Я даже человеком и мужчиной больше не был… И в то же время был.

Джоанна сидела в свободной позе, скрестив босые ноги; красный бархатный халат небрежно накинут поверх белого пеньюара. Она смотрела на светящихся медуз на экране, видно, поняв, что я не гожусь для поддержания разговора. Наконец я уже и есть больше не мог. Она убрала со стола и положила грязную посуду в моечную машину.

– Может быть, хочешь еще кофе по-ирландски, Адик?

Такая вежливая, ласковая с бедным озабоченным психом.

– Да, с удовольствием. Только на этот раз без крема.

Она протянула мне чашку, но не вернулась на свое место, вместо этого подойдя к окну и на миг разведя занавески.

– Это очень спокойный район, он регулярно патрулируется. И охранные системы хорошо снабжаются. Я уверена, что оставаться у меня для тебя совершенно безопасно.

– Покажи мне гостевую комнату, – сказал я. – Или я могу лечь прямо здесь, на кушетке.

– Ты можешь жить у меня, сколько захочешь, – настаивала она. – Если соблюдать осторожность, никто из твоих врагов и не заподозрит, что ты здесь. Я также буду рада помочь тебе с… переговорами завтра в башне «Оплота» и в Совете.

– Я не хочу подвергать тебя опасности и рисковать тобой… Больше, чем я уже это сделал.

– Но куда ты пойдешь? – Джоанна говорила очень убедительно. – Адик, ведь в прессе поднимется буча! Тебе будет постоянно угрожать опасность со стороны халуков и от Драммонда, вне зависимости от результатов голосования.

– Я уже придумал отличное местечко, чтобы там залечь, – бестактно оборвал я ее. – Обо мне не беспокойся.

После того, как я исполню свой долг в Торонто, в самом деле нужно будет где-то затаиться. Первая моя идея была вернуться в укрепленный домик Карла Назаряна, но я ее немедленно отверг. Это одно из первых мест, где враги будут искать меня.

Кроме того, неизвестно, не отправился ли Карл дорогой Джейка Силвера…

Я допил остатки кофе, пробормотав, что ужасно благодарен Джоанне за ее доброту. Единственное, чего я еще попросил бы у нее, – так это обеспечить меня на ночь файлами новостей. Я бы до утра занялся их просмотром, раз уж понял, что заснуть не удастся.

– Бедный Адик, – улыбнулась она. – Конечно, если ты хочешь, я сделаю это для тебя. Но есть и лучшие способы расслабиться.

Она развязала поясок халата, скинула одежду с плеч и бросила на спинку кресла. После чего начала расплетать свою длинную светло-золотую косу.

Чашка едва не выпала из моей руки.

– Джоанна, – только и смог выговорить я.

– Мой милый, – отозвалась она. – Я так по тебе скучала.

– Нет, – простонал я.

Инопланетная плоть, человеческие гормоны. Боже мой. Я снова начинал чувствовать себя живым. Гормоны остались прежними.

– Дай я посмотрю на тебя.

Она движением руки погасила лампу и теперь по одной расстегивала верхние пуговицы своего скромного пеньюара. Тот был из шелковистой непрозрачной ткани, с мягкими кружевами по рукавам и по вороту. Единственное освещение теперь исходило от фосфоресцирующих морских существ, плававших за ее спиной в виртуальной воде. Я различал напрягшиеся соски Джоанны под тонкой тканью, ее сияющие глаза.

– Я ужасен, – хрипло выговорил я. – Я… весь изменился. Ты не понимаешь.

Она покачала головой, улыбаясь все шире.

– Ты меня интригуешь. Ожившая фантазия. Только не говори, что сам никогда не мечтал о подобных вещах. Все люди мечтали, я уверена.

Пеньюар упал к ее ногам. Ее прекрасное тело осталось точно таким, как я помнил – светлое, мерцающее, с пепельно-светлым треугольником внизу живота, гармонировавшим по цвету с ее длинными волосами. Она расстегнула молнию моего спортивного костюма, сняла куртку. Прохладные ладони Джоанны скользнули под футболку и подняли ее.

