Сандра МАРТОН
      В то давно минувшее лето...
      Перевод с английского О. Сидоровой
      Анонс
      Молодую преуспевающую Уитни неожиданно вызывают телеграммой на ранчо отца. Там, на прекрасной земле Гавайев, девять лет назад так нелепо и жестоко оборвалось ее счастье... Она и теперь еще не остыла от ненависти к Энди, подло предавшему их любовь.
      Что ждет ее на знакомых пляжах? Об этом читайте в романе.
      ГЛАВА ПЕРВАЯ
      Вертолет резко накренился, огибая мыс, и встречный поток воздуха ударил в него. Казалось, огромная рука приподняла машину, а потом мягко опустила, и вертолет выровнялся. Ощущение не было неприятным - природа скорее напоминала о своей силе, а не угрожала, но у Уитни от волнения комок подкатил к горлу.
      Господи, как же она соскучилась по Гавайям! Прошло девять лет с тех пор, как она покинула дом, но она так и не смогла избавиться от ностальгии по жемчужной красоте моря, пляжам темного песка и надменным отвесным скалам, омываемым океаном.
      Она не сомневалась, что будет счастлива увидеть все это снова, но не учла воспоминаний - сентиментальных, отдающих горечью, от которых у нее щемило сердце.
      Вот он - прямо под ней - пляж Хайна-Бич, такой же прекрасный, каким она его помнила. Солнечные блики разукрасили Тихий океан бриллиантами, оправленными в белую пену на темном песке. Роскошные пальмы стояли в карауле перед скалами, такими высокими, что, казалось, могли бы проткнуть насквозь пухлые облака, разбросанные по синему небу.
      Повернувшись на сиденье, Уитни провожала взглядом уплывающий назад пляж, пока вертолет набирал высоту над pali и брал курс в глубь острова.
      Хайна был особенным местом, ее секретом, и ей пришло в голову, что, может быть, последний человеческий след на его темных песках оставила ее нога.
      "Нет, - вспомнила она, - не только ее". Последний раз, когда она приходила на пляж, с ней был Энди. Она провела его через древние поля, покрытые лавой, вдоль губы Кахуна Джордж, потом по крутому обрыву к морю, и все это время Энди дразнил ее, сомневаясь в том, что ее секретное место не обманет его ожиданий.
      Уитни смеялась со всей уверенностью своих шестнадцати лет.
      - Конечно, оно такое и есть, - говорила она. - Оно - красивое.
      Энди тоже смеялся, обнимая ее.
      - Такое же красивое, как и ты? Если нет, тебе придется за это заплатить.
      Откинув назад волну платиновых волос, она улыбнулась.
      - И каким же образом?
      Энди посерьезнел и прижал ее крепче к своему упругому загорелому телу.
      - Я что-нибудь придумаю, - прошептал он, а потом накрыл ее рот губами, его руки скользнули под ее хлопковую майку...
      Уитни вздрогнула от легкого прикосновения чьей-то руки. Пилот вертолета спрашивал о чем-то, его брови вопросительно поднялись, но слова тонули в вое винта.
      Уитни покачала головой.
      - Я не слышу.
      Он кивнул и наклонился к самому уху.
      - С вами все в порядке?
      Уитни сглотнула. "Нет, - подумала она, - далеко не в порядке. Я сижу тут и вызываю призраков".
      Но, понимая, что его интересует, не мутит ли ее от полета, она улыбнулась, подняв большой палец вверх.
      - Все о'кей.
      Он поднял большой палец в ответ и отвернулся. Уитни вздохнула и откинулась в кресле.
      "Тошнит от полета", - усмехнулась она. Что бы сказал этот пилот, если бы знал, что она управляла приборами одноцилиндровой "сессны", на этом же маршруте в шестнадцать лет? Правда, она не проделывала никаких сложных операций - Кении не позволил бы ей приземляться или взлетать, - но он не раз разрешал ей держать штурвал, и не потому, что она была дочерью Дж. Т., а потому', что любила летать. Он обещал научить ее, но почему-то всегда не хватало времени. А потом ей исполнилось семнадцать, она уехала на материк в школу-интернат и больше не бывала на Большом острове.
