19

— Ты опять лгала мне, Нелли, — с возмущением произнес Деймон, чуть не ударившись головой о нижнюю балку в прачечном домике миссис Робардс, куда они вошли.

Он сделал короткую паузу, чтобы вытащить рыбную голову из кармана своего сюртука. Нелли с беспокойством увидела кровавый след, пересекающий его бровь, и вздувшуюся посиневшую нижнюю губу.

— Я ведь просил, чтобы между нами больше не было лжи, — напомнил ей Деймон. — А ты продолжала врать, как ни в чем не бывало.

— Нет, я не врала, — подняв голову, заявила Нелли. Она была слишком горда, чтобы позволить ему называть себя лгуньей, когда она сама себя таковой не считала. — Во всяком случае, это нельзя назвать ложью в прямом смысле. Ты спросил, действительно ли папа украл деньги на поездку в Европу, и я ответила: да. Но чтобы получить эти деньги, он украл картину.

— Ты просто пытаешься выкрутиться и сама это понимаешь. Кроме того, ты не сказала мне, чего хочет от тебя Чарльз.

— Снимайте всю одежду, мистер Дюранд, — прервала их объяснения миссис Робардс.

Она стояла около медного бака, полного горячей воды. Хозяйка приняла их к себе в дом с распростертыми объятиями. Судя по всему, она не видела особой вины в том, что взяла деньги у Раффина.

— Меня не интересует, кто кому врал. Я только чую, что аромат от вас идет до самых небес, сэр, и хочу избавить свою прачечную от этой вони. Чем быстрей, тем лучше.

Реджис хмыкнул, улыбнулся, поднял еще одно ведро горячей воды и вылил ее в бак.

Деймон с сердитым упреком посмотрел на Нелли и стал расстегивать пояс. Она решила, что сейчас не время спорить с ним.

— Прими-ка лучше ванну, — посоветовала она.

Отойдя от печки, где помогала Реджису греть воду, Нелли нырнула под бельевую веревку и пошла к двери.

— Не смей никуда уходить. Ничего еще не выяснено и не решено.

Она остановилась, не поворачиваясь к нему:

— Довольно сложно находить убедительные аргументы в споре с голым мужчиной. Что прикажешь мне делать?

— Я все устрою, — предложила миссис Робардс.

Она достала из шкафа простыню и, перекинув ее через веревку, висевшую поперек комнаты, отделила тем самым Нелли от Деймона и бака с водой. — Вот так. Думаю, теперь вам обоим будет легче и проще находить доводы.

— Согласен, — сказал Деймон, и Нелли услышала бряцание металлической пряжки его ремня.

— Когда разденетесь, передайте свои грязные вещи мне, — попросила миссис Робардс. — Я буду стоять спиной к вам.

Деймона вроде бы вовсе не смущало то, что он раздевается рядом с миссис Робардс, которая стала для них совершенно своим человеком. Поверх висящей простыни она начала передавать Нелли все его вещи по очереди: сюртук, жилет, рубашку, брюки.

— Сожгите все это, — приказала она.

— А их нельзя просто выстирать? — спросил Деймон.

— Их уже не спасешь, мистер Дюранд, — заявила хозяйка. — Я пошлю Реджиса в ваш отель за чистыми вещами.

Осторожно, чтобы мерзкий запах не пропитал ее ночную сорочку, Нелли стала класть вонючую одежду в печку. Позади нее послышался плеск — это Деймон опустился в бак с мыльной горячей водой.

— О господи, как же хорошо! — воскликнул он. — А знаешь, Нелли, совсем не обязательно было выливать на нас рыбные помои. Еще пара минут, и я одолел бы Чарльза.

Там, на набережной, Нелли так не показалось, но она сочла за благо умолчать об этом.

— Приношу извинения за все доставленные неприятности, — с некоторым сарказмом произнесла она, обиженная его замечанием. Повернувшись, она увидела, что миссис Робардс держит в руке перекинутые через простыню сапоги с бахромой.

— Сожгите и это, дорогая, — прошептала она. Нелли уставилась на индейские сапоги, которые Деймон носил с такой гордостью и упрямой независимостью, даже появился в них на пикнике в Лорелсе. Она коснулась пальцем, увы, сильно пахнущей бахромы, которая бросала вызов хорошему вкусу и дорогим вещам плантаторов. Предложение сжечь сапоги было более чем соблазнительным. Нелли схватила их.

