(Нужно подчеркнуть, что тем последним что обозначает «плохим» католикам из Рима, торговать рабами запретил сам Рим уже под конец XV века; Павел IV ратифицировал запрет невольничества в 1537 году, а Пиус V в 1568; Урбан VIII тоже самое повторил в 1639 году, используя очень веские слова о: «недостойной торговле людьми»; в 1714 году Бенедикт XIV подверг критике порабощение людей людьми. Той же самой «официальной линии» придерживались святые, такие как св. Петр Клавер, которые делали удивительные дела милосердия для негритянских братьев. Мало кто тоже помнит, что невольничество во французских колониях ввел в 1802 г. возлюбленный сын Революции Наполеон Бонапарт.).

По поводу «христианской» Америки должны стыдится также некоторые черные анимисты и многие арабские мусульмане, которым приписывается похищение невольников и транспортировка их к портам. Если мы говорим о неграх, то, к сожалению, убедительным является то, что часто сами вожди племен, предлагали собственных собратьев для продажи. История (которая настолько несовершенна, что обычно пытается делить людей на добрых и злых), напоминает также о других грустных событиях.

Например о том, что многие невольники, освобожденные в XIX веке, не имея профессии, торговали своими телами… Или о том, что негры, освобожденные через некоторых филантропов, поселились в государстве, называемом Либерия и с 1882 года по сегодняшний день угнетают других негров, ранее обосновавшихся на этой территории, считая их «худшими».

Кажется, этого хватит. Я написал это с намерением напомнить, что грех касается нас всех: особенно христиан, но также и «набожных» мусульман и «добродушных негров».

Входной билет был очень дорогой, а я так хотел принять участие в ценном начинании, проясняющим некоторые вопросы. Однако вход для журналистов оказался бесплатным, поэтому бесплатно протискиваюсь на выставку, представляющую старинные европейские инструменты пыток. Заголовок «Инквизиция» звучит — са va sans dire — словно «худшее лицо человека» (именно таковым был подзаголовок экспозиции) и является откликом жестокости древних трибуналов. Однако те, чтобы сказать истину, на протяжении полутысячи лет не замучили столько жертв, сколько на протяжении одного года это сделали такие режимы как сталинский, гитлеровский, южноамериканский или иранский. Когда я имею в виду пытки, ясно, что осуждаю этим не только фанатически нетерпимых христиан. Освободившись от них «новый человек» всегда открещивался от пыток… Как об этом свидетельствуют разные отчеты Амнистии Интернационала среди экспонатов находится несколько ремней добродетели, которые, согласно каталогу выставки — вообще не являлись «инструментами пыток». Систематическая пропаганда, позорящая средневековье, приписывает их использование, прежде всего, крестоносцам («это утверждение ошибочно, так как не имеется на это ни малейшего доказательства» — пишут организаторы выставки). Обычное явление, что хотят опозорить эпоху, связанную с необыкновенным движением веры и крестовых походов. Придерживаясь версии одного исторического рассказа, мы можем утверждать, что тот, кто хотел принять участие в экспедиции, вынужден был быть не только кровожадным разбойником, но тоже католиком, ненавидящим женщин, а может быть, рогоносцем; и чтобы им не стать не находил лучшего способа, чем закрыть женщину в железной клетке.

На самом деле, как информирует вышеупомянутый каталог, достаточно немного подумать, чтобы заметить, что подобная практика в короткое время привела бы женщину к смерти, вследствие заражения или столбняка. Итак, в чем дело? Доказано, что, сами женщины применяли этот инструмент, почти все время, в период путешествия, проживания в корчме, или в случае опасности нападения вооруженных банд. В конечном итоге, речь идет о способе защиты перед насилием, с которым мужья, даже крестоносцы, не имели ничего общего. Это особенно актуально сегодня во времена растущего сексуального насилия…

Согласен, что этот немного маленький рассказ, кажется одной из частей фальшивой мозаики. И не кажется, что мы ее преувеличили.

„Перед некоторыми ошибочными толкованиями, построенными на игре слов, среди которых, это предполагаемое право является крикливым примером, необходимо задать вопрос, не стало ли средневековье жертвой заговора историков».

