Глава 19

Кейт проснулась неохотно, охваченная тяжелой депрессией, причина которой была ей непонятна. Сон еще не прошел, и ей казалось, что все прояснится, как только она окончательно придет в себя. От ожидания этой ясности у нее засосало под ложечкой.

К навалившейся тяжести добавилось чувство беспомощности, словно Кейт никак не могла избежать дурных известий и через минуту ей придется встретиться лицом к лицу с неизбежной и непоправимой правдой.

И тут до нее дошло. Она окончательно проснулась, вспомнив себя кошкой. Вспомнила, как совершила превращение на глазах у Клайда, как терлась о его лодыжки. Вспомнила его болезненное отвращение.

Кейт вспомнила, что он знал о связи Джимми с Шерил и ничего не сказал ей, проявив странную, никогда прежде не свойственную ему преданность Джимми, к которому обычно относился с неприязнью.

Кейт оглядела комнату. Она была небольшой, уютной и знакомой. Сквозь опущенные шторы просачивалось солнце. В комнате наличествовали исцарапанный дубовый письменный стол, уродливый металлический шкаф-картотека зеленого цвета и внушительная конструкция для накачивания мускулов — масса хромированного металла и черной кожи. Те детали тренажеров, что не были намертво прикреплены к стене, Клайд накануне затолкал под кровать. Маленький электронный будильник на комоде показывал 6. 40.

В доме царила тишина — не было слышно ни шагов, ни шума льющейся воды, ни нетерпеливого царапанья животных, осаждающих кухонную дверь в ожидании завтрака. Может, Клайд пошел погулять с собаками или просто выпустил их во двор? Кейт сбросила одеяло и обнаженной подошла к зеркалу.

Глаза были припухшими. На шее — темная полоса синяка. Кровоподтеки на руках и теле, казалось, стали еще чернее. Короткие светлые волосы топорщились.

Кейт почувствовала запах свежесваренного кофе и услышала металлический скрежет консервного ножа. Затем до нее донеслись приглушенный и раздраженный голос Клайда, цоканье собачьих когтей по линолеуму и негромкий стук миски об пол — хозяин ставил животным еду. Тут же на кухне раздалось мяуканье.

Кейт не хотелось встречаться с Клайдом этим утром. Она просто оденется и тихонько уйдет — пока еще непонятно, куда. А часов в девять она позвонит в автомагазин и, изменив голос, попросит к телефону Джимми. Убедившись, что он на работе, отправится домой и заберет вещи и машину.

Кейт вспомнила, что халат Клайда остался в ванной. Сняв с постели простыню, она завернулась в нее и отправилась умываться. Жалко, что у нее нет с собой зубной щетки, расчески и губной помады. Проходя мимо спальни Клайда, она приоткрыла дверь и заглянула туда.

Ей показалось странным, что вчера вечером, когда Клайд вроде был так расстроен и напуган, он сидел на кровати и спокойно листал какие-то бумаги. Папка и блокнот лежали на комоде на самом виду.

Кейт слышала, как Клайд разговаривает на кухне со своими животными. Она скользнула в комнату и схватила блокнот.

Его страницы пестрели короткими записями об иномарках: год, модель, цвет, тип обшивки, наличие аксессуаров. Все перечисленные модели были очень дорогими. Каждая запись включала названия штата и округа, номер водительских прав, дату, имя и адрес жителя Молена-Пойнт — судя по всему, покупателя. Таким образом было заполнено двенадцать страниц.

Кейт положила блокнот на место, открыла папку и вытащила оттуда бумаги.

Это были ксерокопии книжных и журнальных страниц, и все — о кошках. Кейт сначала с удивлением пробежала их глазами, а затем стала читать с жадностью, как человек, получивший долгожданное письмо с хорошими новостями.

Она читала, пока звуки в кухне не затихли. Сунув бумаги обратно в папку, Кейт положила сверху блокнот и, оставив все как было, поспешила в ванную.

Открыв воду, она с наслаждением встала под душ. Интересно, зачем Клайду эта коллекция кошачьих историй? Откуда он ее взял? И почему, если Клайд уже успел прочитать эти бумаги, он был так расстроен из-за нее прошлой ночью?

Должно быть, он пытался узнать что-нибудь про Джо. Из-за собственных переживаний Кейт почти забыла о нем. Клайд немало потрудился, чтобы собрать эти удивительные сведения. И все же его вчерашняя реакция была непонятна.