      Вертолет начал резко снижаться над волнистыми холмами ранчо Тернера. Внутри у нее все сжалось: они приземлятся через несколько минут, а она не очень уверена, что готова к тому, что ее ждет. Должно быть, ее отец болен. Никакого другого объяснения его загадочного требования она не могла найти, как ни старалась.
      "Приезжай домой, Уитни", - писал он, и небрежно написанная просьба ошеломила ее. За все те годы, что она провела вне дома, отец ни разу не просил ее об этом. Они переписывались к обменивались телефонными звонками, он навещал ее каждый раз, когда у него были дела на материке, но ни один из них никогда даже не упомянул о возможности ее возвращения на ранчо. И теперь его неожиданная, не предвещавшая ничего хорошего просьба очень удивила ее.
      Пилот опять похлопал ее по плечу и указал вперед. Уитни кивнула, что поняла его. Вот она - посадочная полоса и извилистая проселочная дорога, которая вела через пологие холмы к дому усадьбы.
      Вертолет стал садиться. Сквозь клубы пыли она заметила знак Тернера на джипе, катящем к ним по дороге. Внутри у нее все сжалось, но, когда вертолет наконец-то сел, а пыль рассеялась, она разглядела, что встречать ее приехал не отец, а Кичиро.
      Когда старик открыл дверцу вертолета и улыбнулся ей во весь рот, Уитни уже справилась с волнением и улыбалась.
      - Aloha, мисси, - сказал он. - Рад, что вы вернулись.
      - Приятно вернуться домой, - ответила она и, несмотря на все дурные предчувствия, поняла, что это - правда.
      Даже после всего это был ее родной дом.
      Пока они ехали по ухабистой дороге, ведущей к главной усадьбе, Кичиро рассказал, что отец очень сожалел, но в последний момент его вызвали по неотложному делу. Он просил передать, что вернется, как только сможет, но надеется успеть к обеду. Уитни протянула руку и коснулась плеча старика.
      - Все в порядке, - сказала она. - Я и не ожидала, что он меня встретит.
      Хотя это было не совсем правдой. Конечно, она не ждала, что ее будет встречать целая делегация, но, в конце концов, она тут по просьбе отца.
      В данной ситуации это могло свидетельствовать о...
      - Кичиро, с Дж. Т. все в порядке? Старик взглянул на нее.
      - Что вы хотите сказать, мисси? Уитни прикоснулась к его руке.
      - Если он болен...
      Он посмотрел, но во взгляде его миндалевидных глаз нельзя было ничего прочесть.
      - Нет, он не болен.
      У нее гора свалилась с плеч.
      - Уфф! Я не знаю, почему я не подумала об этом раньше, но...
      - Обеспокоен, может быть, но не болен. Уитни нахмурилась.
      - Обеспокоен? Чем?
      - Лучше пусть он сам вам скажет, мисси.
      - Скажет мне о чем? Что за тайна?
      - Никакая не тайна. - Кичиро уставился прямо перед собой.
      - Так что же? Ой, не может быть... - Уитни внезапно наклонилась вперед, рукой заслонив глаза от солнца. - Кичиро, что это?
      Старик не отводил взгляда от дороги.
      - Забор.
      Она улыбнулась.
      - Я вижу. Но почему он здесь? Кичиро с шумом выдохнул.
      - Дома, - выплюнул он слово, как будто оно было ядовитым.
      Уитни пристально посмотрела на него.
      - Дома? Дж. Т. строит дома на своем ранчо? Кичиро смущенно заерзал на сиденье.
      - Кое-кто еще. Уитни сощурилась.
      - О чем ты говоришь, Кичиро? Кто еще может строить на земле, которая является собственностью Тернеров?
      Последовала долгая пауза.
      - Спросите Дж. Т., - произнес он наконец, и по тому, как решительно сжались его губы, Уитни поняла, что больше она от него ничего не добьется.
      "Дома, - она чуть не свернула шею, оглядываясь на забор. - Дома на земле Тернеров! Невозможно!"
