— Сеньорита! Она вздохнула и повернулась в его сторону:

— В чем дело?

— Я устраиваю сегодня званый обед, придет несколько друзей. Естественно, вы с Полем будете там. Я предлагаю вам перемирие. Мне не хочется участвовать в словесной потасовке с вами в присутствии моих друзей.

Тони удивленно посмотрела на него, поджав губы. Затем, не сказав ни слова, она пошла по берегу. Это невыносимый человек, совершенно невыносимый!

После ленча Поль повез Тони в Эстраду, маленький городок, где был небольшой рынок, на котором можно было купить все, от рыбы до резного сундука. Внимание Тони привлекли рулоны материи. Она остановилась полюбоваться мягким бархатом, шелками и шифонами, и подумала, кто же покупал такие роскошные вещи в этом маленьком городке. Она купила два отреза материи себе на платье: черный бархат и абрикосового цвета шифон. Когда она купила еще нитки и молнии к платьям, то почувствовала, что не зря потратила время. Затем Поль повел ее в порт, где продавали рыбу с лодок. Женщины несли рыбу в плоских корзинах на голове, и Тони поморщилась при мысли о том, как пахнут их волосы. Женщины стояли и разговаривали, с интересом разглядывая их с Полем. В ушах у них были большие золотые серьги, их платья были яркими, и Тони подумала, что выглядят они очень живописно. Она немного, пожалела, что не взяла с собой фотоаппарат, чтобы заснять их и позже любоваться снимками в своей уютной лондонской квартирке.

Пришло время возвращаться в замок, и Тони с неудовольствием подумала об ожидающем ее званом обеде. Ей не хотелось присутствовать на нем, и она подумала, не отказаться ли, сославшись на головную боль. Несмотря на то, что у нее действительно разболелась голова, Тони не хотела показать, что она испугалась, поэтому, приняв две таблетки аспирина, она пошла в ванную.

Придя из ванной, она стала изучать свой гардероб с некоторым сомнением. Большинство ее вещей были слишком повседневными: она ведь не планировала посещать званые обеды, даваемые португальским графом и его семьей. Однако она подумала, что красное вышитое платье с круглым воротником, расшитым крохотными блестками, должно прекрасно подойти для этого случая. Платье было с короткой расклешенной юбкой и облегающим лифом. Волосы она в этот раз оставила распущенными и, положив немного теней для глаз и бледную помаду для губ, пошла вниз.

Тони сошла с лестницы, не встретив никого, но когда подошла к небольшому холлу, услышала шум голосов. С минуту она стояла, прислушиваясь, немного напуганная той ролью, которую ей предстояло играть. Затем, распрямив плечи, она толкнула дверь и вошла в комнату.

С первого взгляда ей показалось, что комната полна народу, но когда она немного освоилась, то увидела, что кроме графа с графиней, Поля и Франчески там было только четверо неизвестных ей людей. А пятым был мальчик примерно того же возраста, что и Франческа, довольно худой и бледный.

То, что она заметила в следующую минуту, очень обеспокоило ее. Все женщины были в черном или черным с белым. Ее красное платье с короткой юбкой было похоже на цветную страницу среди обычного газетного номера, и она почувствовала, что заливается краской.

Почувствовав ее замешательство, старая графиня подошла к ней и сердечно улыбнулась.

— О, Джанет, дорогое дитя! А мы уже начали думать, куда вы исчезли?

Тони пожала плечами, ее светлые волосы блестели как шелк.

— Извините, графиня. Я слишком долго одевалась. Надеюсь, я не заставила всех вас ждать.

— Всего одну минуту, — деликатно ответила графиня. — Пойдемте, я хочу представить вас гостям.

Тони взглянула на Поля, но тот только удовлетворенно кивнул головой. Она окинула взором безукоризненно одетого графа, успев заметить, что он не один. Маленькая изящная женщина стояла с ним рядом, ее маленькие ручки покоились на графском смокинге. Она смотрела на него, как бы совершенно не замечая других присутствующих, а граф наклонил к ней голову, слушая, что она ему говорит. Тони встретилась с ним взглядом и сразу же отвернулась.

