Золотой мальчик

Надо сказать, что про меня он промолчал и уберёг мою персону от знакомства со следственными органами. Участковый, Павел Кириллович, держался тоже молодцом, всячески выгораживал подполковника, и давал самые лестные оценки его действиям. Словом, пока всё притихло, возможно, до понедельника. Но не это угнетало подполковника. Отец мальчика уклонился от его дальнейшей помощи, с лёгкой руки следственных органов посчитав его виноватым в том, что он выпустил мальчика, можно сказать из рук.
      Сам подполковник переживал по этому поводу больше всех. Переживал и казнился, никак не мог простить себе, что мальчик пропал. Но больше всего он мучился неизвестностью. Соколик, который увёз мальчика, по дороге убил бандита по кличке Гурген, должен был приехать за выкупом и привезти мальчика, но так и не появился. Что случилось с ним и с мальчиком, куда они оба пропали, вот в чём вопрос. Эта неизвестность пугала и давила больше всего. Михаил Андреевич не выдержал, и в понедельник позвонил всё же отцу мальчика, но тот уклонился от объяснений, отделавшись туманными фразами, что ему пока что ничего не известно. Подполковник покачал головой и не поверил, но настаивать не стал. Он чувствовал себя виноватым, и считал, что он вправе не доверять ему.
      Сегодня с утра подполковника вызывали ещё раз для допросов, следствие тоже заходило в тупик, назначены были три бригады, которые разбирались в этом росшем, как снежный ком на склоне, деле, в котором вопросов было больше, чем ответов. И на главный вопрос, где мальчик, ответа пока не было.
      Как-то так получилось, что я в эти дни практически перебрался к подполковнику. Родители мои были в длительном отъезде, приезжали только через неделю, дома мне было делать абсолютно нечего, и я остался у подполковника. Сперва потому, что просто поздно было ехать домой, а потом чтобы поддержать его, я инстинктивно чувствовал, что ему одиноко, и он очень переживает гибель племянника, а теперь и пропажу мальчика.
      Из комнаты подполковник почти не выходил, потому что его буквально затерроризировал сосед Арик, который гнусавил и гнусавил по поводу нерадивых сыскарей, которые не смогли не только чужую дочку оберечь, но и племянника своего не сберегли, и внучонка его, Арика,не нашли.
      К вечеру подполковник совсем не находил себе места. Он почему-то был твёрдо уверен, что именно сегодня вечером состоится передача денег и мальчика. Он попробовал ещё раз позвонить отцу мальчика, но телефон оказался наглухо занят. Подполковник стал звонить по другим телефонам, которые ему оставлял Кораблёв старший, но всюду было занято, словно ему одновременно звонили по всем телефонам. Подполковник.
      Без пяти десять вечера, я как раз посмотрел на часы, собираясь пойти на кухню поставить чайник, зазвонил телефон в прихожей. Мы оба напряглись, но трубку снял Арик, и сам стал разговаривать по телефону. Михаил Андреевич поскучнел лицом, а я взял чайник и направился на кухню, но в дверях столкнулся с Ариком. Он стоял передо мной, невысокий, полный, в полосатых пижамных штанах, и лицо его было расцвечено красными пятнами:
      - Где этот сыщик? - он отпихнул меня животом, и вошёл без спроса в комнату Михаила Андреевича.
      - Ты чего это, сосед, развоевался? - встал тот с кресла, в котором делал вид, что читает газету. - Я, кажется, тебя не приглашал.
      - Слышь, сосед, - растерянно произнёс Арик, - внучка-то моего не отдали. Деньги забрали все, как есть, а мальчика не вернули.
      - Ты откуда знаешь?! - подскочил подполковник.
      - Мне только что Нина Павловна позвонила. Ты, может, сделал бы что, а? У тебя же знакомства всякие.
      - Кто такая Нина Павловна, и что с мальчиком?!
