Почти все... - Я бы сказала тебе, мой мальчик, что они живы и здоровы, - мягко улыбаясь, проговорила Женькина мама. - А где же они? - хрипло спросил Вася и вдруг почувствовал, что он очень устал. - Они сейчас в Средней Азии, на Памире. Видишь ли, Вася, когда с тобой случилось несчастье, твоей маме было очень тяжело здесь жить, и тогда она попросила отца переехать. Вот почему они живут теперь все время там. Но ты не беспокойся: мы с Евгением Алексеевичем уже дали знать в Москву нашим общим знакомым, а они свяжутся с твоими родителями. И тогда они приедут за тобой. Так что ты не волнуйся. Хорошо? Нет, конечно, он не волновался. Он был в том блаженном, расслабленном состоянии, когда все вокруг кажется необычайно милым и приятным. В этом состоянии можно, улыбаясь, пить касторку, решать незаданные задачи или зубрить ненужное правило, можно быть абсолютно послушным и приятным человеком. Вася улыбался и почему-то твердил: - Спасибо... Вот спасибо! Большей радости он не испытывал еще ни разу в жизни. Но, странно, чем глубже и понятней становилась эта радость, тем быстрее она уходила куда-то вглубь, в самое сердце, и уже спокойно думалось о том, что раз родители живы и здоровы, значит, все в порядке, значит, можно заняться теперь другими делами. С этих минут все окружающее стало по-настоящему интересовать Васю. Жизнь не остановилась. Жизнь идет, и он должен занять в ней свое место. А это место прежде всего в школе. Он теперь ясно представлял себе все трудности, которые придется ему преодолевать. Учиться, наверно, он будет в старой школе, но уж, во всяком случае, с новыми учениками. А так как он и раньше переезжал не раз, то представил, как важно сразу же, с первых дней, завоевать настоящий авторитет среди новых товарищей. Ну, на первых порах пригодится мамонт. Он, конечно, сыграет свою роль. Но этого мало. Учиться! А вот чему теперь учат? Может быть, он забыл все? Ведь как-никак, а пятьдесят лет прошло, целых полвека. Не мудрено порастерять кое-какие знания. Вот почему, когда Вася пришел в себя и утихомирил свою радость, он заговорил с Леной о школьных делах. Выяснилось, что в пятых классах проходят сейчас почти то же самое, что в Васино время - в шестых. Это заставило его насторожиться. Лена поняла это по-своему, хитро улыбнулась и очень серьезно предложила: - Тебе обязательно нужно проверить свои знания. Ведь если ты забыл все на свете, тебя же могут перевести в четвертый класс, а то еще возьмут и посадят в третий. Лена говорила без улыбки, и Вася так поверил ей, что даже покосился на несерьезного Женьку: неужели и в самом деле могут посадить рядом с такой мелюзгой? Вот будет позорище! - Мне кажется, что тебе нужно сделать это немедленно, - продолжала Лена, и глаза у нее хитро поблескивали. - Знаешь, чтобы не волноваться. Верно? Пойдем ко мне в комнату. Комнатка Лены оказалась маленькой и очень уютной. Кровать, столик для занятий, над ним - полочка для книг со стеклянными дверцами, стенные шкафчики для одежды, стулья, несколько картин... На столе, слева от чернильницы, поблескивая никелем и пластмассой, стоял какой-то странный прибор, а рядом с ним - крошечная пишущая машинка. Под полочкой для книг - матовый экран телевизора. Лена усадила Васю за стол и достала новую тетрадь в клеточку: - Давай проверим твои знания по арифметике, а потом уж по математике. Она тоже села за стол и придвинула к себе странный прибор. - Ну-с, вначале - умножение. Помножь 3475 на 9821. Вася склонился над тетрадью. Лена щелкнула выключателем, и на приборе загорелся розоватый экранчик. Потом она нажала на кнопки, на которых были написаны числа 3, 4, 7, 5 и затем 9, 8, 2, 1; через секунду на экранчике вспыхнуло вздрагивающее розовато-зеленое число: 34 127 975. Вася ничего этого не видел. Он честно писал, считал и наконец сказал с некоторым торжеством: - 34 127 975! - Правильно, - спокойно сказала Лена. - Теперь проверим деление. Вася решил все примеры, но, прежде чем он