ГЛАВА 15

— Асаил Айсберг составил завещание! — Алистер Драммонд мечет громы и молнии. — Мои юристы только что нашли публичное заявление и сообщили мне! Почему ты не сказал мне?

Он решает солгать.

— Потому что я сам узнал о нем только сегодня утром.

— Вот и весь твой сраный отличный план! А если этого мало, то мои люди в Торонто нашли еще один подарочек от «Оплота»! Интересно, догадаешься ли ты, что я имею в виду?

На лице Драммонда, загорелом, за исключением белых кругов от солнечных очков вокруг глаз, после пребывания в Аризоне, застыла маска яростного гнева. В кои-то веки глаза его горят от переизбытка эмоций, зрачки сузились, как у хищника, готовящегося к атаке.

— Планы на получение кредита! — язвительно цедит президент «Галафармы». — Ты, трусливый кусок дерьма, думал скрыть от меня?

Из телефона льется поток грубой брани, в которой ясно различаются шотландские слова.

Но он молчит, совершенно не реагируя на злобу зверя, постепенно осознавая, что отныне смерть Асы не обеспечит прохода на голосовании предложения о слиянии. Но должен же быть другой выход для достижения цели. Просто обязан быть.

Драммонд склоняется ближе к камере видеофона. Его волосы торчат беспорядочными космами, ворот черной рубашки с перламутровыми пуговицами неряшливо расстегнут. На шее бьется жилка. Единожды скатившись на каледонский акцент, он все же возвращается к идеальной дикции графств. Но презрение в голосе от этого не исчезает.

— Кредиты. Мои агенты сообщили, что Адам Станиславский готов принять предложение. Ты понимаешь, что это значит? Конечно, ты ведь сам помогал составлять этот план! И не стал препятствовать его принятию, хотя отлично знал, что это похоронит все мои планы — и «Галафарму» тоже! И ты тоже труп, слабак хренов! Нет, это слишком просто. Зачем бы мне убивать тебя, когда твоя же собственная семья увидит своего сыночка в Ковентри Блю!

Вот оно! Он поймал мысль — исключительно благодаря напыщенной болтовне Драммонда.

— Алистер, заткнись, — шипит он.

Хищник не привык, чтобы жертвы выказывали подобное неповиновение, и поэтому замолкает.

— Ты не потеряешь «Оплот». У меня есть другой план. И кредиты «Макро» только увеличат стоимость твоего нового приобретения. Станиславский не отступится от своего даже после слияния «Оплота» с «Галой». Это старый поляк слишком практичен и хорошо подкован в политических делах. Если он решился на новую торговую сделку, основанную на PD32:C2, то уже наверняка послал несколько пробных шаров в лузу Ассамблеи на предмет нового договора с халуками. И ему понравилось, что там сказали. Алистер, мы по-прежнему можем победить. Я могу для тебя это устроить.

Президент «Галафармы» нетерпеливо слушает. Безумие горит в черных колодцах его глаз, но он пытается держать себя в руках. В конце концов, разумная часть его существа одерживает верх — он моргает и отклоняется от камеры. Драммонд вставляет новую сигарету с наркотиком в мундштук из бирюзы, зажигает ее и делает глубокий вдох. За его спиной возвышаются элегантные строения виллы в «Аризоне Билтмор».

— Очень хорошо. — Можно подумать, что ему плевать на все. — Расскажи мне о своей новой идее, дружок.

— Симон назначил встречу совета на сегодняшний вечер на Небесном ранчо. Но я получу доверенность на его долю раньше. И на долю Асы тоже.

И он объясняет, как именно.

Но Драммонд реагирует скептически.

— У тебя не выйдет ничего!

— Посмотрим.

— Хм. Ну ладно. Но если я решу, что ты провалил дело или пытаешься что-нибудь скрыть, — то я приведу в действие свой план. Он точно не провалится.

— Позвоню тебе, когда получу доверенности. Ты сам не хочешь поприсутствовать на совете и лично перерезать ленточку?

Предложение застает Драммонда врасплох, и президент «Галы» смеется.

— О да! Я принимаю твое любезное приглашение. — Когда экран гаснет, он все еще смеется.