      Сначала ей показалось, что главная усадьба совершенно не изменилась. В доме было прохладно и просторно, на каждом подоконнике росли экзотические растения из коллекции отца. Но потом она поняла, что слуг стало меньше: открывшая парадную дверь экономка явно исполняла еще и обязанности повара на ее пышной груди остался след от муки.
      - Ваш багаж принесут позднее, мисс. Боюсь, что сейчас некому.
      Уитни пожала плечами.
      - Тут всего один чемодан, - сказала она. - Я сама отнесу его наверх.
      Уитни поднялась в свою спальню, и время как будто повернуло вспять.
      Здесь все было так, как она оставила когда-то, вплоть до моментальных фотографий, вставленных за раму зеркала, и разбросанных по постели вместе с подушками плюшевых зверей. Сначала это ее удивило - Дж. Т. не свойственна сентиментальность. Она полагала, что он давным-давно велел освободить комнату от напоминаний о ее детстве. Но возможно, он и не был тут со времени ее отъезда. Дом был полностью отдан в распоряжение экономки и слуг, и, пока в нем поддерживали чистоту и порядок, отец не проявлял к нему интереса.
      Уитни медленно, прошлась по комнате, коснулась спинки стула, придвинутого к трюмо, улыбнулась при виде поблекшего букетика для корсажа, брошенного на зеркальное стекло столика, и остановилась перед трюмо. Как много воспоминаний, как много фотографий, некоторые из них совсем выгорели за эти годы.
      Вот фотография ее матери, она про нее совсем забыла. Мать держала на руках крошечную Уитни и улыбалась в объектив, но в глазах уже притаилась болезнь, вскоре ее унесшая.
      А вот фотография Налани, доброй tutu, которая прожила на Гавайях так долго, что все забыли ее имя и звали просто бабушкой. Потом Дж. Т. решил, что настало время пригласить к его дочери настоящую европейскую гувернантку. Она улыбнулась, протянув руку к следующему фото. Сколько же ей было тогда лет? Пять? Платиновые волосы зачесаны вверх, и темно-синие глаза горят от гордости за свой первый в жизни "конский хвост".
      Ее взгляд упал на последний снимок. "Энди, это Энди! Откуда здесь эта фотография? Я ведь сожгла все до последней фотографии, сожгла, а пепел выбросила в море".
      Дрожащими руками Уитни вытащила снимок из-за зеркала. Да, это был Энди, навсегда остановленный объективом фотоаппарата, когда шел по волнам прибоя в Хайне. Он улыбался, одна рука поднята, чтобы откинуть намокшие волосы с лица, и неожиданно она вспомнила, как он позировал перед камерой и как потом изменился его смех, когда он заключил ее Б свои объятья. Она вспомнила запах его нагретой солнцем кожи и вкус его забрызганных морской водой губ на своих губах.
      - Я люблю тебя, Уитни, - прошептал он в тот день, а она, наивная маленькая дурочка поверила ему...
      - Aloha, Уитни. Добро пожаловать домой, моя дорогая!
      Снимок выпал у нее из руки, когда она повернулась к двери.
      - Отец! - у нее перехватило дыхание. Отец улыбался.
      - Ты выглядишь, как будто была за миллион миль отсюда.
      Она посмотрела на фото, лежащее у ног, наклонилась, подобрала его с ковра и засунула в карман.
      - Так и есть, - сказала она, взяв себя в руки. - Как ты, отец?
      - Прекрасно, - ответил он, но прозвучало это неубедительно.
      "Он лжет, - забеспокоилась она, - все они лгут. Он болен, любой подтвердит это". В последний раз они виделись в Лос-Анджелесе шесть месяцев назад, тогда он показался ей усталым. Но его теперешний вид! Под глазами залегли темные тени, вокруг рта - глубокие морщины.
      - Прости, что не смог встретить тебя. - Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. - Но у меня было дело в одном месте.
      Она кивнула.
      - Именно так и сказал Кичиро.
      - Да? Хорошо, хорошо. - Последовало короткое молчание, затем отец откашлялся. - Как дела на поприще общественного питания?
      - Все идет хорошо. Папа...