– О! – воскликнула она – без отвращения, скорее с любопытством. Лаская неровные синие гребни у меня на груди, она нащупала длинные ряды рудиментарных сосочков, похожих на золотые пуговицы гусарского костюма. – Что это такое?

– Чертовы рудименты, – прошептал я. – У проклятых халуков их много…

Она тем временем сняла с меня футболку.

– И это еще не самое ужасное! Джоанна, пожалуйста…

Она гладила ладонями мою идиотскую осиную талию.

– Потрясающе! Как же там умещается твоя диафрагма и пищеварительный тракт?

– Я не знаю! Джоанна, Бога ради…

Она взяла мое лицо в чашу ладоней, притянула к себе и поцеловала – долгим, медленным поцелуем, впитывая мою инопланетную слюну, принимая ответные движения моего ужасного языка, охотно прижимаясь ко мне всем телом и ощущая мою эрекцию – но все еще не зная моего главного унижения.

– Ну же. – Она потянула меня на кушетку. Глаза ее были как звезды. – Любовь моя. Милый мой инопланетянин. Моя единственная любовь.

Задыхаясь от желания и отчаяния, у последней черты я выдохнул:

– Смотри!

И стащил с себя остатки одежды. Она увидела мою наготу. И пораженно прошептала:

– Два?! Но как…

* Я не знаю! – проревел я, чувствуя, как глаза наполняются слезами безвыходной нужды. – Я не знаю!

– Тогда мы должны экспериментировать, – решила она. Лицо ее сияло, прикосновения источали нежность. – В целом строение более тонкое, изящное… Элегантное. Конечно, многим отличающееся, но в общем-то довольно красивое.

* Красивое?..

– Тс-с, – сказала она.

И начала экспериментировать.

Я вылез из ее постели вскоре после пяти. Джоанна еще спала. Я принял быстрый душ и отправился в гостиную, где собрал свои разбросанные тряпки и оделся. После чего пошел с телефоном на кухню, откуда позвонил Карлу Назаряну.

Я снова отключил видеоопцию. Прежде чем набрать личный номер Карла, послал голосовую почту необходимости и поставил самый громкий звук. И затаил дыхание в ожидании.

Ну, возьми трубку, дружище. Не окажись мертвым из-за меня.

На экране появилось лицо Карла – помятое и сердитое со сна.

– Кого еще принесло? Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?

– Пять часов двадцать две минуты, темное ноябрьское утро, – ответил я.

– Покажись-ка, умник, чтоб тебе лопнуть! – рявкнул Карл. – Гектор, если это твои шуточки, я сверну твою чертову черную шею!

– Это не Гектор. – Я старался говорить своим обычным голосом. – Карл, поставь, пожалуйста, двенадцатую фазу шифровки. Прямо сейчас. Может быть, телефон прослушивается.

Я услышал ругань – частично на незнакомом языке, должно быть, на армянском. Потом сигнал, подтверждающий, что линия не прослушивается.

– Ну? – прорычал Карл. – Если ты меня в самом деле знаешь, то должен знать, что никто никогда не прослушивал мой телефон! Кто ты, черт тебя дери?

– Это Адик Айсберг. Настоящий Адик, а не полуклон, который маскируется под меня последние полгода.

– Настоящий…

– Асаил Ефан Айсберг, он же Адам Сосулька, он же Капитан Адик, придурок-рыболов с Мыса Бровка, свободная планета Стоп-Анкер, Зона 23, Шпора Персея.

– Боже мой!

– Халуки сцапали меня в Стрельце и сделали с меня полуклона. Несколько дней назад я наконец сбежал от них, и теперь сижу весь в чертовых гребешках и лопаюсь от злости, как пустынная ящерица, которой оторвали хвост!

– Это в самом деле ты, – заключил Карл, после краткого недоверчивого молчания. – Теперь, когда я знаю, как обстоят дела, могу точно сказать, что твой двойник никогда не вел себя как настоящий ковбой.