      - Нина Павловна - это бабушка мальчика, мать его отца, а что с мальчиком пока не знаю, никто не знает, где-то передавали деньги, кто-то напал, деньги отобрали. Миллион долларов! Это ж такие деньжищи! Жуть!
      Глаза его стали совсем круглыми, как две большие чёрные пуговицы на утраченном пальто подполковника, в котором ушёл бандит Соколик.
      Михаил Андреевич бросился опять названивать по телефонам, но опять было либо безнадёжно занято, либо вежливо, но настойчиво, отказывали в информации, не связывая его напрямую с отцом мальчика, предварительно выяснив номер телефона, по которому звонил подполковник.
      Всё говорило за то, что действительно что-то произошло. Подполковник стал названивать по разным своим милицейским знакомым, но ему удалось узнать только, что действительно, пытались самостоятельно получить за выкуп украденного мальчика, обмен должен был состояться в районе Николо-Архангельского кладбища, но там возникла перестрелка, ещё одна перестрелка, почти в то же время произошла в районе Ивановского, связаны ли они между собой, что произошло, что стало причиной перестрелки и что с мальчиком, пока не выяснено. Точно известно, что есть убитые и раненые. Но кто и что - пока уточняется. Все данные предварительные.
      Михаил Андреевич безнадёжно махнул рукой. Он был явно расстроен. Как я понял из его слов, до утра мы теперь вряд ли что узнаем, но мальчика вряд ли удалось освободить. Остаётся надеяться, что он хотя бы остался жив.
      - Давай, Артур, поужинаем, да будем ложиться спать, - устало сказал подполковник. - Завтра справки наведём, сегодня до самого утра в дежурную часть будут поступать самые противоречивые сведения. Хуже нет вот такого ожидания. За ночь перепсихуешь, а наутро оказывается, что всё не так, как сообщали предварительно. Но похоже, что мальчика опять потеряли.
      - И как теперь можно его найти?
      - В данной ситуации только ждать, когда господа бандиты сами объявятся.
      - А если они не объявятся?
      - Они могут не объявиться только в одном случае, но я об этом даже думать не хочу.
      Я тоже не хотел, но сразу догадался, что они могут пропасть только в том случае, если мальчика уже нет в живых. Иначе на кой им было всё это затевать?
      Мы перекусили всухомятку, запив бутерброды молоком и минералкой, а потом устроились спать.
      Михаил Капранов, заместитель начальника
      охранного бюро "Щит", подполковник в отставке.
      Москва, улица Малая Бронная, дом 14/2 квартира 6.
      Вторник, 3 марта.
      9 часов 35 минут.
      Спали мы плохо, по крайней мере я, да и какой тут, к матери, сон, когда на душе не то что кошки, тигры скребут. Заснул только под утро, всё покоя не давала мне судьба незнакомого мальчика, которого я выпустил. Можно сказать, из рук. Хуже всего - неведение. Поэтому, когда утром запищал биппер моего мобильного, я едва не свалился с тахты, запутавшись в простыне, так быстро рванулся к телефону, предчувствуя новости и молясь, чтобы они были хорошими.
      Звонил мне мой нынешний начальник. Мужик он нашей школы, правильный мужик, крепкий, но и с коммерческой жилкой, иначе бы мы не выжили в этом море предпринимательства, а он уверенно провёл кораблик нашей конторы до солидного охранного агентства, пользоваться услугами которого было престижно, а главное, с нами считались конкуренты и оппоненты, и мы не испытывали недостатка в богатой клиентуре.
      Он, как и я, и многие другие, из которых состоял костяк нашего агентства, был офицером спецподразделения. Званием он меня немного обогнал, выйдя в отставку полковником, да и по должности тоже - он был начальником контрразведки известного подразделения "Альфа" и имел огромные связи в подразделениях и службах правоохранительных органов. Он с пониманием отнёсся к моим розыскам, искренне сочувствуя гибели Васи. Он переживал его смерть как потерю своего сослуживца и старался помочь мне, чем только мог.