произносил результат, на розоватом экранчике прибора перед Леной уже светилась нужная цифра. Потом они перешли к относительным числам, потом попробовали алгебру, и Лена бесстрастно произносила: - Правильно. Неправильно. Вася наконец не выдержал: - А откуда ты знаешь, что правильно, а что неправильно? - А у меня есть проверяльщик, - ответила Лена и показала глазами на прибор. На его кнопках были написаны цифры и латинские буквы: в стороне рядком стояли знаки, обозначавшие арифметические, алгебраические и тригонометрические действия и значения. - На этом приборе можно решить любую задачу в несколько секунд - успевай только на кнопки нажимать. Понятно? - Ну-у, - разочарованно и обиженно протянул Вася, - так вам, конечно, в школе и делать нечего - только на кнопки нажимай! За вас же машины думают. - Да... как бы не так! Они только ответ дают. А решать-то все равно самим приходится, чтобы в тетрадях был виден весь ход решения. Видишь ли, в наших задачниках есть только примеры и задачи. А ответов на них нет. Как же мы делаем? Решаем задачу обычным путем, а потом проверяем ответ. А учителю сдаем письменную работу. Теперь Вася разочаровался снова, но уже совсем по другому поводу. - Ну, это неинтересно... - протянул он. - Зачем тогда нужны такие машины? Лучше ответы в задачниках печатать. - Ой, Вася, какой ты странный! Но нам-то ведь нужно учиться работать на вычислительных машинах? Сейчас без них везде как без рук. И в школе у нас такие же машины, только больше размером. А в институтах - так там прямо огромные. - Что же выходит? Попадете вы в поле или в тайгу и без машины не сможете решить ни одной задачки, ни одного примера? Обязательно подавай вам машины? - почему-то начиная сердиться, спросил Вася. Лена покосилась на него, вздохнула и постаралась ответить как можно мягче: - Вот как раз поэтому мы и учимся всякую задачу и пример решать обычным путем. Как будто в поле, в тайге, - добавила Лена и слегка улыбнулась. - И только ответы проверяем на машине. Зато, когда мы будем работать на заводах или в совхозах, мы уже будем пользоваться этими умными машинами. Они ведь очень экономят время. И потом, на них можно решать такие задачи, которые самому и за год не решить. - Знаю, - недовольно ответил Вася. - Читал. Конечно, Лена была права. Но Васе очень не хотелось попадать в четвертый, а тем более в третий класс только потому, что в школу наконец пришла техника. Разве он виноват в том, что в его время техники побаивались? И, сердясь на свою неудачную судьбу, он спросил: - Ну, а какие еще машины вы изучаете? - Мы учимся работать на пишущей машинке. Видишь, и у меня и у Женьки есть свои машинки. Но все равно тетради мы ведем от руки, уроки записываем тоже от руки. А когда нужно, учитель диктует, и мы печатаем на машинке. - Так... - протянул Вася и иронически присвистнул. - Ну, а телевизоры у вас зачем? Чтобы не скучно заниматься было? - Что ты! Это учебный телевизор. А для развлечения у нас в столовой стоит. - Нет, это уж слишком! Телевизор и тот приспособлен к школьным занятиям! Такой веселый и интересный аппарат - и вдруг уроки! Но Лене уже надоело Васино недоверие. Она сказала: - Послушай, но это, честное слово, нехорошо - ничему ты не веришь!.. А ты знаешь, что у нас, кроме школьных, есть еще и телеуроки. - Это еще что такое? - удивился Вася Лена щелкнула ручкой в стене, и экранчик под полочкой засветился. Вскоре вырисовались цветные картины далекой Антарктики - зеленовато-белые величественные айсберги, фонтаны китов, колонии пингвинов с белыми грудками. Потом открылась необозримая горная страна, покрытая слоем льда и снега. - Это повторный дополнительный урок для шестых классов, - сказала Лена. Вот на таких учебных телевизорах дают нам уроки Ты не понимаешь? Ну, видишь ли... программа во всех школах одна и та же. И вот определенные станции передают пособия для уроков. На одной волне - для одних классов, на другой - для других. Я вот смотрю программу для пятого