Я видел женщину, попавшую под переднее колесо, десятитонная тяжесть пригвоздила ее к асфальту, и я видел, как ее тело скорчилось и задергалось, а потом поток черной жидкости хлынул по асфальту. Я видел, как еще один труп рискнул попытаться вскочить в кабину и рухнул вниз, когда руки его отвалились от тела. Квамус неудержимо пробивался сквозь визжащую массу воскрешенных мертвецов, раздавливая их и дробя без пощады. Когда-то эти мертвецы были людьми, но теперь они были всего лишь марионетками Микцанцикатли, проклятого и в аду, и на небе демона.
      Я отер кровь с губ, прыгнул на ступеньку и заколотил в дверь. Квамус увидел меня и открыл дверь. Я благодарно забрался в кабину. Квамус снова заблокировал замок и тут же двинулся дальше, слепя фарами, раздавив при этом три или четыре трупа, которые преграждали нам путь.
      - От тебя воняет, - сказал он. - Воняет трупом.
      - Они хотели вырвать у меня сердце, - выдавил я. - Они бросились на меня с когтями, понимаете? Бросились на меня как грифы-стервятники.
      Наступило долгое молчание. Квамус съехал на край шоссе и, осторожно маневрируя, повернул в сторону Салема.
      - Ты освободил Микцанцикатли, - заявил он.
      Я посмотрел на него. Отпираться было бессмысленно. Мы оба хорошо понимали, что если гробы в Грейнитхед открыты, это значит, что Не Имеющий Плоти очутился на свободе.
      - Да, - признался я.
      Квамус не отрывал глаза от дороги и давил на педаль газа. Через минуту нам предстояло проехать через толпу трупов, и он хотел ударить по ним на скорости не менее восьмидесяти миль в час, чтобы они не смогли остановить нас.
      - Мистер Эвелит предупреждал, что ты, по всей вероятности, освободишь Не Имеющего Плоти, - наконец сказал Квамус. - Он подозревал это. Так же как и Энид. Она прочла твое будущее по остаткам чая, который ты пил во время первого визита в наш дом. Она увидела нерешительность, необычайное обещание и вмешательство сверхъестественных сил. Не Имеющий Плоти наверняка обещал, что он отдаст жену?
      - Вы осуждаете меня за то, что я согласился?
      Квамус пожал плечами.
      - Мы бьемся с огромной мощью, со страшной колдовской мощью зла. Мы не можем при этом пользоваться категориями вины и осуждения. Ты сделал то, что считал правильным. Мы все знаем, что ты не плохой человек.
      В ту же самую секунду, двигаясь со скоростью почти девяносто миль в час, мы врезались в целую толпу живых трупов. Прогнившие куски тел полетели во все стороны, оторванные конечности застучали по ветровому стеклу. Невозмутимый Квамус проверил в боковых зеркалах, не цепляется ли какой-нибудь труп за бока рефрижератора, после чего сбавил ход, и дальше мы поехали уже совсем спокойно и медленно.
      Нам не нужно было соблюдать ограничения скорости: у полиции и так было чересчур много дел. Салем лежал под смоляно-черным небом, как картина ада. Повсюду пылали пожары: банк Роджера Конанта, фабрика игрушек братьев Паркер, "Любимые девушки", все было ярко освещено и пылало как в котле дьявола. Салем был городом исторических некрополей, теперь все они выплевывали своих мертвецов: кладбище на Хармони Гроув, кладбище на Гринлоун, на Дерби-стрит, на Чеснат-стрит, на Бридж-стрит, кладбище в Свомпскотте. Мертвые на улицах гонялись за живыми. Тротуары проезжей части были залиты кровью и покрыты трупами.
      Мы проехали через город, направляясь в Тьюсбери. Несколько раз живые мертвецы преграждали нам дорогу и пытались вцепиться в грузовик, но Квамус, отчаянно крутя баранку, бросал машину из стороны в сторону, пока не сбрасывал их, а однажды даже зацепил боком машины, чтобы избавиться от трех мертвецов, которые вцепились в бок машины. Я видел в зеркале, как они кувыркались по шоссе, разбрасывая в стороны черепа и конечности.
