Обманы

— Кто на самом деле владеет «Вестбриджем»?

— О, таинственный мистер Икс, которого нам пока не удалось вычислить. Когда это произойдет, картина окончательно прояснится. Теперь до нас дошли сведения, что между мистером Иксом и его шестерками назревает конфликт из-за дележа денег. Кроме того, мистер Икс боится, что его контрабандистские увлечения могут выплыть на свет через бизнес фальшивок, которым занимаются его подчиненные. Собственно говоря, так все и произошло. Воры всегда, в конце концов, прогорают, не так ли? Поэтому мы и подумали, что вы могли что-нибудь слышать про УГО. Слухи о торговцах, которые внезапно исчезли или уволились, слухи о дельцах, которые неожиданно отыскали новых партнеров… Возможно, сразу целая партия незаконного товара одновременно всплывет на разных рынках. Если у вас что-нибудь появится интересное, позвоните нам в Париж. Через две недели мы будем в Лондоне. Уделите нам вечерок для ужина и приятной беседы?

— Хорошо. «Через две недели меня здесь уже не будет». Брайан внес в кабинет корреспонденцию:

— Звонила Габриэль де Мартель, миледи. Просила перезвонить ей. Вы хотите поесть?

— Нет, спасибо, Брайан. Я скоро пойду. Набирая номер Габриэль, Стефания стала проглядывать почту.

— Сабрина, — сказала Габриэль. — Брукс звонил. От Сабрины пришло письмо. Стефания распечатала его.

— Я не стала с ним говорить. Попросила миссис Тиркелл передать, что меня нет. «Новости из жизни Эванстона. Из жизни семьи. Чепуха. Ничего личного…»

— Но теперь я подумала, что будет лучше, если я позвоню ему. Он всегда начинает злиться, когда… «Как такое возможно?! Ничего личного в письме, где речь идет о собственной семье?!»

— Но я ничего не хотела предпринимать самостоятельно, не переговорив предварительно с тобой. Если я сделаю что-то не так, потом не поправишь…

«Ни одного упоминания о Гарте».

— Кроме того, я не до конца уверена относительно того, что… сказать ему.

Они не говорили уже целую неделю. Стефания не хотела звонить в Эванстон. Образ Макса заполнял все ее мысли.

— Сабрина? Ты слушаешь меня?

— Да, Габи. — Несмотря на свои размышления, Стефания прислушивалась и к тому, что говорит подруга. — Я не думаю, что тебе нужно ему звонить.

— Ты считаешь, я должна выждать?

— А ты сама разве так не считаешь? Необходимо не много подождать, потянуть время. Это наполнит вас обо их уверенностью относительно того, что нужно делать. Нельзя допустить, чтобы вы… обманывали друг друга. Или, что еще хуже, самих себя. Габриэль вздохнула в трубку:

— Ты права. Мне нужно быть благоразумной. Но это… так скучно! Я ненавижу благоразумие и трезвый, холодный расчет…

Стефания прикинула в уме время и поняла, что в Эванстоне только рассветает. Через несколько часов Сабрина пойдет на встречу с Натом Голднером, сделает повторный рентген… Через несколько часов она позвонит в Лондон и сообщит Стефании о результатах. Значит, у нее в запасе совсем мало времени. Но все-таки достаточно для того, чтобы еще раз хорошенько подумать о Максе.

Они вместе провели выходной в его новом доме, ели обед, принесенный из лучшего в Лондоне ресторана и сервированный на столе в кабинете. Его служанка принесла хозяину пурпурный домашний халат, и он надел его. На Стефании было платье из синего бархата, которое дважды оборачивалось вокруг талии. Она закатала широкие рукава и закрепила их на локтях шнурками, оставленными рабочими. Волосы ее были распущены, глаза горели, каждый нерв чутко реагировал на малейшее изменение температуры, на дуновение воздуха, на прикосновение солнечного луча к нежной коже ее лица, на ласки Макса ее груди…

Крепкий кофе утром и бокал сухого бургундского вечером. Вино изумительно серебрилось в умирающих отблесках огня, горевшего в камине.

