— Анжел, смотри какой мальчик. Ничего себе.

— Хм. Ну что ж, поехали.

Две противоположности двигались друг на друга, столкновения было не избежать. По мере приближения его лицо расплывалось в белозубой улыбке, обнажая накачанные дёсны. Девушки тоже не преминули загадочно улыбнуться. И вот они сошлись, остановившись одновременно. Все трое стояли и улыбались, никто не решался заговорить первым. Наконец, одна из девушек, та, что повыше ростом с короткими каштановыми волосами, с ковбойской курткой на плечах, открыла рот, дабы сказать слово, но Максим предугадал этот манёвр и опередил её.

— Хай! Вышивать умеешь? — не переставая улыбаться, скороговоркой спросил он у неё.

У девушки, что была пониже ростом, чуть не выпала сумочка. Да и сама она чуть не упала. Потому что наступила на шнурок собственных кед. Однако та, к которой был обращён вопрос, не испугалась и с достоинством настоящей леди приняла вызов грудью.

— Люблю деловых, парниша.

— Да, уж. Дело тут не шуточное, ибо есть выбор. Либо ОТЛ, что означает Обманул Товарища Лектора, либо неуд, что в свою очередь означает НЕ Удалось Договориться. Хотя мне не к спеху, время ещё есть. Может, сходим куда-нибудь? — ворковал он.

— Я с радостью.

И они направились не куда-нибудь, а вперёд, оставив девушку, что была пониже ростом, стоять одну на дороге. Обсуждение проблем вышивки и сдачи сессии на пять продолжилось в ближайшей точке быстрого питания, до которой они вместе добрались пешком минут за пять, рассуждая о сложной жизни студентов. Вечная жизненная тема оказалась очень кстати.

— Чё-то комары в последнее время больно здоровыми стали, — сказал Максим, придавливая шмеля.

Анжела, как её называли близкие и друзья, засмеялась в кулак. Мимо пролетел мужчина, с разбега налетев на банановую кожуру. Анжела снова засмеялась в кулак. Максим взглянул на мужчину и тут же выдал несколько анекдотов про поручика Ржевского.

Немного пошутив и посмеявшись, он вдруг сдвинул брови и посерьёзнел. Его спутница не сразу заметила перемены в его лице. Решив, что он придуривается, она толкнула его в плечо, но он взглянул на неё таким взглядом затравленного удава, что ей захотелось провалиться под землю. К сожалению, фундамент здесь был прочным.

— А если серьёзно, то правда нужна помощь. Знаешь Марковну, то есть Маркову… Александру Александровну? Расцениваю кивок как утвердительный ответ. Дело в том, что я ей экзамен сдаю. Прям сегодня, прям щас! Она меня отпустила, поставив условие, чтобы принёс я ей вышивку с корабликом. Хотя это звучит и глупо, но она так захотела.

— Да, преподавала она у нас на первом курсе. Не удивляюсь я этому заданию. Может она хочет проверить тебя на прочность. Вообще-то тут надо подумать, может это подвох, то есть если ты принесёшь ей это, то она никогда не поставит тебе хорошую оценку, но может и не быть подвоха. Ну ладно, у меня младшая сестра занимается вышивкой, может у неё есть что-нибудь для тебя.

— А не боишься отдавать что-то человеку, которого встретила минут двадцать назад? Вдруг я какой маньяк?

— Не похож ты на маньяка. Но даже если и так, то какая разница. Всё равно. Хотя так даже интереснее.

Они поговори ещё о чём-то и пошли к ней домой. Максим вдруг задумался о том, в какое неловкое положение он попал, и о том, что как бы его не приняли за сумасшедшего. Но девушка казалась приличной и, вроде бы, даже поняла суть проблемы. Хотя, могло случиться так, что она приняла этот разговор за шутку и отшучивалась в свою очередь.

— Бред какой-то, — прошептал он, стоя у тяжёлой металлической двери в её квартиру.

