На корабль они вернулись спустя час с лишним. За это время Элис пришла в себя настолько, что смогла пойти вместе с тетей пообедать в небольшой ресторанчик, расположенный на прогулочной палубе. Но аппетита у нее не было, и она почти не дотронулась до еды, напряженно о чем-то думая.
      Когда обед закончился, Луиза встала и энергично произнесла:
      - Нам надо собираться. У нас сегодня еще экскурсия в музей.
      - Наверное, мне лучше остаться здесь, если ты не возражаешь.
      - Я возражаю. Не собираюсь оставлять тебя одну, Элис. Ты хотела выяснить, какие чувства к тебе питает Титус, и теперь ты знаешь. Ты должна привыкнуть к этому. В конце концов ничего не изменилось.
      Они прогуливались по палубе, но Элис вдруг остановилась и посмотрела на нее.
      - Кое-что изменилось.
      - Что именно?
      - Я никогда не смотрела на случившееся глазами Титуса. Когда я ушла, я чувствовала такую обиду и боль, что ни о чем не думала. Я действовала так, как мае подсказывал инстинкт, и думала, что Титус все поправит и придет за мной, умоляя меня вернуться. Я не осознавала, как глубоко его ранила.
      - Когда двое любят так сильно, как любили вы, любая обида, любое.., предательство несомненно оставляют кровоточащую рану. Разве не так? - мягко подсказала тетя Луиза.
      Элис медленна подняла руку, чтобы убрать с лица прядь волос.
      - Я знаю только одно: я потеряла Титуса.
      Он ненавидит меня, и ничего нельзя изменить.
      Она пошла вперед; тетушка с минуту стояла, глядя на нее, а потом заспешила следом.
      Элис обошла вместе с группой музей. После экскурсии они могли либо вернуться на корабль, либо провести остаток дня в Анталии. Элис с удовольствием бы поехала обратно, но тетушка увлекла ее к другому автобусу, который высадил их на площади в центре города. Джек Рид, ехавший вместе с ними, подошел к тетушке и сказал:
      - Мисс Норрис, нельзя ли ненадолго похитить у вас Элис? Мне нужно купить подарки племянницам, но я понятия не имею, что бы им могло понравиться. А Элис работает в школе для девочек и, несомненно, знает, что нужно подросткам.
      - Разумеется, - ответила тетя Луиза, даже не глядя на Элис. - С девочками, должно быть, трудно, не так ли?
      Взглянув на племянницу, она прочитала в ее глазах немую просьбу отказать Джеку, но сказала:
      - Не волнуйся обо мне, дорогая. Я часочек погуляю с этими дамами. Увидимся на корабле. Она ушла, а Элис повернулась к Джеку.
      - Это кто придумал? Ты или она? Слова Элис на него не подействовали, и он улыбнулся.
      - Пойдем выпьем что-нибудь. - Он взял ее за руку и повел по оживленной главной улице, потом они спустились по узкой, выложенной булыжником улочке к старому порту. Там на набережной они нашли открытое кафе. Свежий морской ветер продувал его и поднимал бахрому ярких цветных зонтов.
      - Мы должны заказать что-нибудь турецкое, - заявил Джек, изучая меню. Что тебе хочется?
      Элис согласилась выпить турецкого кофе и откинулась в кресле. Джек что-то говорил о музее.
      - Каково твое впечатление о статуе Хадриана из Перджа?
      - Кажется, я ее не видела.
      - Странно. Ты глазела на нее целых пять минут.
      - Правда? - Элис напрягла свою память, но не могла ничего припомнить из музейной коллекции.
      - Вообще-то я не уверен, что ты видела то, на что смотрела.
      - Не видела, - призналась Элис.
      - Что-то случилось с тобой в театре в Аспенодосе, верно?
      - Похоже, что да.
      - Хочешь рассказать об этом?
      - Тетя Лу считает, что я должна так поступить? - спросила Элис сухо.
      Но он проигнорировал этот вопрос.
      - Иногда это помогает.
