Глава 41

Эдвард Э. Эйшид не мог ошибиться! Все составленные им прежде психологические портреты оказались абсолютно точными. Не мог он ошибиться и на этот раз.

Ни одно событие не проходит без следа. Люди всегда оставляют отпечатки пальцев или эмоциональную атмосферу. В этом заключалась соль науки составления психологических портретов подозреваемых в совершении того или иного преступления.

В данном случае серийный убийца нападал на тех, кто отличался большей или меньшей причастностью к царству насекомых либо, убив, даже съедал их.

Напрашивался вывод о том, что предполагаемый преступник чувствует себя сродни насекомым и очень любит их.

Здесь никаких сомнений не возникало.

Составляя психологический портрет, Эйшид опирался на характерные особенности большинства серийных убийц. Наверняка подозреваемый был прекрасно образован, принадлежал к настоящим янки, то есть вел свое происхождение от англосаксов, и водил машину «фольксваген-жук». Если как следует изучить статистику, то только диву даешься, как много серийных убийц имели англосаксонское происхождение и водили «фольксваген-жук». Однако до сей поры все это как-то не бросалось в глаза Эйшиду. Теперь же он вдруг подумал, что, возможно, такое совпадение имеет под собой глубокие психологические причины. Впрочем, на размышления времени не было.

Эйшид считался ведущим специалистом ФБР по составлению психологических портретов предполагаемых преступников и потому очень переживал, что составленный им портрет оказался ошибочным. Спецагент Смит сообщил, что субъект, полностью подходивший под данное Эйшидом описание, абсолютно ни в чем не виноват.

В ответ на полученное по электронной почте такое вот послание Смита Эйшид немедленно отправил свое: «Значит, следует поискать кого-то другого, подходящего под мое описание. Я еще никогда не ошибался».

Через несколько секунд Эйшид прочитал:

«Составленный вами портрет ошибочен!»

И тут же отбил Смиту:

«Возможно, ошибочны ваши данные».

На это спецагент ничего не ответил. Эйшид воспринял молчание как сигнал продолжать работу в заданном направлении.

Так он и сделал.

Кое-что он оставил без изменений. Например, образование. Недоучка ни за что не выведет новый вид пчел. Это так же ясно, как дважды два — четыре!

Далее. Субъект явно болел за команду «Шарлот Хорнетс», ибо должен же он был хоть как-то, пусть даже неосознанно, заявить о своей любви к насекомым.

Чем дольше Эйшид размышлял над фактами, тем безумнее ему представлялся данный конкретный случай.

По непонятным ему самому причинам, в памяти настойчиво всплывали картины его детства. Кажется, тогда по телевизору показывали мультфильм, в котором главным героем был Человек-Пчела... Нет, Повелитель Пчел! Да, именно так его звали. Он мог летать, как пчела, жалить, как пчела, и управлять пчелами, как их царица. Он ничем не отличался от других людей, кроме одежды — обтягивающего тело трико в черную и желтую полоску...

Наверное, уже сказывалась усталость от долгой, напряженной работы. А может, Эйшида возмущал сам факт, что под сомнение поставлены его профессиональные качества психоаналитика? Как бы там ни было, он вдруг решил подшутить над специальным агентом Смитом, и напечатал следующее:

Подозреваемый в преступлении субъект в детстве подвергся многочисленным укусам пчел, что, несомненно, нанесло ему душевную травму. С возрастом он научился справляться со своим страхом перед царством насекомых. Серьезная трагедия, произошедшая в ранней молодости — возможно, убийство родителей или супруги, — привела к тому, что он всю свою жизнь посвятил тому, во что искренне верил. Но из-за испытанного еще в детстве потрясения этот благородный порыв вылился в форму преступления.

Фактически послание стало весьма приблизительным пересказом того, что сохранила память тридцатилетней давности о тогдашнем герое детских комиксов, Таинственном Повелителе Пчел.

Злорадно ухмыльнувшись, эксперт добавил:

Инициалы подозреваемого в преступлении предположительно должны быть П. П.