Она плавно нажала на изящную кнопку дверного звонка, выполненную в виде готовой к прыжку пантеры. Внутри квартиры разлилась какая-то полифоническая мелодия, отдалённо напоминающая то ли похоронный марш, то ли музыку бракосочетания. Через секунд десять эта фантазия прекратилась, Анжела, которая всё это время тщательно прислушивалась, заявила, что дома никого нет.

Из кармана брюк она достала связку из трёх ключей, прикреплённых к брелку в виде человеческого глаза. Несколько раз щёлкнув в замке ключами и подёргав за ручку, она таки отворила дверь.

За дверью располагалась просторная за счёт грамотной расстановки мебели квартира. Везде было чисто, аж скрипело. Максим не удержался и тоже скрипнул. Рядом с обувницей стояло растение очень похожее на пальму, но меньше размером и с листьями странной округлой формы.

Анжела быстро сняла кроссовки и продвинулась в недра комнат. Этот манёвр она проделала настолько стремительно, что Максим остался в одиночестве стоять в прихожей, хотя обзор на комнаты был прекрасным.

Одиночество его продолжалось недолго, ибо из дальней комнаты донёсся глухой стук об пол, а потом выскочила небольшая собачка, мопс по породе. Собак сперва стоял, недоверчиво опустив хвост, но потом фыркнул и побежал к Максиму, радостно виляя этим самым хвостом. Сверкая глазами, пёс стал лизать нежданного гостя.

Акт приветствия прервала Анжела, появившись также неожиданно, как и исчезнув. Она оттащила упирающегося мопса в другую комнату и закрыла дверь, через которую обиженная псина принялась тихонько поскуливать.

Закрыв дверь, она достала из-за спины небольшой свёрток. Максим жадно пожирал его глазами, да и Анжелу тоже. Она не заставила себя ждать и развернула свёрток, достав из него небольшую, сантиметров тридцать в диаметре, вышивку с парусником. Он принял её, жадно сверкая глазами.

— С меня ящик пива, — обливая слюной зачётку, молвил он.

— И пачка сухариков, а теперь сдавай, — добро ответствовала она.

Максим от радости обнял её медвежьей хваткой, от которой она чуть не раздавилась, поцеловал и пулей вылетел навстречу пятёрке. Анжела, слегка прибалдев от захвата, прислонилась к стенке, но дверь закрыла.

Через пару минут он стоял у дверей аудитории. Изнутри доносились приглушённые голоса и тихое шуршание бумажек. Он стоял и колебался. Его терзали смутные сомнения в правильности своих поступков. Тварь ли он дрожащее или право имеет? Не успел он об этом подумать, как дверь коряво заскрипела. Наступая на не завязанные шнурки, победоносной походкой вышел студент. По довольному выражению лица можно было угадать оценку — четвёрка, не меньше.

Эта простая человеческая радость вселила в Максима смелость, подталкивая к входу. За час с лишним, проведённым в поисках выхода из проблемы, на экзамене произошло мало изменений, лишь убавилось количество претендентов на хорошую оценку. Если студент не знает предмета, то у него есть выходы: либо зайти первым, дабы заручиться помощью отличников, либо зайти последним, рассчитывая на то, что преподаватель уже устал и не будет его мучить.

В любом случае сейчас настроение у преподавательницы матана начинало портиться, накапливалась усталость. Каждый последующий студент отвечал немного меньше, чем его предшественник, ибо ей хотелось закончить побыстрее этот процесс. Тем более что температура за окном начала повышаться.

Он постоял немного в дверях, выискивая подходящий момент. Момент этот пришёл скоро. Как раз она отпускала очередного троечника с его законной удовлетворительной оценкой, вот тут-то и подсел к ней юноша с белой штукой в руках. Она взглянула сначала на него, потом на штуку, потом снова на него, на штуку, на него, на штуку, задержала взгляд на штуке, и лицо её просветлело. Видно было, что она обрадовалась.

— Ай, молодца! Принёс. А я уж думала, что не придёшь, испугаешься. Ну, давай зачётку.

