Он шел, улыбался ему ослепительно белозубой улыбкой, выражая восторг при виде дорогого гостя. Каждый лучик его мелких морщинок возле глаз на гладкой, словно воском натертой, коже, светились восторгом и радостью. Только в узкие щелки совсем закрытых от улыбки глаз, спрятались колкие острые льдинки.
      Рамиз подошел, склонился к машине, протянул внутрь дымящуюся пиалу, и машина Юлдашева сразу же наполнилась ароматом настоящего плова и ослепительной улыбкой радушного Рамиза.
      - Кушай, дорогой, кушай земляк, - ласково, как ребенку, сказал Рамиз, слегка поклонившись.
      - Тамбовский волк тебе земляк, как говорят русские, - проворчал Юлдашев, с аппетитом взявшись за плов, только сейчас поняв, как он проголодался.
      Рамиз попытался проколоть Юлдашева острой льдинкой, но бывшего майора взглядами было не пронять.
      - Ты на меня волком не смотри, - погрозил он Рамизу ложкой. - Не умеешь в глаза смотреть - смотри в землю.
      Рамиз ничего не ответил, убрал белозубую улыбку за плотно сжатые тонкие губы и молча повернулся спиной, собравшись уйти к своему котлу, возле которого бойко распоряжался вертлявый подросток.
      - Куда пошел? - остановил его Юлдашев. - Я сюда что, плов кушать приехал?
      Рамиз молча повернулся и встал возле машины, опустив глаза в землю. И терпеливо стоял, поджав губы, дожидаясь пока Юлдашев поест. Тот с аппетитом освободил пиалу, протянул пустую посуду Рамизу и, промакнув губы белоснежным платком, сказал:
      - Вкусным пловом угощаешь, Рамиз. А теперь слушай. Мне срочно нужно связаться с Шейхом. Передай ему, что все началось, мне нужны его люди в Москве. Срочно.
      - Что еще? - не поднимая глаз, спросил Рамиз.
      - Все. Достаточно этого, - сухо ответил Юлдашев, включая зажигание.
      - Эй! Рамиз! - окликнули продавца плова из подъехавшего месрседеса, мы плов кушать приехали. Ты где пропадал?
      - Минутка! - замахал им радостно рукой Рамиз, надев обратно улыбку.
      Юлдашев тронулся, огибая припарковавшийся перед ним мерседес.
      - Эй! Эй! Постой! - остановил его крик Рамиза.
      Майор остановился и опустил окно, удивленно глядя на повара.
      - Ты плёв кушал? - изобразив сладкую улыбку, громко прокричал Рамиз, стоя на небольшом расстоянии. - Ты деньги почему не платил?
      На них с интересом оглядывались, из мерса высунулись толстые рожи, предвкушая наслаждение назревающим мелким скандалом.
      - Это кто тебе не заплатил, Рамиз? - спросил один из пассажиров мерса.
      - Все в порядке, он заплатит. Плёв кушал, платить будет, - с мстительной улыбкой смотрел на Юлдашева Рамиз.
      Юлдашев молча достал полтинник, высунул его в окошко.
      - У меня сдачи нет, - пропел Рамиз.
      - Без сдачи, - улыбнулся уголками губ Юлдашев. - Я угощаю.
      Рамиз подошел к машине, протягивая руку за деньгами. Но когда ему оставалось сделать всего шаг до машины, Юлдашев разжал пальцы, и купюра мотыльком порхнула в лужу возле машины.
      - Извини, брат, - широко улыбнулся Юлдашев. - Обронил случайно.
      И надавил педаль газа. Он торопился к Фаруху.
      Фарух снимал номер "люкс" в гостинице "Россия", к которой питал давнее пристрастие. Здесь была знакомая ему по постоянным посещениям обслуга, к тому же он частично контролировал саму гостиницу, в которую были вложены и его деньги.
      Фарух вообще больше времени проводил в Москве, чем у себя дома. А в последнее время он практически переселился в Москву на постоянное место жительства. У него обострились отношения с властными структурами в республике, которые потребовали от него повышения выплат. Высокомерный Фарух от этого категорически отказался, после чего началась нешуточная война, закончившаяся наступлением правительственных войск на его бандформирования, контролирующие стратегически важные для поставок наркотика горные перевалы.
