Сумерки - Новолуние

      — Хорошо, — произнесла я, — я поеду с тобой.
      — Ты не можешь, Белла. Туда, куда мы едем… Это не лучшее место для тебя.
      — Мне везде хорошо, если там есть ты.
      — Я не достаточно хорош для тебя, Белла.
      — Не будь смешным, — я хотела чтобы голос казался сердитым, но он звучал так, как будто я умоляла. — Ты лучшее, что есть в моей жизни.
      — Мой мир не для тебя, — произнес он безжалостно.
      — То, что произошло с Джаспером, это не имеет значения, Эдвард! Не имеет значения!
      — Ты права, — согласился он. — Произошло то, что должно было произойти.
      — Ты обещал! В Финиксе, ты обещал, что останешься.
      — Так долго, пока это будет хорошо для тебя. — прервал он меня, чтобы поправить.
      — Нет! Речь ведь о моей душе, не правда ли? — крикнула я, взбешенная, но так или иначе, это звучало как просьба. — Карлайл говорил мне об этом, и это не волнует меня, Эдвард. Это меня не волнует! Ты забрал мою душу. Она не нужна мне без тебя — она твоя!
      Он глубоко вздохнул и на некоторое время уставился, невидящим взглядом, в землю.
      Его рот немного кривился. Когда, наконец, он поднял взгляд, его глаза смотрели по-другому, жестче, — как будто жидкое золото было заморожено.
      — Белла, я не хочу, чтобы ты уезжала со мной. — Он произносил слова медленно и четко, его холодные глаза смотрели на меня так, как будто я понимала, что он говорил.
      Я прокрутила его слова в уме несколько раз, пытаясь понять смысл сказанного.
      — Ты… не … хочешь меня? — Я пыталась произносить слова правильно, пораженная тем как они звучали.
      — Нет.
      Я непонимающе уставилась на него. Он, не оправдываясь, пристально смотрел на меня. Его глаза были похожи на топаз — твердые, чистые и очень глубокие. Я чувствовала, как будто я смотрю в них и вижу далеко вперед; еще никогда они не были так бездонно глубоки, я пыталась найти в них несоответствие словам, которые он произнес.
      — Что ж, это все меняет. — Я удивилась тому, как спокойно и благоразумно прозвучал мой голос. Наверное, потому, что я была ошеломлена. Я не могла понять что он говорил мне. Это было бессмысленно.
      Когда он снова заговорил, он отвел взгляд и стал смотреть на деревья.
      — Конечно, я всегда буду любить тебя… так или иначе. Но то, что случилось прошлым вечером, заставило меня понять, что пришло время перемен. Потому, что я … устал притворяться тем, кем я не являюсь, Белла. Я не человек. — Он оглянулся, и ледяное выражение его прекрасного лица не было человеческим. — Я позволил продолжаться этому слишком долго, и я сожалею об этом.
      — Не надо. — прошептала я; понимание просачивалось, разъедая меня, как будто струйка кислоты текла по моим венам. — Не делай этого.
      Он продолжал пристально смотреть на меня, я видела по его глазам, что мои слова не доходили до него. Он все решил.
      — Ты не достаточно хороша для меня, Белла. — Он перевернул ранее сказанные слова, и я не смогла возразить ему. Как хорошо я понимала, что я не достаточно хороша для него.
      Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, но потом закрыла его. Он терпеливо ждал, его лицо не выражало ни одной эмоции. Я попыталась снова.
      — Если… ты этого хочешь.
      Он кивнул.
      Я застыла. Я ничего не чувствовала ниже шеи.
      — Я хотел бы попросить тебя об одолжении, если возможно? — спросил он.
      Интересно, что он увидел на моем лице, так как что-то промелькнуло по его лицу в ответ. Но, прежде чем я успела понять что это было, его лицо снова стало невозмутимым.
      — Все что угодно, — клятвенно заверила я, мог голос потихоньку окреп.
      Под моим взглядом его глаза оттаяли. Золото его глаз снова стало жидким, расплавилось, сжигая дотла все во мне с огромной силой.
