4

В тот вечер у Мартина были несколько иные планы: он собирался на свидание с Джилл, секретаршей из журнала мод «Капитал вумен» — еще одного издания, находящегося под крышей империи «Интернейшнл мэгэзинс». Но когда Лу и Руби пришли в бар, Мартин уже сидел в углу за их любимым столиком. Джилл отменила встречу, сославшись на срочную работу. Однако ровно в шесть она покинула офис. Мартину оставалось лишь убеждать себя, что девушка выскочила на минутку перекусить перед долгими часами вечернего бдения.

— Не расстраивайся, Марти, — сказала Лу, — ты можешь потренироваться на Руби. Очаруй ее «флеттовским лицом».

— Каким таким лицом? — глуповато улыбаясь, спросила Руби.

Мартин скроил дурацкую физиономию и заговорил, растягивая слова, пришепетывая и брызгая слюной:

— Движущей силой западной цивилизации являются скромные шарикоподшипники. — Мартин облизнул губы и подвигал челюстью, как верблюд, собирающийся то ли плюнуть, то ли чихнуть.

Лу расхохоталась. Руби обиделась.

— Неправда, Джон так не делает! — горячо, со слезой в голосе запротестовала она.

— Делает, делает, — заверили ее друзья.

— Честно говоря, я не понимаю, как ты вообще могла увлечься мужчиной, у которого лицо перекошено таким жутким тиком.

— Нет у него никакого тика, — упрямо сказала Руби.

— Есть, — сказала Лу. — Его все время так дергает. Для меня это был бы роковой недостаток.

— Для меня тоже, — согласился Мартин. — Ну, не считая того, что он мужчина.

Игра «Роковой недостаток», наряду с «Диско-Бинго» и множеством других забавных игр, придуманных друзьями на разные случаи, когда надо убить время, была крайне проста: называешь имя какой-нибудь голливудской звезды и спрашиваешь: «Ты бы легла с ним в постель?» Ответ: «Да». Кто бы отказался переспать, ну, скажем, с Брэдом Питтом? «А если бы его вдруг сразила болезнь — недержание слюны?» Другой вопрос, который Лу особенно любила задавать Мартину: «Трахнул бы ты Джулию Робертс, если бы весь рот у нее был утыкан острыми акульими зубами?»

Для Руби роковым недостатком и в игре, и в жизни были некрасивые ступни. У людей не часто бывают уродливые глаза, еще реже уродливые руки. Даже гениталии обычно выглядят довольно невинно. Но ноги — другое дело! Самое большее, на что ты можешь рассчитывать, — это обычные, нормальные ступни. А если у твоего любовника окажется вросший ноготь? От подобного зрелища Руби могла бы лишиться чувств.

— Рассел Кроу плюс грибковое заболевание, — сделал ход Мартин.

— Ни за что на свете, — вскрикнула Руби, — я лучше дам обет безбрачия.

— Том Круз, обсыпанный бородавками, — предложил Мартин.

— Прекрати, — взвизгнула Руби, затыкая уши, — меня сейчас вырвет. Ты знаешь, я бы лишилась девственности на целый год раньше, если бы Ник Стивенс не показал мне свой корявый ноготь на большом пальце.

— Не может быть, — поразилась Лу. — Неужели ты бросила парня из-за такой ерунды?

— Конечно, как я могла лечь с ним в постель? А если бы он оцарапал меня этой ужасной штукой!

— M-м, пожалуй, — согласилась Лу. — Мой первый был похож на Лягушонка Кермита[2]. До сих пор не могу простить себе… Марти, ну уж твоя-то не иначе была королевой красоты, а? Помнишь свой первый раз?

Мартин помнил. Но ему не хотелось вдаваться в подробности истории «Как я потерял невинность» просто потому, что он забыл, какую именно версию рассказывал девушкам в прошлый раз. Кажется, там что-то говорилось о подруге старшей сестры, а самому Мартину было лет четырнадцать. Но он не решился бы повторить свою сказку из опасения, что Руби или Лу воскликнут: «Мэри? Вроде бы раньше ты называл ее Патрицией?»

