- А мне терять нечего, сам знаешь, - ответил Дорохов и отключился.
Клуб “Встреча”, расположенный на окраине города, был известен как тусовка гомосексуалистов. По сути, никакой это был не клуб - просто грязноватая забегаловка, попасть в которую можно было лишь длинным проходным двором. Правда, над баром имелся целый этаж с комнатами-номерами, что и обеспечивало его популярность среди приверженцев нетрадиционной сексуальной ориентации. Поговаривали, что среди посетителей клуба можно встретить немало известных в городе личностей. Может быть, потому его дверь открывалась лишь для своих, а милиции и даже налоговой инспекции вход туда был заказан негласными распоряжениями высокого руководства.
Дорохов достал пистолет и передернул затвор, досылая патрон в патронник. Осторожно спустил курок и поднял флажок предохранителя. Спрятал в кобуру, ощутив привычную тяжесть оружия. Все. Теперь можно идти.
Освещение в Управлении из экономии уже погасили. Свет в коридор проникал лишь с лестничной площадки. Чертыхаясь, Дорохов нашарил в темноте ключом замочную скважину и услышал чьи-то шаги.
- Дорохов, ты чего так поздно? - спросил из-за спины Коля Личко.
- Так, дела бумажные, - неопределенно ответил Дорохов. - А ты-то сам чего тут сидишь?
- Да тоже всякие мелочи нужно было закончить.
- Ты талоны-то тогда отыскал? - вспомнил Дорохов.
- Талоны? Ни хрена ничего не достал! - выкрикнул в сердцах Личко. - Пустой, как и ты. Киллеры мои уплыли до следующего квартала. Я их с “наружкой” попробовал вести, да бензин на хрен тоже кончился. Мы их на проспекте Первого Президента потеряли напрочь. Теперь остается ждать новой заказухи. Слушай, Дорохов, ты же вроде числишься в общественном совете. Неужели нам лимит на спецталоны так и не увеличат?
- Обещают, - промямлил Дорохов. - От нас-то что зависит?
- Дообещаются, - пригрозил неизвестно кому Личко. - Ладно, будь здоров, я пошел, а то опаздываю.
Личко быстро сбежал по лестнице. Внизу громко хлопнула дверь. Когда Дорохов вышел на улицу, Личко и след простыл.
Снова моросил дождь. Порывы ветра швыряли холодные капли в глаза, заставляя Дорохова то и дело жмуриться и вытирать лицо. Добираться до “Встречи” пришлось больше часа. Вконец разбитый, дребезжащий деталями автобус едва тащился по темным улицам. Год от году городской транспорт работал все хуже. Хорошо хоть в этот час салон автобуса был практически пуст: горожане спешили попасть домой засветло.
- Следующая остановка “Магистральная”, - объявил в микрофон водитель. Дорохов вскочил с сиденья и подбежал к кабине.
- Какая “Магистральная”? - застучал он в стекло. - Это же в другую сторону! Ты на Лесную должен сворачивать!
- Не стучите, пассажир, - огрызнулся водитель. - Лесная раскопана вся, там трубы кладут. Маршрут уже месяц как изменили.
Чертыхаясь и кляня все вокруг, Дорохов вылез из автобуса на следующей остановке. Теперь ему придется тащиться четыре квартала назад по темноте и слякоти. Дважды мимо него проезжали потрепанные “пятнашки”. Поравнявшись с Дороховым, водители в надежде замедляли ход, но он лишь отворачивался и сердито отмахивался: после последнего взлета цен на бензин частники ломили даже за короткую поездку такие немыслимые суммы, каких у Дорохова сроду не водилось.
Три темные фигуры выскользнули из подворотни на тротуар, преградив ему дорогу. Дорохов почувствовал движение за спиной и прыгнул к стене. Так и есть, он не ошибся. Еще двое подкрадывались сзади. В слабом свете единственного фонаря он увидел неестественно бледные, искаженные лица. Банда наркоманов вышла на ночную охоту. Это плохо, очень плохо. Наркотик вышибал им остатки мозгов вместе с чувством страха и способностью критически оценивать ситуацию. Такие ночные банды были смертельно опасны.