Это пишет Регина Перну в маленьком словаре, на тему «шаблонных лозунгов» (почти все время фальшивых), касающихся средневековья.

На самом деле, несомненно, речь идет о «заговоре», хотя бы в смысле намека, в менее лестном свете, периода так нелюбимого представителями Просвещения, которые хотели увидеть его в рабской зависимости от темных «суеверий», а также протестантами, которые эту эпоху принимали, как триумф католической Церкви, отождествляемую с самим антихристом.

На этот раз. остановимся, на одном особенном аспекте этой клеветы, а именно, в чем, на самом деле заключается Ius primae noctis, это право, которое как убеждены многие, по сегодняшний день оно применяется христианской в жизни Европы? Может быть, опираясь на информацию из школьных учебников, создалось поверье, что феодал имел привилегию сделать «введение» девушки в брачную ночь, если она была родом с принадлежавшей ему территории. Предполагается, что бедные батраки, крестьяне, обрабатывающие землю феодала, были вынуждены терпеть самые тяжелые унижения, провожая своих молодых жен до самого замка, где до утра оставляли ее в кровати сладострастного феодала.

Существует много банальных романов, а также, к сожалению, текстов, называемых «историческими», стремящихся убедить, что этим правом пользовались даже епископы, будучи собственниками земель. Но как бы там ни было, существует мнение, что «дополнение» чужого супружества касалось только светского феодала. Церковь, которая имела достаточную силу, чтобы не допустить этого, им не сопротивлялась или терпела, будучи, таким образом, соучастницей феодалов.

Все это является полной фальшью, хотя бы по отношению к христианам католической Западной Европы. Подчеркиваем Западной, так как в Восточной Европе, в греко-славянской традиции (хотя и это могло быть объяснено ясным сопротивлением православной Церкви) до конца XVII века землевладельцы в действительности, пытались применить это право к своим подвластным. Оно могло быть тоже применено в кастах священников некоторых нехристианских религий. Это происходило в некоторых африканских племенах, и прежде всего в до колумбийской Америке. Этим сексуальным правом пользовались также буддийские священники в азиатских районах, например, в Бирме. Но не существует малейших следов, подтверждающих такое поведение в католической Европе.

Однако, как могла быть создана легенда, общепринятая по сегодняшний день?

Чтобы понять ее возникновение, нужно сначала вспомнить, что обозначал термин «крестьяне-батраки». Это название обычно произносится с таким негодованием, как будто говорится о продолжении древнего невольничества. Тем не менее, все было наоборот: «крепостные батраки» были крестьянами, которые получали кусок земли, обеспечивающий их содержание и содержание своих семей. За пользование землей, крестьянин платил частью плодов, иногда деньгами, или разными услугами феодалу (барщина, которая, вопреки клевещущей революционной пропаганде, имела обычно общественный характер, была пользой для всех, так как касалась таких работ, как строительство и ремонт мостов, дорог, и подготовка для земледелия необрабатываемых земель).

Перну пишет: «Выражение „барщина“ понято плохо, потому что перепутано средневековое подданство с основной базой древних обществ, а именно с невольничеством, следа которого не находим в средневековых обществах. Позиция крестьянина диаметрально отличалась от позиции древнего невольника: невольник являлся вещью, а не личностью; находился в абсолютной власти господина-собственника, который был господином его жизни и смерти; не имел права собственной деятельности; не являлся собственником, ни жены, ни семьи, ни имущества».

