К ЧИТАТЕЛЮ

ГЛАВА I.

Глава II.

ГЛАВА III.

ГЛАВА IV

ГЛАВА V

Глава VI.

ГЛАВА VII.

ГЛАВА VIII.

Глава IX.

ПРИМЕЧАНИЯ

Перевод с польского языка о. Анджея Щенсного

Книга «Черные страницы истории Церкви» является сборником очерков из трех книг известного популярного итальянского журналиста Витторио Мессори:

I. Pensare la storia. Una lettura cattolica dell' avventura umana,

II. La sfida della fede. Fuori e dentro la Chiesa: la cronaca in una prospettiva cristiana,

III. Le cose della vita.

К ЧИТАТЕЛЮ

Книга Витторио Мессори «Черные страницы истории Церкви», представляет собой серьезный труд, который освещает соотношение исторических переплетений, проблем и понятий в религиозной сфере. Перевод этой книги был осуществлен человеком, проживающим на территории экс-СССР, достаточно длительное время, чтобы понять, в чем заключается посткоммунистический менталитет, но еще недостаточно, чтобы узнать все тонкости русского языка.

Сознавая мое несовершенство и несостоятельность как переводчика, тем не менее, я рискнул взяться за это дело, так как считаю ценным содержание данной книги не только для людей Запада, но и не менее важным для людей, живущих на территории бывшего Советского Союза.

Уже ни для кого не является секретом, что в течение многих лет советской власти все то, что было связано с верой в Бога, культом и вообще религиозным мировоззрением подвергалось жестоким преследованиям, атеистической пропаганде и резкой критике. Конечно же, все это оказало прямое влияние на жизнь и мышление современного человека, живущего в этой стране, теперь уже на «осколках» коммунизма.

Эта книга рассказывает о прошлом, которое, оказывается, не менее проблематично, чем будущее: узнать свои истинные истоки бывает куда сложнее, чем предсказать грядущее. Общество, возросшее на почве научного атеизма, сегодня, как никогда нуждается в правдивой истории и испытывает настоящий голод по отношению к тому, что действительно происходило в прошлом, чтобы суметь дать правильную оценку сложившейся ситуации в настоящем. Сейчас многие издания излагают не то, что было в прошлом, а то, как к нему относиться. Это последствия той идеологии, когда все историки должны были притворять в жизнь политику государства, а не освещать действительные факты. Несомненно, любой автор любой книги, поскольку он дитя своего времени, смешивает информацию и свое отношение к ней, точнее он уже относится к фактам каким-то определенным образом и не может оставить влияние своей эпохи. Но одно дело — непроизвольное заблуждение, а совсем другое — сознательная подмена фактов идеологическим отношением. Современному читателю необходимо увидеть события прошедших лет сквозь толщу наслоений, привнесенных нынешней культурой господствующего пост советского менталитета; ему, читателю, необходимо избавиться от множества предрассудков и стереотипов, своего рода «идолов», мешающих увидеть в прошлом прошлое, а не собственное отражение или подтверждение марксистско-ленинского учения.

Поэтому большое количество страниц книги посвящено так называемым «черным легендам», проблемам, связанным с экспансией территорий, инквизицией, с отношениями между Западной Европой и Южной Америкой, правами человека и проч.

Другой положительной стороной этой книги является то, что она реально сможет помочь современному католику избавиться от так называемого комплекса вины за прошлое Церкви. В России, а затем и на территории Советского Союза была всегда непростой история существования иностранных вероисповеданий, к которым причислялось и латинское католичество. Уж сколько было гонений на католиков! Их обвиняли в западничестве, в политической неблагонадежности и в шпионаже, ссылали в Сибирь, в казахстанские степи… И сегодня достаточно признать себя верующим католиком, как сразу же незамедлительно вам предоставят набор обвинений против католической Церкви, который совсем не изменился за последние 15 лет, несмотря на все перемены в обществе. Католиков по-прежнему обвиняют в крестовых походах, имевших место в Средневековье и в инквизиции, сжигавшей на костре видных просветителей и ученых того времени, в безнравственном поведении пап и реакционном подавлении народно-освободительных движений, в экспансии территорий и накоплении несметных богатств в Ватикане…

