Прислушавшись к улице, я осторожно приоткрыл двери. Перед подъездом никого и ничего не было. Даже микроавтобус бандитский куда-то исчез. Я не сразу вспомни, что люди Юлдашева отогнали его в сторону, и на него-то и клюнул сначала Бульдог, а следом за ним и Корней. Ну что же, все так и должно быть: профессионалы работают, они мусор не оставляют. По крайней мере на улице. Нас эта привычка Юлдашева очень даже выручила.
      Интересно, где он сам и его люди? Ушли, или притаились где-то рядом? Надо было выйти и осмотреться. Так я и сделал.
      Вышел я из подъезда и осмотрелся. И такое у меня ощущение, словно я в детстве вышел на улицу после долгой болезни и настолько мне все ново в этом давно привычном мире, и столько я замечаю всего нового в том, мимо чего только вчера проходил не глядя. Солнышко на небо светит, белое облачко куда-то плывет не спеша. Птичка по каким-то своим птичьим неотложным делам полетела. Вроде ничего особенного, а на самом деле - жизнь всяческая происходит.
      Неожиданно для самого себя присел я на корточки и как раз между двух своих башмаков увидел трещину в асфальте, через которую весело устремилась к небу трава. Муравьи снуют по невидимой муравьиной тропе туда сюда. Туда с грузом, тащат старательно травинки, веточки, какие-то кусочки. Хозяйственные люди эти самые муравьи...
      - Ты с ума сошел! Ты чего тут делаешь, Костя?! - услышал я за спиной недовольный и взволнованный голос.
      Это Серега выскочил за мной из подъезда, решив, что я удираю, и не получив сразу ответа, спросил тупо ещё раз. - Что ты делаешь?
      - Смотрю, - не очень ласково огрызнулся я, даже не повернув головы.
      - И что ты там увидел жизненно интересного? - ехидно поинтересовался Серега.
      - Жизнь там происходит, - ответил я. - Всяческая жизнь происходит, а мы какой-то хренотенью занимаемся. У них жизнь, а у нас суета.
      Я встал и повернулся к нему. Мне было глубоко безразлично все, что рассказал этот майор про всех нас. Он просто подтвердил то, что я сразу же понял и без него, встретившись с друзьями через десять лет. Мы все просто очень чужие люди. А про все остальное, что с ними случилось, это не мне судить. Мне бы с собой разобраться.
      Так что ничего против Сереги, да и против остальных, я не имел, но очень он не вовремя ко мне подошел. Я хотел вежливо послать его, но неожиданная злость накатила на меня. Мне нужно было выпустить на кого-то пар.
      - Какого ты приперся?! - подступил я к Сереге. - Что ты от меня хочешь?! Иди к своим гладким бабам, к сытому и богатенькому Лешке, что тебе от меня надо?! Зачем я вам нужен?! Ты что - не понимаешь, что кончилась школа? Кончился институт! Теперь другая школа, другие оценки. Теперь каждый сам за себя! Ты что, не понимаешь этого?!
      - Не блажи! - прикрикнул Сергей, брезгливо поморщившись. - Ты не на паперти, здесь не подадут. Ты чего выступаешь?! Ты что - не понял, что нам сказано?!
      - Кем сказано?! - выкрикнул я ему в лицо, не в силах взять себя в руки. - Положил я на тех, кто это сказал!
      Серега тоже завелся. Он надвинулся на меня, и глаза его стали сумасшедшими. Я знал, что бывает, когда у него становятся такие глаза. Но мне было ровным счетом на все на это наплевать. Со времени студенчества я и не такие глаза повидал, и не таких крутых, как этот располневший бугай, обламывать приходилось. Тем более, что мне хотелось драки. Мои нервы, сжатые в комок, должны были выпрямиться. Только я не хотел начинать драку.
      Он выполнил мое тайное пожелание и выбросил вперед левую руку, целясь мне в челюсть. Сделал он это очень уж заметно и неуклюже, так что я без труда ушел легким нырком и тут же головой ударил Серегу в лицо, целясь в переносицу.