класса. Вот мы, например, изучаем по истории техники доменный процесс. Передача покажет и старые домницы, и более поздние, еще сохранившиеся сейчас домны, и заводы, на которых добывается металл без помощи домен. Так зубришь, зубришь - ничего все равно толком не поймешь. А посмотришь передачу, книжку прочтешь - и все в порядке: сразу на пятерку отвечаешь. Лена увлеклась. Она достала с полочки катушку с тонкой ленточкой, открыла ящик в столе, вставила катушку в приборчик и переключила ручку. Экранчик засветился сильнее. На нем появился класс, доска, учитель возле нее. Вот он обернулся, и начался самый настоящий урок по русскому языку. - Это повторные уроки. Понимаешь? Если ты отстаешь по какому-нибудь предмету, берешь в школьной картотеке повторный урок и вкладываешь пленку, на которой он записан, в проигрыватель. Он соединен с телевизором, и тогда слушаешь и смотришь урок, пишешь диктант, решаешь задачи и все, что хочешь. - Да, - восхищённо протянул Вася, - с такой техникой можно учиться не то что на пятерки, а даже на десятки! Лена не поняла шутки, и Вася это заметил. Но как ни великолепна была техника, пришедшая на помощь школьнику, он все-таки считал, что теряться ему перед ней не приходится. И поэтому он заговорил с Леной несколько снисходительно: все таки что бы там ни говорили, а она девчонка и слишком уж расхвасталась. Нужно поумерить ее пыл. - Вот вам теперь во всем машины помогают, - сказал он и усмехнулся, - а ты бы поучилась в наше время, тогда бы знала, как пятерки достаются! - Подумаешь - "в наше время"! Конечно, теоретически теперь стало легче учиться. Так ведь теперь теория - это еще не все. Если ты не умеешь все делать на практике, все равно пятерки не получишь. - Так-таки и все? - так же покровительственно улыбаясь, спросил Вася. Все-все? - Ты не веришь? - рассердилась вдруг Лена. - А знаешь, что в седьмом классе у нас будет экзамен по вождению трактора и комбайна? Ты знаешь, что всю пахоту проводят школьники и студенты? А об уборке и говорить нечего! - Не знаю, но думаю, что ты уж слишком загибаешь - никто ведь этого не разрешит. - "Не разрешит!" Почему не разрешит? Ты знаешь, что пшеницу теперь сеют сразу на три - четыре года. Один раз вспашут, посеют, а потом три или четыре года подряд урожаи снимают. - Ну, этого я не видел, но такую пшеницу выводили. - "Выводили"!.. - насмешливо протянула Лена. - Если ты хочешь знать, она теперь по всему земному шару растет. И тракторы теперь тоже - будь уверен! - все автоматически делают: поставишь плуг на нужную глубину и включаешь ток... А там сиди и следи только, чтобы все в порядке было. Даже скучно... Учитель и инструкторы из совхоза все время на мотоциклах разъезжают и проверяют. Вася смотрел на Лену и начинал ей верить - так горячо она говорила, так ярко горели ее темные глаза, что не верить ей было невозможно... - А убирают урожай как? - А так же... Приезжаем в совхоз на производственную практику, нам дают комбайны. Опять установишь визир, включишь мотор - и пошел. Вот тут дело сложное: нужно следить за бункером, за высотой среза. А на полегших хлебах обязательно инструктор рядом. - Видишь! А говоришь - все ребята: и пашут и убирают. - Ну, конечно, не все, - немного поостыла Лена, - но все-таки большинство работ мы делаем. В программе так и записано: две недели производственной практики в поле. Вот и работаем. Ох, как хорошо в поле!.. Я, наверно, агрономом стану. - Две недели, - задумчиво сказал Вася. - За год этого мало... - Ты, честное слово, странный! Конечно, в совхозе и взрослые работают, ну и мы помогаем. - Видишь! То - все делаем, то - помогаем. - Конечно, все!.. Что нам скажут, то все и делаем... И потом, визир контролирует! Тут и младенец все сделает. - Что это еще за визир? - А такой прибор... Ну, вот дедушка тебе рассказывал, что на автомашинах установлены такие приборы, что не позволяют ей съехать с шоссе. А на тракторе, на комбайне, сеялке и других машинах установлены