      - Хорошая мысль - снабжать работающих женщин готовыми обедами на целую неделю.
      - Да. Папа...
      - Я полагаю, ты удивлена, зачем я вызвал тебя, - быстро сказал отец.
      - Да. Но я думаю, что теперь знаю. Дж. Т. прищурил глаза.
      - Что ты хочешь этим сказать? Что, черт возьми, этот Кичиро наговорил тебе?
      - Ничего. Он не проронил ни слова. - Уитни облизнула пересохшие губы. Ты ведь болен, не так ли?
      Седые густые брови отца приподнялись в изумлении.
      - Болен? Что это тебе взбрело в голову?
      - Ну, я просто сопоставила некоторые вещи. Я хочу сказать...
      - Нет, - покачал он головой, - я вовсе не болен. Она почувствовала облегчение.
      - Ну, тогда... - замялась она, - тогда в чем все-таки дело?
      Дж. Т. рассмеялся.
      - Без всяких проволочек, гм-м-м? Сразу хочешь взять быка за рога?
      Краска залила ее щеки.
      - Возможно, потому, что у меня был хороший учитель.
      Отец прошел через комнату и опустился в кресло-качалку.
      - Это длинная история, - сказал он, не обращая внимания на ее колкость. - Я не знаю, с чего начать.
      Уитни подошла к нему.
      - С начала, - тихо проговорила она, садясь напротив. - Обычно лучше всего именно с него и начинать, не так ли?
      Он вежливо улыбнулся. С изумлением она заметила, что он нервничает. Он действительно волновался.
      - Ну, тогда слушай. Я полагаю, ты заметила некоторые перемены в доме. Я имею в виду изменения среди слуг.
      - Да, в чем дело? Они что, уволились все сразу? Он откинулся в кресле и положил ногу на ногу.
      - Дом тоже нужно немного обновить, - продолжил он, проигнорировав ее вопрос. Он поднял глаза и встретился с ней взглядом. - Я подумал, что ты, может быть, поедешь со мной в Гонолулу на следующей неделе и мы...
      - На следующей неделе меня тут не будет, - перебила его Уитни. - Разве ты не получил мое сообщение? Я послала тебе письмо...
      - Я помню, что ты написала, Уитни. Ты сообщила, что можешь остаться здесь только на выходные. Но об этом не может быть и речи.
      Она уставилась на него. Неужели он так и не научился ничему за прошедшие девять лет? Неужели он считает, что до сих пор может указывать ей, что делать?
      Если так, ему придется попрощаться со своими заблуждениями.
      - Я уеду послезавтра, папа, - голос ее был тихим, но решительным. - Я договорилась с пилотом, чтобы он забрал меня в полдень в воскресенье. Брови Уитни поползли вверх. - И это напомнило мне... Что случилось с "сессией"? Разве Кении больше не работает у нас?
      Дж. Т. хмыкнул и встал.
      - Мы сможем поговорить об этом позднее, - заявил он. - Сегодня был длинный день, и я устал. Мы купили нового племенного жеребца на аукционе пару месяцев назад, и с ним не все в порядке. Я провел целое утро с ветеринаром...
      Уитни тоже поднялась.
      - И поэтому ты намеренно не отвечаешь на мои вопросы.
      - Я же сказал тебе, что устал. Я расскажу тебе обо всем, но сначала мне бы хотелось принять душ и переодеться. Полагаю, что и тебе не мешает сделать то же самое после такого долгого путешествия. - Он натянуто улыбнулся. Почему бы нам не встретиться в библиотеке, скажем, через час? Мы сможем выпить шерри и...
      - Это имеет отношение к домам, которые строятся на северных лугах?
      Эта мысль только что пришла ей в голову, но, как только слова сорвались с губ, она инстинктивно поняла, что была права.
      Отец быстро обернулся и внимательно посмотрел на нее. Никакого притворства. Теперь он выглядел таким, каким она лучше всего его запомнила холодным, твердым и рассерженным.
      - Этот Кичиро - старый дурак! Он дождется, я доберусь до него. Ведь я специально велел ему...