Всего один костюм подходил для сегодняшнего знаменательного дня, для Торонто и Аризоны. Поэтому я облачился в старые добрые поплиновые брюки, рубашку в стиле «навахо», уже слегка потертую у ворота, и стоптанные высокие сапоги. Этот наряд я носил в течение шести месяцев работы в «Оплоте» в качестве вице-президента, когда рыскал вдоль и поперек по всей галактике в поисках злодеев. Прикид крутого парня помогал мне не спятить среди корпоративной респектабельности.

День выдался жарким, поэтому я решил отказаться от куртки из прорезиненного хлопка и завершил костюм широким поясом с массивной серебряной пряжкой, который позаимствовал у Мимо вместе с галстуком и украшенной мексиканским огненным опалом заколкой для галстука. В руке я нес кейс, а в нем лежал ноутбук, копия показаний Оливера Шнайдера и каги-бластер в невинной на вид закрытой кобуре.

Встретившись со мной в холле на борту «Чиспы», Мэт Грегуар оглядела меня с ног до головы и улыбнулась.

— Обноски киллера! Мне кажется, я уже это видела.

— Когда мы впервые встретились, — уточнил я весело. — Тогда ты, Олли и совет директоров «Оплота» чуть не упали в обморок оттого, что Адам Сосулька снова на Серифе!

Мы дружно ухмыльнулись. Привязанный к руке Мэт Шнайдер казался подавленным — да и причины на то были. Как только мы с ним закончим, его переведут в маленький домик в лагере заключенных в Элоре — до завершения гражданского иска против «Галафармы». Это, конечно, роскошная тюрьма, где избалованные заключенные живут лучше, чем многие на свободе, но зато там нет свободы.

Мэт выглядела потрясающе в форменном серебристом костюме из шелка с тонким галстучком, оттеняющим атласную кожу коричного цвета. Единственным украшением была пара сережек-гвоздиков с тиринфскими драгоценными камушками. На правую руку Мэт надела перчатку с парализатором, а на левой были наручники, сковавшие Олли Шнайдера.

Бортовой компьютер сообщил: «Прибыл наземный транспорт».

Мы вышли в вестибюль и открыли замок. Снаружи на дорожке подводного ангара стоял блестящий черный роболимузин. Передняя дверь открылась, и оттуда вышел мой кузен Заред Айсберг. Он улыбнулся нам, но руки не подал, что при данных обстоятельствах было вполне понятно.

— Мы тащили жребий, кому тебя встречать. Я выиграл. Добро пожаловать на Землю.

Президент и главный управляющий делами звездной корпорации «Оплот» — это довольно высокий человек, слегка за сорок, волосы каштанового цвета аккуратно подстрижены. Благодаря орлиному носу, высоким скулам и тонкому волевому рту его считают самым красивым в семействе Айсбергов. К тому же он явно один из самых умных. И только врожденный консерватизм и недостаток необходимой предпринимателю энергии помешали ему стать кронпринцем фамильной империи.

Его собственный отец, а мой дядя Ефан, печально констатировал, что Зеду «не хватает огня». По завещанию долю Ефана разделили между собой его жена Эмма Брэдбери и мой отец, чтобы Зед не смог получить контроль над корпорацией. Но мой кузен никогда не забывал о своих амбициях.

Теперь он открывал дверь заднего сиденья и приглашал туда Мэт и Шнайдера.

— Уверен, вы не будете возражать, если я перекинусь парой слов со своим кузеном Асой по дороге в город.

— Понятно, — кивнула Мэт.

Олли со скучающим видом передернул плечами. Когда мы с Зедом уселись бок о бок впереди, я сказал:

— Нам надо заскочить в одно место, прежде чем ехать в Башню «Оплота». Забрать адвоката Шнайдера. Это в Симсо Блоке.

Зед задал машине место назначения, и мы покатили к выездному шлагбауму Ошавы. Через несколько секунд мы неслись на высоте тридцать метров в прозрачном августовском воздухе на верхний уровень дороги королевы Елизаветы, держа путь в сторону делового центра «Оплота».

— Я буду краток и приятен, Аса, — начал мой кузен. — Что заставит тебя проголосовать за слияние с «Галафармой»?

Я сделал вид, что размышляю.

— Как насчет твоей головы на блюде с яблоком во рту?

Зед повернулся, обеими руками вцепился в мой галстук и потянул на себя.

— Я серьезно, черт бы тебя побрал!

Мэт Грегуар на заднем сиденье забеспокоилась и легко постучала в стекло кабины. Мне польстила ее забота, но сам я не находил больших причин волноваться.

