ГЛАВА 9

Адам еще раз позвонил Джону Эллингтону, когда мы ехали к югу, к новоокрещенной башне «Оплота». Он приказал своему долготерпеливому ставленнику предупредить Отдел внутренней безопасности и подготовить VIP-портал эстакады к нашему прибытию. На несколько нетрадиционном виде транспорта.

Надо отдать должное оплотским охранникам. Они и глазом не моргнули, когда под элегантным портиком на 300-м этаже, куда обычно смели причаливать только роскошные лимузины, остановился грязный доставочный фургон. Один из охранников раскрыл передо мной пассажирскую дверцу, в то время как остальные помогали Джоанне, Беа и Адаму выбраться наружу. Охрана также позаботилась о чемоданчике Беа, который им было поручено сразу отослать в зал заседаний.

Прибыл самолично Джон Эллингтон, чтобы проводить нас на собрание. Вице-президент был коренастым чернокожим в потрясающем итальянском костюме-тройке цвета старого бурбона, с зеленым полосатым галстуком и золотой застежкой в виде африканской маски. У маски блестели глаза из маленьких изумрудов.

Станиславский представил Джоанну и Беа по их официальным титулам, но подчеркнуто оставил меня инкогнито.

– Вице-президент, не будете ли столь любезны предоставить гражданину Назаряну и его группе, которая прибудет позднее, авторизированный код доступа в воздушный порт? – попросил я.

Эллингтон нервно взглянул на меня. Маска анонимного анорака обладает подобным воздействием на некоторых людей. Потом он кивнул.

Я протянул карточку Карлу через окно фургона и шепнул:

– Надеюсь, до скорой встречи!

Мы успели обсудить планы отступления по дороге в башню. Карл шутливо отсалютовал мне и уехал.

– Не желаете ли оставить верхнюю одежду в гардеробе и освежиться перед заседанием? – предложил Джон Эллингтон.

Он проводил нас в просторный вестибюль, по количеству зелени в горшках скорее напоминающий пристройку зимнего сада фирмы «Аллан Гарденс». Нас встретила женщина в форме капитана Внутбеза. Вид у нее был мрачный.

– Извините, сэр, – обратилась она к вице-президенту, – но этот… субъект вооружен. – Капитан указала на меня. – Мы не можем позволить ему пройти дальше, пока он не разоружится.

Я осторожно вытащил из-под темно-серого анорака свой маленький «Иванов» и поставил на предохранитель. Мои халукоидные руки были скрыты под рукавицами.

– Я хотел бы остаться при оружии.

– И еще на нем нательные доспехи, – добавила капитан.

В дверях нас всех подвергли сканированию.

– Спасибо за информацию, – поблагодарил Адам Станиславский. – Этот джентльмен останется в доспехах и при оружии. Дискуссия окончена.

Капитан попыталась было возразить, но Эллингтон оборвал ее коротким жестом, и она недовольно вернулась за свой стол. Адам и две женщины отправились сдавать верхнюю одежду. Вице-президент остался стоять рядом со мной.

– Все как будто переодеваются к смене погоды, – заметил я.

– Вы говорите буквально, – осведомился Эллингтон, – или в переносном смысле?

Ишь ты, умник. Хотел бы я знать, о чем с ним говорил Адам Станиславский в первый раз. Как много Эллингтону уже известно и о чем он догадался?

– Директора «Оплота» уже собрались? – спросил я.

– Здесь нас восемь, включая председателя Экерта. Как я уже сказал Адаму, мы составляем кворум.

Он старался говорить почти вежливо. В конце концов я находился под защитой гориллы.

– Я так понимаю, что Асаил Айсберг не будет присутствовать? Он был извещен о собрании?

Лишняя проверка никогда не повредит!

– Я не оповестил его, следуя инструкции, полученной от Адама.

– Хорошо. Тогда скажите, пожалуйста, капитану охраны, чтобы она привела в состояние готовности все охранные посты на входах. Если Асаил Айсберг появится, пусть немедленно вас

проинформируют. А вы немедленно доложите мне.

Он в отчаянии смотрел на мой безликий капюшон, плотно сжав губы. Потом сказал очень тихо:

– Что здесь, черт подери, происходит? Какая-то кулуарная война?

– Отдайте распоряжение капитану, Джон, и не надменничайте.

Темные глаза его расширились от неподдельной ярости.

– Да кто вы такой, в конце концов?

Я не ответил. Он покачал головой и отправился к столу капитана, как я и просил. Через несколько минут к нам присоединились остальные, и мы вошли в огромный роскошный лифт, в котором стояла очередная пальма в горшке. Адам Станиславский ввел свою карточку в отверстие, и мы взлетели на сотню этажей, на верхушку здания, которое некогда называлось башней «Галафармы», самой огромной высотки столицы, единственной, заслужившей непристойное прозвище.

