Глава 1

— Ты ведь знаком с ней? Куинн слегка заколебался.

— Моя мать была знакома, — быстро уточнил он, понимая всю условность такого различия. Конечно, он был знаком с ней. Даже слишком близко знаком, с горечью подумал он. Но это не касается Гектора Пикарда. И не будет касаться, сколько бы тот ни выспрашивал.

— Когда это было?

Гектор не отступал, и Куинн, поднявшись из своего кресла, с напускным безразличием подошел к окну. Но за стеклом не было ничего, кроме высотного здания Канарской пристани, на которое выходили окна этого прекрасно расположенного офиса.

— Давно, — рассеянно ответил он. — Лет десять, не меньше. Еще до ее скандала с «Интерконтиненталем». Понятия не имею, где она сейчас. — Он помолчал. — Как в воду канула.

— Я знаю. — Что знаете?

— Знаю, где она сейчас. Или… — Гектор нетерпеливо пожал плечами, — в любом случае догадываюсь. Можно даже сказать, уверен.

Реакцией на самодовольное заявление Гектора было нескрываемое недоверие.

— Как?.. Где?

— Ну, у меня свои источники информации, — с довольной усмешкой ответил Гектор. — Ты ведь не единственный журналист в моем штате, Мариотт. Еще кое-кто работает, чтобы подсидеть тебя. Среди них и хорошо осведомленные люди, если тебя это интересует.

Темные брови Куинна нахмурились.

— Что дальше?

Гектор проглотил вызывающий тон Куинна. Общение с этим молодым человеком обычно выбивало его из колеи, но на этот раз он предвкушал успех.

— Последняя серия никуда не годится, и ты это знаешь! — твердо заявил он. — Я имею в виду, кого мы посадили перед камерой? Пару второсортных актеришек, имена которых никому не известны! Бывшего боксера, которому выбили все мозги на ринге, хотя он пытается убедить нас в обратном! Троицу пожилых Ромео от политики, чьи сексуальные подвиги никому не интересны!

Куинн не смог скрыть усмешку.

— Господи, — произнес он, — хоть чем-то, но похвалиться! Упаси меня Бог от амбициозных продюсеров. Нет ничего более расхолаживающего, чем разглядывание людей в лупу, не так ли?

Гектор посуровел.

— Обойдемся без ханжеских рассуждений, Мариотт. В свое время ты поучаствовал в этой грызне. Я знаю, ты подрывал доверие к проекту с самого начала…

— Ну, я был не оригинален…

— Но не только ты виноват в его провале.

— Неужели? — Куинн с видом полного безразличия сложил руки на груди. — Гектор, даже девица, которая разносит чай, сказала бы тебе, что такой сюжет обречен!

— Ты думаешь? — Мясистые губы Гектора злобно скривились. Последняя серия передач была его детищем, и он не хотел отказываться от нее, несмотря на неодобрение Куинна. При своих внушительных габаритах Гектор не производил впечатления внушительной личности, во всяком случае, на ближайших сотрудников, однако он умел быть при желании крайне агрессивен, и это был как раз тот случай. — Тогда, может, ей следует сидеть в этом кресле вместо меня? — фыркнул он. — Или ты сам к нему примеряешься? Наверное, не в первый раз притесняемый ассистент продюсера полагает, что знает все лучше других.

— Я не говорил этого, — вздохнул Куинн. Гектор был добр к нему, и ему не хотелось портить отношения. — Я просто думаю, что нам нужен, пожалуй, новый угол зрения. Банальное перетряхивание грязного белья людей, которые, по вашему мнению, чего-то достигли, уже не притягивает зрителей.

— Я не согласен. — К ужасу Куинна, Гектор не собирался сдаваться без боя. — Я, конечно, признаю, что персонажи, которых мы показали, не захватывают воображение публики. Ну да, это разного сорта неудачники. Но следующая серия будет другой. Не хочешь ли ты сказать, что люди не захотели бы ничего знать о Мэрилин Монро, будь она все еще жива?

— Нет, — уступил Куинн, — но Мэрилин Монро мертва.