      - Кичиро ничего мне не рассказывал. Я сама - я увидела забор и спросила, почему его там поставили. "Дома", - сказал он, и только.
      Дж. Т. нахмурился.
      - Чтоб он провалился, если не понимает, что для него хорошо, а что плохо.
      - Так это правда? Кто-то ведет строительство на земле Тернеров? Ты что, продал луга?
      Отец сдвинул брови.
      - Обо всем позднее, - сказал он резко. Он бросил взгляд на "Ролекс" на руке. - Встретимся внизу через сорок пять минут, Уитни. Прими душ, переоденься и жди меня в кабинете.
      Она невесело рассмеялась.
      - Совсем как в старые "добрые" времена. Все в соответствии с правилами Тернера. Через сорок пять минут. Не через час, не через полчаса...
      - Мой гость скоро будет здесь. Поэтому, если хочешь получить ответы на свои вопросы, играй по правилам, или останешься в неведении.
      Она посмотрела на него с удивлением.
      - Гости? Сегодня вечером?
      - Да. Я понимаю, что слишком скоро...
      - Слишком скоро? - Уитни покачала головой. - Ты же сам сказал, что я устала, я ехала сюда весь день. И... и...
      "Это мой первый вечер дома, - почти вырвалось у нее, - в первый раз за столько лет я приехала домой". Но разве это что-то значит? Ее отец нисколько не изменился, да она и не ждала этого. И все-таки было приятно надеяться, что он хоть немного рад ее приезду.
      - Это деловая встреча, Уитни.
      - А-а-а, - язвительно протянула она, ненавидя себя за разочарование, которое почувствовала, - конечно. Это все объясняет. Бизнес прежде всего. А если дело касается еще и денег...
      Отец повернулся к ней, лицо его пылало. Голос стал грубым, почти злым.
      - Ладно, раз ты хочешь знать - пожалуйста. "Сессны" больше нет, потому что ее обслуживание стоит слишком дорого. Слуги уволились, потому что им задержали жалованье за месяц.
      - Что? Я не пони...
      - И еще, - сказал он, повышая голос, - я продал часть северных лугов. Он горько засмеялся. - Ну, я не то чтобы их продал, скажем гак - их забрал банк, а скоро он заберет и все ранчо до последнего акра земли, если у меня не будет достаточно денег, чтобы сохранить за собой своих работников. - Отец шумно вздохнул. - Довольна, Уитни? Теперь ты получила все ответы на свои вопросы.
      У Уитни подкосились ноги. Она опустилась на край постели и беспомощно посмотрела на отца.
      - Что произошло? Как это все могло слу... Дж. Т. махнул рукой.
      - Ты же хотела взять быка за рога, помнишь? Ну, суть в том, что мы скоро потеряем все - если я не сумею что-то придумать.
      Она ошеломленно смотрела на него, пытаясь осмыслить услышанное. Ранчо и остальные дела отца стоили миллионы. Десятки миллионов. Как он ухитрился все это поставить под угрозу?
      -- Я полагаю, ты недоумеваешь, какое все это имеет отношение к тебе?
      Она нервно вздохнула.
      - Да. Я хочу сказать, я люблю эту землю. Но я ничем не могу помочь, папа. Я ничего не понимаю в...
      - ...условностях, - подсказал отец. Она удивленно посмотрела на него, и он кивнул головой, подтверждая важность сказанного. - Внешняя сторона вещей, моя дорогая. Вот с чем нужно считаться. Местные банки мне не доверяют. Они слишком много знают обо мне и о состоянии дел на ранчо. Пару недель назад тут был Коллинз - мы охотились на дикого козла, и от старого негодяя ничего не ускользнуло. "Где твой повар, Тернер? А твой Ван Гог - только не говори мне, что ты его продал". Уитни покачала головой.
      - Ван Гог?
      - Основной смысл финансовых дел в том, что ты можешь брать деньги в долг только тогда, когда они тебе не нужны.
      - Но в этом мало смысла. Дж. Т. засмеялся.
      - Конечно, мало. Но так уж принято. Банкиры не играют в благотворительность. - Он глубоко вздохнул. - Мне нужно наизнанку вывернуться, чтобы найти деньги, которые нам необходимы.