такие приборы, которые не позволяют им свернуть с прямой линии. Как наведешь визирный прибор на какой-нибудь предмет, так хоть бейся не бейся, а трактор ровнехонько пойдет на этот предмет. Такие квадратики делаем - закачаешься! - Скажешь, вы и на заводе работаете? - недоверчиво спросил Вася. - Ясно! У нас три недели производственной практики на заводе. У станков стоим. Управляем ими. Потом на животноводческих фермах бываем, тоже работаем. Если ты в теории силен, а на практике ничего сделать не можешь, все равно пятерку не получишь, в институт не примут. - А... а в школе мастерские есть? - срывающимся голосом спросил Вася, мгновенно вспомнив свою школу, товарищей и все, что с ним произошло. - Конечно есть! Там и учатся вначале, а потом на фабриках, рудниках, заводах, в совхозах. В восьмом классе сдают вождение автомашины, а в девятом уж выбирают основную профессию... - Лена! - крикнул дедушка. - Мама беспокоится: куда ты нашего гостя дела? - Сейчас, сейчас! - откликнулась Лена и потащила за собой Васю. - Пойдем обедать. А вообще, когда я читаю старые книги про школу, так мне кажется, что у нас лучше. Вася уже не слушал Лену. Он опять задумался над своей судьбой. Теперь она казалась не такой уж мрачной. Техники он не боится. И еще он подумал про Лену, что она толковая девочка, толковее многих мальчишек. Ничего не боится. Технику любит. Все понимает. Это здорово... Но в следующую секунду Вася спохватился, что думать о ней слишком долго было бы не совсем серьезно. Ведь он все-таки мужчина. С какой стати думать о девчонке! И, чтобы заставить себя не думать о ней, хоть ему все время думалось, он тихонько вздохнул и сурово нахмурил свои выгоревшие, редкие брови: ему казалось, что, когда хмуришься, сила воли прибавляется. А сейчас ему прежде всего нужна сила воли. Без нее не оправишься с трудностями в каком угодно году и в какой угодно обстановке.
      Глава шестнадцатая
      БИОМЕХАНИКА
      Сила воли помогла Васе Голубеву в первые же минуты обеда. В столовой собралось все семейство Масловых: дедушка, жена его сына Валентина Петровна, Лена и Женька. Их отца - техника автобазы Александра Евгеньевича - дома не было: он уехал на завод за новыми автомобилями. Взрослые спокойно, даже равнодушно показали Васе свободный стул. Вася вспомнил, что мама учила его никогда не садиться до тех пор, пока не сядут взрослые. Вася так и сделал. Он скромно стоял, слегка нахмурив брови, у своего стула и старался ни на кого не смотреть. Лена и Женька, конечно, немедленно уселись на свои места и потянулись к тарелкам с салатом и селедкой. Валентина Петровна немедленно отметила это. - Лена! Женя! - сказала она укоризненно. - Ну когда вы научитесь вежливости? Дедушка еще не сел за стол, а вы уже за салат. Нужно быть более сдержанными. Вот поучитесь у Васи. Да, как это ни удивительно, хоть и через пятьдесят лет, но Васино поведение все-таки было поставлено в пример. Вот что значит сила воли! Взрослые сели, и тогда уселся и Вася, сжав ладони коленками. Валентина Петровна спросила: - Ты салат любишь? А селедки тебе положить? Честно говоря, Вася, конечно, хотел и селедку и салат. Да что там салат! Хоть бы до хлеба добраться... Но он понимал, что находится в гостях. А мама не раз учила его, что в гостях не следует набрасываться на еду, и поэтому он промычал что-то такое, что можно было понять и как "Да, пожалуйста" и в то же время как "Нет, благодарю вас". Валентина Петровна сразу же поняла Васю и взяла его тарелку. Женька ехидно и в то же время как будто бы невинно сказал: - Мама, он же не будет есть морской салат. - Почему? - удивилась Валентина Петровна. - У него же очень своеобразный вкус. - У салата, конечно? - спросил Женька. - Да, разумеется. Ведь я еще не знаю Васиных вкусов. - Ну вот видишь! А предлагаешь морской салат... Ты знаешь, что это такое? - наклонился Женька к Васе. - Это всякая морская трава: водоросли, морская капуста, морские огурцы, морские помидоры - их недавно вывели. И всякое такое... С непривычки никак не лезет. - Не говори глупостей! Китайский салат - очень вкусное и полезное блюдо. - Ну, смотри сама, мама, - скромно потупил глаза Женька. - Морской салат нравится не всем... Валентина Петровна пожала плечами и, постучав ложкой по тарелке, спросила у Васи: - Ну как? Положить или не нужно? Вася растерялся. Салат, конечно, всегда был вещью вкусной. Но морской? Из водорослей? Он никогда не слышал, чтобы водоросли ели, да еще какие-то там морские огурцы и помидоры. Но раз едят все... Впрочем, дедушка не положил себе салата. Он привык к старой пище и морские салаты, видно, недолюбливает. Значит, и Васе стоило бы вначале присмотреться, а то съешь какой-нибудь ерунды, а потом хорошего, знакомого не захочется. - Так положить или нет? - опять спросила Валентина Петровна. Дедушка хитро щурился. Лена молчала. Женька беззаботно ковырялся в тарелке. Надо было решать самому. Сила воли еще не оставила Васю. Он взял себя в руки и решил схитрить: - Скажите, а это действительно китайский салат? - Ну конечно! В Китае очень любят различные съедобные морские водоросли, Они очень полезны. Это был опасный ответ. Многолетний опыт подсказывал Васе, что, как только взрослые начинают говорить о полезности какого-нибудь блюда, оно наверняка невкусное, а порой даже противное. Но китайцы... Если они любят, то почему это может быть невкусно? Ведь нельзя же поверить, что в Китае вместо компота подают касторку или рыбий жир... А ведь они полезны. - Да, - твердо, но все-таки ощущая, как екнуло сердце, сказал Вася. Положите мне немного... - Он подумал и добавил: - Пожалуйста. Дедушка удивленно посмотрел на Васю, слегка крякнул и покачал головой. Лена едва заметно улыбнулась - поощрительно и ласково. Женька сделал вид, что Васино решение его не касается. Китайский салат на первых порах показался Васе странным - от него чуть-чуть пахло йодистым простором южных морей. Он был слегка кисловат, чуть-чуть сладковат, немножечко отдавал перцем и еще чем-то таким необычным, что Вася даже жевать перестал. Это немедленно заметили сидящие за столом. Дедушка хитро улыбнулся. Женька довольно ухмыльнулся. Лена тревожно нахмурилась. Но, прежде чем окончательно разобраться, чем все-таки пахнет салат из морских водорослей и овощей, Вася решил: салат просто вкусный. Он молча доел свою порцию и, уже понимая, что попытки Женьки поставить его в трудное положение не удались, решил отомстить ему. Он поднял свою тарелку и обратился к Валентине Петровне: - Будьте добры, положите мне еще немного морского салата. Он, оказывается, не только полезный, но и вкусный. - Ну что! - торжествующе воскликнула Лена и толкнула Женьку. - Съел? Вечно всем настроение портишь! Если не считать этого происшествия, то обед в семействе Масловых проходил спокойно. На первое были отличные щи из свежей капусты, а на второе оленье мясо по-турецки: с перцем, с черносливом и прочими вкусными приправами. Но когда наконец на столе появилось третье - фрукты, - Вася удивился. Какие тут были плоды! И желтоватые изогнутые бананы, о которых Женька сейчас же сказал, что они мыльные, и огромные, как хорошая слива, вишни нового сорта "Полярная", и покрытый коричневыми чешуйками ананас, и еще какие-то необыкновенные, не виданные Васей фрукты. Как ни странно, но больше всех обрадовался вкусным плодам дедушка. Он довольно потирал руки, щурился и наконец сказал: - Это ты все ел, наверно, а вот мангуса ты еще не пробовал. - Он протянул Васе круглый, чуть побольше яблока, зеленовато-розовый плод. - Только кожуру очисти. Вася с некоторой опаской взял невиданный фрукт. Кто его знает, этого дедушку: морской салат ему не нравится, но ведь он вкусный. А может быть, этот самый мангус какая-нибудь кислятина... Но мангус оказался очень вкусным - нежным, сладким и в то же время с приятной кислинкой. Он так и таял во рту, освежая его, словно во рту сразу вырос целый цветник, - таким оказался мангус