Графиня представила ее сеньору Динарре. Это был пожилой человек, который мог быть скорее другом графини. Там была также и молодая пара, которую представили как сеньора и сеньору Примейро. Сеньора Примейро держалась очень дружелюбно, и после того, как слуга принес Тони рюмку, Изабель Примейро спросила:

— Как вам нравится ваше пребывание в Португалии?

Тони улыбнулась:

— Очень нравится, спасибо, сеньора. Это очень красивая страна! Вы живете поблизости?

— Да, в нескольких милях к северу. Вы должны заставить Поля навестить нас. Мы выращиваем цветы, это очень интересно.

— Спасибо, — вежливо ответила Тони, отпив еще глоток мартини. — Боюсь, что мы с Полем не пробудем здесь долго.

— Что? — Поль подошел к ним. — Дорогая, конечно, мы здесь еще побудем. Не можем же мы убегать, не успев приехать.

Тони сжала губы.

— Ты забываешь о моей работе, дорогой, — сказала она предостерегающе холодным тоном. Старая графиня улыбнулась лукаво.

— Но ваша работа важна для вас только до тех пор, пока вы не выйдете замуж, а я уверена, что Поль собирается изменить ваш статус в ближайшем будущем, не так ли, Поль?

Поль улыбнулся с довольным видом, который так возмущал Тони.

— Естественно, бабушка, я не могу дождаться, когда Джанет станет моей женой. — Он взял ее за руку с видом собственника. — Джанет красивая девушка, как, я уверен, ты уже заметила.

Тони хотела вырвать руку. Никогда она не чувствовала себя такой сердитой и беспомощной. Он ведь не может не понимать, что ставит ее в неловкое положение, но в его голосе были искренние нотки, которые не остались незамеченными Тони.

Еще один человек подошел к ним в сопровождении маленькой темноволосой женщины, элегантно одетой в черное шелковое платье, облегающее ее изящную фигурку. Никогда Тони не была так рада увидеть графа, как в эту минуту, хотя она прекрасно понимала, почему он подошел.

Старая графиня смутилась.

— Моя дорогая Лаура, — воскликнула она, — вы, должно быть, считаете меня ужасно невежливой! Ведь я не познакомила вас с нашей гостьей. Джанет, дорогая, это сеньора Пассаментес, наш большой друг.

Тони с радостью высвободилась из цепких рук Поля, подошла к Лауре и пожала протянутую ей руку. В это время она взглянула прямо в лицо сеньоре Пассаментес и почувствовала, что где-то ее встречала. Лаура тоже посмотрела на нее как-то странно, но через мгновение Тони перестала об этом думать.

— Как поживаете? — сказала Лаура вежливо. Тони постаралась сделать над собой усилие и быть дружелюбной:

— Прекрасно, благодарю вас. А этот мальчик ваш сын?

Глаза Лауры сверкнули.

— Да, это Эстебан, сеньорита. — Затем она опять повернулась к Раулю делла Мария Эстрада, как будто ей прискучила эта беседа.

Тони почувствовала, что обратила на себя внимание остальных. Она взглянула на графа словно по принуждению и, увидев, что он с насмешкой наблюдает за нею, почувствовала гнев. Очевидно, он постарается рассказать Лауре Пассаментес о своем отношении к невесте племянника. Когда разговор стал опять общим, Поль подошел к ней.

— Тебе, я вижу, нелегко, — сказал он со смехом. — Я бы на твоем месте не пытался поддеть сеньору Лауру. Догадываюсь, что меня она тоже не любит.

Тони пожала плечами и холодно посмотрела на Поля.

— Ты и сам ведешь себя довольно свободно, не так ли? Как ты осмелился вести эти разговорчики о нашей свадьбе?

— Ш-шш! — Поль осторожно огляделся вокруг. — Ты прекрасно понимаешь, что мне приходится вести себя таким образом.

Тони скептически взглянула на него.

— Я начинаю думать, что ты действительно собираешься так меня скомпрометировать, что у меня уже не будет пути к отступлению.