Максим твёрдой уверенной рукой протянул ей зачётку, уже открытую на нужной странице. Она, продолжая что-то бормотать, написала всё, что нужно, поставила зачетную отлично, и вывела красивую закорючку подписи.

Он буквально выхватил протянутую ему зачётную книжку, сгрёб за пазуху вышивку, прикинулся мухой и испарился.

Было около двух часов дня, когда он добрался до дому. Теперь оставался всего один экзамен — физика, но он только через неделю. А пока можно было расслабиться и на пару дней забыть об учёбе. Как говорится, от сессии до сессии живут студенты весело, а сессия всего два раза в год. Но некоторые умудрялись пожить весело ещё и во время самой сессии. Но это уже был либо высший пилотаж, либо стечение обстоятельств.

Он лежал на мягком раздвижном диване и пялился в потолок. После сложной сдачи приходила усталость. Сейчас он хотел только одного — спать. А спать было рано. Надо было чем-то себя занять. Но могло случиться так, что, заняв себя, он рисковал выбиться из экзаменационного графика.

Мысли начали заплетаться. Он лежал и раздумывал над тем, как будет сдавать физику. Хотя, физик у них был хорошим человеком. Он был добр, прощал шпаргалки, если находил. Физик был старым больным человеком, можно было у него под носом рыться в шпаргалках, а он не замечал бы этого.

Размышляя в таком ключе, Максим сам не заметил, как уснул.

Ему снилось, как он идёт по зелёному лугу. Вокруг растёт что-то типа камыша. Светит солнце, заливая всё своим светом. Дует слабый ветерок. Из под ног взлетела небольшая серая пичуга и села на ближайшую корягу. Слабый ветерок начинает усиливаться, начинает накрапывать слабый дождичек.

Тут он решает, что пора выйти к людям. Для этого он расправляет непонятно откуда взявшиеся крылья. Мощный взмах, который он производит без усилий, и вот он в воздухе. Земля всё удаляется. Луг, казавшийся до сих пор огромным, превращается в небольшое зелёное пятно.

А вот и показались городские постройки. Пора снижаться. Он остановился и присел на лавочку. С этого места открывался прекрасный вид на детскую площадку. Дети играли, бегали, в общем, вели непринуждённый образ жизни. Как они беспечны, о них заботятся родители и оберегают их от опасностей и невзгод, им же остаётся лишь достойно прожить этот небольшой начальный участок жизни, чтобы в свою очередь потом тоже растить и оберегать детей.

Максим сидел на скамейке, никуда не спеша. К нему подсел человек в плаще и шляпе. Максим не видел его лица, но, как это бывает во сне, понимал, что это какой-то знакомый человек. По сценарию он не должен был причинять вред.

— Любишь смотреть на детей? — спросил он.

— Не то, чтобы люблю, просто мне нравиться смотреть на эту жизнь в самом её начале. Прекрасно, когда это начало бывает радостным, без грусти, — умилённо рассуждал Максим.

— Понимаю. А что ты будешь делать, если прямо на твоих глазах эти жизни будут уничтожаться?

— Не понял.

— Я говорю о том, что если сейчас что-нибудь произойдёт, а ты ничего не сможешь сделать. Они будут гибнуть на твоих глазах, а ты ничего не сможешь сделать. Ты ведь уже однажды залюбовался на красоту, в итоге не смог спасти ни себя, ни эту красоту, которая была в тебе. Её больше никто не видел. Помни: немногие видят красоту, и ещё более немногие видят красоту в простой жизни. Не позволь умереть тому, что видишь.

Мимо, сверкнув фарами, проехала машина. Максим проснулся. На часах было около одиннадцати вечера, за окном было уже темно. Он встал, потряс головой, подумал о том, какие иногда бывают сны, и пошёл на кухню выпить чего-нибудь.