- Валите отсюда, парни, - сказал Дорохов, выдергивая пистолет, - положу всех на раз.
Они застыли на месте, потом осторожно шагнули назад, и Дорохов уже поверил, что все обойдется, как вдруг один из них, крайний слева, которого Дорохов лишь на короткий миг выпустил из поля зрения, прыгнул с диким неразборчивым воплем. Блеснуло лезвие ножа, Дорохов почувствовал острую боль в левом плече, запоздало отпрянул в сторону и надавил спусковую скобу.
Тишина после выстрела оглушала… Дорохов ошеломленно огляделся. Нападавшие исчезли, мгновенно растворились в породившей их тьме. Лишь один неподвижно лежал лицом вниз.
- Эй, ты! - окликнул Дорохов, подошел и перевернул тело на спину.
Тут все было кончено. Пуля попала точно в глазницу, выломав на выходе кусок затылочной кости. Дорохов ощутил короткий приступ отчаяния. Сейчас он был обязан немедленно вызвать сюда дежурную группу и отчитаться за мертвеца спецталоном. Президентский Указ определял эту процедуру совершенно однозначно. Но времени у Дорохова не было. “Откуда вы взялись, твари!” - прошептал он.
Спокойно, сказал он себе, ничего страшного пока не случилось. Вооруженное нападение на сотрудника милиции. Он ранен. “В самом деле - я ранен!” - вспомнил Дорохов. Неприятностей не избежать, но в таких случаях можно обойтись и без спешки. Он осторожно коснулся плеча. Рана ответила волной боли, Дорохов сморщился и задержал дыхание. Ничего, терпеть можно, решил он. Вокруг не было ни души, ни одного случайного свидетеля. Это хорошо!
Быстрым шагом Дорохов зашагал по улице. Боль отступала с каждым следующим толчком крови. Сейчас он испытывал только легкое головокружение. Это пройдет, рана не опасна и кровотечение почти прекратилось. Лабиринт, выводящий к черному выходу из клуба “Встреча”, был совсем рядом…
- Это вы? - услышал Дорохов неуверенный голос Коновалова. - Вы опаздываете, я жду вас уже четверть часа.
Его полная фигура в длинном плаще на фоне светлой стены отчего-то показалась Дорохову похожей на аэростат, готовый взвиться к темным небесам. Не сдержавшись, Дорохов глупо хихикнул.
- Вы что? Что? - всполошился судья.
- Ничего. Просто кружится голова. Давайте займемся делом, у нас мало времени. Ложитесь!
- Бог ты мой! - страдальчески закряхтел Коновалов. Он аккуратно улегся у стены и сложил на груди руки.
- Не так! - с досадой сказал Дорохов. - Вы пока еще не в гробу. Повернитесь немного на бок! Раскиньте руки в стороны!
- Ваши дурацкие шутки… - ворчал Коновалов, принимая нужную позу.
Дорохов достал пузырек с красной краской и вылил его на лицо судьи. Коновалов тут же принялся отплевываться.
- Тихо! - свистящим шепотом приказал Дорохов, услышав мягкий рокот мотора подъезжавшей к проходному двору машины. - Теперь лежать неподвижно! Не шевелиться, что бы ни произошло! Вы встанете только тогда, когда я сам вам об этом скажу!
“Форд” Куделя стоял у тротуара. Габаритные огни были выключены, но двигатель продолжал работать. Дорохов приблизился шагов на пять и остановился. Дверца машины открылась. Кудель все в той же щегольской шляпе-стетсоне неторопливо выбрался наружу.
- Где пленка? - спросил Дорохов.
- А где работа? - задал Кудель встречный вопрос.
- Там, - Дорохов мотнул головой за свою спину, и это движение заставило его сильно пошатнуться. - Иди, проверяй!
- Ты иди первым, - не согласился Кудель.
Дорохов хрипло рассмеялся.
- Если ты хочешь меня положить рядом с судьей, учти, что все наши разговоры писались на пленку, которая находится в надежном месте.