      - Но не теперь. - Она помолчала немного, а потом добавила:
      - Если ты действительно хочешь знать, я была.., вынуждена признать тот факт, что человек, которого я люблю, больше, не любит меня, и я сама виновата в том, что его любовь превратилась в ненависть.
      - Но ты говоришь, что все еще любишь его?
      - Разве? - Она опустила глаза на свою чашку. - Да, люблю. - Ее глаза потемнели от тоски. - И очень люблю.
      - Я полагаю, что этот человек Титус Ирвин?
      Элис не сразу кивнула головой.
      - Тогда понятно, почему он выбрал именно этот сонет Шекспира.
      Он взглянул на нее и нерешительно спросил:
      - Ты, должно быть, хорошо знала его раньше? Элис кивнула головой и усмехнулась:
      - Можно сказать и так. Да. Мы были.., очень близки довольно долго.
      - Но не недавно?
      - Нет. Я... - Ей пришлось набраться мужества, чтобы сказать:
      - Я ушла от него два года назад.
      - И, наверное, встреча с ним оживила прошлое, все чувства тех лет. Должно быть, тебе было очень тяжело слушать, как он читал тот сонет?
      Она отвернулась от него, посмотрела в сторону моря и ответила:
      - Да, очень.
      Джек внимательно оглядел ее профиль и печально улыбнулся.
      - Кажется, мне не очень везет в этом путешествии. Похоже, что обе женщины, которых я обожаю, влюблены в Титуса.
      Нахмурившись, Элис повернулась к нему. Ей пришлось сделать усилие, чтобы заставить себя думать о его проблемах, а не о своих.
      - Так ты просто обожаешь Гэйл или здесь что-то более серьезное?
      - Если бы мне дали хоть полшанса, все было бы гораздо серьезнее, - честно признался Джек. Элис было жаль его, но она сказала:
      - Судя по тому, что я слышала, боюсь, у тебя нет даже и половины шанса.
      - Понимаю. - Джек посмотрел на стол. - Значит, ты это слышала от самой Гэйл.
      Ее молчание было красноречивее ответа, и он пожал плечами.
      - Это была красивая мечта. Слушай, давай выпьем что-нибудь покрепче. По-моему, наше горе надо в чем-то утопить.
      Они немного выпили, хотя ни одному этого особенно не хотелось, и, спустя приблизительно час, сели в автобус и вернулись на корабль. В тот вечер, как обычно, составилась четверка для игры в бридж, но партнеры рано разошлись спать. Когда они оказались одни в каюте, у тетушки хватило такта не говорить о Титусе, хотя Элис, которая долго не могла уснуть, думала только о нем.
      На следующий день Элис отказалась от утренней пробежки и не хотела ехать на экскурсию, но пересилила себя, чему была весьма рада, потому что дорога вдоль побережья была необыкновенно живописной. Элис сидела у окна и смотрела на далекие горы, длинные белые пляжи и зеленые деревья в прибрежных парках. Пробитые в скале тоннели ослепляли ее, а когда автобус выезжал из них, приходилось надевать очки, чтобы защитить глаза от яркого солнечного света, который отражали волны ласкового моря.
      Туристы осмотрели древний порт, крошечный и живописный, расположенный на небольшом клочке земли, клином уходящем в море. Он был более зеленым и тенистым по сравнению с другими местами, и когда они шли по старым мощеным улицам взглянуть на акведук и миниатюрный театр, со всех сторон раздавалось птичье пение. Зелень деревьев и шум моря делали его таким мирным, что Элис чувствовала, как покой входит в ее сердце. Экскурсионная программа предусматривала время для купания, поэтому Элис заранее надела под платье купальник. Они подошли к кромке воды, где обработанные камни напоминали о том, что когда-то здесь была пристань; Элис сбросила туфли и платье и нырнула в воду.