– Еще бы. Это же не кто иной, как наш старый приятель Алистер Драммонд.

– Господи помилуй! Они сделали из Драммонда твоего двойника?

– Именно. Я собираюсь свернуть горы, чтобы только надрать ему задницу. И я это сделаю, если не сдохну в процессе.

– Вот же лживый ублюдок! Он проделал громадную работу, ты не поверишь. Использовал твое место на полную катушку. Не могу не поделиться, что у меня чуть сердце не разорвалось, когда я увидел, как ты опровергаешь все наши свидетельства против халуков, которые мы добывали кровью и потом. Я-то было подумал, что ты продал нас ради выгоды «Оплота»… Ты расскажешь мне все по порядку?

– Позже. Мне нужна твоя помощь, Карл. Прямо сейчас, если возможно.

– Откуда ты звонишь?

– Из дома своей бывшей жены в Торонто.

Я назвал ему адрес, сообщив, что здесь нет посадочных площадок для хопперов, и попросил приехать как можно быстрее и как можно более тайно на наземном транспорте.

– Нет проблем. Моя девушка работает в службе доставки. Я возьму один из ее фургонов.

– Твоя девушка?

Сколько я помнил Карла, он всегда был одиноким вдовцом.

– Времена меняются. Много всего произошло, пока ты плавал в контейнере. И хорошего, и плохого. Что тебе привезти? Оружие?

– Обычного «Иванова» будет достаточно. Также мне нужен телефон, запрограммированный на новый личный номер – используй имя Адама Сосульки. Войди в базу данных «Оплота», скопируй мои прежние списки и прочие файлы и перенеси на новый аппарат.

– У-гу. Что еще?

– Комплект нательных защитных доспехов, размер XLT. Действующий анонимный анорак размера ХL. Пара легких перчаток. Пара крепких ботинок, размер двенадцать – средний,

дх да. Еще один костюм джору. На этот раз без макияжа.

Я вкратце рассказал ему о своих сегодняшних планах – в башне «Оплота» и в Совете Содружества. Он тихо выругался, когда услышал, как мало времени у нас осталось, и спросил, как я намерен провоцировать референдум избирателей.

– Я в этой области не слишком сведущ. Лучше попроси Джоанну объяснить, когда приедешь. По дороге следи, не сидит ли кто у тебя «на хвосте». Наверняка последние несколько дней ты у халуков под наблюдением – с часа моего побега из башни Макферсона.

– В день, когда я не смогу оторваться от «хвоста», я обзаведусь нимбом и начну брать уроки игры на арфе. Что-нибудь еще тебе привезти?

– Нет, привозить больше ничего не надо, но ты можешь помочь еще в паре дел. Помнишь доклад о нападении халукских пиратов на грузовое судно «Шелтока», который я тебе посылал?

– Пираты в Стрельце? Конечно. Я подтвердил получение.

– Ты можешь быстро достать этот доклад и выслать копию Эфу Сонтагу?

Он ответил не сразу. Наконец сказал:

– Хорошо, я это сделаю. Что еще?

– После сегодняшней сессии мне понадобится на время спрятаться и залечь где-нибудь в глуши, пока все не устаканится. Мне нужен быстрый, хорошо вооруженный хоппер. Не мог бы ты реквизировать один из оплотских гарнизонных…

– Извини, – ответил Карл, – но не мог бы. Твое «Альтер эго» вытолкало меня с работы. Через пару недель после того, как ты вернулся из Стрельца и превратился в злобного капиталиста, я неожиданно слег с таинственной болезнью, которую не могли вылечить медики «Оплота». Так что я лишился поста вице-президента и получил недурную пенсию, которую мне никак не удается потратить. И вдруг – сюрприз: стоило мне обратиться к независимому медику, смертельный вирус нежданно откинул копыта. Как тебе нравится подобное дерьмо? Лже-Адик со своим дружками занялся чисткой штатов.