— Ну, знаешь. То… то есть Джанет! — Он покраснел. — Давай отложим этот разговор до тех пор, пока не будем одни!

Тони допила свою рюмку, и ей налили еще. Она решительно выпила мартини одним глотком, чтобы хотя бы временно избавиться от чувства неловкости.

— Успокойся, — воскликнул Поль сердитым тоном, когда его дядя остановился рядом с ними. Граф внимательно рассматривал Тони некоторое время.

— Итак, сеньорита, — тихо проговорил он, — вы не пьете.

Тони взглянула на него, широко раскрыв глаза, потом сказала:

— Дай мне сигарету, Поль.

Поль вынул сигареты, жесты его были резкими, но Тони не обратила внимания на его неудовольствие. Тут, к ее облегчению, появился слуга и объявил, что обед подан.

За длинным столом Тони оказалась между Полем и Эстебаном Пассаментес. Мальчик был более дружелюбным, чем его мамаша, и Тони разговаривала с ним свободнее. Он хорошо говорил по-английски. Тони не обращала внимания на Франческу, которая смотрела на нее гневным взором с другой стороны стола. Поль казался мрачным и отрешенным, очевидно, в этот раз ей удалось вызвать его гнев.

Когда обед закончился, все перешли в гостиную, и Лауру Пассаментес уговорили спеть. Эстебана послали за гитарой, и через минуту он вернулся, неся гитару в футляре.

Когда Лаура запела, вся неприязнь Тони испарилась: Лаура чистым высоким голосом прекрасно исполнила несколько народных песен. Музыка была веселой и красочной, и аудитория шумно реагировала на пение. Изабель задумчиво посмотрела на Тони:

— Что вы думаете о нашей культуре, сеньорита Вест? Как вам нравится такая манера исполнения?

Тони улыбнулась:

— Очень нравится. Я думаю, музыка как бы обобщает все основные черты характера народа.

— Да, я согласен с вами, — сказал Жорж Примейро. — Таковы наши люди, веселые и одновременно печальные. У нас много такого, что нужно изменить.

— А, так вы придерживаетесь радикальных взглядов, — смеясь воскликнула Тони. — Я думала, что не встречу такого отношения среди аристократии.

— Но почему? — воскликнула Изабель. — Мы вовсе не слепы к несчастьям, которые мы видим повсюду. Но реформы невероятно трудны.

— Да, — кивнула Тони. — И все же у вас поразительные контрасты между бедными и богатыми!

— Как знать, кто счастливее? — сказал граф, который подошел к ним и стоял сейчас возле Тони, держа в руке рюмку. — Вы принадлежите к той категории людей, которые не видят, что в жизни все относительно.

Тони покраснела.

— Это как раз те аргументы, которые используют такие… такие, как вы, — ответила она, опуская голову.

— Дж… — Джанет! — воскликнул Поль.

— Успокойся, Поль! — глаза графа сузились. — Твоя… невеста меня очень интересует. Продолжайте, пожалуйста, объясните, что вы имеете в виду?

Тони прожала плечами, видя, что оказалась в центре внимания всех присутствующих. Она заметила, что и Франческа наблюдала за ней с насмешливой дерзостью.

— Что я имею в виду? — продолжала Тони холодно, глядя на графа с вызовом. — Я сказала все, что хотела. Но еще я бы хотела узнать, как вы можете так бездумно утверждать, что все на свете относительно? У вас есть какие-либо доказательства?

Граф сделал движение, и Тони показалось, что он похож на зверя из джунглей: такой же ловкий, молчаливый и угрожающий.

— Сеньорита, — сказал он тихо, — мне не нужно доказывать вам мою правоту. Но разве вы можете отрицать, что в течение жизни у человека меняются потребности? Вот вам, например, уже вряд ли понравятся сейчас леденцы, посещение зоопарка, новый плюшевый медвежонок. Ваши удовольствия теперь, скажем, более утонченны. Вам теперь доставляет удовольствие выкурить хорошую сигарету, почувствовать прикосновение губ любимого человека, его ласку… — Граф говорил умышленно мягко и чарующе, и Тони вздрогнула. — Но можете ли вы искренне сказать, что эти более утонченные удовольствия доставляют вам больше радости, чем те более простые вещи в вашем детстве?