Кейт вылезла из душа, почистила зубы, выдавив пасту на палец, и причесалась лежавшей у зеркала щеткой. Выйдя из ванной, она заглянула в холл. Клайд стоял у комода в спальне.

Он был одет так, словно собирался куда-то уйти, — коричневые джинсы, темная рубашка-поло, куртка из некрашеного льна. Кейт заметила, как он сунул в карман куртки блокнот. Клайд подошел к столику у кровати и взялся за телефон. Стоя в дверях своей комнаты, Кейт услышала, как он набрал номер.

Он не просил никого позвать, а сразу начал говорить:

— Я могу увидеть тебя сегодня утром? — Пауза. — Да, два дня назад.

Клайд помолчал, слушая невидимого собеседника, затем произнес:

— Не делай этого. Мы можем все испортить. Последовала новая пауза.

— Нет, ничего. Но я еще не закончил. Это те деньги… Пауза.

— Да. — Он засмеялся. — Десять минут. Как только я туда доберусь.

Кейт тихонько прикрыла свою дверь, сбросила простыню и быстро оделась. Было слышно, как Клайд прошел мимо ее двери, направляясь в холл, затем открылась задняя дверь. До Кейт донеслось, как он что-то сказал собакам — видимо, объяснил, что они остаются дома.

Она пробежала через гостиную и выскочила из передней двери.

В незапертом гараже она скользнула в ярко-красный «Паккард» с откидным верхом, благо тот был почти всегда в сложенном состоянии. Это был старинный, очень дорогой и ухоженный автомобиль — всегда чисто вымытый, отполированный до блеска. Работники мастерской особо заботились о нем. Усевшись на переднее пассажирское кресло, Кейт сделала глубокий вдох, прошептала несколько слов и через несколько мгновений снова стала маленькой и пушистой. Ее хвост подергивался от волнения.

Кошка забралась на спинку сиденья, затем спрыгнула на пол в задней части салона, от этого стремительного перемещения у нее далее закружилась голова. Сжавшись на полу среди кроссовок, автомобильных каталогов, тряпок, детективных романов в бумажных обложках и еще чего-то, пахнувшего испорченным арахисовым маслом, она услышала, как хлопнула входная дверь. Затем донеслись шаги. Кошка надеялась, что Клайд не свалит ей на голову какую-нибудь тяжесть. Она услышала, как Клайд зовет Джо. Потом, помедлив, он вошел в гараж.

Подойдя к машине, Клайд снова окликнул Джо, подождал, затем проворчал что-то и сел в машину. Когда мотор заработал и машина подалась назад, Кейт пригладила усы и растянулась в тени на полу. Сдержав взволнованное мурчание, она довольно улыбнулась. Куда бы Клайд ни направился, с кем бы ни собрался встретиться, у него сегодня будет компания.

Глава 20

В туманной ночи Дульси быстро вела Джо к своему дому. Вынюхивая в сыром воздухе отчетливый запах сада Вильмы — ароматы герани и лимона, — она неслась, не разбирая дороги, проскакивала мимо больших старых дубов, перебегала через скрытые туманом лужайки и наконец влетела в дом, далеко опередив Джо. Не теряя времени, Дульси прямиком направилась к холодильнику.

Причудливо изломанный фронтон, выпуклые эркеры, два крыльца, глубоко утопленные под остроконечной крышей, — все это придавало маленькому каменному домику приветливый и уютный вид. Укутанное туманом здание, как показалось Джо, было словно перенесено сюда с обложки одного из любимых Клайдом романов Дина Кунца: таинственный дом, пугающий и манящий одновременно.

Однако вторжение среди ночи к Вильме тревожило его, он чувствовал себя каким-то воришкой, и это было неприятно. Джо предпочел бы поужинать в ресторанчике Донни, где, выпросив недоеденный гамбургер, он мог бы спокойно уплести его среди ног беззаботных выпивох, пусть даже полуоглохнув от диксиленда.

Он влез в темную кухню следом за Дульси и обнаружил, что она уже растянулась на линолеуме между холодильником и пустой плошкой, что-то дожевывая.

— Я дома, — шепнула Дульси, улыбаясь. От нее пахло сухим кошачьим кормом.

— Спасибо, что поделилась.

— Это просто для аппетита. Как только дожую, мы будем ужинать.

Джо унюхал запах мокрых чайных пакетиков и лука, исходивший от мусорного ведра; этот неприятный дух смешивался с запахом мастики и слабым ароматом женского парфюма.

