его квартире было темно.

Когда она увидела вышедшего из тени высокого широкоплечего мужчину, ее сердце учащенно забилось.

– Адам?

Его взгляд задержался на ее лице.

– Адам? – прошептала она.

Он поднял руку и расстегнул воротник рубашки, затем что-то произнес, и она смогла прочитать по губам «смотри на меня».

Адам развязал галстук, вытащил его из-под воротника и небрежно бросил на спинку стула. Джози почувствовала знакомое томление. Затем он принялся медленно расстегивать пуговицы на рубашке. Джози бросило в жар.

Каждое его движение было откровенно сексуальным. Зачарованная, она начала дрожать.

Лувр. Лекция. Она опаздывала.

Адам снял рубашку, обнажив широкую грудь и сильные руки с рельефными мышцами. Она вспомнила, какой защищенной чувствовала себя в этих руках. Содрогнувшись, Джози отругала себя за излишнюю доверчивость. Только когда он опустил руку и расстегнул ремень, ей удалось собрать крупицы здравого смысла.

Задернув шторы, Джози повернулась на каблуках и побежала в спальню. Упав на кровать, она попыталась подавить в себе волну желания.

Зазвонил ее сотовый телефон. Она схватила аппарат и, увидев номер Адама, тут же отключила соединение и набрала номер Брайаны.

– Он здесь! Ты ему рассказала? Скажи, что не сделала этого!

– Так будет лучше, – уверенно произнесла Брайана. – Ты говорила, что не хочешь возвращаться в Новый Орлеан, пока не скажешь ему. Я лишь ускорила неизбежное.

– Послушай меня. То, что ты веришь в сказки со счастливым концом, вовсе не означает, что мне повезет так же, как тебе повезло с Жаком.

– Нет, это ты меня послушай. Дай парню шанс! Дай себе шанс!

– Лучше бы я ничего тебе не говорила!

Когда Джози закончила разговаривать с Брайаной, телефон зазвонил снова. На дисплее высветился номер Адама.

Такой человек, как он, проделавший ради нее долгий путь из Штатов в Париж, не оставит ее в покое, пока они не поговорят.

– Адам?

– Я знаю о ребенке. – Его тон был жестким и мрачным.

В нем не было ни капли сочувствия.

На ее глаза навернулись слезы.

– Это не твоя забота. – Джози понимала всю нелепость своего заявления.

– Нам нужно поговорить.

– Если ты думаешь, что я позволю тебе запугать меня, как ты запугал Лукаса…

– Я сейчас к тебе приду, и мы все обсудим.

– Не сегодня! Мне нужно ехать в Лувр на лекцию по творчеству Шагала.

– Я тебя отвезу.

– Я встречаюсь с друзьями.

– Ну и что? Я буду у тебя через пять минут. Если ты не откроешь дверь, я сообщу мадам Пикар, что ты ждешь от меня ребенка и я о тебе беспокоюсь. Затем мы вызовем полицию, и…

– Нет! Нет! Нет!

Джози захотелось переодеться во что-нибудь более нарядное, чем черный свитер и юбка, но у нее не было времени. Охваченная паникой, она схватила пальто и, выскочив из квартиры, налетела прямо на Адама.

Когда она закричала, он прижал ее к себе и рассмеялся. Вырвавшись, Джози попыталась вернуться в квартиру и захлопнуть дверь, но он вставил ногу между дверью и косяком и снова сгреб ее в объятия. Джози почувствовала приятный запах его одеколона, и ее сердце учащенно забилось. Она ненавидела себя за ту радость, которую испытала при виде его.

– Отпусти меня, – прошептала девушка.

– Только если ты пообещаешь, что не будешь от меня убегать.

Джози вяло кивнула.

– Ладно, только убери руки.

Они прошли в гостиную, и ей показалось, что комната уменьшилась в размерах.

Адам молча изучал ее работы, затем спросил:

– Значит, мы идем на свидание в Лувр? Как любая нормальная пара?

Джози схватила свою сумочку.

– Мы не нормальная пара.

– Возможно, нам следует ей стать. В конце концов, ты ждешь от меня ребенка.

При мысли об этом у нее засияли глаза.

– У нас ничего не выйдет.

– Не выйдет, если ты будешь постоянно оказывать мне сопротивление.

– А что еще я могу делать, если ты считаешь меня недостойной твоей семьи? – огрызнулась Джози.

– Больше не смей так говорить. Люди меняются, если очень хотят измениться. Я не считаю тебя ниже себя. Я приехал сюда сразу же, как только узнал, что ты ждешь от меня ребенка.

Джози глубоко вдохнула.

– Я тебе не верю.

– Мне все равно, веришь ты или нет, но это правда! И я не уеду до тех пор, пока мы с тобой не придем к согласию.

– Значит, для тебя я всего лишь очередное деловое соглашение. – Она направилась к двери.

– Нет. Я беспокоюсь о тебе и нашем ребенке и приехал сюда, чтобы помочь.

– Последнее, чего я хочу, это обременять тебя своими проблемами.

– Тебе следовало подумать об этом прежде, чем заниматься со мной любовью. Да и мне тоже следовало быть осторожнее. Послушай, что бы ни случи лось, мы с тобой теперь связаны друг с другом. – Его тон смягчился. – Обещаю, мы оба с честью выйдем из затруднительного положения.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Они действительно походили на нормальную пару? – думала Джози, стоя перед входом в галерею.

Пока Адам изучал карту музея, Джози, не отрываясь, смотрела на него. Он указал на портрет Шагала на афише, сообщающей о месте и времени проведения лекции.

– Жуть. Я понимаю, почему русские отказались от него.

Джози заглотила его наживку.

– И это все, что ты можешь сказать о гении Шагала?

Ухмыляясь, Адам посмотрел на нее. Ее раздражало, что ему удалось так легко вывести ее из себя. Он указал на эскалатор.

– Как ты смотришь на то, чтобы пропустить лекцию и пройти в зал с древнеегипетскими экспонатами?

Блеск в его глазах свидетельствовал о том, что он бросал ей вызов. Она не собиралась сдавать своих позиций, но если они пойдут на лекцию, Брайана, несомненно, встанет на сторону Адама. Поэтому, когда он коснулся ее локтя, она покорно кивнула и пошла с ним к эскалатору.

– Да зачем я вообще разговариваю с человеком, который ничего не понимает в современном искусстве, – проворчала она.

– А вот меня совсем не беспокоит, что ты, возможно, не разбираешься в юридических тонкостях, связанных с недвижимостью.

– Это не смешно.

– Я просто пытался немного разрядить обстановку перед тем, как обсудить с тобой нашу предстоящую свадьбу.

– Свадьбу?

– И наше возвращение домой.

– Ты делаешь мне предложение? Здесь?

– Хочешь, я встану перед тобой на колени?

Адам начал опускаться на колени, и Джози ударила бы его, если бы он, смеясь, не отскочил в сторону.

– Когда моя мать смирится с неизбежным, она очень обрадуется внуку. А твоя?

– Она будет слишком потрясена, чтобы что-то говорить.

– Если только ты не станешь миссис Адам Дж. Райдер.

– Нет!

– Доверься мне. – Он хотел сказать больше, но, очевидно, передумал и быстро пошел дальше по коридору.

– Но мы не можем просто взять и пожениться, – возразила Джози, следуя за ним. – Мы едва знаем друг друга.

– Ты беременна.

– Я не могу выйти замуж за мужчину, который меня не любит. Который переспал со мной лишь для того, чтобы отвадить от меня своего брата.

– Если бы ты меня слушала, ты бы знала, что я переспал с тобой вовсе не поэтому.

– Ты отрицаешь, что приехал сюда, чтобы разлучить нас с Лукасом?

– Хорошо. Думай, что хочешь. Сейчас речь идет не обо мне и не о тебе.

– А как же Абигайль?

– Я не хочу о ней говорить. Ты беременна, черт побери. У нас будет ребенок. Сейчас это все, что имеет значение.

Он бросил холодный взгляд на карту и огляделся по сторонам.

– Нам сюда.

Взяв ее за руку, он вошел в одну из дверей. Они очутились в большом зале с высокими потолками. Их окружили огромные внушающие благоговейный ужас египетские статуи.

– Впечатляет, – произнес Адам, разглядывая одну из них.

Бегло осмотрев экспозицию, Джози переключила внимание на спутника.

– Тебе нужна такая жена, как Абигайль.

– Говорить о ней сейчас бессмысленно.

Когда Джози коснулась его руки, он отстранился.

– Я просто пытаюсь сказать, что времена изменились, – сказала она. – Я не хочу заставлять тебя на мне жениться. Ты все еще можешь вернуться к ней.

– Что? Бросить тебя здесь, беременную? Или, еще хуже, позволить тебе одной вернуться в Новый Орлеан к семье, которая будет стыдиться тебя и твоего ребенка, если ты не выйдешь замуж? Ты хочешь, чтобы твой ребенок чувствовал себя таким же нежеланным, как ты?

Джози тяжело вздохнула. Осознавая свое пре имущество, он подошел ближе к ней и прижал ее к стене.

– Думаешь, я могу оставить тебя и своего ребенка, когда ты больна и не можешь работать? Черт побери, ты даже сейчас не в состоянии сама о себе позаботиться. Что ты будешь делать, когда родится малыш? Я хочу тебе помочь. Пожалуйста, позволь мне.

– Меня по утрам тошнит, но это в моем состоянии нормально. Когда первый триместр закончится, со мной все будет в порядке.

– Может, да, а может, и нет. В любом случае я хочу быть рядом с тобой, пока ты ждешь ребенка. Почему ты возражаешь?

– Потому что мы чужие друг другу. Потому что это не твоя забота.

– Не моя забота? – негодовал он. – Это ведь мой ребенок. Послушай, я тоже не в восторге от того, что произошло. Мне стыдно за свое поведение, но я не собираюсь и дальше вести себя как последили негодяй. Я не предлагаю тебе до конца жизни оставаться моей женой. Через девять месяцев, когда ребенок немного окрепнет, ты сможешь вновь обрести свободу. И я тоже.

– Но это же безумие! – воскликнула Джози. – У нас будет ненастоящий брак.

Когда группа школьниц удивленно уставилась на них, Адам нахмурился.

– Ты голодна? – спросил он, понизив тон.

– Что?

– Здесь неподалеку есть кафе, где мы могли бы спокойно поговорить.

Она кивнула.

По пути в кафе они молчали. Оказавшись там, они заказали кофе и блинчики с фруктовой начинкой. Взяв оба подноса, Адам отнес их на маленький столик рядом с фонтаном.

– Наш брак будет временным. – Он выдвинул стул для нее, а затем сел напротив. – У меня есть большой дом. И деньги. Неужели двум цивилизованным людям так трудно прожить вместе девять месяцев?

Она закрыла глаза. Его не связывает с ней ничего, кроме обязательств. Почему он не мог понять, что это ее задевает?

– Мы могли бы даже попытаться стать друзьями, – сказал он.

– Друзьями? – Джози чуть не поперхнулась.

Она хотела гораздо большего, но была вынуждена отрицать свои истинные чувства.

– Хорошо. – Его лицо помрачнело. – Можешь забыть о дружбе. Я не могу винить тебя за то, что ты испытываешь ко мне неприязнь.

– Я не испытываю к тебе неприязни, – прошептала она.

– Нет, я определенно тебе не нравлюсь. – Адам провел рукой по волосам. – Послушай, я адвокат и много работаю. Я могу соглашаться на все командировки. Тебе не придется часто меня видеть. Если хочешь, мы даже можем жить на разных этажах. Ты будешь делать все, что захочешь – водить машину, ходить в кино, заказывать на дом пиццу… Клянусь, что не буду тебе мешать, если ты просто согласишься выйти за меня замуж и дать мое имя нашему ребенку.

– Я не люблю пиццу. – Ее голос дрогнул.

– Я использовал ее в качестве примера. – Отодвинув стул, он уставился в потолок.

Его темные глаза были безжизненными. Он казался таким усталым, что ей стало жаль его. Она едва удержалась от того, чтобы не коснуться его руки.

– Хорошо, блинчики, сардины, селедку – все что угодно, – пробормотал он, снова посмотрев на нее.

– Сардины? – Джози с трудом сдержала улыбку. – Откуда тебе известно о моих странных вкусовых предпочтениях?

– Просто при виде сардин у тебя загорелись глаза.

Его взгляд смягчился, и Джози, боясь, что вот-вот растает, переключилась на еду.

– Ты очень наблюдателен. Замечаешь и помнишь все, что я говорю и делаю.