      "Нам, - подумала она. - Послушать его, получается, что я в этом заинтересована". На самом деле сна никогда не имела ничего общего с деловыми интересами Тернеров. И ничего не понимала в финансовой стороне дела. Что же она может сделать такого, чего сам Тернер не смог?
      Отец как будто прочел ее мысли. Он быстро подошел и присел перед ней на корточки.
      - Небольшой отвлекающий маневр, Уитни, - вот что нам нужно. Что-то вроде званого обеда сегодня вечером. Хорошее вино, вкусная еда, приятная беседа. Ты за столом в качестве хозяйки дома... Мы сможем создать иллюзию, что ничего не произошло, неважно, что об этом говорят.
      Уитни вскинула голову.
      - Ты хочешь сказать, что вызвал меня сюда, чтобы я развлекала какого-то банкира? Папа, это - сумасшествие. Это...
      - Человек, который к нам приедет сегодня вечером, - не банкир. - Отец медленно выпрямился и посмотрел на нее сверху вниз. - Но у него есть деньги и возможности, чтобы спасти нас.
      - Кто же он тогда? Финансист? Дж. Т. горько рассмеялся.
      - Можно сказать и так. На самом же деле он - акула, которая появляется, когда почувствует запах крови в воде.
      - И к такому человеку ты обращаешься за помощью?
      - Больше не к кому. Поверь мне, если бы был... Уитни вскочила на ноги.
      - Если он то, что ты о нем сказал, его не проведешь ни хорошим вином, ни едой, ни разговорами.
      - Нет, - тон Дж. Т. был ледяным. - Естественно, не проведешь. Но его нужно отвлечь. Я в этом уверен. Ведь это его предложение, в конце концов.
      - Его предложение? - Брови Уитни взлетели от удивления. - О чем ты говоришь?
      - Он специально просил, чтобы ты приехала сюда. - Ноздри отца затрепетали от негодования. - У меня нe оставалось выбора, мне пришлось уверить его, что ты будешь.
      Она уставилась на него, совершенно сбитая с толку.
      - Почему он об этом попросил? - сказала она. - Этот человек - как, ты сказал, его имя?
      - Александр Барон. - Дж. Т. выплюнул это имя, как отраву.
      Уитни провела кончиком языка по верхней губке.
      - Александр Барон, - тихо повторила она. - Да, мне кажется... я слышала о нем где-то. Он не с материка? Что-то связанное с владением корпорацией и какими-то спекуляциями с капиталом?
      Дж. Т. кивнул.
      - Из Сан-Франциско. Да, это он. - Посмотрев на золотой "Ролекс", блестевший на запястье, он нахмурился. - И он должен быть тут меньше чем через час, о Господи! Живее, Уитни! Нам нужно переодеться к обеду.
      В замешательстве она покачала головой.
      - Я не привезла с собой вечернего платья. Я не ожидала...
      - Твоя одежда по-прежнему в стенном шкафу. Найди там что-нибудь, что тебе подойдет. Я велел положить жемчуга твоей матери в твою шкатулку с драгоценностями. Надень их - это будет нелишне.
      - Но почему Барон настаивал на встрече со мной?
      Отец остановился в дверях. Он сощурил глаза и внимательно посмотрел ей в лицо.
      - Он знает тебя, Уитни. - Он откашлялся, и она заметила необычное выражение неловкости на его аристократическом лице. - Вы с ним встречались раньше.
      Уитни рассмеялась и с сомнением пожала плечами.
      - Может быть, мой бизнес и процветает, отец, но я никоим образом не была связана со спекуляцией капиталом.
      - Барон провел свою юность, путешествуя по миру, - продолжал Дж. Т., не замечая ее возражений. - "Учась всему в путешествиях", - как пишет "Тайм". Шлялся с места на место, живя за счет щедрости других людей, если быть более точным.
      -Да. Но...
      Взгляд Дж. Т. задержался на ее лице.
      - Он путешествовал на юг Тихого океана. Из Австралии к Новой Зеландии, потом - на Таити. А потом - на Гавайи.