Тони отрицательно покачала головой.

— Продолжайте, граф.

Граф улыбнулся.

— Вот я и говорю, что в жизни все относительно. Миллионер получает удовольствие от своих денег, яхт, личного самолета. Бедный получает удовольствие от более простых вещей.

— Бедность нельзя отбросить с такой легкостью, — возразила Тони, не обращая внимания на предостерегающие жесты Поля.

— А я и не отбрасываю, сеньорита. — Сейчас граф говорил уже холодным тоном. — В моем поместье нет бедности. Тем не менее, в жизни всегда должен быть хозяин и слуга. Если не будет ни того, ни другого, мы мало чего добьемся. Разница между ними может быть большей или меньшей, но принцип разделения работает везде.

— Это что-то вроде диктатуры!

— А что вы предпочли бы: беспомощность человека, который пытается делать то, что не умеет? Или опыт знающего человека?

— Я полагаю, это случай, когда из двух зол выбирают меньшее. — Тони с удовольствием увидела, что глаза графа потемнели от гнева.

— Сеньорита, — начал он, но к нему подошла Лаура Пассаментес и властно взяла его под руку.

— Рауль, дорогой, — тихо проговорила она, — я думаю, ваша точка зрения вполне ясна, — она презрительно взглянула на Тони. — Если сеньорита не признает ее, то она осталась в одиночестве. Может, потанцуем?

Выражение лица графа изменилось, и Тони заметила, что шрам, который так явно проступал с минуту тому назад, стал менее заметен сейчас, когда граф стал успокаиваться. Он мягко взглянул на Лауру, и Тони опустила голову, чтобы не видеть их. В этом взгляде было что-то интимное, и Тони не понимала, почему он вызвал в ней отвращение.

Позже вечером, когда Поль танцевал с Изабель. Тони стала размышлять, откуда на лице графа шрам. Вполне очевидно, он мог сделать пластическую операцию и совершенно от него избавиться, но он почему-то не сделал этого, и его лицо как-то странно беспокоило ее. Она чувствовала, что граф смотрит на нее, и быстро отвела взгляд.

Выйдя из гостиной, она прошла по коридору, который, как она увидела, вел в большой банкетный зал. Сейчас там было пусто, и она с удовольствием прошла по залу, осматривая все вокруг. Герб над камином был такой же, какой она видела на дверце его машины, и сочетание на нем серебра с пурпуром было великолепным. С минуту она изучала его, а затем повернулась и стала рассматривать огромный дубовый стол и такие же огромные стулья. Шкуры на полу, некоторые с головами животных, также придавали всему какой-то средневековый вид. Она подумала о тех ночах, когда здесь пировали и веселились… А теперь зал застыл в своем гордом великолепии. Она представила себе этот огромный стол, на котором теснились блюда с мясом и фруктами, и стояли серебряные чарки с красным вином… Она так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как дверь открылась и чей-то голос произнес:

— В чем дело, сеньорита? Неужели небольшое расхождение во взглядах сделало наше общество неприятным для вас?

Тони резко повернулась. Светлые волосы красиво обрамляли ее слегка загоревшее лицо.

— Вы, надеюсь, не следили за мной? — сказала она, стараясь говорить с холодностью, которой не ощущала.

Он не ответил. Тони прижала руку к горлу и отвернулась, умышленно делая вид, что внимательно рассматривает гобелен, где была изображена охотничья сцена. Он подошел к ней, наблюдая смену выражений на ее лице.

— Вам нравится мой замок, сеньорита? — спросил он мягко.

— Конечно. Разве он может не нравиться? — спросила Тони резко.

— Но он не всем нравится. Вот, например, Поль: у него нет времени любоваться прекрасными вещами. Ему вещи нужно брать, использовать или уничтожать. Но никак не ценить.

Тони взглянула на графа с любопытством.