Маленькая шутка Алистера Драммонда. Некогда таким же прозвищем называли его самого.

Я с неподдельной радостью увидел, что неподкупная Меванри Морган, внештатный исполнительный ассистент, все так же стоит на страже святая святых концерна. Она переехала из офиса на Серифе, когда «Оплот» получил статус концерна. Сегодня Морган не надела свою брошку с Медузой Горгоной, но ее вполне заменяло непреклонное, подозрительное выражение лица.

Ее новый компьютерный стол был оборудован еще более наворочено, чем прежний, и стоял в центре приемной, как гнездо всеконтролирующего паука. Стол окружало красное ковровое покрытие с большими желтыми пятнами. В стенных панелях чередовалась желтая металлическая обшивка и темный палисандр. И никаких пальм в горшках. Пышнотелые статуи, гордость Симона, некогда украшавшие приемную в башне «Оплота», кое-где были замещены нововведениями: изломанными формами вроде трубопровода из рубинового стекла, похожими на кишки какого-то невезучего морского млекопитающего, подсвеченные изнутри. Интересно, подумалось мне, может быть, новый президент «Оплота» уже много лет назад планировал подобные украшения для башни «Галафармы»…

Меванри Морган торжественно приветствовала нас и провела в зал заседаний, один из тех, что работали после обеда. Ни одна из дверей не снизошла до такого плебейства, как табличка либо определительный знак. Мы вошли, пропустив дам вперед. Джон Эллингтон занял свое место возле главы длинного стола, справа от председателя Гюнтера Экерта. Адам Станиславский сел на противоположный конец стола, не спрашивая ничьего разрешения. Нам, простым смертным, Морган указала места по обеим сторонам от Адама, после чего вышла и прикрыла дверь снаружи.

Я заметил, что тестирующий прибор Беатрис Манган уже прибыл, так же как и психотронный аппарат. Они стояли на столике на колесах у двери.

За спиной Гюнтера Экерта была стена с высокими узкими окнами, выходившими на свинцовую воду озера Онтарио в пятнах островов. За южным краем защитного купола стояла невнятная бледная дымка. То ли там был туман, то ли падал снег.

Ева и Симон стояли рядом с баром в дальнем конце комнаты и тихо переговаривались друг с другом, повернувшись к нам спинами. Калеб Миллстоун, чопорный финансовый директор, Криста Вензель, главный технический директор, и Тора Скрантон, последние двадцать лет представлявшая мелких держателей акций «Оплота», уже сидели на своих местах, ниже Джона Эллингтона, и изумленно смотрели на меня. Три сиденья справа от Гюнтера пустовали. Четвертое занимал Сэм Ямамото, мой друг и коллега из юридического отдела, бывший одним из основных моих помощников во время процесса против «Галафармы». Я был весьма рад, что Сэм за это время продвинулся до юридического директора. Интересно, что это такое он столь старательно изучает на маленьком ноутбуке, стоящем перед ним на столе?

Гюнтер Экерт провозгласил:

– Леди и джентльмены, объявляю заседание открытым.

Ева и Симон подошли наконец к столу и заняли свои места слева от Гюнтера. Меж ними осталось пустое сиденье – предположительно место президента Асаила Айсберга. Моя сестра демонстративно не замечала нашей группы в конце стола. Она всегда умела хорошо одеваться, но сегодня превзошла саму себя – в облегающем платье цвета слоновой кости, с большими сапфировыми серьгами в ушах. В лакированной прическе каждый волосок был уложен в совершенстве, так что она казалась человекоподобным манекеном. Хотя для манекена слишком низеньким.

Симон являл собой полный контраст Еве. За семь месяцев мой отец ужасно изменился. Он отощал как скелет, залихватский ковбойский костюм висел на нем, как на вешалке, а широкий кожаный пояс был затянут на последнюю дырочку. Взгляд слезящихся воспаленных глаз перескакивал с одного гостя на другого, пока, наконец, не остановился на моей загадочной фигуре – и отец еще больше помрачнел.

Бог ты мой, подумал я, что они сделали с тобой, папа?

Но ответ я уже знал. Без сомнения, Симон отказался уйти на пенсию, а совет директоров не мог его к этому принудить – так что Драммонд со своей командой поступил с ним так же, как ранее – с Карлом Назаряном. Если я вовремя не вмешаюсь, неизвестный вирус заест моего отца до смерти.