      "Отец наблюдает за мной, как кот за мышкой", - неожиданно поняла она, и по ее позвоночнику поползли мурашки.
      - И все же не понимаю... Отец вздохнул.
      - Он называл себя "Энди", когда мы были знакомы с ним, дорогая моя.
      Уитни в ужасе уставилась на него. "Нет, нет, это невозможно. Этого не может быть", - пронеслось у нее в голове.
      Но мрачное выражение на лице отца не оставляло сомнений.
      - Это ведь только на один вечер, - поспешно добавил он. - Я знаю, что многого от тебя прошу, но...
      Уитни отшатнулась.
      - Нет, - отрезала она. - Об этом не может быть и речи.
      Отец быстро подошел к ней и крепко обнял за плечи.
      - Негодяй хочет свести с нами счеты, - процедил он. - Но, Уитни, мы покажем ему, что ни за какие деньги он не сможет купить положения, которое принадлежит Тернерам от рожденья.
      Уитни замотала головой.
      - Это невозможно, - прошептала она. Его пальцы больно впились в ее плечи.
      - Мы что, должны все потерять из-за твоей глупой гордости?
      - Папочка, - со вздохом попросила она, - пожалуйста...
      Отец разжал пальцы.
      - Я буду ждать тебя в библиотеке через сорок пять минут, - бросил он, решительно направляясь к двери.
      - Отец!..
      - Через сорок пять минут, - жестко повторил он, и, прежде чем она успела ответить, дверь за ним затворилась.
      Уитни упала на постель. Это невозможно. Неужели Александр Барон и юноша, который забрал ее любовь и оставил взамен только ненависть, такую черную, что она сломала всю ее жизнь, - один и тот же человек?
      Это было похоже на шутку - только никто не смеялся.
      ГЛАВА ВТОРАЯ
      В то давно минувшее лето, когда ей было шестнадцать, она единственная из девочек в классе Академии мисс Портер действительно ждала летних каникул.
      Они все были в том возрасте, когда перспектива провести каникулы с родителями кажется наихудшим наказанием.
      Элли собиралась с родителями в Европу.
      - Можете себе представить, - говорила она, закатывая глаза к потолку, целых два месяца таращиться на музеи и церкви! Я умру! Я просто уверена, что не переживу этого!
      Предки Джанет брали ее в поездку на континент.
      - Сперва я сойду с ума, - пообещала она. - Мой отец распланировал весь маршрут заранее - мы собираемся проехать миллион миль. Как я все это вынесу?
      Айрис должна была провести лето в круизе по югу Тихого океана на яхте отца.
      - Он говорит, что это будет полезное времяпрепровождение, - стонала она. - И он купил мне глобус - только представьте - глобус!
      Все глаза обратились к Уитни.
      - Тебе повезло, - проворчала Айрис, подводя итог общим чувствам. - Твой отец обращается с тобой как со взрослой. Ведь он никогда не тащит тебя с собой, если ты предпочитаешь заняться чем-нибудь еще, не так ли?
      Уитни улыбнулась в ответ:
      - Нет, не тащит. - Она не добавила, что отец вообще не брал ее с собой никуда. И не потому, что мало путешествовал. Он ездил, и много. Но все его поездки были связаны с бизнесом, и ей не было в них места.
      Иногда в минуты уныния она сомневалась, думал ли он вообще когда-нибудь о ней, но потом напоминала себе, что у ее отца целая империя, которой нужно управлять.
      В начале того лета, в первые дни каникул, Дж. Т. подвернул лодыжку. Ничего серьезного, но это привязало его к дому на пару недель - достаточно долго, чтобы мечты Уитни стали реальностью.
      Возможно, тогда впервые отец обратил на нее внимание.
      Но ее радость длилась не долго. Очень скоро отец понял, что ему вовсе не по душе то, что он увидел.
      По его мнению, Уитни теперь стала почти взрослой, но совсем не той леди, какой должна быть дочь Тернера. Она слишком похожа на мальчишку-сорванца: одета не так и, конечно, не умеет себя вести подобающим образом.
