3

Мартин внимательно изучал примитивную карту, которую парень на бензоколонке около «Кеннет Хауз» всучил ему перед тем, как заправить полный бак. Теперь предстояли еще поиски час от часу все более загадочной миссис Эйкерс.

Когда он не застал ее в офисе, то сразу почувствовал острое разочарование, однако вскоре выяснилось, что в его незапланированном раннем визите имелись свои преимущества: в противном случае ему врядли удалось бы получить кое-какую информацию о женщине, увидеть которую он желал все утро.

Ее франтоватый молодой коллега сообщил с самодовольной ухмылкой, что Мартину несказанно повезло, если его «подцепила» сама миссис Эйкерс. «Молчу, молчу…» было явственно написано на его лице. Впрочем, намек был столь прозрачен, что его понял бы последний безмозглый болван, а Мартин отнюдь не считал себя круглым тупицей.

По мнению сослуживца, миссис Эйкерс, обсуждая с Мартином предстоящую сделку, явно не пустила в ход все свои козыри. Мартин не был уверен, что именно пробудило в нем это известие: еще большее влечение или, напротив, отвращение. Вообще-то, само участие в этом бизнесе как бы предполагало заранее наличие тех самых «козырей». Его собственный опыт подсказывал, что женщин с нетвердыми моральными принципами обычно легко определить на глаз.

Шлюхи вообще не оказывали большого впечатления на Мартина. Хотя он повидал их – и немало – за свои тридцать шесть лет.

Если она шлюха, это будет нетрудно проверить. Он уже не раз убеждался в жизни, что люди, легко и добровольно сообщающие гадости о других, обычно лгут. Или по крайней мере сильно преувеличивают. Поэтому решил пока не принимать всерьез прозвучавшие намеки и самому разобраться в моральном облике миссис Эйкерс.

Ему потребовалось целых десять минут, чтобы отыскать грязную боковую дорогу, которую он поначалу просто прозевал. Его терпение было на пределе, когда он подъехал к дому – самому запущенному и гадкому из всех, какие ему приходилось видеть. Припарковавшись рядом с зеленой «импалой», Мартин выбрался из машины, надел пиджак и сделал глубокий вдох.

Момент истины неудержимо приближался…

Очнувшись, Джейн глубоко вздохнула, не представляя, сколько истекло часов или минут. Она все еще полулежала в кресле у окна этой странной «комнаты воспоминаний», но ее не покидало ощущение, будто она проникла в иной мир, где время остановилось, а люди могут немного отдохнуть перед тем, как снова собрать осколки своей жизни воедино.

Что за толчок вывел ее из состояния, более похожего на транс? Какой-то звук или легкий холодок, пробежавший по ногам? Она выпрямилась в кресле и с тревогой оглядела комнату, пока глаза ее не остановились на открытой двери. В ушах продолжал стоять какой-то посторонний шум, хотя вокруг было по-прежнему тихо, совершенно тихо.

Затем она услышала. Ошибиться было невозможно: шаги па лестнице. Они приближались… приближались… И каждый новый шаг словно подталкивал ее: встань, иди, посмотри, кто там. По мере того как неизвестный поднимался по лестнице, достиг второго этажа, повернулся, направился в сторону детской, глаза Джейн уже готовы были вылезти из орбит от ужаса, а сердце забило барабанную дробь.

Когда же высокая темная фигура заслонила собой прямоугольник дверного проема, Джейн показалось, что ее дыхание сейчас остановится. Все, что она была в состоянии делать, так это с округлившимися глазами и широко раскрытым ртом следить за происходящим. Здравый смысл мог бы подсказать Джейн, что это не призрак, не дух, пришедший напугать ее, но от ужаса бедняжка не могла ни думать, ни действовать рационально. Лишь продолжала сидеть, словно заледеневшая, в своем кресле, пытаясь восстановить дыхание…

Мартин – тоже не в силах пошевелиться – только смотрел, смотрел, чувствуя, как напрягся каждый мускул его тела.