      — Не совершай опрометчивых или глупых поступков, не стремясь быть бесстрастным.
      — Ты понимаешь, о чем я говорю?
      Я беспомощно кивнула.
      Его глаза похолодели, он снова стал далеким.
      — Я думаю о Чарли, конечно. Он нуждается в тебе. Береги себя — для него.
      Я снова кивнула. — Обещаю.
      Мне показалось, что он немного расслабился.
      — В свою очередь, я тоже выполню свое обещание. — произнес он. — Я обещаю, что это последний раз, когда ты меня видишь. Я не хочу возвращаться. Я не хочу, чтобы ты пережила это снова. Я больше не буду вмешиваться в твою жизнь. Все должно быть так, как будто я никогда не существовал.
      Мои колени, должно быть, начали дрожать, потому что деревья внезапно стали покачиваться. Я слышала как кровь зашумела в моих ушах.
      Его голос казался далеким.
      Он мягко улыбнулся. — Не волнуйся. Ты человек, — твоя память, не более чем решето. Время излечит все раны.
      — А твои воспоминания? — спросила я. Это прозвучало так, как будто что-то застряло у меня в горле, как будто я задыхалась.
      — Ну, — он колебался некоторое время, — я не хочу забывать. Но мой вид… мы очень легко отвлекаемся. — Он улыбнулся; улыбка была спокойной, но она не коснулась его глаз.
      Он повернулся и направился прочь от меня. — Это все, я надеюсь. Мы не побеспокоим тебя снова.
      Чувства охватили меня. Это удивило меня; я думала, я уже не способна что-либо испытывать.
      Я поняла, — Элис не вернется. Я не знаю как он услышал меня — я не произнесла не звука — но он, кажется, понял.
      Он медленно встряхнул головой, все время наблюдая за выражением моего лица.
      — Нет. Они все уехали. Я остался, чтобы попрощаться с тобой.
      — Элис уехала? — произнесла я бесцветным голосом.
      — Она хотела попрощаться, но я убедил ее, что полный разрыв будет для тебя лучше.
      Я была ошеломлена; было сложно сконцентрироваться. Его слова крутились в моей голове, и я слышала голос доктора в Финиксе, прошлой весной, когда он показывал мне рентгеновские снимки. Как видишь, это просто перелом, — его палец двигался по снимку вдоль перелома моей кости. Это хорошо. Перелом срастется легко и более быстро.
      Я пыталась дышать нормально. Я должна сконцентрироваться и выбраться из этого кошмара.
      — Прощай, Белла. — Сказал он таким же тихим, мирным голосом.
      — Подожди! — выдохнула я, протянув к нему руку, пытаясь заставить свои безжизненные ноги двигаться вперед.
      Я думала, что он протянет ко мне руку. Но его холодные руки схватили меня за запястья и опустили их по бокам. Он наклонился, и прижался губами к моему лбу ненадолго. Я закрыла глаза.
      — Береги себя, — выдохнул он.
      Подул легкий, неестественный ветерок. Мои глаза мгновенно открылись. Листья на маленьком клене тихо зашелестели от его движения.
      Он ушел.
      С трясущимися ногами, не обращая внимания на то, что мои действия были бесполезными, я последовала за ним в лес. Но он быстро затерялся в лесу. Не было видно следов, листья снова были неподвижны, но я, не задумываясь, шла вперед. Я больше ничего не могла сделать. Я должна продолжать двигаться. Если я прекращу искать его, все будет кончено.
      Любовь, жизнь, смысл… все.
      Я все шла и шла. Я потеряла чувство времени, медленно продираясь через густой подлесок. Прошли часы, но показались только секундами. Казалось, что время заморозили, потому, что лес выглядел одинаково, независимо от того, как далеко я прошла. Мне начало казаться, будто я иду по кругу, по очень маленькому кругу, но я продолжала идти. Я часто спотыкалась, но поскольку становилось все темнее и темнее, я стала чаще падать.
      В конце концов, я обо что-то споткнулась, — сейчас оно было черным, я не представляла, куда угодила моя нога, — и упала. Я повернулась на бок, так чтобы можно было дышать, и свернулась на влажном папоротнике.