— Неужели? — саркастически произнес Гектор, но Куинна трудно было смутить.

— Именно поэтому она в центре новостей, — уверенно продолжал он. — Если бы она состарилась, сохранив или не сохранив привлекательность, сомневаюсь, что ею все еще интересовалась бы публика. Именно краткость ее жизни и обстоятельства смерти по-прежнему остаются сенсацией. Гектор засопел.

— Ну ладно. Возможно, Мэрилин Монро — неудачный пример. Согласен, она особый случай. Но это не значит, что идея никуда не годится. Готов поспорить, ты бы мог, если бы захотел, притащить несколько колоритных фигур. — Гектор прищурился. — Ты же знаешь, я нанял тебя не за твою впечатляющую родословную.

— Я полагал, вы держите меня на работе, потому что я с ней хорошо справляюсь, — с некоторой обидой пробормотал Куинн. — Не говорите, что ослеплены моим происхождением. Я буду разочарован, если окажется, что вы просто хотите напиться моей благородной крови!

Гектор вышел из себя.

— Я тебе не вампир, Куинн, — пробрюзжал он.

— А я вам не пропуск в светскую хронику, — огрызнулся молодой человек. — Ради Бога, Гектор, не думаете ли вы, что я буду поставлять конфиденциальную информацию о моих друзьях?

— Нет, — после паузы ответил Гектор. — Я просто хочу, чтобы ты встретился с Джулией Харви. С Джулией Харви… Куинн расправил плечи.

— Нет.

— Почему?

— Она — подруга… была подругой моей матери.

— Не очень близкой подругой. Не членом семьи. Я не прошу тебя рассказывать подробности из жизни твоих близких друзей, Куинн. — Гектор пожевал губами. — Ведь о Джулии Харви не было слышно так долго, что она уже не должна волновать ни тебя, ни твою мать.

— Нет. — Отказ Куинна прозвучал категорично. Неуступчивый вид Гектара заставил его повторить:

— Я сказал «нет». Найдите кого-нибудь другого. Я не желаю в этом участвовать.

— Но ты уже участвуешь, — со злостью напомнил Гектор. — Кроме того, черт возьми, у меня нет времени искать кого-то еще. Насколько я знаю, ее могли спугнуть. Она сбежит, Куинн. И если из-за тебя я потеряю этот шанс, никогда тебе не прощу.

— Минутку. — Куинн уставился на него. — Вы сказали, кто-то нашел ее. Зачем вам я?

Гектор пожал плечами.

. — Я сказал, что знаю, где она, — нехотя уточнил он. — По крайней мере, — он нетерпеливо махнул рукой, — знаю, где она может быть. Нэвил не встречался с ней. Но это не значит, что ее там нет. Это просто значит, что он бы не узнал эту женщину, даже если бы встретил ее.

Куинн продолжал смотреть на него в упор.

— Вы действительно уже пытались взять у нее интервью?

— А что тут такого? — занял оборону Гектор. — Почему я должен отказаться от своего лучшего выстрела? — Он вскинул руки, словно защищаясь. — Ни один человек с репутацией как у этой леди не может рассчитывать на забвение публики.

— Послушайте, Гектор…

— Нет, это ты послушай, Куинн. — Гектор смерил его агрессивным взглядом. — У тебя здесь свой интерес. Я понимаю. Она была подружкой твоей матери, и ты считаешь, что должен проявлять к ней из-за этого какую-то лояльность. — Он покачал головой. — Так вот, позволь сказать тебе, ты ошибаешься. В этом мире люди хватают друг друга за глотку, Куинн. И такой женщине, как Джулия Харви, — женщине, ставшей при жизни легендой, — нечего рассчитывать, что ее оставят в покое. Этой актрисе посчастливилось завоевать поддержку публики — можно сказать, даже поклонение, — когда она в этом нуждалась. Позволено ли ей умыть, как говорится, руки без объяснений? Куинн почувствовал, что накаляется.

— И вы полагаете, это дает вам право искать ее? Вы полагаете, раз она работала на публику, ее личная жизнь — тоже общественное достояние?