Боже Всемогущий…

После той короткой беседы в офисе он предполагал увидеть красавицу вполне определенного сорта. Но уже по дороге к дому его мысленный портрет воображаемой миссис Эйкерс претерпел существенные изменения: вместо роскошной брюнетки с гладкой прической он теперь представлял себе дешевую блондинку с волосами, чуть отливающими медью. Кого он точно не ожидал узреть, так это ангела во плоти.

Но сейчас перед Мартином был именно он. Сидящая молодая женщина в солнечных лучах… чудесный златовласый ангел. У Мартина почти перехватило дыхание. когда ангел слегка приподнялся в кресле и солнечное сияние нимбом заиграло вокруг ее распущенных волос.

Он заставил себя войти в комнату. Свет упал на лицо молодой женщины, и новое потрясение не заставило себя ждать, ибо Мартин не обнаружил в этом лице ничего ангельского.

Да, оно было милым. Даже прекрасным. Но что-то в этих распахнутых бездонных зеленых глазах и сочных губах наводило на мысль скорее об аде, нежели рае; о грехе, а не добродетели; об искушении, но никак не целомудрии.

Внезапно он почувствовал, что более всего на свете ему хочется поднять ее из кресла, сжать в объятиях, прильнуть к груди и зарыться лицом… утонуть в ее волосах…

Как только неизвестный ступил в комнату и солнечный луч высветил черты его лица, Джейн смогла наконец сделать первый глубокий вздох.

Боже, подумала она потрясенно. В жизни она знала двух очень красивых мужчин – один из них был ее муж. Но этот показался ей просто невероятным – высокий, темноволосый и изысканный, такого Джейн еще не встречала.

Но даже не его внешний вид мгновенно поразил ее В нем чувствовалась необычайная внутренняя сила, энергия, которую излучали глубоко посаженные темные глаза, в данный момент не мигая смотревшие и глаза Джейн. Она тоже не могла оторвать от него взгляда – как не в состоянии была произнести ни звука. В наступившей тишине секунда проносилась за секундой, и комната поплыла перед глазами Джейн, силы и воля покинули ее.

– Полагаю, вы и есть миссис Эйкерс из «Кеннет Хауз», – наконец произнес незнакомец ледяным голосом.

Этого оказалось достаточно, чтобы Джейн пришла в себя, хотя она по-прежнему оставалась не на высоте положения.

– Д-да… верно… это я, – выдавила она, окончательно покинув кресло и слегка покачиваясь на негнущихся ногах. Один из ее золотистых локонов упал на лицо, прикрыв правый глаз, и Джейн быстрым движением руки смахнула его за ухо, после чего глубоко вздохнула.

– И с кем имею честь? – вернула она вопрос незнакомцу, надеясь, что ее голос прозвучал не слишком громко. Ее разгоряченный мозг безуспешно пытался разгадать личность собеседника, не только знающего ее имя и место работы, но и вошедшего в дом О'Брайена, как в свой собственный.

И тут внезапное озарение подсказало ей ответ.

– О, понимаю! – воскликнула Джейн. – Вы, должно быть, племянник миссис О'Брайен.

Однако красавец никак не подтвердил догадку Джейн и не тронулся с места. Он вынул руки из карманов своего элегантного костюма и принялся разглядывать девушку в упор – спокойно и неторопливо. Глаза его медленно скользили вниз по ее телу, задержавшись на все еще расстегнутом кремовом пиджаке.

Грудь Джейн сдавил страх. Ей понадобилось все ее самообладание, чтобы не поддаться естественному порыву и не запахнуть полы пиджака.

Потому что в тот день на ней не было лифчика.

Честно говоря, она никогда его и не надевала под этот костюм—не хотела подчеркивать грудь. Так как Джейн обычно не расстегивала пиджак на работе, никто ничего не замечал. Все, что она должна была помнить, так это не идти слишком быстро на людях; но какая женщина несется сломя голову на высоких каблуках?

Поскольку взгляд мужчины оставался холоден и совсем не похотлив, Джейн почувствовала некоторое облегчение. Но не настолько, чтобы расслабиться полностью.

– Нет, я не племянник миссис О'Брайен, – наконец произнес он. – Я Мартин Бенфорд. Я был в вашем офисе, и там мне порекомендовали поискать вас здесь. Я звонил снизу, но вы не ответили.