Гюнтер Экерт призвал собрание к порядку и предложил Джону Эллингтону представить первый пункт повестки дня.

– Прежде всего позвольте представить вам наших гостей, – начал Эллингтон. – Все вы знаете Адама Станиславского, председателя и главного исполнительного директора концерна «Макродур». Это по его просьбе было назначено сегодняшнее заседание. Слева от Адама – Джоанна де Вет, известный автор-политолог и профессор политических наук в Университете Содружества. Далее – Беатрис Манган, Главный суперинтендант судебного отдела Секретариата по межпланетной торговле. Персона, сидящая справа от Адама, не была представлена мне самому. Надеюсь, что эту честь окажет нам председатель Станиславский.

– Главный суперинтендант, профессор де Вет и я сходимся в идентификации его личности, – сказал Адам. – Также его личность могут подтвердить приборы, стоящие у двери. – Он поднялся на ноги и поднял меня за руку. – Этот человек – настоящий Асаил Айсберг.

Ропот недоумения возмущения, недоверия.

– Нет, – сказала Ева.

Лицо ее сделалось пепельного цвета.

Адам продолжил:

– Человек, который последние полгода и до сего дня использовал имя Адика, шпион и обманщик. Он – генетически созданный полуклон того типа, который описывал в своих показаниях делегат Ефрем Сонтаг. Сегодня на пресс-конференции делегат Сонтаг предоставит подтверждение личности Адика в прессу и в Совет Содружества.

– Нет! – повторила Ева, куда более яростно. – Это невозможно!

Несколько голосов вслух поддержали ее. Но Сэм Ямамото улыбнулся мне и совершенно отчетливо подмигнул одним глазом.

– Адам, вы что, спятили? – сорвался Гюнтер Экерт.

Станиславский невозмутимо повернулся к Джоанне и Беа.

– Леди, что скажете? Не спятил ли я?

– Я протестировала ДНК этого человека, – заявила Беа. – Он был подвергнут генной процедуре, вследствие чего его внешность изменилась. Но он, вне всякого сомнения, является Асаилом Айсбергом.

Джоанна резко встала с места и положила руку мне на плечо.

– Я знаю его лучше, чем любой из присутствующих. Лучше, чем Ева, лучше, чем Симон. Этот человек – мой муж.

У меня дыхание перехватило от нежданного горячего восторга. Захотелось прыгать, скакать, петь от радости, сообщить надутым директорам «Оплота», что мне плевать на их мнение – да что там, на мнение всей чертовой галактики! – пока она, она одна верит мне.

Но я, конечно же, не двинулся с места, не шевельнул ни единым мускулом.

Ева окатила всех ледяным презрением.

– Я не знаю, что за грязную игру вы затеяли, Адам. И как вам удалось одурачить этих двух женщин и делегата Сонтага, или, возможно, промыть им мозги…

– Пусть он сам докажет, – потребовала Тора Скрантон. – Используйте детектор лжи.

– Машины можно заранее запрограммировать, – возразил Гюнтер Экерт.

– Тогда принесите свой собственный психотронный аппарат, пригласите собственного оператора. Позвоните в СМТ и запросите оттуда другого оператора с другой машиной. Этот человек все равно пройдет любой тест на идентификацию, потому что он – в самом деле Асаил Айсберг.

– Нет, – не отступала Ева. Глаза ее полыхали на бледном лице, тонкие пальцы сжались в кулаки. – Никакой шпион не мог бы сделать то, что сделал мой брат Аса. Он не только смог завершить слияние с «Галафармой». Он стал моей правой рукой! Он оказывает неоценимую поддержку, он добрый и сильный. И он никогда не ставил под сомнение мой авторитет. Благодаря ему одному «Оплот» сделался уважаемым членом Большой Семерки.

– Благодаря ему, – наконец не выдержал я, – благополучие «Оплота» держится на торговле с халуками. Но это недолго продлится, Еви. Скоро инопланетяне плюнут вам на головы. Предатель и так наводнил правление «Оплота» халукскими полуклонами.

– Ага, безликий гость заговорил! – воскликнула Криста Вензель.

– И вам бы лучше его послушать, – спокойно посоветовал Адам.

– Но это просто смешно! – в голос закричала Ева. – Все члены концерна регулярно проходят ДНК-тестирование – со времени заявления комитета Сонтага в августе. Включая меня. Включая Асу.

– Кто проводит тестирование? – спросил я. – Отдел внутренней безопасности?

– Конечно.

– Еви…

– Не смей меня так называть! – крикнула она.

