– Лежи, животное, а то голову отрежу, – прошипел кто-то в самое ухо.

«Невидимка», – подумал Жак и сжал в руке «гибел». Сдаваться в плен во второй раз он не собирался.

Виктор шел по коридору. Холодный металлический пол приятно студил босые пятки Визгливое верещание сирен терзало барабанные перепонки и одновременно ласкало слух, словно самая изысканная музыка. Виктора радовало всё. Даже нестерпимая вонь разлагающегося кванто-газа и привкус горелой резины на языке. Жизнь прекрасна во всех своих уродливых проявлениях, и всякое ее кошмарное мгновение бесценно. Каждый человек обязан быть счастливым. Даже если этот человек голым и безоружным идет навстречу смерти по мрачным переходам вражеского звездолета.

Элеонора должна быть где-то поблизости. Почему везде, куда она приходит, сразу начинается полный кавардак? Можно поспорить, что до того, как здесь появилась Элька, этот звездолет представлял из себя образец чистоты и порядка. А сейчас? Тотальный хаос и разрушения. Виктор аккуратно обошел большую рваную дыру в полу. Загнутые вверх железные зубья излучали жар.

Хадаг сдержал слово и вернул ему человеческий облик. Надолго ли? Хадаг сказал, что навсегда, но Виктор ему не верил. Скорее всего, в новом теле он проживет только несколько минут, а может, и секунд. Для Виктора это было несущественно. Какое значение имеет время рядом с самим фактом пребывания в рядах живых?

«Смерть иллюзорна, ибо разум вечен», – вспомнил он последние слова демиурга и усмехнулся Для бессмертного Хадага смерть действительно иллюзорна, однако, если ты состоишь из обычных костей, мяса и потрохов, прекращение жизни не может быть абстрактным понятием по определению. В любом случае Виктор испытывал огромную благодарность Хадагу за этот, возможно, краткий миг пребывания в привычном теле. Чувство сладчайшей ностальгии по ушедшей жизни окутывало его сердце приятной истомой. Словно тоска по лету, словно луна за горизонтом, словно мечта о первой любви…

Из полумрака в конце коридора проступил угрожающий силуэт солдата в тяжелом скафандре. Бронированная туша ощетинилась оружием и неторопливо двинулась навстречу Виктору. Вот и закончился краткий миг жизни, дарованной Хадагом. Смерть обмануть нельзя. Огромное жерло луппера вытаращилось прямо в лицо Виктора. Убежать не получится. При кажущейся неповоротливости, воин в тяжелом скафандре достаточно проворен и без труда догонит кого угодно. Виктор замедлил шаг и гордо выпятил грудь. Умирать надо красиво. Солдат что-то невнятно рявкнул и выстрелил. На груди Виктора черной звездой зазияла большая сквозная рана. Он упал. Точнее, упало его тело. А сам он почему-то остался стоять. Или висеть? Взгляд расширился. На полу валялся его собственный труп, а Виктор превратился в маленькую точку! Его не было, и в то же время он был.

«Плавали – знаем», – усмехнулся он и с удивлением ощутил, что пылинка, которой он стал, начала быстро обрастать скелетом, потом мышцами и за несколько секунд покрылась свежей кожей. Солдат отшатнулся. Ствол луппера то изумленно склонялся к мертвецу, то снова смотрел в грудь Виктора. «Остаться человеком навсегда, – вспомнил Виктор. – Кто бы мог подумать, что эта невинная фраза имеет такое чудовищное значение?» Вспышка света снова на миг погасила сознание. Короткая, мгновенно забытая боль, и снова пылинка сознания плывет по коридору. На этот раз Виктор сумел направить ее движение и возродился за спиной противника. Тот всё еще очень внимательно изучал теперь уже два одинаковых трупа, распластавшихся у его ног. Виктор глумливо похлопал солдата по шлему. Тот развернулся раньше, чем ладонь человека третий раз шлепнула по ребристому металлу. На этот раз было больно. С перепугу солдат выпустил луч ниже уровня груди, и Виктор уже из-под потолка увидел, как корчится в агонии его тело.