      Лежа на нем, я поняла, что прошло времени больше, чем я думала. Ночью здесь всегда так темно? Конечно, как правило, немного лунного света достигает земли, пробиваясь сквозь облака и кроны деревьев.
      Не сегодня ночью. Сегодня небо было сплошь черным. Возможно, сегодня не было луны — лунное затмение, новолуние.
      Новолуние. Я дрожала, хотя не замерзла.
      Было темно уже довольно долго, прежде чем я услышала крики.
      Кто-то выкрикивал мое имя. Звук был тихим, его заглушали влажные растения, окружавшие меня, но это определенно было мое имя. Я не узнала голос. Я думала ответить, но я чувствовала оцепенение, и решение, что я должна ответить заняло довольно много времени. К тому времени, крики прекратились.
      Через некоторое время, меня разбудил дождь. Не думаю, что я действительно заснула; я только впала в бездумное оцепенение, цепляясь за свою сопротивляемость оцепенению, которая защищала меня от осознания того, что я не хотела понять.
      Дождь немного беспокоил меня. Было холодно. Я подняла руки, обнимавшие мои колени, чтобы закрыть лицо.
      Именно тогда я снова услышала крик. На сей раз, он был более далеко, и иногда, казалось, что звали сразу несколько голосов. Я попыталась глубоко вздохнуть. Я помнила, что должна ответить, но не думала, что они смогут услышать меня. В состоянии ли я громко кричать?
      Внезапно, послышался еще один голос, поразительно близко. Своего рода сопение, больше похожее на звук животного. Оно казалось большим. Я спросила себя, должна ли я бояться. Я не пошевелилась. Это было не важно. Сопение исчезло.
      Дождь продолжался, и я чувствовала как вода стекает по моей щеке. Я попробовала собраться с силами, чтобы повернуть голову, когда увидела свет.
      Сначала это был тусклый счет, вдалеке отражавшийся от кустов. Затем, он становился все ярче и ярче, освещая все большую местность, в отличие от ручного фонаря. Свет прорвался сквозь плотный кустарник, и я смогла увидеть, что это пропановый фонарь, но это все, что я смогла увидеть — свет ослепил меня на мгновение.
      — Белла.
      Голос был низкий и незнакомый, но полный уверенности. Он не звал меня, а подтверждал, что я нашлась.
      Я пристально смотрела вверх — казалось, невозможно высоко — на темное лицо надо мной, которое я смогла увидеть теперь. Я неясно осознавала, что незнакомец только кажется таким высоким, потому что я все еще лежала на земле.
      — Тебе больно?
      Я знала, что это слова что-то означали, но я могла только смотреть, изумленно. Что значил этот вопрос здесь?
      — Белла, меня зовут Сэм Улей.
      Его имя ничего не говорило мне.
      — Чарли отправил меня на твои поиски.
      Чарли? Звучало как аккорд, я попыталась сосредоточиться на том, что он говорил. Чарли имел значение, если ни что-нибудь еще.
      Высокий человек протянул руку. Я пристально смотрела, не уверенная в том, что я должна была сделать.
      Его черные глаза посмотрели на меня оценивающе в течение секунды, затем он пожал плечами. Быстро и мягко он поднял меня с земли на руки.
      Я лежала у него на руках безвольно, пока он широким шагом быстро возвращался через лес. Часть меня понимала, что это должно расстроить меня — меня нес на руках незнакомец. Но во мне не было ничего, чтобы позволило мне расстроиться.
      Не было похоже на то, что прошло слишком много времени, когда появился свет и множество мужских голосов.
      — Я нашел ее! — крикнул он громко.
      Голоса смолки, но потом вновь зазвучали более громко. Сбивающий с толку водоворот лиц мелькал передо мной. Голос Сэма, был единственным, который я распознавала в этом хаосе, возможно потому, что мое ухо было прижато к его груди.
      — Нет, я не думаю, что она ранена, — сказал он кому-то. — Он только все время твердит: Он ушел.