      Вот и сегодня утром он позвонил, чтобы сообщить, что ему удалось узнать по моей просьбе о происшедшем вчера поздно вечером в районе Николо-Архангельского кладбища. Собственно, известно ему было не так много, но кое-что он всё же "нарыл". По предварительным данным, и машина с доставившими деньги охранниками, и машина с бандитами, попали в засаду, и были обе обстреляны из автоматического оружия и гранатомёта "муха", в тот самый момент, когда готовились к обмену. На месте перестрелки найдены трое убитых, четвёртый обнаружен на территории кладбища, двое опознаны как бандиты Измайловской группировки Слон и Блин, третий - один из охранников, а четвёртый пока не установлен, предположительно - залётный.
      В перестрелке охранникам удалось вырваться из засады, но на обратной дороге они возле Ивановского попали во вторую засаду, которая была точно наведена на них, деньги исчезли, чемоданчик с деньгами, прикованный к руке одного из охранников, зверским образом сняли, отрубив руку. Один из охранников, тот самый, которому отрубили кисть, в тяжелейшем состоянии находится в реанимации, он чудом остался жив, получив ещё два пулевых ранения, его напарник убит. Никаких существенных следов нападавших не обнаружено. Отпечатки шин не в счёт.
      Куда могли скрыться нападавшие из засады - неизвестно. Там такая развязка дорог, что чёрт ногу сломит. К утру, на другом конце кладбища, найдена ещё одна машина, в которой обнаружены застреленные в упор трое, все в бронежилетах. В машине найдены автоматы Калашникова, боеприпасы, гранатомёт "муха" и ручные гранаты. Судя по всему, это бандиты из засады возле кладбища. Личности устанавливаются, по предварительным данным один из убитых авторитет из Кемерово. Остальные, скорее всего, из той же компании.
      Кто-то явно навёл этих людей и приготовил как минимум две засады, то есть, должен был хотя бы приблизительно знать маршрут, спонтанно такие засады не готовятся. Всё говорит за чёткую, продуманную и основательно подготовленную операцию, в которой учли всё, исключив всякие случайности и возможность провала. Но это же и резко сужает спектр поиска.
      Почти наверняка можно сказать, что готовили операцию давно и тщательно, всё продумав до мелочей. Вот, собственно, и всё, что он пока может мне сообщить. К сожалению, о мальчике больше ничего не известно. На месте его не обнаружено, хотя бандиты и привозили его с собой, по крайней мере так сообщили охранники по рации. Одно из двух: либо его перехватили и увезли нападавшие, либо увёл кто-то из тех, на кого нападали. Второе для нас предпочтительней, поскольку есть слабая надежда на то, что обратятся с повторным требованием выкупа.
      Правда, не исключена возможность того, что в суматохе мальчик мог просто убежать и спрятаться, но это мало вероятно, его скорее всего уже нашли бы. Хотя и нельзя исключить шокового состояния и панического страха, который мог загнать его в какую-нибудь щель. Пока тщательно и кропотливо обыскивают территорию кладбища и прилегающие окрестности.
      Больше он ничего не знал, но и это было много. Я поблагодарил и
      отключив телефон стал неторопливо одеваться, обдумывая только что услышанное.
      Из-под одеяла на меня вопросительно смотрел Артур, не решаясь спросить. Он удивительно симпатичный парень. И смелый. Не побоялся наблюдать за Соколиком, даже попытался броситься за машиной скорой помощи, когда её захватил Соколик. Остался без работы, к которой стремился столько времени, но не свалил всё на меня и не предъявлял претензий. Он молча делил со мной все последние трудности, скрашивая моё одиночество. А у меня просто не было сил и мужества попросить его уйти домой. Мне почему-то как никогда было нужно, просто необходимо чьё-то присутствие в доме. Я никогда так не боялся одиночества.