Французская ученая продолжает: «Крепостной батрак не является вещью: имеет семью, дом и поле. И если он отдавал феодалу то, что ему принадлежало, не имел перед ним больше никаких обязательств. Господин не является его собственником, крестьянин связан с ним землей, но однако, не является подданной личностью, скорее зависит материально. Единственным ограничением его свободы становится запрет оставления земли, которую он обрабатывает. Однако нужно подчеркнуть, что запрет этот тоже имел свою положительную сторону, так как если ее нельзя ему было покинуть, то нельзя также было ее отобрать у него. Современный земледелец Западной Европы, обязан своим развитием предкам, которые были „крепостными батраками“. Никакой другой фактор не был причиной современной позиции, к примеру, французских землевладельцев. Французские крестьяне, веками сидящие на своей земле, не несущие никакой гражданской ответственности и не обремененные воинской обязанностью (которую познали впервые в связи с массовым призывом в Армию во время революции), стали истинными хозяевами земли. Только средневековая барщина была в состоянии создать такую тесную связь человека с землей. Если ситуация крестьян с некоторых окрестностей Восточной Европы достойна сочувствия, то потому, что там отсутствовала подобная связь между покровителем и крепостным батраком. Мелкий собственник, был подвержен различным издевательствам, а после использования всех его возможностей, когда уже не мог содержать кусочек своей земли, он был экспроприирован, что позволяло создавать огромные латифундии .

Эти подробности, требующие большого благоразумия от тех, которые охвачены идеологическими предубеждениями или «негативностью» слов (крепостной батрак, феодал, феодальный…), не понимают положительной стороны учреждения, так необходимого самим заинтересованным. А когда по инициативе монархии, хотели ее отменить, это привело к движениям сопротивления, имевших место только среди крепостных крестьян…

Из этих общественно выгодных для общества корней истекает предположение ius primae noctis. В начале феодальной эпохи, крестьянин не мог создать себе супружества за границей земель феодала, так как это обозначало ухудшение демографии районов, в которых наибольшей проблемой было небольшое население. Перну пишет: «Однако Церковь не прекращала протестовать против такого насилия семейных прав, следствием чего с X века этот запрет постепенно смягчался. В обмен на освобождение крестьянина, который хотел оставить территорию своего господина и перейти на земли другого, требовалась выплата возмещения. Таким образом, родилось ius primae noctis, о котором рассказано уже столько глупостей, а на самом деле речь только о согласии для создания супружества вне территории феодала. Надо отметить, что в средневековье все имело соответствующий ритуал; напоминаем, разрешение дало начало символическим жестам, например таким, как положение руки или ноги на супружескую кровать, одновременно с использованием специальных юридических положений, которые провоцировали злостные мстительные полностью ошибочные интерпретации».

Итак, предполагаемое «право» не имеет ничего общего с «введением» подданной, а тем более с полной сексуальной властью, какую в языческой древности имел господин по отношению к подданным, используемым лишь, как предмет, служащий для работы и удовольствия.

Необходимо также процитировать почти напоминающее шутку, но на самом деле правдивое, замечание автора: «Средневековые крестьяне начали решительные протесты. Сопротивлялись намерению „освобождения“ так как таким образом они теряли безопасность, гарантирующую им спокойную обработку своих земель; предоставленные самим себе без феодальных воинов, крестьяне были лишены защиты перед бандами грабителей. В результате это приводило к полной зависимости от собственников больших латифундий и обычно их использующих: они передавали крестьян в руки государственных чиновников, вербующих их в армию и собирающих налоги».

Мы расскажем только о двух вещах — маленьких, но значительных и не опровергаемых, по поводу сплетен, касающихся предполагаемых «богатств Церкви». Бюджет Апостольской Столицы, что означает независимого Государства, в котором помимо прочего находятся 100 посольств, нунциатура и даже все «министерства», которыми являются конгрегации, еще дополнительно секретариаты и многочисленные офисы, в 1989 году имел затрат меньше, чем половина Итальянского парламента. Это обозначает, что одни только депутаты и сенаторы, которые располагаются внутри двух римских зданий Монтециторио и Палаццо Мадама (кстати, ранее принадлежащим Папам), стоят налогоплательщикам в два раза больше, чем стоят затраты Ватикана, руководящего 800 миллионами католиков во всем мире.

Разве эти католики очень щедрые? Кажется, что нет, так как 800 миллионов христиан каждый год жертвуют на свою Церковь меньше, чем 2,5 миллиона американских членов Церкви адвентистов седьмого дня. Не говоря уже о свидетелях Иеговы и других сектах, например, об объединенной Церкви Сун-Моон, располагающей капиталом, инвестированным во всем мире и приносящем многочисленные доходы. В сравнении с ними «Ватиканские богатства» являются чем-то смешно малым. Однако, к сожалению, о них говорится с большим негодованием.