      Разве я произнесла это вслух? Я закусила нижнюю губу.
      — Белла, дорогая, с тобой все в порядке?
      Был только один голос, который я узнаю где угодно — даже искаженный, как сейчас, беспокойством.
      — Чарли? — мой голос звучал странно и слабо.
      — Я здесь, детка.
      Меня передали на руки другому человеку, который пах как мой отец. ериф. Чарли зашатался, удерживая меня.
      — Может быть мне понести ее, — предложил Сэм Улей.
      — Я сам понесу ее, — произнес Чарли, ненадолго затаив дыхание.
      Он шел медленно, напрягшись. Я хотела сказать ему, чтобы он опустил меня и дал мне идти самой, но у меня пропал голос.
      Огни были повсюду, сопровождаемые толпой, идущей с ним. Было похоже на парад или похоронную процессию. Я закрыла глаза.
      — Мы почти дома, дорогая, — постоянно бормотал Чарли.
      Я открыла глаза только когда услышала, что открылась входная дверь. Мы были на крыльце нашего дома и высокий темный человек, именуемый Сэмом, придерживал перед Чарли дверь, протянув к нам одну руку на случай, если Чарли не удержит меня.
      Но Чарли аккуратно внес меня и подошел к софе в гостиной.
      — Папа, я вся мокрая, — возразила я слабо.
      — Не важно, — его голос был грубым. Затем он заговорил с кем-то еще. — Одеяла находятся в буфете наверху лестницы.
      — Белла? — спросил новый голос. Я смотрела на седовласого мужчину, наклонившегося ко мне, и через несколько долгих секунд я узнала его.
      — Доктор Джеранди? — пробормотала я.
      — Правильно, дорогая, — сказал он, — Ты ранена, Белла?
      Мне понадобилось несколько минут чтобы понять, о чем он говорил. Я смутилась, вспомнив, что подобный вопрос мне задал Сэм Улей в лесу. Только Сэм спросил что-то еще: Ты была ранена? — спросил он. Так или иначе, отличие казалось существенным.
      Доктор Джеранди ждал. Одна седая бровь приподнялась, и морщины на его лбу стали глубже.
      — Я не ранена. — Солгала я. Слова были верными относительно того, о чем он спрашивал.
      Его теплая рука коснулась моего лба, а пальцами он стал щупать пульс на моем запястье. Я смотрела на его губы, так как он считал про себя, смотря на часы.
      — Что с тобой случилось? — спросил он небрежно.
      — Ты заблудилась в лесу? — подсказал он. Я знала, что другие люди подслушивают. Три высоких человека с темными лицами, — из Ла. уш, квилет из индейской резервации, расположенной ниже по побережье, догадалась я, — Сэм Улей из их числа, стояли очень близко друг другу и наблюдали за мной. Там были мистер Ньютон с Майком и мистер Вебер, отец Анжелы; они все наблюдали за мной более скрытно, чем незнакомцы. Другие голоса доносились из кухни и со стороны входной двери. Наверное, половина города бросилась на мои поиски.
      Чарли был ближе всех. Он наклонился ко мне, чтобы услышать ответ.
      — Да, — прошептала я, — Я заблудилась.
      Доктор кивнул, задумавшись, его пальцы ощупывали мою шею в том месте, где были расположены гланды.
      — Ты устала? — спросил он.
      Я кивнула и устало закрыла глаза.
      — Я не думаю, что с ней что-то не так, — я услышала, как через мгновение доктор тихо сказал Чарли. — Только истощение. Ей нужно поспать, а завтра я зайду проверить ее, — он замолчал. Он, должно быть, смотрел на часы, так как добавил, — Чтож, лучше позже, чем никогда.
      Послышался скрип, когда они поднялись с софы.
      — Это правда? — прошептал Чарли. Их голоса сейчас звучали в отдалении. Я напряженно вслушивалась. — Они уехали?
      — Доктор Каллен просил нас ничего не говорить. — Ответил доктор Джеранди. — Предложение поступило внезапно; они должны были сделать выбор немедленно. Он не хотел поднимать большую шумиху из-за отъезда.