– Я адвокат. Это профессиональное. – Он устало вздохнул. – Ты сможешь ходить по магазинам, рисовать. У меня есть эконом по имени Боб. Он присматривает за домом, так что тебе не придется ни готовить, ни убираться. Боб не позволит тебе этого делать, даже если ты попытаешься. Черт побери, он чуть не оторвал мне руки, когда я на днях сам открыл банку с арахисовым маслом.

Джози улыбнулась.

– Интересная личность.

– Да, Боб человек с характером. Я буду абсолютно спокоен, оставляя тебя на его попечение.

– Я не верю своим ушам, – ответила Джози. – Неужели такое возможно?

– Все будет именно так, если ты примешь мое предложение. Даже когда ребенок немного подрастет и каждый из нас пойдет своим путем, я останусь в его жизни.

При мысли о неизбежном расставании у Джози сжалось сердце. Потерять его один раз было невыносимо. Потерять его после брака с ним, после рождения ребенка… Как она сможет это вынести?

– Я буду очень щедр в материальном плане – во время и после нашего брака, – продолжил Адам.

Нервничая, она сложила в стопку пустые тарелки.

– Понимаю. Деньги. Разумеется, ты думаешь, будто это все, что меня интересует…

– Черт побери! Не приписывай мне того, чего я не говорил.

– Прости.

– Возможно, ты права, и я бездушное чудовище. Но разве ты не считаешь, что мы могли бы потерпеть друг друга ради ребенка? Джози, я правда хочу помочь. Знаешь, это не единственная ошибка, которую я совершил в своей жизни, но на сей раз я хочу все сделать правильно.

Когда Джози попыталась встать, он удержал ее.

– Девять месяцев – не так уж и долго. Подумай об этом.

– Я не хочу выходить за тебя замуж. – Она промокнула губы салфеткой и бросила ее на поднос. – Ни на девять месяцев, ни на один день.

В глубине его темных глаз что-то промелькнуло. Обида? Гнев? Что бы это ни было, она тут же пожалела о своих словах.

– Хорошо. Давай поговорим о том, что я смогу тебе дать. Надежность. Крышу над головой и бес платное содержание. Собственную студию. Ты будешь рисовать, сколько душе угодно. Но, самое главное, после развода ты получишь от меня кругленькую сумму. Нам остается только договориться о ее величине.

Почувствовав тошноту, Джози встала из-за стола.

– Мне нужен воздух.

Найдя глазами дамскую комнату, она сделала шаг в направлении нее.

– Сколько? – спросил он.

Джози обернулась.

– Сколько? Ты хочешь знать сколько? Я не продаюсь!

Распахнув дверь дамской комнаты, она влетела в ближайшую свободную кабинку и долго стояла там, пока не успокоилась. Затем умылась холодной водой.

Джози вытирала лицо бумажным полотенцем, когда француженка с ангельским лицом и белокуры ми волосами сказала, что ее спутник о ней беспокоится.

– Скажите ему, что со мной все в порядке.

Когда Джози наконец вышла в зал, лицо Адама было мрачным и встревоженным.

– С тобой правда все в порядке?

– Ты не мог бы отвезти меня домой? Я устала.

– Прости, что расстроил тебя.

Они молчали, пока не вышли на улицу, где их окутал холодный влажный воздух.

– Почему бы нам не пройтись пешком? – сказала она.

– Ты с ума сошла? – Заметив неподалеку такси, он подошел к обочине и поднял руку.

В старой машине так сильно пахло сигаретами и вином, что Джози пришлось открыть окно. Когда водитель с седой бородой и длинными, собранными в хвост волосами со всей силы надавил на газ, она забыла о своем страхе перед Адамом и прильнула к нему.

Лишь когда такси остановилось возле ее подъезда, она отпустила его руку. Пока Адам расплачивался с таксистом, она выскочила из машины и непременно побежала бы вверх по лестнице, если бы он не прочитал ее мысли и не остановил ее. Он подвел Джози к лифту и нажал кнопку вызова. Покачав головой, она указала ему на лестницу.

– Ты слишком устала.

– У меня клаустрофобия.

Двери лифта открылись, и он ввел ее внутрь.

– Тогда закрой глаза и держись за меня.

Двери сомкнулись, и лифт начал медленно, со скрежетом подниматься вверх.

– Черт побери, – сказал Адам. – От этой штуки даже у меня может начаться клаустрофобия. Мне следовало отнести тебя наверх на руках.

– Возможно, в следующий раз.

Издав скрипящий звук, лифт опустился вниз при мерно на фут, а затем резко остановился. Джози задержала дыхание, прежде чем он снова начал подниматься. Ей казалось, что стены сомкнулись и стали на нее давить. Закрыв глаза, они прильнула к Адаму.

Лифт заскрипел и снова дернулся, отчего они еще сильнее прижались друг к другу.

– Определенно в следующий раз, – прорычал он.

– Я же говорила тебе.

– По крайней мере, мы вместе.

– Да.

Странно, но его близость успокаивала.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Когда кабина лифта обо что-то ударилась на уровне второго этажа, Адам все еще прижимал Джози к себе. Наконец железная коробка остановилась, и двери открылись. Даже когда они выбрались наружу, Джози по-прежнему держалась за Адама. Обрадованный этим, он взял ключи из ее дрожащих рук, чтобы открыть квартиру.

Проводя Джози внутрь, он закрыл дверь и снял куртку.

– Давай закончим этот неприятный разговор, чтобы больше к нему не возвращаться. – Что-то в его взгляде заставило Джози напрячься. – Итак, какую сумму ты хочешь получить от меня после развода?

Деньги. Опять? Ей хотелось закричать, больно ударить его, запустить в него чем-нибудь. Вместо этого она опустилась на диван и закрыла лицо руками.

– Деньги? Ты действительно считаешь меня настолько низкой?

– Сколько? – не сдавался он.

Вне себя от ярости, Джози закрыла глаза.

– Хорошо!

Она шепотом назвала непомерно высокую сумму. Адам присвистнул.

– Я тебя недооценивал, черт побери. Но хорошо, ты получишь то, о чем просишь, если я получу то, что хочу: возможность видеться со своим ребенком.

Ее глаза широко распахнулись. Его лицо было мрачным, черные глаза сверлили ее.

– Я составлю необходимые документы. Когда мы разведемся, я выпишу чек. Да, чуть не забыл. – Его голос стал таким мягким, что она затрепетала. – Последняя деталь.

Опустившись перед ней на колени, он взял ее руку в свою, поднес к губам, а затем надел на безымянный палец кольцо с сапфирами и бриллиантами.

Ошеломленная, Джози перевела взгляд с кольца на него.

– Оно пришлось тебе впору. Я угадал с размером. Это хороший знак.

Глаза девушки наполнились слезами.

– Какое изысканное, – прошептала она. – Мне никто никогда… – Она внезапно замолчала, чтобы Адам не догадался, как глубоко тронул ее этот пода рок. Ее сердце болезненно сжалось. Он выбрал кольцо специально для нее? Или для Абигайль?

– Никто не должен знать, что это временное соглашение, – сказал он. – Ради ребенка я хочу, чтобы наши родные хотя бы какое-то время думали, будто мы любим друг друга. Поэтому на людях мы должны будем вести себя, как любящая пара. Для остальных наш брак настоящий.

– Ради ребенка я готова пойти на все, – прошептала Джози. Ее пальцы так сильно дрожали, что кольцо сверкало.

Она сглотнула. Никаких проблем. Мне даже не придется лгать. Потому что я и так люблю тебя.

Джози опустила ресницы, чтобы он не увидел ее слезы.

– Но никакого секса, – произнесла она.

Его участившееся дыхание согревало ей щеку, вызывая в глубине женского естества горько-сладкую боль желания.

– Разные постели. – Она отвела взгляд и уставилась на мольберт.

Разозленный, Адам вскочил на ноги.

– Разные спальни! – прошептала она.

– Пожалуйста. – Его тон был холодным, как лед. – Если пожелаешь, даже разные этажи.

– Разные дома! Я этого хочу! Но больше всего я бы хотела, чтобы мы с тобой никогда не встречались!

– Правда? – Адам повернулся.

Прежде чем она успела понять его намерения, он схватил ее за запястья и притянул к себе. Джози возмущенно вскрикнула, хотя часть ее хотела именно этого.

– Это то, что ты чувствуешь на самом деле? – Его губы находились на опасном расстоянии от ее губ.

– Я сейчас скажу тебе, что я чувствую! – Выкрикивая непристойные ругательства, которым научилась на болоте, Джози принялась молотить кулаками по его груди.

– Теперь у меня не осталось никаких сомнений в том, что я собираюсь жениться не на леди. Впрочем, я бы не хотел, чтобы ты была леди в постели.

Джози яростно вскрикнула.

– Значит, ты меня ненавидишь? – Глаза Адама потемнели.

Затем его рот обрушился на ее губы в обжигающем поцелуе.

Джози выкручивалась и пиналась, но его хватка лишь усиливалась. Когда она попыталась закричать, горячий язык Адама проник в глубь ее рта.

Всего один поцелуй – и собственное тело бесстыдно предало ее, вспыхнув в объятиях Адама жарким огнем. Порочный всепоглощающий поцелуй продолжался до тех пор, пока Джози не затрепетала и не смирилась с неизбежным.

Это был настоящий поединок страсти. Когда Адам отпустил ее запястья, она обняла его за шею. Издав торжествующий возглас, он крепче прижал ее к себе и углубил поцелуй, окончательно сломив ее сопротивление.

Джози оторвалась от его губ, чтобы покрыть поцелуями его шею.

– Адам… О Адам…

В считанные секунды он повалил ее на диван и лег рядом.

– Ой!

– Я сделал тебе больно?

– Нет. Мои книги по искусству.

Подняв Джози на ноги, он сбросил книги и снова уложил ее на диван.

Его колено скользнуло между ее бедер, и твердая возбужденная плоть прижалась к ее животу.

– Слишком много одежды, – произнес он хриплым голосом, напугав ее.

– Нет…

Но когда его рот снова накрыл ее губы, она поцеловала его в ответ.

– Нет… да… да… да. О, да!

Она обвила руками его шею, запустила пальцы в его густые волосы.

– Я тоже так думаю.

Когда ее ногти впились ему в шею, он ухмыльнулся. Но в следующее мгновение его тело напряглось. Адам поморщился, словно от боли, затем поднялся, опустил дрожащими руками ее юбку и, сев на край дивана, уставился перед собой.

– Что? – прошептала Джози. – Что случилось?

Адам нахмурился.

– Как будто ты не догадываешься. – Он наклонился и провел кончиком пальца по ее нижней губе.

Смущенная, девушка покачала головой.

– Нет, не догадываюсь.

– Ты очень сексуальная, но я думаю, что у нас и так сейчас достаточно сложные отношения. Послед нее, что нам нужно, – это секс.

– Ты меня не хочешь?

– Ты же сама сказала, никакого секса. Разные спальни. Мы обо всем договорились.

Джози покачала головой, жалея о тех словах. Тяжело вздохнув, Адам произнес:

– Радуйся. Я дам тебе то, чего ты хочешь. Неужели он действительно думает, что сделает ее счастливой?

– Но что, если я на самом деле этого не хочу. – Она сглотнула. – Просто я была взвинчена и наговорила лишнего.

– Послушай, ты сказала, что очень устала. Я свалился на тебя сегодня вечером, как снег на голову, и сделал тебе предложение. Думаю, на сегодня с тебя достаточно переживаний.

– Но что, если я хочу…

Когда Джози накрыла его ладонь своей и принялась ее поглаживать, он замер. Почувствовав себя отвергнутой, она быстро отдернула руку.

– Увидимся завтра, – твердо произнес он.

Джози кивнула. Поднявшись, Адам взял свою куртку и закинул ее на плечо.

– Завтра мы займемся необходимыми приготовлениями.

Необходимыми приготовлениями? Как холодно и неромантично это прозвучало. Как любая девушка, Джози мечтала о сказочной свадьбе.

– Можешь сделать все на свое усмотрение, – прошептала она.

– Хорошо.

Не оборачиваясь, Адам вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.

– Лучше запри ее, – крикнул он, словно уже был ее мужем и мог ей приказывать.

Его шаги отзывались эхом в каменных стенах. Сбежал бы он, если бы на ее месте была Абигайль?

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

В часовне дворца правосудия царила атмосфера священного торжества. По крайней мере, так казалось Джози. Разноцветные витражные мозаики сверкали в лучах утреннего солнца, подобно драгоценным камням. Вымученно улыбнувшись, Джози подавила в себе страх и взяла Адама под руку.