Возмущающиеся забывают о мелких подробностях, что те богатства (в отличие от новых Церквей, сект и молитвенных групп, которые ничего такого за собой не оставляют) с прошлых веков начали «преображаться» в сверхъестественный доход. Речь идет о «преображении» в искусство, которому мы обязаны развитием больших городов Европы, особенно в Италии.

Чем был бы Рим, представляющий собой лишь останки руин империи, если бы непрерывная династия Пап, не содействовала созданию известных и столь подвергаемых критике «богатств», которые становятся, кажется, самыми великолепными в мире, как комплекс художественных произведений, расположенных во всех районах города? Кто-то должен напомнить политикам, журналистам и прочим демагогам, которые в Риме занимаются проблемами на тему «денег Ватикана», что половина его жителей живет на доходы с туризма, именно благодаря тому, что Церковь на протяжении веков «тратила деньги» на произведения искусства. Если здесь, как и в других местах, познается дерево по плодам, тогда нужно признать, что столько веков папского руководства Римом даже, если принять во внимание негативные стороны этого руководства (не больше чем другие власти в те времена), предоставило этому городу исключительную возможность неисчерпаемой прибыли новых доходов.

Относительно денег в скандальной кампании против восьми промилей из налогов, которые физические лица добровольно могут пожертвовать для нужд итальянской Церкви, не принимается в расчет (или это хотелось бы проигнорировать) историческое происхождение этих пожертвований.

В 1860 году жители Пьемонта, чтобы победить на юге (или хотя бы задержать) Гарибальди, имеющего намерения силой уничтожить новое королевство, напали на Маркс и Умбрен, принадлежащие римским папам районы. Из всех земельных угодий Церкви осталось только одно — Ласио, которое позже, в 1870 году тоже подверглось нападению и было ограблено семьей Савойя. Не только католики, но и историки, знающие международные законы, признали это в полной мере, в буквальном смысле этого слова, грабежом; даже великие юристы лютеранских немцев Бисмарка, признали это бесправием. Это сопровождалось другим насилием, а именно конфискацией всех итальянских церковных имений, начиная с монастырей до учреждений милосердия и церковных земель. Эта конфискация не несла за собой никакого возмещения.

Пытаясь не потерять лицо на международной арене, а также чтобы успокоить католические массы, которые являлись огромным большинством, населения лишенного голоса, подданного новому королевству Италии, сразу после открытия порта Пия, либеральные власти утвердили, так называемое Право Гарантии (Guarentigie). Это право — implicite признавало, что ограбление без объявления войны всех папских земель, было нарушением права и гарантировало папе „возмещение" как свергнутому властелину. Была назначена пенсия в сумме почти три с половиной миллиона лир золотом. Это была огромная сумма для государства, бюджет которого едва состоял из нескольких сот миллионов лир. Сумма на самом деле была огромна, однако, она соответствовала величине происшедшего «бесправия».

Однако, Право Гарантии не было принято ни одной из сторон, так как оно являлось односторонним правом сабадской власти: Папы никогда его не признали и не приняли ни одного гроша из выделенной суммы, чтобы погасить затраты Апостольской Столицы, захотели довериться пожертвованиям верующих устанавливая «пожертвование для св. Петра».

Спустя почти 60 лет, то есть в 1929 году утверждены Латеранские Пакты, в которые включены конкордат и трактат, регулирующие финансы. Трактат устанавливал правила «возмещения» конфискованного Ватиканского государства и Церковного имущества, что сами итальянские власти в 1870 году признали неизбежным. Итак, постановлено, что Италия, расплатится 750 миллионами наличными и обязуется погасить некоторые затраты, как например, содержание священников, работающих «для добрых душ». Речь среди прочего о погашении кредитов, переведенных Церковью на счета итальянского государства. А также об оплате деятельности новых функций, таких, как некоторые церемонии, например, регистрация религиозных супружеств, которые одновременно имели обязательную гражданскую силу, признанную Церковью, согласно Пакту.

