Галактическое Содружество (№2) - Джек Бестелесный

Адриена такое недоверие больно укололо.

— Дотти Аннушка, неужели ты правда думаешь, что я способен на такое?

— Полной уверенности у меня не было, — ответила она невозмутимо. — Если ты предан Содружеству больше, чем своей человеческой расе, то мог бы пустить в ход принуждение.

Они продолжали идти, не разговаривая и не общаясь телепатически. Адриен никак не мог понять, с какой стати Анна обвиняет его братьев и сестер. И что это за эпохальное открытие? Не опубликовать немедленно результаты важных исследований?! Но это же серьезнейшее нарушение профессиональной этики. Если Анна, обычно такая щепетильная, участвует в подобном сокрытии, у нее должна быть чертовски веская причина. Что происходит?

Наконец, когда Адриена в его легкой штормовке проморозило почти до костей, они подошли к крылу огромной лаборатории исследований сигма-поля. Анна сдернула перчатку и прижала подушечку большого пальца к нагретому замку боковой двери. Она распахнулась. Внутри средневекового здания было тепло и тихо. В ярко освещенных коридорах — ни души.

— Сегодня тут никто не работает, — сказала Анна. — Я об этом позаботилась. Положение руководителя кроме ответственности имеет и свои преимущества.

Они подошли к двери с табличкой: «ИДЕТ ЭКСПЕРИМЕНТ. ВХОД СТРОЖАЙШЕ ЗАПРЕЩЕН!» Анна открыла ее таким же нажатием пальца. Они оказались в небольшом помещении без окон, загроможденном аппаратурой. Повсюду змеились кабели, пахло озоном, а пол, судя по его виду, не подметали уже очень давно. В центре, на небольшом пятачке перед консолью крайне делового вида, стояли два стареньких деревянных складных стульчика. С электрического подъемника над консолью свисал какой-то прибор.

Анна сбросила шубу на пол, и руки ее запорхали над кнопками и рычажками.

— Это и есть новый сигма-генератор, обеспечивающий непроницаемость для ультрамысли? — спросил Адриен, указывая на аппарат у себя над головой. Он сел рядом с ней и молниеносно сканировал схему. Какая компактность! Ну и, конечно, по сложности на несколько порядков выше механических экранирующих устройств, уже давно использовавшихся в Содружестве. Ни одно из них не обеспечивало безопасности от зондирования, если к нему прибегал человек класса Великого Магистра, или крондак, или наиболее мощные сознания среди симбиари. Адриен еще не кончил изучать новый генератор, как все лампы вдруг погасли: словно купол из темного прозрачного стекла накрыл их обоих.

— Поле полностью пропускает газы, — сказала Анна, — и опасность задохнуться нам не угрожает. — Она сняла руки с консоли и откинулась с внезапным облегчением. — Как видишь, в отличие от более ранних экранов он тоже пропускает свет. Так что клаустрофобических ощущений можно не опасаться. — Она протянула руку и постучала костяшкой пальца по поверхности. — Но ни жидкости, ни твердых тел не пропускает и отражает зондирование, даже если ведет Великий Магистр вроде тебя. Хочешь убедиться? Вот на столе, в углу, кофеварка. Проверь, сможешь ли ты телекинетически ее включить? Постарайся, милый. Я с удовольствием выпью чашечку.

Адриен послушно пустил в ход свою телекинетическую метафункцию, которую очень ценили дети, но интеллектуалы как Содружества, так и человечества не одобряли ее использование. Взрослого — особенно с мощными метаспособностями — вздумай он телекинезировать направо и налево, могли счесть впавшим в детство. Тем не менее этот метафокус иной раз оказывался очень полезным.

Но, бесспорно, не внутри новооткрытого сигма-поля Анны.

— Отлично! — признал Адриен. — Я попытался нажать на кнопочку госпожи Кофеварки всеми эргами, какие сумел собрать, — и все без толку. Этот экран и есть твое великое научное достижение?