— Пусть-ка теперь этот хваленый Смит поломает себе голову, — пробормотал Эйшид и передал текст электронной почтой.

Глава 42

Харолд В. Смит разглядывал крохотное насекомое в микроскоп, позаимствованный из медицинской лаборатории санатория.

Римо с Чиуном топтались у стола, словно новоиспеченные родители.

— Смитти, держитесь за кресло! — весело предупредил Римо, пока директор «Фолкрофта» наводил окуляр на резкость. — Оно ужаснее смертного греха!

— Я назвал его «филогранус рими», — сказал мастер Синанджу, — из-за его безудержной страсти к кукурузе, а также в связи с некоторым внешним сходством.

Римо зло сверкнул глазами.

— Правда, весьма несущественным, — смилостивился учитель.

Наконец Смиту удалось разглядеть козявку.

Он ничего не сказал, не ахнул и вообще не выразил никаких эмоций по этому поводу.

Но когда глава КЮРЕ оторвался от окуляра, лицо его было белее мела.

— Это исчадие ада, — хрипло выдавил он, — мог создать только злой гений, и его необходимо остановить! Жуткое существо — смесь летающей акулы и восьминогого силосного комбайна! В одно мгновение оно способно перемолоть, пережевать, перетереть все, что окажется на его пути — зерно, живую плоть, даже дерево. От него не уйдешь, не спрячешься, против него нет никакой защиты. Понятно, что из уха человека у этой твари один путь — в мозг, и тогда жертву неизбежно ждет мучительная смерть. Неудивительно, что разные судмедэксперты так ничего и не нашли после вскрытия.

Смита передернуло от ужаса и отвращения.

— А как дела на сельскохозяйственном фронте? — поинтересовался Римо.

— Губительный рой уже достиг Калифорнии. Уничтожены плантации цитрусовых, причем опять избирательно — пострадали только те, где выращивали новые, особо устойчивые к вредителям сорта, а также те, на которых применялся новейший сверхэффективный пестицид.

— А разве не все фермеры пользуются пестицидами? — уточнил Римо.

— Разумеется, все, — отозвался Смит, глотая таблетки антацида, — но эти чудовищные твари уничтожают только самое новое, передовое!

— А почему бы им не губить все подряд?

Поразмыслив секунду, глава КЮРЕ произнес:

— Наверное, это только первая волна. Так сказать, объявление войны.

— Но если так называемый Повелитель Пчел действительно любит пчел, он не станет уничтожать все посевы. Ведь без посевов не будет ни пищи, ни работы для насекомых.

— Отличная мысль, Римо! — похвалил его Смит.

— Тем не менее бесполезная, — хмыкнул Римо.

Глава КЮРЕ собрался было уже кивнуть в знак согласия, но тут коротко пискнул компьютер, извещая об очередном сообщении по электронной почте. Прочитав его, Смит рот раскрыл от удивления.

— Что такое? — спросил Римо.

— Последний психологический портрет преступника, присланный из отдела поведенческих наук ФБР.

— А я думал, они больше не откликнутся после того, как опозорились с Вюрмлингером.

— Портрет составлен их лучшим специалистом. Он еще никогда не ошибался. Во всяком случае, до сих пор.

— Он настаивает на Вюрмлингере?

— Нет, он пересмотрел свою точку зрения. Описание радикально отличается от предыдущего, — взволнованно произнес глава КЮРЕ. — Кажется, мы на верном пути.

Заглянув через плечо Смита, Римо вгляделся в буквы на экране монитора. Чем дольше он читал, тем больше хмурился.

— Смитти, он вас дурачит. Это же описание Повелителя Пчел!

— Само собой!

— Нет, вы не поняли. Он изложил историю Питера Пима, который потом стал Повелителем Пчел. Написал даже про то, как в детстве мальчика атаковали радиоактивные пчелы-мутанты.

— Что-то я не вижу слова «радиоактивные».

— Намеренно пропустил, — хмыкнул Римо. — Смотрите-ка, он и про инициалы написал. П. П. Как он мог догадаться, по-вашему?