      Хотя на вид Элис казалась хрупкой, она была хорошей и сильной пловчихой и вскоре заплыла довольно далеко. Она обернулась и посмотрела на берег. На старой пристани стояли несколько человек и наблюдали за ней. Среди них был Титус. Он держал руку козырьком, чтобы лучше видеть. "Уж не думает ли он, что я собираюсь утопиться", - с горечью подумала Элис. Эта мысль никогда раньше не приходила ей в голову, и она решительно отбросила ее. С нарочитой бравадой она подняла руку, помахала им, перевернулась на спину и поплыла дальше. Теперь она плакала, так как только здесь и могла побыть одна. Через некоторое время Элис поняла, что надо возвращаться, и быстрым кролем поплыла обратно к берегу. Руководитель круиза и так уже дважды обратил на нее внимание, и ей вовсе не хотелось, чтобы ему пришлось снимать брюки и отправляться спасать ее.
      Представив напыщенного чиновника без брюк, Элис вдруг рассмеялась, и когда доплыла до берега и вышла из воды, на ее губах еще играла улыбка.
      - Хорошо поплавала?
      Услышав язвительный голос Титуса, Элис подняла голову и увидела его рядом с тетушкой, которая прижимала к себе вещи Элис. Одарив его ослепительной улыбкой, она ответила:
      - Да, благодарю, - и подошла к тете. - Вода просто восхитительна, сказала она и, стараясь успокоить тетушку, коснулась ее руки. - У меня в сумке полотенце и сухие вещи. Я пойду за стену и переоденусь.
      Она направилась к развалинам арки, заросшим деревьями и кустарником, но обернулась в изумлении, когда Титус сказал:
      - Я тебя покараулю, - и пошел следом за ней. Элис поняла его намерения, когда Титус, уверенный, что их не слышат, резко сказал:
      - Тебе обязательно надо было до смерти напугать свою тетку?
      - Что ты имеешь в виду? - Элис остановилась и взглянула на него. Она подняла руку, чтобы смахнуть с ресниц капли воды. Титус не должен был догадаться, что это слезы.
      - Эту дурацкую штуку, которую ты выкинула, заплыв так далеко, что все начали волноваться. Что ты пыталась этим доказать?
      - Ничего! Я престо хотела... - Она замолчала, но Титус не отставал от нее.
      - Ну так что же?
      - Не имеет значения.
      Она хотела идти дальше, но он схватил ее за руку.
      - Думаю, это был внезапный порыв: тебе захотелось сделать и ты сделала, даже секунды не подумав о других. Ты вся в этом!
      На нее вдруг накатила волна негодования.
      - Пусти меня! - Она вырвалась и, упершись руками в бока, грозно посмотрела на него. - Какое ты имеешь право осуждать меня? Ты сказал, что я потеряла свои права, когда ушла от тебя. То же самое относится и к тебе. Убирайся и оставь меня в покое, ты.., бандит!
      Она убежала от него, прошла под аркой, быстро вытерлась и оделась. Когда она вышла, Титус сидел в сторонке на низкой каменной стене, делая вид, что стережет ее. Даже не взглянув на него, Элис присоединилась к своей группе.
      - Как же далеко вы заплыли, - сказала одна из женщин. - Должно быть, вы хорошо плаваете?
      - Да, я тренер по плаванию и привыкла к олимпийскому бассейну, - объяснила она достаточно громко, чтобы ее могли слышать остальные, и отошла от группы.
      Вскоре настало время уезжать, и Элис покидала это чудное местечко почти с сожалением; его спокойная, мирная атмосфера благотворно на нее подействовала. Даже стычка с Титусом не разрушила очарования, и она почувствовала себя более подготовленной к тому, что могло произойти. Конечно, она имела в виду Титуса и Гэйл. Элис вдруг вспомнила, что с утра ее не было видно. Она поделилась своими наблюдениями с тетушкой.
      - Я ее видела, и она выглядела несколько подавленной.
      - Гэйл и подавлена? Она, наверное, заболела. - Но враждебности в голосе Элис не было. Гэйл ей даже нравилась, так как, несмотря на внешнюю утонченность, в ней еще сохранились открытость и естественность.
      Глядя на тетушку, Элис спросила:
      - Ты действительно волновалась за меня, когда я уплыла?