— А Вильма нас не услышит?

— Спальня в дальнем конце холла. Она спит как убитая. Я могу улечься у нее поперек живота, она даже не шелохнется. Приступим, — сказала Дульси, поднимаясь и позевывая. — Когда я открою холодильник, придержи дверь, чтобы не закрылась.

Она легко взлетела на кухонный стол и подошла к холодильнику. Упершись лапами в ручку с внутренней стороны, а задними — в край столешницы, Дульси толкнула ручку, холодильник распахнулся, и Джо придержал дверь.

Его так и потянуло к прохладным полкам. Джо почуял восхитительный запах жареного цыпленка, от которого у не го потекли слюнки.

Совместными усилиями они выволокли сверток в белой бумаге, типичной для магазина Джолли, и разодрали зубами обертку. Внутри обнаружилась половина упитанной курочки с хрустящей коричневой корочкой.

Джо зажал в лапах куриную ногу и принялся отрывать куски темного мяса, а Дульси занялась аппетитными полосками, которые она выдирала из белой грудки. Дульси была слишком голодна, чтобы думать о хороших манерах. Мнение о том, что кошки благовоспитанные гурманы, всего лишь забавный человеческий предрассудок, не менее глупый, чем выражения «врать как сивый мерин» или «между ними кошка пробежала».

Они дочиста обглодали каждую куриную косточку, затем извлекли из холодильника завернутый в фольгу кубик сыра, пластиковую коробочку тушеных устриц и большой кусок пирога со взбитыми сливками. Чтобы добыть пирог, Дульси зубами приподняла алюминиевую крышку формы для выпечки, вымазав при этом сливками нос.

Джо и не думал, что он настолько проголодался. Но как только роскошный ужин оказался в его животе, он почувствовал сонливость и зевнул. Он не хотел засыпать. Если они собирались проникнуть в автомастерскую до рассвета, тяжелое сытое оцепенение — непростительная роскошь.

Пока Джо стряхивал с усов крошки пирога, Дульси пыталась запихнуть хотя бы часть мусора в ведро. Беспорядок на полу они оставили изрядный, но что поделаешь — они ведь всего лишь кошки.

Джо и Дульси вернулись в гостиную и влезли на стол Вильмы. Открыв телефонную книгу и найдя нужное место, Джо постарался запомнить телефон Кейт.

Комната была старомодной и уютной. На подлокотнике дивана, украшенного гарусной вышивкой, висела вытертая голубая шаль. Пол украшал толстый самодельный лоскутный ковер, обшитый тесьмой; в углу стоял отличный резной стол вишневого дерева, отполированный до блеска.

— Вильма все время говорит о смене обстановки, — сказала Дульси. — Она собирает картинки с понравившимися ей комнатами. Может, решится, а может, и нет. — Она пожала плечами.

Картина над камином была лучшей вещью в комнате. Она представляла собой выполненный в свободной манере набросок маслом — вид с холмов на Молена-Пойнт: множество красных крыш среди густой зелени и мазок синего, означающий море.

Джо поднял трубку за шнур и нажал кнопки номера Кейт. Телефон звонил очень долго. В конце концов Джо сдался и повесил трубку. Он надеялся, что Кейт покинула Молена-Пойнт и сейчас находится в каком-нибудь безопасном месте, вне досягаемости Уорка и Джимми.

В конце телефонной книги, на желтых страницах, Джо отыскал номер автомастерской. Затем в начале справочника, на карте, которую телефонная компания включила в книгу для новых жителей, он нашел Хэйли-стрит. Ему стало интересно, как отнеслись бы люди, составлявшие этот справочник, к тому, что их карту использует какой-то кот.

Автомастерская находилась в одном квартале от шоссе № 1, на углу Хэйли и Морского проспекта. Джо сообразил, что это недалеко от той ветлечебницы, куда Клайд его возит раз в год для укола очень острой иголкой. Теперь, когда Джо стал самостоятельным и может высказать по этому поводу свое мнение, его не так-то просто будет туда затащить.

Часы на столе показывали два двадцать, когда Джо и Дульси улеглись, прижавшись друг к другу, на голубой шали, стянув ее с подлокотника на сиденье дивана и устроив уютное гнездышко. Дульси широко зевнула и перекатилась на другой бок, чтобы поплотнее укутаться в мягкую шерсть.