      До Тьюсбери мы добрались через пятнадцать минут. Квамус затормозил перед железными воротами владений Эвелитов и нажал на клаксон. Энид пинками отогнала пса и открыла ворота. Квамус быстро заехал внутрь, выскочил из кабины и помог Энид запереть ворота.
      Старый Эвелит стоял на верхней ступеньке парадного входа, опираясь на трость. Увидев, что я выбираюсь из кабины рефрижератора, он поднял руку в знак приветствия и закричал:
      - Значит, вы это сделали? Вы выпустили Микцанцикатли?
      Я заколебался, но знал, что Квамус не собирается вмешиваться и мне самому придется объяснить все, что случилось. Я медленно поднялся по ступеням, потом остановился и откашлялся.
      - Я должен вам кое-что объяснить, - прохрипел я.
      Старый Эвелит долго смотрел на меня, сначала сурово, потом с растущим пониманием. Наконец он отвернулся и посмотрел на темное небо, где, как грифы, поднявшиеся со дна ада, кружили стаи чаек.
      - Ну что ж, - сказал он. - Я догадывался, что так и будет. Но вы сначала должны зайти внутрь. Вы замерзли, промокли, устали и от вас несет разит смертью.
      35
      - Я поверил ему, - объяснил я, когда мы сидели в библиотеке за рюмкой крепкого бренди. - Он обещал, что вернет мне жену, а я поверил ему. Это мое единственное оправдание.
      Дуглас Эвелит внимательно следил за мной через выпуклые стекла своих очков. Потом он подался вперед, опираясь руками о стол, и сказал:
      - Вас никто ни в чем не обвиняет, мистер Трентон. Или, скорее, я должен обращаться к вам по имени, Джон. Уже много лет я пытаюсь спасти моего умершего предка. У тебя значительно лучшее оправдание, ты пытался спасти свою жену, Джон. Увы, Микцанцикатли - это демон, и ему нельзя верить. Это демон смерти и уничтожения. Значит, ты был обманут и чуть было не лишился жизни.
      - Что мы будем теперь делать? - спросил я. - Он уже уничтожил половину города. Как мы можем его теперь сдержать?
      Старый Эвелит задумчиво почесал затылок.
      - Я глубоко продумал этот вопрос, пока ты купался, Джон. Квамус считает, что Микцанцикатли к этому времени уже насытился и набрал достаточно сил, чтобы покинуть платформу, где ты его оставил. Но, по его мнению, демон не ушел далеко. Поскольку он проснулся после почти трехсотлетнего сна, то он, несомненно, сначала должен прийти в себя, набраться сил, а потом пытаться вернуть себе власть над местным народом и постепенно расширять свое влияние.
      - Тогда что он сделает? - спросил я.
      - Что ж, - начал Дуглас Эвелит. - Мы догадываемся, что демон поищет себе какое-то убежище, какое-то место, которое ему памятно из прошлого. Энид указала на старый дом Дэвида Дарка в Милл-Понд. Демон пребывал в нем большую часть времени, вероятнее всего, именно туда он направился и сейчас.
      - Но ведь там уже нет никакого дома.
      - Нет, - подтвердил Дуглас Эвелит. - Согласно моим картам от 1690 года, дом Дэвида Дарка стоял посреди кущи деревьев, точно к западу от нынешней Канал-стрит.
      - А что там теперь? Может быть, только голое поле?
      - О, нет, теперь там стоит дом, - ответил старый Эвелит. Линфилдский окружной книжный склад. По нашему мнению, именно там скроется на какое-то время Микцанцикатли, и именно туда мы должны направиться, чтобы его уничтожить.
      Я сделал еще глоток бренди и почувствовал жжение в горле. Потом я посмотрел на Квамуса и старого Эвелита.
      - Что вы предлагаете? - спросил я. - Каким образом вы можете уничтожить живой скелет, особенно такой могучий, как Микцанцикатли?
      - Есть только одна надежда, - ответил Квамус. - Не Имеющего Плоти надо заморозить. Когда он будет заморожен, нужно будет разбить его на кусочки молотом. Затем каждый кусочек кости нужно закопать отдельно в пустом поле и каждый гроб освятить именем великого духа Гиче Маниту и именем Святой Троицы. Тогда Микцанцикатли не сможет никуда бежать, даже в мир индейских духов, которые первоначально владели этим миром, прежде чем здесь появилась религия белых людей.
