ГЛАВА 10

Известие о том, что Стейн Ольсон уходит, не огорчило никого, кроме Джорджины. В последний день его работы на Лиссабонской станции они здорово напились.

— А что, если нам заняться любовью в жерле вулкана? Как ты на это смотришь, милый?

Стейн ласково пробормотал, что она спятившая с ума толстуха, но Джорджина заверила его, что знает одного парня, который за соответствующее вознаграждение согласится смотреть в другую сторону, пока они залезут в исследовательскую машину — типа аварийной, только гораздо мощнее — на станции в Мессине, а там неподалеку есть штольня, которая прямиком ведет в центральное жерло Стромболи.

Почему бы и нет? Они взобрались в машину, и парень преспокойно позволил им угнать ее со стоянки. Что из того, что стоило это удовольствие шесть килобаксов? Зато и ощущение было ни с чем не сравнимое — спуск в потоке раскаленной лавы! Лежишь себе в рубке и смотришь, как за смотровым иллюминатором медленно поднимаются разноцветные пузыри газа, словно стая медуз в котле с томатным супом.

— Ох, Джорджина, — обессиленно простонал Стейн, лежа в прострации на полу рубки после исступленной близости. — Иди ко мне.

Джорджина перекатилась по мягкой обивке на полу рубки. Отблески за иллюминатором отбрасывали цветной узор на белую кожу. Гигант викинг зарылся лицом в пышной груди Джорджины и блаженно замолк.

— Стейн, милый. У меня трое красивых детишек, и с моим генетическим показателем я могла бы родить еще троих, если бы захотела. Я счастлива, как устрица в высокий прилив, что могу забавляться со своими детками, что могу прокладывать туннели для силовых кабелей, что занимаюсь любовью с мужчиной, который не боится, что я его съем. Ну сам посуди, к чему мне Изгнание? Мне нравится этот мир, здесь, сейчас. Хочешь лететь на какую-нибудь другую планету — пожалуйста, лети себе на все четыре стороны! Земляне плодятся и размножаются во всех уголках Галактики, и человеческий род прямо на глазах превращается в нечто фантастическое. Кстати, ты знаешь, что у одного из моих ребятишек обнаружились метапсихические способности? Теперь такое случается довольно часто. Впервые со времен старого каменного века биология человека развивается одновременно с человеческой культурой. Как же я могу покинуть такой мир, милый? Это просто невозможно.

Стейн отодвинулся от Джорджины и вытер слезы, очень недовольный своей слабостью.

— Тогда позаботься, чтобы я не посадил ничего в твоем огороде, бэби. Мои гены вряд ли отвечают твоим стандартам.

Джорджина взяла обеими руками его лицо и поцеловала:

— Я знаю, почему ты уходишь, Синеглазый. Но я также видела твой психосоциальный профиль. Что бы ты ни думал, там нет никаких порочащих записей относительно наследственности. Попади ты в детстве в другие условия, все было бы в порядке, милый.

— Животное. Он назвал меня мерзким животным, способным только убивать, — прошептал Стейн.

Джорджина ласково прижала его голову к себе:

— После смерти жены он сам не свой и не понимает, что говорит. Попытайся простить ему, Стейни. Попытайся простить себе.

Машину начало швырять из стороны в сторону: из глубин жерла Стромболи произошел сильный выброс газа. Джорджина и Стейн решили, что пора убираться подобру-поздорову, пока не сели теплозащитные экраны сигма-поля, и выбрались из заполненного лавой жерла вулкана через запасную штольню. Когда их машина, пробурив дно Средиземного моря, выползла из земных недр у западной оконечности острова, ее корпус содрогался и гудел от ударов множества вулканических бомб, падение которых смягчала толща морских вод.

Когда же Джорджина и Стейн поднялись на поверхность, глазам их предстало невероятное зрелище. Стромболи извергал потоки лавы, испускал красно-желтые языки пламени, и раскрашенные вулканические бомбы взмывали в ночное небо, как ракеты, прочерчивая длинные дуги, прежде чем упасть в море.

— Ну и фейерверк, — заметила Джорджина. — Неужели это» из-за нас?

Стейн ухмыльнулся. Машина мерно покачивалась на волнах, от которых поднимался пар.

— Хочешь, устроим так, что разойдутся тектонические плиты? — спросил он, заключая Джорджину в свои объятья.