— Побереги свою чувствительность, Куинн. Это тебе не идет. Если хочешь знать мое личное мнение, — да, я полагаю, она потеряла всякое право на анонимность, как только взошла на первую ступень к своему успеху. Мы здесь говорим о деньгах, Куинн, о больших деньгах. Итак, зачем женщине, зарабатывавшей такую кучу баксов, бросать все без видимых причин?

— Возможно, у нее были причины. — Но без подготовки Куинн не мог бы придумать ни одной. Долгие годы он пытался и сам их найти, пока время — и его собственная потеря иллюзий — не излечило его от этих попыток.

— Например? — спросил Гектор. — Смертельная болезнь? — Он недоверчиво фыркнул. — Но она до сих пор жива.

— Если даже так…

— Может, психические отклонения? — настаивал Гектор. — Как думаешь, она принимала таблетки? Но такие люди постоянно на виду. Не поверю, что это не проявилось бы.

Куинн глубоко вздохнул.

— Ну так каково ваше объяснение?

Гектор пожал плечами.

— Нет объяснений. Вот что самое интригующее. Перед нами женщина, которая играла со всеми звездами киноиндустрии, а потом просто исчезла. Более десяти лет она была одной из самых высокооплачиваемых актрис всех времен. В восьмидесятые годы завоевывала все мыслимые награды. Имела возможность выбирать роли и партнеров. Что произошло потом? У нее случился зубодробительный конфликт с «Интерконтиненталем» — Бог весть почему, — после чего она пропала с экрана. — Он щелкнул пальцами. — Раз, и готово. Вот она была, и вот ее нет. Как думаешь, ее поклонники заслуживают знать правду об этом исчезновении? Ты, Куинн, может, и не чесал в затылке, но мы, не такие заядлые моралисты, сгорали от любопытства.

Куинн сжал челюсти. Конечно, Гектор попал в точку. Даже если бы одна из ведущих телевизионных станций не планировала повторный показ всех ее фильмов, люди всегда интересуются тайной. И начинать новую серию передач «За кулисами времени» с такого имени, как Джулия Харви, — надежный способ повысить их рейтинг. Ко всему прочему долгие годы циркулировали слухи о ее смерти. Было бы удачным ходом показать ее живой. Кроме того…

Куинн вдруг перестал колебаться. Кроме того — что? Он нахмурился. Проклятие, чем она занималась все эти годы? В сущности, она должна объяснить это и ему. Но, как и остальным, ему достался чистый лист.

— Заинтересовался?

Гектор, кажется, почувствовал, что ассистент сдается, но его понимающая ухмылка только усилила раздражение Куинна. Хотя, откровенно говоря, тот сумел пробудить в нем любопытство. Действительно .ли Гектор знает, где она живет? Или болтовня о поездке Нэвила была просто для затравки?

Глубоко вздохнув, Куинн сунул руки в задние карманы вельветовых брюк. Этот жест помог ему избавиться от липкой влаги, выступившей на ладонях, и принять позу независимого человека, не робеющего перед новым заданием. Господи, он не видел эту женщину уже десять лет. Десять лет прошло с тех пор, когда она играла с ним в свои игры. Почему он боится предстать перед ней? Он уже не зеленый юнец. И определенно ничем ей не обязан.

— Ну?

Гектор ждал, и Куинн знал, что не сможет отказаться. В конце концов, если новая серия провалится, его тоже ничего хорошего не ждет. Так ли уж ему на это наплевать? Не переигрывает ли он со своей щепетильностью? Решайся же наконец!

— Где она?

Гектор осторожно спросил:

— Так ты займешься этим? Куинн пожал плечами.

— Разве есть выбор?

— У каждого есть выбор, мой мальчик. Куинн усмехнулся. Ну да. Конечно. Если тебе все равно, сохранишь ли ты работу.

— Я сделаю, что смогу, — сказал он, вынимая руки из карманов и нервно запуская пальцы в волосы, — но ничего не обещаю. Она может отказаться от встречи со мной.