«Зря ты так со мной», – дружелюбно подумал он и направил свое крошечное «я» к бронированной горе. Пылинка беспрепятственно вплыла внутрь шлема, преодолев несколько слоев разнообразной защиты. Вот он уже в черепе. Видит, или скорее ощущает, ритмичное наполнение кровеносных сосудов, слабое искрение синапсов, передающих сигналы между нейронами. Внезапно обыденная деятельность чужого мозга нарушается. Острый штырь Витиного хребта пронзает внутренности солдата. Ребра рвут сердце. Туловище врага превращается в тесный комбинезон, из которого Виктор очень быстро вырастает. Ладони скользят в рукава рук, сдирая мышцы с костей. Под ногами чавкает кровавая жижа. Слышится треск и хруст костей.

Специальное устройство быстро удалило кровь и остатки человеческих тканей с лица Виктора. Автоматические щеточки протерли экраны, расположенные внутри шлема, и смыли неаппетитные сгустки с индикаторов. Что-то царапнуло щеку. Витя скосил глаз и увидел острый обломок кости, торчащий из наушника. Так и зрения недолго лишиться! Виктор представил себе, как его голова вылупляется из чужого черепа, и подавился собственной слюной. «На войне, как на войне, – сказал он себе. – В конце концов, этот гад первым начал стрелять в беззащитного человека».

Мелкий дискомфорт – скромная цена, уплаченная за хорошее оружие. Сквозь лицевой щиток скафандра коридор выглядел иначе, чем когда он смотрел на него невооруженными глазами. Здесь видимая картина дополнилась информацией из кибермозга корабля. Поэтому стены стали прозрачными и сквозь них хорошо просматривались схематичные изображения всех помещений звездолета. Красными треугольниками были обозначены космодесантники в тяжелых скафандрах, зелеными – легкие пехотинцы.

– Дуртлу, доложи обстановку, – послышался голос в левом наушнике. – Прошла информация, что ты тяжело ранен. Ты справился с чужим?

– Да, – глухо ответил Виктор.

– Повторяю, доложи обстановку. Кто это был?

– Всё нормально, – очень тихо произнес Виктор. Он не очень хорошо знал этот имперский диалект и боялся, что сильный акцент выдаст его.

– Не понимаю тебя, Дуртлу. Немедленно доложи обстановку.

На схеме яростно пульсировал один из красных квадратов. Похоже, он обозначал того самого космодесантника, которому не терпелось узнать обстановку. Любопытный находился совсем рядом, на верхней палубе, прямо над Виктором. Еще один слонялся по нижней палубе. Витя поднял луппер. На маленьком экранчике справа от его глаза появилась надпись: «Толщина переборки не позволяет гарантированно уничтожить цель. Увеличить мощность накачки?»

– Конечно, – ухмыльнулся Виктор.

«Мощность накачки увеличена. Цель опознана как своя. Стрельба запрещена».

– Чужой на корабле! – заверещал голос в наушнике. – Он захватил скафандр Дуртлу и пытается открыть огонь.

– Какой догадливый, – разочарованно пробурчал Виктор, бесполезно нажимая пальцем на гашетку, расположенную внутри просторной перчатки.

– Дуртлу вычеркивается из списка недопустимых целей! Уничтожить Дуртлу!

Все метки на виртуальной схеме сменили цвет на синий. Теперь Виктор для них чужой, и им можно в него стрелять. Интересно, а они для него кто? Рука вздрогнула. Толстый луч прошил потолок и накрыл синюю метку на верхней палубе. По экрану рядом с Витиным глазом пробежала новая строчка: «Получена директива на самоуничтожение. У вас есть одна секунда, чтобы ее оспорить».

«А о чем тут спорить?» – подумал Виктор, привычно превращаясь в точку. Огненный смерч микроскопического ядерного взрыва испепелил тяжелый скафандр, а Виктор переместился к космодесантнику, дежурящему на нижней палубе. Снова треск костей, сочная теплая масса стекает по спине и животу, и на контрольных мониторах появляется знакомая картинка.

«Они будут убивать меня, пока не иссякнут боеприпасы. Нужно добраться до центрального поста и прекратить это безобразие», – решил Виктор и вгляделся в виртуальную схему. Идти оказалось не очень далеко. Два поворота по коридору и три уровня наверх через шахту с пониженной гравитацией. Ерунда, если не считать, что путь ему преграждает пяток красных меток и десяток зеленых. Кроме того, прямо под центральным постом опасным изумрудом мигает нечто не совсем понятное. Рядом с этой сверкающей сферой кибермозг поставил поясняющую надпись, которая ничего не поясняла. Черт их знает, что они подразумевают под словом «зверь»?

Виктор двинулся к капитанскому мостику. Опасность минимальна, так как все пока принимают его за своего. Да и скорость получается вполне приличная. Пылинкой-то много не налетаешь.

– Говра, доложи причину оставления поста. – После нового воплощения Виктора в скафандре уцелели оба наушника, и запрос прозвучал в стереофоническом режиме.

– Мне плохо, – стуча зубами, простонал Виктор. «К больному человеку не будут докапываться по поводу акцента», – подумал он. – Кажется, во мне паразит!

– Немедленно следуй к госпитальному блоку.

– Приказ понял. Следую к госпитальному блоку, – послушно ответил Виктор, не меняя курса. «Если блок находится в другой стороне, то мне сейчас об этом сообщат», – рассудил он. Наушники молчали, зато метки, обозначающие солдат, активно задвигались. Они быстро стягивались к коридору, по которому шел Виктор, и окружали какие-то помещения в носовой части звездолета. По-видимому, именно там располагался госпиталь.

Широкий коридор разделился на три узких перехода, и Виктор повернул налево. Всё шло нормально. Он укрыт под толстой броней. У него мощное оружие, которым можно наделать много дыр в бортах звездолета. Есть, конечно, определенные неудобства. Обломки чужих костей больно царапают ноги, какие-то жгуты туго стягивают грудь и от внутренностей прежнего владельца скафандра исходит ужасающий запах. Всё это терпимо. Плохо станет, когда его снова решат убить. Правда, и об этом беспокоиться рано. Пока он не отклонится от маршрута, его не тронут. Еще поворот. Скоро будет развилка, после которой экипаж звездолета поймет, что пораженный паразитом Говра идет совсем не туда, куда обещал. Вдоль стены тянутся двери отсеков. Одна из них открыта. У порога лежит мертвый пехотинец. Рядом – еще один человек в легком скафандре рабочего покроя со знакомой эмблемой на рукаве. Лица не видно. Человек пытается прижать к своему виску ствол бластера, но ему что-то мешает. Какая-то сила прижимает руку с оружием к полу.

Виктор остановился. На мониторе появилась надпись: «Обнаружено присутствие невидимки. Информация с объемного датчика обрабатывается».

«Какие-то местные разборки», – решил он и уже собрался двинуться дальше, когда картинка, транслируемая на лицевой щиток, изменилась. Электроника тоненькими линиями прорисовала прозрачный силуэт существа, сидящего на спине человека с бластером. Рядом с существом услужливый компьютер вывел комментарий: «Невидимка в боевой трансформации. Идентифицирован как «свой». Функция запрета на уничтожение незаконно блокирована сержантом Димитриусом».

«Враг для врага, друг для меня», – сделал вывод Виктор и схватил своими клешнями невидимое существо. Приводы скафандра многократно увеличили силу мышц и позволили без труда удерживать верещащую и вырывающуюся тварь.

– Убей его, – сказал человек, который только что пытался застрелиться. Виктор без труда узнал рисунок на его нарукавной нашивке. Перечеркнутая морда гридера и зеленые гридерские буквы-закорючки сложились в знакомое слово «Гедабас». Так назывался трофейный гридерский звездолет, которым распоряжался Элькин принц.

– Зачем? – спросил Виктор и уже собрался зашвырнуть покалеченного невидимку подальше. – Он больше не опасен.

– Они Эльку убили, – человек посмотрел прямо ему в глаза, и Виктору померещилось, что он увидел свое отражение в зеркале. Мужчина выглядел, как его брат-близнец. Или оживший труп. Один из тех, которые остались на верхней палубе. Двойник ничего не мог разглядеть сквозь непрозрачный щиток шлема, но он нахмурился так, будто видел перекошенное от ужаса лицо Виктора.

– Слышишь, Блинов, они Эльку убили.

– Жак! – Виктор сломал невидимку об колено и разорвал на две половины, словно старую тряпку.

– Говра, ты спятил! Будешь уничтожен! – заверещали наушники.

– Кто они? – Виктор жаждал мести.

– Скабеды. Это их корабль, – пальцы Жака плотно обхватили рукоять бластера. Костяшки побелели. Из-под ногтей выступила кровь.

– Она жива, – тихо сказал Витя. – Я знаю.

– Говра, к тебе направляются невидимки, – с непонятным радостным злорадством сообщил голос в наушниках. – Их пять. Приказываю не оказывать им сопротивления.

Жак отступил в сторону, позволяя Виктору окинуть взглядом помещение у себя за спиной. Это был какой-то пост управления. Несколько экранов, пульт. На пульте корчится человек в роскошном офицерском скафандре. Разноцветные всполохи силовых полей искрятся, словно гирлянды на новогодней елке. Неподалеку лежит Элькино тело. Судя по показанием дистанционных термометров, еще теплое.

– Она жива, Жак, – упрямо повторил Виктор. – Скажи, зачем вы пришли на этот звездолет?

– Это крейсер-дыроносец. Скабеды задумали погубить Эстею. Элеонора хотела их остановить, – голос Жака дрогнул.

– Значит, нужно их остановить! – Виктор повысил голос, и встроенные в броню динамики громко рявкнули, повторяя его слова. – Закройся и переоденься. Твой скафандр порван. А у меня тут есть небольшое дельце.

– Не спеши, простолюдин! Не твое это дело – приказывать королям.

Виктор втолкнул Жака в комнату. Автоматические двери захлопнулись.

– Будет и на твоей улице семнадцатый год, контра недобитая, – процедил Виктор и, прижавшись спиной к стене, осмотрел коридор. Невидимки еще никак себя не проявили. Объемный датчик работает слишком медленно, чтобы засечь быстро перемещающиеся, хорошо скрытые цели. Виктор нажал на курок. Огненный луч прочертил воздух и выбил из стены брызги расплавленного металла. Местоположение невидимок можно вычислить, если они начнут стрелять, но тогда будет уже поздно. И начнут ли они стрелять вообще? У твари, убитой Виктором, не было никакого оружия, кроме короткого кинжала.

Чтобы подробнее уяснить дислокацию, Витя покосился на мониторчик, встроенный в шлем. Если верить схеме, то коридор, в котором он сейчас окопался, расположен между центральной силовой осью звездолета и бортом. Параллельно ему тянутся еще четыре коридора. Два справа и по одному сверху и снизу. Во всех – обильное копошение красных и зеленых меток. Пока еще красных и зеленых, а не синих, и, значит, стрелять в них нельзя.

Внезапная боль обожгла левое плечо. Виктор резко сдвинулся в сторону и увидел, как его рука, упакованная в твердую броню, падает на пол. Из аккуратного разреза сыплются искры и двумя струями хлещет кровь. «Разгерметизация скафандра», – бесстрастно доложил монитор. Автоматическая аптечка вонзила в грудь несколько игл, и горящая болью рана мгновенно онемела. Кровавый фонтан иссяк.

– Установить максимальную мощность луппера, – приказал Виктор, не обратив внимания на то, что от волнения начал говорить по-русски. Умная электроника и так поняла его безошибочно. Она была настроена на телепатическое управление.

«Максимальная мощность недопустима. Запрещено приказом Колин, – сообщил экран рублеными фразами на имперском языке и как бы между прочим добавил: – Герметичность скафандра восстановлена».

Поврежденный рукав на глазах затянулся прозрачной пленкой.

– Крайняя необходимость! – проорал Виктор, махая обрубком руки.

«Запрет не преодолен. Сообщите вескую причину».

– Какого хрена тебе еще надо? Меня сейчас убьют.

«Запрет не преодолен».

Сильный удар обрушился на спину. Только благодаря мощной защите Витя устоял на ногах. Еще один удар по стыку между шлемом и грудной пластиной. Голова мотнулась вбок да так и застыла в неудобном положении. Похоже, заклинило поворотные шарниры. Перед глазами Виктора поплыли разноцветные круги. Уже плохо соображая, что делает, он надавил на гашетку. Толстый, клубящийся плазменными выбросами луч прочертил пространство. Сноп искр из расплавленной проводки и брызги горящего металла заполнили коридор, сделав различимыми пять химерических фигур, ползущих по стенам и потолку. Виктор направил луч на ближайший сгусток пустоты. Невидимка мгновенно изменил направление движения, сделал неуловимый выпад невидимым оружием в сторону Виктора, и из трещины в грудной пластине его скафандра ударила струя бурого газа.

«Автономная система дыхания разрушена», – любезно проинформировал экран. Раскаленный лучеметными выстрелами воздух напрямую потек в легкие. «Плохо дело», – подумал Виктор, пытаясь поймать в прицел хоть одну из молниеносно перемещающихся тварей.

– Пробивай борт! – раздался в наушниках хриплый крик Жака.

– Какой?! – Виктор начал паниковать. Бессмертие бессмертием, а умирать противно.

– Любой!! – Дверь в отсек, где находился Жак, треснула от направленного взрыва. С воистину королевским величием Жак вышел на поле боя. Каким-то образом он умудрился переодеться, и сейчас на его плече дымился гранатомет, интегрированный в новый скафандр.

Виктор повернулся к ближайшей стене и надавил на гашетку. Луч вонзился в переборку. Брызги кипящего металла разогнали невидимок. Горячий воздух обжег горло. Через образовавшуюся круглую дыру в лицевой щиток скафандра ударили сразу два луча. Пехотинцы из соседнего коридора открыли огонь на поражение.

«Внешний воздух опасен для дыхания», – равнодушно сообщил экран и через секунду треснул от запредельной температуры. Щеки Виктора покрылись волдырями. Скафандр раскалялся. В спинном ранце вибрировали фреоновые компенсаторы, но они не справлялись. В ноздри лез резкий запах поджариваемой плоти, но Виктор упорно не менял линию прицеливания. Нужно просверлить этот чертов звездолет насквозь! Внезапно скафандр тряхнуло, и сразу стало холодно. Дыхание перехватило. Электроника полностью изолировала доступ кислорода извне, и теперь в легкие поступал только тот газ, который он только что выдохнул.

Воздух со свистом вырывался в космос сквозь проделанную Виктором пробоину. Металл вокруг дыры в стене на мгновение окрасился красным и сразу же покрылся пленкой инея. Наверное, одного из невидимок вытянуло наружу. К счастью, скафандр Виктора стоял непоколебимо, и даже ураганный ветер не мог сдвинуть его с места. Подошвы словно прилипли к полу.

Толстые плиты, которые должны были отсечь разгерметизированный участок коридора от остального корабля, опустились с нарочитой медлительностью. Очевидно, временная задержка давала иллюзорную возможность тем, кто выжил, покинуть опасное место.

Выживших не было. На полу валялись ошметки окровавленной и замороженной плоти. Жалкие останки невидимок. Вакуум сделал свое дело. Жак подошел к одному из вывернутых наизнанку трупов и, пошарив рукой в разодранных внутренним давлением потрохах, извлек длинный меч с прямым черным клинком. Король почтительно обхватил ладонью рукоять.

– Оружие Предтеч, – прошептал он. – Откуда оно у Скабедов?

