7

Они пришли на рассвете на шестые сутки. Солнце еще не полностью вылезло из воды и было красным и сплюснутым, когда судно, буксируемое двумя шлюпками между короткими молами из наваленных камней, вползло во внутреннюю гавань. На концах молов стояли неуклюжие башни древней циклопической кладки. А на верху башен – какие-то камнеметные орудия. И на одной из них – древко с неразборчивым флагом. Дальше, за внутренней гаванью, охваченной как ладонями расширявшимися после входа молами, к стенкам которой жались угловатые неповоротливые суда, начинался город из белого ракушечника с красными черепичными крышами. И окружала город кирпичная стена, широкая и старая, по верху которой между зубцов пробивались веселые деревца, а по окружности, на полет стрелы, стену прерывали грузные четырехугольные башни.

Город был невелик и просматривался весь.

У причала капитан получил вторую половину обещанной суммы, и путники сошли на берег. Брат Грез – он теперь безропотно исполнял поручения Сида – был послан сторговать лошадей, начальник экспедиции оценил его сметливость в житейских делах, А немногословный Нави, никого не тревожа, проверил, куда ходил этот монах. И, возвращаясь, встретил слоняющегося по городу сонного Миса.

Когда солнце начало припекать, брат Грез, Нави и загребающий ленивыми лапами дорожную пыль брат Мис возвратились с лошадьми и пароконной телегой, своей топорной добротностью и оковкой колес напоминающей лафет допотопного орудия. Но и до подобных лафетов здесь было еще далеко! Однако комендант Без остался доволен этим приобретением. Он тут же соорудил на этом основании из палатки и невесть откуда взявшихся дуг полукруглый верх, собрав вокруг этого сооружения толпу любопытных. Здешний народ не знал ни степных просторов, где только небо да крыша кибитки укрывают кочевника, ни боевого строя сомкнутых в круг кибиток – надежной крепости против конного противника.

Дневки не было. И по древней дороге, вымощенной широким камнем еще при Первой Империи, они выехали из низких ворот приморского городка. Древние инженеры дело знали: за тысячу лет ни копыта коней, ни тяжкие колеса повозок, не говоря уже о деревянных и кожаных подошвах и голых пятках, не поколебали каменного панциря широкой дороги. Люди настолько привыкли к ней, что она казалась такой же вечной и естественной, как горы, синеющие вдали под прошедшим половину пути солнцем, как виноградники, узкими темно-зелеными полосами рассекающие всхолмленную долину слева и справа.

Редкие села белели у подножий зеленых холмов, поросших фруктовыми деревьями – в глянцевой листве густо желтели плоды. А звонкие речки, бегущие с гор, врывались в каменные тоннели под Великой дорогой – их тоже сработали отменные старые мастера.

Глядя на это, Зер прищелкнул языком от восхищения.

– Есть чему поразиться, Измаил Алексеевич, – поддержат его Сид – они ехали верхом далеко впереди отряда.

– Но об одном забыли эти удивительные умельцы, взгляните-ка – все прямо и прямо, как стрела, не петляя по склонам. Они не учли, что можно выиграть в силе, проиграв в расстоянии.

– Так-то оно так, дорогой Зер, – перешел на принятый здесь стиль Сид, – и все-таки какая сила человеческой мысли! Без машин, только руками да неторопливой силой волов, прорезать такими сооружениями из конца в конец всю страну!

– Да и строили быстро, Исидор Сергеевич – вам-то приходилось это «видеть в ваше первое посещение Благословенной земли, – вновь перешел на земной лексикон академик.

– Видел, – задумчиво похлопывая темно-рыжую шею косящего в сторону коня, ответил Сид, – а главное – видел, для чего это делалось.

– Понимаю, для того же, для чего строились автострады в тридцатых годах в одном недалеком от нас весьма высокоразвитом государстве. Но инженеры-то не виноваты, они не политики.