На самом деле его первую женщину звали Руби. Вот только сама Руби даже не догадывалась об этом. Они познакомились в университете на вечере первокурсников. Руби и Лу, уже успевшие подружиться, сидели в баре и предавались бурному веселью, празднуя начало свободной студенческой жизни. После четвертой рюмки текилы Руби прильнула к Мартину, а после нескольких жарких поцелуев они достигли состояния полнейшей нирваны и неожиданно оказались у Руби в комнате.

Смахнув на пол ворох плюшевых игрушек, она освободила место для Мартина и втащила его на свою узкую односпальную кровать. Следующее, что он запомнил, — это желтый презерватив с банановым запахом и внезапный неконтролируемый оргазм. Затем Руби отпихнула в сторону изнасилованного Мартина, достала из кучи игрушек своего любимого медвежонка, обняла его и мгновенно заснула. Мартин провел ночь, дрожа от холода на краю неудобной постели, слушая громкий храп Руби и думая, что уйти сразу после секса было бы верхом неприличия. Да и как уйдешь, если голова девушки лежит у тебя на руке и ты боишься пошевельнуться.

На следующее утро Руби грозно заявила, что у нее уже есть парень и если Мартин только заикнется о прошедшей ночи, то она сообщит по университетскому радио, что он, Мартин, примитивный кончала. После этого Руби целый месяц вообще с ним не разговаривала.

Теперь, десять лет спустя, никто из них не вспоминал об этом маленьком происшествии, отнеся его к разряду пьяных глупостей, вроде случая, когда Мартин заснул, ткнувшись лицом в тарелку с кебабом, а потом ему пришлось обращаться в больницу, чтобы вытащить из ноздри застрявшую перчину; или той ночи, когда Лу буквально изнасиловала капитана женской крикетной команды.

— С тобой все в порядке? — спросил Мартин, когда они вышли из «Зайца и Псов». Он обнял Руби за плечи и прижал к себе. — Прости, любовь всей твоей жизни — это не предмет для шуток. — Мартин, как преданный спаниель, вывесил на сторону язык и шумно задышал.

На этот раз Руби засмеялась.

— Вы правы, Джон Флетт подлец и сволочь, и мне без него гораздо лучше.

Вот ведь что могут сделать четыре стопки водки. Руби надеялась, что утром, когда она откроет глаза, анестезирующий эффект не исчезнет.

— Мне и правда стало намного легче, — размякшим голосом сказала Руби. — Хорошо, что все закончилось. И, в конце концов, у меня есть вы — мои преданные друзья.

— Мы тоже любим тебя, — хором ответили Лу и Мартин.

— Клянусь, никогда больше мы не станем поминать Джонатана Флетта, — торжественно пообещала Лу. — Он жалкое, ничтожное создание!

— Но найду ли я кого-нибудь лучше? — вздохнула Руби, прижимаясь к теплому боку Мартина.

— Найдешь, — убежденным тоном сказала Лу. — В ближайшую субботу на Сюзанниной свадьбе. Все, что тебе надо, — это боевой настрой и вера в удачу.

5

Боевой настрой. У кавалера Руби его было хоть отбавляй.

После «кремового побоища», в котором одна из подружек невесты едва не лишилась глаза, получив удар горстью засахаренного миндаля, изысканная свадьба превратилась в безумную оргию. Сюзаннин папа-миллионер не поскупился на марочное шампанское — на каждого гостя приходилось как минимум по четыре бутылки. Такая небывалая щедрость обернулась ужасающим буйством. Несколько абсолютно голых регбистов в состоянии трупного окоченения валялись посреди зала. Их еще живой товарищ отплясывал нечто эротическое, воткнув себе в пенис цветок, поначалу красовавшийся у него в петлице. А Руби все мучилась вопросом, как он потом станет объяснять доктору причину столь необычной травмы половых органов.

Начались танцы. Руби кое-как отогнала нескольких молодых самцов, но попала в когти другого похотливого хищника. С первыми звуками «I Will Always Love You» перед Руби возник дедушка Уинки и предложил ей свою старчески хрупкую руку.

— О, милая, славная юная леди, — горячо зашептал дедуля, прижимаясь к Руби и ерзая по ней руками. — Вы великолепны!

— Спасибо, — сказала Руби, радуясь, что правила вежливости не требуют от нее ответного комплимента. «Ты, старый козел, убери лапы с моей задницы», — прозвучало бы не очень дружелюбно.