- Вряд ли, - задумчиво сказал Кудель. - Хотя и не исключено. Нет, Дорохов, успокойся, так рисковать я не буду. Иди, показывай!
Возле тела судьи Кудель наклонился и вгляделся в окровавленное лицо.
- Красиво, - пробормотал он. - Нет вопросов.
Как ты его от охраны-то увел? И в этот шалман затащил. Он что, из “голубых” был?
- Секреты жанра. - Дорохов сейчас испытывал странное ощущение. Его левая рука ныла, словно от невыносимой стужи, а по лицу текли крупные капли пота. - Какая тебе разница? Давай пленку!
Он вытащил из кармана руку с пистолетом.
- Пленка здесь, со мной, - поспешно проговорил Кудель. - Я свое слово держу. Сейчас ты ее получишь.
Он снял перчатку, собираясь полезть в карман, как вдруг в темноте звонко прозвучало:
- Всем стоять! Милиция!
Дорохов испытал невыразимое облегчение. Он узнал голос Коли Личко. Как он здесь оказался? Хотя сейчас это было совершенно не важно. Странно только, что Кудель тоже не выказывал никаких признаков волнения.
- Это я, Дорохов, - сказал Дорохов. - Коля, ты как раз вовремя.
Личко выступил из темноты. Не опуская пистолета, медленно приблизился.
- Что за дела? - удивленно произнес он. - Это же наш судья! Ты что, Дорохов, судью завалил? У тебя совсем крыша поехала?
Дорохов собрался засмеяться, но передумал. Голова у него кружилась все сильнее, ноги подкашивались.
- Забери у Куделя пленку, Коля, - попросил он. - Забери, я тебя прошу.
- Заберу-заберу, - охотно согласился Личко. - Только сначала отдай мне пистолет, Дорохов.
- Ты не понял, Коля, я тебе сейчас все объясню, - Дорохову внезапно перестало хватать воздуха. - Тут у нас все… все нормально.
Личко вдруг оказался совсем рядом и без труда выхватил “Макаров” Дорохова из его ослабевшей руки.
- Ого! - сказал Личко. - Из твоего ствола порохом вовсю несет. Так, значит, ты в самом деле судью завалил? Надеюсь, спецталон у тебя сохранился?
- Какой еще спецталон… - с трудом начал Дорохов, и в этот момент труп зашевелился. Оживший Коновалов заелозил на грязной земле.
- Ну, хватит этого спектакля, - сердито проговорил он, поднимаясь и отряхиваясь. - Того, что я услышал, вполне достаточно. Вы арестованы, Куделин! Это я вам заявляю совершенно официально.
Небеса, словно дожидаясь этого мгновения, выплеснули свои слезы плотным ливнем. Красная акварель, щедро разбавленная дождевыми струями, потекла по лицу судьи, превращая его из бывшего трупа в ярмарочного клоуна. Глядя на Коновалова, Дорохов с удовольствием расхохотался бы, кабы хватило сил. Перед глазами плыло и кружилось. В этой суматошной, пляшущей полумгле Дорохов все же сумел разглядеть, как Личко поднимает руку с пистолетом. Левую руку! С пистолетом Дорохова!
Выпущенная пуля швырнула судью Коновалова на асфальт. Дорохов с безмерным изумлением отметил, что сейчас совершенно мертвый судья с дыркой во лбу выглядел намного менее похожим на труп, чем несколькими минутами ранее.
- Коля! Ты чего? - проговорил Дорохов, с трудом заставляя язык шевелиться во рту.
Он уже знал, что сейчас произойдет, но мозг отказывался верить, надеясь на чудо, пока не разлетелся в стороны, выжатый из черепной коробки безжалостной и горячей свинцовой массой, помноженной на скорость.
- Да все нормально, - торопливо и без выражения сказал Личко, еще сам не слыша своего голоса после выстрела. - Ты судью завалил, у тебя крыша тронулась, так иногда бывает. Что же мне было делать? Все законно, все по Указу…
Он быстро наклонился и вложил пистолет в мертвую руку Дорохова, потом порылся в карманах и повернулся к Куделину, который был занят тем, что тщательно отряхивал от небесной воды свою шляпу-стетсон.