Спать совершенно не хотелось, поэтому он решил подготовиться к экзамену по физике. Разложив на столе учебники, справочники и задачники с решебниками, он приступил к изучению теории. Через полчаса глубокого изучения материала, он принял решение, что лучше и продуктивнее — это написать шпаргалки. Для этого пришлось искать по всей квартире чистую бумагу для принтера. Таковой не нашлось, посему он снова засел за вызубривание материала. Однако, физика — это сложный предмет, что и сыграло свою роль. Через час напряжённой умственной работы, он уснул.

Наутро, обнаружив себя лежащим на груде книг, он почувствовал себя нехорошо. Ему всегда становилось нехорошо, когда он спал более получаса днём. Поэтому он старался не спать днём, даже если был сильно уставшим. Вместо этого он пытался всеми способами протянуть до вечера, а там уж тёплая уютная постель ждала его.

В общем, надо было срочно приводить себя в порядок. Полежав немного и в который раз решив в любых случаях бодрствовать днём, он сделал над собой усилие и поднялся. В ушах от этого зазвенело.

В местном часовом поясе было около десяти утра, солнце, не в пример вчерашнего дня, уже вовсю припекало. Настоящее лето. Только одно обстоятельство портило кайф от лета — местные власти запретили продавать пиво в ларьках и с рук, торговать им можно было только в больших магазинах наряду с утюгами. Для некоторых это было кощунственным, но выбирать не приходилось.

Придавив жука на подоконнике, Максим направился в душевую. Холодный душ взбодрил его и немного освежил. Однако предстояло ещё совершить ритуал по ликвидации последствий дневного сна. Этот ритуал заключался в двадцатиминутном распитии трёх кружек зелёного чаю, а затем пробежки трусцой по улице.

Плотно отзавтракав и распив чай, он совершенно неожиданно для себя вспомнил, что не отдал одной милой девушке вещь, которую она так великодушно вчера отдала ему во спасение души и тела от позора и гонений. Надо был вернуть. Уже запихивая поделку в рюкзак и одевая тренировочный костюм, он осознал, что не помнит её адреса.

Он вышел из дома в совершенной растерянности и сел в первый попавшийся автобус на институт. Нужно было проехать полчаса, а потом ещё пешком идти столько же. За исцарапанным стеклом автобуса мелькали старинные постройки, сохранившиеся со времён Пушкина. Они прекрасно гармонировали с недавними новостройками. Затем дома сменил лес. Он продолжался недолго, всего пару километров. На смену ему пришли небольшие дачные домики, все покосившиеся от старости.

Здесь земля была не очень дорогая, поэтому в основном здесь ютились пенсионеры, получившие эту землю ещё при СССР, да молодые семьи, получившие наследство от пенсионеров, но не имеющих денег на собственную квартиру в городе. Домики были невысокими, один-два этажа. Были они все построены наспех, будто люди не собирались надолго задерживаться в этих краях. Из-за этого, а ещё от того, что их давно не ремонтировали, они приходили в негодность. За посёлком вновь следовала цивилизация. Начинались заводы и большие мусорные ямы, потянулись телефонные провода, провалил дым от машин. Вокруг заёрзали машины. Старик, сидевший у окна, вздохнул и прослезился. А вот и конечная. Ещё несколько минут бега рысью и покажутся две башни института.

Максим вышел из автобуса и вдохнул полной грудью ядовитые испарения машин и заводов. Постояв немного на месте, морально подготавливаясь к пробежке, он увидел группу немолодых людей, вышедших с утра на пробежку. Он решил к ним присоединиться. И присоединился, удачно вписавшись в их компанию, и даже в некоторых местах её украшая.

Из-за высокого здания какой-то компании показались две большие башни института. Башнями здесь именовались две одиннадцатиэтажные постройки, но этажи там были настолько высокими, что здания составляли в высоту все двадцать пять жилых этажей. Они были построены не так давно, всего около пяти, десяти лет назад, поэтому помещения внутри них были не в очень плачевном состоянии. Странно, что у института, не располагающего средствами на ремонт старых помещений, обнаружились деньги на постройку новых зданий.