— Сомневаюсь, — с иронией ответил Гектор. — Авторитетно заявляю, ты — именно тот тип мужчин, которые ей нравятся. Темноволосый, хорошо сложен — хотя на твоем месте я бы сменил прическу. Жаль, что ты был совсем ребенком, когда она дружила с твоей матерью. А то мог бы рассказать кое-какие истории, не предназначенные для печати.

Куинн заставил себя сохранить невозмутимость. В конце концов, в этом у него огромный опыт. Когда Джулия только исчезла, его мать постоянно беспокоилась, почему. Не догадываясь об их отношениях, она изливала Куинну все свои страхи и угрызения совести.

Господи, как он ненавидел ее разговоры! В то время он безнадежно пытался разобраться в собственных чувствах и ему меньше всего хотелось обсуждать Джулию со своей матерью.

Если бы леди Мариотт не была такой горячей ее поклонницей! Если бы она не заставила мужа организовать это гала-представление, на котором познакомилась с ней! Без всего этого они бы никогда не встретились. И конечно, Джулия и Изабель Мариотт никогда бы не стали подругами…

Гектор поднялся из-за стола и, подойдя к Куинну, похлопал его по плечу в знак одобрения. Его энтузиазм был бы заразителен, если бы Куинна не мучила мысль, что уж ему-то не стоило встревать в это дело.

— Итак, где она? — спросил он, сопротивляясь попыткам Гектора превратить эту капитуляцию в праздник. Он был уверен, что шефу его поездка ничего не даст. Джулия Харви никогда не согласится на то, что ему нужно.

— В Сан-Хасинто, — с видом триумфатора наконец объявил Гектор, и у Куинна сдавило сердце. — Это маленький островок рядом с Кайманами, — продолжал шеф, наливая себе еще стакан скотча и вдыхая его букет. — Сомневаюсь, чтобы кто-то слышал о нем. Насколько я знаю, она живет там все эти годы затворницей.

Время ленча застало Куинна взгромоздившимся на высокий табурет в баре и просматривающим папку с информацией о Джулии Харви, которую дал ему Гектор. Папка была увесистой и содержала толстую пачку вырезок из газет и журналов как минимум десятилетней давности.

Некоторые вырезки относились к семидесятым годам, когда ее впервые заметили в постановке драматической школы. В отличие от большинства подающих надежды актрис Джулии не требовалось бороться за успех. Как написал один восторженный обозреватель, «актрисы калибра мисс Харви рождаются для того, чтобы осветить жизнь простым смертным». В придачу у нее предполагалось божественное вдохновение и скромный характер.

Конечно, когда она добилась большего успеха, обзоры стали менее идеалистичны, но не менее цветисты. Начали циркулировать истории о ее любовных похождениях, она подозревалась в связях со всеми своими партнерами. Злобная киношная шушера окрестила ее людоедкой, а слухи о ее изменах раздували огонь злословия.

Но, несмотря ни на что, Джулия оставалась горячо любима своими поклонниками — да и теми людьми, которые полагали, что знают о ней все, — некоторым сарказмом признал Куинн, заказывая бутылку пива. Какова бы ни была правда о ней, она оставалась божественной и недосягаемой, головной болью для врагов и иконой для друзей. В папке были десятки фотографий, и хотя у Куна не было желания разглядывать эту женщину, не мог не признать ее красоту. Светлые волосы скорее серебристые, чем золотистые, бархатная кожа, зеленые глаза и прекрасные губы, за которые можно пойти на смерть, — да. Бог одарил Джулию Харви щедрее, чем остальных. Так почему же она решила бросить все это? Что заставило ее прервать карьеру? Каков бы ни был секрет, она хранит его десять лет. Неужели Гектор не понимает, что она не откроет его и сейчас?

— Прости, дорогой, опоздала.

Сюзан Айткен скользнула на соседний табурет и клюнула Куинна в щеку холодными губами. Снаружи температура колебалась где-то около нуля, но в баре было тепло, и Сюзан с удовольствием поежилась, вздернув худые плечи.

— Пустяки.

Куинн постарался улыбнуться ей, что потребовало больших усилий, чем он ожидал, и кивнул в сторону стойки.