Организованная им свадьба была такой прекрасной, что она заплакала бы от умиления, если бы они женились по любви. Он сделал необходимые приготовления. Вот и все.

Священник, который должен был их обвенчать, был высоким и худым. Его суровые проницательные глаза, казалось, видели, что творится у нее на душе. Словно почувствовав ее страхи, Адам крепче сжал ее руку. Когда святой отец опустил глаза и начал читать Библию по-французски, сердце Джози застучало так громко, что она не смогла разобрать ни единого слова.

Они делают большую ошибку. Адам не любит ее и никогда не полюбит.

Внезапно Джози показалось жестоким, что он подарил ей такое красивое кольцо. Купил платье и фату от кутюр, при виде которых у нее перехватило дыхание. И выбрал для венчания ее любимую часовню.

Зачем ему все это понадобилось?

Когда она задала этот вопрос Брайане, большие миндалевидные глаза ее подруги засверкали.

– Возможно, он тебя любит.

Если бы она только могла довериться Брайане и сказать ей, что их брак ненастоящий! И чем внимательнее будущий муж к ней сейчас, тем больнее ей будет, когда они расстанутся.

Всю прошедшую неделю Адам был очень заботливым. Он ходил по магазинам, покупал для нее самые полезные продукты, готовил, занимался приготовлениями к свадьбе и к ее переезду. Даже сам упаковал большую часть ее вещей.

В один из вечеров, когда они поужинали жареным цыпленком, печеным картофелем и салатом из брокколи, Адам извинился перед ней за свои примитивные кулинарные способности.

– Я же все съела, не так ли? – ответила Джози. Будь они настоящей парой, она бы поцеловала любимого и положила его ладонь себе на живот. Но за прошедшую неделю Адам ни разу не прикоснулся к ней, поэтому она сдержалась.

Когда священник спросил ее, согласна ли она взять в мужья Адама, Джози посмотрела в глаза своему жениху и ответила «да». Он поднес ее руку к своим губам и связал себя с ней навсегда.

Брайана с Жаком, мадам Пикар и Лукас были единственными приглашенными. Когда Адам сообщил Джози о приезде Лукаса, она разволновалась.

– Но ведь Лукас пострадал из-за нас. Почему ты хочешь, чтобы он присутствовал на нашей свадьбе?

– Пусть убедится, что ты принадлежишь только мне.

Во время церемонии Лукас разглядывал витражи. Когда настал момент для поцелуя, Адам легонько коснулся ее губ, а затем прошептал на ухо:

– Мы должны успеть на самолет.

Никакого свадебного приема. Мгновение спустя они уже шли к выходу.

Когда все закончилось, Лукас, казалось, испытал большее облегчение, чем его брат. Отрывисто кивнув Джози, он пожал руку Адаму, попрощался с остальными и уехал.

Мадам Пикар расцеловала в обе щеки сначала Джози, затем Адама.

– Я должна идти. Мне нужно успеть на поезд. Я еду повидать Реми.

Накрапывал дождь, и Адам помог Джози забраться в лимузин, ожидавший их на обочине.

Шурша юбками, она повернулась, чтобы помахать на прощание Брайане и Жаку. Даже когда машина повернула за угол, она еще долго продолжала смотреть в заднее окно.

– Пристегни ремень безопасности, – прошептал Адам.

– Из-за ребенка?

– Сделай это.

Испытывая одновременно тревогу и безразличие, она подчинилась.

– Почему мы не можем жить отдельно друг от друга? – прошептала она. – Почему ты заставляешь меня жить с тобой под одной крышей?

– Мы женаты. Ты моя жена, и я отвечаю за тебя и за ребенка.

– Ребенок. Все дело в нем.

– Да, ребенок. Наш ребенок.

– Адам? – Джози помедлила. – Есть кое-что, о чем ты не знаешь… Я… я плохо переношу перелеты. – Она не хотела, чтобы он считал ее слабой и беспомощной, но другого выхода не было. – Обычно я принимаю таблетки.

– Но сегодня ты не можешь… Из-за ребенка.

– Да.

Он крепко сжал ее руку.

– Все будет хорошо.

Она очень на это надеялась. Ей не хотелось его расстраивать.

Они летели первым классом, и перед вылетом Джози, вцепившись в подлокотник, смотрела сквозь открытую дверь на серое небо. По крайней мере, их еще не заперли.

Но это было не единственным, что ее беспокоило.

– Новый Орлеан? Мы летим в Новый Орлеан? Ты мог хотя бы предупредить.

Засунув свой портфель под кресло напротив, Адам развернул газету.

– Ты сама велела мне заниматься приготовлениями. Всякий раз, когда я задавал тебе вопрос, ты встречала его молчанием.

– Все же тебе следовало мне сказать.

– Я говорю тебе сейчас.

– Значит, вот как у нас все будет.

– Я знаю, что ты нервничаешь, но предпочел бы не устраивать сцен в общественных местах. – Он посмотрел на проходивших мимо пассажиров.

– А мои родные? Неужели ты сообщил им?

– Твои братья будут встречать нас в аэропорту.

– Они тоже в этом участвуют! Почему я удивляюсь?

– Как твой муж, я должен был когда-нибудь познакомиться с твоей семьей. – Он перевернул страницу газеты. – Новый Орлеан нам по пути. Мы про ведем там всего один день. Возможно, в следующий раз ты проявишь больший интерес к нашим планам…

– Как ты смеешь меня упрекать! Я…

В этот момент к ним подошла хорошенькая стюардесса, чтобы предложить напитки, и Джози замолчала.

– Кофе, пожалуйста. Без кофеина, с сахаром.

Газета Адама зловеще зашуршала.

– Вам что-нибудь принести, сэр?

Опустив газету, он покачал головой. Стюардесса ушла, и дверь закрылась.

Джози несколько раз глубоко вдохнула. К злости на Адама прибавился леденящий ужас. Все же ссора была предпочтительнее, чем напряженное молчание.

– Может, я не хочу, чтобы ты встречался с моими родными. Поскольку наш брак ненастоящий, я не хочу, чтобы ты вмешивался в мою настоящую жизнь.

– Наш брак настоящий. По крайней мере, на девять месяцев!

– Девять месяцев? И ты называешь это браком?

– Скоро ты познакомишься с моими родными.

– Я не хочу впутывать в это свою семью.

– У нас будет ребенок, и наши матери станут бабушками.

– Ты рассказал нашим родным о ребенке?

– Я подумал, ты сама захочешь это сделать.

– Меня удивляет твоя проницательность.

– Я рад, что хоть чем-то тебе угодил. У тебя есть еще какие-нибудь претензии ко мне или ты будешь справляться со своим приступом паники как взрослый человек? Мне бы хотелось спокойно почитать газету.

Он снова углубился в чтение, и Джози почувствовала себя отвергнутой. Когда принесли ее кофе, она была так взвинченна, что отодвинула чашку. Стюардесса перевела взгляд с нее на Адама, лицо которого почти полностью скрывала газета. На нем по-прежнему был элегантный свадебный костюм, в то время как Джози ради удобства переоделась в старые джинсы и серый свитер. Наверное, сейчас они казались самой странной парой на свете.

– Красивое обручальное кольцо, – с неподдельным восхищением произнесла бортпроводница.

– Мы только что поженились. – Смущенная, Джози убрала левую руку за спину.

– Мои поздравления!

Мускулистые руки Адама напряглись.

– Принесите мне, пожалуйста, виски со льдом, – проворчал он. – Двойную порцию.

– Одну минуту, сэр.

– Неужели я так тебя достала, что ты решил напиться? – усмехнулась Джози.

– Причем до обеда еще далеко. – Он снова открыл газету. – Ты победила.

– Отлично!

– Держись!

Самолет пришел в движение и поехал по взлетной полосе. Джози вцепилась в подлокотники кресла, но не потому, что боялась. Она была слишком рассержена на Адама.

Собираясь игнорировать его до конца полета, она повернулась к нему спиной. Монотонное жужжание мотора подействовало на него успокаивающе, и она, несмотря на все свои страхи, провалилась в сон.

Джози проспала бы весь полет, если бы самолет не попал в воздушную яму. Она закричала, и руки Адама мгновенно сомкнулись вокруг нее.

– Плохой сон?

Джози кивнула. Она почему-то вспомнила белых аллигаторов, но даже они не наводили на нее такой ужас, как мысль о том, что она оказалась взаперти в падающем самолете.

– Все будет хорошо, – пробормотал он. – Обещаю.

В салоне было темно и тихо. Сняв наушники, Адам переключил свое внимание с фильма на нее. Она убрала голову с его плеча и попыталась сбросить со своих плеч его мускулистую руку.

– Ты уверена, что хочешь именно этого? – спросил Адам, широко улыбаясь.

– Ты слишком тщеславен, – пробормотала она.

Самолет, который, казалось, был на его стороне, снова провалился в воздушную яму, и Джози, испуганно вскрикнув, вцепилась в Адама.

– Я же тебе говорил. – Он притянул ее к себе и поцеловал в макушку. – Все хорошо. Нет никаких поводов для беспокойства.

– Никаких поводов для беспокойства? Как ты можешь так говорить?

– Статистика утверждает…

– Я видела слишком много снимков горящих обломков самолетов. Реактивные самолеты хрупкие, как яичная скорлупа.

– Если ты не прекратишь, то я тоже испугаюсь. Кто тогда будет тебя успокаивать?

Возможно, он прав. Джози прикусила язык и не стала вырываться. Когда его губы снова коснулись ее волос, ей стало так тепло и приятно, что она содрогнулась от удовольствия. Когда самолет снова упал вниз, она бросилась в объятия к Адаму, при этом задев грудью подлокотник его кресла.

– Ой!

– Я же говорил! – улыбаясь, он поднял подлокотник.

Джози теснее прижалась к нему.

– Так-то лучше, – прошептал он. – Кто знает? Еще пара полетов – и ты, возможно, по уши в меня влюбишься.

– Ни в коем случае! Как только мы приземлимся…

– Тогда помолчи. Я хочу насладиться оставшейся частью полета.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

– Вы займете красную комнату, – сообщила Джиджи, мать Джози, входя в гостиную.

– Мою старую комнату? – При мысли о том, что ей придется делить крошечную спальню с Адамом, Джози напряглась.

– Ужин почти готов. Проводи Адама наверх, чтобы он мог освежиться.

Прежде чем Джози успела возразить, он поднялся. В присутствии Адама ее стройная моложавая мать заметно оживилась. Весело болтая об «этих ужасных» офицерах, которые во время Гражданской войны въезжали в дом прямо верхом на боевых конях, она проводила его в коридор.

– Эти мужланы все здесь поломали своими саблями и шпорами. Они думали, что мы прячем золото. И мы действительно его прятали.

Адам извинился перед ней и пошел за их чемоданами, которые Арманд оставил в просторном фойе.

Довольно улыбаясь, Джиджи положила ухоженную белую руку на перила и наблюдала за тем, как Джози повела своего мужа вверх по извилистой мраморной лестнице.

Этот величественный особняк в стиле неоклассицизма принадлежал многим поколениям семьи Джиджи. Окруженный вековыми дубами, магнолиями и азалиями, он пользовался большой популярностью среди туристов.

Открыв дверь своей спальни, Джози замерла на месте.

– Извини, – сказал Адам, проходя мимо нее в комнату.

Набравшись смелости, она проследовала за ним и, распахнув ставни, уставилась на сад внизу, который они с Брайаной когда-то любили рисовать. Последнее, на что ей хотелось смотреть, – это на узкую кровать с пологом, на которой она спала в детстве.

Когда Адам со стуком поставил их чемоданы на плюшевый ковер, она вздрогнула.

– Красивая комната, – заметил он.

– Да, но мы договорились, что будем ночевать в разных спальнях.

Послышался звук открывающейся молнии. Когда Джози повернулась, Адам сидел на корточках и рылся в своем чемодане.

– И что, по-твоему, это за кушетка с красным покрывалом посреди комнаты?

Адам выругался себе под нос или ей послышалось?

Он медленно поднялся. Его твердо очерченный рот искривился в усмешке.

– Двуспальная кровать. Полагаю, твоя.

– Старая и очень маленькая двуспальная кровать. Узкая даже для меня одной. Мне лучше знать.

Адам пожал плечами.

– Не самая удобная мебель, но, похоже, твоя мать питает слабость к старинным вещам.

Джози убрала руку со ставня.

– Мы с тобой заключили соглашение.

– Ты хочешь, чтобы я сказал твоей матери, будто мы хотим спать в разных комнатах? В нашу первую брачную ночь?

– Тогда скажи ей, что мы предпочли бы переночевать в отеле.