– Помните? Покончив с автострадами, многие из них принялись за строительство лагерных крематориев. Потом они говорили: их интересовала не политика, а чисто инженерные решения…

Так и ехали они, мирно беседуя. Следом скрипела и постукивала неторопливая телега, на которой брат Мис был кучером, а Мер и Грез – пассажирами. Нави и Геф ехали за фургоном, так любитель вестернов Сид окрестил телегу, и замыкал это построение Без, внимательно посматривавший не только по сторонам, но и назад. На всякий случай у его седла висел готовый к делу арбалет – Без не забыл рассказа о дорожных опасностях. Особенно он настораживался, когда в стороне от дороги показывался окруженный зацветшими рвами какой-нибудь замок с башней-толстушкой и подъемным мостом.

Отъехав от города, Без предложил Силу вооружить отряд и не встретил с его стороны возражения. Более того, тот сам приказал достать шлемы и облачиться в кольчуги. Вот за чем лазили в колодец Геф, Без и Зер! Ныне, опоясанные мечами, со щитами и копьями, они могли не слишком опасаться разбойников, предпочитающих добычу полегче.

8

Этот город был древней столицей Первой Империи, ныне – столицей небольшого государства, но резиденцией наместника Иса на земле и правителя этого государства в одном лице.

Несмотря на воинственный вид наших путников, через городские ворота их пропустили беспрепятственно, едва брат Грез, спрыгнув с колымаги, подбежал к хранителю врат.

– Что ты ему такое сказал, что нас пропустили без мзды? – удивился Сид.

– Что мы смиренные паломники, хотим припасть к стопам наместника.

Сид оглядел свою благочестивую компанию – в кольчугах, прикрытых белыми плащами для защиты от солнца, при мечах и копьях, они больше напоминали разбойников, нежели богомольцев. Впрочем… они же еще и купцы! Словом, ворота раскрылись, и колеса их замечательной телеги бойко покатились по бревенчатому настилу моста через ров.

«Должно быть, не только у разбойников здесь такой вид», – подумал Сид, въезжая под прохладные своды ворот, похожие на туннель, – так широка была древняя стена!

Брат Грез знал все – им не пришлось долго искать пристанища. Он уверенно вел маленький караван по узким мощеным улицам, заросшим широколиственными деревьями, в кронах которых прятались вторые этажи домов, словно балконы, выступающие над первыми этажами. Потом улицы стали шире – здесь свободно разъезжались две повозки. И даже оставалось место для пешехода. Впрочем, здесь, на окраине, а брат Грез уверенно вел их именно на окраину, повозки и пешеходы встречались очень редко.

– Здесь, – объявил Грез, стукнув посохом в прочную дверь рядом с массивными дубовыми воротами. В двери открылось окошечко, через которое некто, оставшийся в тени, внимательно осмотрел пришельцев. Потом загремел засов, и через распахнувшиеся ворота путники из пыльного зноя въехали в зеленый рай двора.

– Договорился на две комнаты. Лошадей поставим во дворе под навесом, – бодро доложил Грез.

Хозяин молча взял деньги, безмолвно провел постояльцев в комнаты и неслышно удалился.

– Дом принадлежит святому храму, – видя удивление Сида и его спутников, пояснил Грез, – они оказывают гостеприимство и мирянам, когда те звенят серебром. И меня здесь знают.

«Ты, брат, здесь кое-что значишь», – отметил про себя Сид.

Грез, проявив бурную инициативу при размещении, нетерпеливо поел, но не отвалился, как обычно, в тенек, а стал бродить по двору, словно маялся животом. Наконец сказал Сиду, что нужно поинтересоваться дальнейшей дорогой, и выскользнул за ворота. Вскоре вышел прогуляться и Нави. А брат Мис, поклевав носом в сетчатой тени виноградника, поплелся, загребая пыль косыми лапами, проведать здешний базар.