— Нет, только не мои техасские сапоги! — Вода стала с шумом расплескиваться, и, взглянув на секунду поверх простыни, Нелли увидела, как Деймон поднимается из бака — разгневанный Нептун, выходящий из штормовых волн моря.

Она распахнула дверцу печки и сунула сапоги в пылающий огонь.

— Ваши сапоги пахнут невыносимо, мистер Дюранд, — заявила миссис Робардс, никак не реагируя на протест голого Деймона. — В Новом Орлеане полно великолепных сапожников. Я уверена, завтра любой из них будет рад обуть вас наилучшим образом.

Деймон выругался сквозь зубы и, судя по новым всплескам, опять опустился в воду.

— А теперь я могу принести стакан кларета, чтобы вам было приятно сохнуть после мытья. — Хозяйка сказала это так, будто для нее было обычным делом угощать мужчин в прачечной. — Мой покойный муж, приняв горячую ванну, очень любил пропустить стаканчик.

Деймон молчал. Нелли понимала, что он переживает потерю своих сапог, но ее это мало трогало. Может, он скорее забудет о ее вине, коль скоро у него есть теперь о чем погоревать.

— Никакого кларета, — произнес он, наконец, вернее прорычал. — Разумеется, сигар у вас не найдется?

— Славу богу, нет! Я похоронила их вместе с моим дорогим мужем. Единственное, что воняет хуже их, так это тухлые рыбьи головы.

Нелли посмотрела поверх простыни на Деймона. Он наклонился к воде, бормоча что-то о сумасшедших женщинах, сожженных сапогах и о том, какой это грех хоронить хорошие сигары.

Заметив, что Нелли смотрит на него, он повернулся к ней:

— Я никогда не прощу тебе уничтожение моих сапог.

— Но их уже нельзя было спасти. Честное слово.

Деймон недоверчиво хмыкнул в ответ. Его, судя по всему, уже больше занимала другая проблема.

— Можешь ты, по крайней мере, договориться с миссис Робардс, чтобы она предоставила мне комнату на эту ночь?

Благочестивая миссис Робардс всплеснула руками.

— У меня респектабельный дом, мистер Дюранд.

— Я знаю, — сказал Деймон. — Ну а если мистер Раффин вдруг опять явится сюда ночью? Не говоря уж о том, что мне не в чем возвращаться к себе: ведь вы сожгли все мои вещи, в том числе сапоги. И, по-моему, уже слишком поздно посылать Реджиса в мой отель. Как вы считаете?

— Ну, что ж, можете переночевать здесь, в комнате над прачечной. Мне кажется, там есть все необходимое.

— Спасибо вам, миссис Робардс, — поблагодарил Деймон и одарил хозяйку своей обаятельной улыбкой.

«У него хватает шарма на каждую встретившуюся ему женщину, — подумала Нелли. — Кроме меня».

Миссис Робардс жеманно улыбнулась в ответ.

— Ну, ладно. У вас с Корнелией есть, о чем поговорить.

Вместе с Реджисом она покинула прачечную, плотно прикрыв за собою дверь. Нелли бросилась к стулу, на который повесила свою накидку.

— Что ж, мне, пожалуй, тоже лучше уйти.

— Ты никуда не уйдешь, пока мы не поговорим, — произнес Деймон не допускающим возражения тоном. — То, что рассказал Раффин, показалось мне очень интересным и многое поставило на свои места.

— Я этого и боялась. — Прачечная вдруг показалась Нелли душной и тесной. Она открыла окно и ставни, но легкий ветерок не очень освежил ее.

— Все же скажи мне, почему ты выбрала именно Роузвуд? — потребовал ответа Деймон.

— Потому что в Роузвуде находится легендарная коллекция, — спокойно ответила Нелли. Она заставила себя рассказать ему то, чему, она знала, он все равно не поверит.

— Я хотела увидеть коллекцию, которую собрал твой дед. Ну и, конечно, мне нужна была работа, чтобы расплатиться с долгом по решению суда. Твои тетушки известны как милые чудаковатые отшельницы, предпочитающие уединение, поэтому я знала, что буду у них в большей безопасности.

— Выходит, ты хотела укрыться в Роузвуде, — заметил Деймон. Он помолчал немного, а потом добавил: — Но из Роузвуда, Нелли, пропали кое-какие вещи. Дуэльные пистолеты, украшения, ваза.

— Я их не брала, клянусь. Ты видел мой багаж. Я взяла только то, что привезла с собой. Даже ни одного нового платья не взяла, потому что не смогла заплатить за них.