      Удар был силен и точен, Серега залился кровью. Он что-то прорычал и двинулся на меня, но я просто изо всей силы наступил ему на ногу, вернее даже ударил сверху по стопе, норовя попасть по большому пальцу ноги.
      Судя по тому, как Серега завертелся на месте и зашипел, я попал. Злость моя тут же прошла, мне стало скучно, и я пошел в подъезд, демонстративно повернувшись спиной к нему, бросив Сереге через плечо:
      - Ты чего рожи корчишь? Пошли, тебя там заждались.
      Я не стал дожидаться его, а легко взбежал по ступеням и вошел в квартиру. Время шло и нужно было уходить.
      - А где Серега? - как только я вошел в квартиру, спросили меня вразнобой, но все же хором.
      - Серега? - нарочно сделал я удивленные глаза. - А кто это такой? Вот этот вот, что ли?
      Я посторонился, пропуская в двери Серегу, который вытирал рукавом, пытаясь остановить никак не останавливавшуюся кровь и сильно хромал.
      - Что ты с ним сделал, придурок? - угрожающе шагнул ко мне Лешка.
      Эта попытка демонстрации силы не произвела на меня должного впечатления. Мне сейчас было не до церемоний, но точки нужно было расставить именно сейчас, чтобы после не было ненужных недоразумений.
      - Ты на меня не наскакивай! - довольно бесцеремонно и сильно толкнул я его в грудь. - Стой там, где стоишь. Дальнейшую дружбу я согласен считать несостоятельной. Так что привыкай к новым, сугубо деловым отношениям. Принцип простой: ты мне грубишь, я тебе в морду. Понял?
      Он молчал, только сопел, не зная, на что решиться. Я дерзко спросил его:
      - Хочешь попробовать? Оформлю без проблем!
      Лешка не выдержал этого и не очень уверенно, но все же двинулся было в мою сторону, набычившись и подняв кулаки. Но проделал он это как-то неуверенно, неубедительно, легко дав остановить себя Ирине. Она взяла его под руку и отвела в сторону.
      - Не связывайся с ним, - кивнула она на меня. - Это же убийца. Я видела, как он убивал
      людей.
      - Неправда! Этого ты ещё не видела, - помотал я головой. - Пока ещё ты видела только то, как я убивал бандитов, так что попрошу выражаться и формулировать точнее.
      - И при этом сам вел себя как последний бандит, - брезгливо поморщилась Ира.
      - Вы видели, как у него из всех карманов деньги вытряхивали? возмутился Лешка. - Они были скомканы. Где он их наворовал?
      - Крохобор, - подал возмущенный голос Серега. - Наверное, убитых обыскивал.
      Это была наглая ложь, но я решил пойти им навстречу в создании моего отрицательного портрета.
      - А что добру пропадать? - откровенно нагло, прямо в глаза им, улыбнулся я. - Я так понимаю, что меня тут резко разлюбили и подвергли обструкции и моральному порицанию. Так, может быть, я пойду? Зачем вам нужен такой мальчиш-плохиш? Вы все хорошие, сами и выпутывайтесь. А я уж сам, как-нибудь.
      - Конечно же, ты можешь идти на все четыре, - как-то нехорошо усмехнулся Лешка. - Тебя никто не держит. Только сначала оставь нам свои деньги.
      - Зачем тебе мои деньги? - притворно удивился я. - И судя по вашим высказываниям, у меня и денег-то своих нет, все деньги я наворовал. Так что вам за интерес в моих деньгах? У меня их всего ничего. Вот чужие деньги у меня есть. И у тебя тоже. И у всех остальных. Мы же их поделили поровну. Или нет?
      - Вот эти деньги ты нам и оставишь, - протянул к моей сумке руку Лешка, выставив перед собой автомат, который до этого старательно прятал за спиной.
      - Ну вот, так бы сразу и сказали, что приготовили торжественную встречу, - развел я руками. - Я бы галстук красный погладил. Не, злые вы, пойду я от вас. Не любите вы меня.