      — Небольшое извещение не повредило бы — проворчал Чарли.
      Казалось доктор Джеранди испытывал неловкость, когда ответил, — Да, верно, в этой ситуации, небольшое извещение не повредило бы.
      Я больше ничего не хотела слушать. Я почувствовала, что кто-то укрыл меня одеялом и натянул его мне на уши.
      Я дрейфовала на грани тревоги. Я слышала, что Чарли шепотом поблагодарил каждого волонтера отдельно, когда они уезжали. Я почувствовала, как его пальцы касались моего лба, и затем, ощутила вес еще одного одеяла. Зазвонил телефон, и он поторопился ответить до того, как звонки разбудят меня. Он бормотал заверения звонившему тихим голосом.
      — Да, мы нашли ее. Она в порядке. Она заблудилась. Сейчас с ней все в порядке, — говорил он снова и снова.
      Через несколько минут телефон зазвонил снова.
      Чарли застонал, поднимаясь на ноги, и затем, помчался, спотыкаясь, на кухню. Я натянула на голову одеяло, не желая слышать снова тот же самый разговор.
      — Да, — сказал Чарли и зевнул.
      Его голос изменился, в нем послышалась тревога, когда он снова заговорил. — Где?
      Последовала пауза.
      — Ты уверен, что это за пределами резервации? — снова короткая пауза. — Но что могло гореть там? — казалось, он был, одновременно, взволнован и сбит с толку. — Послушай, я позвоню туда и все проверю.
      Я начала вслушиваться, заинтересованно, поскольку он еще и ударил кулаком.
      — Привет, Билли, это Чарли, — извини, что звоню так рано… нет, она в порядке. Она спит… Спасибо, но я не поэтому звоню. Мне только что позвонила миссис Стэнли и она говорит, что из своего окна на втором этаже она видит огни на морских утесах, но я, на самом деле, … О! Внезапно в его голосе послышалось раздражение… или гнев. — И зачем они делают это? Мм, ха. В самом деле? — произнес он саркастически. — Хорошо, не извиняйся передо мной. Да, да. Только удостоверься, что пламя не распространилось…Знаю, знаю, я вообще удивлен, что им удалось разжечь огонь в такую погоду.
      Чарли колебался, и, затем, нехотя добавил. — Спасибо, что прислал Сэма и других ребят. Ты был прав, — они знают лес лучше, чем мы. Сэм нашел ее, теперь я твой должник… Да, поговорим позже. — согласился он, кисло, прежде чем повесить трубку.
      Чарли бормотал что-то несвязное когда вернулся назад в гостиную.
      — Что случилось? — спросила я.
      Он поспешил ко мне.
      — Прости, я разбудил тебя, дорогая.
      — Что-то горит?
      — Ничего, — заверил он меня, — Только несколько костров на утесах.
      — Костры? — спросила я. В моем голосе не было и тени любопытства. Он звучал безжизненно.
      Чарли нахмурился. — Некоторые ребята из резервации хулиганят, — объяснил он.
      — Почему? — тупо спросила я.
      Я могла бы сказать, что он не хотел отвечать. Он смотрел на пол под ногами. — Они празднуют новости. — в его тоне звучала горечь.
      Была только одна новость, о которой я могла подумать, попытаться, поскольку сил у меня не было. — Потому что Калены уехали. — прошептала я. — В Ла. уш не любят Калленов — я забыла об этом.
      У квилетов существовали легенды о — холодных, кровопийцах, которые были врагами их племени, точно так же как и их легенды о великом потопе и предках — людях-толках. Большинство из них только истории, фольклор. Также были и достоверные. Билли Блэк, хороший друг Чарли, верил, хотя, даже его собственный сын считал, что он был полон глупого суеверия. Билли просил меня держаться подальше от Калленов…
      Имя взбудоражило что-то внутри меня, что-то, что начало продираться на поверхность, что-то, я знала, что не хочу увидеть в лицо.
      — Это смешно, — быстро произнес Чарли.
      Мгновение мы сидели в тишине. Небо больше не было черным за окном. Где-то позади шел дождь, начинало светать.