— Господи, конечно нет! — Она смотрела на него со странным выражением, в котором смешались страх и надежда. — Существование новой сигма-техники хорошо известно всем, кто работает в этой области, хотя широкая публика о нем и не осведомлена. Нет, наше действительно кардинальное открытие — нечто совсем другое и официально с ИИДП не связано. Я тебе расскажу… покажу, после того, как мы обсудим причину, почему я вызвала тебя сюда, в Англию.

Адриен героически совладал со своим нетерпением.

— Как хочешь.

Руки Анны лежали теперь у нее на коленях — пальцы без единого кольца, с коротко остриженными ногтями были крепко переплетены. Уставившись на них, она заговорила:

— Полагаю, я относительно важная личность: внесла кое-что новое в физику динамических полей и приобрела кое-какое профессиональное и общественное влияние, которое произвело впечатление на экзотиков, а то почему бы они стали выдвигать мою кандидатуру в Магнаты? Тем не менее, умри я завтра, потеря будет невелика. В нашем институте минимум пятеро вполне заслуживают той же чести, которую Содружество сочло нужным оказать мне.

Она подняла на него глаза и продолжала негромко:

— Милый Адриен, я скорее наложу на себя руки, чем раскрою секрет, которым намерена поделиться с тобой сейчас. Потому что я всем сердцем верю, что могу положиться на тебя, и только на тебя, и ты не сделаешь ничего, что могло бы повредить мне, как-то скомпрометировать меня. Но если ты предашь, у меня останется только один выход — смерть. Я говорю тебе это, чтобы ты понял, какие нерушимые я взяла на себя обязательства. Обязательства… которые, думаю, ты захочешь разделить.

Адриена охватила тревога. Куда она клонит, черт возьми? Ее метабарьеры внезапно исчезли, и за этой полосой пассивности затаилось что-то необыкновенное и очень опасное, словно требуя: «Загляни сюда!» Но он не мог. В чем бы ни заключалась великая тайна, открыть ее должна сама Анна.

— Нет, Аннушка. Тебе придется сказать. Зондировать я не стану.

— Хорошо. — Она кивнула. — Давным-давно ты был на вечеринке. Все много пили, и мысли, которые обычно надежно прячут, метались по комнате, как пресловутые адские нетопыри. Главным образом эти мысли воплощали возмущение Симбиарским Попечительством, доминированием экзотиков на Земле, пусть даже мы, люди, в принципе согласились вытерпеть все, что требуется, для получения гражданства в Галактическом Содружестве. Ты был пьян, как все, и с большой настойчивостью проецировал мысль, что мы, возможно, совершаем огромную ошибку, приняв ограничения, налагаемые цивилизацией экзотиков. В частности, ты сказал, что нам все еще неизвестна суть Содружества — то неопределимое Единство, которое столь ценят другие цивилизации, но противное человеческой натуре, нашим святым понятиям о неприкосновенности личности.

— Да, я это говорил, — признал Адриен. — И по-прежнему сохраняю эти сомнения. Но в последнее время я был так занят другими делами, что мне было не до них. Ну, и работы некоторых наших ксенологов и философов убедили меня, что Единство на деле может оказаться вовсе не таким пугалом, каким мерещилось. Но…

Анна подняла ладонь, останавливая его.

— Что бы ты сказал, если бы я сообщила тебе, что небольшая группа высокопоставленных оперантов, включая меня, убеждена, что будущие интересы человечества лежат вне Галактического Содружества?