      - Кто тебе сказал?
      - Титус. И он очень разозлился из-за этого.
      - В самом деле? Я и не заметила, что он наблюдает за мной?
      - Ну так ты волновалась?
      - Немного, до тех пор, пока ты не помахала рукой. Мне странно слышать, что Титус говорит, будто я нервничала. Я уверена, что по мне это было незаметно. Вероятнее всего, он хотел выразить, что испытывал сам.
      - Он знает, что я отлично плаваю.
      - Но он также прекрасно понимает, как ты расстроилась, когда вчера услышала сонет.
      - Ему это безразлично, - сказала Элис.
      - Ты действительно так думаешь? Тогда интересно, зачем он вообще решил его прочитать?
      Но Элис знала: Титус хотел, чтобы она поняла, почему он не любит ее и даже презирает. Возможно, он стремился причинить ей боль, ту боль, которую когда-то испытал сам. А сегодня? Все очень просто. Он был уверен, что она не изменилась и ее выходка вызвана желанием отомстить за обиду.
      И может быть, он прав; Элис уже почти в этом не сомневалась.
      В тот день они посетили только древний порт.
      Автобусы отвезли туристов прямо к кораблю и, когда все прибыли на место, он вышел в море.
      Вечером был устроен еще один праздничный ужин, прямо как из "Тысячи и одной ночи". Меню состояло из восточных блюд, а официанты были одеты в арабские костюмы. Ужин длился долго, и под конец в гостиной подали кофе. Соседи Элис по столу были потрясены изысканностью блюд, но Элис ела мало, и то, что она попробовала, не оставило никаких воспоминаний. В фойе играл оркестр. Он играл почти каждый вечер, но Элис и Луиза его никогда не слушали, так как комната для карточных игр была расположена на верхней палубе, и музыка туда не долетала. Элис думала, что они снова будут играть в бридж, но тетушка сказала, что у нее нет настроения, и две ее приятельницы отправились искать других партнеров.
      - Ты устала? - спросила Элис.
      - Нет, не очень. Мне просто захотелось разнообразия. А оркестр играет очень хорошо. Послушай. - Элис он тоже понравился, и они поудобнее расположились в креслах. Элис была рада, что они отдыхают от карт, и чувствовала не усталость, а нервное напряжение. Она была молода и могла выдержать пару бессонных ночей, но бесследно это не прошло, и лицо ее осунулось, а под глазами появились темные круги. В фойе вошли Гэйл с матерью, но они сели в другом конце комнаты. Остальные пассажиры закончили ужин и тоже стали понемножку собираться в фойе. Под воздействием выпитого вина они громко смеялись и разговаривали, чувствуя себя раскованно, завязывали новые знакомства. Затем вошел Титус в компании нескольких лекторов и их жен, и Элис с удивлением увидела, что среди них был и Джек Рид.
      - Можно к вам присоединиться?
      Переведя взгляд на Титуса, Элис автоматически улыбнулась двум женщинам, которые хотели занять свободные места за их столиком. Вскоре они уже по-приятельски болтали с тетушкой, но Элис не проронила ни слова и только слушала их.
      "Почему женщины всегда ищут компанию других женщин, - подумала Элис. Почему они не подходят к одиноким мужчинам, а только стреляют в их сторону глазками. Наверное, потому, что им всегда вбивали в голову, что неприлично форсировать события. А может быть, они боятся, что мужчины могут оказаться женатыми". В круизе участвовало гораздо больше женщин, чем мужчин; а немногочисленные одинокие мужчины предпочитали общаться друг с другом.
      - Он замечательный врач, - долетели до Элис слова, сказанные одной из женщин. - Моя сестра лечилась у него. Все врачи, к которым она обращалась, говорили, что у нее нервы не в порядке, но потом ее проконсультировал доктор Рид и сразу поставил правильный диагноз.
      - У него частная клиника? - спросила тетушка Лу.