– Ты же видела, как она разволновалась. Она целую неделю готовилась к нашему приезду.

– Я думала, тебя раздражает то, как они все лебезят перед тобой.

– Это называется южным гостеприимством. Они любезны со мной только потому, что любят тебя.

Джози вспомнила, как все наперебой критиковали ее, когда впервые увидели. Как мать взяла ее руки в свои и разглядывала грязные поломанные ногти дочери.

– Ты случайно не ревнуешь? – Его взгляд смягчился.

Джози с притворным безразличием пожала плечами. Она не могла признаться ему, что всегда мечтала, чтобы родные встречали ее так, как сегодня встречали его. Но они никогда не относились к ней как к равной… до тех пор, пока она не привезла с собой Адама.

– Не ревнуй, – сказал он. – Они действительно любят тебя.

– Но наш брак ненастоящий.

– Ты помнишь брачный договор, который мы подписали? – Его лицо помрачнело, и Джози вспомнила, как ужасно чувствовала себя в тот момент, зная, что Адам собирался на ней жениться только из чувства долга. – Он настоящий.

– До того, как выйти за тебя замуж, я не сделала ничего такого, что доставило бы им удовольствие.

– Уверен, ты ошибаешься.

– Откуда тебе знать? Твои родные, должно быть, тебя боготворят.

– Хорошо. Я пока не знаю. Возможно, когда-нибудь ты мне скажешь.

– Когда-нибудь? Как ты можешь говорить так, словно мы настоящая пара, у которой есть будущее. Как будто тебя волнует…

– Хорошо, мы будем придерживаться твоего сценария наших отношений. Но давай на сегодня покончим с этим разговором. Послушай, долгий перелет утомил тебя. Мы оба устали. Почему бы нам просто не помолчать и не приготовиться к ужину? Возможно, твое настроение улучшится, если ты переоденешься.

– Если я переоденусь? – Джози напряглась. – Значит, ты не одобряешь еще и мою одежду?

Выражение его лица смягчилось.

– Не думаю, что твоя мать разделяет твою любовь к джинсам.

В то время как элегантный костюм Адама привел Джиджи в восхищение, ее губы сжались при виде поношенных джинсов Джози. Впрочем, в присутствии зятя она промолчала. Подождала до тех пор, пока они с дочерью не остались наедине, в то время как мужчины отправились за багажом.

– Как такой девчонке, как ты, удалось заинтересовать такого видного мужчину, как Адам?

В тот момент Джози снова почувствовала себя нежеланной тринадцатилетней замарашкой.

Адам застегнул молнию на своем чемодане, и этот звук больно резанул по самолюбию Джози.

– Вероятно, она придает слишком большое значение внешности, – продолжил он. – А ты специально так одеваешься, чтобы вызывать ее раздражение.

– Ты не знаешь, почему я…

– Сейчас речь идет не только о тебе. Она весь день провела на кухне, готовя праздничный ужин.

– Хорошо. Договорились. Меня гораздо больше волнует то, что будет после ужина.

Подойдя к кровати, Адам провел ладонью по глад кому атласному покрывалу.

– Заверяю тебя, мы с честью выйдем из сложившейся ситуации.

– Ты выйдешь. Ты же мужчина.

– Что это, черт побери, значит?

Он встретился с ней взглядом.

– Ты правда думаешь, что я не смогу делить с тобой постель, при этом не дотрагиваться до тебя? – насмешливо поинтересовался он.

– Я… я…

Адам в два прыжка пересек крошечную спальню. Джози попятилась назад. Возвышаясь над ней, он уперся руками в стену по обеим сторонам от нее.

– Ты ошибаешься. Я хорошо усвоил урок. Я поужинаю с твоей семьей и лягу в постель, поцеловав тебя в лоб. Короче говоря, буду вести себя так, как большинство американских мужей, разочаровавшихся в своих женах.

Повернувшись, он прошел в ванную и захлопнул за собой дверь.

Как ни старалась, Джози так и не смогла забыть то счастливое утро, когда они занимались любовью в душе. Вот тебе и семейная жизнь. Никогда еще она не чувствовала себя такой отвергнутой и одинокой. Ей не скоро удастся забыть тот суровый разочарованный взгляд, который он бросил на нее перед уходом.

Что ей теперь делать?

Джози натянула одеяло до подбородка. Несмотря на твердую решимость игнорировать Адама, ее охватывало волнение всякий раз, когда она слышала его глубокий грудной смех или победоносный возглас, доносящиеся время от времени из бильярдной.

Чем больше мужчины пили коньяк, тем веселее становились их крики. Неужели он никогда не устанет от общества ее братьев и не придет к ней в постель?

Он больше не хочет ее.

Почему это причиняло ей такую боль? Да, она постоянно твердила ему, что не хочет с ним спать. Но делала это лишь потому, что он женился на ней якобы только из чувства долга и причислял себя к разочарованным мужьям.

Почему она не может просто уснуть и пережить эту бесконечную ночь? Почему не может наслаждаться его отсутствием? Почему волнуется, что он там внизу веселится с ее братьями? Почему ее так задевает то, что он предпочитает их общество ее объятиям? Почему она не рада, что наконец может побыть наедине с собой? Ужин, во время которого ее родные беспрестанно задавали им с Адамом каверзные вопросы, казалось, длился бесконечно.

– Знаете, после тех бурь обстановка в Новом Орлеане до сих пор напряженная, – обратилась к ним Мари Клэр, светловолосая жена брата Джози, Пьера.

– Дорогая, мы их называем ураганами, – терпеливо поправил ее Пьер.

– Разрушения простираются на мили, – заметила Джиджи. – Нам повезло гораздо больше остальных.

Арманд поднял вилку.

– Адам, ты даже представить себе не можешь, как я удивился, когда ты позвонил.

– Мы все очень удивились, – поправила его Джиджи. – Никто из нас даже не предполагал, что Джози может привести домой такого мужчину, как ты. После Бернар…

– Мама! – отчаянно воскликнула Джози.

– Я просто сделала комплимент твоему мужу, дорогая.

– При этом критикуя меня.

Адам накрыл ее ладонь своей.

– Я просто пыталась проявить вежливый материнский интерес к Адаму. Мне не терпится похвастаться перед Салли и остальными подругами моим новым зятем. Одним из Райдеров. Райдеры были настоящими техасскими первопроходцами. Они создали на необработанной земле огромную сельскохозяйственную и нефтегазовую империю. Боролись с индейцами, бандитами и солдатами Союза.

Джози почувствовала, как ее щеки заливает краска.

Пьер наклонился вперед.

– Как вы познакомились, если не секрет? Ты интересуешься современным искусством, Адам?

Джози густо покраснела. Она не могла рассказать своим родным о том, как соблазняла незнакомого мужчину, стоя у окна.

Голос Адама прервал ее мысли.

– Боюсь, что красные и фиолетовые кляксы не в моем вкусе. Так же, как и огромные черные квадраты.

Все, кроме Джози, рассмеялись. Тогда Адам начал кончиком пальца поглаживать тыльную сторону ее кисти.

– Теперь перейдем к тому, как мы познакомились….

От этих слов Джози бросило в дрожь. Или «все дело в его прикосновениях?

– Я снимал квартиру в ее доме. Однажды я увидел Джози в окне напротив. Она мне понравилась. Позже мы столкнулись друг с другом внизу, и она понравилась мне еще больше.

Он говорит правду?

– Я проголодался, а она замерзла, поэтому я пригласил ее поужинать в бистро. Затем я выставил себя на посмешище, подавившись улиткой.

– Я уговорила Адама ее попробовать, – добавила Джози.

– Джози обожает улиток, – заметил Адам. – Она мгновенно отреагировала и буквально спасла мне жизнь. Открыв глаза, я обнаружил, что лежу на полу бистро, а вокруг меня стоят французские официанты. Впрочем, я тут же забыл об их присутствии, когда увидел прекрасного рыжеволосого ангела, склонившегося надо мной.

– Думаю, это как раз тот случай, когда противоположности притягиваются, – прошептала Элис, утонченная жена Арманда.

– Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом? – взмолилась Джози. – Об ураганах. Или о цветных кляксах, которые никого не интересуют, кроме меня.

– Вы не будете возражать, если я расскажу вам о Техасе и своей семье? – пришел ей на выручку Адам.

Когда все дружно одобрили его предложение, он сказал, что с раннего детства привык смотреть на суровые загорелые лица своих предков, чьи портреты украшали стены его родного дома. Его отец утверждал, что эти храбрые первопроходцы не позволяли ничему стоять у них на пути, тем более собственным слабостям. Дед и отец показывали ему огромные пастбища и говорили, что однажды ранчо достанется ему и защищать землю и семью будет его обязанностью.

Адам рассказал о своем властном отце и утонченной матери со сложным характером, для которой он после смерти отца стал самым близким человеком. Он говорил, что родители были очень требовательными к нему и его братьям и воспитывали их в духе постоянного соперничества. По словам отца, это закаляло их характер. Затем Адам поведал историю ранчо. Все, словно зачарованные, слушали захватывающие истории о том, как его предки, несмотря на суровые испытания, приумножали свое богатство. Закончив рассказ, Адам с притворным обожанием поднес пальцы жены к своим губам и спросил, не устала ли она. Его взгляд был нежным и теплым, и Джози надеялась, что он сразу последует наверх за ней.

Когда несколько часов спустя дверь отворилась, Джози напряглась. Прислушиваясь к шагам Адама и шороху его одежды, она даже не подумала о том, что он специально задержался внизу, чтобы дать ей время спокойно уснуть.

Он долго стоял возле кровати, и ей казалось, что она вот-вот взорвется от желания. Сколько можно тянуть?

– Адам?

– Ты не спишь? – хрипло произнес он.

– Не могу уснуть. – Она зевнула. – Из-за смены часовых поясов.

– Я тебя понимаю.

Джози приподнялась в постели, и одеяло соскользнуло вниз. Слишком взволнованная, чтобы это заметить, она потянулась к выключателю торшера.

– Включить свет?

– Я почти не одет. Она тоже.

– Я не буду смотреть. – Джози нажала на кнопку. Она закрыла глаза, но не раньше, чем увидела Адама в темно-синих боксерах. Одного взгляда на его бронзовый мускулистый торс, покрытый темными волосками, было достаточно, чтобы у нее внутри вспыхнул огонь желания.

Все тело Адама было напряжено. Руки сжаты в кулаки. Его взгляд был прикован к ее соскам, просвечивающимся сквозь ткань ночной рубашки. Ей следовало поднять одеяло и прикрыться. Но вместо этого Джози произнесла хриплым тоном девушки у окна:

– Ложись в постель.

Адам внезапно повернулся к ней спиной. Затем опустился на матрас, и она выключила свет. Откинув одеяло, он осторожно скользнул под него, чтобы не задеть ее. Несмотря на расстояние между ними, Джози остро отреагировала на его присутствие.

– Спокойной ночи, – прошептала она.

Адам не ответил, и она долго лежала в темноте, прислушиваясь к его ровному дыханию. Могли муж чина страстно смотреть на свою молодую жену, а затем как ни в чем не бывало уснуть?

Или ее «разочарованный» муж только притворялся, что игнорирует ее?

– Адам?

– Я думал, ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, – злобно проворчал он.

– Так и есть, – солгала она.

– Тогда окажи нам обоим услугу и оставь меня в покое.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Разные постели, сказала она. И никакого секса.

Адам был слишком напряжен, чтобы уснуть, и тихо лежал в темноте, прислушиваясь к ровному дыханию Джози и вдыхая ее цветочный аромат. Заснув, она перекатилась на его половину кровати и прижалась к нему.

Играя в пул с ее братьями, он слишком много выпил, чтобы полностью контролировать свое тело. Одного ее прикосновения было достаточно, чтобы он возбудился.

Адам осознавал всю опасность происходящего. Ему следовало оттолкнуть ее, но вместо этого он просунул руку ей под голову. Джози прошептала его имя и придвинулась ближе к нему, небрежно скользнув пальцами по мускулистой груди и обвив своими ногами его ноги.

Она была такой соблазнительной. Ее теплая мягкая кожа и шелковистые волосы, щекотавшие его шею, пробуждали в нем первобытное желание обладать. Черт побери. Он чувствовал себя, словно в аду. Не то чтобы он не заслуживал этого…

Когда Джози застонала во сне, Адам открыл глаза и уставился в потолок. Она не хочет его. Должно быть, он совершает над ней насилие, держа ее в объятиях. Если он не будет осторожным, все закончится так же плохо, как и его первый брак. Последнее, чего он хотел, это сломать ей жизнь.