Ценность предоставленных вашему вниманию очерков этой книги в правдивости и беспристрастности автора, который не ставит перед собой задачу оправдать католичество. Его задача — устанавливать факты в их первичной истинности и дать возможность понять их историческое развитие, так что читатель сам примиряется с прошлым, открывающимся ему в свете истины. Поэтому можно с уверенностью сказать, что это содействует взаимопониманию между католиками и верующими других конфессий, позволяя принять прошлое, познакомившись со взглядом на историю католической Церкви, взглядом, который стремится быть объективным и непредвзятым.

И в заключение считаю приятным долгом выразить благодарность за помощь всем, кто каким-либо образом — молитвой или делом — терпеливой работой над материалом, сотрудничал в подготовке перевода этой книги к изданию.

Настоятель прихода св. Иосифа г. Караганды о. Анджей Щенсны

ЧУВСТВО ВИНЫ

Спустя три дня после утомительной дороги, в возрасте восьмидесяти одного года Лео Мулен, отдохнув, вновь выглядел элегантно, сосредоточенно и мило как всегда. Мулен в течение полувека является профессором истории и социологии Брюссельского университета, автор прекрасных книг и один из высокоинтеллектуальных людей Европы. Возможно, он является одним из тех, кто лучше, чем кто-либо изучил средневековые монашеские ордена и восхищается мудростью монахов той эпохи. Как только он покинул масонскую ложу, в которой принимал активное участие («Очень часто, — рассказывает он, — принадлежность к ней является необходимой для продвижения по службе в университете, среди журналистов или издателей: взаимопомощь „братьев-масонов“ является не мифом, а действительностью»), принял облик светского рационалиста, агностицизм которого граничит с атеизмом.

Мулен просит изложить ту основу, которая созревала в течение всей его долгой жизни, научных работ, опытов и послушать старого недоверчивого старика, который знает, что говорит: «Мастерство антихристианской пропаганды оказало свое воздействие на сознание христиан, особенно католиков, и тем самым вызвало тревогу, беспокойство и даже стыдливые воспоминания о прошлом. Давление, оказанное со времен Реформации до наших дней, смогло убедить вас в том, что вы ответственны за все или почти за все в мире. Это парализовало вас на этапе суровой самокритики, чтобы нейтрализовать критику тех, кто занял ваше место».

Феминисты, гомосексуалисты, терцемондисты пацифисты, представители различных меньшинств, конкистадоры и выражающие недовольства по каким-либо причинам ученые, гуманисты, философы, экологи, защитники природы и светские моралисты: «Допустили, чтобы за все, даже за ложь, бесспорно, обременяли вас… В истории не было ошибок, которых не приписывали бы вам. Вы, не имея полного представления о своем прошлом, поверили в это и даже содействовали им в этом. Тем не менее, я (как агностик, а также как историк, пытающийся дать объективную оценку) говорю вам, что вы должны уметь противостоять этому во имя правды. На самом же деле большинство обвинений — ложны. А если кто-нибудь и располагает какими-либо доказательствами, то, очевидно, что свет христианства в течение двадцати веков восторжествовал над тьмой. Так почему же вы не призываете к ответственности тех, кто призывает к ответственности вас? Неужели они преуспели в этом? И с каких трибун с сокрушением слушаете проповеди? „Занимаясь изучением средневековья, хочу спросить терцемондистов. — „Разве эта стыдливая ложь «о темных веках“ была вдохновлена верой, вытекающей из Евангелия? Так почему же то, что досталось нам с того времени, отличается захватывающей красотой и мудростью? И в истории тоже следует руководствоваться причиной и следствием“.