Джо повернулся на спину и стал вылизывать из когтей застрявший клочок куриного мяса.

— Я хочу выйти отсюда в четыре и направиться в мастерскую.

— Я проснусь, — сказала Дульси сонно. — Я всегда просыпаюсь в это время.

Четыре часа — ее любимая пора, самая сердцевина ночи, мистический бродяжий час; время, когда живое воображение Дульси воспаряло, смешиваясь с озаренными луной грезами; время, когда мыши и всякие маленькие упитанные зверюшки покидали свои подземные убежища…

Тепло шали согревало их уставшие тела, расслабляло напряженные мышцы. Но, засыпая, Джо почувствовал, как Дульси дернулась.

Он поднял тяжелую голову.

— Что такое? Что случилось?

— Я на минутку заскочу в спальню к Вильме, полежу возле нее чуток. Просто чтобы она знала, что со мной все в порядке.

Джо прижал уши и недовольно зашипел.

— А что? Что в этом плохого? Она же страшно за меня волнуется, меня уже несколько дней нет дома.

— Она может так разволноваться, что вообще тебя никуда не выпустит. А еще хуже, запрет нас обоих и позовет Клайда. Могу поспорить, он рассказал Вильме, что я пропал. — Джо растревожился не на шутку. — Кто знает, что он ей наговорил. Может, и про мой звонок тоже. Дульси улыбнулась, зевнув во весь рот.

— Ну и что? Какая разница? Она все равно никому не расскажет. — Вдруг она подняла голову и нахмурилась. — А ты что, не думал возвращаться домой?

— Уорк знает, где я живу. И где ты живешь, он тоже, между прочим, знает. Конечно, я скучаю по Клайду. Но даже если я мог бы вернуться домой, теперь все было бы иначе. Мы уже не сможем жить так, как раньше. И что мы будем делать? Пить вместе пиво? Хвастаться друг перед другом своими победами? Хорошая картинка — два брюзжащих холостяка, коротающие вечера в гостиной и рассказывающие о своих любовных приключениях. — Джо потянулся, поудобнее устраиваясь на мягкой шали. — Несколько дней такой жизни, и нас обоих упекут в психушку.

— А почему бы вам просто не быть самими собой? Почему такой вариант тебе даже в голову не приходит?

— Потому что я уже не совсем я. Не такой, как раньше. Потому что коты не разговаривают. Коты и люди не ведут бесед. Ну да, я говорил с ним по телефону. Но это был неотложный случай. Это же не обычные повседневные разговоры.

— Но я…

— То было по телефону, и Клайд не видел, как я разговариваю. А говорить с ним лицом к лицу — ну уж нет. Пойми, это выше моих сил. И выше его сил тоже.

— Я всегда в каком-то смысле разговаривала с Вильмой — перекатывалась на спину, чтобы она приласкала меня, сжималась, когда мне было плохо. Я могла очень многое ей сказать. И я не понимаю…

— Это совсем не то. Язык тела естествен. Тереться и ластиться, помахивать хвостом или хлестать им, ворчать и мурлыкать, — это нормальный кошачий язык. Но говорить по-английски, лицом к лицу, обо всякой повседневной ерунде, о том, что приготовить на ужин или какой телеканал смотреть, — ни за что.

— Возможно, ты и прав. — Дульси вздохнула и приподнялась, готовясь впрыгнуть с дивана.

— Дульси, поверь мне. Если ты сейчас пойдешь туда, обратно можешь уже и не выбраться. И мы не успеем узнать, что замышляют Уорк и Джимми.

— Да, скорее всего, — сказала она и снова устроилась рядом с ним на теплой шали. — Но мне больно думать, что она переживает из-за меня.

Джо обнял Дульси, положив переднюю лапу ей на плечо и лизнул в ухо.

— Ты думаешь, я не страдаю из-за Клайда? — Он зевнул. — Спи, Дульси. Мы ничего не можем с этим поделать, придется им поволноваться.

Джо еще разок лизнул ее, прижал покрепче к себе, и через секунду он уже крепко спал.

Дульси долго лежала без сна, прислушиваясь к тихому похрапыванию друга. Ей ужасно хотелось пробраться на цыпочках в спальню и прижаться к хозяйке. Она спала с Вильмой с тех пор, как была еще совсем крохой, с того момента, когда Вильма принесла ее домой, забрав из выводка, потому что более крупные и сильные котята отталкивали ее и не давали толком поесть. Дульси смутно помнила, как дралась с ними, но никогда не побеждала.