ГЛАВА 11

Ричард Форхес подземным экспрессом доехал от Анста до Парижа, сделал пересадку на Лион, а последнюю часть пути проделал на взятом напрокат летательном аппарате — «яйце Герца». От своего первоначального плана — всласть поесть и попить, пошататься по Европе, а потом взобраться куда-нибудь в Альпы и прыгнуть в пропасть — Ричард сразу же отказался, услышав от случайного попутчика, летевшего с ним одним рейсом до Ассавомпсета, о существующем на земле странном явлении — Изгнании.

Ричард мгновенно понял, что Изгнание — именно то, что ему нужно: замена смертной казни пожизненной ссылкой в прошлое. Начать все заново в первобытном мире, полном людей, при столь же полном отсутствии законов и правил. Никто не станет охотиться за тобой, разве что какое-нибудь доисторическое чудовище, да и то случайно. Никаких зеленых лягушек-мокрушек, ни карликовых полтроянцев, ни непристойных гии, ни сияющих крондаку, при виде которых тебе кажется, будто ты видишь наяву ночные кошмары, ни, что особенно приятно, лилмиков.

Ричард начал действовать сразу же, как только прошел контроль и ему удалось дозвониться по видеофону. Большинство кандидатов подавали заявления о своем желании направиться в Изгнание через местных психосоциальных советников и проходили все проверки еще у себя дома. Но Форхес, старый космический волк, знал, что должна быть какая-то лазейка, которая позволит ему ускорить процедуру. Волшебный ключик, отворивший нужные двери, действительно нашелся, когда Форхес стал действовать через крупную внеземную корпорацию, для которой он менее чем за год до описываемых событий выполнил важное поручение. К радости корпорации и отставного капитана, быстренько выполнившего все, что от него требовалось, удалось обойтись без выкручивания рук. Представители корпорации, используя свои связи, уговорили нужных людей у врат времени, чтобы Ричарда подвергли проверке по сокращенной программе прямо в космопорте перед отправлением в Изгнание.

Но в тот вечер, когда он в режиме парения вывел «яйцо» из долины Роны и направил к Монт-де-Лионнез, Ричард испытал несколько приступов малодушия. Он приземлился в Сент-Антуан-де-Винь, в нескольких километрах от «Приюта у врат» и вознамерился поужинать на открытой террасе. Августовское солнце уже скрылось за Коль-де-ля-Луэр, и тихая деревушка дремала в нагревшемся за день воздухе. Кафе было маленьким и темноватым, но, слава Богу, напрочь лишенным показного блеска. Войдя в заведение, Ричард с одобрением отметил, что Три-Д note 5 выключен и только музыкальный автомат тихо наигрывает какую-то мелодию. Из кухни доносились соблазнительные запахи.

Молодая пара и двое мужчин постарше, местные жители, судя по их крестьянской одежде, сидели за столиками у окна и с волчьим аппетитом поглощали горы сосисок и огромные порции салата. У стойки бара сидел высокий блондин в блестящем костюме из темно-синего небуллина. Он ел жареного цыпленка под розоватым соусом и запивал его пивом из двухлитровой кружки. Немного поколебавшись, Ричард подсел к стойке.

Высокий блондин кивнул ему, улыбнулся и продолжал ужинать. Из кухни показался владелец кафе, веселый человек с огромным колышущимся при ходьбе животом и орлиным носом. Он лучезарно улыбался Форхесу, с первого взгляда признав в нем пришельца из других миров.

— Мне доводилось слышать, — осторожно начал Ричард, — что еду в этой части Земли никогда не готовят из синтетики.

Хозяин кафе с готовностью ответил:

— Да мы скорее согласимся на резекцию желудка, чем оскорбим свои животы альгипротом, биокексом или какой-нибудь другой синтетической дрянью.

— Браво, Луи, повтори еще раз! — засмеялся один из мужчин постарше у окна, пытаясь подцепить вилкой ускользающий кусок сосиски.

Владелец кафе прислонился к прилавку, упершись в него широко расставленными руками.

— Видите ли, мсье, наша несчастная Франция изрядно изменилась. Французы рассеялись по всей Галактике. Наш добрый старый французский язык мертв. Наша страна превратилась в промышленный улей под землей и в дурацкий исторический диснейленд на земле. Но три вещи остаются неизменными и бессмертными: наши сыры, наши вина и наша кухня! Я вижу, вы прибыли к нам издалека.

Хозяин кафе пристально посмотрел на Форхеса и многозначительно подмигнул.