Ежедневно, проезжая на машине по окрестностям Милана, думаю об историке из Брюсселя. Здесь, а также и в других местах, какой-нибудь современный Данте мог бы разместить одну из своих адских сфер: оглушительный крик, невыносимая вонь, кучи мусора и отбросов, загрязненная вода, тротуары, перегруженные машинами, крысы и мыши, повсюду асфальтовые дороги, травы, содержащие токсичные вещества. Куда ни посмотришь — везде гнев и ненависть одних против других: таксистов и водителей грузовиков, пешеходов и водителей, клиентов и продавцов, северян и южан, итальянцев и иностранцев, работников и хозяев, детей и родителей. Деградация рождается в сердцах намного быстрее, нежели в обществе.

Конечный пункт. Огромный старинный монастырь. Выйдя из машины, вхожу в ворота. Вдруг я стал ощущать, как меняется мир вокруг меня. Большая монастырская площадь, огороженная со всех сторон колоннами и арками, выдержанными в духе гармонии. Тишина, красота фресок, компактность средневековых построек, холодок в тени. Чуть дальше за площадью расположен огород, который является последним убежищем: в нем сохранилось все, что живет и летает над опустошенной, ближайшей окрестностью. Гостеприимство монахов дает почувствовать. что эти люди, помимо всего, стремятся творить добро и еще верят в то, что любить можно.

Немного с иронией и грустью думаю о том. какое место занимает история последних двух веков, в которой участвовали разные люди, объединенные желанием уничтожить христианские символы, начиная с монастырей. Непременно пытались уничтожить те места, в которых царили мир и красота, так как считали их оазисом мракобесия, анахроническими преградами на пути иллюзорного «нового мира».

Сразу же за огородом видны плоды светлого обещанного завтра. Никогда еще не было такого, чтобы мир от имени гуманизма не стал человеческим. Ошибочно: действительность и надежда на человеческий мир продержатся — как долго? — в этих последних, религиозных убежищах, выдержавших (благодаря чуду, случайности и упорству христиан, укрепляющихся в трудностях) ярость «освященных». Их потомки сохранились в этих местах, они проливают слезы над тем, чего уже не вернешь, но и рады тому, что уцелело после бесчинства учителей.

Если дерево узнают по плодам, то из этого следует сделать выводы хотя бы для того, чтобы следовать советам Мулена, старого философа — агностика, обратившегося к верующим относительно «причины и следствия». У нас тоже есть свои недостатки и нужно признать это. Христианская действительность — это сочетание человеческого с божественным. Ecclesia — casta et meretrix такими являлись ее сыновья во все времена. Давайте же оглянемся на свое прошлое с чувством стыда и раскаяния. Любовь должна быть истинной.

ГЛАВА I.

ИСПАНИЯ, ИНКВИЗИЦИЯ И ЧЕРНАЯ ЛЕГЕНДА.

Североамериканский фильм «Танцующий с волками» был признан лучшим и получил семь «Оскаров». В картине поднимаются острые проблемы жизни индейских племен.

Начиная с середины шестидесятых годов, в вестерны ввели экспериментальные изменения. Появились сомнения относительно доброты англосакских пионеров, разрушился стереотип «белый — хороший, черный — плохой. С этого момента усугубился кризис, который привел к тому, что роли поменялись. Изменилась существующая точка зрения: теперь в каком-нибудь индейце можно увидеть героя, а в англосакском пионере — наглого всадника.

Разумеется, существует опасность в том, что эта новая обстановка может привести к новому конформизму человека Запада PC (politically correkt) , как обычно называют того, кто принимает каноны и табу современного мышления.

В прошлом, отлучали от церкви тех, кто не хотел признавать полковника Георга Кустера мучеником защиты цивилизации и образцом «белого патриотизма». Сегодня отлучают от церкви тех, кто плохо отзывается о Сидящем Быке и Щуксах, которые 25 июня 1876 года в Литтл Биг Хорн убили того же Кустера, и вдребезги разнесли Седьмой полк кавалерии.