— Думаю, я мог бы согласиться с тобой, — тихо сказал Адриен. — В настоящее время мы крайне нуждаемся в экзотиках. Но в перспективе… почему бы нам не остаться независимыми? И особенно — не зависеть от этого непонятного Единства! Готов признать, что оно отчаянно меня пугает, хотя я не имею о нем ни малейшего представления. Оно как будто оказывает разное воздействие на разные расы, и оно, безусловно, что-то куда более тонкое, чем аналогия с ульевым сознанием, которого так опасаются неоперантные алармисты… Я американец, Аннушка, — мы ценим свою свободу превыше всего на свете. Любая угроза этой свободе возмущает наш национальный дух, вот почему наши люди доставляли столько хлопот Симбиарскому Попечительству. То, как эти экзотики подгоняли нас под общий шаблон, было чистой воды деспотизмом — пусть и диктуемым наилучшими побуждениями. И я не мог не задаться вопросом, а не окажется ли Единство тиранией еще похуже — чем-то, в чем мы даже не видим покушения на свободу: рабством, которое мы будем приветствовать, которое сделает нас очень миролюбивыми и всем довольными, преобразит наше человеческое сознание в нечто нечеловеческое. А мы даже не осознаем, что с нами сотворили, потому что уже угодили в приятный капкан. Навсегда.

Анна взяла его руки в свои. Да, это все еще ее маленький Андриаша, с умом, острым как бритва, вечно задающий вопросы, никогда ничего не принимающий на веру. Ветер растрепал его волосы в темную копну, некрасивое лицо с усиками стало бледным и напряженным. Ему еще только сорок. Любящий муж и отец, необычайно одаренный ученый. Впереди у него долгая жизнь бескорыстного служения обществу. Есть ли у нее право втягивать его в заговор против организации, открывшей человечеству путь к звездам?

Но их маленькая группа так в нем нуждается! Особенно теперь, накануне принятия человечества в число сограждан Галактического Содружества. Он, безусловно, войдет в правящий круг Конфедерации Землян, в ее оперантную элиту. Ему будет легче всего определить, действительно ли Содружество и его Единство опасны так, как подсказывает ее интуиция.

— Адриен, милый, у меня есть для тебя приглашение. Я заманила тебя сюда для того, чтобы успеть сказать о нем прежде, чем ты станешь Магнатом. Тогда, если согласишься, то, принося присягу Содружеству, ты сможешь сделать при этом мысленную оговорку и не испытывать угрызений совести, решив впоследствии взять свою клятву назад. Если ты откажешься от моего приглашения, то все равно будешь вынужден хранить эту опасную тайну и от тебя будет зависеть моя жизнь. Я не допущу, чтобы о существовании оперантов, противников Содружества, узнали из-за меня. И тем более не предам их.

Она глубоко вздохнула, выпустила его руки и выпрямилась на стуле.

— Адриен, взвесь, согласен ли ты присоединиться ко мне и другим кандидатам в Магнаты, поставившим себе целью освободить человечество от Галактического Содружества? Мы не планируем пока никакого противоборства и не рекомендуем насилия. Мы намерены порвать с Содружеством законным путем, не причиняя экзотикам никакого вреда. Ты присоединишься к нам?

Он опустил голову, слушая ее, но теперь снова поглядел ей в глаза.

— Анна, в глубине души я всегда верил, что людям надо дать свободу выбора, возможность идти своим путем. Вопрос о Единстве мучает меня уже давно. Я не мог и вообразить, что имеется организованная оппозиция Содружеству. Но ты говоришь, что она существует, и ты ее поддерживаешь. Мне кажется, я буду рад присоединиться к вам. Но я должен предупредить тебя о том, что может сделать меня неприемлемым для твоих друзей. Ведь мы, Ремиларды, действительно отличаемся от других оперантов. Мы сильнее, особенно в принуждении, зондировании и созидании. Даже экзотики начинают это подозревать. Они не способны извлечь из нас правду зондированием. Мы слишком сильны. А вся правовая система Магистрата Содружества построена на непогрешимости зондирования крондак-Симбиарским методом. То есть с нами он утрачивает действенность. Вот почему… не исключено, что ты права и кто-то в нашей семье убийца. Раньше я не был откровенен с тобой. Судебное зондирование членов нашей семьи после убийства Бретта официально установило нашу непричастность к нему. В реальности же этот факт ничего не доказывает, поскольку мы все способны укрыть наши тайные мысли от самого интенсивного зондирования, какое доступно экзотикам. Между собой мы признали возможность того, что кто-то из нас убийца, и пытаемся найти решение этой проблемы. Ты сказала, что убеждена в моей непричастности. Но если вы примете меня в свою группу, полной уверенности в моей лояльности у вас не будет никогда! Не сомневаюсь, вы прозондировали побуждения друг друга, но обшарить мое сознание вам не удастся. Так, пожалуй, будет лучше, если я с благодарностью отклоню твое предложение до того, как ты сообщишь мне компрометирующую информацию — например, кто твои товарищи. Наш разговор я сохраню в тайне — и в первую очередь от других Ремилардов. Но, по-моему, ты и твои друзья просто не должны принимать меня в свою группу.