Деймон молчал. А она продолжала:

— Теперь ты видишь, почему я не хотела, чтобы ты знал всю правду. Слишком легко представить меня преступницей.

— Скажи, это ты сделала копию картины, украденной в доме Раффина?

— Чарльз намеренно подводил тебя именно к этой мысли. Ты играешь ему на руку.

— Но все-таки, ты сделала копию?

— Нет, я не имею никакого отношения к подделке, которую нашли в доме Раффинов, — убеждала его Нелли, немного повысив голос. — Я вообще никогда не пишу маслом. И не знаю, где папа достал копию.

Он мне никогда ничего не говорил об этом. И мы вовсе не работали с ним, как пара мошенников, добиваясь доверия богатых людей. Почему ты предпочитаешь верить ему, а не мне?

Нелли услышала, как Деймон вылезает из бака.

— Полотенца на столе, — сказала она, схватив свою накидку. — Я отправляюсь спать. — И Нелли взялась за ручку двери.

— Никуда ты не отправишься. — Рука Деймона обхватила ее сзади. Мокрый, жаркий, почти обнаженный — только полотенце прикрывало его бедра, — он склонился к ней. Близость его могучего тела вызвала в ней бурный отклик.

— Раффин в самом деле может вернуться, это не пустые слова. Я вполне допускаю такую возможность, поэтому сегодня ночью не могу позволить, чтобы ты исчезла из поля моего зрения.

— Но миссис Робардс…

— Я думаю, миссис Робардс прекрасно все понимает. — Деймон отвел Нелли подальше от двери. — Мы проведем ночь в комнате наверху. Никто, кроме самой хозяйки и Реджиса, не будет знать, что мы там.

— Ты действительно опасаешься Чарльза? Или просто хочешь быть уверенным, что я не сбегу?

— Пожалуй, и то и другое, — признался Деймон.

Его недоверие снова вызвало у нее вспышку злости.

— Завтра ты вернешься со мной в Роузвуд, — продолжал он. — Хотя бы для того, чтобы осчастливить тетю Изетту. И останешься там, пока мы не выясним, куда подевались пропавшие вещи. И кстати, заплатишь мне за сапоги.

— Я оплачу и сапоги, и платья, и долг Чарльзу, — Нелли была еще слишком обиженная и злая, чтобы позволить ему уйти от главной темы разговора. — Но ведь ты сказал тогда, что веришь в меня. Сказал, что знаешь все, что тебе нужно знать.

— Но это было до того, как я услышал версию Раффина и мог сравнить ее с твоей.

— Нет, это было до того, как ты вообще узнал обо всей этой истории, — поправила его Нелли. Злость взяла в ней верх, и она сорвала ее на Деймоне. — Это было тогда, когда ты судил обо мне по собственным впечатлениям. Ты увидел, что я полюбила Роузвуд, полюбила твоих тетушек и никогда не причиню им зла. Ты в это поверил, Деймон. Ты поверил в меня.

— И я все еще хочу в тебя верить, — тихим, мягким тоном произнес Деймон. — Но это дается мне нелегко. Всякий раз, когда я прошу сказать правду, ты мне лжешь.

— Но правда всякий раз выходит мне боком. — Нелли нарочно отвернулась от него. Ей хотелось, чтобы между ними возникла холодная стена — стена, которая отгородит ее от Деймона, заглушит ее чувства к нему, защитит ее сердце и убьет в ней желание. Но стена не возникла. Деймон стоял так близко, что жар его обнаженного тела передавался ей. Она жаждала, чтобы он прикоснулся к ней, жаждала почувствовать силу его рук на своих плечах. Хотя понимала, что это не принесет избавления от разделяющей их лжи.

— Ведь, если бы я сказала правду об отце, о том, как он украл ценную картину у Раффинов, ты бы решил, что я приехала в Роузвуд, чтобы сделать то же самое.

Деймон продолжал молчать. Он не делал попыток отодвинуться. А Нелли не осмеливалась взглянуть на него, боясь выдать свое страстное желание оказаться в его объятиях.

— Теперь ты знаешь, почему я скрывала от тебя правду, — сказала Нелли, пряча свои дрожащие пальцы под накидкой.

— Я знаю, чего ты добиваешься, — наклонившись над ней, прошептал Деймон, и эти слова положили конец обсуждению. Его дыхание щекотало ей шею. — Не хочу больше вести разговор в прачечной.