      Одевшись, я умылся и отправился на кухню, приготовил там яичницу, сделал бутерброды с сыром, разложил всё по тарелкам и вместе с кофе отнёс в комнату, немало удивив Артура своей энергией и бодростью. Я послал его умываться, предложив поторопиться, пока не остыли яичница и кофе. Он пулей вылетел в коридор, а когда вернулся, и мы покончили с яичницей, я попытался удовлетворить любопытство, с которым он наблюдал за переменами в моём настроении. Я коротко пересказал ему то, что узнал от своего начальника.
      - Что-то я не вижу ничего радостного и обнадёживающего, - протянул Артур.
      - Ну, кое-что всё же есть, - возразил я уверенно. - Мальчика-то не нашли.
      - И вряд ли найдут, - удивился Артур. - Зачем он им теперь нужен? Они же получили огромные деньги, страшно даже представить себе такую сумму. Зачем им мальчик?
      - Ты почти прав, но только почти. Действительно, мальчик им теперь только обуза. По логике вещей, они должны быстрее смываться и подальше, взяты такие деньги, на которые можно хорошо жить не только в России. Но тогда где мальчик? Вряд ли они станут рисковать и везти мальчика убивать куда-то в другое место. Засаду устраивали опытные люди, они просчитали на много шагов вперёд, значит, предполагали включение операции "Перехват", то есть тотальную проверку транспорта на дорогах. Зачем им тащить мальчика куда-то для того только, чтобы убить его?
      - Так что - вы думаете, что мальчику удалось убежать?
      - Не вы думаете, а ты думаешь, - поправил я, - мы же договорились, кажется.
      - Хорошо, я постараюсь, - засмущался Артур.
      - Вот, вот, постарайся, пожалуйста, дружок. А по поводу мальчика, вряд ли, конечно, он убежал, хотя очень хотелось бы в это верить. Судя по всему - милиция была там очень быстро, всё оцепили, ну сам подумай: куда мог убежать насмерть перепуганный ночной стрельбой мальчик? Если он и убежал, то забился бы куда-то в ближайшие кусты, иначе бы его мгновенно подстрелили. Вряд ли ему могли дать вот так вот запросто уйти.
      - Тогда где же он? Может, его хотят использовать для повторного вымогательства?
      - Это вряд ли. С такими деньгами, как миллион долларов, ложатся глубоко на дно, а не пытаются сорвать ещё двести-триста тысяч. Они же не дураки, понимают, что второй раз риск будет в несколько раз больше, а сумма выкупа в несколько раз меньше. Наверняка и так были привлечены средства банка для выплаты миллиона долларов.
      - И что же из этого следует? У тебя есть версии?
      - У меня есть несколько десятков версий, и всем им грош цена, поскольку я не имею полного доступа даже к оперативной информации.
      - И всё же, например. Наиболее вероятные с твоей точки зрения.
      - Версий может быть, действительно, множество, я не завидую следователям, которые ведут это дело. Ну, во-первых, нельзя полностью исключать возможность повторного требования выкупа, всё же мальчик, пока он жив, остаётся предметом торга. Далее, возможно, что он действительно просто убежал и где-то так спрятался, что его не могут отыскать, это было бы самое замечательное, но маловероятное. Теперь: найдены тела Слона и Блина, но их только двое, а должно быть человека три, четыре.
      - А откуда им взяться?
      - Ну, когда пахнет деньгами, воровские законы отходят на второй план, могли найтись рисковые люди, не забывай, о каких деньгах речь. И потом, как мальчик оказался в руках Слона? Его же увёз Соколик? Значит, либо они отыскали Соколика и убили его, либо он сам отыскал их, поняв, что в одиночку не справится. Вот тебе и отгадка, где мальчик, его увёл либо Соколик, если он жив, либо кто-то из людей Слона, и теперь потребует свою долю, попытается возместить упущенные деньги с отца мальчика.
      - Как-то всё не очень убедительно.
      - А ты не дурак. Согласен. Но я же тебе сразу сказал, что располагаю очень немногими фактами, по которым полную картину не восстановишь. Но в одном я почти уверен. В том, что Слон и Блин были не одни. Слишком рискованно идти вдвоём.
      - А что могло быть ещё?