Джози пошевелилась, застонав во сне, и ее губы коснулись его плеча. Черт побери. Сейчас он хотел ее даже больше, чем когда она стояла в окне. Намного больше.

Потому что сейчас он знал, насколько она хороша.

– Адам… Адам… – стонала она.

Она пытается его убить?

Он сжал руки в кулаки.

Каким-то образом ему придется пережить эту ночь.

Как в одну из многих ночей, которые она беззащитным подростком проводила в этой постели, Джози мысленно вернулась на болото. Вместо шума автомобилей, завываний сирен и лая собак она слышала шелест ветвей кустарника и плеск воды о ржавые борта баржи. Когда аллигатор шлепнул по воде хвостом, она вздрогнула.

С этого момента ее сон превратился в кошмар. Она брела по мутной воде, ее ноги утопали в грязи, в то время как вокруг кишели аллигаторы. И она не могла бежать. Когда она вышла на берег, ветви у нее за спиной трещали и ломались. Ей нужно было бежать, чтобы аллигаторы не настигли ее и не разорвали на куски. Но ее ноги словно приросли к земле.

Вскрикнув, Джози вцепилась в Адама. Когда он попытался ее отодвинуть, она снова прильнула к нему.

– Адам?

Он сорвал с нее скомканное одеяло и привлек к себе.

– Я… я снова вернулась на болото. Они хотели меня съесть.

Его губы коснулись ее лба.

– Спи.

– Я не могу. – Она все еще держалась за него. – Пожалуйста, не отпускай меня.

Адам медленно перекатился на бок и убрал волосы с ее мокрого лба.

– Мне было так одиноко. Я думала, ты никогда не придешь. – Она обняла его за плечи и, зарывшись лицом в его широкую грудь, начала всхлипывать.

– Джози, ты всю ночь прижималась ко мне. Я не железный. – В его хриплом, голосе слышалось предупреждение.

– Аллигаторы были такими большими. Однажды, когда я была маленькой, они гнались за мной по берегу. Каким-то образом мне удалось вскарабкаться на нижнюю ветку дерева. Выше я залезть не могла, потому что там затаилась коричневая змея, возможно, ядовитая. Казалось, я целую вечность просидела на ветке, пока мой приемный отец, мистер Менар, не вернулся в своей пироге с рыбалки.

– Он оставил тебя одну?

– Нет, со своей женой, но она была слишком пьяна, чтобы слышать мои крики.

– Боже. – Адам провел дрожащей рукой по ее волосам.

– Папа Менар очень разозлился, когда увидел меня на дереве. Он отшлепал меня ремнем, потому я ослушалась его и покинула баржу.

Адам погладил ее по спине.

– Сейчас ты в безопасности.

– О, Адам, – вздохнула она.

Он ничего не сказал, лишь крепче прижал ее к себе. Закрыв глаза, Джози прильнула к его плечу, и он начал тихонько ее покачивать. Желая, чтобы эти чудесные мгновения продлились как можно дольше, она запустила одну руку в его волосы, а другой принялась поглаживать его грудь. Кожа Адама была горячей и влажной, и Джози охватило желание. Она задрожала всем телом.

– Поцелуй меня, – прошептала она.

Когда Адам напрягся, она провела кончиком языка по его горлу.

– Джози, ты же настаивала: никакого секса…

– Неужели? – Она рассмеялась. – Умный мужчина не должен напоминать женщине о глупостях, которые она ему наговорила.

– Но я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Тогда помолчи. – Ее губы скользнули по его колючему подбородку, затем нашли его рот.

– Сделай меня счастливой.

Их губы слились в поцелуе, и Джози поняла, что Адам хочет ее не меньше, чем она его. Ее руки скользнули под пояс его боксеров и спустили их.

– Что ты делаешь, черт побери? – проворчал он.

– Это. – Ее рука сомкнулась вокруг его возбужденной плоти. Она погладила ее, а затем легонько сжала. – Я прошу тебя, – прошептала она. – Пожалуйста… займись со мной любовью.

Джози сняла ночную рубашку и бросила на пол. Когда она снова легла рядом с ней, его черные глаза блестели от страсти. Не сводя взгляда со своего мужа, Джози села поверх него и начала медленно двигаться, пока он не приподнял ее за ягодицы и не вошел в нее.

Он долго целовал ее и шептал на ухо нежные слова, затем погрузился глубже, и она почувствовала, что стены, которыми она огородила свое сердце, рушатся. Наконец их больше ничего не разделяло. Ни ее страхи, ни ее неуверенность.

Когда он содрогнулся, ее захлестнула волна экстаза, и в это бесконечное мгновение они были единым целым.

Наконец он отстранился, и Джози томно улыбнулась. Она чувствовала себя заново родившейся.

– Адам, о, Адам, любовь моя… – нежно шептала она.

Нахмурившись, он попытался сесть, но она не отпустила его.

– Нет… Я хочу еще, – взмолилась она, покрывая поцелуями его мускулистую грудь.

– Распутница! – Рассмеявшись, он поцеловал ее в шею, затем в губы.

Джози ответила на его поцелуй, чувствуя себя на седьмом небе от счастья.

Простыни зашуршали, и Адам оставил ее одну. Обернувшись покрывалом, он открыл ставни, а затем вышел на балкон. Опершись о балюстраду, он уставился на горизонт, над которым уже забрезжил рассвет.

– Адам?

Он не ответил, и Джози почувствовала, как между ними снова вырастает стена.

– Что-то не так? – прошептала она, почувствовав неуверенность.

Как плохо она его знала!

Адам повернулся. У него был отсутствующий вид.

– Спи, любовь моя. Поговорим позже. Любовь моя. Ее сердце учащенно забилось. Это было небрежное обращение или она действительно так много для него значила?

– Думаешь, я смогу заснуть, не зная в чем дело? Итак, что случилось?

– Я сожалею о том, что произошло. Наверное, я слишком много выпил с твоими братьями. Если я тебя обидел, приношу свои извинения.

– Нет. Ты меня не обидел… – Она хотела сказать ему, как много для нее значила эта ночь, но не смогла. К горлу подступил комок.

Все, что ей оставалось, это смотреть на него, чувствуя себя покинутой и безнадежно одинокой. Неужели она навсегда останется для него женщиной, на которой он женился только из-за ребенка?

– Прости. – Его лицо было мрачным. – Этого больше не повторится… Клянусь.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

По пути из аэропорта говорил в основном Боб. Джози надеялась, что он не замечал напряженной тишины на заднем сиденье черного «мерседеса» Адама. После той ночи в Новом Орлеане они почти не разговаривали. Джози чувствовала себя такой разбитой, что едва держалась на ногах.

– Сэр, я обещал вашей матери хранить все в секрете, но, думаю, мне следует вас предупредить.

Они приближались к западной части Остина, где находился дом Адама. Адам наклонился вперед. Его лицо оставалось суровым. Видимо, ему было неприятно приводить ее в свой дом в качестве жены.

– Выкладывай!

– Она устраивает вечеринку в честь вашего приезда.

– Проклятье!

Джози вцепилась в подлокотник, и браслеты у нее на руке зазвенели.

– Ее счастье, если вечеринка будет маленькой и неформальной, и она не пригласила на нее весь Техас, – проворчал Адам.

– Сэр, в оправдание вашей матери я скажу, что она очень обрадовалась, узнав о вашей свадьбе.

– Это маловероятно, – ответил Адам, когда Боб притормозил перед широкими хромированными воротами со знакомой эмблемой в виде двух огромных переплетающихся букв «Р».

Адам говорил, мать послала его в Париж, чтобы разлучить Джози с Лукасом. Зачем ей понадобилось устаивать эту вечеринку?

Ворота открылись, и перед ними предстал особняк Адама из желтого известняка и огромный белый шатер на лужайке перед ним.

Джози затаила дыхание.

– У тебя великолепный дом.

Несколько десятков дорогих машин блестели на солнце. Официанты в белых рубашках сновали туда-сюда.

– Мне следовало переодеться, – смущенно пробормотала Джози, когда кто-то отпустил в небо огромную связку красных шаров. Из шатра навстречу «мерседесу» с веселыми криками выбежало не сколько десятков человек.

– Черт побери, где она набрала столько людей, – негодовал Адам.

– Я пытался их отговорить, но… – начал Боб.

– Их?

– Вашу мать и Абигайль.

– Абигайль? – Джози напряглась.

Высокая загорелая женщина, возглавлявшая процессию, несомненно, была Марион Райдер. В ее коротко подстриженных темных волосах поблескивали седые пряди. Рядом с ней прыгали два скотч-терьера, громко лая и виляя черными хвостами.

Марион заключила Адама в объятия. Оба терьера запрыгнули в машину и принялись мокрыми носами обнюхивать Джози. Когда Боб прикрикнул на них, они положили одинаковые черные морды ей на колени и посмотрели на нее виноватыми карими глазами.

– Познакомьтесь с моими питомцами, Люси и Джеком, – сказал Боб. – Они бестолковые, но добродушные и любят вечеринки и новых людей.

Услышав свои имена, Люси и Джек посмотрели на Боба и заскулили, но когда он повернулся, они снова уткнулись носами в бедро Джози.

Наконец Марион отпустила Адама, и он, прогнав собак, помог Джози выбраться из машины. Хотя у девушки от напряжения болела голова, она заставила себя улыбнуться. Адам представил ее своей матери.

Прежде чем пожать руку невестки, Марион окинула ее критическим взглядом с головы до ног.

– Добро пожаловать в Остин, – сухо произнесла она и в следующую секунду уже улыбалась стройной темноволосой женщине в черном костюме, стоявшей рядом с Адамом.

– Абигайль, дорогая…

Абигайль кивнула.

– Я старый друг семьи. Точнее, Адама.

Заметив, как покраснел ее муж, Джози опустила глаза.

– Мы все так рады с вами познакомиться. Поскольку у вас не было настоящей свадьбы, мы с Марион должны были что-то придумать, чтобы представить вас всем друзьям Адама. Марион купила цветы. Разве они не прекрасны?

Марион смотрела куда угодно, только не на Джози.

– Прекрасны, – отрезал Адам.

Внезапно Джози захотелось оказаться в ванной и умыться холодной водой. Она чувствовала враждебность Абигайль и Марион, но слишком устала, чтобы им противостоять.

Взяв Джози под локоть, Адам повел ее к дому. У входа их окружила толпа, и Адам представил ее своим партнерам, соседям и друзьям.

Джози казалось, что прошла целая вечность, прежде чем они оказались внутри.

Несмотря на внушительные размеры, дом с высоким потолком, каменными стенами и блестящим деревянным полом выглядел довольно просто. Интерьер был выдержан в бело-серых тонах. Единственными цветными пятнами служили яркие букеты, которые Марион расставила на каждой горизонтальной поверхности.

Странно, но этот великолепный дом никак не отражал индивидуальность Адама. Складывалось такое впечатление, будто дизайнер закончил свою работу, но хозяин еще не въехал.

Адам проводил ее в ванную, украшенную букета ми розовых роз и ромашек. Там она умылась и нанесла губную помаду, которая показалась ей слишком яркой. Недовольная своим внешним видом, Джози опустилась на скамеечку и постаралась собраться с духом перед новой встречей с родными и друзьями Адама. Возможно, она просидела бы так до утра, если бы ее не позвал Адам.

– Люди спрашивают о тебе. Ты почетная гостья.

Она позволила ему взять себя под руку и отвести на террасу, где играл оркестр.

День был ясным и по-настоящему весенним, гости – дружелюбными, и Джози приятно проводила время. Адам не отходил от нее ни на шаг. Когда он, наконец, отлучился, ее окружили его друзья и принялись рассказывать забавные истории из его жизни.

Поначалу ей было комфортно, но Адам все не возвращался и Джози, извинившись перед своими собеседниками, прошла в дом. В гостиной она случайно наткнулась на мать Адама, и та предложила ей выпить бокал шампанского.

– Место для строительства дома было выбрано из-за вида на известняковые скалы, дубы и кедры, – сообщила Марион, потягивая шампанское, в то время как Джози держала свой бокал в руке. – Здесь неподалеку деловой район, но кажется, будто находишься за городом.

Джози устало кивнула.

– Значит, ты была подругой Лукаса? – задумчиво произнесла Марион.

– Мы с Лукасом встретились на выставке Пикассо. Нас связывала только дружба.

– Правда?

– Правда.

Пауза.

– Значит, ты рисуешь?

– Пытаюсь.

– В отличие от Лукаса, Адам никогда не интересовался искусством.

Джози не знала, что ответить, поэтому уставилась на белую стену без единого украшения.