Итак, экономическая дань с 1929 года, причины возмущения и антиклерикальная полемика не являются «сюрпризом», конституционной благодатью, но признанием (частичным) долга, возникшего в результате ограбления в XIX веке.

Последнюю ревизию Латеранских Пактов, проводимую социалистическими властями, возглавляемую Беттино Краксе (не христианским демократом, как и следовало этого ожидать), нужно рассматривать именно в историческом аспекте. Эта ревизия игнорировала в свете международного права, полное оправдание «концепции» возмещения и установила добровольный налог, причем роль государства ограничивалась лишь до его сбора. Известные «восемь промилей» являются хорошо мотивированными, в последние сто лет сложной истории Италии. Однако кто об этом помнит?

Хорошо. Попробуем продать, чтобы помочь, не знаю кому, может быть, бедным неграм, сокровища Ватикана. Давайте начнем со скульптуры Микеланджело «Оплакивания Христа» , которая находится в Соборе св. Петра. Начальная цена, по мнению тех, кто попытался его оценить, не может быть меньше чем миллиард долларов. Такие затраты могли себе позволить только международные, Американские или японские банковские концерны. Первым следствием был бы вывоз этого чудотворного дела из Италии.

Затем, шедевр, которым может восхищаться весь мир, стал бы зависим от решения личного собственника — какой-нибудь группы людей или мультимиллиардера — которые могли это красоту спрятать только для себя, лишая возможности восхищения им. Это означает, что вместо умножения славы св. Петра, умножалась бы слава какого-то частного банка, зависящего от власти денег, что означает, как говорит Святое Писание «мамоне». Может быть мы имели бы в Третьем Мире на одну больницу больше, но разве благодаря этому, мир на самом деле стал бы более богатым и более человечным?

Спустя немного времени, зададим себе вопрос, каково было значение ислама в тайне Божьих замыслов? Почему после Иисуса Христа появился Магомет? Какую миссию должно исполнить это общественное провидение, которое так неожиданно и нежданно стало существовать?

Размышляя об этих вещах, нужно напомнить о войне с Саддамом Хусейном в Персидском заливе против Ирака.

Собрание неисчислимого количества войск в Арабской Пустыне, сила которых во много крат выше той, которая была во время Второй Мировой Войны, чего до сих пор не было в истории, было бы вообще непонятным, исключительно с чисто политической точки зрения. Разве это гигантское усилие проведено только для того, чтобы позволить вернуться в отечество эмиру, мультимиллиардеру, его двору жен, сожительниц, евнухов и остальных дворян? А может, это сделала западная демократия, используя войну — и как бы этого было мало, мотивируя это идеализмом — с целью возвращения полуфеодального режима? Разве мир мог разрешить уничтожить Кувейт, который практически «не существовал», так как был созданием европейского колониализма, территорией искусственно выделенной в нерождаемой пустыне и почти без «местного» населения, так как все жители являются эмигрантами?

После победы Ирака, на самом деле, никто особенно не был взволнован судьбой эмиров и дворян с этими толстыми перстнями и часами из чистого золота, пребывающих в гостиницах Саудовской Аравии, замененных на «резиденцию эмигрантской власти», из которой вернулись в Кувейт конвоем Роллс — Ройсы. С другой стороны, Кувейт был известен (и критикуем) в мире из-за отказа сотрудничать с «братьями-мусульманами». Ни одно пожертвование, даже на строительство мечети в Риме, не уменьшило злой славы эгоистической жадины. Разве послана западная молодежь, чтобы страдать и рисковать жизнью из-за любви к этим разбалованным сатрапам?

Нефть объясняет только некоторые вещи. Соединенные Штаты Америки и Англия, лидеры кувейтской коалиции, имеют на своих территориях достаточно много нефтяных скважин, чтобы быть экономически независимыми. Маленькая страна в Персидском Заливе не интересует их как снабженец нефтью, но по финансовым причинам: от его миллиардов долларов (из которых только малая часть инвестирована в собственной стране) зависят сверхъестественные операции на Лондонских и Нью-Йоркских биржах. Соединенные Штаты (а частично и Великобритания) имеют огромные долги перед обществом, оплата которых гарантирована получением без усилий финансовых средств кувейтских магнатов с тех 900 скважин, подожженных иракцами.