— Вы невысокого мнения о Поле, не так ли? — Она нахмурилась. — Но почему? Граф пожал плечами.

— Не мне лишать вас ваших иллюзий. Тони на мгновение сжала губы.

— Вам это и не удалось бы, — сказала она резко. — Что такого он сделал? Господи, ему только тридцать лет, он еще молод.

Граф слегка прищурил глаза.

— Сеньорита, вы, очевидно, совершенно не имеете представления о чем говорите, и я вам советую держать ваше мнение при себе. У меня есть причины не любить моего племянника, которые я не хочу обсуждать.

Тони раздраженно вздохнула.

— Ваша сестра, должно быть, много старше вас? — спросила она испытующе.

— Мать Поля ровно на 10 лет старше меня, — ответил он спокойно, — хотя почему это должно вас интересовать?

Тони задумалась. Значит, графу сорок лет. Внешне он выглядел моложе, но внутренне он был, очевидно, человеком, испытавшим крутые повороты. Она задумалась, не связана ли его нелюбовь к племяннику с матерью Поля? Может быть, он, как и его отец, не хотел впускать в семью человека другой национальности. Но ведь сам он женился на француженке, как сказал ей Поль. Тогда как все это понимать? Она подумала о беззаветной преданности Франчески своему отцу, и впервые какое-то сочувствие к девочке закралось ей в сердце. Ее отец был, конечно, не такой человек, который живет как монах, и она очень боится, что он женится на ком-нибудь совсем не подходящем. Тони вздохнула. Ведь это ее не касается, почему она об этом думает?

Она медленно пошла к двери.

— Вы уходите, сеньорита? — сказал он с издевкой. — Вам неприятно мое присутствие? Или оно выводит вас из равновесия?

Тони резко повернулась.

— Вы меня вовсе не выводите из равновесия, сеньор! — воскликнула она раздраженно.

— Нет?

— Нет. Только в том плане, что я не могу понять ваше предубежденное отношение к людям.

Граф взглянул на нее с гневом, и она с ужасом и волнением почувствовала, что знает слишком мало о человеке, способном на такой взрыв чувств.

Граф шагнул в ее сторону, она вдруг действительно испугалась и, не ожидая ответа на свой вопрос, выскочила из комнаты и побежала по коридору, ведущему в гостиную. В спешке она не заметила девочку, идущую ей навстречу, и чуть не столкнулась с Франческой. Та посмотрела на Тони изумленно, но Тони была не в состоянии думать, какое впечатление она производит. У нее было странное чувство, похожее на клаустрофобию, ей нужно было глотнуть свежего воздуха.

— Сеньорита, что-то случилось? Тони взглянула на нее, покачала головой и прикусила губу:

— Нет. Нет, конечно. Ничего не случилось. Извините меня.

Франческа смотрела ей вслед, и ее лицо было похоже на холодную злую маску.

На следующий день Поль сказал Тони, что граф снова уехал в Лиссабон. Тони испытала облегчение, хотя присутствие графа необъяснимым образом волновало ее.

— Когда мы уезжаем, Поль? — напрямую спросила она. — Мы здесь уже четыре дня. А ты ведь обещал, что это будет недолгий визит.

Поль поерзал на месте. Они сидели на пляже неподалеку от замка, и теплые лучи солнца ласкали их плечи. Он открыл портсигар и, вынув две сигареты, предложил одну Тони.

— А куда спешить? — парировал он. — Ты говорила, что тебе не нужно на работу, так как ее у тебя нет. Я думал, ты бы не отказалась от удовольствия ничего не делать и только есть, спать и греться на солнце.

Тони нагнулась, чтобы зажечь сигарету, и затем, откинувшись, задумчиво выдохнула струйку дыма.

— Не пытайся понять меня, Поль. Я — не ты. И в этом всегда была твоя беда. Ты всегда думал, что знаешь, как будет лучше и мне, и тебе.

— Но ведь тебе здесь нравится. Тони пожала плечами.