– Какое оружие? – прокряхтел Виктор, пытаясь выпрямить скособоченный шлем. Очень сложно смотреть по сторонам, когда твоя голова лежит на плече. Хорошо, хоть наушники не испортились от перегрева и он может поддерживать связь с Жаком.

– Оружие Предтеч. Концентрированная антиматерия, джанг-поле и четвертое нравоучение Кенрота. Можно рубить гравитронный сплав, – объяснил король и подошел к Виктору. – Покажи пульт, – потребовал он.

– Какой пульт? – не понял Витя.

Жак сам нашел и открыл управляющую панель где-то в районе пряжки. Размяв пальцы, упакованные в толстые герметичные перчатки, он шустро защелкал кнопками.

– Я отключил систему самоуничтожения и опознаватель «свой-чужой», – удовлетворенно пояснил Жак и захлопнул крышку.

– Спасибо, но я думаю, эти системы и так уже не работают. Иначе меня уже давно взорвали бы.

– Осторожность не повредит, – Жак подбросил на руке меч и плашмя ударил Виктора по шлему. Голова Виктора приняла вертикальное положение, свойственное ей от природы.

– Вот теперь искреннее спасибо, – Виктор благодарно склонил голову.

– Поспешим?

– Да. А то мне недолго осталось. Скоро я задохнусь, – спокойно сообщил Виктор. Пылающие болью легкие уже в сотый раз перекачивали через бронхи весьма скромный объем воздуха. Грудь нестерпимо саднило, но страха не было. Смерть в любом случае ему не грозила, а когда отсутствует угроза жизни, любое страдание переносится значительно легче.

Жак оценивающе посмотрел на дыру в грудной пластине его скафандра, досадливо покачал головой и решительно повернулся к блестящей металлической плите, перегораживающей коридор. Гранатомет Жака и луппер Виктора выстрелили одновременно. Перегородка вспыхнула, чадя испаряющимися окислами. Жак несколькими взмахами своего чудесного меча прорубил в пылающей стене проход, достойный королевской особы. В него можно было войти, не сгибаясь, что Жак и сделал, первым переступив черту, отделяющую его от «больших неприятностей».

Незваных гостей уже ждали. С большим нетерпением. Весьма представительная делегация встречающих перегородила коридор. Три космодесантника в тяжелых скафандрах выстроились плечом к плечу, прикрывая собой многочисленную пехоту, укрывавшуюся у них за спинами и сидящую на стенах. Еще один космодесантник уродливым грибообразным наростом свисал с потолка. Он чувствовал себя не очень уютно и прикрывался конусообразным силовым полем. Жак вышел на открытое пространство и весело отсалютовал противнику мечом. Космодесантники уважительно шевельнули стволами лупперов. Жак принял боевую позицию, демонстрируя свою готовность к атаке. Пехотинцы вскинули бластеры.

Виктор с трудом протиснулся сквозь дыру в переборке. Конечности слушались плохо, и если бы не умная система гидроприводов, встроенная в скафандр, Виктор давно бы уже растянулся на полу, не в силах двигаться дальше. Усталые легкие натужно выжимали из бесплодного газа последние молекулы кислорода. Уже теряя сознание, он ткнул пальцем в гашетку. Враг ответил дружным залпом из всех стволов. Дальнейшие события он наблюдал уже из-под потолка. Брошенный им скафандр продолжал двигаться вперед, сминая ряды противника. Шлем, оторванный вместе с головой, перекатывался под ногами. Сверху, сквозь дыру на месте шейного сочления, было хорошо видно, как внутри скафандра тошнотворно колышется черно-кровавая жижа. Гашетку луппера, похоже, заклинило, и обезглавленный мертвец продолжал стрелять бесконечно длинной очередью.

Как ни странно, несмотря на очень плотный ответный обстрел, Жак всё еще был цел. Радужной молнией он метался по всему коридору, ловко уклоняясь от снопов лазерных лучей. Несколько покалеченных им пехотинцев ползали среди крутящихся на месте бронированных туш и безуспешно пытались пробраться в безопасный угол.

Для следующего воплощения Виктор выбрал космодесантника, засевшего на потолке. Тот очень ловко орудовал локальным силовым полем и один раз даже умудрился сбить с ног верткого Жака. Невидимая пылинка скользнула в шлем врага. Несколько неприятных секунд, и противник уничтожен в своем собственном логове. Виктор с отвращением выплюнул изо рта зубы и остатки языка предыдущего владельца скафандра. Картина боя опять предстала перед ним в виде, искаженном человеческим зрением. Правда, боевые мониторы сильно упрощали жизнь, позволяя видеть сквозь переборки. Неприятель подтягивал подкрепления. Солдаты концентрировались в соседних переходах и неторопливо выстраивались в боевые порядки. Кроме того, экипажу звездолета удалось залатать пробоину, и теперь к месту схватки начали подавать воздух. Это могло означать только одно – скоро появятся невидимки, а с ними Жаку точно не совладать. Виктор, воспользовавшись тем, что на него никто не обращает внимания, начал сверлить новую дыру в борту звездолета и тут же вылетел из облюбованного скафандра. На потолке дымилась воронка. Кибермозг звездолета научился фиксировать гибель космодесантников и вовремя включать систему самоликвидации. Это упрощает дело! Следующая самоликвидация произошла в гуще пехотинцев, загнавших Жака в угол. Еще одна смена тела, и Виктор бросился с объятиями к последнему космодесантнику.

Скромные остатки пехоты, оставшейся без прикрытия, организованно отступили за изгиб коридора. Четыре пехотинца побросали оружие и остались оказывать помощь раненым. Жак опустил меч и окинул победным взглядом поле славной битвы. Противник понес страшный урон, но и король лишился своего единственного друга. После гибели Дифора смерть Виктора – самая большая потеря, которую только можно себе представить.

Неожиданно груда мертвых тел зашевелилась. Жак закрылся мечом и расслабил мышцы, готовясь к новой схватке. Громко матерясь и отпихивая от себя окровавленные конечности, из-под убитых пехотинцев выполз Виктор. Совершенно голый и совершенно невредимый. Его розовая кожа блестела так, будто он только что появился на свет. Выполнявшие миссию милосердия пехотинцы несколько секунд потрясенно взирали на Виктора. Потом поспешно подхватили на руки своих раненых товарищей и по-быстрому ретировались.

– Там не пройдем, – Виктор махнул рукой в сторону убежавших солдат. – Они установили в переходе два генератора силового поля в противофазе. Нас разорвет на части, как только приблизимся.

– Мало времени, – с трудом справившись с эмоциями, проронил Жак. – Крейсер может нанести удар по Эстее в любую секунду.

У короля имелось немало вопросов к чудесно воскресшему другу, но он сдержался. Вначале нужно сделать дело, а уж потом можно будет удовлетворить любопытство, сильно подогреваемое мертвой головой Виктора, нагло таращащейся из-под груды искромсанных трупов.

– Тогда идем через шахту пониженной гравитации, – предложил Виктор, демонстративно вертя живой головой из стороны в сторону. – Там чисто. Только на подступах к центральному посту есть охранение.

– Будем надеяться, что это не ловушка. Тебе потребуется боевой скафандр.

– Об этом не беспокойся, – Виктор загадочно улыбнулся. – Пока на звездолете есть хоть один вражеский солдат, я без одежки не останусь.

Он поднял с пола бластер и остановился. Какая-то приятная истома охватила его тело. Внезапно он понял, что никуда не хочет идти. Переборов себя, он сделал шаг. Нечто неощутимое оказывало ласковое сопротивление каждому движению. Воздух словно сгустился и превратился в прозрачный кисель. Силовые поля на скафандре Жака пожухли, потеряли яркость и через секунду погасли совсем.

– Нам не дойти до центрального поста, – лениво поведал король.

– Почему? – сладко зевнув, поинтересовался Виктор.

– Они применили вязкую муть, – ответил Жак и схватил друга за руку.

– Сам ты – муть! – окрысился Виктор.