      - Могло быть самое невероятное. Не забывай о том, что засада была подготовлена мало того, что умело, но и заранее продумана. Был предварительный план.
      - Ну и что?
      - А то, что был кто-то, кто его разработал. И это мог быть только очень осведомлённый человек, или осведомлённые люди. Тем более, как-то контролировать события, влиять на них, мог очень узкий круг людей, и это люди из окружения отца мальчика.
      - Ты хочешь сказать, что отец...
      - Ну почему обязательно отец? Были телохранители, при которых велись переговоры и проходили всякие встречи, подбирались люди, которые должны были отвозить деньги. Кто-то из них вполне мог знать о времени передачи, а возможно и о предполагаемом маршруте. Мы же ничего не знаем толком.
      - Но ты не исключаешь участие отца?
      - Я не исключаю даже семейный заговор с целью получить деньги с банка, в пользу этого говорит то, что мальчик не убит.
      В любом случае, если его и увезли нападавшие, значит, он нужен живым нападавшим, он только инструмент для добычи денег, инструмент, которым дорожат. Но всё это пока только домыслы. Ты сам при желании можешь придумать ещё десяток подобных крутых сценариев происшедшего. Чтобы строить какие-то рабочие версии, что-то отбрасывать, нужна та самая информация, которой у нас нет.
      - И что мы будем делать?
      - А мы разве что-то будем делать?
      - А разве нет? - хитро прищурился Артур.
      Этот мальчик не так прост, как кажется поначалу. Впрочем, так оно и должно быть, он же умный современный парень, и я рассчитываю на его помощь.
      - Будем искать и собирать факты.
      - И где же мы будем их собирать?
      - Пройдёмся по местам событий, поищем свидетелей, подключим кое-какие старинные связи.
      - Всех свидетелей давно опросила милиция.
      - Это ровным счётом ни о чём не говорит. Иногда охотнее и больше рассказывают людям, как раз не связанным с милицией. Короче, поищем. А кто ищет...
      - Тот всегда найдёт! - поддержал Артур.
      А что я говорил? Золотой парень!
      Я поручил ему собрать нам в дорогу бутерброды, мало ли когда ещё придётся перекусить. Сам щедро насыпал в термос растворимый кофе, и стал заливать его крутым кипятком, стараясь не пролить мимо довольно узкого горлышка и не ошпарить руки, что со мною довольно часто случалось из-за вечной спешки.
      Вот именно в этот ответственейший момент и раздался резкий и долгий звонок в двери. Я дёрнулся, отвлёкшись, и плеснул кипятком на пальцы. Тихо выругался, затряс в воздухе кистью, Артур пошёл открывать. В коридоре были слышны приглушённые голоса: Арика и смутно знакомый женский голос. Двери открылись, и вслед за Артуром вошла молодая женщина в спортивной куртке, плотная, крепкая, с хорошей спортивной выправкой.
      - Здравствуйте, - робко остановилась она в дверях. - Вы подполковник Капранов Михаил Андреевич?
      - Нет, это он, - указал я на опешившего Артура, делая ему знак прикрыть двери комнаты, в которые заглядывал Арик.
      - Вы шутите? - вежливо удивилась женщина.
      - Конечно, - поспешил признаться я. - Я - подполковник Капранов, Михаил Андреевич. А вы...?
      - Я - Алена. Алёна Петровна Кораблёва, сестра Дениса Кораблёва, отца похищенного мальчика.
      - Прошу, - пригласил я её, не скрывая удивления.
      - Спасибо, - кивнула она. - Можно я сяду? Я очень устала.
      Вид у неё был действительно усталый и даже несколько "примученный", как сказал бы Артур. Я усадил её в кресло, сам сел напротив, Артур быстро достал чашки, сахар, и налил кофе из злополучного для меня термоса.
      - Благодарю, - опять кивнула Алёна, сосредоточенно стала пить мелкими глотками, погрузившись в себя и словно совсем позабыв и про нас, и про то, зачем она пришла.