— Об этой трудности я знала. Ремилардовская Династия и ее выдающиеся способности моя группа рассматривает как часть общей проблемы… Однако удостовериться нам надо только в одном: обещая нам верность, будешь ли ты искренен или нет. Рыться в твоем сознании в поисках частностей нам не требуется. Нас устроит простое подтверждение или отрицание.

— Даже и тут полной уверенности у вас не будет. — Он грустно усмехнулся.

— Ошибаешься. Мой второй секрет — основополагающее открытие, о котором я упомянула. Двое моих товарищей — сотрудники факультета цереброэнергетики Кембриджского университета, и им в конце концов удалось создать первый точный механический психозонд. Они не хотели, чтобы симбиарский Магистрат получил в свое распоряжение еще одно оружие против человечества, и потому согласились не сообщать о своем открытии до окончания Попечительства.

— Боже мой! И этот прибор может зондировать даже такого, как я?

— Это пока еще первая модель. Она показывает только «правду» и «неправду», чего в давние времена пытались добиться с примитивными «детекторами лжи». Естественно, работа нашего прибора строится на совсем ином принципе: анализируется весь спектр мозговых волн. Никому из оперантов, с кем мы экспериментировали — а среди них были Великие Магистры принуждения, — не удалось противостоять ему.

Она открыла дверцу внизу консоли, вынула черный ящичек, к которому был присоединен проводом предмет, напоминающий причудливый шлем, и протянула его Адриену.

Анна улыбнулась и выставила перед собой ладони виноватым славянским жестом.

— Мои… мои товарищи, метапсихические инсургенты, и я в течение последнего месяца прошли проверку у этого механического инквизитора. Мне поручили спросить: согласишься ли и ты?

— Охотно.

— Тогда разреши, я надену его на тебя.

Через минуту-другую шлем был настроен, и в скальп Адриена впились тончайшие иголочки. Ощущение не из приятных!

— На миг ты лишишься сознания, — предупредила Анна. — Пока происходит сканирование. Никаких дурных последствий.

— Включай.

Она встала перед ним, держа в одной руке черный ящичек с дисплеем, а другую занеся над клавиатурой прибора. Адриен ощутил легкое покалывание: в прибор начала поступать энергия. И тут Анна спросила негромко:

— Адриен Ремилард, готов ли ты восстать против Галактического Содружества, поставив благополучие человечества выше благополучия галактической цивилизации?

— Да, — ответил он, и его словно оглушил черный гром.

Когда он очнулся, Анна снимала с него шлем, улыбаясь сквозь слезы. Секунду спустя она отключила сигма-поле. Купол из прозрачной полутьмы исчез, а в лабораторию вошла небольшая группа мужчин и женщин и остановилась в ожидании.

Адриен, поглаживая зудящую кожу под волосами, весело улыбнулся им.

— Мои товарищи-заговоощики, если не ошибаюсь?

Троих он знал. Хироси Кодама и Корделия Варшава были видными Соинтендантами; с Аланом Сахвадзе он не раз встречался, он был племянником Анны, занимался исследованием ро-поля в ИИДП.