      Я повернулся медленно к ним спиной и сделал вид, что направляюсь к дверям. Конечно, я очень сильно рисковал. Меня могли запросто пристрелить в спину, но мне нужно было знать, как далеко готовы зайти мои компаньоны, насколько я могу им доверять и насколько я должен их опасаться. К тому же я надеялся на то, что шум они поднимать не станут. Все же почти рядом, под нашими окнами, крутится Корней со своими братками, мечтающие порвать нас на части.
      - Стоять! - скомандовал Лешка срывающимся голосом, и за моей спиной щелкнул затвор.
      В тот же момент я резко обернулся, выхватывая из кармана и из-за пояса оба пистолета и
      диким голосом заорал:
      - На пол! Всем немедленно лечь на пол!
      Они легли, как внезапно умерли. Стоять осталась только Галя, презрительно смотревшая на меня в упор сквозь черные свои амбразуры. Лешка шлепнулся на пол, даже забыв про автомат. Я подошел, подобрал его, и велел Лешке:
      - Поднимайся!
      Он лежал, словно не слышал. Пришлось его чувствительно пнуть.
      - Встать, я сказал! - прикрикнул я.
      Он нехотя встал, повторного пинка ему не хотелось получить. Это хорошо, послушный мальчик. Нет, Лешка со временем стал меньше похож на прежнего Лешку. Серега, тот хотя бы с кулаками кинулся, а у этого страх в глазах гулял, как шальной сквозняк по квартире.
      От брезгливости я даже бить его не стал, так, смазал по губам для острастки и порядка. Глянул вниз и уперся взглядом в длинные, высоко обнажившиеся под сбитой юбкой, стройные ноги Ирины. Я поднял взгляд и тут же непроизвольно опять скользнул им по ногам Ирины. И тут же, подняв взгляд, столкнулся с презрительным взглядом Гали. Ощущение у меня было такое, словно меня застали подглядывающим в замочную скважину. Я моментально покраснел, смутился, Галя заметила это и скривила презрительно губы.
      - Вставайте, вояки, - велел я сорвавшимся голосом. - Поняли, с кем дело имеете? Вот и хорошо, что поняли. Это я к тому, чтобы ни у кого никаких иллюзий не оставалось, так нам всем дальше жить легче будет, и отношения проще складываются.
      - Ну, ты и подонок! Вот подонок! - горячо воскликнула, брезгливо отряхиваясь, Ирина, лицо у неё покрылось красными пятнами.
      - А вы все чем меня лучше? - в тихой ярости вылупился я. - Про всех нас в подробностях рассказал майор, так что мы все друг друга стоим, и сами об этом прекрасно знаем. Так что не нам и судить друг друга. В конце концов, мы не на пионерском собрании, чтобы воспитывать один другого.
      - Мало ли что мог рассказать про нас этот майор! - сделала попытку отыграть назад, или проверить, насколько слова Юлдашева запали нам в душу, Ирина.
      - Слушай, давай не будем! - взмолился я и поднял руки. - Ты вот Сереге заколачивай, а мне так это все по ветру. Меня это не колышет, вот поэтому я и верю майору. Про меня он всю правду сказал, зачем бы ему про кого-то другого врать? Он хитрый, сволочь, он все просчитал на сто ходов вперед. Так что мне не надо ваших историй, я уже их выслушал. Только душу мою они не взволновали, и ничего неожиданного для себя я не услышал. У меня вопрос: мы идем вместе, или мы разбегаемся в разные стороны?
      - Мы должны уйти вместе, - решительно сказала Галя. - Я думаю, что в чем-то Константин прав, все что произошло, все к лучшему. Я имею в виду майора. Нам так легче, всем. Если не играть в дурацкие игры, теперь нас всех связывает только желание выжить и деньги, которые, как я поняла, никто не хочет возвращать этому безумному майору.
      - Ну, знаешь что, дорогая, - выступил вперед Лешка, попытавшись изобразить возмущение, но Галя не дала ему сыграть маленький спектакль.
      - Я знаю только одно, а именно то, что я действительно дорогая женщина, - отрезала Галя.
      - А ты, самовлюбленный дурак и зануда, так меня утомил своими выспренными и пустыми речами, что дальше некуда. Так что будь любезен, держись от меня подальше и помалкивай.