Он взял ее за руку крепкой хваткой, слишком сильной, чтобы можно было сопротивляться. Однако если Чарльза Нелли смертельно боялась, то сейчас она даже мысли не допускала, что Деймон может причинить ей боль. Он взял со стола свечу и, держа Нелли за руку, повел ее к лестнице наверх. Его босые ноги бесшумно ступали по лестнице. Она следовала за ним в полной растерянности.

— Не понимаю, почему разговор наверху может что-то изменить?

— Там будет безопаснее, и никто нас не подслушает.

Нелли показалось, что она догадывается о его намерениях, но она все-таки решила уточнить:

— Так что же ты хочешь от меня?

— Правды, Нелли, — ответил он, не оборачиваясь и не отпуская ее руку. — И это все, что я когда-либо у тебя просил.

Он ввел ее в комнату, закрыл дверь и повернул ключ в замке.

— Ты запер дверь, чтобы Чарльз не мог войти или чтобы я не могла выйти? — спросила Нелли, не скрывая горечи.

— Я хочу запереться от всего мира, — произнес Деймон и повернулся к ней.

Не в силах больше терпеть, Деймон заключил Нелли в свои объятия. Он хотел этого с первой же минуты их встречи на набережной.

К его радости, она сопротивлялась лишь одно мгновение — от неожиданности, решил он. А потом сама прильнула к нему, подняв голову и подставив губы, влажные и манящие. Он крепко поцеловал ее, а она ответила ему с таким же страстным желанием и готовностью, как это было в винном погребе.

Закинув руки ему на шею, Нелли прижалась к нему всем телом, а ее язык дразнил его, соблазняя на большее с такой уверенностью, какой не было во время первой их встречи. Деймон застонал от удовольствия, и руки его заскользили вниз и вверх по сладостным изгибам ее тела. Когда он отпустил ее, они оба глубоко вздохнули, набирая воздуха в легкие. Деймон приподнял пальцем ее подбородок и заглянул ей в лицо.

— Ну, в последний раз, любимая, скажи, есть ли что-либо еще, что мне нужно знать? Ты все мне рассказала?

— Все. — Нелли посмотрела ему прямо в глаза и кивнула. — Теперь ты знаешь эту историю от начала до конца. Клянусь, я рассказала все.

Деймон не мог сдержать вздоха облегчения. Он снова крепко обнял ее. И неожиданно увидел синяк у нее на скуле. Проведя по нему пальцем, он нахмурился.

— Проклятый Раффин! Как он мог поднять руку на женщину?

В голове у него возникли мрачные подозрения. Кулаки Деймона невольно сжались.

— Что еще, Нелли? Что еще этот негодяй позволял себе?

— Он был очень груб, Деймон. Влепил пощечину, связал руки, угрожал, но больше ничего такого не сделал, — ответила Нелли. Она уткнулась ему в грудь, пряча лицо. — Честное слово, больше ничего. И я хочу поскорее забыть о Чарльзе.

Деймону хотелось задушить мерзавца. Он с бесконечной нежностью поцеловал Нелли.

— Мы сейчас сделаем все, чтобы поскорее забыть о нем.

Лаская ее теплое тело, он понял, что забыть о Раффине будет совсем нетрудно. Обхватив Нелли за бедра, он впился страстным поцелуем в ее губы. Нелли тесно прижалась к нему, сомкнула в кольце объятий руки, но неожиданная резкая боль в ребрах заставила Деймона застонать. Нелли отстранилась и с тревогой заглянула ему в лицо.

— Тебе досталось в драке. Может, сейчас не время для нас…

— Самое время, — тут же перебил ее Деймон, отмахиваясь от этой нелепой мысли. — Поверь мне, радость моя, сейчас самое время. И ничего не должно стоять между нами. Никакой лжи.

— Никакой лжи, — согласилась она.

— Никаких нижних юбок или кальсон. Никаких ночных рубашек.

— Никаких ночных рубашек? — широко открыв глаза, спросила Нелли. — Ничего?

— Ни одного лоскутка ткани, — заявил Деймон. — Только правда.

— Ни даже полотенца? — Улыбка коварной соблазнительницы играла на ее губах.

Деймон засмеялся и сбросил полотенце на пол. А сам занялся ее юбками, стремясь поскорее освободить любимую от одежды. Когда он начал снимать через голову сорочку, тонкая ткань зацепилась за что-то и затрещала.

— Это мешает гребень, — объяснила Нелли и вытащила его из волос.

Наконец сорочка отцепилась, и он сбросил ее на пол.