Она спала в небольшой коробке, застеленной чем-то мягким. На ночь Вильма ставила коробку в изголовье рядом с подушкой, и, когда бы Дульси ни проснулась от голода, Вильма поднималась и шла на кухню греть молоко. На вкус оно отличалось от обычного молока, которое они пили сейчас. Дульси полагала, что то было специальное молоко для котят, она видела такое в телерекламе.

Когда она выросла настолько, что Вильма уже не могла случайно придавить ее во сне, Дульси стала укладываться прямо на подушку, на длинные распущенные волосы Вильмы, пристраиваясь к ее плечу.

Тогда Вильма и начала читать ей по вечерам.

Дульси с тревогой думала о предстоящей ночи, когда они проберутся в агентство. Она не меньше Джо хотела узнать, что задумали те двое, но была сильнее напугана.

Дульси не боялась собак или других кошек, а вот люди порой внушали ей страх. Что до автомастерской, то, когда она охотилась неподалеку, это здание представлялось ей огромной тюрьмой. Мысль о том, что она может оказаться в ловушке этих высоченных стен и стать легкой добычей Ли Уорка, была весьма неприятной.

И все-таки им с Джо придется пойти туда. Это единственный способ остановить Уорка, избавиться от его преследования. Надо раздобыть улики против него и так или иначе добиться его ареста. Тогда, возможно, полиция разберется с убийством, и Уорк угодит за решетку навсегда.

Дульси боялась оказаться в западне, и поэтому ей не спалось. Она попробовала помурлыкать, чтобы успокоиться, но даже это у нее не получилось. Так, без сна, она и лежала, пока не настало время будить Джо.

Глава 21

Полицейское управление Молена-Пойнт располагалось в центре городка, занимая южное крыло здания суда. Как и многие общественные здания городка, оно было построено в испанском стиле, оштукатуренные стены венчала красная черепичная крыша. Справа возвышалась башня суда, вершина ее остроконечной красной крыши была самой высокой точкой во всем городке.

У кромки тротуара перед стеклянной дверью главного входа в полицейское управление были припаркованы две патрульные машины. Такие же автомобили дремали и на стоянке позади здания. Прямо перед входом в суд располагалась небольшая общественная автостоянка. Там Клайду и удалось пристроить машину, заняв единственное свободное местечко рядом со здоровенным ржавым внедорожником. Утро было ясным и солнечным, часы показывали 9.15. По количеству машин, заполнивших стоянку и припаркованных вдоль улицы, Клайд определил, что суд уже начал свою работу.

Он не стал поднимать верх машины, лишь проверил, чтобы не осталось ничего ценного в бардачке и на сиденье. За передними сиденьями тоже не было ничего стоящего, там валялись старые кроссовки и всякий прочий хлам. Все, что попадало туда, быстро терялось среди рухляди, вполне возможно, что навсегда. Клайд поддерживал чистоту лишь на передних сиденьях и снаружи. Заднее сиденье не предназначалось для людей, да у Клайда почти никогда и не бывало больше одного пассажира. Он вылез из машины и направился на встречу с Максом Харпером.

Войдя в стеклянную дверь полицейского участка, Клайд увидел справа отсек, где снимали отпечатки пальцев, рядом с ним высились сложенные штабелем коробки с надписью «Копировальная бумага». Парнишка-курьер грузил коробки на тележку, по три за раз. Клайд сразу увидел Харпера — он стоял в глубине обширного зала, позади лабиринта рабочих столов, за которыми полицейские, свободные от дежурства, занимались своими бумажными делами. Харпер жестом подозвал Клайда к своему столу и пошел с двумя пластиковыми стаканчиками к кофеварке, располагавшейся на столике у стены. Клайд протиснулся между столами, обойдя переполненные бумагами корзины и переступив через несколько пар резиновых сапог. Кто знает, зачем им нужные резиновые сапоги в такую погоду? Впрочем, выяснять это Клайд не собирался.

Макс Харпер был высок и худ, с его узкого лица, изборожденного преждевременными морщинами, никогда не сходило выражение суровости. Хотя Макс был не старше Клайда, он иногда шутил, что мог бы сойти за его отца. Еще будучи подростками, они два лета подряд работали вместе на ранчо к северу от Салинаса. А еще несколько летних сезонов объезжали быков на местных родео, где прослыли буянами и скандалистами, поскольку пили тогда без меры.