      - Чем обязан такому неожиданному и приятному посещению? поинтересовался я, сурово глянув на заулыбавшегося моей цветистой фразе Артура.
      - Ах да, - ответила Алёна, вздрогнув. - Я совсем не в себе. Видите ли, я даже не знаю почему пришла к вам, просто мне не к кому больше обратиться. Дело, видите ли, в том, что сегодня утром нас всех вызвали в прокуратуру.
      - Простите, что перебиваю, но всех - это кого? Я попросил бы вас быть как можно более подробной, чтобы нам в конце нашей беседы меньше пришлось возвращаться к уточнению деталей. Продолжайте, мы вас внимательно слушаем.
      - Никак не могу сосредоточиться, столько всего сразу случилось, просто голова кругом идёт. Так вот, нас вызвали в прокуратуру, меня, моего брата и мою мать, а так же всех, кто находился вчера вечером в доме.
      - А кто находился вчера вечером в доме?
      - Как я уже сказала, моя мама, брат, потом ещё неизвестные мне люди. Насколько я в курсе дел, руководители охраны банка, которым поручили проконтролировать обмен.
      Они всё время переговаривались по рациям и радиотелефонам. Поддерживали связь с машиной и с управлением банка, которое держало дело на контроле, возможно, со своим начальством из охраны. Ещё были две машины в резерве, которые выехали сразу же, как только поступили сообщения о начавшейся перестрелке. Кстати, вы в курсе того, что произошло вчера?
      - Более-менее, - уклонился я от подробностей. - Вы рассказывайте всё по порядку, всё, что мне будет нужно узнать дополнительно, я спрошу после. Не отвлекайтесь. Главное, как можно внимательнее и подробнее. Хотите ещё кофе?
      - Да, пожалуйста, - она протянула чашку Артуру, который аккуратно наполнил её, и продолжила. - Если говорить по честному, то мать была против того, чтобы привлекать милицию, я склонилась на её сторону, аргументы показались мне убедительными. Так же она была против, вашего участия, она считала, что вы виноваты в том, что Славу не удалось отнять у бандитов в Мытищах. Я была с ней согласна. Вы, надеюсь, не обиделись на меня? Я человек несовременный, прямой, если вы не против, буду без политесов. Хорошо?
      - Естественно, кому нужны неуклюжие комплименты? И я действительно виноват в том, что упустил из рук вашего племянника. Я всё же профессионал и должен отвечать за такие вещи. Прошу вас, продолжайте, вы меня нисколько не обижаете.
      - Хорошо. Так вот...
      - Если можно, начните всё с начала. Как доставили в дом деньги и так далее...
      - Сразу после того, как договорились с бандитами о передаче мальчика. Привезли деньги в металлическом чемоданчике, трое, нет, четверо, сотрудников банка. Вернее, сотрудник банка был один, остальные трое охрана. Здоровые такие парни, чемоданчик был прикован наручниками к руке одного из охранников.
      - Чемоданчик открывали? Деньги в нём были?
      - Деньги были. Как только привезли, сразу же открыли, показали содержимое, но не пересчитывали. Было очень много пачек, в американских долларах, в банковских упаковках.
      - Какими купюрами?
      - Мелкими. Я хорошо видела банкноты по двадцать и по десять долларов.
      - И что потом?
      - Ждали звонка. Представитель банка сразу уехал, попросив держать его в курсе. Все, кто участвовал в передаче денег, были в соседней комнате.
      - Кто участвовал в переговорах по телефону с бандитами, кто руководил всем?
      - Переговоры вёл только мой брат, консультировался с представителем охраны, который и руководил всеми охранниками.
      - Вы его знали?
      - Видела как-то мельком, когда заезжала к брату, но насколько они хорошо знакомы, не знаю. Я сама с братом далеко не в самых лучших отношениях.
      - Ладно, к этому мы вернёмся. А что дальше?
      - Позвонили бандиты, старший проинструктировал охранников и отправил их. С ними хотел поехать мой брат, но его удержали, отговорив тем, что там нужны будут профессионалы.