Теперь нахмурился и Смит.

— Вообще-то писал их лучший специалист. Знаете, эти психоаналитики порой творят настоящие чудеса.

— Чепуха! Вас просто дурачат!

Глава КЮРЕ нахмурился еще больше. Римо стал смотреть в окно, а мастер Синанджу принялся мерить комнату шагами — туда-обратно, туда-обратно...

— Что ты делаешь? — спросил его ученик.

— Пытаюсь нарисовать себе образ негодяя.

— Да? — искренне удивился Римо.

— Да. То, что вы называете составлением психологического портрета предполагаемого преступника, давным-давно известно в Синанджу под названием «высвечивание тени».

— Как? Высвечивание тени?

— Да. Время от времени мастеров Синанджу призывали лишь для того, чтобы они назвали тайных врагов трона, скрывавшихся до поры до времени в тени. Теперь вот и я пытаюсь мысленно увидеть лицо мерзавца, разгоняя тень, в которой он прячется.

— Давай-давай, мешать не буду, — хмыкнул ученик.

Впрочем, Смит, похоже, живо заинтересовался. После продолжительного напряженного молчания Чиун произнес:

— Я вижу византийского принца...

— Византии больше нет! — возразил глава КЮРЕ.

— Я же говорил, что это чистое очковтирательство, — подхватил Римо.

— Византийский принц скрывает свое лицо под огромной короной очень сложной конструкции, — добавил мастер Синанджу.

— Железная Маска, что ли? — ехидно поинтересовался Римо.

Смит шикнул, и он послушно умолк.

— Принц управляет целым царством существ, созданных не из плоти и крови...

— Повелитель Пчел правит царством насекомых, — заметил хозяин кабинета.

— Нет, эти существа не из плоти и крови, — упрямо повторил Чиун.

— Насекомые и впрямь созданы не из плоти, а из рогоподобной материи, — кивнул Смит. — Очень хорошо, мастер Чиун...

— Глазам своим не верю! — простонал Римо.

— А ты знаете, где найти негодяя? — спросил глава КЮРЕ.

Чиун все так же молча вышагивал по комнате. Лицо его перекосилось от чудовищного напряжения, глаза были плотно закрыты.

— Я чувствую, что принц вернется на место своего преступления...

— Само собой, — хмыкнул Римо. — Преступников ведь всегда тянет на место преступления.

— Нет, не всегда, — возразил Смит. — Это широко распространенное мнение не совсем верно. На самом деле преступником руководит отнюдь не желание вернуться на место преступления, а желание участвовать в его расследовании. Не случайно опытные сыщики подозревают именно того, кто готов первым дать свидетельские показания или же подсказать единственно правильную, по его же собственным словам, версию. Как правило, такие подозрения полностью подтверждаются.

— Что ж, мы вновь пришли к Вюрмлингеру! — воскликнул Римо.

— Нет, это не Вюрмлингер, — покачал головой учитель. — Это кто-то другой.

Тем временем хозяин кабинета вновь уселся за компьютер.

— Что вы делаете, Смитти?

— Хочу освежить в памяти подробности убийства Ренда, положившего начало всей цепочке фантастических событий.

Бегло просмотрев появившийся на экране текст, Смит пробормотал:

— Так, есть кое-что интересное...

— Что же? — спросил Римо.

— Надо же, а я и внимания не обратил! Оказывается, убийство Дояла Т. Ренда произошло на Таймс-сквер, на пересечении Бродвея и Седьмой авеню.

— Ну и что? Мы и раньше об этом знали.

— Знаете, как говорят? Таймс-сквер — это перекресток всех дорог, и если ты кого-то ищешь, нужно только здесь остановиться, и рано или поздно тот, кто тебе нужен, обязательно пройдет мимо, потому что все люди хоть раз да тут появятся.

— Значит, засаду на Саддама Хусейна нужно устроить там, — ухмыльнулся Римо.

Не поняв шутки, Смит покачал седой головой.

— Преступник впервые обнаружил себя на Таймс-сквер. Возможно, он еще туда вернется.