— Мне нравится замок и, конечно, климат. Что же до всего остального… Ну, графиня добра и относится ко мне дружелюбно, но я ее так редко вижу. Франческа же открыто выражает свою неприязнь.

— А Рауль? — Поль внимательно следил за ней. — Вся твоя проблема в нем, ведь так?

Тони рукой заслонила глаза от солнца и взглянула на море.

— Не совсем так.

Поль явно не поверил ей.

— Не лги, пожалуйста! Я ведь не слепой.

— И что ты этим хочешь сказать? Губы Поля скривились.

— Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать, Тони Морли! Твоя беседа вчера вечером с моим милым дядюшкой не осталась незамеченной! — произнес он недовольно. — И не только мной, смею тебя заверить. Лауре это тоже очень не понравилось. Никто, слышишь, никто не смеет спорить с графом делла Мария Эстрада!

Тони склонила голову, отведя назад тяжелую копну волос.

— Неужели? И что же вы все решили? Поль скривился.

— Совершенно очевидно, что он тебе кажется привлекательным.

— Что? — в изумлении Тони уставилась на него.

— Конечно. Даже мне не надо ничего объяснять. Может, я и бываю в чем-то глуповат, но в том, что касается тебя, я очень догадлив.

— В таком случае, ты позволяешь своим догадкам увлечь тебя по ложному следу — с жаром сказала Тони. — Твой дядя меня совершенно не интересует, разве что мне непонятна столь явная неприязнь, которую он испытывает к тебе. Почему? Что он имеет против тебя? Все из-за твоего очевидного желания улучшить свое финансовое состояние за счет твоей бабушки?

Откинувшись на спину, Поль задумчиво пускал колечки дыма.

— А почему должно быть что-нибудь еще?

— Потому что он неглупый человек! Каким бы он ни был, у него есть конкретные причины, по которым он не хочет, чтобы ты оставался здесь. И я бы тоже хотела их узнать.

— Да, думаю, ты бы хотела этого! — рассмеялся Поль. — А что, Тони, может, у тебя возникли свои планы на этот счет? Ведь у дяди Рауля есть все, правда? Привлекательная внешность, если не думать о знаменитом шраме, изуродовавшем ему лицо. Прекрасный дом, так притягивающий твою аристократическую натуру. И, наконец, доход порядка ста тысяч фунтов в год!

Тони с презрением взглянула на него.

— Не хотела бы я иметь твою душу, Поль. — Она перевела взгляд на кончик сигареты. — Неужели ты и вправду думаешь, что я настолько глупа, что меня могут заинтересовать в мужчине только деньги?

— А почему бы и нет? Ведь таких женщин тысячи!

— Я не такая, как эти тысячи. Я не могу поступать так, как другие, которые выходят за мужчин намного старше себя в надежде, что те через пару лет отправятся на тот свет и оставят их богатыми вдовушками! Я бы не выдержала, чтобы какой-нибудь старик прижимался ко мне! — она даже вздрогнула.

Поль резко сел.

— Ты вряд ли можешь причислить Рауля к этой категории, дорогая. И я совершенно уверен, что ты бы хотела, чтобы он — как это ты сказала? — прижимался ко мне.

Пальцы Тони огнем обожгла пощечина, и Поль в бешенстве взглянул на нее, но тут они увидели, как по песчаному пляжу к ним кто-то идет.

— Дрянь! — только и успел пробормотать Поль: через мгновение Франческа уже стояла рядом с ними, дерзко глядя на них.

— Что случилось? — с издевкой спросила она. — Скандал в благородном семействе?

— Исчезни, Франческа, — пробормотал Поль, потирая щеку.

— Нет, подождите. — Тони встала. — Вы идете купаться, Франческа?

Франческа неприветливо смотрела на стройную девушку в темно-синем купальнике.

— Может быть. А что?

— Можно мне пойти с вами? Девочка лениво пожала плечами, а затем, прищурившись, нехотя сказала:

— Наверное, да. Я иду к заливу за скалами. Поль резко встал.