– Мы все были очень удивлены, когда Адам сообщил, что женился на тебе.

– Наверное, шокированы.

– Да.

– Мне жаль, что мы были вынуждены так торопиться, – сказала Джози. – Наверное, Адам сам никак не может до конца поверить, что это произошло.

– Он был очень молод, когда женился в первый раз, и после того случая не спешил снова вступать в брак. Он когда-нибудь рассказывал тебе о Селии?

На что она намекает?

– Адам рассказывал мне об Абигайль. – Джози принялась крутить в пальцах бокал.

– О, дорогая. Я все время говорю что-то не то. Неужели?

– Мне знакомо это чувство. – Джози повернула бокал с такой силой, что шампанское пролилось на пол. – Простите.

– О, дорогая, я была просто ужасна. Надеюсь, ты на меня не обиделась.

– Нет. Зачастую бывает трудно вести светскую беседу с человеком, которого едва знаешь. Особенно в подобной ситуации. – Закусив нижнюю губу, Джози продолжила: – Но ведь у Адама не было выбора, не так ли?

– Что?

– Он был вынужден на мне жениться.

– У вас будет ребенок? О! – Марион окинула восхищенным взглядом ее полную грудь и плоский живот. – Я вижу, – сказала она после продолжительной паузы. – Тогда мне не следует принуждать его рассказывать тебе о Селии. Подождем, пока он сам не будет к этому готов. Он до сих пор не может простить себя за то, что произошло.

– Не понимаю.

– Мой сын хороший человек, но иногда это идет ему во вред.

Не хотела ли она сказать, что ему не следовало жениться снова? Джози почувствовала себя неловко.

– Он будет к тебе добр, если ты позволишь, – добавила Марион.

Джози подняла на собеседницу удивленный взгляд.

– Все не так уж плохо, дорогая, – прошептала та. – Возможно, на этот раз я действительно стану бабушкой. Мы страдали… вся наша семья… особенно Адам. Нам нужен малыш. Ему нужен малыш. Да! У нас все будет хорошо.

В следующую секунду она отобрала у Джози бокал и взяла ее за руку.

– Я принесу тебе воды. Ты выглядишь изможденной. Пойдем. В углу есть стул. Адаму следовало все мне рассказать. Тогда бы я не стала устраивать вечеринку. Мы должны избавиться от всех этих людей, чтобы ты смогла отдохнуть.

Всю свою жизнь Джози мечтала о заботливой матери. Испытывая чувство благодарности, она про следовала за Марион к большому креслу возле высокого окна.

– Здесь Адам любит читать. Из этого окна открывается самый прекрасный вид.

За темными холмами виднелся купол Капитолия. Благодарно вздохнув, Джози опустилась в мягкое кресло.

Расслабившись, она сидела в кресле и пила воду, пока ей не понадобилось найти ванную. Тогда она встала и пошла по коридору, поочередно открывая двери.

За третьей дверью оказалась темная комната с высоким потолком и книжными шкафами. Услышав глубокий голос Адама, за которым последовал мягкий голос Абигайль, она замерла.

– Я понимаю… Я подожду… пока весь этот кошмар не закончится, – сказала Абигайль.

Джози попятилась назад.

– Нет, – произнес Адам.

Когда дверь ударилась о стену, Джози вздрогнула. Почему она не могла быть поосторожнее? Сконфуженная, она побежала по коридору, открывая каждую дверь, пока наконец не нашла большую ванную комнату, на стенах которой были выложены желтые тюльпаны и красные розы.

Схватив полотенце, она намочила его холодной водой и дрожащими руками прижала к лицу. Ее глаза были закрыты, голова болела, когда за дверью послышался голос Адама.

– Джози, – взволнованно начал он.

Она содрогнулась.

– Тебе не нужно было идти за мной, притворяясь, что я тебе небезразлична.

Адам тихо выругался.

– Встреча с Абигайль и моей матерью… Дурацкая вечеринка… Уверен, ты понимаешь, что это последнее, чего я сегодня хотел.

У Джози пересохло во рту.

– Как и нашей свадьбы?

– Что?

– Ты меня слышал, – отрезала она.

– А прошлая ночь? Неужели она тебе ни о чем не говорит? – грубо бросил он.

– Нет!

– Черт побери. Тогда почему ты говорила, что хочешь меня?

– Это ничего не значило, – солгала она, плотнее прижимая к лицу мокрое полотенце. Она не собиралась говорить ему правду после того, как застала его с Абигайль. – Просто я, как любая невеста, нервничала, и мне было одиноко. Тут появился ты. Ты же знаешь, как много значит секс… для такой распутной женщины, как я. Я не такая праведная, как твоя драгоценная Абигайль.

– Это правда? – Вырвав у нее из рук полотенце, Адам швырнул его на мраморный пол.

Затем схватил ее за запястья и притянул к себе. Джози почувствовала, как неистово колотится его сердце.

– Да, – прошептала она, чувствуя, как ее кожу начинает покалывать от его близости.

Адам наклонил голову, чтобы изучить ее лицо, затем сглотнул. Очевидно, он был чем-то расстроен.

– Ты бледна, – пробормотал он. – И вся дрожишь. Почему?

– Потому что ты меня схватил! Потому что ты меня пугаешь!

Джози закрыла глаза, молясь, чтобы он не заметил, как глубоко обидел ее.

– Прошлой ночью мне было все равно, кто рядом со мной, – снова солгала она.

– Значит, вместо меня в окне мог оказаться любой другой мужчина? И лучше всего, если бы это был Лукас?

Как он мог так думать?

Не дождавшись ответа, он резко вдохнул и отстранился.

– Хорошо. Я все понял. Значит, для тебя это было просто деловое соглашение. В таком случае больше не приставай ко мне и не проси заняться с тобой любовью, поняла?

– Да, – с вызовом бросила Джози, хотя ее сердце разрывалось на части.

Адам повернулся на каблуках, и она увидела в зеркале отражение его лица. Оно было перекошено от ярости.

Отлично. Она заставила его страдать, как он ее.

Чувствуя себя опустошенной, Джози прислонилась к стене, чтобы успокоиться. Но когда она минут через десять вышла из ванной и наткнулась на него, все ее усилия пропали даром.

– Что ты здесь делаешь? – воскликнула она, отскочив назад.

– Жду тебя. Мы женаты, забыла? Мы влюблены.

При виде Адама, который казался таким же потерянным и несчастным, как она, Джози почувствовала себя еще хуже. Зачем она вышла за него замуж? Он отрывисто кивнул, и она проследовала за ним в гостиную, где у окна стояла его мать.

Марион подошла к ним, улыбаясь Джози.

– Адам, Джози сказала мне о ребенке! Я так рада!

Он побледнел, но ничего не ответил.

– Дорогая, Адам говорил тебе, что Лукас собирается бросить роман и найти работу здесь, в Остине?

– Но, Адам, литературное творчество так много значит для Лукаса, – возмутилась Джози.

Кто-то позвал Марион, и она удалилась.

– Почему ты заставил его бросить писать? – спросила Джози Адама.

– Моему брату пора наконец повзрослеть..

– Ты винишь его… за то, что произошло? За ребенка… за наш брак?

– Нет, черт побери.

– Ты наказываешь его, не так ли?

– Ты должна радоваться. Возможно, когда в следующий раз ты будешь в настроении заняться сексом, он окажется рядом. – С этими словами Адам удалился.

– Но мне нужен ты, – сдавленно прошептала она в тишину. – Только ты.

Когда следующим утром Джози спустилась вниз, окна в кухне были открыты и в них дух прохладный бриз. Кто-то, должно быть, Боб, сварил кофе и оставил на столе пакет овсяных хлопьев, масло и небольшую кастрюлю.

Она прошла в гостиную и столовую. Везде царил идеальный порядок. Наверное, Боб допоздна убирал за гостями.

Но где Адам? Она не видела его после вчерашней ссоры. Вчера он прислал к ней Боба, чтобы тот пока зал ей ее комнату. Он уже ушел на работу? Не попрощавшись? Он намеренно избегал ее?

Адам заранее выслал из Парижа ее вещи. Интересно, они уже прибыли? Если нет, то что ей целый день делать одной в огромном чужом доме?

Вернувшись на кухню, Джози налила себя чашку кофе и достала из холодильника молоко и свежие фрукты. Она решила позавтракать хлопьями с молоком и клубникой.

После завтрака она, несмотря на предупреждения Адама насчет Боба, сама помыла посуду, затем взяла свежую газету. Но на душе у нее было слишком тревожно, чтобы читать, поэтому она позвонила Брайане.

– Ну, как семейная жизнь? – спросила подруга.

– Прекрасно.

– Ты всегда так отвечаешь, когда дела идут не слишком хорошо.

– Послушай, я звоню, чтобы попросить тебя сообщить мне, если у тебя подвернется для меня какая-нибудь интересная работа. Скажем, месяцев через девять.

– Для тебя? Но почему?

– Не говори никому, но Адам к тому времени собирается со мной развестись.

– Что?

Джози вздрогнула, когда услышала у себя за спиной шаги.

Обернувшись, она увидела Адама, входящего в кухню. На нем был темный костюм. В руках он держал портфель.

– Я… я думала, что ты уже уехал на работу, – прошептала она.

– Ты ошиблась.

Вспомнив об их ссоре, Джози почувствовала обиду и одновременно неловкость.

Как много он слышал? И как отнесется к тому, что она уже начала искать работу?

– Мы же договорились, что никому не скажем, что наш брак не настоящий.

– Брайана здесь не живет.

– Мне нужно с тобой поговорить. Скажи Брайане, что перезвонишь ей.

Джози быстро попрощалась с подругой. Адам тем временем налил себе чашку кофе.

– Я записал тебя на прием к доктору Муру, ведущему акушеру. В четыре часа.

– Не спросив меня? – возмутилась она.

Адам невозмутимо продолжил:

– Мур самый лучший. Было нелегко договориться с ним о приеме. Сегодня днем я лечу по делам в Хьюстон. В клинику тебя отвезет Боб. Я подумал, ты будешь рада, что сможешь хоть чем-то себя занять, поскольку твои вещи доставят только завтра.

– О! – Внезапно ей захотелось извиниться перед ним и попросить его остаться.

– Увидимся дней через шесть-семь.

– Тебя не будет целую неделю? Но… разве ты не хочешь тоже встретиться с доктором?

Черные брови Адама удивленно взметнулись вверх.

– Ты правда хочешь, чтобы я туда пришел?

Да. А еще она хотела, чтобы он никуда не уезжал. Джози безразлично пожала плечами.

– Мне все равно.

– Тогда как-нибудь в другой раз, – пробормотал Адам.

Его тон был каким-то странным. Словно он собирался что-то сказать. Но затем передумал.

– Что? – прошептала она.

– Ничего важного, – проворчал он.

– Скажи мне, – настаивала она.

– Позже.

– Но ты ведь уезжаешь и можешь забыть.

– Верно.

Адам немного смягчился к тому времени, когда она спустилась проводить его. Он не извинился перед ней и не поцеловал ее, но, доехав до ворот, помахал и улыбнулся.

Джози радостно помахала в ответ, а затем подбежала к воротам и долго стояла там после того, как его «мерседес» скрылся из виду.

Возьмет ли он с собой в Хьюстон Абигайль?

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

– Вы хотите узнать пол?

– О боже! Это действительно мой ребенок? – с благоговейным трепетом произнесла Джози.

Это сердце малыша так громко стучало или ее собственное? Джози не могла оторвать глаз от монитора с черно-белым изображением крохи, живущей внутри нее.

– У вас мальчик, – произнесла молодая сонографистка в фиолетовой униформе.

– Я думала, что определять пол еще слишком рано.

– Иногда я не могу так рано определить, но посмотрите вот сюда. – Она указала на экран. – Я почти уверена, что это мальчик.

Кто-то постучал в дверь, затем она открылась и вошла медсестра.

– К вам тут пришли, миссис Райдер.

– Джози?

Услышав мягкий голос Адама, Джози вздрогнула.

– Надеюсь, я не опоздал, – сказал он.

– Адам! – воскликнула она, увидев его обеспокоенное лицо. – О, я так рада, что ты пришел. Посмотри-ка сюда. Это наш маленький сынок.

– Сын?

Адам перевел взгляд с нее на экран. При виде малыша его глаза наполнились нежностью. Он взял ее руку в свою и поднес к губам.

– Вы не могли бы сделать фотографию? – спросил он у сонографистки.

– Да, и DVD-диск.

Сонографистка упаковала фотографию и диск в конверт.

Джози положила руку Адама себе на живот.