      Пришлось строптивому наркодельцу уезжать в Москву, что его нисколько не тяготило. Фарух, по своим человеческим качествам был намного ближе Юлдашеву, чем придерживавшийся строгих традиций Шейх. Сравнительно молодой, окончивший университет в Москве и поучившийся за границей, вполне светский человек, любящий хорошее общество, искусство, красивых женщин и веселье, отличный собеседник и радушный хозяин, умеющий наслаждаться праздником жизни, вот таков был Фарух. И он был симпатичен Юлдашеву, но все же бывший разведчик прекрасно понимал, что двум богам не служат, поэтому он предпочел не служить ни одному. В выборе между двумя богами он выбрал третьего себя. Он решил служить себе и затеял опаснейшую игру, в которой ценой неудачи могла стать его голова. Но он не хотел потерпеть неудачу, он собирался играть на выигрыш.
      В гостинице Фарух снимал номер в самом конце коридора, в торце. Возле его дверей постоянно сидели двое молодчиков в уютных креслах. Завидев Юлдашева, выходящего из лифта, оба сразу же встали и под застегнутым на одну пуговицу пиджаком одного из них, под правой рукой, мелькнул пистолет в белой открытой кобуре на поясе. На журнальном столике, перегораживавшем узкий проход, лежала небрежно отложенная в сторону газета, её никто никогда не читал, Юлдашев знал, что под газетой лежит наготове автомат.
      Охранники были хорошо знакомы бывшему майору, но тем не менее, они смотрели настороженно и пристально. Когда он поравнялся с охраной, один из молодцов, продолжая загораживать собой проход, молча приподнял край газеты, и Юлдашев так же молча положил туда свой пистолет. Молодчик опустил газету и жестом предложил Юлдашеву поднять руки, быстро и профессионально обыскал его, и только после этого молча отодвинул журнальный столик и отодвинулся сам, давая Юлдашеву возможность пройти в номер.
      Но впереди него туда прошел второй охранник, и только после вошел Юлдашев. Охранник вернулся в коридор, а бывший разведчик остался в богато, но очень выдержанно обставленном номере. Вернее, в одной из комнат номера, в которой на диване сидели трое мощных мужчин средних лет, личную охрану Фарух доверял исключительно людям солидным, неоднократно проверенным, из родственного клана. Они увлеченно смотрели по большому телевизору детские мультфильмы по спутниковому телевидению.
      Возле двери во вторую комнату апартаментов, сидел на стуле, перебирая безучастно в руках четки, запрокинув голову в потолок, высокий сухопарый азиат. Он был одет в джинсовый костюм и с выгоревшей под южным солнцем тюбетейкой на бритой голове. Юлдашев знал его, это был Султан, личный и бессменный телохранитель Фаруха.
      Это был человек-легенда. Мастер восточных единоборств, в свое время жестокий серийный убийца, который когда-то был объявлен во всесоюзный розыск.
      Ловили его несколько лет лучшие сыскари по всему союзу, а когда все же поймали, люди в нескольких азиатских республиках, узнав, что арестован, наконец, Султан-людоед, впервые за много лет уснули спокойно.
      Все были уверены, что жестокого убийцу, приговорят к смертной казни, но все случилось наоборот. Его неожиданно признали душевнобольным и отправили на принудительное лечение, как говорили, у правосудия его удалось откупить за громадные деньги Фаруху. А после распада союза, Султан-людоед оказался на свободе, на каком основании и как это произошло, никто не знал. Но он вышел на свободу и оказался в свите Фаруха, превратившись в его тень.
      Этот страшный человек никогда в жизни не пользовался никаким оружием, он убивал исключительно голыми руками. Его боялись все, даже охранники Фаруха сторонились и опасались его.
      Султан-людоед, не прекращая пребирать четки, приоткрыл глаза и сказал негромко, обращаясь к Юлдашеву:
      - Что стоишь? Иди, хозяин зовет.