      - Кто после того, как повезли деньги к месту передачи переговаривался с бандитами?
      - В дальнейшем вели переговоры с машиной, в которой везли деньги. Бандиты постоянно меняли направления, крутили машину по городу и вокруг так, чтобы не привели за собой милицию. И всё время грозили, что если хотя бы один выстрел, даже если они заметят одно неверное движение - мальчик погибнет.
      - Откуда вы знаете такие подробности? Бандиты же не разговаривали с вами?
      - Из машины постоянно сообщали обо всём.
      - Хорошо. И что дальше?
      - А дальше - сказали, что готовы к передаче, что обмен начинается, и тут же сообщили о стрельбе. А потом уже - что вырвались из-под обстрела, что мальчика не удалось отбить, что обстреляли из засады и их и бандитов, что деньги целы, что один из охранников убит, а ещё один ранен.
      - И что предприняли в этой ситуации охранники? Какие им были выданы инструкции?
      - Они запросили команды, им велели ехать в сторону Ивановского, навстречу им немедленно послали резервные машины. И уже возле Ивановского они вдруг говорят, что встретили нашу машину, старший очень удивился, стал кричать, чтобы не спешили выходить, но связь прервалась. Вот и всё.
      Потом нам сообщили, что машины наши были задержаны, мой брат и старший выехали для разъяснений, потом уже, когда брат вернулся, он рассказал, что обмен должен был состояться возле кладбища, но там была устроена засада, из которой убиты бандиты, убит наш охранник, Слава куда-то пропал, милиция надеется, что в суматохе ему удалось скрыться и он где-то притаился, а днём выйдет. Ещё брат рассказал, что возвращавшиеся охранники попали во вторую засаду, и один убит, а второй дважды ранен и у него отрезали руку, чтобы снять чемоданчик. Его отправили в реанимацию.
      - И это всё?
      - Нет, почему? Приехали следователи, нас всех допрашивали, развели в разные комнаты. Допрашивали долго, почти до утра. А утром, только мы чуть уснули, приехали из прокуратуры и отвезли нас опять для допроса. Мы очень удивились, нас ведь только что несколько раз допрашивали, но уже в прокуратуре моему брату и моей маме были предъявлены обвинения в организации заговора о похищении ребёнка и убийстве жены моего брата.
      - Что же вы сразу не сказали?! - ахнул я.
      - Вы же самим велели, чтобы я рассказывала всё по порядку, вот я и рассказывала по порядку.
      Она не выдержала и всхлипнула. Но тут же взяла себя в руки. Характер у девушки, несомненно, был, не зря же брат упоминал об этом. Профессиональная спортсменка, она умела уверенно управлять своими эмоциями.
      - И что же послужило основанием для столь серьёзных обвинений? поинтересовался я, понимая, что прокуратура должна была иметь на руках весьма веские аргументы, чтобы решиться задержать по подозрению в убийстве и похищении ребёнка отца мальчика и мужа убитой, и бабушку мальчика.
      Так оно и оказалось.
      - Они предъявили гильзы от спортивной винтовки, найденные на месте убийства жены моего брата, и результаты экспертизы, которые говорили о том, что она была убита именно из этого оружия, притом стреляли откуда то со стороны, из засады. И ещё поводом послужило изъятое завещание.
      - Ну, во-первых, про это завещание было известно, из него ваш брат не делал секрета, и рассказал о нём даже нам, он понимал, что оно рано или поздно обязательно всплывёт и может вызвать кривотолки. А во-вторых, сейчас столько всякого оружия, спортивную винтовку тем более нет проблем приобрести, я так думаю.
      - Тут вы ошибаетесь, к сожалению. Спортивные винтовки, которыми пользуемся мы, профессиональные спортсмены, чаще всего делаются на заказ, строго индивидуально, и обладают уникальными свойствами, да и стоят они очень и очень дорого, нам, как правило, часть денег доплачивает федерация.
      - И спортсмены могут себе позволить это оружие?