- Дай талон, - попросил Личко. - Так, на всякий случай.
Кудель водрузил шляпу на голову, вытащил из кармана пачку черно-желтых карточек и протянул Личко.
- Да бери сколько надо. Разве у солидных людей в нашей стране с этим проблема когда возникала? А чего ты, в натуре, у меня этого говна раньше не спрашивал?
Андрей Уланов
ВНЕШНОСТЬ ОБМАНЧИВА
В детстве мама довольно часто предрекала, что страсть к красивым штучкам меня погубит. “Штучки” варьировались от пушистого трехцветного котенка и выменянной на учебник горсти разноцветных шариков до черноглазой красотки с соседней улицы и новой метлы… то есть, я хотел сказать, нового флаера спорт-купе. Каюсь - я и в детстве-то слушал маму довольно невнимательно, а уж когда вырос…
Вот и сейчас. Ну зачем, спрашивается, мне приспичило угонять именно этот “Порш”?! Единственный “Порш” на всем уровне… проклятье, пари держу, это был единственный “Порш” на всей стоянке! Но нет - Гарри Легика привык путешествовать только первым классом! Всякие “Мерседесы”, “Сагены”, “Бельковы” и АКЕ для него, видите ли, недостаточно шикарны.
Пока что на хвосте у меня висел только бело-зеленый “Фольксваген Тайфун” - жалкое, можно даже сказать, душераздирающее зрелище, этому и форсированный антиграв помочь не способен. По крайней мере, в сравнении с “Поршем”, который, стоит мне лишь захотеть, за семь неполных секунд выйдет на три Маха… и почти сразу же окажется за пределами Вестфалии, в воздушном пространстве добрых валлонов. А жители вольного конгломерата Льежа, в отличие от немцев, не экономят на полицейских флаерах. И вдобавок чрезвычайно любят сначала стрелять по нарушителям, а уже потом предлагать дымящимся обломкам чуточку притормозить.
Так что - увы-увы-увы - обстоятельства складываются так, что мне придется отложить процесс наслаждения креслами из “ласкающей” кожи, трехточечной эффектаж-системой, мини-баром и еще дюжиной эксклюзивных деталей оформления салона. Лично меня больше всего интересовало небольшое устройство прямо под штурвальной колонкой, умеющее - по слухам - делать совершенно потрясающий… проклятье, лучше об этом не думать! Какой бы продвинутой эта штука ни была, она не успеет… точно не успеет.
Гарри! Думай о чем-нибудь нейтральном… например, о полиции на хвосте.
Ах, да - за мной же погоня!
Избавиться от полицейской погони можно по-разному. Например, дать залп главным калибром и полюбоваться получившимся в итоге фейерверком. Данный способ хорош, если вы - флотский, в звании не ниже капитан-лейтенанта, и рассекаете атмосферу на чем-нибудь вроде крейсера. Еще вариант - взмахнуть волшебной палочкой и придать копам облик, куда более отвечающий их душевному складу, конкретнее - больших бородавчатых жаб-летяг. С удовольствием применил бы именно его, но вот незадача - как раз сегодня вышел из дому без волшебной палочки.
И ведь говорила мне мама: Гарри, никогда, никогда не выходи из дому не проверив, взял ли ты волшебную палочку… то есть, я хотел сказать, станнер. Как сейчас помню - станнер Мк. 4-51, модель:
а) так называемой “карманной” носки;
б) разрешенная к применению гражданским;
в) модернизированная кустарным образом в мастерской старого Дика.
Такой уж у нас район - идешь и не знаешь, что бросится на тебя из ближайшей подворотни.
Вот. Ну, а если вам вышеуказанные варианты чем-то не подходят - скажем, крейсер на парковочной орбите остался или Книгу Заклинаний плохо помните, - тогда действовать придется чуть сложнее.
Этап первый: ногу на тормоз, штурвал от себя. Если вы проделаете это правильно, ваш флаер исполнит фигуру, именуемую “колокол” или “кобра Пугачева” - по легенде, так звали изобретшего этот маневр знаменитого русского байкера. Начинающие угонщики свято верят, что эта фигура позволяет им на миг исчезнуть с полицейского сканера. Допплер-эффект и все такое прочее. Сказки, конечно, - полицейский флаер с радаром можно отыскать разве что в музее, - но мы-то с вами люди опытные, мы другого хотели.