      И опять зашевелил губами, продолжая перебирать жесткими пальцами, которыми он свернул не одну шею, самшитовые четки.
      Юлдашев несколько удивился и замешкался, поскольку ничего из-за дверей не слышал, никаких приглашений пройти. Но Султан-людоед молча глянул на него ещё раз, и Юлдашев, пожав плечом, решился пройти в соседнюю комнату. Он вошел, а за спиной у него Султан-людоед прикрыл дверь.
      В этой комнате убранство внешне было ещё скромнее: небольшой диван возле стены, два кресла и журнальный столик в углу, большой письменный стол возле огромного окна, на котором трепетали белые занавески.
      Хозяина в комнате не было. Юлдашев недоуменно огляделся и в это время в комнату вошел из незаметной сразу, в тон обоям обтянутой шелком двери, Фарух. Он был в светло серых брюках, белой рубашке без галстука, с распахнутым воротом. В густой черной шевелюре заметно посверкивала серебряными нитями седина. Судя по ней, последние события не прошли бесследно для Фаруха.
      - Садись, - нетерпеливо указал рукой на кресла Фарух, сверкнув перстнями на пальцах.
      Не дождавшись пока гость усядется, отбросив в сторону восточные условности, Фарух, не ставший садиться, спросил напрямик.
      - Что с товаром и деньгами?
      - Возле ресторана нашли две машины...
      - Это все меня не интересует, - резко остановил Юлдашева Фарух. - Меня интересует товар. Где он? И что с ним?
      Юлдашев кратко и сухо сообщил о том, что товар ищут, что товар перехвачен неизвестными конкурентами. И тут он выложил на стол свой главный на сегодня козырь в этой смертельной игре.
      - У меня есть основания предполагать, что это дело рук Корнея, - не меняясь в лице, доложил он.
      - Ты с ума сошел?! - повернулся к нему отошедший к столу Фарух. Зачем ему это нужно?!
      - Я не знаю, - упрямо вздернул подбородок Юлдашев. - Но совсем недавно он выспрашивал меня о том, что мне известно о Шейхе.
      - Так, - сразу же подобрался Фарух. - Дальше.
      - Дальше ничего особенного, но он тормозил меня всю ночь, тянул с докладом тебе, отказался ехать к тебе сам, послал меня, когда должно было быть все наоборот. Повел по дурному адресу к какому-то пенсионеру. Что же еще? Повод для размышлений есть.
      - Повод для размышлений действительно есть, - задумчиво повторил Фарух.
      Он повернулся к Юлдашеву спиной, долго смотрел в окно, на трепещущие занавески, а Юлдашев за его спиной терпеливо ждал, в чудовищном нервном напряжении. Сейчас решалось все. Непредсказуемый Фарух мог вызвать к себе Корнея, и это стало бы катастрофой для бывшего майора.
      Фарух обернулся, подошел к двери, в которую вошел Юлдашев, открыл её и позвал негромко:
      - Султан, зайди на минуту.
      Быстро вернулся к столу и пристально посмотрел на Юлдашева, какое впечатление произвело на него приглашение Султана-людоеда.
      Юлдашев как сидел с каменным лицом, так и сидел.
      - Молодец, майор, - цокнул языком Фарух, любивший называть Юлдашева по званию. - Умеешь себя держать. А ты что скажешь, Султан?
      - Султан ничего не скажет, - раздалось за спиной Юлдашева, который даже не слышал, как вошел в комнату этот тихий убийца.
      - Султан ничего не скажет, - повторил глухим голосом вошедший. Султан хозяина слушать будет.
      - Вот, Султан, майор говорит, что Корней мог нас продать. Мог?
      - Конечно, мог, - не задумываясь, ответил Султан. - Каждый может. Особенно сейчас. Деньга всем нужна. Почему вещь не продать?
      - Майор говорит, что Корней не вещь продал, он нас продал, - улыбнулся Фарух.
      - Мы тоже вещь, - не меняясь в лице, отозвался Султан.
      - А ты меня можешь продать? - спросил Фарух.
      - Не могу, - серьезно ответил Султан. - Моя жизнь тебе принадлежит, как я тебя продать могу? Только Султан не может продать. Остальные все могут.