— Ты чего-то хочешь?

— Думаю, как обычно, — мягко ответила она, и Куинн заказал спритцер. Сюзан заглянула ему через плечо. — Чем ты занимаешься?

Подавив нелепое желание спрятать от нее папку, Куинн придвинул к ней фотографии.

— Посмотри сама, — сказал он и, допив пиво, знаком показал бармену, что хочет еще. В конце концов, эти бутылочки всего по полпинты, утешил он себя, сознавая, что пьет за ленчем больше обычного. — Пикард хочет сделать о ней передачу, если мы сможем найти ее.

Сюзан склонилась над папкой, локон каштановых волос мягко лег на ее щеку. В отличие от Джулии Харви, чья красота — сплошной чувственный призыв, очарование Сюзан скрывалось в ее миниатюрности, изящных формах тела и тонких чертах лица. Отец называл ее своей карманной Венерой, и такое определение вполне ей подходило.

— Джулия Харви, — удивленно произнесла Сюзан. — Я думала, она умерла.

Куинн поборол желание забрать папку обратно и с напускной беззаботностью пожал плечами.

— Так думают многие. Сюзан подняла глаза.

— Но она жива?

— Очевидно, да. — Куинн услышал нотки раздражения в своем голосе и постарался взять себя в руки. — Как сказал Гектор, она живет на удаленном островке в Карибском море. Каким-то образом — не желаю даже знать как — он выследил, где она обитает. И хочет, чтобы я встретился с ней. Чтобы убедил сотрудничать.

— Ты? — Голубые глаза Сюзан расширились. — Но почему? Это же не твоя работа.

— Не моя, — согласился Куинн, не уверенный, стоит ли ему обсуждать этот вопрос. — В общем, моя мать была ее горячей поклонницей.

— Только твоя мать?

— Что ты?.. — приготовился было Куинн к обороне, но понял, что Сюзан шутит. На лице ее было написано озорство, и лишь от агрессивной реакции Куинна по нему пробежала тень беспокойства. — Она ровесница моей матери, а не моя, — закончил он скорее с вызовом, чем оправдываясь. — Отстань от меня.

Сюзан решила не обострять ситуацию. — Конечно, известно, что мужчины меньше поклоняются идолам, — покладисто ответила она. — Все равно я не понимаю. Что из того, что твоя мать была ее поклонницей?

— Они были подругами, — нехотя сказал Куинн. — Во всяком случае, близкими знакомыми. Джулия Харви провела несколько уикендов в поместье Кортланд.

— Правда? — Сюзан взглянула на него. — Ты никогда не говорил об этом.

— Неужели? — Куинн снова непроизвольно занял оборону. — Это было задолго до нашего знакомства. А потом она пропала из виду.

— Так твоя мать по-прежнему общается с ней? Сюзан была ужасно назойлива. Она прихлебывала свое вино и поглядывала на него через стенку бокала, дожидаясь ответа. Куинн пожалел, что принес с собой папку о Харви. Но любопытство оказалось сильнее его, внутренне он уже был готов начать расследование.

— Нет, — ответил он, забирая у нее папку и подвигая себе под локоть. — Они не настолько близки. Я, кажется, припоминаю, что Джулия вернулась в Голливуд сниматься в «Интерконтиненталь»…

— В «Интерконтиненталь студиос», — уточнила Сюзан, и Куинн кивнул.

— Потом после какой-то заварушки она как сквозь землю провалилась.

— Как интригующе! — заинтересованно воскликнула Сюзан. — А сам-то ты знаешь, что случилось?

— Нет. — Куинн старался говорить небрежно. — Кажется, мама пару раз написала ей, но она не ответила. Мы даже не знаем, получила ли она письма.

— Господи! — Сюзан поставила бокал и сжала обтянутые перчатками руки. — Как таинственно!

— Очень таинственно, — эхом отозвался Куинн. Потом решительным голосом спросил:

— Что бы тебе хотелось съесть? — Он заглянул в меню на краю стойки. — Пиццу? Лазанью? Или просто сэндвич?