— Вот и отделались, — произнес Деймон и подхватил ее на руки. Он отнес ее к узкой кровати и опустился на нее, посадив Нелли на колени. Деймон стал ласкать мочку маленького розового ушка, которая была так близка, что сама напрашивалась на поцелуй. Нелли тут же подставила свою шею, и он с удовольствием касался губами нежной кожи. Нелли вся трепетала от его поцелуев.

— На этот раз, любимая, не будем спешить — у нас вся ночь впереди. — Он отвел с ее лица густые темные локоны, наслаждаясь шелковистостью ее длинных волос, которые скользили у него между пальцами.

Жар, исходящий от их обнаженных тел, начал сводить его с ума. Деймон принялся ласкать ее грудь, обводил языком соски, наблюдая за лицом Нелли. Она, закрыв глаза, с наслаждением принимала его ласки.

— Да, да… — наконец прошептала она.

Деймон откинулся на спину и опустил ее на себя. Ее тело, шелковистое и горячее, прижалось к нему. У Деймона вырвался стон наслаждения. Он посмотрел ей в лицо. В мягком свете свечи ее кожа казалась золотистой, такие же золотистые блики играли на ее длинных распущенных волосах. Лежа на спине, Деймон гладил бедра Нелли.

— Двигайся, прелесть моя, — прошептал он.

Она послушалась. Деймон обнял ее за талию, помогая найти наилучший ритм, который устраивал бы их обоих. Ему хотелось как можно скорее достигнуть финала, но он сдерживал себя. Деймон хотел доставить максимальное удовольствие своей партнерше.

«Мужчина, который умрет от такой пытки, умрет счастливым», — подумал он. Когда на нее накатилась первая волна наслаждения, Деймон крепче сжал ее талию и глубже вошел в нее. Апогей испытанного ею блаженства стал и для него блаженным мигом облегчения, невольно вызвавшим гортанный крик.

Нелли в изнеможении опустилась ему на грудь, ее радостные вздохи приятно щекотали волосы на его груди. Он обнял ее обеими руками, преисполненный нежности и благодарности.

— Теперь ты знаешь все, — шепнула она ему в грудь.

Деймон насторожился.

— Что все?

— А то, что, когда я с тобой, я становлюсь распутницей.

Деймон расхохотался и поцеловал ее в макушку.

— Я рад, что ты сохранила для меня это свое открытие.

Они улеглись рядом в узкой кровати, тесно прижавшись друг к другу, и сразу же уснули.

Деймон проснулся оттого, что Нелли гладила его по груди, играя пальцами с завитками волос. Она явно соблазняла его.

— Ты прав: без одежды гораздо лучше. — Кончиками пальцев она провела по его бровям, а когда дотронулась до распухшей губы, он поморщился. — Тебе было больно, когда мы целовались?

— Совсем не больно, — соврал он. — Слушай, Нелли, пообещай мне одну вещь.

— Что угодно.

— Ты никогда больше не будешь мне врать. Даже в мелочах.

— Обещаю. — Нелли закрыла ему рот поцелуем.

Летняя жара давно требовала грозы, и вот за окном блеснула молния, и новый влажный порыв ветра принес с собой запах дождя. Свеча погасла, догорев, а луны давно уже не было видно. Дырявая москитная сетка заколыхалась над ними. Собиралась гроза. Снова блеснула молния, осветив обнаженное тело Нелли. Деймон обрушил на ее лицо град поцелуев, а его рука тем временем, лаская ее тело, спускалась все ниже.

Нелли широко раздвинула ноги и затаила дыхание, когда его пальцы проникли внутрь. Деймон понял, что нашел тайник, то чувствительное место, которое искал, и стал ласкать его. Она растаяла в его объятиях, откровенно предлагая себя, и это было не приглашение, а полная капитуляция.

— Тебе хорошо? — спросил он. — Скажи.

Ответом был лишь стон сладострастия. Деймон вошел в нее, сдерживая желание несколькими резкими движениями достигнуть долгожданного освобождения. Поэтому движения его были медленными, возбуждающе легкими, он побуждал ее раствориться в нем, слиться в единое целое. То был плотский чувственный танец. Она послушно следовала за ним. Наконец Нелли затрепетала и вскрикнула. Деймон перестал сдерживаться и дал волю давно сдерживаемому желанию.

Он расслабился, продолжая держать Нелли в своих объятиях, и удивился тому, насколько хорошо ему на этой старой узкой кровати рядом с любимой женщиной. Он осторожно положил руку на живот Нелли.

— Нелли!