      Оскорбленный в лучших своих чувствах Леша приготовился достойно ответить ей, но я посчитал необходимым вмешаться и прекратить это словесное словоизвержение.
      - Давайте в любви будем объясняться потом, а пока идет наше драгоценное время, за проволочку которого мы легко можем расплатиться жизнями, а мы стоим тут, выпендриваемся друг перед дружкой, да дурью маемся. Вы как хотите, а я пошел.
      Я закинул сумку на плечо и повернулся к двери.
      - Ну, кто со мной?
      - Чего ты сам-то выпендриваешься? - устало поморщился Серега. - Мы все идем, чего тут непонятного. Этот майор знает, в какие игры играет. К тому же в нас заинтересовано столько бандитов, что поодиночке мы точно не выстоим.
      - Это мы ещё посмотрим! - упрямо ударила кулаком по ладошке Галя. Судя по тому, что я сегодня здесь услышала, в игры без правил здесь тоже все умеют играть. Так что шанс есть. Надо его использовать. Тем более, что приз - наша жизнь, а уж потом богатство.
      - Все это хорошо, но что делать сейчас? - спросила Ирина. - Нам надо как-то и куда-то уйти отсюда. А во дворе орудуют бандиты какого-то Корнея, а ещё вполне возможно, что и люди этого майора рядом. Никто ведь просто так не отступится от таких денег. Так куда мы идем?
      Все переглянулись, втайне надеясь услышать хотя бы что-то толковое от другого. Не услышали. Тогда сказала Галя, постепенно уверенно берущая на себя роль лидера.
      - Мы выйдем отсюда, пойдем в метро, отъедем подальше. там и обсудим дальнейшее. Не здесь же нам сидеть в ожидании непрошеных гостей.
      Тут даже я посмотрел на неё с живым интересом, ожидая продолжения, у меня был меркантильный интерес в этом вопросе. Но ответа на него не последовало. Вместо этого она молча стала вытаскивать из-под кресла упакованные сумки с деньгами и товаром.
      - И что последует дальше? - спросил Серега Галю в склоненную спину, не попытавшись даже прийти ей на помощь. - Ты думаешь, мы далеко уйдем с этими сумками? Наверняка за нами наблюдают. Не так прост этот майор.
      - В том-то и дело, что не так прост, чтобы устраивать бойню, в которой для него силы заведомо не равны, - фыркнула Галя, не поднимая головы. - Вот поэтому я и предполагаю, что мы ещё можем уйти.
      - Ты хочешь сказать, что его люди будут спокойно смотреть, как мы выходим из подъезда с сумками полными денег и наркотиков и садимся спокойненько в метро? - почти зло спросил у неё Леша.
      - Думаю, что да, - ответила Галя.
      И тут до меня дошло.
      - Конечно же он даст нам уйти. Не станет же он всего с четырьмя бойцами вступать в бой и с нами, и с находящимся рядом Корнеем. Он в какой-то мере даже заинтересован дать нам уйти незамеченными братвой Корнея. До удобного случая Юлдашев будет играть с нами как кошка с мышкой, возможно, испытывать в деле своих людей, которых, несомненно, пошлет за нами по пятам, возможно, будет просто развлекаться на свой садистский манер, - посчитал нужным пояснить я. - Он даст нам уйти. Но будет следить за нами, он отпустил нас погулять, но будет держать на коротком поводке. По крайней мере - будет стараться дать нам понять, что мы вроде как гуляем свободно, а на самом деле, держать нас на сворке.
      - И ты думаешь, что увидев нас с грузом, они не проверят что в сумках и не попробуют отобрать то, что ищут? - недоверчиво спросил Лешка.
      - Я думаю, что он точно знает, что товар и деньги у нас. Он даже понял, что все стоит под креслом, - утвердительно ответил я.
      - Это он сам тебе сказал? - язвительно поинтересовался Сергей.