– Адам! Я думаю, он шевелится! Да! Да! Ты это чувствуешь?

Он покачал головой.

– Подождите немного. Скоро вы обязательно почувствуете, – улыбнулась сонографистка.

– Я отвезу тебя домой, Джози, – сказал Адам.

– А как же Боб? К тому же ты собирался в Хьюстон.

– Я отослал Боба домой готовить для тебя обед. Что касается Хьюстона, я полечу туда более поздним рейсом. Я ни за что не мог пропустить такой важный визит к врачу.

– О.

Джози улыбнулась. По дороге к особняку она сидела впереди рядом с ним, и они, как любая нормальная пара, подбирали имя своему будущему ребенку.

– Определенно Джейкоб – мое любимое мужское имя, – сказал Адам. – Так звали моего отца. К тому же это мое второе имя.

– А мне нравится Дэниэл.

Они почти подъехали к дому, когда он произнес:

– Думаю, мы вполне можем остановиться на Дэнни.

– Джейкоб Дэниэл, – прошептала она. – Мы могли бы называть его Джейком.

– Джейк, – повторил Адам, и ее поразила нежность, прозвучавшая в его голосе.

Было всего шесть часов вечера, но Адам, уставший после трех бесконечных дней и ночей в Хьюстоне, уже поставил машину в гараж.

Он прервал свою поездку, потому что постоянно думал о счастливой улыбке Джози, когда они вместе наблюдали на мониторе за своим сыном.

Взяв портфель, он вылез из машины и прошел в дом. Впервые за все время он по возвращении из поездки не заехал в офис.

Открывая заднюю дверь, он услышал смех своего брата. За ним последовал смех Джози. На кухонном столе валялась толстая рассыпавшаяся рукопись с именем Лукаса на каждой странице. Наверху Джози что-то громко сказала, и Лукас снова рассмеялся.

Бросив портфель прямо на рукопись, он поднялся по лестнице и без стука открыл дверь одной из спален.

– Адам? – У Джози перехватило дыхание.

Затем ее губы растянулись в улыбке, зеленые глаза засияли. Либо она была хорошей актрисой, либо действительно была рада его видеть. Сделав шаг ему навстречу, она остановилась.

У нее за спиной стояли его мать и Боб. Футах в десяти от них Лукас прибивал к свежевыкрашенной желтой стене коллаж в виде двух смешных красных клоунов.

– Какого черта? – пробормотал Адам.

– Ты меня напугал, – проворчал Лукас. – Тебе следовало постучаться.

– В моем собственном доме?

– Ты планировал отсутствовать неделю, – пробормотала Джози. – Я готовила для тебя сюрприз.

– Разве не здорово? – сказала Марион. – Джози сама все придумала, а Боб покрасил стены. Посмотри, какой веселый желтый цвет.

– Цвет солнца, – прошептала Джози.

Она вся сияла от радости и гордости, и Адам не посмел ей сказать, что думал на самом деле.

– Молодец, дорогая, – похвалил он.

Боб облегченно вздохнул.

– Ты смотрел диск с малышом? – спросила Марион.

– Нет, поскольку уезжал в Хьюстон.

– А я бы хотела посмотреть его еще раз, – сказала пожилая женщина. – Не хочешь составить мне компанию?

Чего он сейчас хотел, так это заключить Джози в объятия. Вместо того Адам пригласил остальных в комнату отдыха, где они все вместе посмотрели DVD.

Когда гости разъехались по домам, он прошел вслед за Джози на кухню и, достав из своего портфеля сверток, протянул ей.

– Что это? – спросила она.

– Открой.

Джози быстро разорвала обертку и улыбнулась, увидев голубую рамку с серебристым орнаментом.

– Это для сонограммы Джейкоба Даниэля, – сказал он.

Ее глаза сверкали, когда она провела рукой по краю рамки.

– Первый подарок для нашего малыша… Спасибо, Адам. Большое спасибо!

Ее голос задрожал, и Адам решил сменить тему.

– Уже семь часов. Ты не проголодалась?

– Мы с Бобом не знали, что ты вернешься, поэтому не готовили ужин, – виновато произнесла Джози.

– Мне давно хотелось заглянуть в новое кафе за углом, где любят собираться студенты. Может, сходим туда?

Она кивнула, и они прошли в кафе, расположенное прямо в парке.

Сидя за столиком под тенистым дубом, они некоторое время болтали о всякой всячине. Джози доедала свой пятый соленый огурец, когда Адам отложил в сторону вилку.

– Будет лучше, если я сам скажу тебе, что в первый раз тоже женился при не совсем обычных обстоятельствах. Моя мать упоминала о Селии?

– Да, но не распространялась на этот счет.

– Мне не следовало с ней связываться, но я тогда был первокурсником Иельского университета. Незадолго до того погиб мой старший брат. Я никак не мог это пережить и пустился во все тяжкие. В одной из шумных компаний я познакомился с Селией. Мы переспали, и она залетела. Вскоре выяснилось, что она родом из приличной семьи. Я не был готов к браку. Когда она потеряла ребенка, я с ней развелся. Признаю, это было довольно жестоко с моей стороны. Она по-настоящему меня любила, а я так глубоко ее ранил, что она впоследствии так и не вышла замуж. – Он помедлил. – Селия совершила много ошибок. Плохие парни, наркотики. Вся ее жизнь пошла под откос. Ее родные во всем винят меня.

– И ты тоже.

– Я сделал ее очень несчастной. Она заслуживала лучшего, чем я ей дал.

– И ты до сих пор не простил себя, не так ли? Это чувство мне знакомо. Недавно я… я… познакомилась с мужчиной… фотографом. Я думала, он бескорыстно меня любит. Я открыла ему свою душу и пожаловалась на то, как со мной обращались мои родные. Я не знала, что он воспользуется этим для того, чтобы очернить мою семью и сделать себе имя. В ту ночь, когда я узнала, для чего он на самом деле со мной связался, он снял меня на видео и добавил самые пикантные снимки к материалу, дискредитирующему мою семью. Он организовал выставку в одном из известных музеев. Таким образом, я навредила себе и своим родным. Им пришлось ему заплатить, чтобы он уничтожил те снимки. Теперь я понимаю, что он использовал меня лишь для того, чтобы их шантажировать. – Она погладила руку Адама. – Я не понаслышке знаю, каково это – глубоко сожалеть. Причинить боль людям, которые тебе дороги.

Над холмами сверкнула молния, и через несколько секунд прогремел гром. Адам жалел, что завел этот разговор.

Ее сострадание глубоко его тронуло. Больше всего ему сейчас хотелось привлечь ее к себе и поцеловать. Но вместо этого он глубоко вдохнул и взял ее за руку. Они вышли на темную аллею, и Адам испытал огромное облегчение, когда Джози заговорила с ним об обыденных вещах, а затем, когда они вернулись домой, поблагодарила его за чудесный вечер и убежала наверх. Последнее, что он услышал, это щелчок дверного замка.

За окном бушевала гроза, но Джози почти не замечала ни ярких вспышек молний, ни раскатов грома. Все ее мысли были об Адаме. Она хотела, чтобы он пришел в ее спальню и зацеловал ее до изнеможения, а затем овладел ею.

Она мечтала об этом три долгих дня.

Внезапно ветка дерева сильно ударила по крыше прямо над ее спальней. В этот момент дверь спальни Адама отворилась, и она услышала топот его шагов сначала по коридору, затем вниз по лестнице. Передняя дверь открылась, и через некоторое время снова закрылась. Адам поднялся наверх, только на этот раз стук его шагов утих возле ее двери. Сбросив одеяло, она пересекла комнату и прижалась ухом к двери. Ей показалось или она действительно слышала его прерывистое дыхание?

Наконец до нее донесся стук его удаляющихся шагов. Тогда Джози вышла в коридор и позвала его.

– Адам?

В темноте она смогла лишь смутно разглядеть очертания его тела.

– У тебя все в порядке? – спросил он.

Внезапно у нее перехватило дыхание.

– Д-да, – пролепетала она.

– Иди спать.

Захлопнув дверь своей спальни, Джози подбежала к любимому.

– Испугалась грозы?

Обхватив его руками за шею, она прижалась к нему.

– Возможно. Или мне просто захотелось побыть с тобой.

Она запустила руку в волосы у него на груди. От его пьянящего мужского аромата у нее кружилась голова.

– Не надо, – пробормотал он.

Джози прильнула к нему всем телом.

– А сейчас тебе сгодился бы любой мужчина?

– Мне не следовало так говорить.

– Лукас? Ты именно за этим его сюда позвала? Если бы я не вернулся домой раньше, ты пригласила бы его остаться?

Его насмешливый тон разозлил ее.

– Нет, болван ты эдакий! Тогда, в Новом Орлеане, я не хотела никого, кроме тебя. Просто я была обижена и наговорила тебе всяких глупостей. Я чувствовала себя неловко после встречи с твоими друзьями… после того, как увидела тебя в библиотеке с Абигайль. В то мгновение я впервые пожалела, что вышла за тебя замуж.

– Но я же согласился заплатить тебе столько, сколько ты потребовала. Ведь деньги – это все, чего ты хотела.

– Нет! – Ее губы коснулись его впалой щеки. – Я назвала такую высокую цену, чтобы ты думал обо мне самое худшее.

Адам замер, прислушиваясь к ее дыханию.

– Но почему? Это не имеет смысла.

Джози придвинулась ближе и поцеловала его в мочку уха.

– Для тебя все обязательно должно иметь смысл? – хрипло произнесла она. – Я художница. У нас, творческих людей, свои причуды.

Она запустила пальцы в его волосы.

– Хочешь ты меня или нет…

Адам застыл. Внезапно она отстранилась и медленно направилась в обратную сторону. Адам помедлил долю секунды.

– Джози…

Ее сердце учащенно забилось, но она продолжила идти.

Тогда Адам догнал ее и заключил в объятия. Она рассмеялась от души, и он поднял ее на руки и закружил. Затем опустил на пол и прижал к стене.

– Джози… Джози… Что ты делаешь со мной? – Его черные глаза горели от страсти.

– Возможно, я сошла с ума, но даже несмотря на то, что наш брак лишь временное соглашение, я все равно тебя хочу. Не Лукаса! Только тебя! Я твоя жена. Почему бы нам не насладиться друг другом, пока мы вместе? – Ее ладонь скользнула вниз по его торсу.

– О, дорогая, я не могу поверить… – пробормотал Адам и, подхватив жену на руки, понес к себе в спальню.

Опустив ее на кровать, он хотел рывком стащить с себя пижамные брюки, но Джози его остановила.

– Не спеши. Я люблю наблюдать, забыл?

Адам медленно расстегнул брюки, и они упали на пол. Он стоял в темноте, не шевелясь, а зеленые глаза пожирали его наготу.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Проснувшись, Адам обнаружил, что сжимает в объятиях Джози. Это было божественно. Никогда в жизни он еще не чувствовал себя таким счастливым. Он боялся, что это блаженство может закончиться, поэтому наслаждался каждым мгновением.

Одного взгляда на ее припухшие губы и спутанные кудри было достаточно, чтобы вспомнить о безумной ночи, которую она подарила ему.

Зевая, Джози освободилась из его объятий и потянулась. Адам захотел снова привлечь ее к себе, но она мягко сказала:

– Подожди немного. Я только схожу в ванную и сразу же вернусь. Обещаю!

Поцеловав его в кончик носа, она ушла. Беременные женщины много времени проводят в ванной, с улыбкой подумал Адам.

Вдруг из ванной донесся пронзительный крик. Затем он повторился. Перепуганный до смерти, Адам откинул одеяло и увидел кровь… Ее кровь была… повсюду.

– Адам!

Он соскочил с постели и, крича ее имя, бросился в ванную.

Лицо Джози было мертвенно-бледным, зрачки расширились от ужаса.

– Адам… Кровь… Я не могу ее остановить…

– Дорогая…

Он порывисто обнял ее и начал гладить по волосам.

– Все будет хорошо, – шептал он.

– А что, если нет?

Его сердце бешено колотилось.

– Мы как-нибудь это переживем.

– Адам…

– Доверься мне.

Он помог ей одеться, затем позвал Боба и велел ему вывести «мерседес» из гаража.

По дороге Адам, прижимая к себе Джози, связался с доктором Муром. Эти десять минут до больницы в утренний час пик показались ему вечностью. Казалось, Джози с каждой минутой становилась все бледнее. Ее глаза были закрыты, ресницы отбрасывали тени на скулы.

У входа в больницу их уже ждали санитары. Не теряя ни секунды, они положили Джози на каталку и увезли. Адама проводили в комнату ожидания с телевизором и стопкой журналов на столике. Не замечая ничего вокруг, он принялся ходить взад-вперед.