      - Да, но он принимает и пациентов с медицинской страховкой и тратит на них не меньше времени, чем на частных. И ужасно много работает, он светило в своей области. Поэтому мне было так приятно увидеть его здесь. - Женщина говорила с восторгом:
      - Уж если кому и нужен отдых, так это доктору Риду, хотя вполне естественно, что он здесь. Он же консультант.
      - Мне кажется, он мог бы позволить себе оплатить свой отдых, - заметила Элис, заинтересовавшись беседой.
      - Ну, разумеется, он может. Он достаточно богат. Его дед был крупным предпринимателем, а чем занимался, торговыми и банковскими операциями. Женщина нагнулась к ней и тихо добавила:
      - Я уверена, что они оставили ему очень приличное состояние. Моя сестра сказала, что на его деньги было построено здание госпиталя, где она лечилась, и оно функционирует только благодаря его поддержке.
      - Так, темная лошадка! - Элис стало смешно. - А я-то его жалела, думала, что у него нет работы.
      Женщина вдруг умолкла, и Элис увидела, что Джек собственной персоной направляется к ним. Он слегка улыбнулся вместо приветствия, и женщина с волнением в голосе сказала:
      - Ах, мистер Рид, мы только что говорили о вас. Или вы предпочитаете, чтобы здесь вас называли доктор Рид? - И она жеманно захихикала, давая понять, что знает его тайну.
      Он не ответил, протянул Элис руку и сказал:
      - Сегодня нет бриджа? Тогда пойдем немного потанцуем, хотя предупреждаю, что я не большой специалист в этом деле.
      Но танцевал он вполне прилично; хорошо чувствовал ритм, хотя и не старался делать сложных па.
      - Что говорила обо мне эта старая грымза? - сердито спросил он.
      - Правду о твоем прошлом. Слова "потрясающий" и "замечательный" то и дело слетали с ее уст. Кажется, ты вылечил ее сестру от какой-то таинственной болезни. В ее глазах ты герой.
      Джек засмеялся.
      - По крайней мере хоть одна женщина отдала свое сердце мне, а не Титусу.
      - Почему ты не говорил, что богат и знаменит?
      Откинув голову назад, как трагический актер, Джек произнес величественно:
      - Я хотел, чтобы меня любили таким, какой я есть! - А затем уже нормальным голосом добавил:
      - Хотя такого не бывает.
      - Мне кажется, ты говорил, что всегда слишком занят, чтобы найти себе кого-нибудь. Верно? Он перевел взгляд в ту сторону, где сидела Гэйл.
      Элис заметила это и сказала:
      - Сегодня Гэйл не с Титусом.
      - Да, я это тоже заметил. Как ты думаешь, почему?
      - Понятия не имею.
      В голосе Джека прозвучали жесткие нотки, когда он сказал:
      - Зря я думал, что он принадлежит к тому типу людей, которые попробуют что-то и отбросят в сторону.
      - Он не такой.
      Что-то в голосе Элис заставило его взглянуть на нее, и он быстро сказал:
      - Прости. Как ты-то себя сегодня чувствуешь?
      - Прекрасно. - Но голос ее задрожал.
      - Я слышал, ты сегодня утром чуть до Греции не доплыла?
      - Мне нужна была разрядка.
      - Причина только в этом?
      - Эта консультация бесплатная?
      - Ты хочешь сказать, чтобы я не совал нос куда не следует?
      - Разве от этого кому-нибудь станет легче?
      - Вряд ли. Я ужасно любопытен, и с этим ничего не поделаешь. Но я считаю, что море было единственным местом, где ты была совершенно одна и могла наплакаться вдоволь.
      Элис холодно взглянула на него.
      - Я не люблю мужчин, которые так хорошо понимают женщин.
      - Прошу прощения.
      Музыка закончилась, и они остановились.
      - Пойдем выпьем что-нибудь. Все в порядке; твоя тетушка мирно беседует с теми двумя старыми курицами.
      Взяв ее за руку, он направился в бар, который находился в двух шагах от того места, где стоял Титус с друзьями.
      - Что ты хочешь?
      - Ну если ты такой богатый, я выпью что-нибудь очень экзотическое.