      - Это он перед уходом всем нам сказал. Ему скучно убить нас просто так и отобрать товар, ему хочется поиграть. К тому же он тоже не хочет получить пулю в живот, что ему и грозило. Я уже сказал, что он начал свою игру. Он следит за нами и будет ждать удобного момента, скорее всего, когда подойдет подкрепление, которое он наверняка вызвал, и потом, конечно же, ждать, когда мы оторвемся от Корнея. Ну что же, поиграем.
      Я огляделся по сторонам. Взял табуретку и заглянув на открытые бандитами антресоли, достал оттуда коробку с туфельками, которые безжалостно вытряхнул, а пустую коробку положил в полиэтиленовый пакет с рекламой сигарет "Мальборо".
      - Ты с ума сошел! - возмутилась Галя. - Ты зачем выбросил мои туфли?!
      - Почему ты не возражала бандитам, когда они вытряхивали на пол все твои вещи? - спросил я. - Ты что, надеешься вернуться сюда? Напрасно.
      Говоря все это, я взял со стола будильник, потряс его, завел, послушал и остался доволен
      услышанным. Будильник я тоже засунул в пакет.
      - Ну что, пошли? - спросил я, озабоченно посмотрев на часы. - Время пошло. И пока оно обгоняет нас даже пешком.
      - Может быть нам все же объяснят, куда мы идем, что происходит и что ты задумал? - все больше раздражаясь, уже почти выкрикнул Леша.
      - Я уже предупредил, чтобы на меня не смели орать и махать руками, грубо перевал его я. - Неужели до сих пор непонятно, что студенческие годы остались там, далеко? Если что-то будет не по мне, я буду просто бить по морде. Или пристрелю. Так что если идем, то помните об этом. А для тех, кто не слушал на уроке, повторяю кратко: с нами затеяли игру в кошки-мышки, сидеть в мышеловке и ждать, когда придут кошки и съедят нас, бессмысленно. Лично я собираюсь покинуть мышеловку, и унести с собой сыр. Есть только один способ суметь выиграть у профессионального игрока.
      - Ты действительно знаешь такой способ? - посмотрела на меня Галя с живым интересом.
      - Конечно, знаю, - нагло соврал я. - Нет ничего проще. Всего-то и нужно, что просто взять и выиграть у него.
      Открыв сумку, я достал автомат и протянул его Гале, остановив потянувшегося к нему Лешку, который свой автомат передал Сергею.
      - Ты, Леша, слишком быстро бросаешь оружие на пол, а вот она показала, как надо пользоваться этой машинкой. Ей, как говорится, и автомат в руки.
      - Ты не боишься, что из этого автомата я выстрелю тебе в спину? спросила Галя, пытаясь просверлить меня взглядом.
      - Дурное дело не хитрое, его может сделать любой из вас, - безразлично отозвался я. - Только он будет слишком большим дураком.
      - Это почему же так? - подался вперед Серега.
      - Да потому, что наша маленькая армия в таком состоянии, что не может позволить себе нести неоправданные потери. Это почти самоубийство. Во время войны хороших солдат не расстреливают, а посылают на передовую. А я хороший солдат.
      - Тебя пошлешь на передовую! - фыркнул Серега.
      - Меня и посылать не нужно, - возразил я, закрывая дискуссию. - Мы и без того все на передовой, у нас тылов нет. И все - поехали.
      И мы пошли в ближайшее метро и поехали.
      Мои компаньоны всю дорогу оглядывались, вертели головами, надеясь высмотреть таинственных соглядатаев Юлдашева, в существовании которых не сомневались. Я же не обращал на окружающих никакого внимания. Наружное наблюдение, если его ведут профессионалы высокого класса, обнаружить практически невозможно, для этого нужно проделать массу специальных трюков, но в таких густонаселенных и людных местах, как метро, и это практически невозможно. И вычислять соглядатая вот так, визуально, бесполезно.
      Соглядатаем может быть кто угодно. Продавщица в табачном киоске, пьяный бомж, ковыряющийся в отбросах возле помойки, молодая влюбленная парочка, воркующая на скамейке. Словом, практически каждый встречный вполне может оказаться тем, кто тебя пасет.