Вот чем объяснялось его замешательство насчет шелтокского доклада! Его лишили доступа к оплотской базе данных, где, кстати, содержатся мои телефонные файлы. Должно быть, он собирался теперь взломать компьютерную сеть – я был уверен, что он справится.

– Полагаю, Лотта, Кассиус и Гектор вылетели с работы вместе с тобой, – сказал я.

– Разумеется. Теперь они все живут в пригороде, уволенные, но упрямые. А что, у тебя есть какой-нибудь план?

– Мне немедленно понадобится весь твой прежний штат по особым делам. Если, конечно, мой сегодняшний визит в «Оплот» пройдет нормально. Настрой своих людей на работу, но предупреди, что на этот раз игра пойдет зубодробительная. Подозреваю, что в правлении «Оплота» найдутся полуклоны и помимо лже-Адика. Твоей команде нужно будет их вычислить – и начать работу не позже, чем сегодня днем.

– Бог ты мой. Ладно, я это устрою. Что еще?

– Ты можешь добыть хоть какой-нибудь хоппер?

– У Кассиуса есть старенький «Тупо», он держит его в Островном аэропорту Торонто. Медленная и невооруженная развалина. Но я уверен, что Кассиус…

Джоанна как раз вошла на кухню и бессовестно подслушивала.

– Добудь его, если сможешь, – попросил я, – а главное – поскорей приезжай с вещами. Чем быстрее, тем лучше. Когда приедешь, все толком обсудим.

– О'кей. Черт, приятно будет вновь увидеть тебя, Адик.

– Вот это вряд ли, – вздохнул я и прервал разговор.

Джоанна была в джинсах, металлизированной золотистой водолазке и белом свитере свободной вязки с широким вырезом.

– Ты не показался своему другу на экране?

– Не все считают халукоидную форму красивой.

– Мне тоже не всё нравится, – стеснительно улыбаясь, сообщила Джоанна. – Только некоторые части.

– Ну, Карл Назарян, конечно, крепкий парень – но все равно я хочу как-нибудь тактично ему представиться. Как, впрочем, и остальным гостям. Мне, вероятно, понадобится твоя помощь.

– Раз так, ты должен подкрепить мою решимость и подкупить меня чашкой крепкого горячего кофе. Ты еще помнишь, как его заваривают? Если нет, я рассмотрю все другие варианты стимулирования нервной системы.

– В самом деле? – промурлыкал я. – Хорошо… Пойдем же стимулировать.

Вскоре после семи на такси приехали Беатрис Манган и Ефрем Сонтаг. Как мы и спланировали, я поднялся в верхнюю гостиную и сидел там, пока Джоанна принимала гостей и подавала Беа и Эфу кофе, мятный чай и блинчики «Бон Маман» с черешней. Минут через десять Джоанна привела наверх Беа – для теста ДНК. Моя бывшая коллега по СМТ не особенно поразилась моему экзотическому виду, ее интерес был скорее научным.

Джоанна стояла рядом, пока Беа брала у меня пробу крови проводила отвратительный общий осмотр. Я наотрез отказался целиком раздеваться.

– Вот черт, – сказала Беа Манган.

И улыбнулась Джоанне.

Готов поклясться, что Беа догадалась. Как только женщины это делают?

Возясь со своей впечатляющей машиной, Беа быстро произвела генетическое исследование моего биообразца и сравнила с одним из своих файлов СМТ, просматривая столбцы каких-то эзотерических на вид данных.

– Замечательно! Это в самом деле ты, Адик, но на твой геном наложены гены твоего последнего халукского полуклона. Ты у нас – просто генетический палимпсест[5], дружок. Человеческая рукопись, на которой не до конца стерт прежний текст, а поверх него записано что-то ужасно новое.

– Какая убедительная метафора, – засмеялась Джоанна.

– Терпеть не могу наукообразные шутки, – огрызнулся я. – Особенно когда предмет шуток – я сам. Скажет ли этот анализ что-нибудь дилетанту? Мы можем использовать его как доказательство моей личности людям вроде Эфа Сонтага или Адама Станиславского, которые не столь продвинуты в молекулярной биологии?