Умело, стимулируя свои чувства и переживания, она дошла до крайней черты желания и возбуждения. В ее взгляде сверкал триумф страсти.

— Ах, ты моя утонченная и изящная красавица, — сказал Макс.

— Похвала, данная знатоком, всегда приятна, — отозвалась она беззаботно, но сильный пожар ее страсти не угасал.

В понедельник же, сидя в кабинете, она спрашивала себя: а какой, собственно, мог быть триумф? Отнюдь не триумф привязанности, тем более дружбы. Триумф страсти. «И этот триумф является последним чудом доброй феи в моей сказке, — подумала она. — Последним. Я хотела жить абсолютно так же, как жила Сабрина. Испытать все, что она испытывала. Вкусить все прелести ее жизни. И вот последнее чудо: расчетливая чувственность Макса Стуйвезанта».

Она вздрогнула. Значит, живая гордость, которую она испытывала к самой себе, прогуливаясь по «Амбассадору», перепланировка нового дома Макса, заботы о Габриэль, дружба с Александрой… Все это оказалось красивым сном?

«Даже если бы мне удалось продлить его, этого было бы уже недостаточно, — подумала она. — Я жажду любви, я хочу, чтобы меня лелеяли и обо мне заботились, давали мне обязательства. Иначе мне не будет места на земле. Где оно, это место, сейчас? Я уж было, подумала, что оно здесь. Я познакомилась и общалась со многими людьми. Я жила в роскошном доме. Вела сказочный образ жизни. А теперь все это теряю…»

В печали Стефанию вдруг посетило четкое осознание того, что жизнь Сабрины не устроила ее так же, как и пришлая жизнь в Эванстоне.

«Но как же мне узнать, чего я хочу? Наверно… Наверно, нужно вернуться к Гарту и поискать ответ вместе с ним. Гарт. Пенни. Клифф. Мой дом».

Мне вас очень не хватает, — проговорила она вслух.

Слова всколыхнули застоявшуюся тишину кабинета. — Вы нужны мне.

«Интересно, а они скучали по мне? Что я говорю? Они даже не знают, что меня все это время не было с ними». Зазвонил телефон. Брайана не было в магазине, поэтому Стефания сама сняла трубку и тут же услышала на том конце провода мягкий голос Макса.

— В нарушение всех планов и графиков я как-то машинально вселился в свой новый дом. И вот результат: мешаюсь под ногами у рабочих. Думаю, нужно исчезнуть куда-нибудь на несколько дней.

— А… — выдохнула встревоженная Стефания.

— Сам собой напрашивается круиз, как ты считаешь? В этом году поездки по Средиземному морю, говорят, просто изумительны. Тем временем рабочие смогут без помех закончить свою работу.

— Да, пожалуй.

— Они в состоянии закончить без тебя.

Она вздохнула. Она совсем забыла еще об одном сказочном развлечении, которого не вкусила из этой сказочной жизни — круизе. Она хотела поехать в круиз. У Сабрины вон их, сколько было и еще будет, а ей нужен был только один!

«А потом я вернусь, — рассуждала она про себя, — к тому, что меня ожидает. Я вернусь к Гарту, и мы вместе отыщем ту любовь, которая была между нами прежде. Теперь я буду совсем другой женой. За последний месяц я узнала о себе так много нового. Мы попытаемся, я обещаю. Но сначала дайте мне посмотреть последний сон. Один. Самый последний».

— Мы отплываем из Монако на итальянскую Ривьеру. Это займет четыре-пять дней. Такой вариант тебя устраивает?

— Да.

— Прелестно. Возьмем с собой еще три пары. Приятные люди. Они тебе обязательно понравятся. Двадцать четвертого, это будет среда, мы уезжаем. Утром. К девяти будешь готова?

— Да.

Повесив трубку, она повернулась на своем крутящемся кресле к открытой двери кабинета так, чтобы видеть весь демонстрационный зал и улицу за узорчатой входной дверью. День был облачный, но теплый. Серебристый туман, словно экраном закрывал и отделял Стефанию от спешащих по улице людей.