— Непременно вернется, — уверенно сказал мастер Синанджу.

— И что же, вы хотите, чтобы мы с Чиуном до конца своих дней стояли там как дураки, ожидая его появления?

— Зачем? Я поставлю туда людей из ФБР.

— Вот и хорошо, — с притворным облегчением произнес Римо.

— И ничего хорошего! — неожиданно воспротивился Чиун. — Мы сами должны расправиться с этим византийским принцем.

— Вот ты и иди, а у меня свидание с богатой девицей, — хитро улыбаясь, проговорил Римо.

Старик вздрогнул.

— Джин богата?

— Она выиграла в лотерею семь миллионов баксов.

— Значит, она богата? — скрипучим голосом воскликнул кореец. — И ты до сих пор на ней не женился?

— Я не собираюсь жениться на деньгах.

— Глупец! — выпалил Чиун. — Она носит славную фамилию Рис и купается в роскоши, а ты стоишь тут и никак не решишься покончить с бестолковой холостяцкой жизнью! Стыд да и только!

— Ладно, я исправлюсь, — недовольно буркнул ученик. — Только дело прежде всего! Сначала дело, потом Джин.

— Смотри же! — пригрозил ему Чиун.

Глава 43

В одном из гостиничных номеров, окна которого выходят на Таймс-сквер, приезжий потихоньку распаковывал свой чемодан.

Невероятно большой чемодан. Впрочем, чтобы все вместить, он и должен быть очень большим.

В чемодане лежал аккуратнейшим образом сложенный черно-желтый костюм из эластичной синтетической ткани спандекса — верх совершенно черный, а низ в желтую и черную поперечную полоску.

Раздевшись, мужчина натянул на себя этот необычный костюм и тщательно застегнул все молнии и пуговицы. Потом надел на руки перчатки с крагами из прорезиненной ткани, а на ноги — блестящие черные ботинки, чуть хлопавшие при ходьбе. Дело в том, что толстые подошвы имели рельеф пчелиных сот и создавали эффект моментального присасывания к полу.

Наконец, он на голову надел кибернетический шлем с огромными фасеточными глазами зеленой саранчи и двумя усиками — телескопическими антеннами. Шлем так и сиял, как надраенная медяшка.

— Я, — проговорил незнакомец низким властным голосом, — защитник и покровитель всех насекомых, готов встретиться со своей судьбой.

Чуть хлопая при каждом шаге, он спустился на лифте в вестибюль и, не обращая внимания на удивленные взгляды и восклицания прохожих, отправился туда, где кишели бесчисленные автомобили и пешеходы, — на свидание со своей судьбой.

Офицер дорожной полиции Энди Фанкхаузер считал себя видавшим виды человеком.

Привычно управляя уличным движением, он случайно глянул на угол Седьмой авеню и Сорок пятой Западной улицы.

Там абсолютно невозмутимо стоял человек, затянутый в эластичный полосатый костюм. Точь-в-точь огромный шмель!

Человек перешел улицу и двинулся дальше, огромный, жутковатый. Кое-кто удивленно разглядывал его, но большинство прохожих не обращали внимания. Что ж, Нью-Йорк есть Нью-Йорк! Жителей этого огромного города ничем уже не удивишь.

Похоже, странно одетому человеку даже нравилось, что люди его удивленно разглядывают. Во всяком случае, шел он, совершенно не стесняясь, расправив широкие плечи и радостно пружиня шаг. Сейчас он вел себя как последний дурак, но пока еще не знал об этом.

— Не иначе, как проклятый «Фокс» затеял какой-то розыгрыш, — пробормотал Фанкхаузер и вернулся к исполнению своих обязанностей. С того самого дня, как здесь, на Таймс-сквер, погиб при невыясненных обстоятельствах некий Ренд, только и разговоров было о том, что на город скоро нападет целый рой пчел-убийц.