Этап второй: отключить внешние сенсоры флаера.
Этап третий: выкинуть наружу “хлопушку”.
Этап четвертый: зажмуриться!
Для надежности я еще и ладони к глазам прижал - и все равно в первый миг после этого сумел различить только хоровод радужных пятен. Мысль о вглядывавшихся в преследуемый флаер полицейских - которые сейчас наверняка видят куда более роскошный фейерверк - чуть подняла мне настроение, но лишь чуть-чуть.
Впрочем, глаза - это ерунда, зрение вернется через полчаса максимум. А вот что “хлопушка” творит с тонкими контурами сенс-систем, даже и представлять не хочется.
Этап пятый - выкинуться наружу самому. Через люк в крыше. Механизм стопора дверей в полете тупой, примитивный и очень надежный. Имей ты хоть самую лучшую в галактике взлом-прогу, подчини инк-пилот хоть пять раз подряд, а дверь тебе в полете все равно не открыть, пока не окажешься в “рамках безопасности”: скорость менее двадцати километров в час, высота менее трех метров… штраф за незаконную переделку механизма стопора более пяти килоэко. Потому - идем через люк в крыше. Делать это надо быстро - очень скоро инк опомнится и продолжит выполнять полетное задание. Что в этом такого страшного? Ну… вы же помните, до какой скорости разгоняется “Порш” за семь неполных секунд? А теперь представьте, что сотворит набегающий поток с идиотом, который в этот миг будет торчать из люка…
Лично я на отсутствие воображения никогда не жаловался и потому вывалился наружу не быстро, а очень быстро.
Этап шестой - достать из кармана парашют и надеть его. Спокойно, не торопясь, ведь если вы будете при этом нервничать, у вас наверняка либо клапан заест, либо стропы перепутаются. А до земли-то не так уж далеко…
Этап седьмой - лежать, уткнувшись мордой в грязь, пока слетевшиеся со всей округи бело-зеленые стервятники ползают над полем, просвечивая прожекторами каждый паршивый колосок неопшеницы. Долго лежать.
***
- Да-а, паренек, видать, сегодня был не твой день, - доверительно сообщил мне водитель аэробуса.
Я вздохнул, согласно кивнул, огляделся - кроме меня и водителя в аэробусе были лишь пожилая негро-китаянка да парочка гуппи на заднем сиденье. Пустой рейс, и ничего удивительного - мало кому стукнет в голову посреди ночи тащиться через океан.
- Осторожно, люк задраивается. Следующая остановка - Бостон-Ньюпорт.
- А долго лететь-то?
- Ну-у, - задумчиво протянул водитель, - если над Атлантикой пробок не будет, минут за сорок дош-кандыбаем.
- Хорошо бы…
Хочу домой! Ванну, массаж и спать! Впрочем, начать спать можно уже в ванной.
Я осторожно (ночной заплыв через Рейн избавил меня от грязи с пшеничного поля, но, карабкаясь на берег, я поскользнулся… три раза) - присел на сиденье и снял очки. Посмотрел на них, тоскливо вздохнул и попытался вспомнить, в каком кармане лежит салфетка для протирки оптики.
- Это что у тебя, инфор такой новый?
Ну вот. Начинается.
Сначала они всегда спрашивают про очки. Потом следует вопрос об одежде. Некоторые, самые проницательные, догадаются осведомиться о моем возрасте - и, услышав ответ, обычно отодвигаются подальше. Словно законной, в государственном медцентре произведенной генетической модификацией можно так вот запросто заразиться воздушно-капельным путем.
Но сначала они всегда спрашивают про очки.
- Это очки, - сказал я. - Старинный оптический прибор, предназначенный для коррекции недостатков зрения.
- Ч-чего?
- Коррекции недостатков зрения, - повторил я. - Вижу я без них плохо.
