Глава одиннадцатая. В СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ

Следы огаллала еще и сегодня читались. По прошествии примерно получаса Олд Шеттерхэнд сделал вывод, что сиу вчера на ночлег не останавливались. Они, видно, решили не позволять себе ни малейшей передышки, прежде чем не достигнут реки Огненной Дыры.

Это был дурной знак, похоже, огаллала, затевали какую-то новую каверзу. Растительность вскоре почти исчезла, и вместо мягкой земли копыта животных снова ударялись о твердую вулканическую породу, что затрудняло их бег, а следовательно, и снижало скорость.

Потом стало вообще невозможно различить хоть какой-нибудь след. Олд Шеттерхэнду оставалось надеяться лишь на то, что сиу-огаллала продолжали двигаться прямо, а потому он не стал сворачивать.

А вскоре он узнал, что не ошибся. Перед ним выросли горы Огненной Дыры, за которыми как раз начинались знаменитые бассейны неутомимых гейзеров. Здесь снова появилась растительность и даже лес, состоящий в основном из хвойных пород.

Весь берег одного из ручьев, струившихся среди травы, был буквально истоптан конскими копытами. Отпечатки шли вдоль воды и ясно говорили о том, что сиу поили тут своих животных. Итак, следы, к счастью, появились вновь, и с этого момента вплоть до горных вершин они оставались настолько четкими, что сбиться с дороги было просто невозможно.

Открытого пути наверх не было. Пришлось скакать под деревьями. Они отстояли друг от друга на достаточном расстоянии, чтобы не создавать всадникам никаких препятствий. Но ехать верхом по лесу, когда преследуешь врага, – занятие весьма опасное. Он может таиться за любым стволом.

Легко могло статься к тому же, что огаллала догадались о преследовании! Кроме того, Олд Шеттерхэнд не мог знать, какие признания силой либо хитростью вырвали сиу у пленников. С другой стороны, если бы сиу боялись, что за ними идет погоня, они непременно приняли бы все меры предосторожности, и в первую очередь устроили бы засаду.

Так размышлял о ситуации белый охотник, выслав вперед нескольких шошонов, которым предстояло обыскать местность и которые при обнаружении чего-либо подозрительного тотчас должны были вернуться назад.

К счастью, эти предосторожности оказались излишними. Причиной тому было соглашение, к которому Толстяк Джемми пришел с пленником, от которого вождь огаллала потребовал выдачи своих товарищей по несчастью.

Поскольку те, не считая Вокаде, все время ехали рядом друг с другом, они имели возможность переговариваться. Все это входило в планы вождя и было проделано с его молчаливого согласия – ведь мнимый его союзник должен был получить возможность разузнать все, что хотелось знать ему самому.

Вечером по приказу Тяжелого Мокасина все того же завербованного в осведомители белого незаметно, насколько это было возможно, увели от остальных, и вождь подсел к нему. Пленник дал на его вопрос те ответы, которые посоветовал ему дать Толстяк Джемми, и при этом заверил, что, кроме Вокаде и четверых белых, в окрестностях Йеллоустоуна не было больше ни одной живой души.

Вождь поверил, а потому все меры предосторожности посчитал излишними.

Тем временем Олд Шеттерхэнд со своими индейцами поднялся на вершину горной цепи Огненной Дыры, не встретив никаких помех.

Весь горный хребет порос густым, высоким лесом, поэтому преследователи не могли осмотреть лежавшую по другую сторону долину, хотя то, что стены там круто обрывались вниз, было все же ясно.

Проезжая под деревьями, они услышали странный – глухой, бурлящий шум, который вдруг был прерван пронзительным свистом, превратившимся затем в шипение, напоминающее звуки, сопровождающие выпуск пара из топки паровоза.

– Что это? – удивленно спросил Мох-ав, сын вождя шошонов.

– Конечно же, гейзер, – ответил Олд Шеттерхэнд.

Слово «гейзер» незнакомо индейцам, они называют их «вар-пе-пейя»– «гора горячей воды», поэтому юный шошон понял охотника только после того, как тот пояснил, что имел в виду.