Некоторое время Руби удавалось держать старичка на безопасном расстоянии, но, когда гости, заслышав энергичную мелодию «Роллинг Стоунз» «Satisfaction», хлынули в центр зала, она оказалась притиснута к дедушке вплотную. Руби боролась с отвращением к старику, который, конвульсивно подергиваясь в такт с ударными, терся о ее бедра, и страхом, что пожилой человек в любую минуту может опрокинуться и разбиться вдребезги. Руби из последних сил подпирала деда: если он неожиданно отдаст концы, то ей хотя бы удастся дотащить бездыханное тело до края танцплощадки, и невеста не заметит, что на ее свадьбе кто-то умер.

Друзья Руби подпрыгивали неподалеку. Мартин, поглядывая из-за плеча Лу, произнес одними губами: «Поздравляю!» — и одобрительно вскинул большой палец.

— Партнер — супер! — сказал он, как только смолкла музыка.

— Прекрасно двигается, — саркастически фыркнула Руби, глядя вслед дедушке, который отправился поискать кого-нибудь помоложе.

Неутомимый старичок пригласил на следующий танец семнадцатилетнюю кузину невесты, а Руби обреченно подумала: «Отлично, я не смогла удержать даже эту старую развалину».

— Может, нам пора? — спросил Мартин, присаживаясь к столу с грацией «Титаника», наскочившего на айсберг.

— Никто из нас свою любовь здесь не встретил, — констатировала Лу.

— Ты что, действительно на это надеялась? — удивилась Руби.

Подруги обвели взглядом зал, точно два генерала, оглядывающие поле битвы. Тела в разных стадиях опьянения и наготы висели на стульях и лежали на столах. В опасной близости от валяющихся на полу регбистов цокали острые каблуки танцующих дам. Слава богу, кровопролития пока не произошло, но для столь благородного собрания блевотины, пожалуй, было многовато.

— Давай сматываться, — сказала Лу, прихватив пару початых бутылок шампанского.

— Что-то мне больше не хочется пить, — с трудом выдавила Руби.

— Дурочка, на опохмелку, — с железной логикой пьяницы объяснила Лу.

— Погляди-ка, Мартин уже готов.

Руби приподняла краешек скатерти и обнаружила под столом Мартина, мирно похрапывающего на куче разрозненных туфель и ботинок. Скотч-терьер Сюзанны, по случаю торжества украшенный бантиком из того же материала, что и платье невесты, слизывал ему пот со лба своим нежным розовым язычком.

— Оставим его здесь? — спросила Лу.

— Это как-то не по-товарищески, — сказала Руби.

— Оставим, — решила Лу.

Девушки прошествовали к выходу.

Они остановились в загородном отеле милях в двух от усадьбы, где проходила попойка. Отель в стиле постоялого двора XVI века снаружи выглядел очень романтично. Но, к сожалению, внутри вместо средневековой идиллии царило полное убожество. Заплатив за номер пятьдесят фунтов, девушки наткнулись в ванной на кусок туалетного мыла с прилипшими к нему волосами. Руби определила, что волосы — лобковые.

Когда они добрались до своего номера, Лу рухнула на кровать и моментально отключилась. Первую половину ночи она оглушительно храпела, вторую стонала, мучаясь от похмелья. Руби так и не удалось толком заснуть, она до утра ворочалась на скрипучем матрасе, чувствуя, как вылезающие пружины впиваются в бока.

Это правда, думала она, чем старше становишься, тем труднее пережить похмелье. В шестнадцать лет Руби могла запросто проглотить двенадцать порций виски, а утром встать и как ни в чем не бывало отправиться в магазин садовой мебели, где она подрабатывала во время каникул; вечером снова пойти с друзьями в бар, принять еще с десяток коктейлей «баккарди-кола» и превосходно себя чувствовать. С возрастом Руби перестала смешивать напитки или, по крайней мере, старалась пить жидкости одного и того же цвета. Теперь, прежде чем лечь спать, она выпивала две пинты воды и пару таблеток аспирина, и все же поутру ей казалось, что во рту у нее вместо языка шершавая щетка для чистки ковров.

Однако по сравнению со своими приятелями Руби была в отличной форме. Лу стало дурно от одного вида шампанского, прихваченного накануне «на опохмелку», и ей пришлось скачками нестись в туалет. Мартин появился в ресторане отеля в еще более плачевном состоянии и тихо позеленел, когда на завтрак подали жареную картошку и рыбу.