— Просто сэндвич, пожалуйста, — сказала Сюзан, очевидно сочтя что уже достаточно тепло, чтобы снять перчатки. — Итак, где, ты сказал, она сейчас?

Куинн ничего не говорил, кроме упоминания обширной Карибской акватории. Надо надеяться, что дело с Джулией Харви отложится до лучших времен. Плохо, что Гектор настаивает на его отъезде в ближайшие дни. Так или иначе, у него нет желания тратить время, пересказывая все, что он узнал о ней.

— Где-то рядом с Каймановыми островами, — сухо сказал он, показывая своим тоном нежелание продолжать обсуждение. — Я тоже съем сэндвич. С чем ты предпочитаешь? С яичным майонезом или с говядиной?

— С говядиной, пожалуйста, — ответила Сюзан тоненьким голосом, и у Куинна появилась надежда, что Сюзан не будет злиться на его раздражительность. Слава Богу, она никогда раньше не проявляла интереса к его работе. Больше всего на свете Сюзан любила удовольствия. Она никогда не могла понять, зачем Куинн работает так много, если нет необходимости. Пока это было единственным разногласием в их отношениях.

— Итак, — сказал он, заказав сэндвичи, — найдем столик? — Он подхватил пухлую папку под мышку и забрал ее бокал и свой собственный. — Вон там свободный. — Он осторожно съехал с табурета. — Тебе помочь?

Сюзан покачала головой и, хотя ее ноги были значительно короче, ловко соскользнула вниз. Затем направилась к угловому столику, на который указал Куинн, выбрав стул напротив него вместо того, чтобы сесть на одну скамью.

— Чем ты занималась сегодня утром? — спросил Куинн, когда они сели, стараясь не обращать внимания на ее нахмуренное лицо. Конечно, нетрудно догадаться. Наверное, поход по магазинам. Ленивая прогулка через Харродс и кофе с одной из подружек.

Сюзан пожала плечами.

— Почти ничем.

— Магазины?

— Даже и не думала .о магазинах, — вспылила она, и Куинн пожалел о вырвавшейся реплике, столь очевидно ее уязвившей.

— Хорошо, — мягко сказал он, — так чем ты занималась? Ах да! Я забыл. Сегодня вторник. Ты же ходишь по вторникам в клуб здоровья. Неудивительно, что щечки у тебя такие розовые.

— Если мои щеки розовые, то из-за того, что я пререкаюсь с тобой, — резко парировала Сюзан. — Ты всегда говоришь, что мне неинтересна твоя работа, а сейчас, как только я заинтересовалась, злишься, будто я прошу тебя выдать государственную тайну или что-то в этом роде.

— Сюзи…

— Кому какое дело до Джулии Харви?

— Гектор надеется, что всем, — сухо ответил Куинн.

— Я так не думаю, — фыркнула Сюзан. — Еще одна пережившая свое время киноактриса, насколько я понимаю. Сомневаюсь, чтобы они были так же изысканны в жизни.

— Она совершенно уникальна, — неохотно пробормотал Куинн, понимая, что подставляет себя, защищая ее, и Сюзан действительно бросила на него уничтожающий взгляд.

— Ты так считаешь? Я думала, ты намного моложе ее, чтобы мог это заметить. Куинн вздохнул.

— Не злобствуй, Сюзи. Тебе это не идет.

— Ну ладно… — Сюзан тряхнула головой. — Не вижу ничего мудреного в игре актеров в кино. Я слышала, они снимаются около минуты за один раз. Им даже не нужно помнить текст. Папа говорит, что это просто заколачивание денег.

Ему следовало бы знать это, подумал Куинн с неожиданной злобой. Он не часто был согласен со взглядами Максвела Айткена, одного из самых влиятельных бизнесменов в стране, главы «Корпорейтед фудс» и системы процветающих супермаркетов. Уж кто разбирается в заколачивании денег, так это он, что еще не делает его экспертом в кинопроизводстве.

Однако ответ Куинна не располагал к продолжению дискуссии:

— Даже так? Ладно, может, твой отец и прав. — И он добавил:

— Прости, если я показался груб. Сюзан тут же смягчилась.