Спускаясь верхом по крутым горным склонам, удержаться на лошадях довольно трудно. Поэтому всадники спешились и пошли пешком, ведя животных в поводу.

Следы огаллала и теперь еще можно было различить, но Олд Шеттерхэнд сделал вывод, что оставлены они вчера.

Преследователи спустились уже на несколько сот футов, когда лес внезапно прервался и его опушка образовала острый рубеж. Но в стороне полоса леса продолжала все же тянуться вниз, вплоть до самой подошвы долины.

Людям, наконец, открылась вся ширь пространства – и какую чудную картину увидели они.

Верхняя долина Мадисона, которая здесь имеет колоритное название реки Огненной Дыры – пожалуй, один из самых восхитительных районов Национального парка. На много миль в длину и местами в две или даже три мили в ширину эта полоса земли буквально кишит сотнями гейзеров и горячих источников. Есть тут фонтаны, струи которых возносятся в облака не на одну сотню футов! Запах серы, которым веет из многочисленных земных трещин, растворяется во влажном воздухе, вечно насыщенном горячими водяными парами.

В долине реки можно встретить белоснежные, ярко блестящие на солнце сталактиты, которые служат своего рода чехлом или, скорее, шляпкой для подземных «кастрюль». В иных местах земная поверхность из твердого грунта вдруг превращается в густой зловонный ил, температура которого весьма различна. То тут, то там почва вдруг резко вздымается в форме колпака, медленно раздуваясь, как пузырь, а потом лопается, открывая широкую, непостижимо глубокую дыру, из которой струи пара так извергаются в небеса, что у наблюдающего за ними едва ли не кружится голова. Эти пузыри и дыры могут возникнуть и тут же пропасть в любом месте. Горе тому, кто окажется рядом с ними! Только что его ноги опирались на твердую землю, как вдруг она резко нагревается и начинает подниматься! Только длинный прыжок, на который человек способен лишь в состоянии полного отчаяния, либо бегство могут дать ему шанс на спасение.

Но только исчезнет один пузырь, как уже надувается второй, за ним третий… И человек оказывается на шаткой корке, которая становится не прочнее бумагообразного материала осиного гнезда; лишь эта жалкая корка в тот миг и отделяет живое существо от ужаснейшей бездны недр Земли.

Горе и тому, кто издали примет упомянутый ил за массу, способную выдержать его вес! Хотя эта грязь и выглядит, как топкий торфяник, который еще с горем пополам можно пересечь, все же она – лишь осадок вулканических паров.

Там, где почва уходит из-под ног, провалы сейчас же заполняются густой, зеленовато-желтой и адски зловонной жидкостью. Все вокруг журчит, клокочет и бурлит, свистит и кипит, клубится и стонет! Гигантские хлопья воды и ила разлетаются в стороны или парят в воздухе, поддерживаемые столбом воздуха под давлением. Если в одну из этих то возникающих, то снова пропадающих дыр швырнуть тяжелый камень, произойдет нечто такое, будто души преисподней почувствуют себя оскорбленными. Воды и ил придут в ужасное, поистине дьявольское волнение – они взметнутся вверх, разыграются так, что выплеснутся через край, словно желая наказать переступившего черту их владений.

Вода этого сущего ада имеет различные оттенки: молочно-белый, ярко-красный, лазурный, сернистый, но часто бывает и светлой, прозрачной как стекло. Сверху, на ее поверхности, видны белые, шелковистые нити или густая, свинцового цвета слизь, покрывающая слоем в дюйм толщиной всего за пару минут любой оказавшийся в воде предмет.

Иногда вода такой дыры сверкает прекраснейшим изумрудом сочной зелени. В любой момент могут внезапно открыться маленькие клапаны, и в тот же миг из них сквозь зеленую воду выстрелят мерцающие на солнце струи.

Сразу хочется воскликнуть «Великолепно! Несравненно! Божественно!», забыв о том, что на самом деле все это – забавы дьявола!