Вероятно, международная экспедиция, созванная США, под прикрытием ООН, с целью оказания помощи пустынной стране, является одним из немногих случаев, когда топорная марксистская схема (война, как способ защиты и атаки капитализма) приближена к действительности. Но и в этом случае, как обычно, не все может объяснить экономика. В этой войне речь о «чем-то» большем. Это «что-то» скрывается под «Новым Порядком Мира», о чем многократно повторяет американский президент Буш, похоже, как и лидер Великобритании, и президент Франции. Разве не кажется преувеличенной ссылка на «Новый Порядок Мира», когда дело касается региональной войны против государства, войска которого вооруженные не только Россией, но и Западом, практически ничего не могли сделать? Число жертв со стороны западной коалиции не превышает даже малой части смертных аварий на дорогах во время одного уикэнда.

Объяснением того, может быть факт, напоминаемый не двусмысленно великим магистром итальянского масонства, Ди Бернардо, в интервью Ла Стампа (La Stampa) в марте 1990 года. Джордж Буш, похоже, как и все его предшественники со времен Джорджа Вашингтона все время был членом масонских лож. Более того, является «посвященным в 33 ступень Древнего Шотландского Обряда». Иначе говоря, занимает самую высокую степень в пирамиде «братьев». Бог, столько раз, призываемый президентом до, во время и после войны, без сомнения является, (что принадлежит американской традиции силы) Великим Архитектором, деятельность которого более построена на долларе, чем на Боге и Иисусе Христе.

Речь идет о больших комплексных идеях и нужно, чтобы они были выставлены очень разумно, так как существует опасность попасть в тайный «оккультизм» или магию, которая в истории усматривает одно «великое сплетение» таинственных общин. Это очевидно, что понятие «Новый Порядок Мира» все время был масонским выражением и более того имел целенаправленную точку. «Новый» мир, «новое» человечество», «новая» синкретичная религия — и именно потому универсальная и терпимая. Религия, построенная на руинах «догматических» вероисповеданий, самых больших врагов, против которых масонский «гуманизм» борется с 1717 года.

Их «великими врагами» является христианство и ислам. Первое, хотя бы в своей протестантской версии, не говоря уже об отступничестве, присоединилось к ложам для борьбы: присутствие великих английских сановников (подражающих позже другим вероисповеданиям), в масонстве есть что-то постоянное с самого начала. С чем-то похожим встречаемся в восточной ортодоксальности, закрытой, частью в своей археологии, частью на уровне высшей иерархии, будучи сторонником Великого архитектора. Например, совершенно известно, что уважаемый Патриарх Константинополя Афинагор, принадлежал к масонству. Относительно католицизма, очевидным является современная склонность, хотя бы какой-то части церковной интеллигенции на Западе к «гуманизму» смешанному с синкретизмом и защищаемым во имя «терпения».

Ислам держится, как непоколебимая крепость, сопротивляясь религиозному «догматизму». Как уже было сказано: «Единственно серьезной и актуальной непобедимой преградой для „Нового Порядка Мира“, провозглашаемого масонской властью является Ислам; хотя самые высокие сановники этих народов, тоже являются посвященными, но однако, мусульманские массы не подготовлены принять право, которое не происходит ни из Корана, ни от политической власти, опирающейся на неопределенном „Боге“, ни даже Аллаху, с которым разговаривал Магомет. Если существует какая-то мирная власть, то ислам не примет никакую, которая не была подтверждена Кораном и его законом».

Может именно отсюда происходит предусмотрительное значение (которое теперь только кажется ясным) создания и продолжительности ислама? Разве он радикально сопротивляется миру, объединенному западной экономикой, пустым спиритизмом, базирующимся на божественности, лишенной какой-либо откровенной истины, благодаря чему со всеми можно договориться? Разве исповедание ислама, за теми, которые хотят дальше исповедовать монотеизм объявленный в откровенных семитских Святых Писаниях, а не за теми, которые ставят в основу страницы ООН? Может за теми, которые ставят правдивые преграды для реализации программы масонства, исполняя роль ab aeterno установленную провидением?