Она позвонит Сабрине и узнает, как прошел повторный рентген. Заодно скажет, что будет отсутствовать несколько дней.

А потом ее затянувшееся приключение закончится…

Ничто не вечно на этом свете. Миссис Тиркелл позаботится о Габи. Брукс обязательно придет на Кэдоган-сквер, чтобы забрать бедняжку обратно, это лишь вопрос времени! Александра нашла общий язык с Антонио. Фальшивый мейсенский аист разбит, и она сумела отвадить от «Амбассадора» нежелательного торговца по имени Рори Карр. Магазин под ее руководством функционировал вполне успешно: ей удалось продать несколько крупных вещей, за перепланировку нового дома Макса она получила солидное вознаграждение, к тому же поступили заказы на ближайшие месяцы.

Когда пришел Брайан, она поднялась из-за стола и накинула свою куртку. У нее еще были дела: позвонить Сабрине и порыться в шкафах для одежды на Кэдоган-сквер, чтобы выбрать наряды для круиза.

Она постояла некоторое время на середине демонстрационного зала, запоминая его, а потом молчаливо простилась.

Глава 15

Начавшая отходить ото сна Сабрина шевельнулась на постели.

«Сегодня шестое октября, — подумала она. — Гарт уезжает в Калифорнию».

Открыв глаза, она увидела, что за окном только-только начинает рассветать. В комнату стали проникать первые бледноватые лучи света, окрашенные в жемчужно-серый цвет. На клене пела какая-то птица. Сабрина шевельнулась еще раз, решив перевернуться на другой бок, но замерла, обнаружив, что ее рука находится в руке Гарта. Их пальцы были крепко сплетены и занемели.

И тут она вспомнила ночь… Воспоминание обрушилось на нее будто ком снега. Она вспомнила ощущение дыхания, горячий шепот Гарта у себя на груди, вспомнила, как он накрыл ее тело своим, вспомнила собственную страсть.

Нет, это был не сон. Она позволила этому случиться наяву.

«Боже, как же…»

Гарт спал, но крепко держал ее за руку. Сабрина чувствовала, какое от него исходит тепло. Только сейчас, лежа с ним, рука об руку в предрассветном сумраке, она осознала, какие огромные изменения произошли с того первого дня, когда она приехала в Эванстон, подменив сестру.

Сабрина испугалась своих мыслей. Внутренний голос успокаивал ее: «Не терзайся. Ты сама нисколько не изменилась. Изменились обстоятельства. Ты здесь ни при чем. Ты ничем не связана с ними». С этой мыслью она снова заснула, а когда проснулась во второй раз, солнце ярко заливало своим светом спальню, окна светились, и она была в постели одна.

Сабрина робко осмотрелась. На стуле лежал раскрытый, но уже загруженный чемодан Гарта.

«Я должна встать, — с неохотой подумала она, — и помочь ему собраться».

Но она не двигалась с места, ибо боялась смотреть Гарту в глаза после случившегося с ними.

«О, Стефания, прошу тебя, прости!.. Я не хотела. Пожалуйста, постарайся понять…»

В ее голове пронеслись воспоминания о всех сильных чувствах, которые были испытаны ею ночью. Неуемная радость, предельное счастье ощущать Гарта внутри себя. Затем придавливающая тяжесть сознания вины и стыд…"Стефания никогда не узнает об этом…"

Ее снова пробил стыд. Как она… Какое право она имеет…

Сабрина вновь закрыла глаза и стала похожа на ребенка, который в минуту опасности заслоняет лицо руками.

Она не могла отрицать того, что хотела Гарта, хотела заниматься с ним любовью. Впервые за все время, проведенное вместе, он обратился к ней не с подозрительным вопросом, а с выражением любви и поддержки.

«Какими же мы были дураками, полагая, что он будет ждать больше месяца, не глядя в сторону жены! — думала Сабрина, закусывая губу. — Он же обыкновенный мужчина, не монах… Риск присутствовал всегда. Он витал ночами над кроватью. И, наконец, все свершилось».

Впрочем, к этому следовало относиться спокойнее то, что произошло, уже произошло. Обратно ничего не вернешь.