Сердце Джейн провалилось в пятки. О Боже! Сам мистер Денежный Мешок! И ее не было в офисе, когда он приехал.

Однако страх тут же улетучился под напором знакомого раздражения, которое он успел возбудить в ней во время утреннего разговора по телефону. Какое право он имел приезжать сюда так внезапно? И почему не оказался лысым толстяком? А напротив, самым потрясающим мужчиной во всем южном полушарии, а может быть, и на белом свете? Боже, когда она вернется в контору, Джуди устроит ей «смотр войск»!

– Вам не стоило отправляться сюда самому, мистер Бенфорд, – чтобы не выдать охватившего ее возбуждения, Джейн ответила самым ледяным тоном, на который была способна. – Я бы успела вернуться в офис к полудню.

– Сейчас как раз двенадцать, миссис Эйкерс.

Быстрый взгляд на часы окончательно смутил Джейн.

– Боже мой, точно. Я… я потеряла счет времени. Мне очень неловко, мистер Бенфорд, простите… Не знаю, что сказать. – Она терпеть не могла пресмыкаться перед кем бы то ни было, но в данный момент понимала, что небольшого самобичевания не избежать.

– Не стоит извинений, – произнес он. – Как я уже говорил, я приехал намного раньше, чем обещал.

– Надеюсь, вы быстро нашли меня.

– Меня хорошо проинструктировали. Ваш… э… друг очень помог мне.

– Думаю, его звали Сэм.

Воспоминание о сегодняшней утренней стычке с Сэмом вызвало на лице Джейн гримасу отвращения. Что же предпринять – рассказать обо всем Майклу или попытаться вести себя с Сэмом холодно и жестко?

– Что-то не так, миссис Эйкерс?

Джейн очнулась.

– Нет-нет, я только задумалась, в какую комнату вас повести сначала. Полагаю, этот дом вас вряд ли заинтересует?

Его взгляд был достаточно красноречив.

– Похоже, нет, – сухо подытожила она. – Вы не подождете меня снаружи, пока я запру дом?

Он бросил на нее короткий взгляд, затем развернулся и вышел из комнаты, оставив Джейн в состоянии крайнего раздражения.

В глазах ее застыла покорность судьбе: после всего происшедшего начавшаяся неделя вряд ли ознаменуется удачной сделкой. Она мысленно согласилась с тем, что мистера Бенфорда как минимум следовало бы предупредить перед тем, как отправляться сюда, – он проделал весь путь от Сиднея до их офиса и не застал там ее, всю внимание и готовность. Жизнь уже научила Джейн, что состоятельные мужчины требуют повышенного внимания.

Все еще дрожащей рукой она дотронулась до гудящей головы и бросила взгляд на детскую. Во всем виновата эта комната, подумала Джейн. Ей ведь не хотелось заходить туда, так почему бы не довериться интуиции. И уж во всяком случае не стоило присаживаться в этом кресле у окна. Каким-то образом боль умершей старухи стала ее, Джейн, болью, заполнив душу неведомой тоской.

Чего хотела от Джейн старая женщина?

Джейн тряхнула головой. Опять эти странные мысли, эта гнетущая атмосфера обители призраков. В привидения она не верила. Как не верила и в заговоренные дома или тайные послания с того света. Ее дело найти покупателя, а не поддаваться смутным эмоциям.

Сопротивляясь желанию в последний раз взглянуть на злополучную комнату, Джейн захлопнула дверь и начала спускаться вниз. На этот раз она старалась смотреть на дом глазами мистера Бенфорда, а вовсе не через сентиментальные розовые очки.

Дом был отвратительным старьем. Затхлым. Убогим.

К тому времени, как ступеньки кончились, Джейн почувствовала, что впадает в уныние.

Однако агенты по недвижимости в таком состоянии редко продают дома клиентам, поэтому Джейн сделала отчаянное усилие, чтобы лицо ее вновь излучало спокойную уверенную улыбку.

Как выяснилось, излишнюю, поскольку ее придирчивый клиент стоял на веранде спиной к двери. Каждая линия его тела, от мускулистых плеч до широко расставленных ног, подчеркивала нетерпение и напряжение. Джейн предположила, что перед ней мужчина, который никогда не расслабляется и чья жизнь – это сплошная изнурительная гонка. Она снова задумалась о том, чем же он зарабатывает на жизнь, и решила выяснить это, как только представится возможность.