— Я вчера прилично себя вел? — спросил он с некоторым сомнением.

— Ты уснул под столом, — ответила Лу.

— Могу поклясться, кто-то лизал меня в лоб, — мрачно пробормотал он.

— Да, кто-то лизал, — подтвердила Лу. — Сюзаннин скотчтерьер.

— О боже, — застонал Мартин. — Я целовался с собакой! Все, бросаю пить.

— Где-то что-то подобное я уже слышала, — ухмыльнулась Лу. — Похмелье как беременность: ты клянешься, что никогда больше не пройдешь через это, но страдания закончились, и ты даже не вспоминаешь о боли.

— И все-то ты знаешь, профессор, — скривился Мартин.

Мимо их столика проплыла официантка с тарелкой, на которой лежала ароматная яичница с беконом. Лу зажала рот рукой, а Мартин судорожно сглотнул и закачался из стороны в сторону, точно в припадке морской болезни. Яичница была опрометчиво заказана одним из регбистов, но когда завтрак прибыл, спортсмен изменился в лице и, не в силах бороться с тошнотой, едва успел схватить корзиночку для хлеба.

— Перейдем-ка лучше в гостиную, — предложил Мартин.

Друзья устроились в комнате отдыха возле журнального столика, заваленного воскресными газетами.

— Итак, — Руби грациозно опустилась в продавленное кресло, обитое дешевым ситчиком, — еще одна свадьба позади, но никто из нас ни на шаг не приблизился к желанной цели, — она вытянула из газетной кучи на столе глянцевый журнал мод, — стать невестой в воздушном платье.

— Я не хочу становиться невестой в воздушном платье, — сказал Мартин.

— Я тоже, — добавила Лу.

— Неужели вам не хочется познакомиться… с кем-нибудь? — спросила Руби.

— С какой-нибудь милой леди, которая пожелает взглянуть на мой пенис, пока я окончательно не потерял его из виду, — сказал Мартин, похлопывая себя по едва наметившемуся брюшку.

— Скоро, совсем скоро вы повстречаете свои половинки, — пообещала Лу. — Надеюсь, вы не забыли о нашем договоре — брачные объявления друг за друга.

Руби и Мартин закатили глаза, словно два подростка, которым напомнили об обязательном визите к пожилой тетушке.

— Думаю, нам стоит попробовать! — с энтузиазмом воскликнула Лу.

Однако ее предложение было встречено полным молчанием и недоуменными взглядами.

— Вчера моя идея показалась вам гениальной, — сказала она обиженно.

— Я не несу ответственности за слова, сказанные в состоянии сильного алкогольного опьянения, — заявил Мартин.

— Но ведь Сюзанна и Уинки познакомились именно таким способом, — настаивала Лу.

— Рано или поздно они бы все равно встретились на какой-нибудь собачьей выставке или в зоопарке, — сказал Мартин. — Лу, объявления — это не для нас. Будь реалисткой.

Руби улыбнулась и молча отхлебнула из своей кофейной чашки, мысленно соглашаясь с Мартином. Но Лу была настроена решительно.

— Ну почему, почему вы отказываетесь?! Подумайте, мы все трое одиноки, и каждому из нас хочется найти свое счастье.

— Счастье по брачному объявлению, — саркастически хмыкнул Мартин.

Лу махнула на него рукой.

— Какой же ты пессимист.

— Реалист, — уточнил Мартин.

При всей своей романтической наивности Руби понимала: Мартин прав. Брачное объявление — это последний крик отчаявшегося человека или… призыв сексуального извращенца. Руби вспомнила, как в одном ток-шоу какая-то несчастная женщина рассказывала о своем опыте: она ответила мужчине, написавшему, что его хобби — мотоциклы и верховая езда. Но «верховая езда» обернулась садомазохизмом, и скакать в уздечке под седлом должна была вовсе не лошадь.

Лу, однако, принялась вспоминать другие, более жизнерадостные истории.

— Вот, к примеру, одна девушка у нас в издательстве рассказывала: подруга сестры ее лучшего друга вышла замуж по объявлению. — Руби захлопала глазами, пытаясь вникнуть в столь длинную и запутанную цепочку знакомых и родственников. — Она выбрала объявление наугад, и — представляете! — он оказался миллионером. Как тебе, Марти, миллионерша подойдет?