- А…
- Лечению не поддается, - уточнил я. - Пробовали пересадить здоровые - отторгает.
- А…
- Пробовали. И не только это. Бесполезно.
- Эк оно, - озадаченно моргнул водитель. - Ну а почему эти…
- Очки.
- Очки, а не инфор?
- Я в обычном инфоре одну рябь вижу, - пояснил я. - Приходится индивидуально, на заказ делать. И платить - дорого. Он у меня дома лежит, на полке. А стекла - они дешевые.
Это была далеко не вся правда. Вернее сказать, это была не совсем правда. В чем-то это была даже и не правда вовсе.
К счастью, впереди нарисовался грозовой фронт, и водитель переключил свое внимание с моей персоны на панель управления. Повезло.
Почему повезло? Ну, ведь уже почти два часа как начался вторник, а убивать по вторникам - очень плохая примета. По крайней мере, у нас в семье. Папа, например, даже твиххилов, то есть тараканов, не разрешал по вторникам травить.
В пробку над Атлантикой мы все же попали - и потому, продремав почти час в аэробусе и еще два десятка минут в такси, к двери офиса я подошел почти что довольным. Потому и открыл ее бит-картой, а не ногой.
Ванну, массаж и спать! Ванну, массаж и спать! Если меня пустят в ванну быстро, я, пожалуй, начну считать, что для этой цивилизации не все еще потеряно.
- Привет, Гарри!
- Как добрался?
- Доброй ночи, Полли, доброй ночи, Мин, а-теперь-пожалуйста сгиньте-куда-нибудь пока-я-не-при-му-ванну я крайне-опасен-для-окружающих.
Мин и Полли - это две очаровательные, черноволосые, черноглазые, умненькие почти до гениальности… и как две капли воды похожие друг на друга стервоч… э-э… девчушки семнадцати лет от роду. Хотя на самом деле одной из них всего три года. Ну, вы правильно догадались - клонирование. Правда, каждая из них утверждает, что это она решила завести себе подругу по постельным, и не только, играм. Ох уж мне эти дети - нет, чтоб ручного дракончика… то есть, я хотел сказать, ручного тираннозаврика завести.
Вот эти-то ангелочки и представляют собой лицо, мозг, ум, разум и так далее “Агентства по решению проблем “Крокнейл”. Соответственно, ваш покорный слуга является руками, ногами и прочими пригодными для набивания шишек и синяков частями этого самого агентства. Правда, бьют меня редко - рост метр пятьдесят пять и внешность четырнадцатилетнего мальчишки имеют свои преимущества… а кроме того, я умею очень артистично изображать потерю сознания. Бесчувственное тело, как правило, бьют не очень долго - это скучно и неинтересно.
Ах, да. Еще девочки иногда зовут меня в свою кровать.
- Странно, - Полли сделала вид, что принюхивается. - Меркаптаном вроде бы не пахнет. Или поразивший тебя вирус передается только при личном контакте?
- По-моему, бедняжка просто устал. - Мин всегда понимала меня как никто другой.
- Гарри, что тебе принести в ванну: курительные палочки, фюль, холодный чай, Полли с новой татуировкой?
Я изобразил глубокую задумчивость.
- Холодный чай, если можно.
Разумеется, меня надули. Вместо чая пришла Полли и принесла на кончиках своих чудесных никелированных ноготков - точно-точно, больше ей спрятать эту гадость негде - какую-то стимулирующую дрянь. В итоге я выбрался из ванны через десять минут, чувствуя себя при этом отвратительно бодрым. Убить бы кого… но все еще тянулся вторник, и месть пришлось ограничить надеванием Поллиного халатика и ее же шлепанцев. В таком виде я и пополз в направлении приемной для клиентов, по совместительству и по ночам - кухню.
- Посылка дошла благополучно?
- Да. Клиент уже рассчитался.
- Хоть что-то хорошее в этом мире… та-ак! Здесь стояла моя банка “хеннесси”!
- Я ее выбросила.
- Что! Это же антиквариат…
- Гарри! “Хеннесси” не разливали по жестяным банкам.