– Все, я готова, – сказала она, присоединившись к нему на веранде.

Он медленно повернулся, и Джейн снова поразил взгляд его темных глаз, хотя теперь, присмотревшись к мистеру Бенфорду, она не нашла его таким неотразимым, как вначале. Лицо его было длинным и худым, нос заострен, а губы плотно сжаты. Эти суровые черты лишь слегка смягчали волны темных волос, спадающие с высокого лба. Но глаза… его глаза завораживали, притягивали как магнит, буквально пронизывали Джейн еще наверху, в детской. Они не отпускали ее и сейчас, как будто старались проникнуть в самую душу. И то, что видели эти глаза, явно не приводило их обладателя в восторг.

Или он всегда такой? – подумала она. Строгий, мрачный и недобрый.

– Мы поедем каждый в своей машине? – коротко осведомился мистер Бенфорд.

Тут только Джейн заметила шикарный серебристый седан, припаркованный рядом с ее «импалой».

– Думаю, поедем в моей, – предложила она решительно. – Иначе мы потеряем уйму времени.

– А как быть с моей машиной? – спросил он, саркастически изогнув левую бровь.

– Здесь она будет в безопасности, – заверила его Джейн тоном, не терпящим возражений. Во всем поведении ее собеседника чувствовался какой-то подвох, однако Джейн имела опыт работы с проблемными клиентами и была горда собой, так как обычно умела ставить их на место. – Когда мы выедем, я запру ворота, – объяснила она с умиротворяющей улыбкой.

Никакого результата. Все, что она могла вызвать, так это полуусмешку в ответ, как будто улыбка Джейн была долгожданной ошибкой.

– А как насчет моей безопасности, миссис Эйкерс? – вкрадчиво спросил он.

– Простите?

Ее замешательство, казалось, удивило Бенфорда.

– Я предпочитаю сам сидеть за рулем, – пояснил он. – Вы хорошо водите машину, миссис Эйкерс?

– Я очень хороший водитель, – отрезала она, снова почувствовав, как в ней нарастает раздражение.

– Уверен, что отличный. – В его голосе прозвучала странная, тщательно замаскированная насмешка. – Я уверен, что вы вообще все делаете отлично. Едем? – с этими словами он направился к автомобилям, оставив Джейн вникать в смысл этой словесной пикировки.

Она наблюдала, как он покидает веранду, и недоумевала, чем же умудрилась столь глубоко задеть незнакомого ей мужчину. Ну действительно, если бы он так разозлился, не застав ее в офисе, так просто попросил бы кого-то другого показать ему дом! Джейн была удручена таким неудачным началом, тем более что ей не в чем было себя особенно винить. Вне всякого сомнения, мистеру Бенфорду просто не правилось иметь дело с агентом-женщиной. Любой женщиной. А уж с такой молодой и подавно!

Ну что ж, чему быть, того не миновать, решила Джейн, хотя в душе ее тревожил червячок сомнения: что-то за всем этим стояло – ей пока не ведомое, невидимое глазу. Что же?

Покачав головой, она двинулась вслед за мужчиной, подумав, что такого гнусного понедельника ей еще в жизни не выпадало. Что еще могло случиться, оставалось только гадать.

Когда она открыла дверцу автомобиля, мистер Бенфорд уже восседал в салоне, и быстрый боковой взгляд Джейн отметил все ту же настороженную, кисло-недовольную мину на лице клиента. Спокойные черные глаза еще раз внимательно и, как показалось Джейн, неприязненно осмотрели ее.

– Итак, куда поедем для начала, миссис Эйкерс? – спросил он по-прежнему сухо.

Джейн сделала глубокий вдох, решив в последний раз попытаться выглядеть милой и тактичной.

– Зовите меня просто Джейн, – предложила она. – Немногие зовут меня миссис Эйкерс.

– Идет, – произнес он слегка замедленно. – Я так и думал.

И снова Джейн была повержена. Да что же это за утро такое?!