Он никогда себе этого не простит.

Его мутило, руки дрожали. От страха он весь оцепенел. Как он мог забыть, что всегда причинял боль тем, кто его любил?

Внезапно перед его глазами пронеслись леденящие душу воспоминания о смерти Итана. Адам снова почувствовал, как острые шипы раздирают его одежду, услышал крик Итана, а затем его атаковало огромное жужжащее облако… и перед глазами все потемнело.

Очнувшись в больнице, он захотел видеть Итана.

– Он умер, – тихо сказала его мать.

Когда Адам стал рубить дерево, внутри которого жили пчелы, они налетели на него и начали жалить. Он потерял сознание и упал. Итан бросился к нему и накрыл его своим телом, чтобы большинство укусов пришлись на него. Он пожертвовал своей жизнью ради спасения младшего брата. Смерть Итана стала для Адама тяжелым ударом. Прошло много лет, прежде чем он с ней смирился.

Наконец осознав, что он не сможет ничем помочь Джози, Адам сел на диван и тупо уставился в экран телевизора. Он еще никогда не чувствовал себя таким одиноким и беззащитным.

В тот момент, когда он начал думать, что больше не выдержит ни секунды, в дверях появился встревоженный доктор Норрис в испачканной кровью зеленой одежде.

– Мистер Райдер, похоже, у вашей жены случился выкидыш.

– Но с ней все будет в порядке?

– Да, со временем.

Адам закрыл лицо руками.

– Я один во всем виноват. Прошлой ночью мы…

– Ваша жена рассказала мне о том, что было прошлой ночью. Это произошло бы в любом случае, – успокоил его доктор.

– Я могу ее увидеть? – спросил он, взяв, наконец, себя в руки.

Доктор кивнул и провел его в комнату для осмотра. Дверь была закрыта, но он слышал всхлипывания Джози.

Возненавидит ли она его?

Когда он вошел в комнату, она все еще лежала на каталке. Ее лицо было мертвенно-бледным, под глазами залегли тени, рыжие волосы спутаны. Медсестра сворачивала окровавленные простыни.

– Это было ужасно, – прошептала Джози. – Я имею в виду осмотр. Мне было так больно… Наш ребенок… Я убила нашего ребенка.

– Нет!

Адам обнял ее, и она благодарно прижалась к нему. Впрочем, это еще ничего не значило.

– Я пришел сразу же, как только стало можно, – тихо произнес Адам. – Мне очень жаль.

– Мне тоже. Но, по крайней мере, я перестану быть для тебя обузой. Теперь ты можешь жениться на Абигайль.

У него внутри все похолодело, словно каждая клеточка в его теле умерла. Он потерял не только свое го сына, но и Джози.

– Ты тоже будешь свободна, – устало ответил он.

Джози откинулась на каталку и закрыла глаза. Дверь открылась, и в комнату вошла медсестра.

– Миссис Райдер, нам нужно сделать сонограмму.

– Зачем? Доктор сказал, наш ребенок мертв.

– Это простая формальность, чтобы подтвердить заключение врача.

Полчаса спустя Джози лежала на столе для осмотра, тихо всхлипывая. Адам стоял за спиной у сонографистки, ожидая последнего доказательства того, что их ребенок мертв.

Последнее доказательство того, что их браку подошел конец.

Наконец монитор включился, и на нем появилось изображение ребенка. С чувством тяжелой утраты Адам посмотрел на своего мертвого сына, затем наклонился и поцеловал Джози в лоб.

Господи, прошу тебя, пусть с ней все будет в порядке.

На секунду Джози открыла глаза и посмотрела на него, затем на монитор.

Вдруг она перестала плакать, и уголки ее губ задрожали. В следующую секунду комнату наполнил ритмичный стук крошечного сердечка.

– Посмотрите! – воскликнула сонографистка. – Вы только посмотрите! Это настоящее чудо.

Адам медленно поднял взгляд на экран. Когда он увидел, что его сын дышит, у него словно тяжелый груз свалился с плеч. Наконец он смог дышать пол ной грудью. Все еще не веря в это чудо, он долго всматривался в изображение на экране и прислушивался к стуку крошечного сердечка.

На глаза навернулись слезы. Опустившись на колени, он поцеловал руку Джози, затем прижал ее к своей небритой щеке, чувствуя, как его горячие слезы текут по ее холодным пальцам.

– Наш маленький герой жив, – прошептал он ей на ухо. – Жив.

Адам набрал номер мобильного Джози и прислушался к редким гудкам. Черт побери, почему она не отвечает на его звонки? Странно. Когда он полчаса назад звонил Бобу, все были дома.

Директор его компании внезапно слег с мигренью и попросил Адама отправиться в Хьюстон вместо него. Он не хотел ехать, не попрощавшись с Джози. Он жаждал услышать ее голос, сказать ей, что не хочет ее оставлять, пусть даже на одну ночь.

Всю прошлую неделю он оставался дома, чтобы заботиться о жене. Долгими часами он сидел у ее постели, читая книги по искусству и рукопись Лукаса. Он кормил ее, причесывал, помогал одеваться. Ночью он лежал, прислушиваясь к ее дыханию и благодаря Бога за то, что их сын остался жив. Чтобы избежать повторной угрозы выкидыша, ему придется надолго забыть о сексе, но он был готов пойти на эту жертву.

Господи, почему он постоянно думает о ней? Почему его так задело то, что она была готова отпустить его, когда они думали, что потеряли ребенка? Как доказать ей, что ему нужен не только ребенок, но и она сама?

Он уже собрался было звонить Бобу, как вдруг дверь отворилась и в его кабинет вошла Абигайль.

– Я беспокоилась о тебе. С тех пор как ты вернулся из Парижа, на тебе лица нет. На прошлой неделе я узнала о ребенке.

– Мне следовало сразу все тебе рассказать.

Абигайль подошла к Адаму и поправила ему галстук, как часто делала раньше.

– Ты забыл, что перед твоей поездкой в Париж мы с тобой планировали пожениться?

– Сейчас это не имеет значения.

– Я все понимаю и готова подождать. – Ее взгляд был полон сочувствия. – Да, я слишком много работаю, но если ты дашь мне еще один шанс, я обещаю, что буду уделять тебе больше времени.

– Нам уже давно следовало разорвать помолвку, – произнес он. – Я причинил тебе боль. Ты этого не заслужила. Прости.

Абигайль прильнула к нему и положила голову ему на плечо.

– Но ведь нам было так хорошо вместе.

– Возможно. Но затем я встретил в Париже Джози и влюбился в нее. У нас будет ребенок.

– Если у вас ничего не выйдет, я подожду. – Абигайль погладила его по щеке.

Он собирался сказать «нет», но крик, донесшийся с порога его кабинета, заставил его похолодеть. Обернувшись, он увидел Джози.

– Адам…

Он подбежал к ней.

– Это не то, о чем ты подумала.

– Я… я хотела сделать тебе сюрприз. Боб сказал, что ты уезжаешь, и я уговорила его привезти меня сюда. – Ее лицо было таким бледным, что у него защемило сердце.

– Я все тебе объясню.

– Не нужно ничего объяснять. – Вся дрожа, Джози попятилась назад и укоризненно посмотрела на него. – На прошлой неделе ты был таким заботливым, что я, идиотка, подумала… Ты свободен, Адам.

Покачав головой, она повернулась и быстрым шагом пошла по коридору. Несколько секунд Адам стоял в полной растерянности.

– Я не могу сейчас ехать в Хьюстон, – пробормотал он.

– Я поеду вместо тебя.

Адам видел, как по ее щеке скатилась слеза.

– Спасибо тебе и прости меня за все; Абигайль.

– Не волнуйся за меня. Я желаю тебе счастья. А сейчас беги за своей женой. Бедняжка и так достаточно настрадалась.

Не теряя больше ни секунды, Адам выбежал в коридор. Джози как раз собиралась войти в лифт, но он успел ее остановить.

– Прошу тебя, дорогая, позволь мне все объяснить, – взмолился он.

– Возвращайся к Абигайль и живи своей жизнью. Мы формально останемся женаты до тех пор, пока не родится ребенок, а затем я уеду. Как мы и договаривались. Мы заключили деловое соглашение, и через несколько месяцев ты будешь свободен.

– К черту соглашение! – воскликнул Адам. – Я люблю тебя, Джози, и хочу быть только с тобой.

Она прижала указательный палец к его губам.

– Вот только не надо притворяться ради ребенка, что я тоже тебе не безразлична.

– Я не притворяюсь, черт побери.

– А как же Абигайль? Я видела, как вы обнимались, – недоверчиво произнесла Джози.

– Она расстроилась, когда узнала, что я люблю тебя, и я просто ее утешал. Мы остались друзьями, и она любезно согласилась полететь вместо меня в Хьюстон, чтобы я мог провести этот вечер со своей любимой женой.

– Это правда? – робко спросила Джози. – Значит, ты ее не хочешь?

– Нет, я хочу только тебя, дорогая. А еще больше я хочу, чтобы ты берегла себя. Боб у меня получит.

– Ты имеешь в виду, что я должна больше думать о ребенке?

– Нет, дурочка. – Адам вытер с ее щек слезы. – Я беспокоюсь не только о ребенке, но и о тебе. Я люблю тебя и хочу, чтобы наш брак был настоящим. – Он заключил ее в объятия.

– Ты правда этого хочешь?

– Да, но сначала я хочу узнать, почему ты вышла за меня замуж.

– Я сделала это не из-за денег или ребенка.

– Но почему? Скажи, я должен знать.

– Потому что я люблю тебя. С того самого момента, как впервые увидела в окне.

Глядя в ее ясные зеленые глаза, Адам почувствовал себя на седьмом небе от счастья.

– Означает ли это, что после рождения ребенка ты никуда не уедешь и навсегда останешься со мной?

Джози кивнула.

Он накрыл ее губы своими, и она ответила на его поцелуй.

– О, Адам, я не заслужила такого счастья.

– Вот тут ты ошибаешься, дорогая, и я собираюсь тебе это доказывать каждый день нашей долгой совместной жизни.

ЭПИЛОГ

Рождество, год спустя

Остин, Техас

Джози пожала руку Адама. Они стояли рядом в детской и смотрели на своего темноволосого сынишку, который, как все говорили, был точной копией своего отца.

– Джейк так сладко спит. Не думаю, что он проснется до наступления Рождества, – сказала Джози.

– Через год, когда он будет носиться по всему дому, мы будем мечтать о том, чтобы он угомонился.

– Он с каждым днем становится все красивее.

– И сильнее, – добавил Адам. – Мы подарим ему ковбойские сапоги и шляпу и посадим его на лошадь раньше, чем он начнет ходить.

– Надеюсь, не одного, – улыбнулась Джози.

– Нет, рядом с ним буду я.

Снизу донесся веселый смех Марион и Джиджи. Счастливые бабушки стали подругами. Джози затаила дыхание. Она не могла поверить, что это Рождество будет таким, о котором она всегда мечтала. С живой елкой и горой подарков под ней. С настоящей праздничной атмосферой.

Дом был полон гостей. Приехали Лукас, Марион и родные Джози.

Боб запекал в духовке индейку, и ее божественный аромат чувствовался даже наверху. В гостиной играла тихая музыка.

– Это самое лучшее Рождество, – сказала Джози. – По крайней мере, для меня.

– Для меня тоже, потому что у меня есть ты и Джейк.

– Семья, – прошептала Джози.

Благодаря Адаму она почувствовала, что у нее есть настоящая семья. Адам привлек ее к себе и коснулся губами ее щеки.

– Веселого Рождества, – произнес он. – Что бы я делал без тебя?

– А я без тебя. Я никогда не думала, что такое счастье возможно. – Когда Джейк немного подрастет, я попрошу маму на несколько дней присмотреть за ним, и мы с тобой отправимся в запоздалое свадебное путешествие в Париж.

– Возможно, нам удастся снять те же квартиры… Или одну с видом на Эйфелеву башню.

– И я смогу наблюдать за тобой из темноты…

– Ты сможешь сделать это и здесь… сегодня ночью, – поддразнила Джози, касаясь губами его губ.

Они целовались до тех пор, пока не проснулся Джейк. Тогда Адам взял сына на руки, и они спустились вниз, где маленький Джейкоб Дэниэл отпраздновал вместе со всеми свое первое Рождество.

1

Бриошь (фр.) – сдобная булочка.

2

Горгулья – в готической архитектуре украшение в виде уродливой фантастической фигуры.

3

Яйца (фр.)