      - И майор может? - лукаво прищурился Фарух.
      - Майор тоже человек, - не запнувшись, ответил Султан. - Любой человек продать может.
      - А ты что скажешь, майор? - резко повернулся Фарух к Юлдашеву, шагнув в его сторону.
      Бывший майор хотел встать ему навстречу, но только он сделал это, как между ним и Фарухом тенью проскользнул Султан и встал между ними, глядя прямо в глаза майору.
      Глаза у серийного убийцы были бледно голубые, почти бесцветные, а темные зрачки сузились до размера булавочной головки и сверлили Юлдашева насквозь, протыкая его словно иглой. Ему стало не по себе от этого острого взгляда, который он ощутил на себе почти физически.
      Юлдашев вспомнил, что расширенные зрачки говорят о симпатии к собеседнику, а суженные о неприязни, недоверии. И ему стало не по себе от взгляда Султана-людоеда, впервые он по настоящему испугался человека, такая ненависть застыла в глазах Султана. И Юлдашев понимал, что ненависть эта не просто к нему, Юлдашеву, эта ненависть у Султана-людоеда навсегда ко всем людям, и вот именно от этого и становилось страшно, потому что для Султана все были одинаковы. Для него все были одинаково мертвы.
      - Так что скажешь, майор? - наслаждаясь произведенным на Юлдашева впечатлением, спросил Фарух. - Что молчишь? Загипнотизировал тебя Султан? Это он умеет, жути нагнать. Да ты не пугайся, он на самом деле добрейший человек. Мухи не обидит. Правда, Султан?
      - Правда, хозяин, - опустил глаза Султан. - Зачем муху обижать? Пускай летает, муха не человек. А майора зачем спрашивать? Никто не скажет, что продать тебя хочет. Что скажет майор и так ясно. Это все не важно совсем. Важно то, хозяин, что ты скажешь. Важно то, как ты ему поверишь. Что он сказать может, ты сам знаешь. Зачем спрашивать?
      - Верно говоришь, Султан, - потрогал подбородок Фарух. - Решать мне. Что ж, поверим майору. Корней мне давно не нравится. Вор - он всегда вор. А тебе, майор, кое-что скажу, чтобы ты получше думал. Ты знаешь, сколько ты денег вез и какой товар получал?
      - Откуда я мог это знать? - подобрался Юлдашев, не понимая, куда клонит Фарух. - Мое дело обеспечить доставку денег и прием товара. Что за товар, какие деньги, меня это не интересует. Мне лишнее ни к чему.
      - Правильно мыслишь, майор, профессионально, - похвалил Фарух. Только не мешало бы тебе кое-что знать. На этот раз на сумму, которую ты отвез, героина по оптовым ценам нужно было отгрузить не чемоданчиками, а почти что вагоном, ты понял меня?
      Он пристально всматривался в майора. У Юлдашева от нехорошего предчувствия занемели кончики пальцев. Конечно же, он прекрасно знал о сумме, которую отвозили его бойцы. Именно поэтому и решился он на перехват именно в этот раз. Но вот именно сумма и не давала покоя ему все время. Он понимал, что здесь что-то не так, но старался не думать об этом.
      - Так вот, майор, в чемоданчиках, которые уплыли вместе с деньгами, был не героин.
      Юлдашев, при всей своей выдержке, непроизвольно дернулся вперед.
      - А что же тогда?
      - Интересно? - опять улыбнулся Фарух, и зловеще пообещал. - Сейчас тебе ещё интереснее станет. Так вот, в чемоданчиках наркотик будущего. Опытная партия. Это высококонцентрированный порошок, который создан в лабораторных условиях, внешне один в один похож на героин, но каждый грамм этого вещества равен примерно килограмму героина. Развести его можно только в лабораторных условиях. Ты понимаешь меня, майор? Ты понимаешь, что над нами всеми висит?
      Юлдашев сел в кресло и полез за сигаретами.
      - Не надо курить, - остановил его Султан. - Хозяин не любит.
      Бывший майор послушно кивнул головой. Он думал о другом. Он представил себе последствия того, что может случиться, если порошок расфасуют и запарят его в розницу по Москве.