Вот до этой удивительной реки Огненной Дыры и добрался наконец Олд Шеттерхэнд со своими спутниками. Они хотели выйти на опушку, но он остановил их громким окриком. Охотник указал на другой берег реки, и тут все поняли, что сейчас самое разумное – оставаться в укрытии.

Долина в этом месте была шириной лишь в половину английской мили. Выше того места, где остановился Олд Шеттерхэнд, берега сходились так тесно, что, казалось, реке едва хватало пространства, чтобы вместить свой грязный, коварно поблескивающий поток. Ниже было то же самое. От одного пролива до другого расстояние составляло не больше английской мили.

Река, убивающая своими горячими потоками все живое, шумела вблизи склонов, на которых остановился Олд Шеттерхэнд и его спутники. Хотя поросшие лесом стены хребта были довольно круты, но все же проходимы. А вот противоположная стена, которая высилась за рекой и отвесно уходила ввысь, едва не застилала небо. Эта состоявшая из черной породы, испещренная трещинами скала достаточно глубоко выгибалась, отходя на задний план, образуя от одного пролива до другого нечто подобное сектору. Долина же отнюдь не расширялась, несмотря на такое отступление скалы; у этой темной стены, прямо напротив Олд Шеттерхэнда, возвышалось некое творение, широкое основание которого едва не утыкалось в противоположный берег реки.

Творение – а другого, более точного, слова для названия этого чуда природы, пожалуй, и не сыщешь – итак, творение это было так необычайно, так непостижимо, что сразу рождалось ощущение, будто находишься в сказочном мире – мире фей, эльфов и других подземных загадочных существ.

Этим чудом была замысловатая, поистине фантастическая скальная террасообразная постройка, словно состоящая из ледовых кристаллов и слегка присыпанная свежевыпавшим снегом.

Нижняя, самая широкая, терраса, казалось, была вырезана из прекраснейшей слоновой кости. Окаймленная причудливыми украшениями, она напоминала творение одаренного богатой фантазией гениального зодчего. Внутри ее покоился полукруглый, полный отливающей серебром воды бассейн, из которого поднималась вторая терраса, имеющая уже меньшую площадь, чем первая, и сверкающая, словно усыпанный золотыми зернами алебастр. Точно так же, как вторая, поднималась и плавно уходила вдаль третья, будто сотворенная из мягкой белой ваты. Все это казалось таким воздушным и легким, что на первый взгляд не могло выдержать ни малейшей тяжести. И все же из третьей террасы поднимались, уходя вдаль и ввысь, еще шесть подобных террас, каждая со своим бассейном, откуда вниз вода стекала то прозрачными струйками, то моросящим тоненьким дождиком, преломляющим солнечный свет, то широкими потоками, словно фатой покрывающими это неописуемое чудо природы.

А опиралось все это величественное, излучающее тепло и источающее снежный блеск творение на темную стену скалы.

Стоило только поднять глаза вверх, взглянуть на вершину этой удивительной пирамиды, как тотчас становилось ясно, благодаря чему она была образована. На самой ее вершине била вверх высокая водная струя, расширяющаяся в виде зонтика и рассыпающаяся вокруг мелким дождем. Именно этот фонтан и создавал тот шум, которому прежде Мох-ав не смог найти объяснения. За водным столбом неотступно следовал свистящий, бурлящий и стонущий пар.

Именно воды гейзера и создали эту красивейшую пирамиду. Легкие компоненты, которые струя увлекала вверх за собой, оседали при падении, наслаивались и продолжали давать материал для чудесных образований. Горячая вода, стекая с одной террасы на другую, постепенно остывала, и температура каждого бассейна, неуклонно понижалась сверху вниз. Наконец, в самом низу хрустальная жидкость заливала последний бассейн, покинув который очень скоро вливалась в реку Огненной Дыры.

Неподалеку от великолепной пирамиды, как дьявол возле ангела, возвышалась темная, широкая, довольно большая насыпь грязного вида, имевшая почти правильную круглую форму. Вся она состояла из твердой массы, которую сверху покрывали остатки вулканических образований, имевших вид различных фигур. Казалось, будто дитя великана, играя с кусками черного базальта, облекло их в поистине невероятные формы и укрепило потом на круглой насыпи.