      - Каким образом вы хотите его заморозить? Вы думаете, он вам это позволит? Сегодня утром он на моих глазах вырвал все внутренности у полицейского.
      - Мы должны рискнуть и подобраться к нему как можно ближе, - ответил старый Эвелит. - Он может нас прикончить на месте, но мы должны рискнуть. Я не вижу другого выхода. Когда мы подберемся достаточно близко, мы обольем его жидким азотом. У нас все для этого приготовлено. Мы собирались использовать это снаряжение против Микцанцикатли после освобождения моего предка, Джозефа Эвелита, из-под власти Тецкатлипоки. Но даже если мы его никогда не освободим, то все равно мы обязаны уничтожить Не Имеющего Плоти, и для этого у нас есть средства.
      Я внимательно посмотрел сначала на Дугласа Эвелита, а потом на Квамуса.
      - Вы должны позволить сделать это мне.
      Дуглас Эвелит покачал головой.
      - Риск чересчур велик. А кроме того, ты неопытен в таких делах.
      - Но это я освободил Микцанцикатли. Я сделаю все, чтобы уничтожить его.
      - Нет, - твердо сказал Дуглас Эвелит. - Квамус уже готов сделать это.
      - Но...
      - Нет, - повторил старый Эвелит, и на этот раз я знал, что не смогу убедить его. Но он добавил более мягким тоном:
      - Если хочешь, можешь пойти с Квамусом. Ты можешь помогать ему. Ему понадобится помощь для переноса сосуда с жидким азотом. Ему будет нужна помощь для того, чтобы разбить кости Микцанцикатли, когда демон уже будет побежден.
      Старый Эвелит говорил таким тоном, как будто задание было уже выполнено, но я видел по суровому выражению лица Квамуса, что мы будем подвергаться ужасной опасности. Вполне возможно, что еще до прихода ночи мы оба станем пищей для страшных челюстей Не Имеющего Плоти, Костяного Человека.
      - Теперь ты должен отдохнуть, Джон, - продолжал Дуглас Эвелит. - Вы отправитесь в Милл-Понд через час. Я хочу, чтобы ты все это время думал исключительно о победе над силами тьмы. Ты должен поверить, что ты достаточно силен для того, чтобы победить самого могучего из демонов. Только думай, что ты - воин, отправляющийся на встречу с великим приключением, который будет убивать демонов, совершать мифические и героические деяния. Ведь уничтожение Микцанцикатли именно такое великое деяние.
      Несмотря на наставления Дугласа Эвелита, весь последний час я провел, блуждая по своим апартаментам и накачиваясь виски.
      Снаружи небо застилала густая тьма, так что пришлось зажечь свет. Я попробовал читать, но у меня не было соответствующего настроения для изучения геологии, поэтому прочел только одно слово: "Введение". Я хотел позвонить Джилли, но телефонная связь не действовала, и я слышал в трубке только отдаленный треск. Наконец я повалился на постель, закрыл глаза руками и постарался ни о чем не думать. Однако через пять минут, как раз когда я начал расслабляться, в комнату вошел Квамус и хмуро сказал:
      - Мы готовы ехать. Поспеши.
      Я молча спустился за ним по ступеням, подпрыгивая на правой ноге, поправляя соскакивающий ботинок. В рефрижератор уже загрузили двадцать баллонов жидкого азота и пожарный комплект для тушения водой, а также изолирующий комбинезон и перчатки для Квамуса, чтобы предохранить его от жидкого газа. Энид должна была ехать с нами, но Дуглас Эвелит остался дома. Он объяснил, что он уже слишком стар для того, чтобы биться с демонами, но мы все понимали, что по крайней мере один человек, знающий методы борьбы с демонами, должен остаться в безопасном месте на случай, если все мы погибнем.
      Дуглас Эвелит взял мои руки в свои и крепко пожал:
      - Следи за собой, - сказал он. - И помни, что бьешься с чудовищем, у которого нет никаких моральных устоев, никакой совести или чего-то, что напоминало бы совесть. Он тебя убьет, если сможет, и того же самого ожидает и от тебя.