Помимо опасности появления новых конформистских лозунгов мы не можем не принять с удовольствием открытие другой Америки, той протестантской, которая дала (и продолжает давать) столько пренебрежительных лекций о морали католической Америки. Начиная с XVI века, северные реформированные государства — Великобритания и, особенно Голландия, — в своих заморских колониях, начали вести психологическую войну, придумывая черную легенду о варварских методах Испании, с которой вели войну за господство над морем.

Черную легенду используют даже священники, монахи и вообще католики, которые выступили против празднования пятисотлетия со дня открытия Америки, не отдавая себе отчета в том, что тем самым стали наследниками британо-голландской пропаганды.

Пьер Шано, современный историк, которого трудно подозревать в необъективности, так как он является кальвинистом, пишет: «Антииспанская легенда в своей североамериканской версии (между прочим, в европейской версии относится, прежде всего, к инквизиции) исполняла роль удобного клапана для защиты. Предполагаемый погром индейцев, совершенный испанцами в XVI веке может утаить массовые уничтожения, совершенные североамериканцами в XIX веке на западной границе».

Прежде чем рассматривать подобные темы, нам необходимо избавиться от привычек бессмысленной морали, как последствия того, что мы не хотим признать историю как госпожу буйную, а иногда и страшную. Исходя, из реальной точки зрения, к которой мы должны вернуться, безусловно, надо осудить ошибки и жестокость (независимо от их происхождения) однако не злословить при этом, принимая появление европейцев в Америке и их поселения на этих землях для создания нового общества, как событие ужасное уже само по себе.

История показывает непрактичность такого хорошего совета, как «каждый должен оставаться на своей земле и не вторгаться на чужую». Это невозможно не только потому, что отвергается возможность всякого динамизма в общественных изменениях, но и потому, что вся цивилизация является плодом ассимиляции, а процесс этот никогда не оставался статичным. Даже не проводя анализ Святого Писания, можно заметить, что земля, которую Бог обещал евреям, также не принадлежала им, а была отнята у других. «Добродетели, отрекающиеся от конкистадоров Америки, забывают, между прочим, о том, что европейцы, прибывшие на новый континент, также встретили завоевателей. Империи ацтеков и инков тоже были созданы насильно и сохранились в результате кровавых притеснений завоеванных народов, превратив их в рабов».

Часто умалчивается тот факт, что невероятные победы маленького отряда испанцев над тысячами воинов вовсе не являлись результатом вооружения аркебузами, изрыгающими огненную смерть, небольшим количеством пушек (которые на самом деле были бесполезны, так как сырой климат нейтрализовал порох) и несколькими лошадьми, которые даже не могли развернуться в джунглях.

Невероятной быстроте и успеху завоевания во многом способствовали местные жители, притесненные инками и ацтеками. Поэтому во многих местах испанцев встречали не как завоевателей, а как освободителей. Пусть историки теперь попытаются объяснить, как могло оказаться, что на протяжении трех веков испанского господства, не было вооруженных выступлений против новой власти, численность которой была небольшой, и малейшее восстание могло бы ее свергнуть. Представления о вторжении в Южную Америку, существовавшие до сих пор, исчезают при столкновении с цифрами: с 1509 по 1559 год, в период завоевания территорий от Флориды до пролива Магеллана, каждый год прибывало в Западную Индию более пятисот испанцев, что на протяжении полувека составляет 27787 человек.

Возвращаясь к ассимиляции народов, следует помнить, что колонизаторы Северной Америки происходили с острова, называемого англосакским. На самом деле остров принадлежал британцам, сначала захваченным римлянами, затем жестокими германцами — будучи именно англосаксами — которые уничтожили большинство местного населения, оставшуюся часть заставили уйти на берега Гали, затем изгнали народы, проживавшие до этого, и создали то, что сегодня называем Британией.

Кроме того, ни одна из великих цивилизаций (египетская, римская, греческая, еврейская) не были созданы без завоевания и вытеснения коренных жителей.

Поэтому, рассуждая о завоевании Америки европейцами, необходимо избегать ошибки нравственной утопии, характерной для истории, полной вежливых поклонов и хороших манер.