— Не думаю, что миллионеры дают брачные объявления, — задумчиво пробормотала Руби. — Вокруг них и так вьются толпы поклонниц.

— Еще бы! — Лу выдержала паузу. — А как он узнает, что они не охотятся за его состоянием? Только если даст объявление инкогнито!

— Исключение, подтверждающее правило, — сказал Мартин.

— Нет! — победоносно воскликнула Лу. — А Майк Олдфилд? Он, как маньяк, подавал сотни объявлений во все газеты Лондона, пока его не вычислили. Ты же не станешь утверждать, что суперпопулярный композитор, автор «Tubular Bells» — одинокий неудачник?

— M-м, нет, но мне кажется, у него с головой малость не того, — кисло заметил Мартин.

— Да не в этом дело. Единственная проблема таких людей — слишком большая занятость. Они делают карьеру, и у них не остается времени на личную жизнь. Я где-то читала, что крупные фирмы даже вносят имена своих сотрудников в базы данных брачных агентств. «Счастливый человек — хороший работник». — Лу схватила со стола газету и подтолкнула ее к Руби: — Ну же, давай! Солидный импресарио? Или красавец летчик? А как насчет владельца гоночной машины? Миллионер, симпатяга и весельчак.

— M-м, э-э… — замялась Руби, теряясь перед таким блестящим выбором.

— Орел или решка? — улыбнулся Мартин. — Согласись, Лу, ни один нормальный человек, достаточно общительный, без явных бзиков в голове и тиков на лице, — Мартин скосил глаз на Руби, — не станет заниматься подобной ерундой. Есть тысячи других способов познакомиться: на работе, в тренажерном зале, даже в супермаркете, на худой конец. А если ты не в состоянии общаться с людьми «вживую», так, может, тебе и не следует жениться?

— Дорогой Мартин, ты когда-нибудь пытался поболтать с человеком, который занимается на тренажере? Ты вообще-то хоть раз в жизни видел тренажер? — язвительным тоном спросила Лу.

Мартин смущенно втянул живот.

— А что касается супермаркета, — продолжала Лу, — то как, скажи на милость, ты определишь, свободна девушка или нет? Станешь пересчитывать картофелины у нее в тележке? Ну а знакомство на работе… мы видели, чем это кончается.

Руби потупила глаза.

— Я тебя умоляю, Лу, ты же обещала…

— Брачное объявление — вот единственно верный путь. Точно указываешь, что ты хочешь получить, и не рискуешь увязаться за парнем с тележкой, доверху забитой упаковками готовых завтраков для холостяков, а потом выясняется, что у выхода из магазина его ждет «голубой» друг, а дома сидит капризный кот, жрущий исключительно мороженую лазанью от «Маркса и Спенсера». И тебе не придется надрываться в спортзале, чтобы очаровать девицу в розовом трико. И не будет необходимости увольняться с работы, потому что любовник опозорил тебя перед всей фирмой. — Лу распалилась не на шутку. — Извини, Руби, но такова жестокая истина. Вы оба бежите ко мне, когда ваши амурные дела идут сикось-накось. Руби, сколько бессонных ночей я провела, утирая твои слезы? А сколько твоих несчастных подружек рыдало у меня на плече? — Лу повернулась к Мартину и грозно посмотрела на него. — Каждый раз ты сокрушаешься по поводу Руби и мечтаешь, чтобы ей попался приличный мужчина, а не рохля, изгнанный из дома бывшей женой. А тебе, Руби, хочется, чтобы девочки Мартина умели хотя бы читать. Хватит. У нас есть шанс устроить личную жизнь друг друга, и мы не должны его упускать. Мы даже можем создать нечто вроде поощрительного фонда: скидываемся по полтиннику, и первый, кто напишет удачное объявление, забирает все деньги.

Руби перевела на Мартина вопросительный взгляд.

— Послушай, — сказал он, — если кто-нибудь из нас троих получит хотя бы один достойный внимания ответ, я с радостью отдам тебе пятьдесят фунтов.

— Заметано. — Лу вытянула руку ладонью вверх. — А ты, Руби, участвуешь?

Руби нерешительно приподняла руку.

— Я не знаю. Вы обещаете, что не подсунете мне очередного паразита?