— Ладно, ты вовсе не груб. Бывает, — сказала она, протягивая руку через стол и сжимая его пальцы. Она засмеялась. — Ты просто выглядишь сердитым, вот и все. Из-за того, что не хочешь ехать на встречу с этой женщиной? Пикард давил на тебя, узнав, что твоя мать знакома с ней?

Куинн проглотил комок в горле.

— Что-то в этом роде, — поспешно согласился он. — А сейчас поговорим о чем-нибудь другом, а? У меня только полчаса. Во второй половине дня мы записываем последний кусок документального фильма о тюрьме.

Лицо Сюзан заострилось.

— «В зарослях полыни»? — спросила она, слегка поеживаясь, и Куинн сделал кислую мину.

— Нет, — успокоил он ее. — Мы пригласили Патрика Джорджа провести дискуссию между публикой и обществом защиты прав заключенных. Должно быть интересно. Надеюсь, он принадлежит к самому правому крылу.

Сюзан состроила гримасу.

— Не понимаю, как ты можешь участвовать в такого рода дебатах! — воскликнула она. — Я чуть не умерла от страха, когда на прошлой неделе ты сказал, что посетил эту тюрьму. Уверена, твои мать и отец предпочли бы, чтобы ты занялся недвижимостью. Действительно, кто будет присматривать за Кортландом, когда твой отец решит уйти на покой?

Куинн вытянул ноги из-под узкого стола.

— Поверишь или нет, но это не мешает мне спать по ночам, — с подчеркнутой серьезностью произнес он, но глаза его, в сумрачном свете скорее черные, чем серые, насмешливо сверкнули. — Если ты хочешь стать хозяйкой поместья, Сюзи, думаю, тебе лучше переключить свое внимание на Мэтью. Боюсь, ты будешь разочарована, если надеешься, что я когда-нибудь изменюсь.

Сюзан надула губы.

— Но ведь ты старший сын! — Она покачала головой. — На это надеюсь не только я.

— Блаженны не питающие надежд, ибо они ни в чем не разочаруются, — с усмешкой ответил Куинн, и Сюзан вздохнула.

— Кто это сказал?

— Полагаю, я — если верить собственным ушам.

Сюзан осуждающе посмотрела на него.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Тогда, думаю, римский папа. Точно. Папа Александр, 1688 — 1744, поэт и философ.

На лице Сюзан было написано, что ей хотелось бы ответить колкостью, но прибытие сэндвичей предотвратило всплеск украшающей прекрасный пол желчи. Вместо этого она довольствовалась заявлением:

— Ты у меня такой умный! Совсем не понимаю, что ты нашел в такой дурочке, как я.

— Правда?

Глаза Куинна смерили ее через стол колючим взглядом, и Сюзан, довольно посмеиваясь, откусила свой сэндвич.

— Ну ладно, — смягчилась она, кладя в рот кусок говядины и обезоруживающе заливаясь румянцем. — Пожалуйста, Куинн, перестань смотреть на меня так. Ты собирался есть свой ленч.

Глава 2

…Элизабет вскрикнула, и Гарольд промахнулся почти на два фута. Героини так не поступают, недовольно подумал Гарольд, но даже он испугался бы внезапного появления дракона. Дракон выглядит, конечно, дружелюбно, но это не значит, что нужно любить его. Он такой большой, белесый и чешуйчатый! Как убедить Элизабет, что ей нечего бояться, если у самого сердце в лапы уходит? В конце концов, она всего лишь девочка…

Хватит женской эмансипации, недовольно усмехнувшись, подумала Джулия, кладя руки на поясницу и выгибая затекшую спину. Все же Гарольд — герой романа. И публика, для которой она пишет, не заметит небольшого шовинизма.

В конце концов, это новая для нее тема, духом которой она еще не полностью прониклась. Беда в том, что после появления на ее пороге того репортеришки ей стало трудно сосредоточиться на чем-либо вымышленном, а создание мужественного характера главного героя требует особого подхода.