– Станиславский? – удивилась Беа. – Я вижу, ты времени даром не терял.

– Он с минуты на минуту будет здесь, так же, как и Карл Назарян.

– Ох, Боже мой, – воскликнула Джоанна. – Надеюсь, они позавтракают дома? Беа и Эф доели последние блинчики, и в доме хоть шаром покати.

– Гостеприимство, – пробормотал я, – это последняя из наших забот.

Беа что-то делала со своим аппаратом.

– Посмотрите-ка сюда. Повторяю все специально для вас. Вот ДНК настоящего Адика, сотте за. Теперь открываю ДНК Адика-халукоида, сотте за. Теперь сопоставляем данные, выводим итог – etviola! Это очень просто, попробуйте повторить.

Она помогла мне проделать все сначала. Под конец машина выдала заключение:

ПОЗИТИВНОЕ СООТВЕТСТВИЕ ПЛЮС 1623 АНОМАЛЬНЫХ КОДИРУЮЩИХ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЕЙ ЧАСТИЧНО ЗАМЕЩЕННЫХ ОБЫЧНО НЕ КОДИРУЮЩИМ ГЕНЕТИЧЕСКИМ МАТЕРИАЛОМ. ПРОВЕСТИ ПОКОДОВЫЙ АНАЛИЗ АНОМАЛИЙ?

И две опции – «да» и «нет».

Я нажал на «нет».

– Выглядит убедительно, спасибо, Беа. Можно мне придержать машину у себя на сегодня, чтобы использовать ее во время конференции?

– От меня так просто не отделаешься, – ответила она. – Если надеешься использовать эти данные, чтобы убедить других в своей натуральности, тебе нужен заодно и живой свидетель-специалист, чтобы проделать работу с самого начала еще раз. Иначе это можно принять как демонстрацию видеоигры. Предлагаю свою добропорядочную кандидатуру в твое распоряжение – насколько понадобится. Я также могу управлять психотронным аппаратом, если хочешь.

– Беа… Я просто слов не нахожу, чтобы выразить свою благодарность.

– Я тоже, – присоединилась Джоанна.

– Тогда и не благодарите, – улыбнулась Беа. – Ну что, мы готовы показаться Сонтагу?

– Я бы лучше подождал приезда Станиславского. Это сэкономит время, может, даже добавит убедительности. Вот Карла Назаряна ждать не обязательно. Ему нужно по дороге раздобыть кое-какие вещи, так что он может опоздать. Лучше бы вам с Джоанной пойти вниз и составить компанию Сонтагу. Покажите ему результаты анализа. А я пока посижу здесь и обдумаю свои планы.

– Хорошо, – согласилась Беа.

И они ушли, оставив меня одного. Джоанна после «стимуляции» уже просветила меня относительно событий последнего полугода. Было довольно неприятно созерцать голограммы себя самого. Но еще больше меня поразило то, с какой скоростью халуки просочились во всю экономику Содружества. Я был просто потрясен, насколько быстро человечество приняло их заверения в дружбе и лояльности, вопреки всем попыткам Эфа Сонтага поднять тревогу. Даже труп Шерстяного полуклона не изменил общественного мнения о халуках. Концерны предоставили собственных экспертов, которые убедительно опровергли заявление Беа.

Эф со своим комитетом делал все, что мог. Но факт оставался фактом – синие инопланетяне были выгодны в плане бизнеса, а «Сто концернов» никогда не упускали ей выгоды. Их карманные делегаты непременно проголосуют за халукские колонии – если только я не подниму такую народную бучу, что у Совета не останется выбора.

Я надиктовал небольшую электронную заметку в записную книжку. Постарался вспомнить, что говорили двое халукских лидеров в беседе возле моего контейнера с дистасисом. Постарался восстановить детали разговора с Барки Трегартом, и хвастливые речи Долорес да Гама, и проклятия шелтокского шкипера в адрес халукских пиратов, действия которых старательно замалчивались трусливым правлением концерна.