– Не прогуляться ли и нам для уяснения торговой конъюнктуры, мы же все-таки купцы, – кивнул на выход Зер.

– Попозже, подождем возвращения Нави, – выплюнул травинку Сид.

Быстроногий Нави возвратился в самое полуденное пекло. Пожалуй, никто не обратил внимания на его возвращение – брат Мис снова дремал в тени, напившись базарного вина, а хозяин утратил всякий интерес к своим постояльцам. Полчаса спустя возвратился и Грез.

Нави прилег на подстилку рядом с Зером, Гефом и Сидом. Мер и Без занимались хозяйством.

– Я прошел за Грезом до дома у главного храма, – негромко начал Нави.

– Откуда известно, что главного? – так же негромко, не открывая глаз и не повернув головы, поинтересовался Сид.

– По богомольцам. Здесь толпа со всего света – узреть, припасть к ногам, получить отпущение. Рядом – дом наместника Иса на земле.

– Продолжай.

– Греза пропустили к наместнику.

– Дом охраняется?

– Да. У входа два воина в кованых панцирях. На белых плащах знак древнего меча красного цвета. Грез что-то сказал, и его пропустили.

– Сам с ними не говорил?

– Это могло привлечь внимание.

– Правильно. Брат Грез! – вдруг громко позвал Сид странника. – Когда ты отдохнешь, не пройтись ли нам с тобой и Зером по городу?

– С величайшим удовольствием, достойный Сид, – мгновенно откликнулся очнувшийся от дремы странник, – дорогу я уже узнал, знал-то я ее и раньше, да хотелось убедиться, спокойно ли ныне.

– И как?

– Стало тише, стражи святого престола поубавили число грабителей, так что купцы должны возносить благодарственные молитвы господу.

– А что слышно о тканях, которые мы везем?

– Нет смысла их продавать здесь. На Севере они втрое дороже.

9

—Интересная закономерность, – пощипал бородку Зер, когда, возвратившись из экспедиции по городу, он и Сид вновь прилегли в тени в дальнем углу двора, – чем ближе к Северу, к границам этой пресловутой Империи, тем больше меняется речь Греза.

– Ты о том, что теперь он лепит целые фразы на своем языке?

– Это-то хорошо, я сам просил его поучить нас своему говору. Я, дорогой мой Сид, говорю о тоне, лексиконе, не очень-то характерном для смиренного инока.

– Ну! Он же знает по крайней мере три языка!

– Так-то оно так… Похоже, он устал носить маску смирения, у него прорывается совсем иная манера себя держать, какое-то чувство своей значительности.

– Но Мис…

– Что Мис! Этот каким был, таким остался… Был такой потрясающий фильм в моем детстве.

– Послушай-ка, Измаил Алексеевич, получается, ты считаешь, что мы лезем в западню?

– Не исключено.

– Не повернуть ли?

– Поздно, уважаемый Сид. Ведь если понадобится, нас в любой момент можно взять. Особенно если выкажем страх. Да и для дела идем – дополнительная точка может дать совершенно неожиданные эффекты. А первый учуял неладное Нави – вот тебе и простой как меч!

– И еще, Измаил Алексеевич, предупредим всех. Но Безу нужно запретить проявлять излишнее рвение, у него не заржавеет!

Небо не обещало дождя. И путники улеглись под деревьями на походные кошмы. А Без, любивший хороший обзор, взял под голову седло и лег, упираясь головой в противоположный воротам угол забора. Перед этим он что-то вынул из-за пазухи и сунул под свою импровизированную подушку.

Ничто не тревожило путников. Лишь тихий брат Мис долго бродил по двору – его пучило после обильной трапезы – и скрывался в нужном чулане.