- Как это - не разливали?! - возмутился я. - В “Багдадском связном”…
- …количество ляпов в минуту колеблется между тремя и пятью, а в батальных сценах доходит до двадцати, - заявила Мин.
Спорить с женщиной - дело заведомо бессмысленное. Особенно когда эта женщина едина в двух лицах и оба этих лица являются твоими работодателями.
- Надеюсь, - я решил сменить тему, - раз вы сказали, что клиент рассчитался, сие также означает, что я, наконец, получу аванс… за позапрошлый месяц.
- А зачем он тебе?
- Куплю галстук.
- У тебя же и так три десятка этих… раритетов.
- Тридцать четыре, - уточнил я. - Но зеленого в серую сеточку у меня еще нет, а именно такой галстук, как мне кажется, будет…
- Денег ты не получишь, - сказала Полли. - Их уже нет.
- Неужели ты заплатила налоги?
- Нет. Я купила рекламное время.
- Ясно. - Думаю, изданный мной тоскливый стон мог бы сделать честь любому баныли… то есть я хотел сказать, что это был хороший, эффектный стон.
- Очередная гениальная идея крошки Полли. Пять тысяч… э-э… четыреста тридцать седьмая по счету. Или четыреста тридцать восьмая?
- Гарри.
- Что “Гарри”? Я с рождения Гарри!
- Гарри, нам нужны новые клиенты!
- Нам нужна новая прога бухучета! И корм для совы хотя бы на месяц вперед!
- Гарри, успокойся!
- Я спокоен! Проклятье, разве вы не видите, как я спокоен! Разве я кого-то душу, кого-то убиваю! Нет, я спокойнее мороженых тритонов!
- Ты никого не убиваешь, потому что сегодня вторник.
Я уже говорил, что Мин всегда понимала меня как никто другой? Умная девочка…
- Первый рекламный блок должен был пойти двадцать минут назад, - примирительно сказала Полли. - Гарри, вот увидишь…
И в этот миг пиликнул сигнал вызова.
- Трансформ! - взвизгнула Мин.
Само собой, я не успел отскочить, и убегавшая в стену табуретка пребольно стукнула меня по колену. В результате пару секунд спустя взору звонившего предстал не просто стоящий посреди чинно-делового помещения паренек в кричаще-радужно-палевом халате и шлепанцах, а паренек, который прыгает на одной ноге и бормочет проклятья на языке, неведомом никому из присутствующих. Включая его самого.
- Ниглинг?!
В певучем голосе звонившего слышалось неподдельное изумление - и надо сказать, оно было взаимным.
Все-таки далеко не каждый день в нашу контору звонят эльфы.
На самом деле они и Президенту Федерации не каждый день звонят. Потому как прямая передача данных на пару десятков парсек пока что находится за пределами технических возможностей. А на носителях информации - любых! - изображение эльфа не сохраняется. Магия.
Ах да. Эльфы никогда не посещали Землю. Видимо, до сегодняшнего дня. Жители Миров вообще не очень любят посещать нашу планету - Большую Ошибку Природы, нелепого техногенного уродца среди сонма почтенных цивилизаций Великого Пути Чародейства и Волшебства.
И сегодня - вторник. Ой, как нехорошо-то получается… ужас, тихий, тихий ужас.
Полли сумела издать лишь вздох. Томный. Мин оказалась немного более разговорчива.
- Ч-ч-ч-т-т-о-о, п-п-п-ростите?
Я мысленно попытался прикинуть размеры свежезаработанного комплекса неполноценности, мысленно же охнул и решил в ближайшее же время организовать сбор подписей на петицию в Куда-Нибудь-Правитель-ственное с требованием: допускать к лицезрению эльфов только после соответствующей медикаментозной обработки. Антишок, антистресс, антидепрессанты… что-нибудь для ухудшения зрения тоже лишним не будет.
- Этот ниглинг с вами? - требовательно осведомился эльф.
- Ниглинг?
- Он, - сказал эльф, указывая - правда, я так и не понял, как, ведь до тыканья пальцами мирянин не снизошел - на меня.
- Как-как ты меня назвал?