Когда Клайд в конце концов пробрался к Максу, они обменялись несколькими фразами, а затем, прихватив кофе, прошли через холл в одну из трех совещательных комнат, где можно было спокойно поговорить, не опасаясь посторонних ушей.

В припаркованной машине Клайда палевая кошка вспрыгнула на спинку водительского сиденья и замерла, пригнувшись. Выглянув через ветровое стекло, она увидела, как Клайд направляется к полицейскому участку. Это было для нее полной неожиданностью, кошка представляла себе совсем другой сценарий. Она ждала какой-нибудь тайной встречи в дальнем уголке полутемного бара или секретной поездки, когда два автомобиля останавливаются на заброшенном участке дороге где-нибудь вдали от городка. Когда Клайд исчез за дверью, кошка осторожно выпрыгнула из машины на асфальт. Встряска от приземления была болезненной, но ощущалась уже не так остро, как прошлым вечером, когда кошка очнулась в лечебнице. Она лишний раз убедилась, что кости у нее не сломаны — всего лишь ушибы и синяки.

Миновав автостоянку, кошка остановилась у стеклянной двери и заглянула внутрь. В зале было полно полицейских, большинство из них сидели за своими столами. У входа располагалась казенного вида стойка, за которой три офицера — двое мужчин и одна женщина — склонились над какой-то книгой или папкой с документами. Кошка слышала, как Клайд говорил, что капитан Харпер хотел перепланировать участок и предоставить разным подразделениям отдельные помещения — для большей безопасности и секретности. Однако мэр Молена-Пойнт не дал на это согласия. Мэр слыл человеком упрямым и недальновидным, с ним трудно было иметь дело. Правда, судя по слухам, которые тоже дошли до кошки, он мог рассчитывать оставаться на своем посту только до ближайших выборов.

Клайда видно не было. Кошка отошла от двери и спряталась в кустах, растущих вдоль глухой кирпичной стены.

Ждать пришлось долго. В участок вошла какая-то женщина, однако проскользнуть вместе с ней кошке не удалось — женщина, похоже, нервничала и все время смотрела себе под ноги. Еще вошла молодая пара, но парень придержал для спутницы дверь, и, если бы кошка последовала за ними, она тоже не смогла бы остаться незамеченной.

Наконец появились два офицера полиции. С горячностью споря о чем-то, они широко распахнули дверь и торопливо вошли. Едва не наступая им на пятки, кошка скользнула следом и притаилась за штабелем картонных коробок.

Стараясь не попасться на глаза рассеянному дежурному, она осторожно выглянула из своего убежища и окинула взглядом лабиринт из бесчисленных ножек столов и стульев, человеческих ног в черных форменных ботинках и корзин для бумаги. Металлический лающий голос из полицейского радио звучал негромко, но раздражающе. Похоже, в комнате слева находился узел связи. В глубине помещения кошка мельком заметила Клайда — он вышел в холл в сопровождении полицейского.

Кошка подумала, что его спутником как раз и был Макс Харпер, но много ли можно увидеть на таком расстоянии? Она разглядывала зал, прикидывая варианты дальнейших действий.

Можно прошмыгнуть между столами, надеясь, что поглощенные работой полицейские не заметят ее. Или обежать вокруг и войти через здание суда и дальний вестибюль. Один раз она уже воспользовалась этим маршрутом, когда приходила продлевать водительские права. Кошка увидела, что в ее сторону направляется курьер, толкая перед собой металлическую тележку. Он подошел к коробкам и наклонился, чтобы поднять несколько штук, при этом голова курьера оказалась буквально на расстоянии вытянутой руки от кошки. Она вжалась в пол, почти не дыша.

Загрузив тележку, курьер двинулся в глубину зала, и кошка поспешила за ним, едва не натыкаясь на его ноги. Парнишка сосредоточенно катил тележку, успешно лавируя среди суетившихся в помещении людей. Ему и в голову не могло прийти, что за ним по пятам следует кошка. Она держалась так близко, что его штанины хлестали ее по носу. Не дойдя до холла, кошка почувствовала чей-то взгляд и встревоженно посмотрела по сторонам.