— Джанет! — произнес он с угрозой. Тони сморщила носик и пошла с Франческой прочь, не оборачиваясь. Они миновали поросшую мхом скользкую каменистую тропинку и подошли к естественному прекрасному бассейну. Тони бросила полотенце и, не дожидаясь Франчески, нырнула в прохладную воду. Франческа продолжала стоять возле бассейна, глядя на нее. Она тоже сбросила платье и осталась в скромном полосатом купальнике. Он казался старомодным и неудобным.

— Вы идете в воду? — спросила Тони, стараясь отдышаться.

Франческа пожала плечами.

— А вы хорошо плаваете, — признала она нехотя, и Тони удивилась, почему в ее голосе послышалось разочарование. — Осторожно, сеньорита. Бассейн очень глубокий!

Тони вздохнула.

— Я не боюсь, Франческа. Жаль, если это вас огорчает.

Франческа спросила:

— Почему вы пошли со мной, сеньорита? О чем вы спорили с Полем?

— Это наше дело, — ответила Тони резко. Действительно, эти делла Мария Эстрада были просто невыносимы. Неужели они считали себя господами вселенной, которые могу задавать любые вопросы?

— Я знаю, это было связано с моим отцом, — сказала сердито Франческа, и ее щеки покраснели. — Вчера вечером между вами что-то произошло, не так ли?

— Франческа, перестаньте вникать в дела взрослых. Вчера ничего не произошло. Абсолютно ничего!

Франческа села на край бассейна и опустила ноги в воду.

— Вы говорите не правду, — сказала она упрямо. — Но вы не можете меня обмануть. Между вами и моим отцом начинаются какие-то отношения, разве нет?

— О, Господи! — Тони подняла глаза к небу. — Неужели все только и думают об одной и той же скукотище?

У Франчески засверкали глаза.

— Вот в этом все и дело! Вот об этом вы и спорили с Полем!

— Я этого не говорила.

— Нет, но вы сказали достаточно, чем дело? Неужели одного мужчины вам мало?

— Франческа, вы когда-нибудь выведете меня из себя. Перестаньте вести себя, как избалованный ребенок!

— Но вы должны признать, что умышленно выводите из себя моего отца, — воскликнула Франческа. — Он уехал в Лиссабон. Он собирался сделать это только через несколько дней. Почему он так поступил?

— Откуда мне знать Я ведь не слежу за ним.

— Все так и есть, как я сказала: между вами вчера что-то произошло.

— Не глупите, Франческа! Неужели мы не можем быть друзьями? У нас не большая разница в возрасте, и мы могли бы прекрасно дружить. — Она взглянула на девочку умоляюще.

Франческа надула губы.

— Уезжайте, сеньорита. Я не хочу быть вашим другом. Я вас ненавижу!

Тони посмотрела на нее, широко раскрыв глаза. — Не говорите ерунды, Франческа!

— Я не говорю ерунды. Это делаете вы, когда думаете, что мой отец обратит внимание на такую пустышку, как вы!

Тони сердито схватила Франческу за щиколотку, надеясь закончить этот ужасный разговор. Но Франческа была сильнее, чем она думала, и яростно сопротивлялась. Вдруг Тони почувствовала ужасную боль, погрузилась в воду, не успев понять, что же произошло, и потеряла сознание.

Очнувшись, Тони почувствовала, что лежит на чем-то мягком. Ее тело казалось совершенно слабым и беспомощным, и голова болела ужасно, как будто вместо подушки под головой у нее были гвозди. Когда Тони попыталась повернуть голову, боль стала просто невыносимой. Она слабо застонала, но этот звук отозвался в ее ушах, как удар грома.

Она почувствовала, что на голову ей положили что-то прохладное и заговорили с ней успокаивающим тоном. Веки были такими тяжелыми, что ей казалось — она просто не может их поднять. Усилие которое они сделали, чтобы открыть глаза, было для нее невыносимым.

Позже она почувствовала, что уже может открыть глаза, и увидела, что рядом с ее кроватью стоит медсестра, которая заметила, что Тони пришла в себя, и подошла к ней с испуганными глазами.

— Сеньорита! Как вы себя чувствуете? Тони с трудом сглотнула.