      - Бесстыжая девчонка. Как насчет коктейля "Харви Уоллбенгер"?
      - Подходит.
      Она остановилась у края стойки и стала ждать, пока Джек закажет напитки. Повернувшись спиной к Титусу и его компании, она притворилась, что с интересом рассматривает картину на стене, хотя чувствовала, что он наблюдает за ней. Элис изо всех сил старалась не оборачиваться и не встречаться с ним взглядом. Ей это удалось, и она с облегчением улыбнулась Джеку.
      - Держи. Ну, что, хватает экзотики? Я велел им положить побольше фруктов и воткнуть этот дурацкий бумажный зонтик и соломинку.
      Элис засмеялась.
      - Как вульгарно! Замечательно. Спасибо. Он стоил кучу денег?
      - Конечно.
      - Отлично. Может быть, выйдем на воздух? Элис хотелось быть подальше от Титуса, чье присутствие ее смущало.
      Они вышли на палубу и облокотились на поручни, потягивая напитки через соломинки. Корабль двигался вперед, и с правой стороны виднелись огни на турецком берегу.
      - Почему ты рассердилась на меня за то, что я не сказал, что я преуспевающий врач? - спросил Джек.
      - Мне было жаль тебя. Я думала, что ты бедный безработный доктор. Ты будил во мне материнские инстинкты.
      - Какой кошмар! - воскликнул Джек. - Неудивительно, что я не могу подыскать себе женщины. Элис оценивающе взглянула на него.
      - Почему-то я думаю, что это не правда. Женщины всегда влюбляются в своих врачей.
      - Но разве врачи всегда влюбляются в них? Некоторое время они молчали, хотя было ясно, о чем они думают. Потом Элис сказала:
      - Почему ты не пригласил Гэйл танцевать? То, что ты выбрал меня, вряд ли тебе поможет.
      - Тебе это помогает? Элис слегка улыбнулась:
      - Да, конечно. Но я - проигрышное дело.
      - А ты думаешь, что я нет?
      - Конечно, нет.
      - Ты очень здорово врешь, Элис. Знаешь, что я тебе скажу? Давай поженимся и будем в старости поддержкой друг для друга?
      Она расхохоталась, но тут к ним кто-то подошел. Элис увидела, как Джек весь напрягся и обернулась, ожидая увидеть Титуса. Но это была Гэйл.
      - Вот ты где, Элис, - голос ее звучал беспечно. - Я везде тебя ищу.
      Трудно было поверить в то, что она действительно не знала, где они находятся, поскольку все видели, как они вышли на палубу, но Элис поняла намек и сказала:
      - Привет, Гэйл. Чем могу помочь?
      - Я хочу поговорить с тобой... Наедине. - Она выразительно посмотрела на Джека.
      - У меня нет от Джека секретов, - сказала Элис.
      - В самом деле? - Гэйл внимательно посмотрела на них. Она казалась удивленной и заинтригованной.
      - Ну ладно, мне нужно.., если ты не возражаешь, Джек, дорогой...
      - Конечно. Тебе принести что-нибудь выпить?
      - Да, пожалуйста. - Она взглянула на стакан Элис.
      - Боже мой, что это такое?
      - "Харви Уоллбенгер". Ты хочешь такой?
      Гэйл содрогнулась.
      - Нет уж, спасибо. Мне лучше джин с тоником. Когда о" ушел, Гэйл сказала заносчиво:
      - Если бы я знала, что ты разболтаешь то, что я тебе рассказала, Элис я бы ни за что тебе не доверилась.
      - Звучит разумно, - ответила Элис.
      - Нечего строить из себя умницу! - выпалила Гэйл. - Ты сказала Титусу, что знаешь о нашей... - она запнулась, - о нашей близости.
      - Ты сказала мне, что вы стали любовниками, - уточнила Элис и внимательно посмотрела на Гэйл. - За это Титус рассердился на тебя? Вы поссорились из-за этого?
      - Конечно, нет! - отрезала Гэйл.
      - Почему же вы провели сегодняшний вечер врозь?