Но тут собеседник вдруг улыбнулся, и она почувствовала, как у нее вырастают крылья. На его лице отразилась внезапная смена настроения – от грубоватого равнодушия к симпатии, все в одну секунду! – и на душе Джейн разом потеплело.

– Тогда и вызовите меня Мартином, – мягко предложил он. – Думаю, нам и вправду следует перейти на имена. Что-то подсказывает мне: мы еще проведем вместе некоторое время. Понимаете, Джейн, я не из тех людей, общение с которыми приносит радость, и вам дорого обойдутся ваши комиссионные.

– Я… я постараюсь сделать все, что смогу, – произнесла она, стараясь не показать, насколько близка к очередному взрыву. У мистера Бенфорда была весьма необычная манера выражаться, но это еще были цветочки по сравнению с ответными чувствами самой Джейн.

Оставалось надеяться только на чудо, на то, что виной ее замешательству был шок, а не сексуальное влечение. После Боба Джейн вообще зареклась иметь дело с писаными красавцами, и опыт общения с Сэмом – и парой других ухажеров – убеждал ее, что она вовсе не из тех женщин, кто слепо падает в объятия, едва заметив смазливое мужское лицо.

А сейчас уверенность как водой смыло. Может быть, те просто были недостаточно красивы.

Джейн охватила настоящая паника, живот свел спазм ужаса, а сердце почти остановилось. Она обнаружила, что не отрывает взгляда от этих улыбающихся губ и думает только об одном. Как их поцелуй оторвет ее от земли и окутает чувственным туманом, как кончик его языка воспламенит кровь, превратит Джейн в рабыню, готовую удовлетворить любое его желание, а его объятия заставят забыть обо всем.

Лицо Джейн покрылось краской и сладостного волнения, и смущения.

Отвернувшись, она постаралась вставить ключ в замок зажигания, потом долго не могла справиться с педалью сцепления, да и старт оставлял желать лучшего. Как бы то ни было, машина выехала за железные ворота, и Джейн трясущимися руками открыла дверцу.

– Я запру ворота, – внезапно предложил пассажир.

Пока он вылезал и делал то, что вряд ли ей сейчас понравилось бы, Джейн продолжала напряженно сидеть за рулем. Она была совершенно подавлена и унижена.

Ничего себе «хороший водитель» – так она, кажется, отрекомендовалась этому Бенфорду. Мысль о том, как она опозорилась, заставила Джейн застонать от досады.

В зеркальце она могла наблюдать, как он легко закрыл тяжелые ворота и запер замок. Его движения поражали мягкостью и спокойствием, будто юный атлет демонстрировал на арене спортивную подготовку.

А ведь ему, предположила Джейн, минимум тридцать пять.

Как только он закончил и двинулся обратно к машине, Джейн быстро отвела взгляд, не желая выдать своего интереса. О чем он в данный момент думал, она могла только догадываться.

Недовольство собой заставило ее унять разбушевавшуюся фантазию и принять жесткое решение. Она не будет называть его по имени. Он останется для нее мистером Бенфордом вне зависимости от времени, которое они проведут вместе. И самое главное, если она поймет, что ее реакция на его улыбку минуту назад была сексуальной, она передаст эту сделку Эндрю быстрее, чем кто-то сможет произнести его имя.

Уж в чем-чем, а в этом Джейн была уверена на все сто. Она еще не готова вступить в отношения с другим мужчиной. Раны, нанесенные Бобом, по-прежнему кровоточили. И хотя логика подсказывала, что остальные мужчины вовсе не обязательно похожи на ее мужа, она еще долго ни одному из них не рискнет доверить ни свое тело, ни свою жизнь. А потому следовало держать свои гормональные порывы на замке!

– Благодарю вас, – только и произнесла она сухо, пока тот, кто вынудил Джейн на эту суровую «лекцию» самой себе, удобно устраивался на сиденье. Джейн старалась более не смотреть на него, сосредоточившись на дороге впереди. – Забыла спросить вас кое о чем, мистер Бенфорд, – продолжила она, сняв ногу с тормоза и дав машине медленно разогнаться под гору. – Этот ваш «дом на выходные» обязательно должен находиться в Уайтрок-Бич? Мы можем предложить несколько замечательных домов поблизости.