Она услышала его шаги на лестнице и тут же закрыл глаза. Он вошел в спальню, подошел к кровати, поцеловав ее в щеку и, захватив чемодан, вышел.

Через некоторое время хлопнула входная дверь, и было слышно, как он сбежал по крыльцу. Чувство свободы захлестнуло Сабрину. Прошлая ночь была случайностью. Она ничего и не почувствовала, если не считать… Не важно. Какая женщина смогла бы лежать спокойно под такими ласками?..

«Ты хотела его и прекрасно это знаешь! Ты обнимала его, и вы всю ночь спали, держась за руки».

«Это всего лишь эпизод! — упрямо возразила она внутреннему голосу, который предательски менял свою позицию каждые пять минут. — Я сильно устала за день и потеряла контроль. Не моя вина в том, что каждую ночь, ложась в постель, я страшно рисковала. Оступилась, с кем не бывает?» «Лжешь!»

«Стефании не о чем беспокоиться. Я быстро забуду, что натворила. У меня здесь много разных дел. К тому же, скоро все это вообще закончится. Больше такой ошибки не повторится. — Она избегала смотреть на свое отражение в зеркале. — Больше этого не повторится. Обещаю. К тому же Гарта не будет целую неделю».

Позвонила Линда Талвия и пригласила Сабрину и детей к себе на ужин.

— Пока не могу, — сказала Сабрина. — Хочу несколько дней побыть одна. Может быть, в конце недели?

— Понимаю! — со смехом отозвалась Линда. — Леди хочет вкусить сладость одиночества? Мне это знакомо. Когда Мартин куда-нибудь уезжает, я чувствую себя на три дюйма выше и на сотню фунтов легче. Предоставлена самой себе. Рай, да и только. «Такова была моя лондонская жизнь, — подумала Сабрина. — Предоставленная самой себе и ответственна только перед собой. От такой жизни-то я и сбежала».

— Но мне очень хочется увидеться с тобой, — настойчиво продолжала Линда.

Когда возвращается Гарт?

— В следующее воскресенье. — Может, заглянешь в среду? Или даже во вторник?

Пораньше. Мы бы о многом поговорили. «Ей необходимо поделиться с кем-нибудь своими тревогами», — поняла Сабрина.

— Ладно, почему бы нам не прийти сегодня? В конце концов, мне надоело, есть то, что я готовлю сама.

— Ты серьезно?! О, Стефания, какая ты милая! И что бы я без тебя делала?!

— Приходи в четыре тридцать, ладно? У Мартина сегодня весь день идет семинар, и он вернется не раньше шести. А дети могут поиграть во дворе.

— Отлично, мы придем, — согласилась Сабрина.

В тот день она отправилась с Пенни и Клиффом в магазин. Поначалу она не хотела этого делать, рассчитывая на то, что дети могут дождаться Стефанию. Но в один прекрасный день ботинки Клиффа почти совсем развалились. А Пенни начала ныть о том, что у всех ее подружек давно уже есть так называемые джинсы «Би», и если у нее не будет их, она умрет. Словом, Сабрина уже не могла отделываться отговорками и обещаниями. «Так много приходится выдумывать разных предлогов; чтобы не делать то или иное дело! — сетовала она. — Хоть бери и ломай вторую руку!»

В обувном магазине продавец внимательно оглядел ноги Клиффа и вынес несколько коробок с ботинками. Клифф стал примерять их все по очереди, постоянно оглядываясь на Сабрину. «Чего он от меня ждет?»

— Ну и какие же тебе больше нравятся? — спросила она.

После минутного колебания, не глядя, матери в лицо, Клифф показал на пару высоких ботинок, которые сильно смахивали на армейские.

— А тебе не кажется, что они слишком теплые? Зажаришься, сидя в них на уроках. Клифф отрицательно покачал головой.

— Ну, хорошо. Тогда давай купим. Бери их, скорее, у нас еще Пенни на очереди.

— Мамочка! — заорал Клифф. — Ты, правда, разрешаешь?!