      Мы уехали в темноту, тесно набившись в кабину грузовика, и почти не разговаривали, следуя на восток, в направлении Салема. Мы все чувствовали страх, и все знали об этом, но говорить на эту тему было неприятно. Баллоны с азотом побрякивали сзади, а я думал, пригодятся ли они хоть как-то в бою с Микцанцикатли.
      Простирающийся вокруг нас пейзаж Массачусетса напоминал адские видения Иеронима Босха. Огонь выстреливал с крыш лавок и частных резиденций, перевернутые машины пылали на дорогах, как гротескные погребальные костры, с шинами, шипящими, как пиротехнические траурные венки.
      - Наверняка именно так выглядел Салем в те времена, когда Дэвид Дарк впервые привез сюда демона из Мексики, - заговорила Энид. - Ничего удивительного, что они убрали из книг всякие упоминания, касающиеся этих событий, и никогда к этому не возвращались. Наверняка это был такой же кошмар, пока они не избавились от демона.
      Наконец мы добрались до предместий Салема, из осторожности объехали по аллее Джефферсона и пересекли железнодорожные пути достаточно далеко к югу от линфилдского книжного склада. Шины грузовика скрежетали по разбитому стеклу, когда мы медленно приближались к складу, а весь асфальт был залит кровью, как будто с неба упал красный дождь. Я видел семью, которая была выдрана из машины и безжалостно разорвана на части, как будто дикими зверями. И с ужасом я подумал, что в этом виноват я и никто другой. Если бы не мои эгоизм и слепота, то Микцанцикатли никогда не выбрался бы на свободу и никогда не произошла бы такая кровавая резня.
      Все, что я мог сделать, чтобы искупить свою глупость, это уничтожить демона, которого освободил.
      Склад стоял на пересечении улиц Канал и Рослин, неподалеку от железнодорожных путей. Это здесь около трехсот лет назад жил Дэвид Дарк, и здесь он погиб. Его дом стоял среди деревьев, которые исчезли уже давно, но для Микцанцикатли это было все еще знакомое место. Демоны, сказал мне Дуглас Эвелит, пропитывают своим смрадом место, в котором пребывают, как больные псы. Именно потому даже спустя столько веков они знают, куда они должны вернуться, и потому места, посещаемые злыми духами, всегда испускают тошнотную вонь.
      Склад, к которому с одной стороны прилегал небольшой административный блок, был серым прямоугольным зданием с рядом окон высоко под крышей. Квамус подъехал к краю тротуара, и мы сразу убедились, что Дуглас Эвелит угадал верно: внутри здания виднелось бело-голубое электрическое мигание, выдающее присутствие зловещей энергии, которой пользовался Микцанцикатли. Квамус остановил грузовик поперек проезжей части, и мы все вышли.
      - Нам нельзя задерживаться, - заявил Квамус. - Мы должны сразу же зайти внутрь и облить это чудовище жидким азотом. Если мы проявим нерешительность, он нас убьет, а ты ведь видел, что он может сделать с человеческим телом даже на таком расстоянии.
      Я поддакнул. Я был так перепуган, что не мог выдавить ни слова. Я открыл багажник машины, помог Квамусу выгрузить баллоны с азотом и поместить их на тележку. Потом Квамус надел серебристый изоляционный комбинезон, а Энид прикрепила к его спине пожарный шланг.
      Подготовка заняла у нас максимум пять минут, но к счастью поблизости не было ни одного живого трупа. Слуги Микцанцикатли наверно нас не заметили. Мы быстро пробежали через улицу и вошли через боковую калитку на двор склада. Вблизи дома нас еще больше охватило ощущение угрозы. Смрад, исходящий от демона, был так силен, что мне опять захотелось опорожнить желудок. Я взломал небольшие задние двери склада, и мы протиснулись внутрь, сначала Квамус, потом я с тележкой, и последней - Энид. Мы тихо пробежали по коридорам влево, вправо, опять влево, и добрались до двустворчатых дверей, ведущих непосредственно на сам склад.