Прозвенел дверной звонок.

Я выглянул в окно и увидел маленькую красную «хонду», припаркованную перед домом. Я решил было, что это Карл передумал и избрал другое средство передвижения. Но через десять минут ко мне в комнату вошла Джоанна.

– Прибыл Адам Станиславский, самый богатый человек в галактике. Они с Эфом Сонтагом оба приняли доказательства твоей личности. Им не требуется подтверждать твои слова с помощью психотронной техники. Ваш выход, мой синий друг. Генеральная репетиция. Публика ждет.

Я потащился следом за ней на кухню. Эф, Адам и Беа сидели за столом, уставленным чашками кофе вперемешку со странными судебными аппаратами:

Когда я вошел, все задохнулись от изумления. Двое мужчин сидели неподвижно, как статуи.

– Всем доброе утро, – спокойно сказал я. – Спасибо, что пришли, и спасибо, что поверили. Вы наверняка интересуетесь обстоятельствами, при которых я так страшно изменился физически. Через несколько минут я удовлетворю ваше законное любопытство и все расскажу. Скажите только, никому из вас, надеюсь, не нужен дефибриллятор?

Все напряженно заулыбались.

– Нет? Прекрасно. Сегодня я хотел бы обсудить с вами две важнейшие проблемы. Первая – это устранение полуклона, агента халуков, который сейчас занимает мое место президента и синдика концерна «Оплот». Адам Станиславский любезно предложил мне в этом свою помощь. Когда шпион будет изобличен перед советом директоров, я надеюсь, вице-председатель Джон Эллингтон, организационный представитель «Макродура», будет избран на место синдика. Он обладает положением и мотивацией, необходимыми для задействования так называемых карманных делегатов «Оплота» в голосовании на нашей стороне.

– А вы уверены, что этот новый синдик будет подчиняться приказам? – спросил Эф Сонтаг.

Адам Станиславский засмеялся:

– Джон сделает, как я скажу.

– А вы уверены, – подхватила Джоанна, – что Джон – именно тот, кем он себя называет?

– Весь мой штат каждую неделю проходит ДНК-тестирование, – ответил Станиславский. – Открытые сессии делегата Сонтага, описывающие полуклонный шпионаж, имели на меня сильное действие. Я начал регулярные проверки с сентября. – Голубые глаза председателя «Макродура» по-особенному, дружелюбно и ободряюще сверкнули. – И предваряя ваш вопрос: себя я тоже не исключаю из всеобщего тестирования. Хотя я еще не слышал истории последних подвигов Адика, но уже уверился, что шпионаж полуклонов существует и представляет серьезную угрозу человечеству. Всё… э… политическое влияние «Макродура» будет направлено на провал постановления о халукских колониях. И я сделаю все, что смогу, чтобы добиться того же самого от «Оплота». Даю вам слово.

Четырехсоткилограммовая горилла высказалась. Эф Сонтаг кивнул, являя восхитительное делегатское хладнокровие.

– Перейдем к следующему пункту, – сказал я. – О нем только что упомянул председатель Станиславский. Я готов стать добровольным свидетелем на сегодняшнем представлении резюме Эфа в Совете. Я пройду показательное тестирование ДНК и краткий психотронный допрос во время пресс-конференции. После чего приглашу человека, называющего себя Асаилом Айсбергом, проделать то же самое. Конечно же, он на это не пойдет. Кстати сказать, шпион – именно человек, не халук. Это предатель своей расы, его поведение можно объяснить только тем, что он маниакальный психопат. Его имя – Алистер Драммонд.

– Сукин сын, – процедил Адам Станиславский.

– Я вижу особый резон в том, чтобы открыться Совету на пресс-конференции, – продолжал я. – Это хороший психологический ход, последнее предупреждение делегатам, что ожидается большой взрыв.

– Полностью одобряю подобную тактику, – согласился Эф Сонтаг. – Мы совершенно не хотим, чтобы они, пораженные самим событием, не обратили внимания на суть твоих слов.