Объясняя это, необходимо сказать, что существуют различные завоевания, (это стали понимать и создатели фильмов, например, такого как «Танцующий с волками», неоднократно награжденного) однако следует подчеркнуть, что католические завоевания были менее жестокими, чем протестантские.

Другой, известный современный историк Жан Дюмон. написал «Если бы, к несчастью, Испания (и Португалия) приняла Реформу, то стала бы пуританской и последовала бы методам Северной Америки, утверждавшим, что „Библия говорит: индеец — существо низшее и сын сатаны“ и массовые истребления уничтожили бы в Южной Америке все местные племена. И сегодня туристы, посещающие остатки „резервации“ начиная от Мексики до Огненной Земли, делали бы снимки немногих, кто является живым свидетелем расовой резни, происшедшей на „библейской“ основе.

О результатах красноречиво свидетельствуют цифры: если в Южной Америке осталось при жизни немногим более десяти тысяч краснокожих, то в бывших испанской и португальской колониях большинство населения состоит из индейцев или потомков местных жителей доколумбийского периода, европейцев или африканцев (особенно в Бразилии).

Вопрос, касающийся двух способов колонизации Америки (испанской и англосакской) занимает особо важное место, и возникло столько споров и разногласий вокруг него, что мы можем сделать всего лишь несколько существенных замечаний.

Возвращаясь к проблеме коренных жителей, которых практически, как мы уже говорили, в сегодняшних Штатах Америки почти не осталось, можно добавить, что зарегистрированных «членов индейских племен» насчитывается где-то около полутора миллиона. На самом же деле эта цифра незначительна и она может быть еще уменьшена, если принимать во внимание тот факт, что для того, чтобы состоять в этой регистрации, достаточно иметь одну четвертую часть индейской крови.

Иное положение сложилось на Юге. В мексиканском, индейском районах и на многих территориях Бразилии почти девяносто процентов населения состоит непосредственно из потомков древних жителей или потомков метисов. Более того, так как культура США не заимствовала ничего из индейской культуры, кроме нескольких слов, потому что она развивалась на основе европейской культуры, практически без какого-либо смешения, то в Америке испанско-португальской процесс расового смешения положил начало развитию новых культур и обществ.

Несомненно, этот процесс зависел не только от уровня развития конкретных народов, с которыми встретились как англосакские, так и иберийские завоеватели на этом континенте, а также от разных религиозных основ. В отличие от испанских и португальских католиков, вступавших в брак с индианками, признавая их за такое же человеческое создание, как и они сами, протестанты, (согласно своей логике, которую вывели из Ветхого Завета) имели чисто расистский характер, при этом говорили о культурном и моральном превосходстве, считая себя «избранной лозой», происходящей от Израиля. Сочетая это с теологией о предназначении (индеец является существом интеллектуально и морально не развитым и создан на проклятие, в то время как превосходство белого является знаком избранника Божьего) привело к тому, что смесь этническая и даже культурная сочеталась с беспощадной жестокостью над провидением Божьим.

Такое происходило не только с англичанами в Америке, но и в других странах мира, куда прибывали европейцы, представляющие протестантскую традицию. Примером этого является южно-африканский апартеид, типичное творение, схожее с теологией голландского кальвинизма. Поэтому удивляет эта форма мазохизма южно-африканских епископов, которые, не думая о различии и не уточняя, принимают «Документ сокрушения» белых перед черными жителями этой страны. Удивляет и то, что если даже со стороны католиков могли происходить события, заслуживающие порицания, то обстановка в этой стране была противоположна как на практике, так и в католической теории. Как бы то ни было, кажется, что и в настоящее время существует немало представителей духовенства, которые руководствуются критикой несовершенных ошибок своей церкви.