      На самом деле обнаружить, кто за тобой следит, далеко не самое главное. В принципе, какая разница? Ты же не подойдешь и не застрелишь в упор первого же подозрительного. Просто нужно знать, как уйти от слежки и наблюдения.
      Теоретически я знал, как это сделать. И у меня был план, я приготовил сюрприз майору Юлдашеву, мне просто очень не нравилось его поведение, и я был настроен основательно попортить ему настроение, и хотя бы этим отомстить за мою рассказанную вслух биографию, которая кроме меня никому постороннему не принадлежит. Так что я ждал и жаждал маленькой мести. Я просто выбирал для этого подходящее время и подходящую станцию метро.
      В вагоне поезда метро наша пестрая компания вызвала живейший интерес у пассажиров. Еще бы! Два респектабельных молодых человека, хорошо и дорого одетые, с двумя молодыми, очень красивыми дамами, едут куда-то в обществе жуткого урода в грязном камуфляже. И все пятеро держат на плече спортивные одинаковые сумки, так не соответствующие облику дам и молодых респектабельных людей.
      Пассажиры не знали, что сумки были взяты у меня на квартире, когда мы делили внутренности железных чемоданчиков. А где я мог взять разные? У меня дома, где мы перегружали содержимое металлических чемоданчиков, было несколько одинаковых спортивных сумок, которыми я как-то пытался торговать, но товар не пошел, что смог, я отчаявшись распродал за бесценок, с трудом вернул свои деньги, а несколько сумок так и остались. Ими я щедро и снабдил всю нашу компанию.
      Напрасно пассажиры удивлялись моей внешности и гадали о странном тождестве таких разных людей. Они заудивлялись бы намного больше, узнай они, что мы везем в этих сумках через всю Москву в поездах битком набитого ментами московского метрополитена. На наше счастье, у ментов мы тоже вызывали больше недоумения, чем подозрения.
      Самое же смешное во всем этом было то, что документов, кроме меня, больше ни у кого из нас не было, все сжег майор. А у меня остались пенсионное удостоверение и ещё какие-то справки о ранениях, которыми меня снабдили старички, вот почему ещё я знал, что обязательно
      выберусь. Пока я не вернул эти бумаги, я не могу, просто права никакого не имею умереть.
      Мои компаньоны и соучастники шеи себе отвертели, а я как прилип к схеме метрополитена, делая свои умственные выкладки, так и не отходил от нее. Я лихорадочно искал нужную мне для исполнения моего плана станцию.
      И я нашел её.
      Перед станцией "Библиотека имени Ленина" я протиснулся к дверям, но выходить не стал, терпеливо пропустив пихающихся и толкающих меня локтями пассажиров мимо себя. Как только вагон выгрузился, я сделал вид, что поднимаю с пола полиэтиленовую сумку.
      Оглядевшись по сторонам в опустевшем заметно вагоне, я сделал вид, что мне кажется, что никто в вагоне на меня не смотрит, хотя на самом деле было все наоборот. Пора было разыгрывать пантомиму.
      Еще раз осмотревшись, я воровато заглянул в пакет, потом достал оттуда обувную коробку и сделал вид, что хочу открыть её, но вдруг передумал и зачем-то приложил её к уху. Потряс эту коробку и опять приложил к уху.
      И сделав недоумевающую рожу, обернулся к сидению за моей спиной и протянул, почти что сунул коробку под уши сразу двум сидящим рядом пожилым людям.
      - Слышь, чего там в коробке стучит? - доверительно спросил я ближнего ко мне..
      У пассажиров округлились глаза. Как я и рассчитывал, они наверняка смотрели по телевизору все криминальные хроники.
      - Там что-то тикает, - побелевшими губами прошептал один из них, озираясь по сторонам, а второй в это время отползал и отползал по сидению подальше от меня и от этой тикающей коробки.
      И как только он достиг противоположного края сидения, он вскочил и бросился к переговорному устройству, задыхаясь от испуга и волнения, и бестолково пытаясь нажать трясущимися руками кнопку вызова машиниста.