— Честное скаутское, — хором ответили Лу и Мартин.

— Ну-у, тогда почему бы и нет.

Три верных товарища скрепили договор тройным рукопожатием, словно супергерои из какого-нибудь вестерна.

— Отлично, — сказала Лу. — Я собираюсь неплохо подзаработать на этом дельце. Начнем прямо сейчас.

— Но мне казалось, сначала мы должны написать объявления, — испугалась Руби.

— Написать объявление или ответить на него. Какая разница? Главное — найти подходящую кандидатуру и назначить свидание. — Лу похлопала подругу по руке. — Успокойся. Все будет хорошо.

— Не будет, у меня предчувствие, — вздохнула Руби.

— Вот увидишь, мы отыщем твоего принца. Руби и Мартин, — произнесла Лу проникновенно-серьезным голосом, — приготовьтесь, впереди нас ждет фантастическое лето, Большая Удача и Настоящая Любовь.

6

На обратном пути в Лондон девушки взялись за дело. Они начали с воскресного приложения к «Санди таймс». Под заголовком «Знакомства» шла нескончаемая вереница коротеньких, в три строчки, объявлений, каждое из которых казалось необычайно привлекательным. У Руби просто глаза разбегались, словно после долгой изнурительной диеты она открыла коробку шоколадных конфет и не знает, с какой начать.

— Как ты считаешь, — обратилась она к Лу, нацелившись фломастером на «истинного джентльмена с домами в Сити и в окрестностях Лондона», — это про меня сказано: «Выглядит королевой и в бальном платье, и в старых джинсах»?

— Ты, один к одному. Берем, — кивнула Лу. — А если брак окажется неудачным, он поедет жить в деревню, а ты останешься в городском доме.

— Однако резво вы начали, — обиженно сказал Мартин, который вел машину и чувствовал себя несколько вне игры.

— Марти, не будь занудой, лучше следи за дорогой, — велела Лу. — Руби, милочка, как тебе: «Бухгалтер с душой поэта»?

— Да-а, очень заманчиво, — согласилась Руби.

Вскоре подруги поняли: если брачная страница «Таймс» и похожа на коробку шоколада, то конфетки в ней какие-то сомнительные, с ядовито-оранжевой начинкой, такие даже собака есть не станет.

Необходимо было отделить зерна от плевел. Но как это сделать? Девушки отметили несколько более-менее приемлемых предложений для себя, парочку для Мартина и отправились домой к Лу.

Друзья расположились в гостиной и начали звонить по номерам, указанным в газете. У каждого претендента имелась своя телефонная линия, где он оставлял записанный на пленку рассказ о себе и своих достоинствах.

Объявления без телефонов девушки вычеркнули сразу, решив, что такой мужчина либо слишком скуп (если ему жалко потратить шестьдесят пенсов на запись, то навряд ли он будет щедр на подарки для своей долгожданной любимой), либо слишком робок («Скромен», — сказал Мартин. Но Лу была неумолима: «Нам не нужен тюфяк, которого придется водить за руку»), либо ему просто нечего сказать, либо у него ужасный дефект речи, что, по мнению Лу, тоже являлось роковым недостатком.

— Ты излишне строга, — сказал Мартин. — Человек же не виноват в том, что заикается или картавит.

— Неужели? Помнится, ты не был столь снисходителен к «квошке Вебекке».

Мартин побледнел и схватился за сердце.

— Начнем с этого, — сказала Лу, ткнув пальцем в объявление: «Будь моей музой. Писатель с нежной и трепетной душой, 32 года, ищет серьезную молодую леди, утонченную и чувствительную, для дружбы, возможно большее».

— Я чувствительная? — спросила Руби.

— Очень. Ты боишься щекотки.

— А-а, ну тогда…

— Руби, а ты леди? — спросил Мартин.

Руби набрала номер и нетерпеливо выслушала длинное вступительное сообщение агентства; автоответчик говорил нарочито медленно, томным голосом, и, прежде чем прозвучало: «Привет, меня зовут Дэвид», прошла целая минута стоимостью два с половиной фунта.

Он произнес свое имя на итальянский манер, растягивая гласные: «Дэвидо-о». Лу, слушавшая разговор по параллельной трубке, одобрительно кивнула. У Дэвида был глубокий приятный голос, он не шепелявил и не заикался, хотя и говорил несколько вычурно.