      — Белла? — спросил Чарли.
      Я взволнованно посмотрела на него.
      — Он бросил тебя в лесу одну? — догадался он.
      Я не ответила на его вопрос. — Как ты узнал где меня искать? Мой разум уклонялся от неизбежного понимания, которое наступало, наступало очень быстро.
      — Твоя записка, — удивленно ответил Чарли. Он вынул из заднего кармана джинсов скомканный кусок бумаги. Он был грязный и влажный от многократного сворачивания и разворачивания. Он снова его развернул и выставил как доказательство. Грязный почерк был удивительно похож на мой.

      "Пошла прогуляться с Эдвардом, вверх по тропинке, гласила она. Скоро вернусь. Б."

      — Когда ты не вернулась, я позвонил Каленнам, но мне никто не ответил, — сказал Чарли тихим голосом. — Затем, я позвонил в больницу и доктор Джеранди сообщил мне, что Калены уехали.
      — Куда они уехали? — пробормотала я.
      Он уставился на меня. — Разве Эдвард тебе не сказал?
      Я помотала головой, в ответ.
      Звук его имени высвободило вещь, которая царапала меня изнутри — боль, которая охватила меня, заставив задохнуться, поразила меня своей силой.
      Чарли с опасением следил за мной, в тоже время он ответил:
      — Карлайл получил работу в большой больнице в Лос. нжелесе. Я думаю, что они потратили кучу денег на него.
      Солнечный Лос. нжелес. Это последнее место, куда они действительно поедут. Я вспомнила свой кошмар про зеркало… яркий солнечный свет, мерцающий на его коже.
      Мука сражалась во мне с памятью о его лице.
      — Я хочу знать, оставил ли Эдвард тебя одну там, посреди леса, — настаивал Чарли.
      Его имя вызвало новую волну муки, прокатившуюся через меня. Я встряхнула головой, неистово, отчаянно пытаясь избавиться от боли. — Это моя вина. Он оставил меня прямо здесь, около дома… Я попыталась следовать за ним.
      Чарли начал говорить что-то; я по. етски закрыла уши.
      — Я больше не могу говорить об этом, папа. Я хочу пойти в сою комнату.
      До того как он смог ответить я вскочила с софы и пошатываясь начала подниматься по лестнице.
      Кто-то побывал в доме, чтобы оставить записку для Чарли, которая побудила его идти на мои поиски. Через минуту, как я осознала это, у меня в голове начало возникать ужасное подозрение. Я бросилась в свою комнату, закрыла дверь на ключ прежде, чем добралась до CD-плеера у себя на кровати.
      Все выглядело точно также, как я оставила. Я надавила на крышку плеера. Задвижка сместилась и крышка медленно открылась.
      Он был пуст.
      Альбом, который подарила мне Рене, лежал на полу перед кроватью, там, где я его оставила. Трясущейся рукой я раскрыла его.
      Мне не пришлось переворачивать дальше первой страницы. Металлические уголки больше не удерживали фотографию на месте. Страница была пуста за исключением надписи, сделанной мной внизу страницы: Эдвард Каллен, кухня Чарли, сент. 13.
      Я остановилась. Я была уверена, что он проделал все тщательно.
      Это будет так, как будто я никогда не существовал, — пообещал он мне.
      Я чувствовала гладкий деревянный пол под ногами, ладони рук, прижатые к щекам. Я ожидала, что упаду в обморок, но, к моему разочарованию, я не потеряла сознание.
      Только волны боли окутывали меня до того как подняться вверх и утянуть за собой.
      Я не сопротивлялась.
      ОКТЯБРЬ
      НОЯБРЬ
      ДЕКАБРЬ
      ЯНВАРЬ

Глава 4
Пробуждение

      Время идёт. Даже когда кажется, что это невозможно. Даже когда каждое движение секундной стрелки часов болезненно отстукивает подобно пульсирующей крови после ушиба. Оно идет неровно, неуверенно пошатываясь, то тянется, то замирает, но все равно продолжает идти. Даже для меня.