Анна представила остальных:

— Оуэн Бланшар, исследователь ипсилон-поля и президент Академии коммерческой астронавигации. Джордан Крамер и Джеррит Ван Вик — психофизики, одни из создателей прибора, который я только что испробовала. Ранчар Гатен — старший капитан Гражданских межзвездных сил. Еще двое наших не смогли приехать сегодня: Олянна, пилот суперлюминального космолета «Шлараффенланде», на котором мы все через несколько дней отправимся на Орб, и Уильям Макгрегор, сын Дэвида. Он с отцом уже в Орбе. Мы очень надеемся, что со временем сам Дэвид тоже присоединится к нам. А пока мы все агитируем за него как за кандидата на пост Первого Магната, поскольку он заведомо симпатизирует нашим взглядам на права человечества.

— Мы чрезвычайно рады, что вы с нами, — сказал Хироси Кодама, беря руку Адриена и кланяясь. — Можем мы надеяться, что и вы будете в Консилиуме отстаивать человеческие права? Кандидаты в Магнаты среди нас поклялись отстаивать расовую автономию в открытых дебатах со сторонниками Содружества вроде вашего брата Поля, как только позволят обстоятельства.

— Я приложу все усилия, — ответил Адриен. Тут он замолчал, потому что ему в голову пришла неожиданная мысль. — Но… тот, кто действительно необходим нам в этой борьбе, еще несколько лет не сможет присоединиться к нам. И я говорю не о Дэвиде, а о том, чье сознание сильнее, чем сознание Дэвида или даже Поля. И он до мозга костей сторонник человеческих прав.

— Так кто же этот идеал? — с сомнением спросила Корделия Варшава.

— Он еще мальчик, — ответил Адриен, — но когда вырастет… берегись, Содружество! Я говорю о Марке, сыне Поля. Ах каким он может оказаться лидером, когда придет время восстать!

23

Сектор 15: звезда 15-000-001 (Телонис),

планета 1 (Консилиум Орб)

Галактический год: Ла Прим 1-378-566

24 декабря 2051

Четыре члена Лилмикского Надзирательства, облеченные в свои материальные тела и психозамаскированные, шли, никем не замечаемые, в толпе по Центральному Променаду планетоида. Праздновать (или вести этнические наблюдения) явились люди всех рас, и первый импровизированный Сочельник на Орбе удался на славу.

— Приходится пожалеть, что наше Надзирательство не назначило церемонию принятия в Консилиум на чуть более поздний срок, — сказала Умственная Гармония, и ее красивое лицо слегка омрачилось. — Мы проявили прискорбную бесчувственность, выбрав для нее именно это время, так что бедные люди вынуждены встречать один из самых главных своих праздников вдали от родных планет.

— Ну, полтроянцы и гии загладили наш нечаянный промах, — отозвалась Родственная Тенденция и ловко увернулась от веселой компании, за которой гналась фигура в белом саване, увенчанная лошадиным черепом, лязгающим зубами на всех, кто оказывался поблизости.

— Превзойти эти две расы в сентиментальности невозможно, — сказало Душевное Равновесие. — Но приходится признать, что в данных обстоятельствах это был красивый жест, несомненно потребовавший больших изысканий в банках данных по этнологии.

— Какой сюрприз — столь фантастическое преображение Променада за одну ночь! — заметило Бесконечное Приближение, ошеломленно покачивая головой. — Но, насколько я помню, элемент неожиданности исконно присущ празднованию Рождества. Люди, по-видимому, просто в восторге. Особенно дети.

Парковая зона, кольцом охватывающая Зал Галактического Консилиума, преобразилась в сказочный уголок всевозможных земных развлечений, и полтроянцы с гии превзошли себя, стараясь обеспечить елико возможно подлинную естественность обстановки. У Симбиарского стадиона даже пускали фейерверк. Особенное внимание привлекла роща гигантских рождественских елок, причудливо украшенных и сверкающих огнями.