Насыпь диаметром футов в пятьдесят своей каменной стеной окружала дыру, темная пасть которой зловеще зияла, не предвещая ничего хорошо. Это было не что иное, как кратер илового вулкана.

Как только прекрасный волшебный гейзер начинал свою работу, тут же рядом, в неприглядном кратере, поднимался и начинал клокотать грязный ил. А когда в воздухе струи воды и пара разделялись, а потом исчезали, поверхность ила будто вдавливалась, образуя воронку, и вулкан успокаивался. Было ясно, что гейзер и кратер связаны друг с другом. Это души ада двигали извергаемые массы, подводили кристальную воду к гейзеру, а оставшиеся шлаки земных недр отправляли обратно в иловую дыру.

– Это Па-вакан-тонка, Вода Дьявола, – пояснил Олд Шеттерхэнд, указав на иловый кратер.

– Ты ее знаешь? – удивился Огненное Сердце.

– Да. Я уже бывал здесь.

– Но раньше ты не говорил, где мы находимся.

– Потому, что еще никогда не шел тем путем, которым мы проехали на этот раз. Будучи здесь раньше, я спустился к реке с другой стороны и познакомился с Водой Дьявола. Теперь там стоят лагерем сиу-огаллала и почему-то не едут дальше, хотя им ведь нужно к могиле вождя, которая расположена выше. Похоже, у них есть еще какие-то намерения!

Огаллала расположились вблизи кратера вулкана. Их было видно уже довольно отчетливо, и можно было даже различать лица.

Лошади свободно либо бродили выше этого места, либо, как и люди, отдыхали на земле. Поесть им было нечего, на этой мертвой земле не росло ни травинки.

Пленные сидели на камнях. Их руки были связаны за спиной, а ноги притянуты к камням с помощью лассо. В таком положении, которое, должно быть, причиняло им неописуемые муки, они сидели со вчерашнего вечера.

Как раз в тот момент, когда Олд Шеттерхэнд обратил свое внимание на огаллала, они оживились. Они поднялись и расположились кругом, в центр которого сел вождь.

Шаман апсарока, стоявший рядом с Олд Шеттерхэндом, приложил к глазам ладонь, чтобы лучше видеть происходящее. Некоторое время он внимательно глядел на огаллала, потом сказал:

– Это он, Тяжелый Мокасин. Он совещается со своими псами.

– Я надеюсь, ты хорошо знаешь своего врага и не можешь ошибиться? – спросил Олд Шеттерхэнд.

– Как я могу его не узнать! Взгляни только на эту длинную, тощую фигуру, на его лицо! Как можно его с кем-то спутать! Он отнял у меня ухо, я же заберу у него оба! Его томагавк пронзил мое плечо, а мой нож пробьет его сердце!

Олд Шеттерхэнда больше волновали пленники, он узнал Джемми, Дэви, Мартина и Хромого Фрэнка. Остальные белые все были как бы на одно лицо, потому что заросли щетиной. Бедного Вокаде привязали к камню в стороне от всех, да так, что все его суставы казались вывихнутыми.

К нему подошел один из сиу, отвязал его от скального обломка и вытолкнул в центр круга.

– Они хотят его допросить, – угадал Олд Шеттерхэнд. – Возможно, они решили вершить над ним суд прямо здесь и наказать на месте. О, хотел бы я слышать, о чем они там говорят!

– Зачем позволять этим огаллала говорить с ним? – недоумевал шаман. – Нужно идти вниз, на ту сторону! Пусть томагавк пожрет их всех!

– Торопиться не стоит, – возразил Олд Шеттерхэнд. – Пусть мой красный брат не забывает, что нам придется долго спускаться вниз, прежде чем мы окажемся у реки. Они сразу заметят нас, как только мы появимся на опушке. Прежде чем мы доберемся до реки и переплывем ее, они примут все меры предосторожности.