      Это же катастрофа! Тогда уже никто и ничто не спасет, никакие крыши, тогда достанут из-под земли и Фаруха, и Корнея, и его, Юлдашева.
      - Ты понял, майор, что это самая настоящая белая смерть? Ты понимаешь, что это уже не торговля наркотиком, а терроризм? Если мы не вернем товар, если он выйдет на улицы, нас порвут на куски.
      - Я все понял, - хрипло ответил Юлдашев.
      - Надеюсь, - уже без тени иронии кивнул Фарух. - Давай адрес, отправлю Гвоздя.
      - Я сам поеду! - приподнялся Юлдашев.
      - Сиди, майор, - махнул Фарух. - А если там Корней? Не стоит вас пока сталкивать. Подождем. Успеем с Корнеем разобраться. Адрес!
      Юлдашев назвал адрес.
      - Кто там живет?
      - Сергей и Ирина Беловы, - четко доложил Юлдашев. - Владельцы джипа.
      - Ты как сам думаешь, дилетанты, или профессионалы? - прищурился Фарух.
      - Здесь такая дурацкая ситуация, все возможно. Скорее всего профессионалы. Но тогда что за трупы в машинах возле "Лесной сказки"? Если профи, нам легче, а вот если дилетанты, это куда опаснее.
      - Почему? - искренне удивился Фарух.
      - От профи знаешь, что можно ожидать, можно перекрыть хотя бы каналы сбыта, можно просчитать варианты, за ними всегда стоит школа, значит, можно хоть что-то предугадывать, а если дилетанты, это хуже. Дилетант всегда опаснее, он непредсказуем. Он сам не знает, что делать и принимает решения по ходу дела, в зависимости от того, какой оборот принимают события вокруг него. В этом главная опасность. Дилетанта невозможно просчитать. Возможно, взяв деньги и наркотики, могут запросто освободиться от наркотика, посчитав, что с них с лихвой хватит денег. Могут сесть в самолет и улететь на Гаваи, или там ещё куда. А могут расфасовать порошок по пакетикам и выйти продавать на улицу. Кто их знает, что они за люди?
      - Ты прав, - посерьезнел Фарух. - Давай, включай свои связи, ищи по своим каналам. Это же не единственный адрес?
      Фарух уставился на Юлдашева немигающим взглядом, но тот глаз не отвел, а ответил совершенно спокойно:
      - Есть ещё адресок, пассажира джипа.
      - Давай, командуй сам, майор, - решился Фарух. - Задействуй своих людей, задействуй Гвоздя и его братков, действуй.
      - Я направлю Гвоздя по адресам, а сам пока попробую установить все, что только возможно, о владельцах джипа.
      - Действуй, только докладывай мне почаще.
      - А если Корней меня востребует?
      - Корнею я скажу, что ты выполняешь мое поручение. Иди, майор, время идет.
      - А если Гвоздь мне не поверит, что ты передал его мне?
      - Поверит. Ты распорядись, а он такой, он никогда никому не верит, все равно мне перезвонит, уточнять будет. Наш брат, азиат. Восточный человек, осторожный человек.
      Юлдашев повернулся и вышел.
      Сев в машину, он долго петлял по улицам, проверял, не повесил ли ему Фарух "хвоста". Юлдашев тоже был восточный человек. Осторожный человек.
      По дороге он связался с Гвоздем, выходцем из Крымских татар, авторитетом из люберецкой группировки. Разговаривал с ним Юлдашев резко, продиктовал адрес и передал, что Гвоздь должен забрать пять металлических чемоданов. В чемоданах деньги и наркотики. Наркотики ни в коем случае не пробовать! Категорически.
      Когда возмущенный таким понуканием Гвоздь затребовал гарантии того, что Каракурт говорит от имени Фаруха, Каракурт послал его по-русски, сказав, что все равно Гвоздь будет перезванивать Фаруху сам.
      Только Юлдашев положил трубку, как телефон в машине зазвонил. Юлдашев снял трубку, подумав, что это звонит Корней, довольно резко сказав в трубку:
      - Говори!