- Ты, - эльф выглядел озадаченным… то есть, наверное, это выражение его ослепительно-прекрасного личика было аналогом человеческой озадаченности, - похож на ниглинга.
- Ниглинги - это какие-то миряне? - иногда мои догадки тоже бывают близки к гениальности.
- Жители Мира Нигл, - подтвердил эльф. - Их облик схож с твоим.
- Вот как… надо будет съездить туда на экскурсию.
Как только получу аванс… лет за тридцать вперед.
- Что угодно вам, благородный гость? - Полли наконец выпала из транса и попыталась придать нашему диалогу чуть более меркантильное направление.
- Имя мне Л’ерни. - Врет, моментально подумал я, эльфов с таким неблагозвучным именем попросту не бывает. - Я только что прибыл в ваш Мир.
Снова врет. “Только что” - это когда звонят из кабинки в космопорту. Интерьерчик же за спиной у эльфа очень похож на комнатушку дешевого мотеля.
- У меня есть проблема.
- В таком случае, - с оттенком гордости произнесла Полли, - вы обратились точно по адресу. Мы в “Крокнейл” занимается именно решениями проблем.
- Полли, Полли, - прошептал я, - крошка, не сходи с ума.
Даже если вся проблема эльфа сводится к заусенцу на мизинце левой руки - все равно ею должны заниматься три на десять в пятой степени чиновников Федерации. Таможня. Контактная комиссия. Администрация Президента Федерации. СБ. Флот Открытого Космоса. Воздушная полиция. Иммиграционный отдел, наконец! Но никак не мы.
- Я видел ваше глашатайное обещание, - сказал эльф. - Хочу, чтобы вы решили мою проблему.
- А что за проблема-то?
- Этого я не могу сказать. - Эльф оглянулся. - Не этим… это ваше передающее заклятье… я в него не верю.
- И совершено правильно делаете, - быстро поддакнула Полли. - Даже по самой защищенной линии опасно говорить о чем-либо серьезном, а уж по обычной городской…
- Нам надо встретиться.
- Несомненно. Вы сейчас находитесь…
- …мотель “Бладхаунд”, сектор Ц-32, второй подуровень, - сообщила Мин, которая, оказывается, уже почти минуту отчаянно манипулировала датапагом.
- …там, куда мы можем попасть…
- …десять минут лету на такси.
- …через двадцать минут.
- Спешите же! - бросил эльф и отключился.
- Уф! - Полли обессиленно рухнула в кресло. - Ущипните меня кто-нибудь… ай!
- Ты сама попросила.
- Ущипнуть! А не выдрать полкило мяса из предплечья!
- Теперь веришь?
- Не совсем, - призналась Полли. - Слишком уж это невероятно… эльф… на Земле… и звонит в нашу контору…
Я принялся насвистывать первые такты “Theme From Godfather”. Получалось лучше, чем обычно, то есть не преотвратно, а просто плохо.
- Гарри!
- Я просто хотел заметить, - сказал я, - что есть способ, причем элементарный…
- Запись, конечно же… - Я уже говорил, что Мин понимает меня с полуслова, а иногда даже с полумысли. - Чебур, выдай запись последнего звонка!
- Запись последнего звонка отсутствует. - В кои-то веки наш разлюбезный инк задействовал в голосе обертоны растерянности и обиды. А то мне уже начало казаться, что Мин некорректно добавила модуль индивидуальности в его структуру. - Имеется запись лакуны продолжительностью четыре минуты двадцать семь и тринадцать сотых секунды.
Запись лакуны - это сильно. Похоже, бедолага от растерянности начал слегка подтормаживать, на манер древнемифического “Виндоуз-Линолеум”.
- Значит, это был не глюк!
- А жаль, - вздохнул я.
- Едем! - решительно скомандовала Полли.
До второго подуровня сектора Ц-32 - к слову, вполне приличный район, даже непонятно, какого черта делает здесь этот клоповник “Бладхаунд”, - мы добрались за четырнадцать минут. А еще через две минуты осторожно вошли в номер 415 - потому что при попытке воспользоваться переговорником на двери выяснилось, что переговорник отключен, зато и сама дверь оказалась не заперта.