«Ну что я опять не так сделала?»

Она взяла в руки один ботинок, делая вид, что пристально изучает его. Судя по реплике Клиффа, он не ожидал такого подарка. Значит, Стефания не купила бы ему эти ботинки… Почему? Потому что они слишком теплые и годятся только для улицы, но не для помещения. И потом еще из-за цены.

«Господи, откуда мне знать, сколько должны стоить ботинки для мальчишки!»

— Если они тебе нравятся — бери. И закончим на этом. Они очень крепкие и долго тебе послужат. Хотя и имеют свои недостатки. Смотри, береги их! Это вещь дорогая. Интересно, они непромокаемые?

Продавец тут же появился с тюбиком, который направил на ботинки, и прыснул из него водой. Сабрина убедилась в том, что обувь действительно непромокаемая.

— Ну, вот видишь, конечно, берем. Тут и думать нечего.

Пока Клифф, сияя от счастья, прямо в магазине натягивал новые ботинки, Сабрина рылась в сумочке в поисках одной из кредитных карточек Стефании.

Когда они вышли на улицу, Клифф бросился в сторону футбольного поля, крикнув, что покажет обновку друзьям. На бегу, он обернулся и весело прокричал:

— Спасибо, мам! И унесся, оставив у себя за спиной криво ухмыляющуюся Пенни и сияющую от счастья «маму».

При входе в «Маршалл Фил» они столкнулись с Вивьен и Барбарой Гудман.

— Мы вот ищем какие-то джинсы, которые называются «Би», — сказала Вивьен после приветствий.

— Удивительно, — сухо произнесла Сабрина. Джеффри Бин загипнотизировал всех здешних шестиклассников.

— Мам, — попросила Пенни. — Можно мы пойдем с Барбарой?

— В самом деле, почему бы вам самим не сделать свои покупки? А мы с Вивьен прогулялись бы в это время где-нибудь. Вот тебе кредитная карточка «Фил». Иди смотри свои джинсы, но больше одной пары пока не покупай.

Вивьен изумленно уставилась на Сабрину:

— Вот это да! Я никогда бы не отпустила Барбару одну с кредитной карточкой в руках.

— А почему? Пенни в этом смысле вполне самостоятельная девочка, — сказала Сабрина, заметив изумленный взгляд девочки. — К тому же я достаточно натолкалась в обувном магазине. Впрочем, ты поступай, конечно, как привыкла…

— Напротив! Мне это нравится. — Она вручила Барбаре кредитную карточку, на которую та уставилась, не веря своим глазам. — Пойдем выпьем кофе! Тут, кажется, где-то недалеко есть новый антикварный магазин? Я бы хотела его посмотреть.

— Верно. Гарт мне говорил как-то, что ты интересуешься такими вещами.

Это была небольшая лавка под названием «Коллекция» и втиснутая между каким-то магазином и ресторанчиком, специализирующимся на домашнем печенье. «Великолепное расположение, — подумала Сабрина. — Владелец лавки знает, что делает». Внутри был довольно простой зал, пол которого был покрыт множеством маленьких восточных ковриков. Зал загромождала мебель.

Вивьен коснулась рукой медной лампы, выполненной в форме цветка тюльпана.

— Неужели и сегодня некоторые люди могут позволить себе купить лампу от Тиффани? Сабрина смерила лампу коротким взглядом.

— Это не Тиффани, — уверенно сказала она. — Если бы я продавала ее, то назначила бы цену в пятьдесят-шестьдесят долларов. Не больше.

— Именно, — услышала она за своей спиной незнакомый голос.

Обернувшись, Сабрина увидела, что к ним приближается стройная женщина. Ее короткие волосы серебрились сединой. На тонком и привлекательном лице выделялись большие глаза. На ней не было дорогого наряда, и, тем не менее, она была элегантно одета. Это приятно удивило Сабрину. «Не обладая большими деньгами, — подумала она, — эта женщина многое умеет делать. Похоже, она и является хозяйкой лавки».

— А как вы думаете, какую цену за лампу назначила я? — спросила она с улыбкой. Вивьен тут же взглянула на бирку, прикрепленную к лампе.