      Квамус, держа под рукой свой изоляционный шлем, жестом приказал мне подойти к дверям. Через маленькие оконца, расположенные на высоте глаз, мы могли видеть все содержимое склада. От того, что мы увидели, меня пробрало холодом в десять раз большим, чем когда-либо до этого. Это была сцена из какой-то варварской оргии, представляющая все, что может быть отвратительно и омерзительно.
      Скелет Микцанцикатли восседал со скрещенными ногами на имитации трона из ящиков и пакетов, склонив вперед свой огромный череп. Вокруг него толпились в погребальных саванах мертвецы со всех окрестных кладбищ, из Грейнитхед, Салема и Мейпл-хилл. Каждый труп держал в руке человеческое сердце, иногда два или даже три, и ждал своей очереди, чтобы возложить мрачный дар к костлявым стопам Микцанцикатли.
      Всю эту кошмарную сцену освещал мигающий электрический свет, в котором кровь казалась черной, а пустые глазницы владыки Страны Мертвых темными, бездонными пропастями бесконечного зла.
      - Да, это то, - шепнул Квамус. - Вы готовы?
      - Нет, но начнем.
      Квамус надел шлем, взял конец шланга и сказал:
      - Когда я крикну: "Давай!", открути клапан газа. Не раньше. Когда крикну "Стоп", закрути.
      - Пожалуй, я понял.
      - Лады, это все, - закричал Квамус, толкнул маятниковые двери, и прежде чем я сообразил, что происходит, мы оба уже бежали по бетонному складу, отталкивая в стороны шатающиеся трупы, уклоняясь от молотящих рук, сосредоточенные только на одном: заморозить Не Имеющего Плоти, прежде чем он нас заметит и разорвет на части.
      Мы скользили по лужам крови, сердцам и кусочкам человеческих тел, а потом оказались на месте, точно напротив Микцанцикатли, точно под его огромным блестящим черепом, состоявшим из десятка более мелких черепов. Демон пожирал человеческие сердца, по оскаленным зубам, облепленным жилами и артериями, текла кровь. Он кивнул головой и обернулся к нам. Чудовищный череп завис над нами как луна. Тут Квамус сдавленным голосом крикнул: "Давай!", и я дернул за ручку, открывая поток жидкого азота.
      Морозящий газ вырвался из шланга. Квамус направил струю вверх, прямо в костлявый череп демона.
      Я услышал глубокий вибрирующий рык, от которого задрожал пол. Он не напоминал голос ни одного живого существа, скорее гром лобового удара при столкновении двух поездов в туннеле. Сотрясение бросило меня на землю. Я упал на бок, сильно ударив руку, а вокруг меня летали куски гнилого мяса, остатки трупов Микцанцикатли.
      Квамус каким-то чудом удержался на ногах и медленно, упорно, систематически поливал череп демона. Даже с расстояния десять футов я чувствовал пронизывающий холод жидкого азота. Вокруг губ и глазных впадин Микцанцикатли создавались ободки замерзающего газа.
      Но чудовище не было еще побеждено. Оно вытянуло одну скелетообразную руку, и прежде чем Квамус успел отклониться, схватило его за туловище. Квамус закричал, я увидел, как он направляет струю шипящего газа на пальцы, стискивающие его. Но Микцанцикатли стиснул его еще сильнее. Я услышал ужасный треск, доносящийся изнутри изолированного комбинезона. Квамус дернулся, потом повис, еще раз дернулся и упал на пол. Шланг упал возле него, извиваясь как змея и разбрызгивая вокруг струю газа.
      Я, шатаясь, встал и схватил наконечник шланга. Металл был так холоден, что мои руки тут же примерзли к нему и я уже не мог их оторвать. Я направил струю на Микцанцикатли, начал поливать его сверху вниз, по ребрам, по голове, крича изо всех сил, выкрикивая неразборчивые слова, лишенные смысла, слова страха, ненависти и истерии мести.
      Микцанцикатли потянулся ко мне рукой, медленно, но неотвратимо. Я полил его пальцы и увидел, что они чуть отдернулись, но через секунду демон вытянул другую руку.