Практически, формы покорения обеих Америк вытекают из разных теологии: испанцы не относились предвзято к коренному населению и не считали, что нужно вытеснить их с законных земель, чтобы укрепить свою власть властелина и собственника. Редко принимается во внимание тот факт, что испанцы (противоположно британцам) никогда не создавали на территории своей империи колоний, а только провинции. Король Испании никогда не короновался как император индейцев, как это делал король Англии даже в начале XX века. Неизменно с самого начала протестантские колонизаторы считали, что имеют очевидное право, вытекающее из самой Библии, на приобретение без каких-либо ограничений любой земли, какую только смогут захватить, вытесняя или истребляя ее жителей. Аборигены, так как не принадлежали к «новому Израилю», обремененные негативным предназначением, оказались в полном подчинении новых господ.

Способы управления территориями в разных частях Америки подтверждают эти различия и даже объясняют их последствия. На Юге применялись системы королевских указов; эта процедура была построена на феодализме и, основывалась на том, что властитель закреплял за кем-нибудь конкретную территорию, однако истинным собственником являлось королевство, которое контролировало соблюдение законов, проживающими там людьми. Совсем по-другому происходило на Севере, где сначала отдельные англичане, а затем и федеральные власти США распределяли между собой территории как оккупированные, так и те, которые еще будут захвачены; земля продавалась по цене, которую только потом установили: полдоллара за акр. Относительно индейцев, проживающих на этих территориях, собственники могли их изгнать или уничтожить с помощью войск, если это было необходимо.

Термин «экстремизм» ни в чем не преувеличен и соответствует действительности. Например, мало кому известно, что практикой снятия скальпа, пользовались индейцы, как Севера, так и Юга. Однако, у южных она перестала существовать, потому, как была запрещена испанцами. Иначе было на севере. Приведем объективное высказывание на эту тему из «Энциклопедии Ларосса»: «Практика снятия скальпа распространилась на территории сегодняшних США, начиная с XVII в. белые колонизаторы платили значительные суммы тем, кто приносил им скальп индейца, независимо от того, принадлежал он мужчине, женщине или ребенку».

В 1703 году власть штата Массачусетс платила двести фунтов стерлингов за скальп, эта сумма была настолько высокой, что охота на индейцев была организована на лошадях со сворой собак, и это превращалось во что-то, вроде «прибыльного народного спорта». Поговорка, — «хороший индеец — это мертвый индеец» — которой пользовались в США, исходила не только из того, что каждый уничтоженный индеец лишал проблем новых хозяев, а также из того, что власти хорошо платили за его скальп. Эта практика в испанско-португальской Америке не была известна, а если кто-то и поступал незаконно, то это вызывало возмущение не только у представителей духовенства, все это время сопровождавших колонизаторов, но и подвергался суровому наказанию, установленному королем ради сохранения жизни индейцев.

Однако говорится, что миллионы индейцев погибли также в Центральной и Южной Америке. Это действительно так, но не настолько, что это привело к их полному исчезновению, как это произошло на Севере. Они погибли не от шпаг, выкованных, из толедской стали и не от огнестрельного оружия (о чем мы уже рассказывали, которое все время подводило), они оказались, заражены, невидимым и смертельным вирусом, привезенным из Старого мира.

Тропические болезни, принимавшие порой масштабы опустошительных эпидемий на протяжении нескольких лет, унесшие жизни половины населения Иберийской Америки, были исследованы группой экспертов университета в Беркли. Этот феномен можно сравнить с «черной смертью», завезенной из Индии и Китая, которые в XIV веке охватили Европу. Болезни, завезенные европейцами в Америку, такие как: туберкулез, воспаление легких, грипп, корь, оспа не были знакомы индейцам, отделенным экологической нишей, которым не хватало иммунологической защиты для борьбы с ними. Трудно, однако, взваливать ответственность за это на европейцев, ставших там жертвами тропических болезней, к которым индейцы были устойчивы. Изредка, но следует признать, что экспансия белого человека вне Европы часто являлась причиной такой высокой смертности, что на некоторых кораблях, в определенных климатических условиях и среди некоторых туземцев смерть приносила «богатую жатву». Так как не были известны механизмы заражения (до времен Пастера еще было далеко), нашлись такие люди как например, Бартоломе де Лас Касас — личность настолько противоречивая, что нужно его проанализировать, не пользуясь упрощенными схемами — которые стали жертвами ошибок: наблюдая резко уменьшающееся число населения, подозревали в этом соотечественников, хотя, на самом деле, причина была не в оружии, а в вирусах. Это также, относится к позднему феномену заражения некоторых народов во французской Гвиане, а также в районе Амазонки, в Бразилии.