Нельзя забывать, если речь о Персидском заливе, о кампании гнева и клеветы, проводимой Западом против иранского Хомейни. Именно с целью уничтожения этого режима, Соединенные Штаты вооружили Ирак, с которым воюют, отплачивая ему за его «мирской», а даже «агностический» дух. Возможно, осознание этого, объясняет нам, сильное сопротивление Папы против войны, который из-за своего мирного поведения взял на себя волну клеветы со стороны «атлантических» лидеров и их средств массовой информации.

Сальман Ружди бросил отчаянный вызов, который был напечатан в последнее время главными западными издательствами. В Италии он был распространен как Панорама.

Ружди, как всем известно, является англоязычным писателем, индусско-мусульманского происхождения, которого иранский деспот Хомейни заочно приговорил к смерти за книгу, признанную как оскорбляющую Магомета. Мусульманский мир преодолел внутренние конфликты и богословские разделения, приняв тем самым «приговор» политического и религиозного вождя ислама. Во всех странах, в которых живут исповедующие ислам, поднят единогласный крик: «Убить богохульника!». Даже в Лондоне и других столицах мира произошли манифестации мусульманских иммигрантов, добивающихся головы Ружди.

Для подкрепления веры в то, что устранение богохульного писателя является решительной обязанностью каждого верующего, исповедующего ислам, власти Ирана назначили высокую награду для того, кто это сделает. Благодаря сбору денег народом, «компенсация» за убийство возросла так сильно, что если сегодня, кто-то сможет убить Ружди, то на всю жизнь обеспечит свою материальную жизнь и даже своего потомства.

Если до сих пор, приговоренный смог избежать трагического финала, то только благодаря Британским властям, которые укрывают его, постоянно меняя место его пребывания и обеспечивая ему охрану самых лучших антитеррористических групп. В то же самое время имело место покушение на переводчиков и издателей.

После трех лет такой жизни Ружди написал обращение, о котором мы уже напоминали. Он сказал, что уже не может жить таким образом и испытал все, чтобы получить от своих собратьев в вере «прощение», но все же встретился с гневными ответами, снабженными замечанием, что обида репутации пророка является не прощеным грехом в этой жизни и расплачиваться придется в будущей жизни.

Не помогло даже его заявление, что он продолжает исповедовать ислам, и был плохо понят, и хотел бы оправдаться в намерениях, которые были причиной написания книги.

Сейчас Ружди заявляет, что потерял всякую надежду и отрешенно видит, что слово «мусульманин» приобретает более отчаянное значение. На тему ислама он высказывается в таких словах: «Ни в одном месте ислам не смог создать свободного общества и в том числе мне не позволил сделать этого». Он вспоминает об одном истинном мусульманине, к которому обратился с просьбой о посредничестве: «С гордостью ответил мне, что в течение нашего разговора по телефону его жена отрезала ему ногти на ногах, и предложил мне, чтобы я попытался найти себе такую послушную и смиренную жену вне Корана, которым я пренебрег».

Ружди замечает, что на подобие умершего «реального социализма» можно назвать «Реально Существующий Ислам». Они «сделали из своего пророка бога, а религию без священников заменили религией, с большим числом священников, а из буквального толкования текстов создали оружие, оправдывающее преступление: поэтому ислам никогда не разрешит жить такой личности как я».

Было бы ошибкой, пожимать плечами и говорить «это их дела». Пусть мусульмане решают их сами. Тем более что недавно появилась информация, на которую, даже в Италии не обращают значительного внимания. В Париже был вынесен новый смертный приговор, так же как и первый, на писателя, который не является мусульманином. Более того, речь идет об известном писателе католических очерков, известного также у нас в «прогрессивной среде», одного из тех, которые рассуждают на тему необходимости «диалога» всегда и везде.