      Я отскочил, но споткнулся об онемевшее тело какого-то старца. Огромная лапа Микцанцикатли схватила меня за бедро, а потом обвила вокруг пояса. У меня было ощущение, что я попал в открытую пасть акулы-людоеда.
      - А-а-а! - заорал я во всю глотку. Я знал, что мне пришел конец. Я чувствовал, как лопаются мои ребра, я чувствовал ужасную боль в раздавливаемых костях таза. Я все еще поливал лицо демона, но постепенно начинал терять сознание. Все вокруг становилось черно-белым, как на негативе. Я услышал треск ребра, которое не выдержало нажима.
      Неожиданно нажим ослаб, а потом совершенно исчез. Я упал на колени, крепко закрыл глаза и старался направить струю газа на Микцанцикатли, хотя и не мог сориентироваться, где находится демон. Лишь через какое-то время я пришел в себя, поднял голову и, оглядевшись, увидел, что случилось.
      Среди живых трупов появилась Джейн, излучающая неземной свет, с совершенно белым лицом и вся белая, но, несмотря на это, прекрасная. Прекрасная и сильная. Ее волосы колыхались вокруг головы, как и раньше, когда я видел ее в нашем доме, но теперь от них брызгали лучи серебряного блеска, подобно солнечной короне.
      Она была совершенно обнажена, но по какой-то причине ее великолепное пышное тело было асексуальным, одухотворенным. Рядом с ней стоял маленький мальчик в возрасте четырех или пяти лет, такой же красивый, как и она, такой же нагой и излучающий такой же неземной, спокойный свет.
      Микцанцикатли неуверенно поднял свою ужасную голову. Вокруг его скул наросли толстые ободки изморози, с ключиц свисали длинные сосульки. Он посмотрел на Джейн с заметным недоверием и закричал, как раненный зверь.
      Я не понимал, что произошло, но воспользовался случаем. Двигая шланг, я взобрался на голень Микцанцикатли, а потом на его массивное бедро. Несмотря на боль, которая пронизывала меня всего, сжав зубы, я добрался до грудной клетки Микцанцикатли, остановился там и вливал в нее замораживающий газ, пока позвоночник демона не покрылся толстым слоем белого мерцающего инея.
      Джейн постепенно растворилась в воздухе, а мальчик исчез вместе с ней. В ту же самую минуту раздался треск. Один из замороженных пальцев Микцанцикатли отломался от ладони и с треском упал на пол склада. Потом отломалось какое-то ребро, потом следующее; мне казалось, что я стою на качающейся грудной клетке, когда весь скелет Не Имеющего Плоти начал разваливаться на куски под моими ногами.
      Голова его склонилась вперед, позвоночник лопнул, и огромный ужасный череп покатился по бетонному полу, после чего развалился на десятки более мелких черепов.
      Я слез со скелета демона. Вокруг меня мертвецы из Салема и Грейнитхед опускались на землю как кучи тряпок. Ложная жизнь покинула их, а лжедыхание улетело из их легких.
      Энид медленно подошла и помогла мне закрутить рычаг, перекрывающий поток жидкого азота. С обеих моих ладоней была содрана кожа, я был тяжело изранен, но по крайней мере был жив и благодарил за все это Бога.
      - Ты видела Джейн? - спросил я Энид дрожащим голосом. - Ты видела ее?
      Энид кивнула.
      - Конечно, видела. Ведь это я сама ее вызвала.
      - Ты ее вызвала? Каким образом?
      Энид положила мне руку на плечо и широко улыбнулась.
      - Идем, - сказала она. - У нас еще очень много работы. Мы должны вынести отсюда все останки демона и похоронить их в разных местах с соблюдением ритуала.
      - Но все же, как ты вызвала Джейн? И почему она нам помогла? Ведь я думал, что и она служит Микцанцикатли.
      - Да, так и было, - подтвердила Энид. - Пока ты не убил ее во второй раз, потому что этим ты освободил ее из-под власти демона. Благодаря тебе она теперь может уйти на вечный покой, так же как и твой так и не родившийся сын.
      - Но я так и не понимаю, почему все же она появилась здесь.
      Энид оглядела омерзительное содержимое склада и с грустью посмотрела на останки Квамуса.