      - Ты один в машине? - спросил его вкрадчивый голос Шейха.
      - Один, - поспешил ответить удивленный Юлдашев.
      - Что ты от меня хотел, Каракурт? - спросил Шейх.
      - Я начал операцию "обвал".
      - Почему не предупредил? - забеспокоился Шейх.
      - Так получилось, обстоятельства вынудили. Потом доложу. Мне нужна помощь.
      - Что конкретно? - деловито осведомился Шейх.
      - Люди, - кратко ответил Юлдашев.
      - Будут тебе люди, Каракурт. Свяжись с Трифоном, он в курсе. Я его на всякий случай предупреждал. Что еще?
      - Пока все.
      - Ты зачем Рамиза обидел? - удивился Шейх. - Ты такой воспитанный человек, деньги в грязь бросил...
      - Ничего, оботрет, - усмехнулся Юлдашев.
      - Смотри, - равнодушно отозвался Шейх. - Врагов и обиженных за спиной оставлять нельзя. Сам знаешь.
      - Мне сейчас не до восточных мудростей, - вздохнул Юлдашев. - Если я вас чем-то обидел, я готов просить у вас прощения. Я ваш раб навсегда.
      - Ну что ты, Каракурт? - умилился Шейх. - Ты мне как сын, какой раб? О чем ты?
      - Я всегда помню, кому я всем обязан, и кому я служу, - твердо ответил Юлдашев.
      Шейх ничего не ответил и положил трубку. Послушав далекие гудки, Юлдашев тоже опустил трубку. И тут же поднял её опять, набрав номер Трифона, авторитета подольской группировки, партнера Шейха в Москве.
      - Трифон? - коротко спросил Юлдашев. - Это Каракурт. Запоминай адрес. Приедешь
      мочи всех, кто там будет: братки, авторитеты, менты, случайные люди. Всех! Никого в живых, даже грудных младенцев. Взять железные чемоданы, если их нет, искать деньги. Валюта. Больше ничего не трогать! в чемоданах деньги и героин. Деньги - мои, товар - твой. Доложишь мне, я дам номер пейджера. Я распоряжусь. Квартиру сжечь. Все...
      Не дожидаясь ответа, он положил трубку, набрал ещё один номер и попросил к телефону майора Сахно.
      - Товарищ Сахно? - спросил он. - Тамарочка, привет. Это Юлдашев тебя беспокоит. Майор Юлдашев. Будь добра, строго конфиденциально, сделай мне выборку по нескольким людям, все, что интересно. Данные? Диктую. Голубев, Константин, Беловы...
      Глава двенадцатая
      Безусловно, самым разумным в моем аховом положении было бы отъехать подальше от центра и бросить как можно скорее машину в каком-нибудь пустом дворике, оставив ключи в зажигании. Наверняка новенькую бээмвэшку угнали бы в течение ближайшего получаса, а потом пускай менты носятся по всей Москве за угонщиком и за машиной с блатными номерами, предоставив мне возможность удрать за это время из Москвы подальше. Собственно, я так сперва и собирался сделать, но, уже въехав в тихий дворик, облюбованный мною для того, чтобы именно в нем подарить скверный подарок бедолаге угонщику, я вдруг задумался.
      Если бандиты вырвутся из моей квартиры, а это скорее всего так и будет, по крайней мере Корней должен уйти, выведут его братки из этой заварухи, наверняка выведут. Ментов вряд ли много приехало, наверное, один наряд, человека четыре в лучшем случае, да и к такому крутому повороту событий вряд ли они были готовы.
      Как бы там ни было, надо было рвать из города, и чем скорее, тем лучше, я понимал уже, что охота пошла нешуточная. По крайней мере, менты и братки в неё уже включились, помчавшись за нами сразу же наперегонки, а ведь были ещё и поставщики, которые тоже наверняка мечтали получить обратно свой товар, или деньги. Кто они? Откуда появятся? Из-за какого угла, из какой подворотни, из какой щели? Да уж, влип я в скверную историю по полной программе.