      Весь вагон пришел в движение, сквозь стекла было видно, что происходящим в нашем вагоне заинтересовались и в соседних вагонах, пассажиры переспрашивали друг друга что случилось, когда же слышали про тикающую коробку, бросались к дверям и подальше от меня, сгрудившись в противоположном конце вагона.
      Я терпеливо дождался, когда все соберутся поближе к концу вагона и попер к ним, держа коробку перед собой, спрашивая всех, изображая дурачка, что при моей внешности было совсем не трудно.
      - Чего это тут в коробке тикает? Это что - ботинки тикают?
      На меня смотрели с тихим ужасом, как кролики на наползающего удава. Судя по звукам, поезд подходил к платформе. И как только вагон остановился, и двери зашипели, в коробке раздался резкий звон будильника. Этот будничный звонок будильника был последней каплей.
      - Бомба! - истерично завопил высокий женский голос, тут же подхваченный десятками голосов.
      Под дикий визг и крики ужаса народ вымело из вагона, и они вылетели на платформу, сбивая с ног пассажиров, устремившихся на посадку, которые тут же разворачивались обратно, услышав дикий вопль, размноженный сотнями глоток:
      - Бомбааааа!!!!
      Моментом выдуло, как сквозняком бумажки со стола, пассажиров соседних вагонов, и паника перекинулась на противоположную платформу. Народ устремился к эскалаторам, обрушившись на них, как стая диких, голодных обезьян на бесхозную банановую плантацию. Этот людской водоворот по моим расчетам должен был утащить с собой всех наших соглядатаев.
      Любой профессионализм бессилен против паники и натиска толпы.
      Я кивнул своим компаньонам, и мы рванули по опустевшему вестибюлю станции метро, где в самом конце, возле опустевших эскалаторов испуганно жалась в углу дежурная по станции, пытаясь созвониться с кем-то по телефону.
      Я шел по вестибюлю важно, степенно неся картонную коробку на вытянутых руках. Поравнявшись с дежурной, я сказал, глядя ей в перепуганные, покрытые инеем страха, глаза:
      - Где тут у вас находится туалет?
      - Зачееем? - проблеяла она, с перепугу ничего толком не соображая, как видно страх отморозил ей мозги.
      - Описался я с перепугу! - гаркнул я. - Бомбу я нашел, несу вот, надо её куда-то девать?!
      - Ну? - шепотом спросила она, отодвигаясь и схватившись за ворот форменной рубашки, наверное, испугавшись, что я сейчас же засуну эту самую бомбу ей за пазуху.
      - Что - ну?! - заорал я на её бестолковость. - Обезвредить бомбу надо! В унитаз спустить.
      - Аааа! - радостно протянула она, с перепугу ничего не соображая и принимая мой наглый бред за чистую монету, она не могла представить себе, что в такой момент кто-то может шутить. - Так это в конце правой платформы будочка, там открыто, а тама, в будочке этой, ступёночки вниз, и по лесенке спуститесь, как раз справа будет комнатка. Там вот это и есть то, что вам нужно. Только прямо по коридорчику не ходите, это вы на другую станцию попадете.
      Внутренне я ликовал, но постарался ничем не выдать своей радости. Я озабоченно прислушался к коробке и сказал с сожалением:
      - Нет, до другой станции мы не дойдем, - скорбно сообщил я ей. - Она сейчас жахнет. Слышишь, как тикает нервно?
      И я сунул коробку под ухо и без того перепуганной дежурной.
      - Ой, батюшки! - присела она, услышав тикакнье. - Они же совсем взбесились! Так часы не ходют! Это же точно бомба! Что ты стоишь?! Она же сейчас взорвется! Бежи скорее уже в уборную!
      Я посмотрел на неё и испугался, что сейчас взорвется она. Во избежание несчастного случая с дежурной решив больше так не шутить, я повернулся и заспешил в указанном направлении. Мои спутники молча развернулись за мной.
      - Эй! - окликнула нас дежурная, когда мы уже заворачивали на указанную ей платформу. - А как же это, ну, что вам нужно, этот, как его, ну во что ходют!