душистым. - Во-от, брат! Нравится? Это у нас в оранжерее не оплошали и вывели новый сорт - мангус "Арктический". А ведь раньше он рос только в тропических странах и был настолько нежным, что его даже перевозить было трудно: портился. А мы вот сумели вывести свой сорт. Дедушка говорил с такой гордостью, что Вася не мог не спросить у него: - В какой это вашей оранжерее? - Ну, в нашей, где я работаю. - Так ты... - изумился Вася и поэтому слегка ошибся. - Так вы работаете садовником? - Да нет... Видишь ли... ну, когда тебя перевели в женскую школу, кружок "Умелые руки" почти совсем заглох. Но зато у нас появилась такая учительница биологии, что мы сразу все записались в юннаты. Вот, брат, понимаешь, биология так захватила, что в результате я и работаю теперь механиком по искусственному климату в нашей оранжерее. - Что же вы там делаете? - Как - что? Создаю искусственный климат. Теплый или холодный, тропический или умеренный. Полярный день или экваториальную ночь - все, что хочешь. Потом, конечно, электронное воспитание растений - это тоже на моей ответственности. Вообще очень интересно. Тут тебе и физика, и химия, и механика, а все вместе - биология. Меня так и называют: биомеханик. Вот для мангусов я климат разрабатывал. И теперь видишь - весь район снабжаем. А бананы или ананасы - так это для нас просто чепуха. Высадили их из оранжереи в грунт, создали вокруг посадок микроклимат, поливаем их особыми растворами - ростоувеличителями, облучаем всякими лучами, и растут они лучше, чем в Мексике. Понимаешь, недавно мы новый сорт вывели - так за саженцами из Канады прилетали! Вот, брат, что такое биомеханика! - Папа, - сказала Валентина Петровна, - но ведь дело не только в механике. - Знаешь, Валя, я не люблю возражений. Никакая современная биология без механики быть не может. - Ну хорошо, хорошо. С тобой спорить нельзя... Но тебе, Вася, я скажу, что дело, конечно, не только в механике. - Нет в ней! - упрямился дедушка. - Вот пойдем в оранжерею - сам увидишь. Вася не стал спорить. Впервые ему показалось, что бывший Женька Маслов, а ныне биомеханик, прав. Все-таки выращивать ананасы или вот эти мангусы на вечной мерзлоте - дело не легкое. Главное в этом деле, наверно, не биология, а механика. Впрочем, об этом стоит подумать... Начиная думать, Вася взял огромную вишню и, забыв, что в ней, в отличие от мангуса, есть косточка, стал ее жевать и сейчас же вскрикнул: вишневая косточка попала на больной зуб. Он невероятно заныл. Из глаз сами выскочили две слезинки. Женька немедленно вмешался: - Что, опять зуб? Вася не ответил. Он сморщился и схватился рукой за щеку. Валентина Петровна и дедушка переглянулись. - Знаешь что, Вася, все равно тебе нужно обязательно показаться врачам. Они, по-моему, уже поджидают тебя. Так что поедем в поликлинику и сразу же решим вопрос с зубом. Что ни говорите, а хождение к врачам во все времена и у всех народов не считалось самым долгожданным удовольствием. А тем более - к зубным врачам. В другое время и в другой обстановке Вася, конечно, отказался бы от этой прогулки. Пусть лучше болит этот чертов зуб - поболит, поболит и перестанет. Но зато его не будет лечить врач, который, когда боль станет такой, что хоть к потолку прыгай, не преминет сказать: "Ну вот, молодец! Настоящий мужчина. Еще немного - и конец". Но вся беда в том, что Вася был не в той привычной далекой обстановке, а в этой новой и еще не совсем разгаданной. Кроме того, рядом сидела сочувствующая Лена и ехидно-торжествующий Женька. В этих условиях нужно было сразу же показать всем, что ты настоящий мужчина, что ты не боишься ничего на свете. Даже зубного врача. Обо всем этом Вася, конечно, ничего не сказал, но при мысли о зубном враче его светлые и безгрешные глаза несколько затуманились. И дедушка, кажется, понял его грусть: - Ничего не поделаешь, брат. Нужно - значит, нужно. Тут Вася окончательно понял, что зубного врача ему не избежать, но выхода у него не было...