С трудом переставляя ноги, король потащил его к пролому, через который они вошли в этот отсек звездолета. Пространство становилось всё плотнее. Оно всё эффективнее тормозило химические, электрические и даже гравитационные процессы. Известно, что в состоянии вязкой мути электроны начинают двигаться со скоростью звука. А звуковые волны вообще останавливаются. Если сказать слово, отойти в сторону, а потом вернуться на прежнее место, то можно услышать свой голос, идущий из прошлого. Ноги Виктора подогнулись, но он не упал, а повис в пространстве, безвольно свесив голову. Жаку всё труднее было тянуть за собой парализованного друга. Скафандр больше не ускорял движение, а, наоборот, давил на плечи многотонной тяжестью, прижимая короля к полу. Приводы суставных сочлений плохо слушались приказов и шевелись так медленно, будто их опустили в густое масло или расплавленный свинец. Жак выстрелил из гранатомета, чтобы хоть чуть-чуть развеять вязкое колдовство. Граната отлетела на два метра и взорвалась с солидной неспешностью. Осколки очертили дискретную сферу да так и остались парить в воздухе. Взрывная волна образовала разлапистую алую кляксу, по которой можно было изучать теорию взрывов.

Спасительный пролом маячил совсем близко. К сожалению, в мути нет понятия близко и далеко. Даже один миллиметр может стать непреодолимым препятствием. Стимуляторы, впрыснутые в кровь защитной системой скафандра, наконец возымели свое благотворное действие. Жак напряг последние силы и вывалился через дыру в свободный от мути тоннель. Еще один шаг, и Виктор тоже был вырван из кошмарного вязкого плена.

– Мы проиграли! Нам не дойти до центрального поста! – проорал Жак в ухо мотающему головой Виктору. – Вязкая муть пожирает всё. Через час от звездолета ничего не останется.

– Если они ее применили, значит, удар по Эстее еще не нанесен, – прохрипел Виктор. – Нужно взорвать звездолет.

– Почему мне это не пришло в голову? – огорчился король и, не оглядываясь, побежал в сторону кормы. По законам космического кораблестроения двигательная установка и гравитронные реакторы всегда находились в корме звездолета.

Виктор последовал за Жаком. Путь казался абсолютно свободным. Похоже, вся охрана сконцентрировалась вокруг капитанского мостика и бомбового отсека и теперь была надежно отрезана вязкой мутью. Подумав об этом, король нарастил темп. Виктор не отставал. Сейчас от их скорости зависела судьба целой планеты. «На этот раз я умру наверняка», – с веселым азартом подумал Виктор. Не существует такой структуры, которая могла бы уцелеть в эпицентре гравитронного взрыва. Даже душа сгорит дотла. Но иначе поступить нельзя. Просто нельзя, и всё. Пожертвовать жизнью ради спасения мира, населенного людьми, это не подвиг, это нормальное поведение любого человека. Любой на его месте должен спасти мир по той простой причине, что конкретно ему в сложившейся ситуации это сделать проще всего.

Острая боль пронзила грудь. Падая, Виктор успел заметить, как его ноги и часть туловища разлетелись в разные стороны, рассеченные на три неравные части.

– Невидимки! – крикнул он на последнем выдохе.

Жак завертелся на месте. Черный клинок меча образовал вокруг него широкий, почти незримый диск. Король сделал несколько резких прыжков. По ушам полоснул ультразвуковой визг. Прямо из воздуха во все стороны брызнула кровь. Несколько капель разбились о кожу другого невидимки. И Жак мгновенно совершил молниеносный выпад, устроив еще один кровавый фонтан. Окрыленный успехом король уперся кончиком лезвия в пол, сильно оттолкнулся от стены и запрыгнул на потолок.

Подошвы скафандра послушно создали локальное поле тяготения. Беспорядочно разя мечом во все стороны, Жак бросился бежать в конец коридора, где уже виднелась дверь с изображением яйцеобразного гридерского черепа и лаконичной надписью «Двигатели».