— Как и другому нашему гостю, вам предстоит еще проделать немалый путь. Что ж, если вы ищете настоящую космическую пищу, то должен сказать вам со всей прямотой, что лучшего места вам не найти. Заведение у нас скромное, но кухня и винный погреб — четырехзвездочные. Разумеется, если вы можете заплатить.

Ричард вздохнул:

— Я вам верю. Распорядитесь подать мне ужин.

— Тогда начнем с аперитива. Вино уже охлаждено. Дом Периньон 2100 года. Попробуйте вино, пока я принесу вам закуски, которые раззадорят ваш аппетит.

— В той маленькой бутылочке шампанское? — поинтересовался пожиратель цыпленка.

Ричард кивнул:

— Там, откуда я прибыл, глоток такого вина обошелся бы вам в три сантибакса.

— Кроме шуток? И далеко тебе пришлось забраться, парень?

— Ассавомпсет. Мы называем это местечко дыркой от задницы Вселенной. Понял? Лучше забудь про него сразу и не пытайся попасть туда — пропадешь.

Стейн, продолжая трудиться над своим цыпленком, засмеялся:

— Да ты наглец, парень! Но тебе везет: у меня железное правило — никогда не драться, пока меня официально не представят.

Появился хозяин с подносом, накрытым белоснежной салфеткой. На подносе были красиво расставлены две корзиночки из теста с какой-то начинкой и серебряное блюдо с белыми комочками, от которых исходил пар.

— Бриоши с гусиной печенкой, пирожки с рисом и телятиной а-ля финансист и кнели на вертеле с раковым маслом. Ешьте! Наслаждайтесь!

Хозяин ретировался.

— Финансист, говоришь? — пробормотал себе под нос Ричард. — Неплохая эпитафия.

Он откусил от одной из корзиночек. Начинка напоминала сливки, взбитые с восхитительной на вкус печенкой, сдобренной всевозможными специями. Другая корзиночка была начинена мелко накрошенными кусочками мяса, грибами и какими-то непонятными яствами, выдержанными в мадере. Блюдо с белым соусом оказалось рыбными кнелями необыкновенно нежного вкуса.

— Все просто великолепно, но что я ем? — спросил Ричард у хозяина, который появился, чтобы взять у местных посетителей их кредитные карточки.

— Бриоши начинены паштетом из гусиной печенки. Тарталетка начинена трюфелями, телятиной и гарниром из цыплят, петушиных гребешков и почек в винном соусе. Рыбные кнели поданы в раковом масле.

— Великий Боже, — пробормотал Ричард.

— С горячим я подам вам замечательное вино. Но сначала филе из молодого барашка с овощами и к нему — молодое вино «Шато дю Нозе».

Ричард ел и потягивал вино, пил и ел. Наконец хозяин вновь появился с небольшим красиво зажаренным цыпленком вроде того, над которым недавно урчал от удовольствия Стейн.

— Позвольте предложить вам наше фирменное блюдо — Пуляр дива! Нежнейший молодой цыпленок, нафаршированный рисом, трюфелями и гусиной печенкой, нашпигованный специями, под превосходным соусом из сладкого перца! К этому восхитительному блюду — великолепное «Шато Грийе».

— Да вы шутите! — воскликнул Ричард.

— Это вино никогда не выходит за пределы планеты Земля! — торжественно заверил хозяин. — Оно редко попадает даже за пределы Франции. Попробуйте, мсье, и ваш желудок скажет вам, что вы почили и душа ваша отправилась на небеса.

Хозяин снова стремительно исчез.

Стейн открыл рот от изумления.

— Мой цыпленок был чертовски неплох на вкус, — заметил он, — но запивал я его пивом «Тюборг».

— Каждому свое, — ответил Ричард после долгой паузы, во время которой он воздал должное фирменному блюду, смакуя великолепное вино. Смахнув с усов остатки розового соуса, он спросил:

— Знаешь ли ты кого-нибудь по ту сторону врат времени, кто разбирается в виноделии и сможет нам помочь раздобыть приличную выпивку?

Глаза Стейна сузились.

— Откуда тебе известно, что я собираюсь туда?

— Потому что ты не очень похож на колониста из внеземного поселения, который прибыл на Землю навестить добрую Старую Родину. А ты задумывался над тем, где раздобыть пойло, когда тебе захочется выпить там, в плиоцене?

— Мне и в голову не приходило!