      - Просто потому, что Титус хочет защитить мою репутацию, - сказала Гэйл высокомерно. - Он боится, что если нас все время будут видеть вместе, поползут слухи. - В ее голосе появилось раздражение. - Не надо так смотреть на меня, Элис. Это правда.
      - Поскольку он работает в университете, я могу понять, что он заботится о своей репутации, - сказала Элис. - Но, по правде говоря, я думала, что ты просвещенная феминистка и выше этих традиционных и консервативных понятий.
      Гэйл не знала, как отреагировать на ее слова. Она не хотела, чтобы Элис изменила свое впечатление о ней, и поэтому сказала:
      - Ты права, но у Титуса старомодные взгляды на женщин и он любит покровительствовать. - Поняв с опозданием, что ее увели в сторону, она строго сказала:
      - Не надо было говорить ему, Элис. Зачем ты это сделала?
      - Честно говоря, не знаю. Это как-то само собой всплыло в разговоре.
      - Я не знала, что ты так хорошо с ним знакома, чтобы беседовать на подобные темы.
      Она собиралась продолжить, но Джек нерешительно высунул голову из-за двери.
      - Принести тебе выпить сейчас, Гэйл? Она вздохнула с досадой, но жестом подозвала его к себе.
      - Да-да, хорошо. Спасибо. - Она взяла стакан, кажется, вспомнила о чем-то и сказала:
      - Да, между прочим, Элис, мама решила, что для нее слишком утомительно ехать завтра на целый день на экскурсию, поэтому она поедет только в Эфес во второй половине дня. Я подумала, что с утра смогу составить тебе компанию.
      В душе Элис улыбнулась наивной выдумке Гэйл, но сказала:
      - Очень мило с твоей стороны, но моя тетушка собирается ехать на все экскурсии, и поэтому я буду с ней. - Ей внезапно пришла в голову одна мысль и, не раздумывая, она сказала:
      - А почему бы тебе не составить компанию Джеку?
      Затем, поняв, что им обоим может не понравиться ее вмешательство, и желая дать Гэйл возможность отказаться, добавила:
      - Конечно, если ты захочешь сидеть в последнем автобусе; бедному Джеку всегда приходится путешествовать в нем.
      Наступила долгая пауза, пока Гэйл взвешивала все за и против, но затем она мило улыбнулась Джеку, как бы одаривая его.
      - Разумеется, я составлю Джеку компанию. Мне не хотелось бы оставлять его одного.
      Элис с облегчением заметила, как Джек весело скривил губы и скромно ответил:
      - Большое тебе спасибо, Гэйл.
      Послышался шум голосов, - из фойе на палубе выходили люди, чтобы прогуляться, пока оркестр отдыхает. Среди них был и Титус с друзьями.
      Элис думала, что Гэйл сразу подойдет к нему, и очень удивилась, когда та осталась с ними, еще немного поболтала, в основном с Джеком, и только после этого извинилась и ушла. Но, уходя, она еще раз улыбнулась Джеку и сказала:
      - Я скоро вернусь - и мы сможем потанцевать.
      Они посмотрели ей вслед, а потом Элис взглянула на Джека. Ей было интересно, что он думает.
      - Интересно, меня хотят использовать, чтобы вызвать ревность Титуса?
      Элис с облегчением вздохнула. Она была рада, что он все понял.
      - Я думаю, они поссорились. Или Титус сделал резкое замечание, и она расстроилась. - Тогда это должно быть чрезвычайно резкое замечание, - заметил Джек.
      Она с любопытством посмотрела на него.
      - Похоже, ты не питаешь никаких иллюзий относительно Гэйл.
      - Никаких, - признался он. - Но тем не менее она восхитительна. Она так женственна - женщина на все сто процентов. Секреты, интриги, гордость, тщеславие - всего у нее хватает!
      - И с ней никогда не соскучишься, - сказала Элис.
      - Да, ты права. - Джек повернулся и улыбнулся ей. - До чего же ты проницательна, Элис.
      Но в данный момент проницательность ее подвела, и она не заметила, как к ним подошел Титус.
