– Не сомневайтесь, правитель. Я ввел в его сердечную мышцу автоматический кардиостимулятор. – Жак краем глаза заметил, как чья-то рука вытащила из его груди толстую иглу. – Сердце короля не остановится даже после того, как палач отрубит ему голову. Продолжительная агония должна доставить немало удовольствия вашим подданным.

– Я тоже так думаю, – Муратон оттер гридера в сторону и извлек из-за пазухи продолговатую коробочку, оклеенную пурпурным бархатом. Дамы среднего достатка обычно хранят в таких дешевые жемчужные колье, но Верховный правитель Эстеи держал там шприц, наполненный зеленой жидкостью.

– Это яд, – сказал он, ощупывая руку Жака. – Прекрасный гридерский яд замедленного действия. Если вам каким-то чудом удастся избежать казни, он убьет вас к завтрашнему вечеру. Противоядия не существует. Пересадка мозга не поможет. Яд воздействует на центральную нервную систему. Даже если вашим друзьям удастся устроить побег, далеко вы не уйдете. Всё, чего они достигнут, – это тайно похоронят вас со всеми почестями.

– Мерзавец! – Жак почувствовал, как смертоносная жидкость проникает в его кровь.

– Эй, кто-нибудь, – слегка повысив голос, произнес Муратон, – заткните ему рот. А то знаю я эти королевские штучки: «лекарство от позора», бомба в мозгу. Тиноры должны ответить за свои преступления, и они за них ответят.

– Уже почти все собрались, – с грустью произнес Дифор, осторожно наблюдавший из-за шторы за центральной площадью Глогара. – Шоу скоро начнется.

– А у нас почти всё готово, – радостно сообщил Виктор, хлопочущий над клоном Жака. Он уже приладил один из контактов репликатора к его выбритой голове и теперь занимался распутыванием проводов. Гигант, внешне неотличимый от короля, недовольно морщился и обиженно поджимал губы, однако вел себя вполне мирно и даже не хныкал. В его надежно очищенную от информации голову просто не могла прийти мысль о недовольстве или противодействии. В некотором смысле существо было счастливо. Его серую жизнь скрашивала вазочка, наполненная сладостями. Виктор регулярно запускал туда руку и поощрял своего подопечного разными вкусностями.

– Место, по-моему, мы выбрали не совесем удачно. Засыплемся раньше времени, – Виктор, боясь простуды, не поднимал лицевой щиток скафандра, и поэтому его голос из шлема звучал гулко и авторитетно.

– Засыплемся, – согласился с Виктором Дифор. – Во всех окнах по десятку зрителей, и только наши занавешены. Надо кому-нибудь встать у окна.

– Ты предлагаешь встать мне? – саркастически поинтересовалась Элька. – Меня каждая собака в Глогаре знает. Кстати, Дифор, после того, как мы навестили банк, ты тоже стал весьма популярен. Давайте все дружно высунемся в окна. Ложа Муратона, если не ошибаюсь прямо напротив. Мы сможем помахать ему и улыбнуться.

– Если про меня знают, значит, кто-то из охранников выжил, – с надеждой констатировал Дифор.

– Никто не выжил. Об этом писали во вчерашней газете. Напечатали снимки с охранной видеокамеры. Ты выглядел превосходно, а вот у меня прическа была какая-то растрепанная, – Элеонора изящно послюнявила пальчик и перелистнула страницу толстого фолианта. Со стороны могло показаться, что, удобно устроившись на диване, она внимательно изучает серьезный научный труд. На самом деле на Элькиных коленях лежал Эстейский вариант Кама-Сутры. Издание, безусловно, интересное и познавательное, но Виктор не нашел там ничего для себя нового. Кстати, эта книга была единственной в библиотеке маркиза, квартиру которого они захватили сегодня ночью.

– Газеты я использую исключительно по прямому назначению. То есть в гигиенических целях. – Капитан отошел от окна и плеснул в стакан немного воды из графина, напоминавшего по форме мужской половой орган.

– Не отвлекайся, – Элька нахмурилась. – Следи за площадью.