— Что? — Она уже погрузилась в сладостную дрему.

— Мы ведь уже были вместе, — начал Деймон, еще не зная, как она отнесется к его словам. — Может, ты уже носишь ребенка?

— Нет, не беспокойся. — Она завозилась, пристраиваясь поудобнее у него под боком. Глаза при этом так и не открыла.

— Ты уверена?

— Совершенно уверена, — пробормотала она, снова впадая в сон.

«До сегодняшней ночи», — чуть не произнес вслух Деймон, но удержался. Однако мысль о том, что Нелли, возможно, носит его ребенка, не выходила у него из головы. Он представил себе синеглазых сыновей и дочек с темными кудрями, как у Нелли, танцующих вокруг рождественской елки в Роузвуде, для него и отцовство, а также брак и семья предстали в новом заманчивом свете.

Деймон никогда не думал о том, каково это — быть отцом. Он почти не помнил собственного отца, а его дед отказался жить с ним под одной крышей. Он не очень-то и понимал, что это значит — хороший отец. Но одно Деймон знал точно: если он когда-нибудь станет им, то никогда не повернется спиной к своим детям. Никогда.

Деймон тоже задремал, но уснуть так и не смог. Тело было полностью удовлетворено, а сердце все еще испытывало тревогу. И хотя он не мог осуждать Нелли за сокрытие постыдных фактов, он хотел быть абсолютно уверенным, что знает всю правду. Он хотел знать, кто крал ценные вещи из Роузвуда.

Деймон осторожно дотронулся до синяка на лице Нелли. Она вздохнула и положила руку ему на талию.

В каком бы подозрительном деле она ни была замешана, он все поймет и все простит, только если она будет правдива с ним. И если она вернется с ним в Роузвуд.

Нелли медленно просыпалась после долгого крепкого сна — в этот раз без всяких сновидений. Ей не очень-то хотелось двигаться, хотя она поняла, что Деймона уже нет рядом. Она услышала приглушенные голоса, звук тихо закрывающейся двери. До ее слуха дошел шелест бумаги, а затем чьи-то тяжелые шаги. Слегка встревоженная, она перевернулась на другой бок и обнаружила у кровати Деймона, разглядывающего ее сквозь москитную сетку. Он был полностью одет — в белоснежную рубашку с галстуком, синий сюртук и серые брюки.

— Просыпайся, соня, — с несколько неуверенной улыбкой произнес он.

Нелли тут же вспомнила все, что произошло ночью в этой постели. Воспоминание возбудило ее, и она улыбнулась Деймону, невольно задавшись вопросом: а как ведут себя любовники на следующее утро?

Деймон поставил ногу на край кровати, чтобы она могла оценить его новый сапог.

— Что скажешь?

Нелли заморгала, поднялась с подушки и стала разглядывать блестящие черные ботфорты, которые ловко сидели на его сильных ногах.

— Красивые сапоги. А тебе самому они нравятся?

— Старые нравились мне больше, — ответил Деймон.

— Нет, эти выглядят очень… изящно. — Нелли не могла удержаться от широкой улыбки. Как бы элегантно ни смотрелся Деймон в этих сапогах, она не могла себе представить, что он долго проносит эти модные ботфорты.

— Но это еще не все, дорогая, — сказал Деймон и взял со стола сверток, — тут есть кое-что и для тебя. — Он развязал бечевку и развернул пакет. — Это новая сорочка взамен той, что мы вчера разорвали.

— Откуда? Надеюсь, ты не посылал за ней миссис Робардс? Это было бы не слишком удобно.

— Конечно, нет. Никуда не посылал я миссис Робардс. Эта милая леди одолжила мне кое-какую одежду из гардероба своего покойного мужа, поэтому я сам смог выйти на улицу за покупками. Это я купил в магазине рядом с отелем. Шелк напомнил мне о твоей коже.

Щеки Нелли запылали. Она смутно помнила, что Деймон разбудил ее среди ночи, и они снова предались любви.

Отбросив в сторону упаковку, Деймон раздвинул москитную сетку и сел на край постели, держа в руках отделанную кружевом ночную сорочку цвета слоновой кости.

— Твои сладкие, чувственные бедра должны быть облечены в самый лучший шелк.

— Ты меня смущаешь, — запротестовала Нелли не совсем искренне, так как сорочка очень ей понравилась.

— Смущаться уже поздно, — сказал Деймон и, чмокнув ее в губы, поднялся с кровати. — Как бы там ни было, тебе нужна новая сорочка.