      Глава семнадцатая
      НОВАЯ РОЛЬ СТАРОГО ЗНАКОМОГО
      Поликлиника как поликлиника - стены белые, блестящие. Чистота, сложные запахи лекарств, озабоченные и неприступные на вид врачи, сестры и прочие медицинские работники. И кабинет зубных болезней, куда вначале попал Вася Голубев, наивно полагая, что на этом и окончится его посещение поликлиники, был тоже обычным и несколько скучным: блестящие шкафы из никеля и стекла, тяжелые кресла, сложные машины с опасно длинными, гибкими шлангами. Зубной врач сейчас же воспользовался одним шлангом, и Вася, уже по опыту зная, к чему приводит знакомство с ним, вцепился в поручни кресла и мысленно решил: "Будь что будет, а я не крикну". Но решительности хватило ненадолго. Чернявый толстенький врач поковырялся в зубе и, обращаясь к дедушке, сказал: - Зуб у него, конечно, неважный, но, думается, удалять его не следует. Эмаль в основном цела, так что лучше запломбировать. Как вы думаете? Дедушка кашлянул и не совсем решительно ответил: - Да, конечно... Хотя, знаете, на эмаль надейся... - Ничего, - успокоил врач, - мы ее укрепим... Ну-с, молодой человек, обратился врач к Васе, - сейчас мы приступим к операции. Постарайтесь думать о чем-нибудь приятном. Например, о мороженом. С этой минуты Васина решительность исчезла. Если уж врач рекомендует думать о приятном, значит, впереди только неприятное. Вася хотел было сказать, что лучше вырвать зуб, чем пломбировать его, потому что во все времена не было неприятней минут, чем те, когда вам сверлят зубы. Но Вася не успел сделать этого: врач уже засунул ему в рот новый шланг. Внутри зуба что-то мелко-мелко затрепетало. Этот странный трепет распространялся все глубже, но он не вызывал ни боли, ни даже неприятного ощущения, а, наоборот, как будто успокаивал. Но Вася стойко не поддавался успокоению и ждал момента, когда сверло поглубже врежется в зуб и с противным скрежетом доберется до нерва. Тогда придется подскочить, замахать руками и ногами и, конечно, замычать. Но время шло, врач то и дело менял шланги, потом стал что-то делать с зубом с помощью иголок, лопаток и еще каких-то инструментов. Уже давно ныли скулы, уже много раз приходила и уходила решительность, а боли все не было. Даже мелкий трепет исчез давным-давно. Вася все ждал неприятности, но врач неожиданно сказал: - Ну-с, вот и все, молодой человек. Ввиду того что вы так долго думали о мороженом, запрещаю вам употреблять его целых два часа. Выдержите? Еще не вполне веря своей удаче, Вася кивнул головой, но все-таки спросил: - И это все? Уже запломбировали? - Да, разумеется. Вы, конечно, ждали худшего? Вася чистосердечно признался, что он ждал много худшего. Врач рассмеялся: - Ах, молодой человек, молодой человек! Вы же почти взрослый, а живете все еще старыми представлениями... Вот к чему приводит несовершенство школьной программы! - обратился он к дедушке. - Ребята боятся зубных врачей, не ходят к ним вовремя и портят из-за этого зубы. А почему? Потому, что в школе уважаемые преподаватели физики не растолковывают им практического применения ультразвука... Вы понимаете, молодой человек, что мы теперь действуем с помощью ультразвука. Он не только сверлит зуб лучше, чем любое сверло, но он одновременно и совершенно безболезненно убивает больной нерв. Происходит, так сказать, обезболивание. Я теперь представляю, как вы, ничего не зная о наших методах лечения, волновались! И, как видите, напрасно. Прощаясь с зубным врачом, Вася не знал, чему удивляться: уже старому знакомому - ультразвуку, который ловит рыбу, лечит зубы и, вероятно, делает еще немало иных дел, или неожиданно хорошему настроению дедушки. Он улыбался, часто потирал руки, похлопывал Васю по плечу. Можно было подумать, что это ему вылечили больной зуб. - Ну вот, теперь тебя осмотрят другие врачи - и все будет в порядке. - Какие еще врачи? - опешил Вася. - Так, видишь ли... ты все-таки вроде бы как воскрес, и им, знаешь ли, очень интересно посмотреть на тебя. Заметив нетерпеливый жест Васи, дедушка вдруг рассердился. - Ты не задавайся очень! Нужно уважать старших - им это для науки требуется. И вообще, если удалось тебе воскреснуть, так это не значит, что ты уже от врачей избавлен. Спорить не приходилось - не потому, что Вася не мог не подчиниться дедушке: в конце концов он все-таки только Женька Маслов и с ним еще можно поспорить, - но дело касалось науки... Вася вздохнул, искоса посмотрел на дедушку и согласился.