      - Не хочешь потанцевать, Элис?
      Она была настолько поражена, что не знала, что ответить, и только моргала глазами. Наконец Титусу это надоело, и он обнял ее за талию.
      - Извини нас, Джек.
      Он повел ее на маленькую площадку, где отдохнувший оркестр играл какую-то медленную мелодию. Он сразу начал танцевать по-настоящему, обняв ее и прижав к себе ближе, чем мог позволить себе случайный знакомый. Но, может быть, это объяснялось тем, что вокруг танцевали другие пары и места было мало.
      - Так в чем же твоя проницательность? - спросил он.
      - Что? - Элис никак не могла отделаться от мысли, что впервые за долгое время они были так близко друг к другу. - Ах, ты имеешь в виду наш разговор с Джеком? Мы.., э.., говорили вообще.
      - Правда? - Судя по его интонации можно было предположить, что он ей не верит. - Раньше за тобой такого не наблюдалось, скорее наоборот.
      - Нам обязательно надо все время говорить о прошлом? Зачем ты пригласил меня танцевать? - быстро переспросила Элис, так как ей не хотелось, чтобы он развивал эту тему.
      - А разве обязательно должна быть причина?
      - Да.
      Титус ухмыльнулся.
      - Может быть, в конце концов ты более проницательна.
      - Ну так почему же?
      - Когда вчера ты уплыла, какая у тебя была на это причина?
      - Я хотела потренироваться.
      - Настоящая причина, Элис, и не делай вид, что ее не было.
      Она подняла на него глаза, стараясь не вспоминать, сколько раз они танцевали вот так же, как часто он наклонялся, чтобы поцеловать ее в шею, а потом, после танцев, они торопились в свой маленький домик и там любили друг друга. Эти воспоминания бередили ее раны, и голос прозвучал жестко, когда она сказала:
      - Мне хотелось хоть какое-то время побыть совсем одной.
      Титус посмотрел на нее испытующе.
      - Так захотелось, что ты заплыла на полмили в море?
      - Да! - Она пыталась придумать какой-нибудь предлог и сказала неуверенно:
      - Когда находишься в таком замкнутом пространстве и имеешь дело со столькими людьми, порой хочется куда-нибудь убежать, иначе сойдешь с ума. Необходимо побыть одной, чтобы.., чтобы сменить батарейки. - Когда она закончила, то поняла, что это был не предлог, а правда.
      - Раньше у тебя никогда не было желания убежать и побыть одной.
      "Потому что мы были вместе, - подумала Элис. - Когда я была с тобой, со мной все было в порядке, и не нужно было ничего другого". Ее рука затрепетала в его ладони, как птица, которая хотела вырваться из клетки, и она опустила голову, боясь встретиться с ним взглядом.
      - Ведь не было же? - настаивал Титус. Она покачала головой.
      - Нет. Но теперь все изменилось. Какое-то время они молчали, и Элис была этому рада; ей не хотелось говорить. Если бы она закрыла глаза, то могла представить себе, что они все еще вместе и любят друг друга. И вдруг ей стало грустно, когда она подумала о том, что сейчас он в последний раз держит ее в своих объятиях, последний раз она рядом с ним. Горе затопило ее сердце, горе по тому дорогому, что у них было и что они потеряли. Титус ли виноват в этом? Или она сама? Теперь это уже не имело значения. Глаза ее наполнились слезами, но она не разрешила себе заплакать.
      - Элис? - Титус наклонил голову, пытаясь рассмотреть ее лицо.
      Собрав остатки гордости, Элис высоко подняла подбородок и спросила:
      - Ты собираешься встречаться с Гэйл после возвращения в Англию?
      - Почему тебя это интересует? Она пожала плечами.
      - Всем известно, что морские романы недолговечны.
      Он грустно улыбнулся.
      - Мой опыт подсказывает, что они не отличаются от тех, которые начинаются на суше. Ты по себе это знаешь, - зачем-то сказал он.
      - Опять ты говоришь о прошлом, - перебила Элис и добавила: