Черные страницы истории Церкви

Приговорен Жан-Клод Берреу, за его последнюю работу под названием,,De l` Islam en general et du monde moderne en particulier”. Предложения прогрессивного католического писателя Берреу, касающиеся возникновения ислама, до такой степени не понравились плюралистической и демократической общественности, а также огромной и повсеместно возрастающей массе эмигрантов-мусульман во Франции (на сегодняшний день их более 3 миллионов), что было вынесено постановление, ликвидировать неосторожного писателя. Как информирует Французская пресса, Берреу, как и Ружди вынужден скрываться. Дом, в котором он проживает, день и ночь охраняется вооруженными полицейскими, а сам писатель не может выйти без охраны.

Это все волнующее предсказание того, что может нас ожидать. Таким образом, интеллигенция, которая более двух веков борется с христианством за свободу слова, начинает понимать опасность высказывания в ситуации непрерывной угрозы смерти, установленной Umma, т.е. исламской общиной.

Нужно подчеркнуть, что исламский приговор в противоположность приговору инквизиции является анонимным и не подвергается опровержению, и не принимает во внимание никой возможности прощения, даже посредством самого тяжелого наказания. Так как это предсказывал в начале нашего века Леон Блой: «Придет время тоски за Торквемадой».

НЕТЕРПИМЫЕ

О нетерпимости (уже почти по «католическому» определению) великий историк англиканского вероисповедания Арнольд Тоэнбе, умерший в 1975 году, так пишет в своей работе: «Еще в начале XVII века духовная атмосфера правящих в Европе не разрешала учиться в данной стране тем, кто не исповедовал официальной религии: католицизм, протестантизм, или православие. Университет в Падуе, будучи под покровительством Республики Венеция, был единственным исключением на Западе; в нем могли учиться не только католики, но и студенты других вероисповеданий. В Падуе учился английский протестант Харвей, открывший кровообращение, исповедующий православие Александр Маврогордато, автор трактата на тему открытия сделанного Харвеем, еще до его перехода на служение атаманской империи. Либерализм падуанского университета являлся исключительным случаем. Например, университет в Оксфорде, до 1871 года представлял к научным званиям только тех кандидатов, которые были сторонниками Тридцати Девяти Статей исповедания веры епископской Англиканской Церкви». Это еще один пример того, что общественные места не могут выстоять в испытаниях «истинной» истории.

УПРАВЛЕНИЕ ЛЮДЬМИ

Уже так много говорилось о реформах учреждений, и необходимости изменения систем. Интересной на этот взгляд кажется католическая точка зрения.

Известно, что людей можно организовать по трем разделенным, смешанным или объединенным основным моделям: монархии, аристократии и демократии.

Церковь все время уходила как от теоретических привилегий, так и от осуждения одной из них: выбор принадлежит времени, истории и сложностям отдельных народов. Тем не менее, последние римские папы (впервые это сделал Пий ХП, в выступлении по радио в рождество 1944 года, распространение которого было запрещено, особенно в Германии) охотнее хотели предоставить для современного Запада парламентскую систему, хотя и остерегались догмы этого мнения, чтобы никто не подозревал, что только эта система приемлема католиками. Несмотря на то, что в это время ее считали более подходящей для Запада. В связи с этим Церковь не обязана бить себя в грудь, ни просить прощения за сдерживание своих капелланов в королевских дворах старого порядка, или в связи с признанием Венеции RES publica Christiana (не смотря на противоречия, однако несвязанные с системой управления), которая отличается наиболее просвещенным аристократическим строем.

В то же время и в тех же местах, принимая во внимание ту историю, и тот темперамент людей, именно эта система была наиболее соответствующей. Речь идет прежде всего о законной власти такой власти, о которой говорит Апостол, сурово приказывая: «Всякая душа да будет покорна всяким властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены.(…) И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. (…) Итак отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь. (…) (Рим.13,1,5,7.).

Церковь не может делать того, «что ей придет в голову», не может придумывать себе Откровение, приспосабливаясь к моде и к меняющимся человеческим требованиям, так как является невольником Божьего Слова (нравится это кому-то или нет). Итак, «католическая» точка зрения, касающаяся разных систем управления должна опираться на цитированные отрывки из Послания св. Павла и на другие, расположенные в Новом Завете. Среди них находится Первое Послание св. Петра, а в нем совет столь же короткий, как и обязывающий в христианской практике: «Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите!» (1 Петр 2,17).

В связи с этими, как и многими другими цитатами, которые можно перечислить, нельзя умалить вопрос об «официальной» проблеме Церкви, осуждаемой из-за своей истории об «ассимиляции с властью» или «угодливости перед властью, не обращая внимания на их характер». Некоторые эту проблему изменили до такой степени, что сделали из Святого Писания науку «констатирующих» или «революционеров». Считали, а многие по сегодняшний день это делают, что ведение политической борьбы истекает из Святого писания, в то время как именно Библия говорит совсем нечто другое.

Итак, «христианское» право не оспаривается до тех пор, как, например, в XVII веке иезуит был советником короля в Версале, священник принимал участие в партизанском движении, катехет был революционером. Это однако неприятно смотрится. Поэтому прежде, чем кто-то решится на это, должен задать себе вопрос, разве хочет он это делать согласно Слову Божьему?; если нет — пусть найдет себе другую опору для своей идеологии.

Католическая мысль все время считала, что все формы управления — даже те, более совершенные на бумаге и наиболее благородные в теории — осуществлялись людьми, первородный грех которых перепутал мужество с трусливостью, альтруизм с эгоизмом, величие с низостью.

Итак, на протяжении веков, усилия людей Церкви более сосредоточились на усовершенствовании человека, чем на структурах. Стремились больше участвовать в формировании «хороших управляющих», чем в конструировании «хороших властей». Как знаем, даже самая лучшая в теории общественно-политическая структура может превратиться в кошмар, если властью будут управлять негодяи.

Христианство — это не встреча просвещенных идеологов, закрывающихся в своих квартирах, проводящих время в салонных дебатах, и не разработка концепций с целью установления проекта «наилучшего из миров». Верующие вынуждены заменить смерть теоретических принципов с живой действительностью, прагматизмом, которого нельзя найти в анонимных структурах, но в личностях, со всей гаммой их человеческих противоречий. Политики не исправятся «манифестами», но совершенствованием и «очищением сердец» народа, который выдвигает их к управлению и поддерживает.

В связи с этим, имеет смысл также оценить огромные усилия монашеских орденов, прежде всего тех, которые были созданы после реформации и стремились обновить расколотое общество. Речь об усилиях иезуитов, пияров, барнабитов и многих других орденов, стремящихся гарантировать правящим классам католическую формацию.

Только старый и поверхностный бунтовщик, может соблазниться выдвижением в фавориты перечисленных орденов, детей богатых людей и вельмож, на которых потом можно было «рассчитывать». Однако нельзя забывать, что дети бедных также не были оставленными, так как возле колледжа для «благородных», управляемых иезуитами и барнабитами, были созданы многие колледжи, дома и мастерские для бедных. Кто этим соблазняется, не понимает точки зрения, которую должен принять верующий: приоритетом не является борьба за теоретическое изменение системы управления, которая все время является условной, несовершенной и неудовлетворенной т.к. в этой материи, нет абсолютного добра, а самым высшим достижением политики может являться причинение наименьшего ущерба. Приоритетом является результат компромисса, позволяющего поместить в структурах власти людей, могущих, как можно лучше управлять.

Таким образом, формирование в ветвях благородных семей, предназначенных к исполнению общественных обязанностей, чувства обязанности, солидарности и умеренности являлись наиболее эффективной формой обеспечения на будущее лучшей жизни крестьянам, рабочим и ремесленникам, которые должны были испытать на практике последствия управления вышеназванными.

По той же причине не поощрялись забастовки (у нас есть возможность увидеть их результаты; вдобавок они вообще не приемлемы Святым Писанием). Более того, считалось, что влияние на «верхи» с помощью евангелической формации политиков, а в результате на христианизацию политики, могло принести лучшие общественные успехи, чем обращаться к «низам», объединенным с демагогическим влиянием на массы. К тому же этому сопутствовало сознание условности всех земных структур: «Ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего» (Евр.13,14); «Наше же жительство — на небесах, откуда мы ожидаем Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа…» (Флп.3,20).

Это только записки на эту тему, которые еще до недавнего времени верующий человек обходил стыдливым молчанием, хотя такой нужды вообще не было. Существуют различные данные, помогающие понять прошлое, влиять на сегодняшнее и создавать видение прошлого без отречения от стези тысячелетней традиции.

«БОЛЬНЫЕ ПАПЫ»

Волнение, причиной которого была госпитализация Папы, побудило журналистов к написанию множества статей на тему «Истории болезни пап». Нравится это кому или нет, правило журналистов следующее: "Каждый день, который подарил нам Господь, должна появляться газета с множеством страниц, заполненных до краев, даже если не случилось ничего такого, что оправдывало бы это. Некоторые коллеги даже звонили ко мне, чтобы задать несколько вопросов на тему «дня». Я заметил, что с того времени, когда медицина начала предоставлять все новые средства излечения, все папы чем-то «болели», даже, если этой болезнью была лишь (повторяем латинскую пословицу) сама старость.

На самом деле папская династия является самой старой в истории: тайная цепь, начатая Симоном Петром, рыболовом из Капернаума, существует непрерывно до Кароля Войтылы. Стоит задержаться на страницах, начинающих Annuario pontiflcio, содержащих имена 270 приемников пап, следующих друг за другом на протяжении веков истории. Однако это не является простой династией, так как она относится к людям, стоящим у порога старости, или совсем уже старых на момент избрания.

«Должность» папы является единственной, для достижения которой, молодость считается непобедимой преградой. Многие заслуженные кардиналы были исключены своими коллегами из кандидатов, так как были «слишком молоды». Отсюда тоже целая серия старческих недомоганий пап и важная позиция личных врачей, тех же досточтимых старцев.

Спрашивающим меня коллегам я указал на неожиданный факт: на протяжении двух тысяч лет папы подвергались всем болезненным патологиям, за исключением одной: психической болезни. На сколько известно, не было пап больных помешательством, а даже (хотя ничего такого неизвестно) не имело это никакого влияния на их учение. Даже старческий атеросклероз, который, наверное, касался некоторых из них в последние годы жизни, ни в какой степени не повлиял на догматическое учение.

И поэтому для верующего, говорил я это моим коллегам, это является подтверждением особого присутствия Святого Духа.

На самом деле власть папы in spritualibus является абсолютной: Церковь видит в нем наивысшего учителя веры. Что бы произошло, если бы из-за какой-то физической болезни, хотя бы только один из «викариев Христа», начал провозглашать что-то против католической веры, которая является сторожем? Что бы произошло с Церковью, если бы некоторые из пап отредактировали и опубликовали официальные документы, заверенные его печатью — юридически церковный кодекс признает его право, — даже содержащие deliramenta , ересь экстравагантность, догматическое заблуждение или хотя бы рискованные богословские мнения?

Такого, никогда не происходило и верующие убеждены, что никогда не произойдет. Были папы — по мнению современных этических норм — не нравственные, не достойные этого высочайшего поста. Но, однако, — что с религиозной точки зрения, подтверждает тайну провидения — именно те папы, которые не очень ревностно исполняли требования веры, были наиболее решительными в провозглашении правды веры.

Мы уже напоминали, что Александр VI Боргия, которого считают, может слишком упрощенно, примером нравственного разложения, (в какое впало папство периода Возрождения) был одновременно безупречным учителем веры. Даже если он обвиняется в плохом поведении, нельзя отказать ему в великолепном провозглашении доктрины веры, и именно такого провозглашения доктрины, которое исходило от приемников Петра, призванного самим Иисусом, к этой основной функции «утверждения братьев в вере».

Папское учение имеет преимущество даже перед нравственностью. Чистота этого учения все время выигрывала на фоне криков об атеросклерозе или признаках помешательства, чем теряла из-за нарушения моральных устоев, которые даже если на самом деле происходили, никогда не провозглашались и не преподносились как учение Церкви, «в теории», — и тем более никогда радикальным образом не представлялись, как благо. Против такого мышления можно привести многие обвинения, однако, нельзя скрыть, что как тогда, так и теперь самым важным является провозглашение истин веры.

Даже «ватиканолог» одного читаемого журнала, известного, как борющийся мирянин, написал статью на тему папских болезней. Среди больных удачно отметил Инноцента VIII, который был папой с 1484 по 1492 год, предшественник Боргии. Журналист пишет: «Говорят, что папский врач, видя его изнуренным и упавшим духом, хотел ему придать новых сил переливанием крови молодых мальчиков.(…) Чтобы провести эксперимент, были куплены в крестьянских семьях три пухленьких мальчика, по дукату за каждого, которые очевидно умерли по причине малокровия, хотя здоровье папы ни сколько не улучшилось».

Коротко можно сказать, что это является позором коварного человека. Хотя есть сомнение, что читатели его газеты примут за истину эти тяжелые обвинения. Похоже, как и другие проглотят «обман» журналиста, независимо от того, религиозной они натуры или мирской.

Хорошо было бы посмотреть, как на самом деле, это происходило. Чтобы это сделать обратимся к более достоверным источникам: к шестнадцати томам "Storia dei papi dalla fine del Medio Evo" австрийского барона Людвига фон Пастора, который приводит точный текст безупречного историка: «Стефано Инфессура рассказывает, что еврейский врач Инноцента VIII, убил троих детей в возрасте около 10 лет, даря папе кровь этих детей, как единственное лекарство, могущее сохранить его жизнь. Однако когда папа воспротивился принять эту кровь, преступный врач убежал. Чтобы доказать убедительность этого события (в которое, кажется, верит Грегор) необходимо было получить достоверные данные возможного использования евреями крови для медицинских целей. К сожалению, доступные мне и до сих пор не опубликованные документы, которые я лично изучил, ни о чем похожем даже не напоминают. Даже в хрониках Валори, не говорится о чем-то похожем. Автор хроники, записавший лекарства, принимаемые папой (сравни Thuasne I, 571) не упоминает такого страшного лекарства» (Цит. 1942, т. III, c.273).

Сразу можно понять, что действительность не имеет ничего общего с тем, о чем пишет журналист: «Это было бы первое переливание крови, известное в истории медицины». Можно было дать папе попить крови, и то без его ведома. Папа сразу (призывая тех, которые подтверждают не правдивость этой подозрительной истории) отбросил негодное «лекарство», и с такой решительностью, что врач был вынужден спасаться бегством.

И не только это: что сказали бы еврейские читатели об этом произведении, если бы поняли, что под видом доноса на одну из многих провинностей церкви, скрывается одно из более коварных и злостных обвинений против еврейского талмуда, касающегося убийства детей в лечебных (св. Симонцино из Тридента и другие) и «терапевтических» целях? Превосходный бумеранг: атакуется католицизм, а на самом деле ранится иудаизм…

Что касается нас (принимая во внимание документы, опубликованные позднее фон Пастором), мы одинаково убеждены в невинности папы и еврейского врача, который был одним из многих людей, выбранных папой, полностью доверяющим его знаниям и верности. Нет основания на то, чтобы кто-нибудь из них намеренно вредил голове Церкви, жизнь которой находилась в его руках. Это хороший пример, о котором нельзя забывать.

МОНТЕ КАССИНО

Путешествуя во время каникул, всегда есть возможность для плодотворных размышлений. Например, тем, которые путешествуют по южным пляжам, приближаясь к Риму с юга, и которые хотят немного подумать о том, почему аббатство на Монте Кассино является исторической фальшью, даже если это полная реконструкция, возвышающаяся на этом холме.

На протяжении десятилетий, следующих после мировой войны, люди начали думать так, как когда-то это имело место в манихействе: добро существует только с одной стороны, со стороны демократии англосакской, всегда и везде приносящей цивилизацию; зло пришло с другой стороны от фашистских немцев, местопребывания варваров и зла.

Очевидно, существуют особые основания, мотивирующие это разделение на свет и тьму. Наконец и Италия смогла подтвердить свою предусмотрительную историческую деятельность, способствуя, — хотя может не по собственной воле — падению Третьего Рейха. Гитлер, в своих последних Tischreden «разговорах за столом», которые всегда точно записывались (это истинно немецкая привычка: Мартин Лютер и его ученики, тоже оставили нам подобные записи), в то время когда советские войска уже почти атаковали его бункер, заявил, что союз с Италией был причиной поражения. Думая о захвате Греции, столкнулись с атакой Албании, и почти были вытеснены к морю малочисленными, но отважными войсками Греции.

Атакуемые таким образом на Балканах итальянцы могли спастись только благодаря немецкой молниеносной войне со стороны Югославии врасплох застигнувшей греков. Это была непредвиденная и нежелательная операция для Берлинского штаба, но необходимая, чтобы вытащить ненадежных и слабых членов альянса из авантюры, в которую сами впутались.

Эта акция имела два значительных последствия: сверхъестественно увеличило линию фронта, одновременно провоцируя кровожадных партизан на оккупированных Балканах. А прежде всего, запоздала на несколько недель «Операция Барбаросса» — атака на Советский Союз. Это опоздание оказалось фатальным для немецких солдат, которые дошли уже до Подмосковья (офицеры могли через бинокль видеть купола Кремля), где их врасплох застиг «генерал зима». Следствием этих нескольких дней, потерянных на оказание помощи итальянцам в Греции, стали необходимость отступления от Урала, — где Гитлер имел намерения задержаться на неопределенное время, — и невозможность оккупации столицы, в которой уже не было советского правительства.

По мнению анализов Фюрера, особенно последних, необходимость помощи трусливым союзникам на Балканах и в Северной Африке стало причиной продвижения в Ливию и Египет оружия и людей, тем самым делая невозможным олицетворения плана фашистской дипломатии, основанной на антиколониальной пропаганде, которая стремилась спровоцировать восстание арабского мира против Великобритании. Рейх хотел создать свои колонии на Востоке Европы потому, что безразлично относился к Африке и Азии. По-другому смотрели на это итальянцы, которые намеревались, вытеснить с этих территорий Британскую империю.

Таким образом, итальянцы мешали немцам в организации восстания Третьего Мира против «плутократической и колониальной» Европы. (Не забываем, что во время войны, в Берлине, гостили вожди ислама, как например, великий муфтий Иерусалима; речь о союзе, помогающем понять актуальную обстановку на Ближнем Востоке). В своих последних жалобах Гитлер не забыл итальянского «предательства» 8 сентября 1943 года, которые неожиданно открыли новый фронт.

Здесь мы сталкиваемся с непомерными заслугами правительства Муссолини, большими даже, чем заслуги альянса, которые стали причиной падения страшного проекта гитлеровской Европы, повинующейся Herrenvolk, тевтонскому «народу господ».

Напоминаем эти события, чтобы подтвердить, что Божье провидение часто пользуется нашим полуостровом, чтобы достичь своих благотворительных целей. Трудно противоречить, что именно саботажем считается то, что является помощью, оказанной фашистским силам, чтобы весь мир подчинить сломанному кресту-свастике. По мнению слов Гитлера, мы итальянцы, в большей степени, чем альянс, являемся причиной его неудач. Может это и одно из многочисленных привилегий Провидения, которое вопреки мнению всегда знает, что делает.

Вернемся, однако, к Монте Кассино, так как от него мы начали наши размышления. Во вступлении подчеркнем, что ненависть альянса (это не имеет никакого оправдания) довела к развалу схемы о «англо-американской цивилизации против немецкого варварства».