      Впрочем, что толку теперь напрасно сожалеть и в чем-то раскаиваться? Я же сам лучше своих друзей понимал, что просто так, за здорово живешь, судьба такие подарки щедрой рукой под подушку не кладет. Судьба, если уж и дарит, то исключительно высокооплачиваемые подарки. И делает их за счет клиента.
      Время шло, а я все сидел, положив руки на баранку и глядя перед собой, так и не покинув БМВ. Я не мог вот так вот просто уйти, уехать, сбежать. Это было бы с моей стороны подло, я обязательно должен был предупредить своих друзей, что большая охота началась, что смерть уже гуляет рядом с нами, задевая нас рукавами. Если нашли меня и гражданина Лютикова, то обязательно отыщут и моих друзей, по крайней мере, Серегу, чей адрес так же, как и мой, остался в протоколах ГАИ. Но нутром, нервами своими, инстинктами, я понимал, что не стоит мне этого делать. Не нужно мне их искать. Мне надо было не теряя времени самому выбираться из города, спасая собственную шкуру.
      Они сами сделали свой выбор, мы разошлись в разные стороны, мои студенческие друзья мне даже номер рабочего телефона не оставили, не то, что домашний адрес, или телефон Гали. Ну и пускай выкручиваются сами, как сумеют. Им легче, их четверо, возможно, им повезет больше. В конце концов, двое из них - граждане США. Им уехать в два раза легче, чем мне, и у Сереги с Ирой наверняка есть загранпаспорта. И если я могу спрятаться только на просторах России, то они могут прикрыться чужим государством.
      Как я ни уговаривал себя, но я не мог успокоиться. Что-то во мне, что я в последнее время старался вытравить, забыть, оставить в прошлом, не давало так вот просто взять и уехать, махнув рукой на то, что случится с друзьями, с которыми учился в школе и в институте. Я не мог бросить их в такой момент. Но как их отыскать? Я даже не знал точно, где работает Сергей, какую фирму представляет Лешка, где живет Галя.
      Что ж, оставалось только одно - ехать на квартиру к Сергею, чей адрес был у гаишников. Это было полным безумием, но только там я мог найти хоть какие-то координаты моих друзей.
      Там, конечно, меня наверняка ждала встреча с нашими преследователями, но никак по-другому найти ребят я не мог. А найти их я был обязан.
      Конечно, что касается умения устроиться, имиджа и прочее, мои студенческие друзья были мастера и чувствовали себя в мире большого бизнеса как рыба в воде, но зато в столкновении с бандитами был нужен мой опыт. Опыт войны и опыт выживания. Он был у меня. Конечно, на Рэмбо меня не учили, но война есть война. Это школа. Этому не учат ни в школе, ни в институте.
      Так что, поразмыслив, я решил все же машину пока не бросать. Сейчас многое решала скорость. Пока выигрывать мог тот, кто быстрее передвигался, а не только быстрее думал. Кто кого передумает, в эти игры мы будем играть позже, если доживем, если нас не грохнут сразу. А пока - кто кого перебегает, и кто кого перестреляет во всех смыслах слова.
      В этой ситуации машина с блатными номерами мне могла сильно пригодиться. Я практически ничем не рисковал. Для того и существуют блатные номера, чтобы гаишники не останавливали почем зря их владельцев. Номер это для них вроде как сигнал, что свои едут. Так что за свои просроченные права и за документы на машину я мог не беспокоиться, если только не начну гонять по улицам столицы со скоростью под триста километров, или давить прохожих исключительно на глазах гаишников, никто меня с такими номерами не остановит. И тем более никаких документов требовать не будет.
      О документах я вспомнил очень кстати. Остановившись на мосту, я достал свой паспорт и другие документы, тщательно изорвал и выйдя из машины выбросил в воду через перила. Раз уж доблестные гаишники оказались в эту историю замешаны, кто знает, не впутается ли в эти поиски и милиция, так что в случае, если случайно попадусь, лучше быть совсем без документов, пока выяснят кто да что, будет время что-то сообразить.
      Я подъехал к Серегиному дому, который запомнил со вчерашней ночи, долго стоял в стороне, внимательно осматривая припаркованные близко машины, даже медленно объехал все соседние дворы, но ничего подозрительного не заметил.