— Помнится, наряженное дерево со свечами вначале было чисто немецкой традицией, — сообщила Умственная Гармония, — Но ко времени Вторжения буквально каждая этническая группа на Земле, даже не исповедовавшая христианство, в той или иной форме переняла этот обычай и начала праздновать Рождество, которое из чисто религиозного праздника преобразилось в светский, воплотивший в себе вселенские традиции обмена подарками, дружного веселья и семейной сплоченности.

Между толпами, любующимися елками, носились вприпрыжку пучеглазые гии в красных и зеленых туниках, отороченных белым мехом, и в остроконечных шапках с белыми помпонами. Они раздавали леденцовые палочки, апельсины, пирожки, конфеты, фруктовые тарталетки, пряничных человечков, марципановые фрукты и всякие другие сласти.

— Погляди, мамушка! — закричала девочка, которой подсюсюкивающий гии только что дал сахарный кренделек. — Птица Великан! Совсем как по тридивизору!

— Видимо, популярный персонаж детских сказок, — шепнул Вектор своим коллегам. — Как хорошо, что гии надели маскарадные костюмы, хотя, надо признаться, милые создания выглядят в них еще нелепее обычного.

— Все мы то, что мы есть, — сказало Бесконечное Приближение, а остальные не преминули заметить, что для этой прогулки оно уложило прямые черные волосы в изящную прическу и в довершение эффекта облачилось в броский восточный наряд изумрудного цвета.

— Клянусь Первичной Энтелехией!.. — Душевное Равновесие указало на живописную группу полтроянцев за елками, собравшую особенно большую толпу. — Что, собственно, это означает?

Умственная Гармония быстро взглянула в историческую библиотеку Орба:

— Видимо, фольклорное истолкование мифа о божественном рождении. Видите эти «ясли» для домашних животных? Такие сцены популярны у христиан, в частности у итальянцев. Данная вариация включает анахроничных итальянских крестьян Земли восемнадцатого века, а также ангелов, трех волхвов и другие традиционные фигуры. Оригиналы представляли собой прекрасные статуэтки, которые неаполитанские аристократы нередко вырезали собственноручно, а затем наряжали в красивые костюмы, украшенные настоящими кружевами, драгоценными металлами и драгоценными камнями. Полтроянцы просто… э… увеличили «ясли», сохраняя пропорции, и превратили их в живую картину.

Четверо лилмикских сущностей пробирались в людском водовороте, иногда принимая то или иное рождественское лакомство от гии или полтроянца в соответствующих костюмах. Полтроянцы в большинстве преобразились в миниатюрных Санта-Клаусов.

— Глядя вокруг, — сказала Гармония, — замечаешь, что полтроянцы воспроизводят множество разных аспектов пожилого дарителя даров. У французов он зовется Пер Ноэль, Батюшка Рождество, — как и у англичан. Вон там мы видим образцы Деда-Мороза, традиционного русского и украинского персонажа, которому часто помогает существо женского пола — Снежная Дева, или Снегурочка. Китайский персонаж именуется Старец Рождество. Некоторые японцы отдают предпочтение Санта-Клаусу, тогда как другие видят дарителя даров в веселом боге Хотейосо с глазами па затылке, чтобы следить, ведут себя дети хорошо или шалят.

— Курисумасу о-медето! — воскликнул лиловолицый Санта-куросу, приняв Приближение за японку и вручая ей маленький апельсин.

— О-су-сама дешита! — сказало Приближение, кланяясь.

— Вон тот интересный вариант известен в Польше как Звездный Человек, — продолжала Гармония. — Возможно, это какое-то языческое божество, которого христиане сохранили по ассоциации с Вифлеемской Звездой… У многих народов ежегодным дарителем даров выступает святой Николай, щедрый епископ. Он иногда связан с Рождеством, иногда нет. Его греческое имя менялось: синтер Клаас — голландский святой Николай — стал прототипом Сайта-Клауса, а вот и он сам в епископской митре. Заметьте, его сопровождает темная фигура, Черный Питер, некогда наказывавший плохих детей и ничего никому не даривший. В мифах о дарителе даров мотив наказания встречается очень часто, но теперь все человеческие дети на Рождество попадают в разряд «хороших». Кое-где в Германии, в Австрии и Швейцарии дары раздает ангелочек, символизирующий Христа-младенца, — Кристкиндл или Крисе Крингл, которого сопровождает демонический спутник. В скандинавских странах рождественские подарки раздают гномы вроде вон тех — Юлниссе, Юлтомтен и Юлесвенн, что явно восходит к дохристианской традиции.