На этом известном холме, расположенном на Юге от Рима, именно фашисты оказались «друзьями людей и культуры». В этом районе между итальянцами и альянсом немцы в спешке создали «Линию Густава». Монте Кассино, одинокий скалистый холм, возвышающийся над равниной, был идеальным местом для базы. Однако маршал Альберт Кессельринг, баварский католик, из старой донацистской касты военных, которая объединяла военную машину с особенным понятием чести, не смог решиться фортифицировать это место, так как это было равнозначно выставлению его на уничтожение.

Немцы, (несмотря на все, потомки одной из просвещенных стран мира и католики, хотя бы в одной трети своего населения), хорошо знали, что обозначает для общественной цивилизации место, в котором со св. Схоластикой, почивают останки главного покровителя Европы Бенедикта из Нурсии.

Здесь возникает правило, которое во время уничтожения классической культуры в большой степени стало причиной сохранения того, что самое лучшее в старинном мире и к основанию нового. Здесь, в великих скрипториях , монахи переписывали бессмертные работы, благодаря чему,,они не были подвержены уничтожению и забытью. Здесь бились сердца праведных рыцарей, которые от Шотландии до Сицилии, более 1000 лет посвящали свою жизнь вечному спасению человека и улучшению его жизни на земле.

Итак, вопреки всякой стратегии и тактике, Кессельринг исключил Монте Кассино с линии защиты, разрешая в монастырских стенах найти убежище великому количеству беженцев, раненых, больных, старцев и женщин которых приютили монахи.

Сегодня известным является факт, что союзные войска, прежде всего американцы, знали, что на горе и в монастыре не было немецких войск. Известно также, что решение об уничтожении монастыря было принято не из-за присутствия войск, но для самого уничтожения, что можно объяснить желанием стереть с лица земли один из наиболее значительных символов, то есть «католический папизм». Варварская операция имела совсем другие цели, чем те, которые были публично объявлены во время бомбардировки.

Таким образом немцам была предоставлена возможность, хотя бы в этом случае, реабилитироваться как «друзьям» цивилизации. Несмотря на огромные трудности с транспортом, Вермахт нашел необходимые грузовики, чтобы перевезти в Ватикан хотя бы часть эстетических и культурных сокровищ из монастыря, начиная от необыкновенного архива, в котором находился первый документ, написанный на итальянском языке.

Когда из монастыря были уже вывезены упомянутые люди и ценности, 15 февраля 1944 года, в точно объявленное время на небе Монте Кассино показалась туча американских самолетов, которые начали «точную» бомбардировку, а с равнины отозвались союзные орудия большой мощности. Бомбардировка и обстрел длились три дня, до тех пор, пока от монастыря остались одни руины (позже оказалось, что было уничтожено все, кроме склепа с реликвиями св. Бенедикта и св. Схоластики). Из этого события был сделан «спектакль», снимаемый при помощи профессиональных кинооператоров. Когда окончилась бомбардировка, и уже ничего нельзя было спасти, тогда Вермахт занял гору и позиции на руинах. Варварская стратегия американцев оказалась полезной для немцев, так как руины стали совершенным местом обороны, что позволило в них целые месяцы давать отпор яростным атакам. Тридцать тысяч погибших союзников, среди которых много поляков, почивают на здешнем кладбище из-за американского решения уничтожения монастыря.

С военной точки зрения это было бешенством, а с культурной — преступлением.

А может, это было неясное и неудержимое требование, истекающие из радикального протестантизма и масонского просвещения, которые были характерны с самого начала американскому правящему классу? Возможно, что это пламя гнева поможет нам лучше понять большую монастырскую авантюру, показывая ее историческое значение, даже ценой такой великой уничтожающей ярости.

Если бы нашелся кто-нибудь, кто сомневается в наших подозрениях о военных целях бомбардировки досточтимого монастыря, и считает нас охваченными преувеличенной манией преследования, пусть прочитает, что на эту тему говорит среди многих других Джорджио Спини. Можно ему доверять, так как он, будучи вольденсом и защитником протестантского господства пишет о «поднимающейся в США волне антикатолических движений, неоднократно, сопровождаемых грубыми манифестациями». Выше упомянутый историк — реформатор добавляет: «Даже, обходя примеры нетерпимости и истерии, несомненно существует в истории Северной Америки состояние тревоги, вызванное великой миграцией католиков, которая, кажется, представляет опасность для американских учреждений».