– Мадам старший исполнительный директор, – сказал я, – если бы президент «Оплота» был полуклоном, подумайте сами – не постарался бы он посадить своих шпионов первым делом в Отдел внутренней безопасности? Неужели вы так быстро забыли нашего приятеля-перебежчика Олли Шнайдера? Я понимаю, как вам сейчас тяжело. Как вас шокирует подобное открытие. Джоанна показала мне записи с участием моего двойника. Он в самом деле очень убедителен. Чемпион корпоративной команды – именно такой человек, каким вы с Симоном надеялись и молились сделать меня после долгого процесса. Воплотитель семейных надежд, которые я так часто растаптывал в прошлом. Но в глубине сердца вы оба знали, что настоящий Асаил Айсберг никогда таковым не станет.

– Ничего подобного! – отрезала Ева, но, похоже, что ее каменное упрямство слегка пошатнулось.

За исключением Сэма Ямамото, который что-то тихо наговаривал в пишущий микрофон своего компьютера, директора «Оплота» внимали нашей с Евой перепалке с выражениями, сменявшимися от глубокого изумления к полному недоумению.

Я спросил сестру:

– Не хочешь ли ты, чтобы всю верхушку «Оплота» протестировали на ДНК независимые эксперты? Всех директоров, включая твоего так называемого брата Асу?

Она вздернула подбородок и холодно улыбнулась.

– Непременно. Я лично прослежу за этим – после утвердительного голосования о халукских колониях.

– Черта с два! – с неожиданной яростью вскричал Адам Станиславский.

– Не пытайтесь меня запугать, председатель, – огрызнулась Ева. – «Оплот» – моя корпорация, а не ваша, и я не собираюсь ставить под угрозу ее интересы. Если мое решение вас не устраивает, можете продать свою часть акций, мы с удовольствием ее откупим.

– Ох, Еви, – горько выговорил я. – Ты что, решила предать забвению все свои прежние подозрения насчет халуков, все их предательства и страдания, которые ты сама от них вынесла? Я уж не говорю о том, что Содружество Планет Человечества сейчас в смертельной опасности…

– Нет ни одного удовлетворительного свидетельства враждебности халуков по отношению к человечеству, – утверждала Ева. Голос ее стал ровным, почти лишенным выражения. – Настоящий Асаил Айсберг это подтвердил, ко всеобщему удовольствию.

– Под психотронным контролем?

– Не говорите глупостей.

– Кто он? – неожиданно спросил Симон.

Все посмотрели на моего отца. Тот указывал дрожащим пальцем на меня и дышал часто, как после долгого бега.

– Если ты – Аса, кто этот хитрый ублюдок, который всем нам натянул нос?

– Это Алистер Драммонд, – ответил я.

– Ложь! – вскрикнула Ева.

Остальные директора замерли, как громом пораженные. Худое лицо Симона скривилось от горя.

– Отключи маску анонима, ты! Сию же минуту, черт побери! Если ты мой сын, я об этом узнаю!

– Может, и нет, папа, – предостерег я. – Халуки хорошо обработали меня в дистатическом контейнере. – И повернулся к сестре: – Так же, как некогда они сделали с тобой, Ева. Помнишь – как-то раз на планете Крават.

– Довольно трепаться, черт возьми! – сказал Симон. – Покажи свое лицо!

– Что же, хорошо.

Я стянул свои рукавицы и отключил маскировочное поле.

Вот уж скандал так скандал.

Пока вулкан криков еще не кончил извергаться, я снял анорак и подал его Джоанне, все еще стоявшей рядом со мной. И шепнул ей на ухо несколько слов.

– Ты уверен? – переспросила она.

– Следи за ним. Отойди к бару с напитками. Не думаю, что существует реальная физическая опасность, но все-таки не своди с него глаз ни на минуту. Я не смогу ничего сделать, пока будут длиться тесты. Мне придется положиться на тебя. Ты справишься?

Она крепко прижала к себе мой анорак.

– Да.

Адам Станиславский терпел шум и крики не долее нескольких минут. После чего громко приказал:

– Довольно!

В наступившей тишине Гюнтер Экерт выговорил:

– Главный суперинтендант Манган. Пожалуйста, подтвердите своим аппаратом ДНК этого… человека.

– Сейчас, – отозвалась Беа, придвинула аппарат к моему сиденью и принялась за работу.

Джоанна тем временем наливала себе кофе. Симон тяжело осел на своем стуле, закрыв глаза и беззвучно шевеля губами. Лицо Евы оставалось непреклонным. Адам Станиславский прошел во главу стола и тихо говорил с Гюнтером Экертом и Джоном Эллингтоном. Миллстоун, Скрантон и Сэм Ямамото сидели молча, с выжидающими лицами. Криста Вензель встала с места и подсела ко мне так, чтобы видеть дисплей тестирующего аппарата.