Наутро Сид с Зером и Грезом снова пошли в город, прячась от солнца в тени деревьев. Сначала – вверх, потом – вниз: эта часть города была холмистой. Они вышли к реке, через которую был перекинут каменный мост – главная часть города была на другой стороне. Там, в середине большой мощенной крупным плоским камнем площади, поднимался храм. Он, как разведенными руками, двумя протянутыми по дуге колоннадами, по четыре колонны в ряд, вбирал в себя прихожан. Издали открывался купол с изображением стилизованного меча. К главному входу, огромные створки которого были распахнуты, вели невысокие, но широкие гранитные ступени.

«Ишь ты, – отметил про себя Сид, увидев бронзовые изображения на парадных дверях, – даже мое детство сподобились нафантазировать!»

– Храм-то переделан из языческого, древность чувствуется! – вздернул бородку Зер.

– Истинно так – в посрамление диаволу и к вящей славе господа нашего Иса, – покосившись на Сида, подтвердил Грез.

Сид равнодушно оглядел это огромное сооружение, но войти не пожелал. Его больше занимал белый домик рядом с храмом, у крыльца которого стояли два бородача в тяжелых доспехах.

– Здесь живет наместник Иса на земле, – перехватил взгляд Сида Грез.

– Ты с ним знаком? – повернулся к страннику Сид.

– Я недостоин лобызать его башмаки. Короли и императоры добиваются его благосклонности. Но… со мной он передавал благословение пастве Благословенной земли.

– А нас бы он принял? – Сид привык не ждать опасности, а идти ей навстречу.

– Может быть… – задумчиво произнес Грез.

– Что может быть? – подтолкнул его Сид, он видел, что Грез ищет предлога, чтобы свести его с этим самым наместником. И на этот счет все оговорено еще вчера.

– Он любит говорить со странниками.

– А если мы купцы? – блеснул глазами доселе молчавший Зер.

– И с купцами из дальних стран.

Зер с интересом следил за развитием событий. Стараясь казаться незаинтересованным, Грез все же выдавал себя. Он подошел к стражам, и те скрестили перед ним бердыши. Брат Грез оглянулся, потоптался, словно решаясь на что-то, махнул рукой и сказал воинам какое-то слово. Бердыши разошлись. И Грез скрылся за дверью.

– Любопытно, простой паломник знает пароль наместника Иса, – резюмировал Зер.

– Вас примут, – поклонился возвратившийся Грез.

– Каким чудом ты добился этого? – поинтересовался Сид.

– Чудес не творю, они – от господа. Когда я шел в Благословенную землю, мне было дано слово, открывающее эти врата. И сейчас я был у приближенного служителя наместника Иса.

– Что он передал?

– Что вас примут.

– Ты идешь с нами?

– Он желает видеть только вас, – с этими словами Грез повернулся и пошел прочь.

– Что же, Сид, вперед к опасности – на прицеле мы давно. Теперь кое-что узнаем из первых рук!

10

—Кто вы? – вздрогнув, когда его взгляд прошелся по Сиду, спросил старикашка с крючковатым носом, впившийся костлявыми пальцами в резные подлокотники кресла, словно силясь оторвать худое немощное тело от высокой прямой спинки.

– Купцы. Из стран дальних и здесь неизвестных, – разглядывая широкий темно-красный балахон, прикрывающий эти мощи, ответил Сид.

– Чего вы хотели от встречи со мной?

– Ясности. Там, где мы живем, у нас есть только Книга, а вместо храма – синее небо над головой, не ведающее дождя.

– В Книге все сказано, но глубинный смысл ее ясен не всем.

Наместник Иса чуть успокоился.

«Похож, но не очень», – пронеслось у него в голове.

– Мы не о том говорим, – движением бровей отослав приближенного, старик помедлил, проследил взглядом, как закрылась дверь, и закончил: – Еще раз спрашиваю, кто вы такие? Знания ваши слишком обширны для купцов. И твое лицо…

Тут он запнулся, подбирая слова.

– Тебе кого-то напоминает, – закончил за него Сид. – Я вижу, Грез встречался не только с твоим приближенным. И не только теперь!