Четверка лилмикских Надзирателей задержалась возле еще одного представления, собравшего много зрителей: среди искусственных льдов и снега стоял забавный домик, из которого одетые эльфами полтроянцы выносили красиво упакованные подарки и укладывали их в санки, запряженные восемью небольшими четвероногими.

— Вон тот, в красном костюме, черных сапогах и с седой бородой, — наиболее типичное воплощение Санта-Клауса, — сказала Гармония. — Эта первоначальная североамериканская фигура получила такую рекламу, обрела такой мистический ореол, что быстро вытеснила всех других дарителей даров в Конфедерации Землян. Естественно, с религией он ничего общего не имеет.

Внезапно детишки в толпе разразились возбужденными криками.

— Взгляните туда, — сказала Родственная Тенденция. — Этот эльф вывел еще одно роботоживотное, чтобы запрячь его во главе октета. Какой уродец! Он изображает мутанта? Да нет, никакое живое существо не может быть таким.

— Это, — со вздохом сказала Гармония, — Рудольф, Красноносый Северный Олень — фантазия третьестепенного американского писателя Роберта Мэя. Только Бесконечному известно, почему эта зверюга так твердо прилипла к рождественскому мифу. Докучать вам слащавой сказочкой о Рудольфе нет смысла. Перепев сказки о Гадком Утенке. Достаточно сказать, что симпатии к Рудольфу человеческих детей указывают на врожденную беспросветность их психики.

«Чепуха!» — произнес веселый психоголос, так хорошо им знакомый.

— Привет, Координатор! — воскликнули четверо Надзирателей.

Самый старший из них, носивший свое человеческое обличье с куда большим шиком, чем его сосущности, прошел к ним сквозь густую толпу, в которой дети (и многие взрослые) вслед за полтроянскими эльфами затянули песню о Рудольфе. Смеющиеся серые глаза, румяные щеки, щеголевато подстриженные седые волосы и борода, элегантный темно-бордовый костюм-тройка, веточка остролиста в петлице — Примиряющий Координатор мог бы послужить прототипом не только Санта-Клауса, но и парижского бульвардье. На нем был даже цилиндр.

— Не пойти ли нам дальше? — предложил Координатор. — Там британцы с немцами и гии распевают застольные песни.

— Наконец-то ты появился, — сказало Равновесие, и черты его окаменели от попытки помешать непокорным мимическим мышцам выразить неодобрение. Лицо у него было европейского типа, а одежда состояла из модного плаща с капюшоном и костюма металлически-серого и кораллового цветов. Второй «мужчина» — Родственная Тенденция — щеголял в темно-серой пиджачной паре из твида, розовой рубашке и пестром галстуке. — Два неотложных дела требуют внимания Лилмикского Надзирательства, — продолжало Равновесие, — а Первый Надзиратель…

— Мне надо было заняться кое-чем. Но я готов приступить немедленно… Какой прекрасный Рождественский праздник. Не забыть бы поздравить гии и полтроянцев.

Они остановились перед сценической площадкой: человеческая труппа под аккомпанемент оркестра экзотиков танцевала балет «Щелкунчик». Координатор сдвинул брови.

— Оформление Мориса Сендака? Да, безусловно.