      От волнения она позабыла как называется унитаз. Понимая, что её волнует судьба этого сантехнического устройства, я решил больше не нервировать и не огорчать зря человека. Не загружать ей мозги сложными математическими расчетами, как успеть сбегать до ближайшего туалета на улице в интервале между двумя поездами. Тем более, что при интервалах метрополитена ей пришлось бы делать свои дела в несколько этапов.
      - Ты не горюй, тетенька! - прокричал я ей. - Все будет в порядке! Унитаз так специально сконструирован, чтобы в нем можно было бомбы взрывать! Видала, как он загнут?
      - Видала! - радостно отозвалась тетка. - То-то я все время думаю, чего это он чудной такой, какой-то весь выгнутый во все стороны...
      - Теперь будешь знать! Только не говори никому, это секрет! - важно посоветовал я. - Военная тайна! И не пускай никого, пока не услышишь "бум!".
      - А сильный "бум" будет?! - заволновалась дежурная.
      - Это уж как получится! - развел я руками. - Не пускай никого, отвечать будешь, если что случится с кем!
      - Так я кого и пустила! - отважно выпятила грудь доблестная дежурная.
      Я ей поверил. Что, что, а держать и не пущать у нас на Руси умеют отменно.
      Дежурная по станции заковыляла на явно больных, опухших ногах, в нашу сторону, чтобы встать на посту возле платформы и никого не пускать, как ей велели. Я смотрел, как она вперевалку идет по длинному коридору, и мне вдруг стало стыдно за то, что я издеваюсь над пожилой женщиной. Она и так весь день проводит на ногах, терпит, да ещё трясется ежедневно в страхе потерять из-за больных ног своих работу в такое время.
      - Ты стой там! - прокричал я ей. - Сюда не нужно ходить! Если милиция, или ещё кто из органов спрашивать будут, скажешь, майор Юлдашев приказал, из ФСБ. Запомнишь фамилию?
      - Конечно, запомню, - важно отозвалась тетка.
      Конечно, запомнит, был уверен и я. Принимай подарочек, майор Юлдашев. Если ты когда-то был в любых органах, тобой заинтересуются. Так что пятки я тебе подпалил. Подожди, отковырок, то ли ещё будет.
      Тетка что-то ещё пыталась сказать, но я уже повернулся к ней спиной и рванул в конец платформы, к ведущим вниз ступенькам, ведущим в таинственные глубины метрополитена, по которым мы должны были уйти от ищеек Юлдашева. Мы устремились туда, к спасительным ступенькам, как Буратино к заветной дверце.
      Скатившись по ступеням узкой, почти вертикальной, железной лесенки, мы остановились в узком коридорчике возле железной дверцы. Мы растерянно переглянулись, не бежать же обратно к дежурной, чтобы попросить ключи. Вся моя хитро построенная конструкция нашего спасения рушилась обломками мне на плечи, погребая меня под этими обломками. От отчаяния и злости на собственное бессилие, я ударил ногой по железной двери, и она неожиданно легко открылась. Оставалось только руками развести от такой беспечности.
      Я уже сделал шаг в длинный таинственный коридор, который должен был вывести нас на соседнюю станцию, но услышал за своей спиной резкий голос Гали, в котором звучала угроза:
      - Всем стоять на месте!
      Обернувшись, я увидел, что Галя стоит ко мне спиной, лицом к остальным, направив на них автомат. Лица у моих партнеров поневоле были те еще, они у них вытянулись на длину туловища, особенно у Лешки. Они все не понимали, что она от них хочет. Я тоже был удивлен не меньше других.
      - В чем дело, Галя? - осторожно спросил я. - Мы время теряем, что за дикие выходки?
      - Это не выходки, - не оборачиваясь ко мне бросила Галя. - Ты что, не понимаешь, что ты здесь лишний? И я лишняя. Нас обберут и выбросят, как только представится подходящий случай. Мы среди них белые вороны. Ты что, не понимаешь этого? Они никогда не поверят ни мне, ни тем более тебе. Да нечего таскать за собой этих хлюпиков. Без них мы уйдем. Быстро кладите сумки и уходите отсюда!