– Брат Грез верный сын церкви.

– Это меня не касается, но он не тот, за кого себя выдает.

– Да, – наклонил и вновь вздернул сухонькую головку наместник Иса, и глазки его ввинтились черненькими буравчиками в гостей, – но ты не ответил на мой вопрос.

Теперь он обращался только к Сиду.

– Мы пришли из очень далекой страны, где люди знают больше, чем здесь, о природе и человеке.

– А это – ересь, – оживился старичок, – но нас здесь трое и подслушивать никто не может. Меня смущает твое сходство с Исом.

– Я не Бог, наместник. Этого достаточно?

– Нет… – помедлил тот, – ответ неполный, я вижу, что ты не Бог. Но повторяю – нас здесь только трое. Ни одно слово не выйдет за стены, если я так пожелаю.

– Ты веришь в то, что человек может прожить тысячу лет?

– Я не знаю этого, но со времен Ртепа – только для нас, посвященных, – сохранился пергамент со странными рассказами Иса.

«Он пропустил „господа“, – усмехнулся про себя Зер.

– Там сказано, – прикрыв глаза, продолжал старикашка, – что время не везде одинаково. И что Ис называл себя человеком.

– Кто имеет доступ к этому пергаменту?

– Только тот, кто садится в это кресло.

– Так что же, ты считаешь меня Исом?

– Ты и твои спутники похожи на тех, что были тогда. Я не верю в такие совпадения.

– Выходит – и в Бога Иса не веришь?

– Если бы нас слышали, то тебе и твоему другу не миновать костра.

– А что, в том пергаменте о рукотворных молниях не упоминалось? – словно не замечая угрозы, равнодушно спросил Сид.

Старик зябко повел плечами и облизал бескровные губы:

– Упоминалось. Но никто не смог сотворить их и открыть подземелье.

– А я помню, как это делается, так что пугать нас не надо. Нет, нет – становиться на колени и облизывать немытые руки не надо, – Сид поднял сползшего на ковер старика, – но мешать нам, наместник, опасно. И прикончить нас тихонько не удастся – это мы тоже предусмотрели.

– И думать об этом не смею, – съежился наместник, ибо именно эта мысль мелькнула в его голове, – но вы идете на Север, а там возникла ересь…

– А меня вся эта мистическая чушь не тревожит, – напрямую ломил Сид, – хочу и там посмотреть, какие плевелы вырастают из доброй пшеницы. Не мерзость ли ваша проповедь смирения здесь и воздания там, – тут Сид ткнул пальцем вверх, – и это откровенное идолопоклонство, а как еще скажешь, если слизывается позолота с иконных рамок?

Узрев протестующий жест старика, Сид наконец остановился.

– Народ темен, Ис, – впервые назвал его по имени наместник, – ему нужен символ. Нужна сдерживающая сила. Отмени Бога – и рухнет мораль. Люди на площадях станут резать друг друга. И прелюбодействовать аки скоты. Людьми движет страх наказания за грехи. И упование награды за добродетель. Что есть мораль, как не Божья узда для мирского стада на все времена?

– Для избранных, выходит, существуют изъятия из этой морали? Да, мертвый и нарисованный я для вас гораздо удобнее, чем живой…

– Откровенно говоря – да, – цинично ответил успокоившийся старик, – но не падет и волоса с головы твоей.

– Уж об этом мы позаботимся, – вступил в разговор Зер.

И в подтверждение его слов в раскрывшуюся дверь вошли Без и Нави. При этом у Беза был такой вид, как будто он хотел скомандовать: «Руки вверх! Ваша карта бита!»

– Это я побеспокоился, чтобы за нами присматривали и поторопили в случае задержки, – объяснил неожиданное явление Зер.

– Все спокойно, беседа проходит корректно, в духе взаимопонимания, – успокоил вошедших Сид, – а как вы обошлись со стражей?