– И еще одно «за», – сказал я. – Это послужит предостережением избирателям, что во время грядущей сессии будут решаться проблемы мировой важности. Нам нужно привлечь к сессии максимум народного внимания. Профессор Джоанна де Вет предположила возможность референдума избирателей по поводу колоний. Я думаю, таким мерам есть конституционное обоснование.

Сонтаг не приободрился от таких вестей.

– Сомневаюсь, что в этой ситуации большинство делегатов Совета уступят свои избирательные права массам. Это уложение было выработано для критических положений, когда делегаты попросту заходят в тупик и не способны принять решение. Голосование о передаче халукам планет для колонизации не тянет на такую ситуацию – в особенности по мнению моих консервативных коллег. – Он поразмыслил несколько секунд. – Однако если голосование, вопреки нашим стараниям, все-таки будет иметь место завтра – а скорее всего так и будет, – существует статья конституции касательно интерактивного вето, если достаточно граждан Содружества выразят немедленный протест. Я не ошибаюсь, профессор?

Джоанна кивнула.

– Делегат Сонтаг может призвать граждан к участию, когда будут подсчитаны результаты голосования. В отличие от референдума, избирательское вето не нуждается в подтверждении Советом. Его может утвердить сам спикер.

– Если большинство граждан выразит несогласие с мерами Совета сразу после резюме, спикер не может не согласиться, – кивнул Эф. – Нужно обязательно упомянуть об этом во время пресс-конференции.

– И еще раз – в конце своего резюме, – настаивал я.

– Помните также, что окончательный подсчет результатов голосования займет несколько дней, и в течение этого времени ПлаНет может приносить отзывы с далеких планет, – сказала Джоанна. Она выглядела глубоко пораженной. – Знаете, избирательского вето не происходило уже лет шестьдесят. Со времени отклонения постановления смертной казни как обязательной меры для всех изгоев.

А ведь если бы у избирателей не взыграло ретивое, и им не хватило бы духу разгромить этот драконов закон, ваш покорный слуга не жил бы сейчас на свете и не мог бы заварить всю эту кашу…

– Есть ли еще какие-нибудь вопросы или дополнения касательно грядущих событий в Совете? – спросил я.

– Ты в самом деле думаешь, что разоблачение Алистера Драммонда во время пресс-конференции – это разумно? – усомнилась Беа Манган. – Я не только генетик, я еще и доктор медицинских наук, и достаточно изучала душевнобольных – хотя сейчас и многое позабыла. Но мне все же кажется, что

существует опасность спровоцировать этого человека на очень решительные поступки. Он может попытаться сорвать конференцию. По крайней мере служба охраны Совета должна быть осведомлена на его счет и смотреть в оба.

– Дельное замечание, – согласился я. – Но мне кажется, подорвать авторитет Драммонда все же нужно незамедлительно. Я уверен, что он насажал полуклонов не только в «Оплот», но и в другие концерны тоже.

– Согласен, – кивнул Станиславский. – Только одно дополнение. Обличи лже-Адика, но не называй имя Драммонда. – Он нахмурился. – Кроме того, может возникнуть непонимание, почему Адик выглядит как халук, в то время как его полуклон – человек. Я знаю, что оно возникнет, потому что сам этого не понимаю.

– Это недоразумение я могу легко прояснить, – сказал я. – С меня сделали два двойника. Первым был Драммонд, вторым – халук. Халукского полуклона я убил с превеликим удовольствием, пока он лежал без сознания. Это была необходимая мера, но я не собираюсь приводить обоснования своим поступкам на краткой пресс-конференции.

Некоторое время все смотрели на меня в гробовом молчании.

Потом Эф Сонтаг деликатно кашлянул.

– Пожалуй, обычный конференц-зал в Доме Совета Содружества слишком мал для такого события. Когда мы объявим тему конференции, захочет присутствовать все население города, хоть слегка относящееся к прессе. Нам нужно хорошенько продумать методы воздействия на большой коллектив и обеспечить порядок – даже если забыть о возможном вмешательстве Драммонда. Я не уверен, что мой личный штат справится.