А вчера здесь был пасечник, которого вызвали убрать пчелиный рой, прилепившийся к уличному фонарю как раз в тот день, когда произошло то жуткое происшествие. Фанкхаузер с интересом наблюдал за действиями пасечника. Поразительное было зрелище! Надев на голову широкополую шляпу с защитной сеткой, опускающейся на лицо, и натянув на руки защитные перчатки, он забрался на столб.

Едва пасечник добрался до роя, как пчелы моментально облепили его, словно медом намазанного. Парень осторожно спустился на землю, стараясь ни единым неловким движением не потревожить пчел, и скрылся в своем фургоне. Когда спустя некоторое время он вышел, ни одной пчелы на нем уже не было.

Сегодня уличное движение на Таймс-сквер показалось офицеру Фанкхаузеру не слишком интенсивным. Привычно справляясь с обязанностями регулировщика, Энди на мгновение задумался, как вдруг до его слуха донеслось пронзительное зудение.

Он взглянул на фонарный столб, решив, что пчелиный рой вернулся, но ничего там не увидел. Пронзительное зудение становилось тем временем все громче и нестерпимее.

И тут раздался человеческий крик.

Фанкхаузер попытался определить источник крайне неприятного звука, но тщетно.

Внезапно человек в обтягивающем черно-желтом комбинезоне схватился за голову, скрытую большим шлемом с зелеными фасеточными глазами, и, извиваясь, словно от укусов миллионов пчел, бросился прямо на проезжую часть.

Фанкхаузер никаких пчел вокруг не видел, а человек тем не менее, дико крича, пересек Бродвей, остановился и бешено затряс головой. Спустя мгновение он рухнул на землю и свернулся в тугой комок, словно жук, попавший в открытое пламя. Тут-то к нему и подоспел Фанкхаузер. Пронзительное зудение стихло и словно растворилось в воздухе. Теперь офицер слышал чуть отдаленный, похожий на жужжание, слабый звук.

Странно одетый человек, несомненно, был мертв. Так кричать человек мог только перед смертью. Искоса взглянув на него, регулировщик понял, что искусственное дыхание парню уже не поможет. Внезапно рот мертвеца раскрылся, и Фанкхаузер, похолодев от дурных предчувствий, не увидел в нем языка.

— О Боже! Опять?! Нет, только не это!

Он осторожно снял с погибшего странный шлем и уже не удивился тому, что глаз тоже не оказалось. Поколебавшись, Фанкхаузер снова надел шлем на голову мертвеца, чтобы собравшиеся зеваки не видели окровавленных пустых глазниц.

Рывком поднявшись на ноги, полицейский резко свистнул в свой свисток. Оголтелые автомобилисты, готовые мчаться прямо на толпу собравшихся возле трупа, вмиг пришли в чувство.

— Ни на минуту нельзя отвернуться от этих зверей! Город безумных да и только! — в сердцах воскликнул Фанкхаузер.

Глава 44

Харолду В. Смиту позвонил Юджин Роучи из Центра пчеловодства Батон Руж федерального Министерства сельского хозяйства.

— Получены результаты сравнительного анализа, о котором вы просили, — взволнованно произнес он.

— Почему вы так тяжело дышите? Вы бежали? — поинтересовался Смит.

— Нет, я работал.

— Ну и в чем дело?

— Да в том, — выпалил Роучи, — что я только что побывал в комнате ужасов!

— Объяснитесь, — коротко приказал глава КЮРЕ.

— Сначала я собирался провести исследование относительно присланного крылышка. Но я случайно поднес его к слишком раскаленной лампе, и оно скукожилось от жара.

— Непростительное легкомыслие с вашей стороны!

— Но оно сгорело не полностью, — поспешно продолжил Роучи. — Уголок мне удалось спасти. Но спроецировав на экран его увеличенное изображение, я увидел нечто... В общем, меня чуть удар не хватил!

— И что же вы увидели?

— На спинке у той пчелы было удивительно правильное изображение мертвой головы!

— Понимаю, — бесстрастно произнес Смит. — Продолжайте!

— Я сразу должен был об этом догадаться! Но мне и в голову бы не пришло такое! Кто бы мог подумать?!

— Что подумать? — нетерпеливо спросил директор «Фолкрофта».