— Будь так добр! — перебило его Равновесие. — Произошло еще одно жуткое убийство. Маргарет Стрейхорн, кандидат в Магнаты и жена Дэвида Сомерледа Макгрегора, была убита неизвестной сущностью прямо тут, на нашем Орбе. Написанная покойной записка сообщала, что она добровольно уходит из жизни. Однако Магистрат с достаточными основаниями отрицает факт самоубийства.

— Существует серьезное подозрение, — сказало Бесконечное Приближение, — что Маргарет Стрейхорн стала жертвой убийцы, уже покушавшегося однажды на ее жизнь. И покушавшийся прибегнул к тому же своеобразному приему высасывания жизненной силы, следы которого были обнаружены на трупе Бретта Макаллистера.

— А конкретные подозреваемые есть? — спросил Координатор, не отводя глаз от сцены, где страшный Мышиный Царь угрожал Мари.

— Официально их нет, — ответила Родственная Тенденция. — Многие люди верят, что Орб нашпигован механическими средствами наблюдения. Но, как нам хорошо известно, это не так. У нас нет способа установить, как погибла Маргарет Стрейхорн. Крондакский Аналитик, ведущий дело, предложил, чтобы членов семьи Ремилардов, проживавших на планетоиде во время убийства, допросили как можно тщательнее. Мы наложили вето, указав, что нет достаточных улик, чтобы оправдать применение столь жесткой процедуры, которая нанесет серьезный ущерб суверенному достоинству и престижу тех, кто будет ей подвергнут.

— Правильно, — одобрил Координатор.

Бесконечное Приближение позволило, чтобы его фарфорового лица коснулась гримаса разочарования.

— Кроме того, судебные следователи все равно не сумели бы извлечь из Ремилардов правду.

— Тоже верно, — согласился Координатор. На сцене Мари швырнула туфлю в Мышиного Царя, и победа наконец начала клониться на сторону оловянных солдатиков. — Так в чем же ваша проблема?

Все четверо проецировали изумленное неодобрение.

— Это совершенно понятно! — визгливо воскликнуло Приближение. — Нарочитая несообразительность! Очередное потворство предфиксированным человеческим особенностям. Чем объяснить такое надменное обхождение с нами?

Координатор потрепал возмущенную сущность по плечу.

— Не следует позволять женским гормонам в физическом теле так затуманивать логическое мышление. Что ты предлагаешь? Чтобы мы, лилмики, вели следствие сами? И например, психосозидательно препарировали мозг Ремилардов, чтобы проверить, не приложил ли кто-нибудь из них руку к убийству?

— Видимо, это единственный способ найти выход из тупика. — Квинтэссенция уклонилась от руки владыки, сделав вид, будто поправляет платье. — Прямо под нашими фигуральными носами совершено убийство, и мы ничем не можем облегчить Магистрату поимку преступника.

— Да, — подтвердил Координатор, — не можем. Я категорически против лилмикского вмешательства в настоящий момент. Будьте уверены, сейчас показано терпение. И только терпение.

— Дэвид Сомерлед Макгрегор вчера решил не снимать свою кандидатуру в Первые Магнаты, — сказала Тенденция. — Возможно, его жизни тоже угрожает опасность, если мотивом убийства Маргарет Стрейхорн было желание заставить его отказаться от соперничества с Полем Ремилардом. Это второе важное дело, которое мы хотели обсудить с тобой.

— Несомненно, риск новых насильственных действий существует, — признал Координатор. — Но Дэвид Великий Магистр в принуждении. Если он не потеряет головы — а этого не будет, — убийца не сможет прикоснуться к нему. Поверьте мне.

Четверо сущностей укрылись за психобарьерами, но ничего не смогли поделать с укоризненным выражением, которое приняли их лица. А музыка оркестра возвестила превращение неказистой игрушки в прекрасного принца.

— Мы должны поверить, — объявила Умственная Гармония тоном покорности судьбе, — хотя даже нам ясно, что ему известно, кто убийца.

— И он не собирается принимать никаких мер! — вскричало Бесконечное Приближение.

Координатор невозмутимо смотрел на двух лилмиков в женском обличье.