      Чарли ударил кулаком по столу. — Хватит, Белла! Я отправляю тебя домой.
      Я оторвала взгляд от тарелки с хлопьями, над которой я больше размышляла, чем ела и в шоке уставилась на Чарли. А я и не знала, что мы с ним разговариваем — толком я не поняла, что он имел в виду.
      — Но я и так дома — промямлила я, совершенно сбитая с толку.
      — Я отправляю тебя к Рене, в Джексонвилл — пояснил он.
      Чарли с раздражением наблюдал, как до меня медленно доходил смысл его слов.
      — Что я такого сделала? — я поморщилась. Это было не честно. Последние четыре месяца мое поведение было безукоризненным. После той первой недели, которую никто из нас не вспоминал, я не пропустила ни одного дня, ни в школе, ни на работе. Мои школьные отметки были высокими. Я не нарушала комендантский час — в общем-то, я никогда никуда не ходила, чтобы его нарушить. Правда я иногда разогревала остатки еды на ужин.
      Чарли сердито посмотрел на меня.
      — Ты ничего не сделала. В этом-то и вся проблема. Ты никогда ничего не делаешь.
      — Ты хочешь, чтобы у меня появились проблемы? — удивилась я, мои брови приподнялись от удивлении. Я попыталась сосредоточится. Это было не так легко. Я настолько привыкла не замечать ничего вокруг, а мои уши ничего не слышать.
      — Трудности, лучше чем это…чем просто слоняться по дому как неприкаянная все время.
      Это немного задело меня. Я старательно избегала разговоров на тему моего безразличия ко всему.
      — Но я не слоняюсь без дела.
      — Я неправильно выразился, — нехотя признался он — будет лучше не слоняться без дела, а просто делать хоть что-нибудь. Ты какая-то… неживая, Белла. Думаю теперь, я подобрал подходящее слово.
      Упрек произвел должный эффект. Я вздохнула и попыталась вложить в ответ немного живости.
      — Прости, пап. — Мои извинения прозвучали немного вяло, даже для меня. Я подумала, что мне удалось провести его. Все что я хотела — это хоть немного оградить Чарли от страданий. Тяжело думать, что моя попытка провалилась.
      — Я не хочу, чтобы ты извинялась.
      Я вздохнула. — Тогда скажи мне, что я должна делать.
      — Белла, — он запнулся, пытаясь предугадать мою реакцию на его следующие слова, — милая, ты знаешь, ты не первый человек, которому пришлось пройти через это.
      — Я знаю — гримаса, последовавшая за этими словами была слабой и невыразительной.
      — Послушай, милая. Думаю…быть может тебе нужна помощь.
      — Помощь?
      Он вновь замялся, подыскивая подходящее слово. — Когда ушла твоя мать — начал он, нахмурившись, — и забрала тебя с собой, — глубоко вдохнул, — так это было самое тяжелое время для меня.
      — Я знаю, папа, — пробормотала я.
      — Но я справился с этим, — сказал он мне. — Милая, но ты с этим не справляешься. Я ждал, надеялся, что все изменится к лучшему. — Он пристально посмотрел на меня и я быстро опустила глаза. — Думаю, мы оба понимаем, что лучше уже не будет.
      — Я в полном порядке.
      Он пропустил мимо ушей мои слова. — Возможно, ну, может быть если ты обсудишь это с кем-то… со специалистом.
      — Ты хочешь показать меня психиатру? — мой голос прозвучал резче, так как я поняла чего он добивается.
      — Ну, может это поможет.
      — А может и нисколечко не поможет.
      Я не так уж много знала о психоанализе, но была вполне уверена, что он не поможет, если объект исследования будет недоговаривать. Конечно, я могла бы выложить всю правду — если хотела бы провести остаток своих дней в психушке, в палате с мягкими стенами.
      Он поглядел на мое упрямое выражение лица и снова бросился в атаку.
      — Это выше моего понимания, Белла. Возможно, твоя мать…
      — Слушай, — подавленно произнесла я. — Я пойду прогуляюсь вечером, если ты так хочешь. Я позвоню Джесс или Анжеле.