– Тоже все в порядке, с полчасика подремлют на завалинке и очухаются. А службы не знают – вплотную подпустили, – с видимым удовольствием доложил Без. Он даже завалинку изобразил и употребил какое-то непереводимое выражение, передающее повышенную эмоциональность речи. После этого Без, вынул из-за пазухи руку, а Нави поправил что-то под мышкой. А наместник Бога на земле с изумлением глядел на двух ражих детин, неизвестно как очутившихся здесь.

– Да, я забыл представить тебе Нави и Беза, – спохватился Сид, опасаясь, что старика хватит удар, – они встревожились, что нас долго нет. Об охране не беспокойся – у них временно помрачилось сознание.

Старик зашевелил беззубым ртом и еле слышно спросил:

– Чего же ты хочешь?

– Спокойного пути.

– Может быть, Греза, – тут он провел ребром ладони по своей цыплячьей шее, – пожалуй, он слишком много знает…

«Ну и мразь, своих не жалко», – брезгливо подумал Сид. И – вслух:

– Не надо. Но лишнего пусть не болтает.

– За порок болтливости у нас раскаленными щипцами прожигают язык. В ремесле Греза лишнего не говорят.

– Представляю, что это за ремесло!

– Тем лучше, – совсем успокоился старик и серебряным колокольчиком вызвал приближенного.

11

«Государь! – стояло вверху пропотевшего куска пергамента. – Известные тебе люди вышли на Север. А перед тем были они у наместника Иса на земле – полным титулом его называю, хотя и нечестивым путем взошел он на святой престол! И свел их к Ртепу Двадцатому твой ближний человек, именуемый ныне братом Грезом. А кому он взаправду служит – разберись сам».

Подписи не было. Но император и так хорошо знал этот почерк. Он отослал гонца, вызвал ближнего барона и, дождавшись, когда за вошедшим закроется дверь, спросил:

– Не ты ли советовал посылать Греза?

– Я, государь.

– Не боишься, что тебе придется висеть на золотой цепи, пожалованной тебе для того, чтобы ее носить, а не для того, чтобы на ней висеть?

– Нет, государь, ибо не знаю за собою вины, – с достоинством ответил барон.

– Читай, – он ткнул в нос барону злополучный лоскут. – Здесь читай, света хватает! – повысил голос Лий Восьмой, заметив попытку барона отойти к высокому узкому окну, забранному в тяжелый переплет, сквозь цветные стекла которого в залу врывался густой поток света. И все же здесь была полутьма – стоявшие по углам кресла, особенно после взгляда на свет, скорее угадывались, чем виделись. А лики императорских предков глядели строго и осуждающе из темных рам.

– Что на это скажешь? – выждав, когда барон положил рукопись на черный громоздкий стол, буркнул Лий Восьмой.

– Кто это писал, государь? – осторожно, словно боялся голосом разбить что-то хрупкое, спросил барон.

– Верный пес. Да ты не крути, говори что думаешь, – положил на стол волосатую руку император.

– Государь, я поражен не меньше тебя. Но пес всегда остается псом. А Грез был добрым воином и вассалом. Нужно дождаться его возвращения и тогда решить, как поступить.

12

На равнину спустилась вечерняя синева: как-то уж повелось, что вечером, когда спадет зной и ленивая пыль медленно осядет вдали, хочется оглянуться и подвести итоги дня. Равнина уже за спиной. Впереди – горы. Все чаще быстрые речки по-жеребячьи взбрыкивают на камнях. Дремлет в повозке Мер. Сзади, свесив ноги с повозки, жует соломинку брат Грез и никак не может сжевать… Поклевывает носом, уронив поводья, равнодушный ко всему на свете брат Мис, а усталые кони неторопливо волокут тяжелую колымагу. Лишь Без методично оглядывает горизонт. Да впереди Сид и Зер, покачиваясь в седлах, ведут нескончаемую беседу.