Голос Роучи упал до едва различимого шепота.

— В уголке крылышка стояла... черная буква Т в кружочке!

— Вы знаете, что это такое?

— Да любой пятилетний карапуз знает! Это символ торговой марки!

— Торговой марки? — Лишенный воображения мозг Смита привык оперировать только голыми фактами.

— Да! Торговая марка, представьте себе! Я тщательно осмотрел всю пчелу и на правом крылышке обнаружил точно такой же знак. У пчелы есть своя торговая марка!

— Значит, пчела эта, без сомнения, была создана по определенной генетической программе, — заключил Харолд В. Смит. — Точно так же маркируют создаваемые в коммерческих целях некоторые энзимы и бактерии.

— Я тоже так подумал, но потом препарировал пчелу и...

Тут взволнованный голос Роучи приобрел столь таинственную окраску, что глава КЮРЕ вздрогнул от жуткого предчувствия.

Глава 45

К тому моменту, когда Римо с Чиуном очутились на улице, все уже было кончено.

Они устроились на крыше огромного универсального магазина Диснея на Таймс-сквер и внимательно наблюдали за людским потоком внизу. Солнце уже садилось, по всей площади понемногу зажигались огни. Прошло уже больше двух часов, как вдруг Римо заметил человека в странном трико. Черная и желтая полоска, на голове — необычный шлем с зелеными фасеточными глазами...

— Глазам не верю! — выдохнул Римо.

Устроившись на противоположной стороне, мастер Синанджу наблюдал за другой частью площади. Его маленькие ушки теперь были защищены берушами от возможного нападения невидимых пожирателей мозгов.

— Чему, чему? — переспросил Чиун.

Римо указал вниз, на улицу.

— Прямо под нами идет человек-пчела.

Взглянув в указанном учеником направлении, старик увидел шагавшую по Бродвею забавную фигуру. Человек и впрямь здорово смахивал на желто-черное насекомое. К тому же шагал он необычайно пружинисто, а на блестящем его шлеме весело подпрыгивали усики-антенны.

— Вот он, наш Повелитель Пчел! — воскликнул Римо. — Собственной персоной!

И тотчас рванулся к чердачной двери. Но ощутив, что учитель не сдвинулся с места, остановился и воскликнул:

— Поторопись, папочка!

Чиун отрицательно покачал головой.

— Нет, это не он.

— Как не он? Что ты имеешь в виду?

— Посмотри ему на ноги. Он одет как оса.

— Ну да! И что?

— Оса — вовсе не пчела.

— Значит, он и есть та самая не пчела, правильно?

— Да нет же! — упрямо возразил старик. — Не пчела — существо совсем иное. В общем, беги без меня, потому что это пустая затея.

Римо рванул вниз по лестнице, но когда он пулей выскочил на улицу и смешался с толпой, человека-осы и след простыл.

Римо внимательно огляделся и вдруг услышал сердитое пронзительное зудение. Чиун на крыше тотчас предостерегающе зашипел, и Римо в мгновение ока снова оказался в подъезде дома. Вот когда он пожалел, что не захватил предложенные учителем беруши!

Тем временем волна пронзительного звука приблизилась к дому, в подъезде которого затаился Римо, и... пронеслась мимо. Выждав еще несколько секунд, Римо вышел из подъезда.

Сейчас он был практически беззащитен перед невидимыми злобными насекомыми и потому двигался с чрезвычайной осторожностью.

Впереди Римо неожиданно заметил быстро собиравшуюся толпу. Зеваки сгрудились вокруг мертвеца, упавшего посреди проезжей части. Гудели, остановившись из-за непредвиденного препятствия, автомобили. Рядом с погибшим склонился офицер дорожной полиции и снял с него блестящий шлем. Оказалось, что у мертвеца нет глаз.

Римо отчаянно замахал Чиуну. Тот делал вид, что не замечает знаков, но через некоторое время все же спустился.

Римо торопливо выпалил:

— Не поддается никакой логике! Смотри! Повелителя Пчел убили его же собственные твари!