      — Я не этого хочу, — расстроено сказал он, — не думаю, что смогу пережить, видя как ты мучаешь себя стараясь быть сильной. Никогда не видел человека, который бы так старался. На это больно смотреть.
      Я прикинулась дурочкой, уставившись на стол. — Я не понимаю, папа. Сначала ты бесишься, что я ничего не делаю, а потом говоришь мне, чтобы я никуда не ходила.
      — Я хочу, чтобы ты была счастлива… хоть чуточку. Я всего лишь хочу, чтобы ты не была такой несчастной. И подумал, что тебе станет лучше, если ты уедешь подальше от Форкса.
      В моих глазах вспыхнули первые искорки чувств, которые я так долго сдерживала внутри себя.
      — Я не уеду — сказала я.
      — Почему нет? — спросил он требовательно.
      — Это мой последний семестр в школе — отъезд только навредит мне.
      — Ты хорошо учишься, с этим ты справишься.
      — Я не хочу стеснять маму и Фила.
      — Твоя мама умрет от счастья, если ты вернешься к ней.
      — И потом, во Флориде слишком жарко.
      Он снова ударил кулаком по столу. — Белла, мы оба знаем, что здесь происходит на самом деле и это не идет тебе на пользу. — Он перевел дух — Это продолжается уже месяцы. Ни звонков, ни писем, никаких вестей. Ты не можешь больше продолжать ждать его.
      Я сердито посмотрела на него. Кровь прилила к лицу. Впервые за долгое время меня переполняли эмоции.
      Эта тема больше не подлежала обсуждению, так как он был достаточно хорошо осведомлен о происходящем.
      — Я ничего не жду и ни на что не надеюсь, — тихо произнесла я.
      — Белла… — начал было Чарли, охрипшим голосом.
      — Мне пора в школу, — перебила его я, вставая и рывком убирая чашку со своим нетронутым завтраком со стола. Я на ходу поставила ее в раковину, даже не собираясь мыть. Хватит с меня этих разговоров.
      — Я договорюсь с Джессикой, — бросила я через плечо, также как школьный рюкзак, чтобы только не встречаться с ним взглядом, — наверно меня не будет к ужину. Мы съездим в Порт-Анджелес и сходим в кино.
      Я была уже за дверью, еще до того как он успел отреагировать на мои слова.
      Изза спешки отделаться от Чарли я заявлюсь в школу раньше всех. С одной стороны, у меня появится возможность отлично припарковать мою машину. С другой стороны, у меня появится немного свободного времени, а свободного времени я всячески избегала.
      Быстро, чтобы не начать обдумывать обвинения Чарли, я достала учебник по математике. Я открыла его на сегодняшней теме и попыталась вникнуть в ее смысл. Читать математику было даже хуже, чем слушать ее, но так мне было легче. Последние несколько месяцев я занималась математикой в десять раз больше, чем за все предыдущее время. В итоге, я постоянно получала отметки не ниже А. Я знала, что мистер Варнер был уверен, что мои успехи были результатом его превосходных учительских методик. Если это делает его счастливым, то я не стану разрушать его мечты.
      Я заставила себя читать, пока парковка окончательно не заполнилась и, закончив, помчалась на урок английского. Мы проходили легкую тему — Колхоз. Я ничего не имела против темы коммунизма, которая наконец-то сменил утомительные романы, которые составляли основную часть школьной программы. Я заняла свое место и была рада переключиться на лекцию мистера Берти.
      В школе время проходило незаметно. Звонок прозвенел слишком быстро или скоро. Я начала собирать свою сумку.
      — Бэлла?
      Я узнала голос Майка и я наперед знала что он скажет.
      — Ты завтра работаешь?
      Я подняла глаза. Он наклонился через проход между рядами с обеспокоенным выражением лица. Каждую пятницу он задавал мне один и тот же вопрос. Даже не смотря на то, что я никогда не брала выходных. Ну, пожалуй, лишь за одним исключением несколько месяцев назад. И все равно у него не было причины рассматривать меня с таким озабоченным видом. Я же всегда была образцовым сотрудником.