– У меня появилась одна мысль. Сейчас вернусь, – Дифор поставил стакан и торопливо скрылся в соседней комнате. Из прихожей раздалось громкое и настойчивое треньканье дверного звонка. Виктор сорвался с места, но Элька властным жестом остановила его.

– Лучше наблюдай за эшафотом, – приказала она. – Таторк знает, как поступить.

Таторк действительно знал, что делать. Он сидел в прихожей, проклиная свою невезучесть, и держал на мушке служанку маркиза. Каждый раз, когда в дверь начинали барабанить гости, мечтавшие насладиться зрелищем казни из окон роскошной квартиры, служанка громко ругалась и кричала, что маркиз сегодня никого не принимает. Кажется, в будущем у хозяина дома будут большие трудности в делах. Среди отправленных восвояси гостей оказалось немало важных персон из ближнего окружения самого Муратона.

– Начинается, – громко сообщил Виктор, сменивший у окна Дифора. – Солдаты на крышах стреляют в воздух.

Элеонора отложила книгу и взяла в руки репликатор.

– Скажи, когда Жак положит голову на плаху, – велела она. – Если позволишь, я не буду смотреть сама.

Виктор кивнул и еще раз окинул площадь взглядом. Многоголовая толпа плотно обступила квадратный эшафот, приподнятый над мостовой на высоту человеческого роста. Тройная цепь солдат с трудом сдерживала напор разгоряченной массы народа. Примыкающие к площади улицы были запружены празднично одетыми людьми. На балконах и фонарных столбах висели гроздья любопытных мальчишек. Некоторые особо активные зрители пытались забраться на счетверенные зенитные установки, дежурившие по углам площади. Солдаты громкими криками и ударами прикладов отгоняли наглецов.

Крыши домов, окружавших площадь, были забиты горожанами еще плотнее, чем площадь. Удивительно, как не падали они с покатых скатов? Солдаты из сил оцепления еще ранним утром заняли удобные позиции на дымовых трубах и теперь являлись обладателями самых удобных мест. Сейчас они могли бы сколотить себе небольшое состояние, просто сдавая трубы в аренду, но четкий приказ, подкрепленный серьезной угрозой, не позволял им думать ни о чем, кроме выполнения воинского долга. Солдаты вразнобой стреляли в небо над площадью, предотвращая возможное применение сквозных телепортов. От вероятной высадки десанта главную площадь Глогара прикрывал бут-грандер, установленный сегодня ночью в соседнем переулке.

В толпе также мелькали черные комбинезоны имперских гвардейцев. Их отпустили с осточертевших звездолетов подышать свежим воздухом и немного поразвлечься на покоренной планете. Заодно они должны были присмотреть за съемочной группой центрального новостного канала Кибер-Империи. Зеленые жилеты телеоператоров энергично перемещались по площади, занимая удобные точки.

– Электроды на месте? – спросила Элька, поглаживая кнопку репликатора.

Виктор приложил к лицевому щитку скафандра пластину бинокля. Два пятна электродов контрастно выделялись на гладкой поверхности большого дубового чурбака. Сегодня ночью Дифор приклеил их там. Не сам, конечно, а подкупив через своего агента одного из плотников. Тот же самый агент крикнет Жаку на русском языке, куда нужно положить голову.

Виктор этой ночью тоже не спал. Он занимался похищением клона Жака из балагана. Это было несложно. Надсадно ноющие костяшки пальцев – не самая большая проблема в жизни, а сломанную челюсть владельца передвижного зоопарка можно даже засчитать как доброе дело, которое обязательно зачтется на том свете.

– Ведут, – сказал Виктор, когда увидел, что солдаты расчищают проход в толпе.

– А вот и мы, – сообщил Дифор, появляясь из соседней комнаты. За шкирку он волок хозяина квартиры. Изрядно помятый аристократ вяло отпихивался от капитана. На лице маркиза сияли многочисленные синяки и кровоподтеки – последствия внезапного ночного вторжения.

– Убери его, – приказала Элеонора.

– Почему? Выставим в окошке, – заартачился Дифор. – Хоть какая-то маскировка.

– Убери, – процедила Элька. Она неотрывно наблюдала за Виктором, надеясь по выражению его лица понять, что происходит на улице.

– Это произвол! Вы ответите! – взревел маркиз и неожиданно вырвался из рук Дифора. Вспышка выстрела осветила комнату. Хозяин дома повалился на паркет. Несколько раз дрыгнув ногой, он затих навсегда.

– Зачем? – Элеонора осуждающе посмотрела на Дифора. – Он был совершенно неопасен.

– Беру пример со своей королевы, – огрызнулся капитан. – Тебя никогда не останавливала чья-то кровь. Лишь бы это была не кровь твоего драгоценного Жака. Сколько душ мы оставили на Надежде? Тебе они не снятся? А мальчишки, которых ты прикончила в банке? Чего ты добилась, убив чьих-то детей и отцов?

– У тебя истерика, Дифор, – Элька отложила репликатор и подошла к капитану.

– Вижу короля, – доложил Виктор. Он мог и не сообщать об этом. От восторженного воя толпы задребезжали стекла и заколыхались тяжелые шторы на окнах. Клон беспокойно заерзал на стуле. Виктор строго посмотрел на него и одарил большой конфетой. Тот послушно затих и начал пускать густые шоколадные слюни.

Жака везли в клетке, установленной на орудийном лафете. У Виктора эта картина вызвала ассоциацию одновременно с казнью Пугачева и похоронами Брежнева.

– Ты же ни перед чем не остановишься! – прохрипел Дифор, с ужасом наблюдая, как Элеонора приближается к нему. – Ты убила двадцать человек одним движением руки. Ты чудовище с иной стороны реальности. Демон, не ведающий жалости. Будь проклят тот день, когда Жак нашел тебя в разгромленной гридерской лаборатории.

– Я не монстр, – прошептала Элька, нежно глядя на Дифора снизу вверх. Сейчас она казалась особенно маленькой рядом с дрожащим от бешенства капитаном. Виктор искоса посматривал в их сторону. На всякий случай он положил руку на заткнутый за пояс лучемет и едва заметным движением пальца снял его с предохранителя. Он опасался неадекватных действий Дифора. Тем более что капитан всё еще сжимал в своей подрагивающей руке бластер, из которого прикончил маркиза.

– Тебя нельзя убить! – Лицо Дифора стало белее накрахмаленного воротничка, за чистотой которого капитан следил очень тщательно.

– Ты пытался это сделать, – спокойно констатировала Элеонора.

Капитан как подкошенный рухнул на колени и разрыдался. Королева ласково обняла его за плечи и прижала взлохмаченную голову к груди.

– Там. В банке. Когда мы поднимались на крышу, – всхлипнул капитан. – Я хотел выстрелить тебе в спину. Сначала у меня заело курок, а потом сгорела батарея…

– Значит, я права, – Элька погладила его по волосам.

– Там тысячи людей, – Дифор мотнул головой в сторону окна и умоляюще заглянул ей в глаза. Теперь он взирал на нее снизу вверх. – Там женщины, дети. Не трогай их, прошу тебя.

– Я надеюсь, нам хватит репликатора.

– Поклянись!

– Клянусь. Горожане не пострадают. Я сделаю всё от меня зависящее, – она встала на колени рядом с ним. – Если ты увидишь, что я теряю контроль над собой – бей меня рукояткой бластера по голове. Убить не убьешь, а сознание я, наверное, потеряю.

– Он поднимается на эшафот, – сообщил Виктор.

– Отлично, – Элька бросилась к репликатору. – Я готова.

Дифор подошел к окну и выглянул наружу через плечо Виктора.

– Слишком шумно, – сказал он ему на ухо. – Боюсь, лазутчик не сможет подать сигнал королю.

– Не учли, – Виктор нервно провел тыльной стороной перчатки по лицевой части шлема, как будто пытался стереть выступивший на лбу пот.

Два солдата в тяжелых скафандрах тащили Жака вверх по ступеням. Король едва переставлял ноги. То ли сильно ослабел после длительного заключения, то ли его здорово избили или, может быть, накачали транквилизаторами.

Похоже, Муратон решил вдоволь поглумиться над сверженным правителем Эстеи. На Жаке не было никакой одежды, если не считать серебристой короны и кляпа, торчащего изо рта.

– Это конец, – одними губами произнес Дифор. – Мы проиграли.

Из-за гвалта толпы Виктор не разобрал его слов, но Элеонора расслышала их, хотя он и стоял к ней спиной.

– Почему мы проиграли? – испуганно пискнула она, бросаясь к окну.

– На нем корона, – объяснил капитан. – Даже если он поймет сигнал моего агента, он не сможет прижаться головой к датчикам.

– На нем и должна быть корона, – убежденно прошептала Элька. – Муратон сорвет ее перед казнью. Это необходимо для имитации легитимной передачи власти.

– Ты уверена?! – грозно поинтересовался Дифор. – Он может сорвать ее и после казни, и, вообще, Муратон плюет на старые традиции. Почему ты думаешь, что сейчас он поступит так, как надо тебе?

Элька отвернулась и сделала вид, что не слышала вопроса. Стражники, палач в бархатном красном камзоле и приговоренный к смерти Жак топтались на досках эшафота. По-видимому, чего-то ждали. По ступеням поднялся судья. В руках он держал свиток с приговором и украшенный золоченой резьбой посох, символизирующий мудрость и силу правосудия. Дифор точно помнил, что посох должен быть из простого дерева, причем вырезать его полагалось раскаявшемуся преступнику из брусьев виселицы, на которой казнили осужденного по ошибке человека. Тогда это означало бы неподкупность суда и презумпцию невиновности. Однако, судя по богатой резьбе, эти два пункта теперь были отменены, как пережиток монархии.

Церемония всё не начиналась. Кто-то невидимый будто играл на нервах заговорщиков. Небо полыхало от непрерывной пальбы из лучеметов. Зенитки то и дело оглашали площадь нестерпимым стрекотом, засыпая толпу стреляными гильзами. Виктор попытался в уме прикинуть, на сколько хватит зарядов у стрелков на крышах. Получалось, что не больше чем на полчаса, даже если каждый из них прихватил с собой по десятку обойм про запас.

Взревели фанфары. Виктор только сейчас заметил установленные под эшафотом черные колонки акустических систем. Всё-таки прогресс добрался и до этой забытой Богом планеты. В окне дома напротив появился человек в белоснежных одеяниях. Над толстым накрахмаленным жабо торчала маленькая змеиная головка Муратона. Толпа возликовала.

– Вот теперь действительно начнется, – мрачно заметил Дифор.

– Не могу понять, что не так с Верховным правителем? – задумчиво произнес Виктор.

– Он без скафандра, – капитан скосил глаза на Эльку. Женщина застыла и стала похожей на каменное изваяние. Пальцы судорожно сжались на корпусе нейрорепликатора.

– Точно, – Виктор хлопнул себя по лбу и тоже бросил осторожный взгляд на Элеонору.

– Сегодня, в пятидесятый день солнечного противоборства, – динамики разнесли над площадью голос судьи, – я, милостью Верховного правителя воплощенный демон правосудия на Эстее, справедливейший Каруляпик, осчастливливаю народ приговором самому кровавому злодею нашего мира.

– С таким именем ему следовало бы работать в цирке, – горестно прокомментировал Виктор.

– Что будем делать? – тихо спросил Дифор, сжимая пальцами рукоятку лучемета. – Может, рискнем? Жест отчаяния? А?

– Самоубийство, – покачал головой Виктор. – Стоит нам высунуться, и через пять секунд от этого дома останется один фундамент, а праздник торжества справедливости благополучно продолжится без нас.

– Кое-кто в любом случае досмотрит представление до конца, – Дифор многозначительно покосился на Элеонору. Виктор не понял странного намека.

– Блин, подойди ко мне, – бесцветным голосом попросила Элеонора. Он послушно сделал три шага и вдруг осознал, что его судьба решена окончательно и бесповоротно. Именно эти три шага лишили его будущего, и это не Жак сейчас стоит на эшафоте, а именно он, Виктор Блинов, и именно ему судья с дурацким именем читает приговор.

– Будешь управлять репликатором, – распорядилась Элька, вручая ему коробку. – Смотри не перепутай кнопки.

– Она тут одна, – удивился Виктор.

– Вот ее и нажмешь, – Элеонора показала, куда нужно давить, и повернулась к Дифору. – Вместе с Таторком займи позицию у входной двери. Скоро у нас будут гости. Если хоть один из них переступит порог до окончания казни, я найду тебя даже после смерти и буду вечно издеваться над твоей душой. – Элька понизила голос. – Яочень прошу тебя, Дифор. Пожалуйста. Помоги мне.

– Будет исполнено! – Капитан щелкнул каблуками и вышел из комнаты.

В комнате осталось трое. Как в старые добрые времена: Элька, Виктор и Жак. Внешне всё правильно, а по сути… Жака изображает тупоголовый клон, Элька изменилась настолько, что порою Виктор даже сомневается, та ли эта девушка, вместе с которой он работал в одной конторе на Земле.

– Именем наивысшей справедливости приговариваю бывшего короля Тинора Четвертого к смерти через отсечение головы, – донеслись с улицы завершающие слова приговора.

– Как сильно мы изменились, – задумчиво прошептала Элька. – Помнишь лесное озеро на Надежде?

Виктор утвердительно хмыкнул.

– Мы пытались спасти мир любовью. Но людям не нужна любовь. Им нужен меч!

– Ты не права!

– По базовому закону Эстеи и галактическим канонам приговоренному предоставляется последнее слово, – сообщили громкоговорители на площади.

– Любовь сильнее меча, – сказал Виктор, глядя, как Элька раздвигает тяжелые шторы.

– Сейчас мы это проверим! – Она выставила перед собой согнутые в локтях руки и всем телом обрушилась на оконное стекло. Дребезг разнесся над площадью. Тысячеголовая толпа в едином порыве повернулась на звук. Над площадью на несколько мгновений померк купол из лазерных лучей. Жак тоже поднял голову наверх и увидел в оконном проеме свою любимую королеву. Именно этого Элька и добивалась. Она прижала ладони к голове и резко разогнула вверх изрезанные осколками руки. Кровь из многочисленных ран капала ей на волосы и лицо, но она этого не замечала. «Сними корону», – прошептала Элеонора. Кажется, Жак ее понял. Во всяком случае, он кивнул.

– Голову на пятна! – раздался из толпы вопль на русском языке. Лазутчик Дифора выполнил задание.

– Ну наконец-то всё идет по плану, – улыбнулся Виктор – Пойду встречу гостей.

Элька забрала у него репликатор, и Виктор облегченно вздохнул. Черная коробочка в руках почему-то пугала и угнетала его. Избавившись от прибора, он даже повеселел и, выйдя из комнаты, занял удобную позицию в коридоре. Мраморное изваяние древней богини плодородия и чревоугодия словно специально создавалось для того, чтобы прятаться за ним от выстрелов. Невероятно толстая женщина со свиным окороком в руке оказалась сейчас гораздо предпочтительнее изящной и грациозной покровительницы поэзии, за тонкой фигуркой которой не смогла бы укрыться даже Элька.

Гости не заставили себя долго ждать. Дверь испарилась под шквалом лучеметных залпов. На паркет посыпались хлопья дымящегося пепла и раскаленные заклепки. В проеме появились силуэты жандармов. Они совершили ошибку, не дождавшись солдат в тяжелых скафандрах. Уж очень спешили выполнить приказ и схватить низложенную королеву. Виктор просунул ствол между жирными ляжками статуи, мягко нажал на курок и сразу же отпустил его. Следовало экономить заряды. Один из силуэтов сложился пополам. Длинная очередь из-за занавеси срезала второго жандарма, который уже готовился открыть огонь по позиции Виктора. Третий гость не стал испытывать судьбу и бросился прочь. Выстрел из спальни прошил его насквозь. Жандарм на долю секунды застыл на месте. В огромной дыре зиял обгорелый позвоночник и чернели ребра. Грудная клетка сжалась, словно сделала последний выдох. Несчастный рухнул на трупы своих сослуживцев.

Больше никто не пытался проникнуть в прихожую. Похоже, противник решил не торопиться и собраться с силами для следующей атаки.

– Таторк, поменяй позицию, – послышался спокойный голос Дифора. Капитан окопался в спальне маркиза. Еще ночью он приволок туда из ванной комнаты огромный чан, отыскал где-то десяток железных ведер и наполнил их водой. А потом несколько часов перетаскивал булькающие емкости с места на место, расставляя так, чтобы, спрятавшись за ними, было удобно вести стрельбу.

– Таторк, я тебе сказал, поменяй позицию!

– У меня тут служанка, – проскулил доктор из-за занавески.

– Что она там делает?

– Прячется.

– Пусть идет к Элеоноре, – предложил Виктор. – Заодно и представление посмотрит.

– Она боится выходить, – Таторк чуть не плакал.

Королева пыталась прислушаться к их разговору, стоя у окна и осторожно выглядывая на улицу, но из-за шума толпы не могла разобрать ни слова. После того как Элеанора разбила стекло, церемония казни быстро вернулась в накатанное русло. Жаку распутали связанные за спиной руки, вытащили кляп изо рта и сунули под нос микрофон. Судья что-то долго втолковывал ему, эмоционально размахивая пергаментом приговора. Приговоренный к смерти король, казалось, не понимал его. Он удивленно озирался по сторонам и покачивался из стороны в сторону. Когда наклон его тела становился опасным, палач сильным толчком в плечо возвращал Жаку равновесие.

Верховный правитель Эстеи тоже вел себя странновато. Он совсем не смотрел на эшафот, поминутно зевал и клевал носом. И только на крышах домов наблюдалась какая-то осмысленная деятельность. Жандармы в тяжелых скафандрах сгоняли оттуда зрителей и готовились к тому, чтобы открыть огонь по квартире маркиза.

– Граждане свободной Эстеи, – прокатился над площадью многократно усиленный голос Жака. Он говорил медленно, с большими паузами между словами.

– Что они с тобой сделали? – с тоской прошептала Элька.

– Граждане свободной Эстеи, – повторил Жак, словно забыл, что собирался сказать и мучительно пытался это вспомнить. – Мне жаль вас! – резко выдохнул он.

Судья немедленно убрал микрофон от его лица. Похоже, смертник отклонился от заранее оговоренного текста. Толпа всколыхнулась и возмущенно взревела. Предостерегающие крики стражников потонули в общем гвалте. Судья беспомощно оглянулся на ложу, в которой сидел Муратон, и тот поощрительно махнул рукой. Нарушение древнего канона о последнем слове грозило обернуться массовыми беспорядками. Судья вернул микрофон Жаку.

– Вы освободились от тирании Тиноров, – уже спокойнее и увереннее продолжил король, – но забыли о том, что ваши предки сами передали власть в руки моих предков.

Народ на площади затаил дыхание. Они действительно слушали его и завороженно ловили каждое слово. Древний король, клоном которого являлся Жак, славился не только умением обращаться с мечом и планировать воинские операции. Его долго помнили за способность убеждать людей. К сожалению, генетические копии не сохранили этот талант. Иначе последний король Эстеи не стоял бы сейчас на эшафоте.

– Так пусть восторжествуют закон и справедливость! – провозгласил Жак, отбрасывая ставший ненужным микрофон. – Я возвращаю власть вам!

Он двумя руками вцепился в корону и с видимым усилием оторвал ее от головы. Непонятно откуда взявшаяся кровь залила его лицо.

– Я возвращаю Эстею ее многострадальному народу! – Жак швырнул серебряный обруч в толпу. – Не Муратон, а вы – хозяева планеты!

В том месте, куда упала корона, началась потасовка. Стражники, начавшие было пробиваться к эпицентру драки, ретировались на исходные позиции с расквашенными носами.

Помощник палача умело заломил руки Жака, грубо обхватил осужденного за плечи и поставил на колени перед плахой. Приговоренный король не сопротивлялся, будто потратил все силы на последние слова.

За Элькиной спиной громыхнуло два взрыва и раздался крик. Кто-то расстался с жизнью. Палец королевы замер над кнопкой запуска процесса репликации. Жак не коснулся головой контактов, и она не могла включить прибор. Судья попытался придавить голову приговоренного к плахе, но король сопротивлялся, пытаясь рассмотреть, что происходит в окне, где он видел Элеонору.

Хлопки крупнокалиберных лупперов вкоридоре заглушили чей-то боевой клич. Стены вздрогнули. Посыпалась штукатурка. Из дверей поползли щупальца вонючего дыма. Установленная на краю площади зенитка развернулась и начала прицельно бить по окнам маркизовой квартиры. Потолок и стены усеялись фонтанчиками кирпичной пыли и покрылись аккуратными черными дырочками. Элька распласталась на полу. Теперь она могла контролировать ситуацию только по индикатору репликатора.

На мгновение канонада стихла, и королева услышала невозмутимый и уверенный голос судьи:

– Канон соблюден. Приговор привести в исполнение.

В двух шагах от Элеоноры раздался душераздирающий визг. Она бросила быстрый взгляд в сторону звука и сразу же забыла про репликатор. Шальная очередь оторвала клону руку ниже локтя. Белая кость мгновенно окрасилась алым. Элька кинулась к приготовленному на заклание существу, чтобы оттащить его с линии огня. Следующий выстрел разворотил бедолаге живот. Искромсанное туловище упало на паркет. Было видно, как внутри трепещут обрезки легких. Элеонора метнулась обратно к окну, забыв про плотный обстрел. Судье всё-таки удалось уложить шею Жака на чурбак. Он крепко держал его за волосы, а помощник палача навалился на плечи. На репликаторе загорелся индикатор готовности. Можно давить на вожделенную клавишу. Элька беспомощно посмотрела на клона. Жизнь уже покинула агонизирующее тело.

Виктор не спускал глаз с дверей и весь дрожал от напряжения. Жандарм в серебристом комбинезоне появился, словно призрак, сгустившийся из воздуха. Виктор не успел нажать на курок. Противник выстрелил первым. Раненый Таторк, громко крича, покатился по полу, наматывая на себя штору.

Виктор крутанул регулятор мощности на максимум и упер толстый луч в блестящую тварь. Ткань комбинезона хорошо защищала от лазера. Враг скользнул в сторону и, совершив головокружительный кульбит, отстрелил пальцы у изваяния, за которым прятался Виктор. Виктор не стал ждать, пока эквилибрист прицелится получше. Быстро перекатившись по полу к противоположной стене коридора, он точно всадил двухсекундную очередь в блестящий шлем. Противник склонил голову, будто луч давил на него с неимоверной силой. Потом выпрямился и неторопливо поднял бластер. Виктор рванулся в свое укрытие, но вдруг понял, что не успевает. Оглушительный взрыв вышвырнул жандарма из квартиры. Вслед ему полетела вторая граната. Опытный Дифор, как всегда, оказался на высоте. Виктор добрался до вожделенной богини плодородия и укрылся за ее прочным пьедесталом. Вокруг стояла невероятная тишина. Виктор удивленно оглянулся. В дверном проеме снова маячили силуэты. Жандармы прекратили экспериментировать и пустили вперед двух солдат в тяжелых скафандрах. Солдаты ступали тихо, будто их ноги были обуты в валенки. Виктор постучал рукояткой «эстриха» по пьедесталу. Тишина. Он оглох!

Неуязвимые чудовища остановились, словно присматривались к обстановке. Потом они расступились, и в квартиру вошел человек с небольшим саквояжем в руке. На его груди красовалась яркая эмблема – меч, объятый языками пламени. «Сниму хотя бы этого», – решил Виктор, поднимая бластер. К счастью, он вовремя вспомнил, что такие эмблемы носят только врачи и, устыдившись, опустил оружие. Доктор зашел за обрывки обгоревшей занавеси и почти сразу вынес оттуда окровавленную служанку. Похоже, ее сильно посекло осколками. Хлипкий врач легко держал на вытянутых руках дородную женщину. Солдаты уважительно проводили его взглядами и снова сомкнулись плечами. Пришло время продолжить смертельную забаву.