— Воды, — пробормотала она, — можно воды?

— Конечно, минутку, сеньорита. Вода показалась ей сладкой и дала ей силы спросить:

— Где я?

— В замке Эстрада, сеньорита. Неужели вы не помните? Вы плавали…

Тони постаралась вспомнить, но это было слишком трудно, и она покачала головой.

— Расскажите мне, пожалуйста. Что произошло?

Сестра положила ей на лоб прохладное полотенце.

— Потом, сеньорита, — сказала она, слегка улыбаясь. — Отдохните, я попрошу врача посмотреть вас.

Когда сестра вышла, Тони почувствовала, что ее веки опять стали тяжелыми. Она попыталась держать глаза открытыми, но через минуту уже спала. Когда она вновь открыла глаза, то увидела, что в комнате темно, а у кровати горит лампа. Медсестра по-прежнему была здесь, но ее лицо изменилось, и Тони догадалась, что это, должно быть, другая. Комната тоже стала казаться ей знакомой. Это была ее спальня. Она была в замке с Полем. Да, верно, с Полем Крейгом. Сестра подошла к ней.

— Ну вот, вы опять проснулись, сеньорита Вест, — сказала она.

Вест? Вест? Тони не хотела принять эту фамилию. Она не Вест. Она Моррис, нет, Морли; да, верно, Морли. Она открыла рот, чтобы сказать это, но затем вспомнила тот обман, в который ее вовлек Поль. Все ведь думают, что ее фамилия Вест. Слава Богу, что она вовремя вспомнила!

Сестра поднесла чашку к ее губам, Тони с благодарностью сделала несколько глотков и затем спросила:

— Как давно я здесь?

— Не очень давно, — сказала сестра ободряюще. — Вы вспомнили, что произошло?

Тони опять постаралась вспомнить, сейчас все казалось ей уже яснее.

— О, да, — произнесла она медленно. — Думаю, помню. — Я… я плавала. Там еще была Франческа.

— Правильно. Вы упали и ударились о скалу. Франческа спасла вам жизнь. Без нее вы бы утонули!

— Утонула? — Тони наморщила лоб, пытаясь вспомнить все детали. — Да, наверное. Я теперь припоминаю.

Она вспомнила, что произошло. Это Франческа столкнула ее. Должно быть, она ударилась головой о камень. Тони вздрогнула, вспомнив, как зашумело у нее в ушах.

— Вам холодно? — участливо спросила сестра.

— Нет, — Тони отрицательно покачала головой. — Нет. — Она вздохнула и попыталась даже улыбнуться.

Сестра ободряюще коснулась ее плеча.

— Одну минуту, сеньорита. Постарайтесь не уснуть, пока я позову доктора Родригеса.

Теперь Тони было гораздо легче, и она слегка повернула голову, чтобы видеть дверь. Нетрудно было себе представить, что пережила Франческа. Несомненно, она очень испугалась.

Вслед за сестрой шел врач — невысокий подвижный человек. Он быстро подошел к кровати, слегка улыбнувшись Тони, отчего щеточка его усов чуть дрогнула. При этом он не переставал задавать сестре массу вопросов — один за другим. Он говорил по-португальски, и Тони, как ни пыталась, не смогла уловить, о чем идет речь. Точным и ловким движением он поставил ей градусник и измерил пульс.

— Все нормально, — сказал он наконец. — Я рад, что вам немного лучше, сеньорита Вест. Вы нас заставили немного поволноваться, но я рад вам сообщить, что вы идете на поправку и весьма быстро.

Тони облизнула пересохшие губы.

— Спасибо.

— Не хотите ли чего-нибудь съесть? — с улыбкой спросила сестра. — Может, немного супа?

— Да, пожалуйста, — кивнула в ответ Тони. — Я действительно проголодалась. Сколько я здесь пролежала?

Доктор нахмурился.

— Немногим более суток, сеньорита, — ответил он. — Обычно, когда у человека сотрясение мозга, сознание возвращается не сразу. Мы наложили два шва на затылке, сеньорита. Вот почему у вас так болит голова.