— Пятьдесят пять долларов. Удивительное совпадение!

— Удивительным это кажется только дилетантам, не имеющим представления о богемском стекле, — проговорила женщина и протянула руку Сабрине. — Мэйдлин Кейн. Вы работаете с антиквариатом?

— Са… Стефания Андерсен. — Они обменялись рукопожатием. — Работала. Когда-то.

— Вы уже прошлись по моему магазину? Что скажете? Я открылась всего неделю назад. Все еще в стадии opraнизации.

Сабрина взволновалась, прогуливаясь по лавке и осматривая мебель. Впервые за время пребывания здесь она едва не произнесла собственное имя. Но она понимала, что ее трудно винить. Просто дух антикварной лавки захватил ее поразил, словно удар грома. Она вдохнула запах мебельной полировки, темного бархата и парчи. Увидела, как пляшут сотни пылинок в солнечных лучах. Провела рукой по старинному дереву золотистого оттенка. Тут было от чего разволноваться.

«Я хочу домой! Я хочу пройтись по демонстрационному залу „Амбассадора“, посидеть за своим вишневым столом в кабинете. Я хочу вернуться к своей работе…»

От внезапного приступа ностальгии на ее глаза навернулись слезы.

Вивьен испуганно взглянула на нее:

— Стефания? Что с тобой?

— Ничего, — ответила Сабрина, тут же смахнув слезу. Она остановилась перед великолепным старинным диваном, обитым пурпурным бархатом. — Так… Промелькнула одна мысль.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Нет… Просто я неожиданно вспомнила о своем неудавшемся бизнесе по продаже недвижимости. Тогда я имела дело с произведениями искусства, антиквариатом, коллекциями… Не получилось. Мне пришлось пойти на другую работу. Но сейчас я почувствовала, как мне всего этого не хватает. На меня нахлынули воспоминания… Запахи моего магазина…

— У тебя был магазин?

— О нет. Просто я всегда хотела его иметь.

Мэйдлин Кейн следовала за ними на некотором расстоянии. Она внимательно наблюдала за Сабриной и видела в ней нечто, чего до сих пор никто не замечал. Она чувствовала отстраненность этой женщины от эванстонской жизни, хотя и не могла этого объяснить. Просто она держалась как-то по-другому. Не так, как ее подруга. Это было видно и по походке, и по осанке, и по тому, как она держала го лову. И по тому, каким профессиональным взглядом она окидывала ее лавку. Уверенным. Знающим. Мэйдлин возгорелась искренним интересом к ней.

— Может, вы смогли бы помочь мне, — сказала она, подходя к Сабрине. — У меня есть некоторые сомнения относительно происхождения этого стола Дункана Файфа, вы можете что-нибудь сказать? Мне кажется, что это восемьсот пятидесятый год и…

— Это не Файф, — резковато прервала ее Сабрина, проведя рукой по гладкой поверхности стола и склонившись, чтобы осмотреть его ножки. — Это Бельтер. Очень ранний. Примерно сороковые годы девятнадцатого века. Файф никогда так не обращался с розовым деревом. Посмотрите на зубцы на ножках. Мэйдлин пришлось тоже опуститься на корточки.

— Да, — после некоторого раздумья проговорила она. — Вы, пожалуй, правы. Она выпрямилась. — Стефания, почему вы не возвращаетесь в свой прежний бизнес? Сабрина смерила ее холодным взглядом.

— Я донимаю. Вы хотите сказать, что это не мое дело, — тут же сообразила Мэйдлин, но продолжала: — Дело в том, что мне нужен помощник. Есть работа с инвентарем и в магазине. Но главным образом речь идет как раз о продаже недвижимости. Я привыкла к этому, но работа мне не нравится, скажу прямо. Я предпочитаю бесцельно слоняться здесь. Но на продаже недвижимости можно хорошо заработать. И это самый легкий и простой путь пополнить мой инвентарный список. Словом, я предлагаю вам работу. Если вам нужно бывать дома с детьми, то не беспокойтесь: у вас будет такая возможность. Ну, что? Это можно считать только моим делом? Или уже нашим?