Я выбросил вперед левую руку, запустил пальцы в стильную прическу Зеда и притянул его голову к кожаной подушке лимузина. Он взвизгнул — скорее от шока, чем от настоящей боли. Волосы — это еще не самая чувствительная часть человеческого организма. Я сам не раз выдергивал клоки из своей шевелюры.

— Не пройдет и пяти секунд, — угрожающе сообщил я, — как твой замечательный нос врежется в панель управления. Или ты отпустишь мой галстук, и мы начнем сначала.

Он ослабил хватку, я убрал руку. Он откинулся на спинку, издавая приглушенные всхлипывания.

— Насилие — не твой козырь, Зед, — печально заметил я. — Ты всего лишь любитель, а я профи. К тому же мои мышцы изрядно накачались от жизни на планетах с высокой гравитацией, а ты в основном практиковался в любезном общении.

— Твою мать!

— Почему это я должен голосовать за слияние с «Галафармой»? — спросил я.

— Так будет лучше для всех нас. — Он отвернулся и уставился в окно, дрожащей рукой приглаживая взъерошенные волосы. — Ты ведь знаешь, что случается с людьми, которые встают на пути Алистера Драммонда.

— Одних поджаривают на кометах, — весело сказал я. — Других превращают в халуков. А третьим дают яд, и они умирают во сне.

— Думаешь, я этого не знаю? — горячо воскликнул он. — Его гориллы угрожали мне — и Дженни, и детям! Даже моей матери! После глупой коротенькой речи Эммы, в которой она восхваляла Еву, мне велели изменить ее точку зрения. Или приготовиться вступить в права наследования еще до проведения следующего совета директоров. Аса, Драммонд псих! Какой человек отдаст приказ убить двух безобидных старых женщин?

— Отчаявшийся.

— Тогда пускай он возьмет то, что хочет. Мы не можем ему противостоять. Какая разница, ну станет «Оплот» подразделением «Галафармы» — и что? Ради Бога, нам самим это очень выгодно!

— Ты ничего не понимаешь.

— А тебе на самом деле насрать на корпорацию! — завопил он. — И на Симона, и на всех нас, кроме твоей драгоценной старшей сестренки! Я двадцать три года протирал задницу для «Оплота»! А ты отворотил от него нос и пошел играть в копов и бандитов, пока не споткнулся. И после этого, у тебя хватает наглости выскакивать невесть откуда, вешать Симону лапшу на уши и втирать нам, что ты лучше всех все знаешь…

— Ага, и еще я спасаю Еву, разоблачаю шпионов и диверсантов «Галы», достаю вещественное доказательство, с помощью которого можно загнать Драммонда в угол. — Я рассмеялся, хотя мне было совсем не весело. — А что касается наглости, тебя самого никто не заставляет быть занудой. Давай, шире плечи!

— Ты, ты… ты… ковбой!

Видимо, по его меркам это самое страшное ругательство. У меня было ощущение, что он снова поднял бы на меня руку, если бы только осмелился. Глаза его дико сверкали. Пальцы одной руки сжимались в кулак, а вторая лихорадочно ерзала по колену. В данный момент кузен Зед приближался к точке кипения.

Я ничего не ответил. Через некоторое время гнев и напряжение слегка спали, как пивная пена в стакане. Он сполз вдоль кожаной спинки кресла, и я заметил, что в глазах его блестят слезы.

— Аса, — наконец проговорил он срывающимся голосом. — Я напуган до смерти. Дан и Вифи тоже. Они сами мне сказали. Скоты Драммонда запугали Симона и Еву. Пожалуйста! Веди себя разумно. Ты не можешь все решить…

— Я стараюсь изо всех сил, — оборвал я. — Уже на полпути к успеху.

— Ты убьешь всех нас, — сухо заметил он. — Если мне не удастся убедить тебя проголосовать за слияние.

— Не удастся.

Он искоса взглянул на меня, и на лице отразилось отчаяние.

— Тебе даже не придется присутствовать на совете и встречаться с Евой и с отцом. Если ты дашь мне доверенность…

— Нет, Зед.

Он тяжело вздохнул.

— Тогда ты за все отвечаешь. Что бы ни случилось.