— А мне приходило. Я помешан на вине. Насколько мог быть помешан, пока меня носило по всему Млечному Пути. Я был капитаном космического корабля. И потерпел крушение. Но хватит, не хочу говорить об этом. Можешь называть меня Ричардом. Не Рик, не Дик — Ричард.

— Стейни.

Огромный бурильщик с минуту помолчал.

— В той кипе всякой всячины об Изгнании, которую они мне прислали, говорилось, что с помощью обучения во сне вас могут научить любой несложной технологии, которой вы хотели бы овладеть перед тем, как отправиться в плиоцен. Не помню, какие именно технологии значились в их списке, но держу пари, что научиться гнать самогон совсем несложно. Его можно гнать из всего. Единственная хитрость — холодильник, но змеевик легко изготовить из омедненной декамольной пленки. Даже если они не разрешат взять ее с собой, ты легко можешь запрятать ее в дупле зуба. Вот с вином у тебя будут проблемы. Тут ведь нужны и особые сорта винограда и все такое, не так ли?

— Виноделы — великие домоседы, — мрачно произнес Ричард, глядя на свет сквозь бокал «Грийе». — К тому же в плиоцене и почва, должно быть, другая. Но все равно нужно прихватить с собой что-нибудь. Например, отростки виноградной лозы, определенные культуры дрожжей. Иначе придется довольствоваться вместо вина какой-нибудь мышиной мочой. Еще нужно знать, как делать бутылочки различных фасонов. Чем люди пользовались до того, как изобрели стекло и пластмассу?

— Глиняными кувшинами и кружками? — неуверенно спросил Стейн.

— Правильно, керамикой. И еще я думаю, что если кожу хорошенько вымочить в воде, то из нее можно будет делать бутылки. Нет, ты только послушай, что я несу! Капитан космического корабля лелеет планы, как стать давильщиком винограда!

— А мог бы ты раздобыть рецепт аквавита? — завистливо спросил Стейн. — Это чистый спирт, настоянный на семенах тмина, — самый чуток семян, и порядок! Я закуплю у тебя весь аквавит, который ты сможешь изготовить.

Стейн подкрепился изрядным глотком пива и продолжал:

— Впрочем, что я говорю. Куплю. Обменяю на что-нибудь. Понимаешь, бартер?.. Вот дьявол! Как, по-твоему, есть в плиоцене хотя бы какая-то цивилизация?

— Должна быть. Ведь люди живут там уже без малого семьдесят лет.

— Это еще ничего не значит, — с сомнением покачал головой Стейн.

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — ухмыльнулся Ричард. — Все зависит от того, чем занимались на протяжении семидесяти лет все эти чокнутые, которые отправились в плиоцен до нас. Создавали рай земной или ловили мух и выпускали друг другу кишки.

Снова откуда ни возьмись появился хозяин кафе, бережно, словно младенца, неся в руках старую, покрытую толстым слоем пыли бутылку вина.

— Вот достойное завершение вашего ужина, мсье! Правда, обойдется вам это недешево. «Шато д'Икем» 83-го года, знаменитый утерянный урожай винограда, ровесник Метапсихического восстания.

Лицо Ричарда внезапно преобразилось. Он с почтением разглядывал слегка обтрепавшуюся по краям этикетку.

— Неужели оно еще живо?

— На все воля Божия, — пожал плечами владелец кафе. — Четыре с половиной килобакса за бутылку.

Стейн разинул рот. Ричард кивнул, и хозяин принялся откупоривать бутылку.

— Послушай, Ричард, можно я попробую глоточек? Если хочешь, я могу заплатить. Мне никогда не доводилось пробовать ничего, что стоило бы так дорого.

— Хозяин! Три бокала! Мы выпьем все вместе! У меня есть тост!

Хозяин с надеждой понюхал извлеченную из бутылки пробку, и лицо его расплылось в блаженной улыбке. Затем он разлил вино по бокалам. Золотисто-коричневая жидкость сверкала при свете фонаря, как топаз.

Ричард поднял свой бокал:

Целует страстно муж жену,

А мотылек — весь сад.

Бокал подставил рту вино,

А я вам всем — свой зад.

Бывший капитан космического корабля и владелец кафе, закрыв глаза, медленно дегустировали вино. Стейн залпом выпил свой бокал, ухмыльнулся и заметил:

— Ничего. Отдает цветами! Только градусов маловато.