      - Ваша жена принадлежала к нашему сообществу, мистер Трентон. Она никогда тебе этого не говорила, потому что это было ей запрещено. Но ты и так не поверили бы ей.
      - К сообществу?
      Энид еще раз кивнула.
      - Твоя жена была ведьмой из Салема. Не по материнской линии, а только со стороны отца, потому-то она и не обладала большой мощью. Но все же она была в достаточной мере ведьмой, чтобы поддерживать постоянную связь с остальными членами сообщества, и, конечно же, как ведьма, являлась крайне подверженной влиянию Микцанцикатли.
      - Ну и что же будет теперь? - спросил я, указывая кивком головы на разбитый скелет. - Исчезнет ли ваша мощь, если чудовище теперь окончательно уничтожено?
      - Я не думаю, - ответила Энид. - Мощь добра будет существовать вечно. Когда Микцанцикатли увидел вашу любимую умершую жену, мистер Трентон, это был для него знак, что его мощь ограничена и что существует еще большая мощь, которая правит миром даже в наши неправоверные времена.
      Я поднял голову. Я был ужасающе измучен. Через высоко расположенные окна книжного склада внутрь падали бледные лучи послеполуденного солнца, прошивая мрачные внутренности складского помещения полосами света, как в соборе. Я понял, что черная мощь Микцанцикатли наконец побеждена, и изо всех сил старался сдержать неудержимо навертывающиеся на глаза слезы.
      ЭПИЛОГ
      Я покинул Грейнитхед в начале мая и на какое-то время поселился в Сент-Луисе, у родителей. Мать пыталась меня откормить, а отец забирал на долгие прогулки по ботаническим садам Миссури и рассказывал разные банальности о жизни, поскольку считал, что мне от этого становится легче. Он своими руками сшил пару красивых оксфордских полуботинок и подарил их мне без какого-либо предлога, просто чтобы показать, что он меня любит.
      В июне я вернулся в Массачусетс, чтобы продать дом на Аллее Квакеров. Я съездил в Тьюсбери, посетил старого Эвелита и выпил с ним рюмочку шерри в библиотеке. Он сказал мне, что вскоре, наверно, откроет магические узы, которыми надеется связать Тецкатлипоку - "дымящееся зеркало", - и что он сможет использовать кусочек кости из разбитого скелета Микцанцикатли для выполнения ритуала, который наконец отошлет его предков на вечный отдых. Я вышел от него через час. И больше уже нигде и никогда не хотел слышать ничего ни о каких демонах.
      Я так и не примирился с Эдвардом Уордвеллом. Я узнал от Джилли, что Эдвард так и не простил мне того, что я взорвал "Дэвида Дарка". Он, наверно, имел право чувствовать ко мне отвращение. Что же касается самой Джилли... ну что же, кроме безумного секса нас ничего не связывало друг с другом. Я действительно ужасно хотел иметь ее в постели, считая, что этого может быть достаточно, но все же нас разделяла слишком большое несходство характеров...
      Я сходил с Уолтером на Кладбище Над Водой, и мы вместе возложили цветы на могилы наших любимых. Потом мы пожали друг другу руки и попрощались. Не знаю, простил ли мне Уолтер, и было ли вообще что прощать. Микцанцикатли ударил по Салему как ураган, и Уолтер все еще занимался упорядочением жалоб о возмещении или помогал в идентификации и повторном захоронении умерших.
      Я попрощался с Лаурой. С попрощался и с Кейтом Ридом, и с женой Джорджа Маркхэма. Джорджа так и не нашли. В полицейских списках он фигурировал как "исчезнувший, вероятнее всего убитый".
      Потом я наконец поехал к дому на Аллее Квакеров, постоял в заросшем саду с руками в карманах, поглядывая в сторону пролива Грейнитхед. Вдали я видел паруса лодок и блестящие в летнем солнце воды Салемского залива.
      Я раскачал старые качели, пока не услышал выразительное скрип-скрип, скрип-скрип. Когда же я их отпустил, качели поспешно потеряли размах и неподвижно застыли.
      Ветер овевал меня теплом. У меня было такое чувство, будто весь мир рожден заново. Я вышел из дома и тихо, но решительно запер за собой садовую калитку.