— Если тебе станет легче, то считай так. Но один британец по имени Эдмунд Бирк как-то сказал слова, которые долго висели у меня на стене кабинета в СМТ. Представляешь, Джоанна вышила это изречение крестиком. Оно гласит: «Для победы зла нужно только, чтобы хорошие люди ничего не делали». Став изгоем, я несколько пессимистически относился к этой философии. Но сейчас, может быть, я снова проверю ее на прочность.

— Ты безмозглый ублюдок, — слабым и покорным голосом констатировал он. — Тебе плевать, если пострадают люди.

Я кивнул.

— Симон бы с тобой согласился.

— Иди к черту, — тоскливо пробормотал он. — Иди к черту.

Через некоторое время компьютер сообщил: «Приближаемся к Симсо Блоку. Пожалуйста, обозначьте офис, куда вы направляетесь, чтобы выбрать правильный аэрообъезд. Подземная стоянка для машин отсутствует».

— Юридическая контора Фалвина, Синга и Блумберга, — сказал я.

Мы легко взмыли по спиральной воздушной дороге и поднялись на шестьдесят второй уровень. Нам навстречу вышел лакей в ливрее.

— Я подожду в машине, — убитым голосом сообщил Заред Айсберг.

Мэт, Олли и я покинули его.

Визит к адвокату не занял много времени. Бородатый Джосвиндер Синг приветствовал нас со скорбным выражением лица; на нем был костюм цвета виски и белый тюрбан, черные глаза смотрели спокойно и прямо. Он легко пожал мне руку. Я представил себя и свою спутницу, после чего он обнял своего однокашника по колледжу (ему почти не помешало, что Шнайдер был привязан к Мэт) и выразил ему сочувствие.

На столе Синга лежал один из пакетов с компроматом. Второй Олли велел ему уничтожить. Адвокат приказал Шнайдеру открыть пакет и проверить содержимое, а потом сказал:

— Насколько я понимаю, вы хотите, чтобы я последовал за вами в Башню «Оплота», где исполнительный директор официально подтвердит неприкосновенность моего клиента.

— Да, именно так, — кивнул я.

— Очень хорошо. Я готов.

Он нагнулся к столу и вытащил кейс, чтобы положить туда пакет.

— Если вы не возражаете, я попросил бы вас об одной маленькой услуге, — робко начал я. — Это поможет нам сэкономить время и прибавит сочувствия к пленнику. Конечно, «Оплот» не замедлит пополнить ваш счет.

— Так в чем дело?

Я открыл свой дипломат, вытащил ноутбук и загрузил дискету с показаниями Шнайдера. Я передал Сингу уже распечатанную копию для изучения и объяснил, что это такое. Добавив, что сведения по-прежнему должен ратифицировать независимый юрист, и только после этого их можно будет подключить к делу.

— Мы с Мэт Грегуар являемся опрашивающей стороной, мы оба принадлежим к статусу praefectus, — продолжал я, включая ноутбук. — Я бы хотел, чтобы вы провели ратификацию. Знаю, моя просьба несколько необычна, но у меня есть серьезные причины не пользоваться услугами юридического чиновника «Оплота». Сделайте себе копию, если ваша фирма собирается выступить в качестве защитника Шнайдера на грядущем процессе.

Синг нахмурился, глядя на изображение на экране ноутбука — там как раз сделаны предварительные заявления и начинается допрос. Он быстро проглядывает листы распечатки, нажимает на клавиатуре ноутбука паузу и обращается к Шнайдеру:

— Олли, ты хочешь, чтобы я ратифицировал эти признания? Или лучше мне их подробно изучить…

— Нет, давай, Винди. Я хочу, чтобы «Оплот» прибавил мне сочувствия. И если ты согласишься представлять мои права, гарантирую, что смогу оплатить счет… если ты не возражаешь против грязных денег.

Приглушенный смех. Я безуспешно пытался представить этого полного достоинства немолодого сикха в качестве бесшабашного студента по имени Винди.

Джосвиндер Синг выразил согласие и вызвал помощника, чтобы тот подготовил все необходимое для внесения в документ поправок. Через десять минут проблема была решена: ратифицированные показания Шнайдера переслали в юридический департамент «Оплота» и подключили к гражданскому иску против «Галафармы».

И наш семейный штрейкбрехер больше ничего не сможет сделать.