      Лето, которого так ждала Уитни, превратилось в тюрьму из правил, установленных для нее Дж. Т.
      Ей запрещалось шататься по конюшням. Общаясь с работниками на ранчо, она не должна забывать, что она - Тернер. Безусловно, требовалось снять мерки для портного, чтобы заменить джинсы и майки, которые, она всегда носила на ранчо. Ей также следовало появляться на официальных обедах, которые давал Тернер время от времени, и научиться быть хозяйкой для его гостей.
      Короче говоря, ей надо было соответствовать положению дочери своего отца.
      К середине лета Уитни была окончательно и бесповоротно несчастна. Она ненавидела свое новое существование, но ее вырастили послушной дочерью. Оставалось только надеяться, что все переменится, как только Дж. Т. снова будет на ногах. Как только он возьмет в руки вожжи своей жизни снова, он позабудет о ней, как это случалось в прошлом.
      Именно так и произошло. Однажды утром она проснулась и обнаружила, что он уехал. Эмма, последняя в бесконечной процессии сменяющихся домоправительниц, сообщила, что Дж. Т. вылетел на вертолете сразу после восхода, вызванный куда-то по срочным делам. Он позвонит по телефону или телеграфирует, его адвокаты будуг знать, как с ним связаться в случае необходимости, он увидится с Уитни через несколько недель...
      "Вздор, вздор, вздор", - радовалась Уитни, делая вид, что огорчена.
      Впервые черствость отца не принесла ей боли. Вместо этого она радовалась, как будто вырвалась из клетки.
      За считанные секунды она сбросила сшитый по моде костюм и натянула вылинявшие джинсы и майку. Потом заторопилась в конюшню, чтобы почистить маленькую чалую кобылку, которую ей подарили к десятому дню рождения. Она не была здесь все лето.
      - Твое дело - ездить на ней, - сказал Дж. Т. - Я плачу рабочим, чтобы они ухаживали за лошадьми.
      Если работники и удивились, увидев ее, то не показали виду. Ее приветствовали, как и раньше, добрыми улыбками, и через несколько минут она почувствовала себя как дома.
      Ей придется стать "мисс Уитни", когда через несколько недель вернется отец. Но сейчас с грязью на носу и соломой в волосах она была такой же молоденькой барышней, как и всегда.
      Так она и выглядела в тот день, когда познакомилась с Алексом Бароном. Правда, тогда он не называл себя этим именем. Его звали Энди - именно так он представился.
      Она была одна в конюшне, убирала навоз из стойла кобылки, стоя по колено в сене, когда дверь распахнулась настежь. Уитни повернулась, щурясь от ослепительно яркого света. В проеме дверей стояла фигура - мужчины или мальчика, она не могла разглядеть.
      - Эй, есть кто? - спросил он. - Где хозяин? Уитни выпрямилась, все еще держа вилы в руке.
      - Старший конюх? Его контора - позади конюшни.
      - Я туда заходил, - ответил он, сделав несколько шагов вперед. - Там никого нет.
      Теперь, когда он заслонил собою свет, она увидела молодого человека в выцветших джинсах и хлопковой майке со словом "Тернер", такой же, как и у нее. Но рукава майки были оторваны, обнажая сильные загорелые руки.
      - Где еще он может быть? - спросил он. - Ты не знаешь?
      - Нет, - сказала она. - Я... я...
      Слова замерли на губах, когда ее взгляд упал на него. Раньше она никогда не встречала никого с такой внешностью. Он был... он был очень мужественный, несмотря на то что его выгоревшие на солнце волосы доставали почти до плеч. Ее отец нахмурился бы и сказал, что он выглядит бездельником, но... но это было бы неправдой. Он выглядел как... он был похож...
      Уитни почувствовала, как по коже пробежали странные мурашки. И тут же с ужасом вспомнила, что щеки у нее грязные, а в волосах застряли клочки соломы.
      Это ощущение было новым для девочки, которая никогда раньше не заботилась о своей внешности, если только не появлялась по приказу Дж. Т. за обеденным столом. Она почему-то смутилась. Их глаза встретились, и ей показалось, что в его взгляде она уловила искорки смеха.