Изнутри эти башни напоминали недостроенные со времён революции двадцатого века бункеры. Лампы здесь были частично перебиты, частично украдены, а иногда и вырваны с корнем из потолка так, что лишь провода свисали. Частенько во всём институте отключали свет по техническим причинам. Поэтому здесь всё время царил полумрак. Проблема решалась за счёт большого количества окон. Но всё равно оставалась возможность наткнуться на торчащую из стены железяку или оголённый провод. За партами вообще сидеть было опасно, ибо они шатались и из них сыпались опилки вперемежку с болтами и семечками.

В остальных корпусах было ещё хуже. На семь этажей был всего один работающий туалет типа сортир, располагавшийся на самом верхнем этаже. При входе в туалет, можно было видеть надпись: «Вход в рай», а на выходе, другую: «Выход в ад». Лифты частенько не работали, да и ездить в них было страшно. Постоянный металлический скрип настораживал, а завывание ветра в шахтах наводило страх. Порой казалось, что где-то внизу сидит узник и воет, а иногда узник превращался в собаку и скулил. Кое-кто в шутку кидал туда недоеденные бутерброды и прочую дрянь. Может из-за этого, а может из-за чего другого, из шахт всё время воняло гнилью.

Но, несмотря на все кажущиеся неудобства, институт считался престижным, в него был постоянно большой конкурс. К тому же студенты не жаловались и спокойно существовали во всём этом бардаке. Ведь человек приспосабливается к любым условиям. Некоторые даже живут в вечной мерзлоте, и ведь ничего, не жалуются. Ну а кому как не студентам обладать самой высокой приспособляемостью.

Итак, остановившись перед главным входом, он решил немного передохнуть и испить водицы. Неподалёку располагался ларёк, пользующийся популярностью у студентов, потому что работал без выходных и перерывов на обед. Выудив из кармана деньгу, он приобрёл себе немного минералки, которая тут же была употреблена по её прямому назначению, то есть выпита. Напившись, он пошёл по булыжной мостовой, изо всех сил напрягая свой серый мыслительный центр, но так и не смог вспомнить маршрута к дому Анжелы.

В итоге он решил передохнуть и направился к ближайшему банку, ибо банк, кстати, единственный на весь район, находился неподалёку от парка, а в парке обычно бывают скамейки. В этот ранний час они должны быть свободны. Он пришёл туда и плюхнулся в первую попавшуюся скамейку. Красивый вид отсюда открывался. Слева был парадный вход банка, а сразу же после него красивый ухоженный газон посреди старых деревьев. Далее следовала детская площадка, а сразу за ней несколько беседок.

Что-то показалось ему знакомым. Будто он эту картину уже где-то видел. Но что-то стало с его памятью в этот день, он не мог вспомнить. Народу в парке было мало, изредка проезжали велосипеды, да проходили молодые мамы с колясками. В большинстве своём они тут же и останавливались, оставляя своих чад на детской площадке, уходили в беседки.

Тут к дверям в банк подъехала машина с тонированными стёклами и грязными номерами. Двери банка распахнулись, изнутри послышались взволнованный крики и мат. Затем прогремел выстрел. Как только это случилось, машина резко газанула и через пару секунд скрылась за углом, оставив внушительный след на газоне. Мамаши в беседках засуетились.

Из банка выскочили пара людей в масках. У одного в руках был пистолет неизвестной марки, а у другого была спортивная сумка, которая была явно чем-то набита и немного тяготила ему руку. Они явно нервничали и быстро вертели головами. Видимо, подельщик на машине свалил, чем подставил их. Один из них, который с сумкой, рванулся с места и выхватил с горки одного ребёнка лет трёх. Второй помедлил немного и подбежал к первому, приставив ребёнку пистолет к виску.

Одна из мамаш сильно занервничала и побежала к ним. Однако предупредительный выстрел в землю заставил её остановиться. Она стояла и молча смотрела на этих двух людей, взявших в заложники её сына, потом она начала плакать и умолять, чтобы его отпустили, но преступники были непреклонны.

— Не позволь умереть тому, что видишь, — услышал он тихий призыв, но не увидел никого, кто мог бы это сказать.