– Полагаю, мне следует добавить к ним своих собственных служащих по контактам с прессой, – предложил председатель «Макродура». – Мы можем обсудить это вдвоем, делегат, после того, как Адик расскажет нам свою историю. – Он повернулся ко мне. – Мне очень интересно было бы узнать, каким образом ты стал синим. Я понимаю, что для тебя это весьма плачевное состояние, но зато оно крайне выгодно для нашего дела. Гуманоидный труп халука не произвел на публику достаточного впечатления. Живой халукоидный человек – совсем другое дело.

Я растянул синегубый рот в улыбке.

– Моя история – следующий пункт плана. Но сначала, сэр, вам следовало бы протрубить в рог – то есть приказать Джону Эллингтону собрать экстренное заседание совета директоров «Оплота». Назначим его, например, на одиннадцать, в башне «Оплота». И пожалуйста, сделайте упор на необходимости ни в коем случае не допустить лже-Адика на собрание. Он не должен ничего знать. Иначе мы можем прибыть в башню «Оплота» и внезапно обнаружить, что все директора, кроме полуклонов, бесследно исчезли.

– Положитесь на меня, – сказала четырехсоткилограммовая горилла.

Он вынул телефон из внутреннего кармана пиджака и набрал номер.

В это время прозвенел дверной звонок, и Джоанна пошла открывать. Вскоре она вернулась в компании пожилого морщинистого мужчины в белом форменном комбинезоне с надписью «Служба доставки домашних сыров». На спине его красовался логотип в виде забавного мышонка в поварском колпаке.

Карл Назарян увидел меня, на миг остолбенел и высказался:

– Ах ты, черт! Ах ты, черт! Это ты, Адик?

– Я.

– Черт! – в третий раз изрек он.

И стоял неподвижно несколько секунд, пока на лице его вырисовывалась гримаса бешеной ярости. Затем поставил на пол внушительный контейнер и багажную сумку, подошел к столу, поднял меня за руки и стиснул в медвежьих объятиях.

– Халукские сволочи нам за это заплатят!

– Да, – тихо сказала Беа Манган. – Они заплатят.

Я представил Карла остальным.

– Я как раз собирался ознакомить благородное собрание с приключениями Адика-халука. Так что ты успел вовремя. Что это в ящике? Оружие?

– Нет, оружие снаружи, в фургоне. Здесь кое-что получше. – Карл открыл большой контейнер и принялся выгружать его содержимое прямо на стол. – Моя девушка из службы доставки решила, что я должен поделиться с друзьями ее отличной стряпней. Пирог с заварным кремом, например – не желаете? Шесть штук, все с разной начинкой. Еще имеется свинина «под одеялом», круассаны, бриоши, ореховый хлеб…

– Мне – всего по одному, – попросил я. – У меня такое чувство, что перед сегодняшней битвой надо подкрепиться.

Когда я закончил наконец рассказывать свою историю и отвечать на вопросы, было уже около десяти. Мы съели всю привезенную Карлом снедь. То и дело мой рассказ прерывали звонки разных телефонов – то звонили членам моей аудитории, то сами они делали звонки.

Сонтаг поговорил со своим персоналом по связям с прессой. Суперэффективные ребята из «Макродура» уже вовсю готовились к большому шоу. Эф то отдавал приказы, то получал различную информацию.

..Перезвонил Джон Эллингтон и сообщил своему боссу, что экстренное собрание правления «Оплота» организовано. В Торонто присутствовали восемь из двенадцати директоров, составляя необходимый кворум. Я узнал, что моя презентация пройдет в присутствии Гюнтера Экерта, моей сестры Евы, нашего отца Симона, Джона Эллингтона, главного финансового директора Калеба Миллстоуна, главного технического директора Кристы Вензель, представителя малых держателей акций Торы Скрантон и главного юридического директора Сатоши Ямамото по прозвищу Сэм.