Дифор швырнул в солдат целую горсть гранат. У дверей расцвели голубовато-красные бутоны взрывов. Враги превратились в зыбкие тени, на мгновение исчезли в дыму и возродились вновь, открыв шквальный огонь. Лазерные лучи красиво прошили воздух. Спасительная статуя плодородия покрылась сетью тонких трещин и брызнула каменной крошкой.

– Русские не сдаются! – проорал Виктор, поднимаясь во весь рост. Он не слышал своего голоса. Не ощущал боли и страха. Взрывная волна отбросила его назад. Лицевой щиток скафандра лопнул. Осколки металлизированного стекла вонзились в кожу. Мертвенные пальцы холода вцепились в беззащитные щеки.

Решив, что с ним покончено, солдаты открыли плотный огонь по позиции Дифора. Капитан вяло огрызался короткими очередями. Похоже, гранат у него не осталось, а с одним «эстрихом» против пехотинцев в тяжелых скафандрах особо не повоюешь.

Кровь залила глаза Виктора. Ничего не видя перед собой, он ввалился в комнату, где прятались Элеонора и клон. Виктор провел рукой по лицу, вырывая торчащие осколки стекла вместе с кусками кожи. Зрение частично восстановилось, и перед ним открылась прискорбная картина. Пока он отсутствовал, клон пришел в полную негодность.

Виктор бросил взгляд на Эльку. Она стояла у окна, с ужасом взирая на останки клона. Ее палец лежал на коробке репликатора. Недолго думая, Виктор отодрал контакты с мертвой головы клона и прицепил их себе на лоб. Элька оглянулась. Глаза Виктора встретились с глазами Элеоноры. Он едва заметно кивнул и зажмурился, чтобы не видеть, как его повелительница нажмет на кнопку.

Эльке захотелось заорать от унижения и обиды. Судьба опять заставляла ее менять жизнь друга на жизнь любимого. Виктор у нее один, и Жак тоже один. Других не будет никогда.

Солдаты, закованные в бронированные скафандры, вошли в комнату, а кнопка еше не была нажата. Палач взметнул тяжелый топор. Отточенное лезвие вот-вот ринется вниз, рассечет позвонки, кровеносные сосуды и спинной мозг. Истекающая кровью голова короля скатится на доски эшафота и еще минут десять будет жить, испытывая безумные страдания. Тот Жак так и не узнает о том, что его спасли. Если, конечно, Элеонора нажмет сейчас проклятую кнопку.

Виктор что-то кричал и махал руками. Солдат, могучий и невозмутимый, как танк прижал к его затылку дымящийся ствол луппера. Элькины ноги подкосились. Королева осела на пол. Тяжеловесная фигура в неуклюжем скафандре застыла над ее бесчувственным телом.

Операция успешно завершилась, и солдат вызвал по радио свору бездельников, которые всегда приходят на поле боя, когда вся работа уже сделана. Следователи и коронеры, начальство всех сортов начали прибывать на место происшествия с непривычной оперативностью. Похоже, все они присутствовали на казни, и им не пришлось слишком долго добираться сюда из своих уютных кабинетов. Штатный врач жандармерии сразу начал оказывать помощь пострадавшему мутанту. Он поливал жиром обмороженное лицо Виктора и растирал его уши специальной щеткой. Тот только мотал головой и мычал. Двое санитаров положили на носилки бывшую королеву. Элеонора застонала, только когда ее проносили мимо спальни маркиза, где на полу лежал обугленный скелет. По иронии судьбы на черных костях уцелел ошметок плоти с лоскутом ткани. Слегка обгоревшая капитанская нашивка и значок пилота высшего класса облегчали опознание останков. На Эстее был только один пилот высшего класса. Его звали Дифор.