Башня «Оплота» в Торонто, конечно, имеет бледный вид в сравнении с грандиозным зданием на Серифе. Но все равно это довольно впечатляющее стоэтажное строение с тремя аэропутями, которые обеспечивают удобный подъезд с воздушных дорог. Также имеется площадка для хопперов и связь с подземными коммуникациями Торонто. Но в те времена сам «Оплот» занимал всего пятнадцать верхних этажей, а нижние помещения сдавались внаем. Довольно традиционное начало для корпорации со средними возможностями и большими планами на будущее.

Как только мы подъехали к входу с аэропути, нашу маленькую группу проверили. Секретарь-референт Симона Гвидо Кабрини встретил нас в стеклянной кабине; его сопровождали два сотрудника внутреннего отдела в униформе.

— Эти господа избавят вас от пленника, — сказал он Мэт и обратился к Сингу: — Вас и вашего клиента проводят в один из кабинетов, вас вызовут, когда понадобится. Еда и напитки будут обеспечены.

Кузен Зед выскочил из салона, как только лимузин притормозил. Мы с Мэт радостно приняли предложение Кабрини освежиться в роскошных душевых, перед тем как идти на совет. Когда я вернулся в холл, Мэт уже была на месте и под руководством Кабрини знакомилась с замечательным видом из окна.

— …к югу от нас, на краю Внутренней Гавани стоит Башня «Галафармы». Четыреста этажей. Кабинеты и офисы концерна занимают каждый квадратный метр здания.

Губы Мэт слегка дрогнули.

— Какая необычная архитектурная постройка! Такая устремленная вверх… Можно сказать, фаллическая.

Гвидо Кабрини ухмыльнулся.

— В ней отлично переданы основные черты организации, не так ли? Столичные сплетники придумали немало замечательных названий. Штаб-квартира «Галафармы» в Глазго больше раза в три, но далеко не такая выразительная на вид… Будьте любезны пройти со мной в конференц-зал. Сейчас как раз заканчивается ленч.

Мы проследовали за ним по освещенным солнцем коридорам, украшенным статуями и растениями в горшках. Верхние этажи здания отведены были под коммерческие операции, поэтому казались пустынными. Каждый пробегающий по бесчисленным переходам сотрудник оборачивался, удивляясь моему выпендрежному прикиду.

Конференц-зал — это большая круглая комната высотой в четыре этажа. Всю стену от пола до потолка занимает окно, из которого открывается захватывающий вид на столицу и на великолепное голубое озеро. В центре находится необычная конструкция, зимой служащая камином, а летом здесь устраивается искусственный водопад, окруженный экзотическими цветами и зеленью. По периметру комнаты разбросаны низкие столики, кушетки, кресла, а также переговорные устройства, компьютеры и прочее оборудование. Вся аппаратура тщательно замаскирована, чтобы не портить интерьер кабинета начальства. В северной части зала стоит большой круглый стол, дюжина стульев и столько же вмонтированных информационных терминалов. Из этой точки — может быть, это сделано осознанно — не видно башню «Галафармы».

Гвидо Кабрини ввел нас с Мэт в зал и представил всем присутствующим. Те разбились на три группки и в ожидании начала совета переговаривались приглушенными голосами и жевали всякие изысканные кушанья. Представители «Оплота» — Симон, Ева (в очередном наряде веселой вдовушки с вуалью, перчатками и прочей ерундой), Дан, Зед, старый Понтер Экерт, главный финансовый директор корпорации.

В некотором отдалении от них стояли чиновники от правительства — трое из Секретариата по межпланетной торговле и четверо из отдела главного прокурора юридического трибунала Содружества. Я узнал только двоих: заместитель министра из СМТ Верной Килдер — он входил в число немногочисленных начальников в силовом дивизионе, кто не верил в мою виновность, — и особый прокурор Хильдегарда Ламберт, неустанная богиня возмездия для корпоративных мошенников, которую в юридических кабинетах ласково зовут Хильдешвабра — за любовь к массовым зачисткам.

Мы с Мэт взяли по чашке кофе и набрали на тарелки закусок. Кабрини называл по именам и должностям всех чиновников, и нам приходилось улыбаться и раскланиваться. Затем секретарь удалился, и слово взял Симон.

На сегодня отец решил отказаться от любимого ковбойского стиля в пользу полотняного костюма старинного покроя с черным галстуком и полосатой рубашкой с французскими манжетами. В таком виде он страшно напоминал Марка Твена — не хватало только усов. Зеленые глаза сверкали, он изо всех сил пытался сдерживать ликование.