Молоденький полицейский за ближайшим столом — круглолицый, розовощекий, приятный на вид юноша — с улыбкой разглядывал ее, удивленно приподняв брови. От такого вполне можно было ожидать, что он возьмет кошку на руки и начнет сюсюкать над ней, — тут-то все и сбегутся. Кошка не знала — то ли быстрее мчаться вперед, то ли смыться тем же путем, которым пришла. Ей вовсе не хотелось, чтобы Клайд увидел ее.

За следующим столом темноволосая женщина в полицейской форме тоже подняла голову и уставилась на кошку, улыбаясь уголками губ. Через минуту всем будет известно о вторжении неожиданной гостьи.

Однако оба полицейских молчали, изумленно переглядываясь. Не исключено, что для них кошка была просто приятным отвлечением, дающим возможность ненадолго оторваться от рутинной работы.

Кошка побоялась оглянуться. Кто знает, сколько еще копов наблюдает за ней? Хорошо бы никому из них не приспичило поиграть с милой киской или прогнать ее. И с чего ей взбрело в голову, что она может незамеченной проскочить мимо оравы полицейских? Затаив дыхание, кошка прибавила ходу, едва не налетев на своего провожатого. Наконец через приоткрытую дверь совещательной комнаты она услышала голос Клайда. Кошка нырнула в дверь и шмыгнула под длинную шеренгу стульев, стоящих вдоль стены.

Клайд сидел к ней спиной. Макс Харпер стоял поодаль, копируя что-то на ксероксе. Кошка придвинулась к стене и уставилась на его худощавую фигуру. Загорелые руки Харпера аккуратно переворачивали страницы блокнота, закладывая его в машину.

Закончив, Харпер протянул блокнот Клайду. Кошка почувствовала огромное облегчение: Клайд оказался не замешан в махинациях Джимми, иначе он не пришел бы в полицию.

Клайд сунул блокнот в карман и спросил:

— Ты мог бы заняться этими четырьмя, прежде чем они будут проданы? Пока они еще в салоне?

— Я позвоню сейчас в Сан-Франциско, посмотрим, удастся ли поймать там одного человечка. Если получится разобраться с этими четырьмя, будем связываться со всеми по списку.

— А ты не мог бы подключить своих сотрудников, чтобы выиграть время?

— В наших силах проверить регистрационные номера, но мы не сможем определить, перебиты ли номера двигателей. Для этого нам нужен человек из Национального бюро криминалистики. Они никому не сообщат просто так, даже полиции, где на каких моделях ставятся специальные номера.

— Да уж, если такая информация просочится, всякое жулье примется вытравлять номера кислотой, и тогда начнется полная неразбериха. Но ты можешь дать мне несколько дней, прежде чем свяжешься с ними? Скажем, недельку? У меня все же есть подозрение, что за этим кроется что-то еще.

— Если бы у тебя была хоть какая-то зацепка, Клайд… — Харпер откинулся на спинку стула и закурил, выдохнув такую струю вонючего дыма, что кошке пришлось закрыть лапой нос, чтобы не чихнуть. — Ты же знаешь, мне нужна веская причина, чтобы убедить судью выдать ордер. Вот если бы у тебя были улики, что они прячут выручку или отмывают деньги…

Кошку осенило. Отмывание денег. Подставные счета. Клайд покачал головой:

— Я обыскал офис Бекуайта. Ничего. У Осборна тоже. Но все-таки, думаю, я прав: за этим должен стоять какой-то денежный хвост.

Кошка подождала, пока они договорятся, сколько времени получает Клайд для осуществления своих планов — в итоге Харпер дал ему три дня, — и допьют кофе. Из холла доносились лишь звуки полицейского радио. Когда мужчины завели разговор о лошади Харпера, которую он держал за городом, кошка выскочила из комнаты и промчалась через холл, а затем внутренним коридором в ту часть здания, где находился суд.

Спрятавшись в вестибюле за высокой керамической пепельницей и кривясь от вони окурков, она подождала, пока две девушки-секретарши подойдут к двери женского туалета. Кошка юркнула за ними, заскочила в кабинку и вновь приняла человеческий облик.

Из кабинки вышла уже Кейт. Она оглядела себя в зеркале, поправила выбившуюся рубашку, пригладила волосы, жалея, что у нее нет с собой расчески и губной помады. Затем похлопала по карману, проверяя, на месте ли ключи и чековая книжка, и задумалась, что делать дальше.

Кейт могла дождаться ухода Клайда, вернуться в полицейский участок, встретиться с Максом и рассказать о заграничных счетах. А потом поехать с ним к себе домой и достать нужные ему улики.