Ричард страдальчески поморщился и сказал, обращаясь к хозяину кафе:

— Принесите моему приятелю добрую порцию одеви. Тебе понравится, Стейни! Это вроде аквавита, только без тмина… А вы и я, дорогой хозяин, будем ублажать гортань божественным нектаром.

Сидя в тот вечер в кафе, Форхес и Ольсон рассказали друг другу исправленные и отредактированные версии печальных историй своей жизни, а хозяин кафе сочувственно вздыхал и то и дело наполнял свой бокал. Потребовалась еще одна бутылка «Икема», потом еще одна. Стейн застенчиво поведал Ричарду и хозяину кафе о подарках, которые на прощанье преподнесла ему Джорджина. Его новые друзья потребовали, чтобы он продемонстрировал подарки. Стейн вышел в темноту, извлек вещи из своего летательного аппарата, припаркованного на стоянке, и вернулся в кафе, облаченный в килт из волчьей шкуры, с широким кожаным воротником и поясом, украшенным золотом и янтарем, в бронзовом шлеме викингов и с огромной стальной секирой.

Ричард протянул новоявленному викингу остатки «Шато д'Икема», которые тот допил прямо из бутылки.

— Джорджина говорила, — заметил Стейн, — что рога на шлемах викинги носили только на торжественных церемониях, а в битвах обходились без рогов. Поэтому рога сделаны съемными.

Ричард засмеялся:

— Очень идет, Стейни, бродяга! Тебе идет необыкновенно! Покажись в этом наряде всяким там мастодонтам и динозаврам. Они как взглянут на тебя, так тут же умрут от зависти.

Выражение лица Ричарда изменилось:

— И почему я не догадался захватить с собой какой-нибудь костюм? Каждому, кто отправляется в прошлое, костюм просто необходим. И как я раньше до этого не допер? А теперь мне придется пройти сквозь врата времени в затрапезном костюме! Дурак ты, Форхес, старый голландский болван!

— Не печалься, Ричард, — взмолился владелец кафе. — Грусть портит прекрасный ужин и великолепное вино.

Его глазки-бусинки загорелись пьяным энтузиазмом:

— Придумал! Я знаю одного парня в Лионе, который работает в костюмерной оперного театра. Иногда он заглядывает ко мне поесть настоящий штруперусс. Так вот, этот самый парень просто с ума сходит от одного вина, а у меня его столько, что хватит на дюжину таких, как он. Пойдешь к нему, Ричард, и получишь любой костюм, который тебе понравится, понял? Сейчас не поздно, и парень еще не лег спать. Что ты на это скажешь?

Стейн хлопнул своего нового приятеля по спине, и Форхес ткнулся в стойку бара.

— Давай, Ричард! Чего тут раздумывать!

— А я сейчас позвоню парню, — подхватил владелец кафе, — и он встретит вас на пороге оперного театра.

Сказано — сделано. И вскоре Стейн пилотировал «яйцо» с упившимся почти до потери сознания Ричардом и ящиком «Шато Мутон-Ротшильд» 93-го года, держа курс на проспект Лафайетта в спящем Лионе, где юркая фигурка указала им путь к подземной стоянке, а затем проводила по лабиринту переулков, улочек и закоулков к служебному входу в оперный театр и провела в костюмерную.

— Вот тот! — сказал наконец Ричард, указывая пальцем.

— Ах, зо! Дер флигенде холлендер! Летучий голландец! — произнес костюмер. — Никогда бы не подумал, что этот костюм дожидается вас!

Он помог Ричарду облачиться в костюм XVII века: черный бархатный камзол с обшлагами, отороченными кружевами, и белым кружевным воротником, ботфорты с отворотами, короткую накидку и широкополую шляпу с черным пером.

— Превосходно! — Стейн с чувством хлопнул Ричарда по спине. — В этом костюме ты просто вылитый пират. Значит, в глубине души ты именно такой, да? Настоящий Черная Борода!

— Черные Усы, — возразил Форхес. Силы окончательно покинули его, он чувствовал себя усталым и наконец полностью отключился.

Стейн расплатился с костюмером, и они вернулись в кафе, в котором все огни уже были потушены, перенесли багаж Ричарда из взятого им напрокат «яйца» и полетели в «Приют у врат». К тому моменту, когда они добрались до пансиона, Ричард пришел в себя.

— Выпьем еще? — предложил Стейн. — Попробуй моего пойла — оудиви, или как там оно называется.