Испанский обычай произношения «Иисус», как призыв о помощи, когда кто-нибудь чихает, связан с тем, что обычная простуда (признаком которой является чихание) являлась смертельной для туземцев, до этого не знавших этой болезни и в связи с тем, лишенных биологической защиты.

«Давление евреев в средствах массовой информации и протесты католиков, вступивших в диалог с иудаизмом, увенчались успехом. Дело беатификации Изабеллы, королевы Кастилии, католички в последнее время, было приостановлено.(…) Боязнь скомпрометировать евреев, раздраженных беатификацией, обращенной еврейки Эдиты Штайн и существование монастыря кармелиток в Освенциме помогло тем, кто требовал „время на размышление“, чтобы обдумать продолжение дел слуги Божией, так как это право уже принадлежало Изабелле I из Кастилии».

В статье, опубликованной в «Il nostro Tempo» и в религиозном справочнике «Il Messagero», Орацио Петросилло упоминается, что приостановление беатификации со стороны Ватикана произошло помимо позитивного мнения историков, опирающихся на опыт двадцатилетней работы, выраженной и сокращенной в двадцати семи томах. «В огромном материале, — говорит представляющий дело Анастасио Гутеррез, — не существует ни одного официального документа, ни личного заявления королевы, который противоречил бы христианской святости». Отец Гутеррез решительно назвал «трусливым то духовенство, которое, избегая полемики, не признало святости королевы». Тем не менее — как говорит в заключении Петросилло — есть ощущение того, что несмотря на трудности, дело все же достигнет цели».

Хотя это не утешает. К сожалению, это происходит не впервые. Останавливаясь на проблемах Испании, напомним, что Павел VI приостановил беатификацию мучеников со времен гражданской войны. Очередной раз, мы смогли убедиться в том, что цена мирных отношений не соответствует истине. В этом случае она вызвала возмущение не только со стороны евреев (во времена Изабеллы они лишены были права проживания в Испании), а также мусульман (вытесненных из Гренады, которая являлась их последним оплотом на территории Испании) и, даже, со стороны протестантов и противников католицизма. Все они были агрессивно настроены против старой Испании, где господствующие имели право называться «католическими королями». К этому титулу относились с таким уважением, что в светской полемике то, что испанское, приравнивалось к католицизму, а Толедо и Мадрид — к Риму.

Если говорим о вытеснении евреев, обычно забываем о некоторых фактах. Например, о том, что еще до правления Изабеллы предпринимались подобные действия со стороны правящих в Англии, Франции, Португалии, и даже после них многие делали то же самое, хотя их политические решения не были такими справедливыми, как Испанский декрет, который, не смотря на это, был драматичным для обеих сторон.

Следует напомнить, что мусульманская Испания не являлась оазисом абсолютной терпимости, как это хотели нам внушить. Одинаково как христиане, так и евреи иногда становились жертвами погромов. Однако когда приходилось, выбирать или Иисуса Христа, или Магомета, евреи выбирали второго, действуя, как пятая колонна во времена преследования католиков. Следовательно, они были ненавистны народу, вызывали недоверие, считались неискренними христианами, втайне исповедующими иудаизм (los marranos) , что вызывало обострение, часто ведущее к кровавой резне, которой власти пытались положить конец. Королевства Кастилия и Арагон, начало которым положила супружеская чета, не успели ещё полностью объединиться, и не могли ни проконтролировать эту ситуацию, ни позволить ей продолжаться, особенно перед лицом контратаки, подготовленной арабами, надеявшимися увеличить число людей, принимавших ислам для личной выгоды.