      Глава восемнадцатая
      УЧЕНЫЙ СОВЕТ
      Они прошли по чистым коридорам и наконец попали в небольшой зал. От невысокой не то сцены, не то просто настила вверх полукругом уходили ряды полированных столиков. За ними уже сидели какие-то люди. Когда Вася и дедушка вошли в зал, люди эти примолкли и уставились на мальчика. Он слегка смутился, но, призвав на помощь всю свою выдержку, стал внимательно присматриваться к окружающему. Над сценой-настилом висел экран. Возле него стояли какие-то странные машины, свешивались шланги и лампы. Окон в зале не было, а мягкий, приятный для зрения свет струился неизвестно откуда. Васю медленно, но настойчиво окружал целый взвод седовласых, русых, лысых, черноволосых, худых и толстых людей в белых шелковистых халатах и белых шапочках, которые придавали людям очень ученый и даже несколько устрашающий вид. Среди них выделялся смуглый старичок с пронзительными глазами. Он первый пожал Васину руку и с легким, чуть сюсюкающим акцентом представился: - Меня зовут Ли Чжань. А тебя - Вася?.. Очень хорошо... Еще не совсем понимая, что же в этом хорошего, Вася решил, что перед ним китаец, и подумал: "Какой он? Наш, русский, китаец или оттуда, из Китая?- Но, поразмыслив логически, решил: - Нет, наверно, китайский китаец. Он уже старенький. Если бы он жил все время у нас, он бы говорил по-русски без акцента". Потом Вася знакомился с другими учеными-докторами и с удивлением отметил, что многие из них говорили по-русски с большим трудом. Но задуматься над этой странностью он не успел, потому что в зал вошли высокие смуглые люди в легких развевающихся одеждах. Вася без труда отгадал, что это пришли индусы. Их сейчас же окружили другие врачи, и они стали оправдываться: - Пришлось делать крюк. Над Тибетом сильные магнитные бури. Кроме того, мы залетали за бирманскими товарищами. - Да, что-то в этом году слишком много всяких бурь! - покачал головой Ли Чжань. - Наши австралийские и американские коллеги задержались в Индонезии. Ну, я думаю, что мы не будем откладывать конференцию? Я думаю, что можно организовать им телепередачу. Самый молодой из всех присутствующих на конференции - высокий, белокурый, подчеркнуто аккуратный и чистенький врач, - как бы в знак одобрения наклонил голову. В то же время в его глазах мелькнула искорка превосходства, точно он знал нечто такое, чего не знал никто. И эта чистоплотность, и это сознание собственного превосходства показались Васе странно знакомыми. Уже наученный горьким опытом, он подумал было, что перед ним еще один из его выросших соучеников, но потом отбросил такие мысли: аккуратный врач был слишком молод для того, чтобы учиться с Васей. Молодой врач едва заметно улыбнулся и ответил Ли Чжаню: - Хорошо. Я организую телепередачу. Он собрался было уйти, потом озабоченно посмотрел на Васю, подумал и улыбнулся.