      И все же что-то говорило мне, что бандиты где-то здесь, рядом. Этому нельзя научить, это приходит само. Опасность я чувствовал не интуитивно даже, а физически. Это ощущение пришло ко мне во время войны, где-то на второй год, и когда я рассказал об этом Армену, который воевал уже шестой год, он хлопнул меня по плечу и сказал, сверкнув зубами:
      - Теперь ты точно будешь жить, ара!
      - Почему так думаешь? - удивленно спросил я.
      - Я не думаю, - даже обиделся за такие слова Армен. - Я - знаю! Я шестой год воюю, мне отец так сказал, что когда я буду чувствовать опасность как зверь, даже не видя её, когда у меня душа томиться будет, если опасность где-то близко, зубы будут болеть, в ухе стрелять, кости ныть будут, вот тогда я буду жить на войне. Понимаешь, мой отец мне сказал так, что все идут на войну погибать, и поэтому погибают, а нужно очень хотеть жить, тогда придет это чувство, оно тебя будет оберегать, предупреждать, и тогда обязательно вернешься домой живым. Мой отец вернулся.
      Тогда я почему-то поверил Армену, наверное, мне очень хотелось поверить ему. А через два месяца после нашего разговора он погиб. Погиб нелепо. Его случайно застрелил новобранец, который неосторожно заряжал автомат в землянке.
      Но я все же выжил...
      И я их вычислил, этих бандитов. На автомобильной стоянке, оборудованной возле дома, стояли поставленные через одну две одинаковые красные "девятки". Я стал смотреть, где бы припарковаться поудобней, чтобы не было проблем с выездом, выбрал подходящее место и встал. Теперь нужно было решиться и вытащить себя из машины. Я огляделся в салоне, и только сейчас заметил на заднем сидении, в углу, свернутый милицейский плащ с капитанскими погонами и фуражку.
      Вот это могло мне сейчас очень даже пригодиться. Я переложил фуражку на переднее сидение, потянул плащ, и из-под него показался короткий вороненый ствол автомата. Вот это было очень даже кстати. Я заметно повеселел, шансы мои выиграть в этой лотерее повысились, и я, завернув короткий автомат в плащ, держа небрежно фуражку в руке, пошел к подъезду, на ходу пытаясь сообразить, как искать нужную мне квартиру. Вчера ночью из окна машины я видел и запомнил дом и подъезд, в который вошли Галя с Ирой, но вот в какую они вошли квартиру, даже на каком она этаже я, увы, не ведал.
      В подъезде меня ждал неприятный сюрприз. Возле небольшого столика прохаживался здоровенный детина в кроссовках и спортивном костюме, но в берете с нашитой на него яркой кокардой охранного бюро, и даже с пистолетом в кобуре на поясе, что меня нимало удивило. Насколько я знал, жилые дома с оружием частные фирмы не охраняли. Впрочем, кто точно знает? В наше время все могло быть.
      Я медленно поднимался навстречу охраннику, а в мозгу у меня крутилась сумасшедшая карусель. Бойцы охранных бюро, по крайней мере те, которые обслуживают дома такого уровня, имеют полные комплекты формы, а не один, сдвинутый лихо на ухо, берет с кокардой. Как правило, оружие у них дубинки и газовые пистолеты. Плюс к этому, работа эта не настолько высоко оплачиваемая, чтобы охранники носили на себе столько золота в виде цепи на шее и массивного перстня с замысловатой печаткой на пальце. И вообще, во всем, как он меня встречал, не чувствовалось даже минимальной выучки. К тому же настоящий охранник скорее всего сидел бы за столом, а не разгуливал, топча ноги.
      - Бандит! - решил я уверенно и тем не менее продолжал спокойно подниматься по лестнице к лифту.
      Я купил его на свой наряд. Он не смог быстро сориентироваться и сообразить, как ему правильно реагировать на здорового мужика в джинсах и рубашке, но с милицейским плащом, переброшенным через согнутую в локте руку, и с форменной фуражкой в другой руке. Когда же он принял какое-то решение, оно запоздало потому, что я уже успел подняться по ступеням и упереть ему в живот ствол автомата.