– Когда я позвонил вам, у меня в голове был только Уайтрок-Бич, – задумчиво промолвил он. – Но теперь понимаю, что ошибся. Мне вспомнилось маленькое сонное местечко на берегу моря, которое я не раз посещал на уик-энды, когда был мальчишкой. Вероятно, сегодня здесь все не так.

– Увы. Тут был настоящий строительный бум, когда проложили скоростное шоссе из Сиднея к Центральному побережью. Вы вряд ли найдете в округе утес, который бы остался незастроенным.

– Я уже заметил. Итак… я не настаиваю на определенном месте. Покажите мне все, что вы сочтете подходящим. Я очень дорожу миром и покоем на выходные. И еще я нуждаюсь в некотором уединении.

Джейн уже выехала на основное шоссе и после этой непродолжительной деловой беседы почувствовала себя куда лучше. Если бы ей не пришлось больше смотреть на это неотразимо привлекательное лицо и если бы на нем не появилась опять эта насмешливая улыбка, у Джейн была бы возможность завершить этот понедельник без новых потрясений.

– Да, еще одно, Джейн… – Повисшая пауза заставила ее вновь взглянуть на собеседника.

– Да?

– Вы согласились называть меня Мартином, помните?

И он снова улыбнулся ей.

4

Черт побери, она опять покраснела!

Нахлынувшее чувство вины мгновенно стерло улыбку с лица Мартина. Если он что и знал о женщинах легкого поведения наверняка, так это то, что они не краснеют, когда мужчины начинают их подзуживать. И ни при каких обстоятельствах не отводят глаз, и не возбуждаются столь откровенно.

Вот и долгожданная истина. Тот ублюдок в офисе компании лгал. Она совсем не шлюха. Она респектабельная замужняя женщина, которая, к счастью для нее, выглядит потрясающе сексуально.

Если так, то это объясняет ее реакцию на поведение Мартина. Убеждение в том, что она заигрывала с ним, улетучилось, как дым. Ее смущение вызвано тем, что Мартин просто показался ей возмутительно грубым. Дьявол, но он и вправду был чудовищно груб, с самого начала их недолгого знакомства!

Джейн, конечно, не могла догадываться, что в данный момент он боролся с порывами, которые до сегодняшнего дня были совершенно чужды его натуре. Боже милостивый, он научился сопротивляться любым проявлениям страсти еще в подростковом возрасте! И уж меньше всего в его планы входило соблазнить замужнюю женщину, пусть даже, по слухам, и аморальную. Ему уже приходилось видеть, какую боль любящему человеку приносит неверность.

Однако сейчас он ничего не хотел так сильно, как соблазнить ее.

Поначалу он еще противился искушению, но, как выяснилось, только для того, чтобы в результате уступить решительно и бесповоротно. Его ввело в заблуждение предложение Джейн обращаться к ней по имени, и он даже слегка подыграл партнерше, ненавязчиво показав, что готов идти до конца, если последует приглашение.

Стыд особенно тяжел, когда покоится на чувстве вины. Мартин никогда не считал себя святым – а кто из мужчин мог бы назвать себя таковым? – но его поведение сегодня было вызывающим. Правда, женщина была поразительной, с голосом, как прохладный шелк, и телом, за которое мужчины могли бы и убить. Ну и что? Все равно ему не было прощения.

Черт, он не раз защищал в суде мужчин, которые совершали преступления в порыве страсти, – и всегда думал, что защищает глупцов. Столько красавиц вокруг, зачем ломать жизнь за обладание именно этой? Почему бы просто не ретироваться и не залезть в чью-то еще постель? Что их так притягивало к одной-единственной, что они уже не могли думать ни о чем и ни о ком другом?

Обычно Мартин уговаривал себя: подобная одержимость свидетельствует о помутившемся рассудке. Или о слабом характере. А сейчас он внезапно почувствовал, что его представления о сексуальной «одержимости» могут существенно измениться. И это ему совсем не нравилось.