Через несколько минут машина подтвердила мою личность.

– Теперь я предложила бы вам воспользоваться психотронным аппаратом, если позволите, – обратилась ко мне Вензель и улыбнулась углами губ. – И даже если не позволите.

Я покорно позволил подключить к себе сенсоры. Когда детектор лжи заработал, я почувствовал неприятное жжение, как если бы внутри моего черепа завелся пчелиный рой. Вензель задала только один вопрос:

– Вы в самом деле Асаил Айсберг?

– Да, – ответил я.

Шпок. Миг полной темноты. Боль.

Вензель смотрела, как Беа нажимает какие-то кнопки. Внимательно воззрилась на дисплей, кивнула и обратилась к остальным:

– Этот аппарат тоже подтверждает его личность. По-моему, у нас нет иного выхода, кроме как экспериментально принять показания тестов в ожидании подтверждения независимых экспертов. Я собираюсь так поступить и ищу среди вас поддержки.

– Я поддержу решение технического директора Вензель, – сказал Джон Эллингтон.

– Голосующие «за», поднимите руки, – попросил Гюнтер Экерт.

Эллингтон, Криста Вензель, Тора Скрантон.

– Кто против?

Ева, Калеб Миллстоун и – черт! – Сэм Ямамото. Я взглянул ему в лицо. Он пожал плечами.

– Симон, а вы? – спросил Экерт. – Вы воздерживаетесь?

Старик поднял голову. По щекам его текли слезы. Он обратился ко мне:

– Это убьет «Оплот», ты же сам знаешь. После всего, что нам пришлось выстрадать. Остальные концерны просто растопчут нас за отказ от халукского торгового договора.

– Нас ожидают тяжелые времена, папа, – ответил я. – Всех нас, не только концерн «Оплот». Алчность и тупость «Ста концернов» привела все человечество на грань гибели. Я собираюсь сообщить об этом прессе сегодня днем, а потом подтвержу свои заявления в Совете. Что бы ни решил совет директоров, я не позволю халукам и Алистеру Драммонду победить.

Зеленые глаза Симона блеснули прежним огнем.

– А после всего этого ты будешь с нами работать?

Я помедлил, понимая, о чем именно он просит. Вздохнул.

– Да, буду, старый ты шантажист. Если переживу эту чертову заварушку.

– Тогда я голосую «за», – сказал Симон.

Ева замотала головой.

– Ох, папа! Что же ты сделал?!

– То, что должен был сделать, – холодно ответил тот. – Да ты сама знаешь, малышка! «Оплот» больше не твое дитя, так же, как и не мое. Не забывай об этом.

Да, вот отцовской стервозности вирус не подпортил. Так же, как и его здравого смысла.

Гюнтер Экерт тронул экран компьютера, стоявшего перед ним на столе.

– За отсутствием секретаря заседания, я собираюсь занести в протокол наше решение. – Он пробежал взглядом по всем присутствующим. – Сложилась довольно тяжелая ситуация. Наше недавнее избрание Асаила Айсберга на посты президента и синдика объявляется аннулированным…

– Вовсе не обязательно, – вмешался я. – Вы избрали Асаила Айсберга. Я – Асаил Айсберг. Я принял эти назначения и до сих пор являюсь членом совета директоров, по праву принадлежащей мне четвертой доли акций. – И, отметив, что исключить меня из правления по этой причине невозможно, я обратился к Ямамото: – Согласны ли вы с моим утверждением, мистер главный юридический директор?

– С юридической точки зрения вы правы, – невозмутимо отозвался Сэм. – Хотя я сомневаюсь, что вас хоть кто-нибудь поддержит.

– Ты не можешь так поступить! – воскликнула Ева. – Не имеешь права!

Я не ответил, печально размышляя, как это Алистер Драммонд смог так быстро превратить умнейшую, решительную женщину в обманутую дурочку. Похоже, Симон был прав, и она воспринимала концерн как человека с собственной жизнью. Юридически это примерно так и есть – но морально вовсе нет. Уж поверьте юристу.

– Как президент «Оплота», – сказал я, – я использую свое право назначать исполнителя на вакантный пост синдика. Я выбираю на эту должность Джона Эллингтона. Джон, вы принимаете назначение?

– Да, – почти беззвучно ответил тот.

– Я приказываю вам немедленно связаться с делегатами Совета, представляющими наши планеты. Ваша цель – побудить их проголосовать против постановления о предоставлении халукам трехсот новых планет в Персее под колонии. Если ваша попытка окажется неудачной, последствия для нас всех будут тяжелейшие.