«О, какая вы умница, какая умница! Конечно, это именно то, что нужно и хотелось бы Стефании! Вы только что дали работу моей сестре!»

— Это можно считать нашим делом, — с улыбкой согласилась Сабрина. — Когда вы бы хотели, чтобы я начала?

— Вчера.

— Значит, я буду здесь в понедельник к десяти часам.

— Десять часов, моя милая, это время покупателей. Так что будет лучше, если вы придете к девяти.

— Отлично. — «Я и забыла, что это значит — работать на кого-то». — Мне нужно будет уволиться с прежней работы. Буду так близко к девяти, как только смогу.

— Великолепно. А зарплата вас, похоже, совсем не интересует?

— Прошу прощения?..

— Вы не спросили меня об оплате. Сабрина рассмеялась:

— Да, когда у меня был свой бизнес, я была более осмотрительной и практичной. Впрочем, я считаю, что этот вопрос может подождать до понедельника, когда мы с вами договоримся о длительности моего рабочего дня и о том, что именно мне придется у вас делать.

Мэйдлин явно выглядела сбитой с толку, и Сабрина поняла, что ей следовало вести себя более осторожно. Она забыла о том, что уже не является леди Лонгворт, что окружающие воспринимают ее как домохозяйку, которая должна работать и тем самым помогать мужу сводить концы с концами.

— Хорошо, если это вас устраивает… — все еще не придя до конца в себя, проговорила Мэйдлин. Потом она улыбнулась и сказала: — Ну так до понедельника. Когда они возвращались к «Маршалл Фил», Вивьен сказала:

— А я и не знала, что ты такой эксперт в вопросах антиквариата. И Гарт не говорил.

— Мы с ним мало обсуждаем дела, друг друга, — ответила Сабрина.

Она была довольна и готова была скакать по улице, как маленькая девочка. Она только что нашла прекрасную работу для Стефании и для себя на то время, которое еще будет здесь. Но ностальгия не угасла в ее душе. Она всем сердцем была с «Амбассадором». «Позвоню Нату, — подумала она, — и попытаюсь ускорить повторный рентген. Если бы он снял с меня гипс к приезду Гарта! И я бы тут же уехала». Она вспомнила, как проснулась и обнаружила, что он всю ночь держал ее руку в своей.

«Да, необходимо срочно уезжать. От греха…»

— Мамочка, посмотри, что я купила! — вскричала Пенни. — И знаешь… Сначала продавщица даже внимания на нас не хотела обращать. А когда мы ей показали кредитные карточки, она стала такой милой! И называла нас «мисс»!

Девочки так и сияли от счастья, глядя то на Сабрину, то на Вивьен.

— Это просто фантастично, что ты для них придумала! — воскликнула обрадованная Вивьен. — И как я сама не догадалась! Но мне казалось, что в одиннадцать лет еще рано…

«А вот я догадалась. Но не потому, что я такая умная, а потому, что не являюсь, Пенни матерью», — подумала Сабрина.

Но когда Пенни бросилась ей на шею и принялась целовать, у нее защемило сердце. Она вспомнила, как горячо благодарил ее за ботинки Клифф. Она доставила им радость. Они любят ее.

Всю дорогу домой Пенни держала Сабрину за руку. И та непроизвольно вздрогнула, когда ее вдруг холодом обдала мысль: «Ты уедешь и оставишь этих очаровательных детей?» Пенни расшвыривала попадавшие под ноги бурые и порыжевшие опавшие листья и ни на секунду не умолкала, рассказывая о кукольных костюмах, которыми она была занята.

— Через несколько дней я устрою дома показ мод! — пообещала она. — И тогда мне останется сделать только четыре последних костюма. Ты мне поможешь?

— Конечно, дочка.