Все же Джейку сюжет нравится, успокоила она себя, решив выбросить из головы тот неприятный инцидент с коротышкой. Но именно после него она попыталась отвлечься на что-то новое. Литературный агент мог бы поставлять в издательства ее книжки о Пенни Паррише, пока юные поклонники не устанут от них, но с двадцатью книгами на полке Джулия была готова сменить тему.

Конечно, мешала и жара. Сейчас термометр показывал далеко за тридцать, и хотя она сидела за компьютером лишь чуть больше часа, спина совершенно затекла, а шорты прилипли к телу.

Может быть, стоило бы писать об огненном драконе, подумала она, критическим оком пробегая последние строчки. Но снежный дракон куда оригинальнее, и Ксанаду, как она его назвала, окажется притягательным персонажем. Несмотря на то что Элизабет из-за него испуганно вскрикивает, подумала она с улыбкой.

Джулия вздохнула и посмотрела на тонкие золотые часики на запястье. Одиннадцать часов, отметила она с некоторым облегчением. Время выпить любимую чашечку кофе. Пусть Гарольд полчасика Поразмышляет над своими возможностями. В конце концов, староанглийские овчарки не отличаются особой живостью ума.

Выбравшись из своего кресла, она направилась на негнущихся ногах через гостиную в просторную кухню, которую спланировала сама. Довольно скромная по размерам, она сочетала в себе уют кухни в фермерском доме с технологией девяностых, и хотя посудомоечной машины не имеется, все принадлежности для приготовления вкусной еды в наличии.

В питании Джулия стала, наверное, экспертом. Она обнаружила у себя, возможно с некоторым опозданием, природный талант к выпечке, сама выращивала большую часть овощей и фруктов и с удовольствием экспериментировала с блюдами.

Между прочим, в самом начале, еще не обнаружив, что может зарабатывать на жизнь писанием детских книжек, Джулия страдала от избытка свободного времени. Присмотр за одним маленьким мальчиком не поглощал всю ту энергию, которую она тратила, будучи постоянно занята в съемках, и первое время ей было нелегко справиться с превращением из публичного лица в частное.

Она не жалела о сделанном. Задолго до решения все бросить в ней зрела внутренняя неудовлетворенность своей жизнью. Несмотря на успех и множество появившихся благодаря ему друзей, она все больше уставала от известности. Вся эта мишура была так утомительна и поверхностна, что она решилась бежать.

Наверное, переломным моментом стала смерть матери. Не подталкивай ее миссис Харви, Джулия вряд ли поступила бы в драматическую школу, давшую толчок ее успешной карьере. Не подозревая о том, что она обездолит тем самым целую рать своих потенциальных почитателей, Джулия хотела поступить в университет, а затем выйти замуж. Она не хотела быть актрисой. Богатство и слава совсем не интересовали ее.

Ну, может быть, не совсем, честно призналась она, вспоминая множество горячих поклонников, появившихся у нее в те дни. Пресс-конференции, вечеринки, встречи со знаменитостями — все это казалось чудесным неопытной Джулии Харви. Она стала любимицей фотографов; кажется, не могла и шагу ступить незамеченной.

А потом ее пригласили в Голливуд и поползли слухи о ее личной жизни… Неважно, что сплетни были лживы и мать не сомневалась, что Джулия ничего не сделала для разрушения своего прежнего образа, — газеты продолжали печатать их. Как будто ее успех пробудил какую-то ненависть в репортерах, прежде аплодировавших ей. Невольно она начала приобретать дурную репутацию, которая нарастала от фильма к фильму.

Но тогда ей еще удавалось справляться с этим. Даже удивительно, как быстро она научилась парировать удары с такой легкостью, что заслуживала комплименты. В конце концов, сплетни о ее романах со всеми партнерами по съемкам были хорошей рекламой. Студии не опровергали их. Из-за них повышался интерес к ее фильмам.

Наверное, все дожидались, когда она сбросит платье. Нагота окончательно подтвердила бы ее дурную славу. В действительности же Джулия никогда не снималась обнаженной. На этом пункте она всегда настаивала при подписании каждого контракта.