      - Мне, как я уже говорила, помогла федерация, а мама была большим спортсменом, она до сих пор выступает в крупных соревнованиях, а это большая редкость, обычно стрелков с возрастом подводит зрение. Это, к великому сожалению, не мускульная сила, которую можно в себе поддерживать.
      - А разве винтовки не хранятся где-то на складе?
      - Да что вы! Конечно, нет. Особенно теперь. Раньше ещё было построже, а сейчас у всех разрешения, тем более, что сейчас и тренируются кто как устроится, даже места постоянного нет. Какие уж тут склады!
      - И что, установили, что винтовка принадлежит вашей маме?
      - Да, - посмотрела она мне в глаза. - Но её не нашли, винтовку. Я уверена, что её у мамы украли.
      - А почему она не заявила об этом сразу?
      - Возможно, просто не знала, у неё несколько винтовок, все хранятся в специальном железном шкафчике. Она же не каждый день туда заглядывает.
      - Но у вас, насколько я понимаю, тоже дома есть винтовка, или винтовки. Почему же вас отпустили?
      - Меня не было в этот день в Москве, я уезжала в Ижевск, как раз заказывать новую винтовку, моя сломалась, она в мастерской, но наш оружейник посоветовал мне заменить её на более новую. Так что винтовки у меня не было.
      - Но вы же сами сказали, что винтовок в доме у спортсмена может быть несколько.
      - Может, но не всегда так бывает. Я пользовалась одной винтовкой до тех пор, пока не приходилось её менять. Я привыкаю к вещам.
      Она засмущалась и поставила руку локтем на стол, очевидно вспомнив про маленькую заплатку на своей красной спортивной куртке с надписью СССР на спине. Буквы были спороты, но след от них остался навсегда.
      - И потом, - помолчав добавила она, - меня не совсем отпустили. Меня отпустили, так сказать, временно, под подписку о невыезде. Вот я и пришла к вам. Я просто не знаю, к кому ещё в этой ситуации я могу обратиться за помощью. Брат оставил мне вашу визитку, просил связаться с вами.
      - Но у него в банке наверняка есть опытные юристы и адвокаты, почему он не обратился к ним?
      - Он обратился. Приезжали из банка юристы, или адвокаты, что-то пытались доказать, много шумели, ругались, возмущались, но ни брата, ни маму не отпустили. Я очень боюсь за маму. У неё просто шок. Мало того, что украли её любимого внука, так её ещё и в убийстве подозревают.
      У неё слабое сердце.
      - Но я не очень понимаю, почему вы и ваш брат рассчитываете на меня? Как и чем я могу повлиять на освобождение вашего брата и мамы? Что могу сделать я, подполковник в отставке?
      Я думаю, что особого повода для волнений у вас нет. У брата вашего опытнейшие юристы, на его защиту встанет крепкий банк, если уж банк находит возможным выделить миллион долларов на выкуп сына своего сотрудника, наверняка этот банк сумеет обеспечить этому сотруднику надёжную защиту, тем более, что тут дело затрагивает и банковские интересы. Вы представляете, какой может разгореться скандал? Думаю, что по поводу брата ваше беспокойство преждевременно.
      - Я больше беспокоюсь о маме, - честно призналась Алёна. - Я тоже думаю, что освобождение брата - дело одного-двух дней, так сразу же и банковские юристы заявили, так что за него я могу быть относительно спокойна.
      - Так в чём же дело?
      - Дело в том, что брата арестовали, по оценкам тех же юристов, чтобы попытаться под психологическим нажимом, угрожая какими-то пунктами страховки, чем-то ещё, пользуясь психологической неуравновешенностью в данной ситуации, и, возможно, его неприязнью к маме, получить от него какие-то подтверждения версии, направленной против моей мамы. Так оценивают это юристы. Вряд ли в страховке есть какой-то пункт, который прямо указывал на возможность его вины. Да этого и не может быть, я хорошо знаю своего брата. Он очень любил и жену, и сына.