САМОУБИЙСТВА

«В прошлом самоубийцам не оказывались в церкви погребальные церемонии!» — кричит один старик, смотрящий новости в кафе, в котором каждое утро я читаю прессу. На экране показывают интерьер одной церкви в Бреши: это прямая трансляция торжественной св. мессы. В главном нефе церкви можно увидеть гроб, покрытый красными гвоздиками и партийным флагом. В нем почивает депутат-социалист, который выстрелил себе в лоб в связи с известным «скандалом провизии».

"А что Вы думаете об этом? Почему теперь разрешается служение мессы для самоубийц? — спрашивает меня хозяин бара.

«Что сказать? Многие вещи поменялись в церкви, тоже и эта» — ответил я, немного смущаясь. Похоже чувствую себя, когда спрашивают меня, почему разрешаются церковные похороны тем, которые решили сжечь свои останки, если на протяжении стольких веков (или точнее, два тысячелетия) Церковь им как самоубийцам, отказывала в католических похоронах. Это «новости», которые нашли свое отражение в новом Кодексе Канонического Права с 1983 года.

Когда мы задумываемся о самоубийстве, его решительное осуждение свидетельствует о радикальном отличии христианства от язычества (для язычников — в некоторых ситуациях — лишение себя жизни считалось достойным поступком) и от еврейской традиции. Нужно подчеркнуть, что Ветхий Завет не содержит в себе ни одного закона в этой области. Подобно тому вдохновленный автор, не высказывается ясно на тему нравственности и не нравственности самоубийства.

В христианстве наоборот, это не случайное дело, так как мы касаемся, предательства Иисуса Иудой, самоубийцей, представленным как пример экстремальной деградации, к которой может привести грех человека. Необходимость осуждения такого поведения была настолько очевидна, что в средневековом христианстве сурово наказывали того, кто предпринимал попытку самоубийства. Современные западные законодательства исключили попытку самоубийства из списка преступлений. Исключением является английское законодательство. Великобритания имела счастье освободиться от якобинцев, и их «прав человека», которые являлись одной из тайн степени их цивилизации, и сохраняет средневековый обычай судебного преследования человека, пытающегося совершить самоубийство, обвиняя его в «предательстве самому себе». В результате речь идет о трусливости.

Санкции против попыток самоубийства имели также место в Церковном законодательстве до издания нового кодекса, который отменил их вместе со многими другими правилами, собранными в течение веков традициями, опытом и чувствами. Итак, до 1983 года католик, пытающийся покончить жизнь самоубийством, не мог принять рукоположения; если это был священник, наказывали его другими методами, а если был мирянин, лишали его некоторых прав, истекающих из крещения.

Что же касается тех, которым, к сожалению, удалось покончить с собой, суть наказания была в том, что они лишались всяких католических, общественных похоронных церемоний. Если очевидно, не доказано, что жертва в момент отчаянного действия находилась в состоянии тяжелого психического расстройства. Однако не всегда можно было доказать такого рода болезнь, как это имеет место сегодня.

Все это отменено в Кодексе с 1983 года, в котором даже не упоминается о самоубийстве: это слово не фигурирует также как термин в обширном «тематическом указателе» официального издания.

Это молчание является чем-то противоположным традиции (которая, как мы напоминали, происходит от самого начала христианства), являясь таким же самым указателем, разделяющим эпохи, как кремация в учении церкви и современной практике. Роман Америа усматривает в этом одну из структурных «измен», введенных современными священниками, и напоминает: "Католическое учение различало в самоубийстве три недостатка: отсутствие нравственности, так как самоубийцы поддаются несчастью; несправедливость, так как выносят приговор самому себе, вопреки собственному интересу и не имея соответствующей квалификации; религиозная обида, так как жизнь является служением Богу, и от которой в связи с этой обязанностью никто по собственной воле не может отказаться".