Дорога сделала зигзаг и вбежала в ущелье. Горы стали словно ниже – отвесные стены, поросшие редким кустарником, прижившимся в расселинах, загородили дальнюю перспективу снежных хребтов Стало необычно сумрачно. Шумела речка, вспарываемая камнями, – узкая дорога шла вдоль берега. Незнакомо пела какая-то птица. И река, казалось, текла вверх, а не под уклон: обычный в горах обман зрения. Сид и Зер примолкли – какая-то неясная тревога чувствовалась в неподвижном вечернем воздухе.

В голову отряда проскакал Без:

– Советую надеть шлемы и приготовить арбалеты.

Последний луч солнца вспыхнул в листве на самом верху. Ущелье сделало поворот, и над водой поплыла мгла.

– Еще полчаса, – сказал Грез, он быстро овладел лексиконом путешественников, – и мы проведем ночь в стенах монастыря.

– Мне кажется, – выехав вперед и тут же придержав коня, заметил Без, – что вопрос с ночевками еще не решен. Стой! Сид, взгляни-ка вперед, туда, где скала над дорогой, там две головы в шлемах торчат.

– Вижу! – мгновенно откликнулся Сид. В его памяти были еще свежи воспоминания о том, к чему приводит неосторожное втягивание в подобную узкость.

На скале, увидев, что засада обнаружена и караван остановился, перестали таиться. Сильного сопротивления не ожидали – что могут несколько купцов против пятнадцати опытных воинов! Что сбегут, не беспокоились – даже верховым далеко не уйти, а уж что касается тяжелой колымаги с бабой и монахами – об этом и говорить не стоило. Поэтому двое рослых парней встали над верхней кромкою скалы в рост, демонстративно пробуя свои двухметровые луки. И были они в кожаных куртках, обшитых железными бляхами.

– Повозку – поперек дороги, коней – за повозку, – быстро скомандовал Сид. Мысль, как всегда в критической ситуации, сработала быстро и четко. Без и Геф мгновенно развернули телегу, обрубили постромки и вывели лошадей в тыл. Все произошло прежде, чем сидящие в засаде сообразили, что же им предпринять.

Теперь отряд Сида не был беззащитен – узкую дорогу перегородила телега, полог с нее был сорван. Тюки, лежащие на ней, стали надежным бруствером. Часть тюков тут же кинули вниз, чтоб прикрыть ноги. Обойти их справа мешала река, слева – отвесный обрыв. Едва позиция была готова, из-за скалы выехали три всадника. Как и лучники, в черных кожаных куртках, изрезанных внизу фестонами, с нашитыми на груди и спине железными пластинами. На головах – неглубокие шлемы.

– Эй, вы, – крикнул один из них, упирая в стремя копье и прикрываясь до глаз треугольным щитом – расстояние было малое, и вечерний воздух хорошо доносил даже негромкую речь, – если хотите, чтобы шкуры остались при вас, отдайте бабу, телегу с товаром и братьев-странников. Сами – убирайтесь ко всем чертям!

– Выговор – верхнесеверный, – удивительно спокойно отметил брат Грез. Да и остальные поняли речь парламентера – уроки странника пошли впрок. – Далеко же они забрались!

– Что, Грез, это необычно? – прицеливаясь из арбалета из-за тюков, поинтересовался Сид.

– Необычно. И брешет, собака, ему не только мы с Мер и товары нужны, он суматохи ждет, чтоб врасплох ударить!

– Я жду ответа! – закричал всадник, сдерживая переминающегося коня. Лучники на скале, увидев, что противник укрыт, тоже прилегли.

– Ждать нечего – не выдадим никого. Атаковать не советую – и ваши шкуры чувствительны к доброй стали, даже сквозь ржавую упаковку, – крикнул в ответ Сид. – Нави, дай оружие Грезу и Мису. Мер, не высовывайся!