Когда на помощь Мартину поспешила его безукоризненная логика, мучения слегка отступили. Его безудержный порыв представлял собой не что иное, как типичный случай мужской неудовлетворенности. Последние несколько недель он слишком много работал. У него даже не нашлось свободного часа, чтобы написать что-нибудь, не то что заняться любовью.

Линда, конечно, все понимала, но и только. Отсутствие у нее какой бы то ни было особой сексуальной привлекательности служило для Мартина своего рода оправданием. Черт побери, менее всего он мечтал жениться на женщине, которой секс был бы по-настоящему необходим. Как бы он мог доверять ей, если бы обнаружил это уже после женитьбы?..

Он все еще помнил тот ужасный субботний полдень, когда, получив травму во время футбольного матча, вернулся из школы раньше, чем обычно, и, войдя в комнату, увидел свою мать, «ублажающую» на софе мужчину, который вовсе не был отцом Мартина. Ему только исполнилось пятнадцать, и до того дня мать казалась Мартину кем-то вроде святой.

А тогда он стоял на пороге комнаты, бледный и трясущийся, пока мать, кое-как прикрывшись остатками одежды, выпроваживала мужчину через заднюю дверь. Когда она вернулась и посмотрела сыну в глаза, с губ ее сорвались только путаные объяснения, обильно заливаемые слезами.

Мартин, словно заледенев, слушал потоки оправданий и пытался понять. Мать утверждала, что по-прежнему любит его отца, но он в последнее время редко бывает дома, его амбиции – занять кресло судьи – полностью поглотили все остальные желания. Мать, рыдая, твердила: все, что ей было необходимо, – это чье-то внимание, чья-то любовь.

Если ей что и необходимо, так только секс, и ничего, кроме секса, решил тогда Мартин, увидев, кого мать выбрала в любовники. Очень смазливый и очень заурядный, с татуировкой на руках. Такие типы вряд ли много смыслят в любви, только в сексе.

Она умоляла его ничего не говорить отцу, и он ее послушался. Но кто-то другой, видимо, рассказал, потому что той ночью в спальне родителей произошло бурное выяснение отношений.

С той поры все изменилось. Развода не последовало, но дух отчужденности в доме так никогда и не развеялся. Супружеская неверность разрушила не только брак родителей Мартина, но и его отношение к матери. Ему казалось, нет предательства хуже того, что она совершила, и он не хотел больше в этом участвовать…

Отдавшись воспоминаниям, Мартин решил, что сегодня же вечером попросит Линду стать его женой. Сделает ей официальное предложение, после чего сразу затащит ее в постель. Наверняка это восстановит его душевное равновесие!

– Если вам так удобнее, зовите меня мистер Бенфорд, – оторвавшись от своих мыслей, сухо произнес он. – Мне не хотелось бы, чтобы у вас создалось впечатление, будто я стараюсь приударить за замужней женщиной.

Джейн судорожно сглотнула. У нее сложилось такое впечатление? Согласна, она была смущена его внезапной сменой настроения и неожиданно промелькнувшей симпатией в глазах, но до сего момента не переставала искать ответа на вопрос, что с ним произошло. Мозг Джейн будто парализовало с тех пор, когда его первый долгий взгляд прошелся по ее телу.

Она взяла себя в руки и снова посмотрела на своего визави. Улыбка на лице Мартина исчезла, и, как только их глаза встретились, Джейн словно ударило током, заставив грудь тревожно напрячься. Интуиция подсказывала, что Мартин несомненно попытался бы приударить за ней, если бы она была не замужем.

Ну скажи же ему, что ты не замужем, нашептывал предательский внутренний голос. Скажи, что ты вдова.

Джейн крепко сжала зубы, стремясь побороть искушение, и с содроганием вспомнила, куда привела ее однажды слабость плоти: в самое пекло ада. Ни за что на свете она не желала повторения этой пытки. Ни за что. Пусть продолжает считать, что она замужем. Это единственное мудрое решение.

– Конечно, я так не думала, Мартин, – произнесла она, удивляясь собственным словам и неожиданно холодному тону. – Я могу отличить джентльмена. Теперь мы поедем в Грин-Бэй, где я хотела бы показать вам один дом. Его хозяйка наверняка там и не станет возражать, когда бы я ни появилась.