«Итак, ты прочитала мое объявление и тебе захотелось побольше узнать обо мне».

— Да, пожалуйста, — выдохнула Руби.

«С чего начать? — спросил Дэвидо. — Я поэт, мои книги издаются…»

— Поэт! — фыркнул Мартин.

Он слушал разговор по другому аппарату в спальне Лу. Как начинающий прозаик-романист, Мартин с пренебрежением относился ко всякому рифмованному тексту.

«…но я работаю редактором».

— Он редактор! — завопил Мартин.

— Мы ищем кавалера для Руби, — крикнула Лу, — а не издателя для твоего несуществующего романа!

— Редактор? — нервно переспросила Руби. — А вдруг он из твоего издательства? А что, если это Джон Симпсон?

Джон Симпсон бросил Руби после первого же свидания, обозвав закомплексованной дурой за то, что она отказалась трахнуть его фаллосом-вибратором.

— Этого зовут Дэвидо-о, — напомнила Лу.

— Вот именно! Псевдоним в духе Симпсона.

«Что еще сказать? Мой рост шесть футов».

— Уф, точно не он, — облегченно вздохнула Руби. — В Джоне всего пять футов восемь дюймов.

— Ага, — вставила Лу, — мужчины никогда не врут по поводу своих размеров.

«…у меня темные волосы и карие глаза, некоторые говорят, что я похож на Хью Гранта, если выключить свет».

Дэвид рассмеялся над собственной шуткой. Руби вежливо хихикнула. Из спальни донесся презрительный хохот Мартина.

«И в оставшиеся краткие мгновения я почитаю тебе стихи».

— Стихи? — У Руби похолодело в животе.

Дэвид откашлялся.

— О боже, — простонала Лу. — Он и впрямь…

«Кхе, вот они, — сказал Дэвидо и завыл: — О, женщина моей мечты, подобно мне, несла и ты терновый одиночества венец, но ожиданию конец; оставь лишь номер свой, и в наши души польется песнь любви под сенью райской кущи; я проведу тебя сквозь холода зимы, со мною в зелень лета вступишь ты; своим любимым избери меня, тебе другой не нужен — верю я; скажи заветных цифр ряд, и дни печали улетят; я жду тебя, до встречи, сладкий сон!»

На другом конце провода раздалось нежное «чмок», и Дэвид отключился.

Руби медленно положила трубку. Лу, схватившись за голову, рухнула в кресло. Из спальни, кровожадно потирая руки, появился Мартин.

— Кошмар, — сказала Лу.

— Козел, — прямо заявил Мартин.

— Шесть футов, — сказала Руби. — Высокий.

— Поэт! Рифмы идиотские, и размер хромает, — разразился критикой Мартин.

— С его стороны это был смелый поступок, — сказала Руби. — И оригинальный.

— «Мои книги издаются», — процитировал Мартин, вложив в последнее слово весь сарказм, на который только был способен.

— По крайней мере, они существуют, — бросила Руби.

— О да! Сам шлепает экологические брошюрки, коммунистические памфлеты, и сам же распространяет в Гайд-парке. Пари держу, он редактирует ежемесячник «Боулинг на траве», и голос у него дурацкий, — закончил Мартин свою тираду уже не так уверенно.

— У него красивый голос. Лу, как думаешь, может, стоит перезвонить и оставить мой телефон? Что ему сказать? И как? Тоже в рифму?

— Ну-ну, — вздохнул Мартин, — давай, что-нибудь вроде: «Милый Дэвид, это Руби. Приходи ко мне с утра, будем щупать буфера».

Мартин получил подушкой по голове, а Лу, поразмыслив секунду, сказала решительно:

— Нет, мы не будем перезванивать.

— Но почему, — взмолилась Руби, — он молод, высокого роста и…

— Напыщенный дурак, — закончила Лу.

— Слава тебе господи, — воскликнул Мартин, — здравый смысл восторжествовал.

— Мы не можем тратить время на кандидатов, вызывающих сомнения, — сурово сказала Лу, обращаясь к ним обоим.

— Но у меня нет сомнений, — возразила Руби.

— Мы уже приняли как факт: ты не в состоянии подобрать себе приличного мужчину, поэтому будем полагаться на мою интуицию. У меня от этого стихотворца мурашки по спине.