«Нет, я не буду сейчас звонить Нату, — подумала Сабрина. — Зачем так торопиться. Это может вызвать у него подозрения…»

Пенни и Клифф уже укладывались спать, когда из Беркли позвонил Гарт. Сабрина вот уже целый час сидела с ниткой и иголкой, держа на коленях порванную, на тренировке куртку Клиффа и вполголоса ругая свою гипсовую повязку. Трудно заниматься шитьем, когда ты этому никогда не училась и когда у тебя к тому же действует лишь одна рука. Она сказала, что не будет подходить к телефону. Поэтому, как только раздался звонок, дети вскочили с постелей, и каждый бросился к ближайшему телефонному аппарату: Клифф — на кухню, Пенни — в спальню родителей. Сидя на кресле в гостиной, Сабрина хорошо слышала веселые восклицания детей и удивлялась этому. Они радуются голосу отца, как будто он уехал не два дня назад, а пропадал, по меньшей мере, месяц! Смех Пенни прокатился по всему дому, после чего Клифф позвал ее:

— Мам! Папа хочет с тобой поговорить.

Она прошла на кухню, отложив шитье в сторону, взад трубку и тут же услышала голос Гарта. Слышимость была изумительная, и казалось, что он находится рядом с ней. У него был теплый и низкий голос. Знакомый… У Сабрины учащенно заколотилось сердце. Только сейчас она поняла, как успела по нему соскучиться.

— Здесь просто чудо какое-то, — говорил он. — Жаль тебя нет. Солнце. Тонкий туман. Красота! Небо от воды золотисто-зеленое. А сама вода постоянно меняет оттенки от серого до серебристо-голубого. Ты такого еще никогда не видела.

— И как это ты все сумел разглядеть из окна аудитории?

— Лекции начинаются только завтра. Пока что я только и делаю, что встречаюсь с другими участниками семинаров и составляю рабочий график на неделю. Насколько я понял, ты устроила Пенни и Клиффу незабываемый день?

— Вчера-то? Да, мы хорошо провели время.

— И ты потащила Пенни с Барбарой за штанами «Би»?

— Какие штаны?! — засмеялась она. — Джинсы. — Да, ей определенно не хватало Гарта. Они сумели стать друзьями, несмотря на многие неясности в их отношениях. Она с радостью думала о предстоящей свободной неделе, о том, что она наконец-то сможет стать полновластной хозяйкой семьи. Впрочем, какая же это семья без мужа?.. — Теперь я понимаю, почему так дико расхохоталась Пенни. Ты и при ней говорил про штаны?

— А как же! Ей понравилось. А куда ты ходила, пока они покупали себе эти самые штаны?

— В новый антикварный магазинчик на Шерман-авеню. А владелица там — очень симпатичная и остроумная леди, которая, похоже, решила устроить мне нешуточный экзамен на определение особенностей работы Дункана Файфа.

— Ну и как ты? Не ударила в грязь лицом?

— Разумеется, нет. Потом она мне предложила работу у себя, и я согласилась. Начинаю завтра с утра.

— Ты что, уходишь из университета?

— Это первое, что сделаю завтра.

— Что ж… Тем лучше.

— Что-то не так? Ты думаешь, мне не следует уходить с нынешней работы?

— Еще как следует! Ты разве забыла, что я неоднократно предлагал тебе выбрать работу, которая была бы тебе больше по вкусу? К тому же ты любишь напомнить мне, что существенно помогаешь оплачивать закладные. Так что я не имею права диктовать тебе, где именно работать.

— Гарт, что с тобой?

Она почувствовала, как внутри нее поднимается тревога, Как так вышло, что он разозлился? Она попыталась найти ответ на этот вопрос, но осеклась: речь шла о работе для Стефании. Чего это она взволновалась? Ей-то, какое дело по того, разозлился Гарт или нет?..

«Самое прямое! Потому что когда Гарт злится, это значит, что он испытывает душевную боль. А ты не хочешь, чтобы он ее испытывал».

— Гарт, ты слушаешь?..

— Да. Прости, я сорвался…

— Нет, это ты меня прости. Мне следовало сначала посоветоваться с тобой. Но предложение поступило так неожиданно, и я сразу обрадовалась, что… Представляешь, я даже забыла спросить, какая будет оплата?! Ничего, завтра все выясню. И только потом решу с моей нынешней работой.