Он упёрся в скамейку, чтобы встать, но тут почувствовал под рукой камень. Это заставило его остановиться. Вид того, как вооружённый человек захватывает такого беззащитного гражданина, как ребёнка, вселил в Максима спокойствие. Он плотно сжал в руке камень и отошёл за скамейку. В это самое время преступники начали отступать в его сторону, повернувшись к нему спиной. Максим вспомнил слова, услышанные недавно, и бросил камень в голову одному из преступников. И попал.

Камень был не очень большим и не очень тяжёлым, но сыграла свою роль неожиданность. Тот, в кого он метил, упал без сознания, а его напарник запаниковал, бросил пистолет, отпустил ребёнка и побежал прочь. Ребёнок стоял как вкопанный, а потом заплакал. К нему тут же подбежала его мать, и начала его обнимать, тоже заливаясь слезами.

Преступник убежал, но не это сейчас волновало Максима. При взгляде на эту семью, только что избежавшую лишения одного из её членов, что-то переклинило в его голове. Будто он пытался вспомнить какой-то случай из прошлого, очень похожий на сегодняшний, но никак не мог этого сделать. Было ощущение, что он чего-то лишился. Будто совесть выедала его изнутри за то, что он чего-то не смог сделать.

Он ещё раз взглянул на эту воссоединившуюся семью, улыбнулся и тихо ушёл. Зайдя за угол, он собрался с мыслями и обнаружил, что на плече у него нет рюкзака. Пошарив по карманам, он удостоверился, что рюкзака действительно нету. Он вздохнул и нехотя поплёлся обратно. В парке уже никого не было, все мамаши забрали своих детей и разбежались кто куда. Он подошёл к скамейке, на которой недавно сидел, но рюкзака там уже не было. Он поискал вокруг, потом ещё, но так ничего не нашёл. Постояв немного и подумав, он решил оставить это дело, тем более что ничего ценного там не было, кроме вышивки.

И он развернулся на 180 градусов и пошёл таки домой. Теперь, даже если он вспомнит адрес или встретит её саму, то, скорее всего, она примет его за дурака, выслушав всю эту историю. Вообще, все события последних двух дней были нелепы и бессмысленны, они не нравились ему, будучи неинтересными. Кому рассказать, засмеют. Тут ему вдруг стало ясно, что он спит. Тогда всё, что он делает и видит, не сможет физически повредить его. Эту догадку стоило проверить. Наугад выбрав куст, он заглянул в него и, как это ни странно, нашёл там свой рюкзак. Это становилось интересным. С таким же успехом можно было обнаружить в кустах рояль. Тогда он решил ничего не делать, только неподвижно стоять и ждать.

— Хочешь поиграть, да? — услышал он громовой голос издалека, — пожалуйста! Игра началась!

Максим обернулся, пытаясь проследить откуда исходит голос, но вместо этого его взгляд наткнулся на преграду из бамбуковых зарослей. Он огляделся. Он стоял посреди небольшого озера, неподалёку были джунгли. Они были настолько густыми, что даже сейчас, когда так пекло солнце, там стояла темень. Позади него были высокие горы, которым ни в право, ни в лево не было конца. Сам он был одет в лёгкий камуфляжный костюм, за поясом были две фляги и один здоровенный охотничий нож. Если это был сон, то очень реальный, ибо Максим чувствовал, что у него намокли ноги, а голову явно припекает.

Достав из кармана платок метр на метр, он неловко обернул эту тряпку вокруг головы, создав что-то вроде повязки от солнца. На песок рядом выползла небольшая ящерица. Максим решил её погладить, но она его укусила за палец. Это было больно, пошла кровь, что несвойственно для снов. В ярости он закричал и отрубил ей голову своим ножом. Как только он это сделал, мимо уха просвистела стрела и воткнулась в песок. От неожиданности он повалился на песок и быстро уполз за ближайшее дерево. Стреляли с горы, это было очевидно, но самого стрелка не было видно. Можно было уйти в джунгли, но, судя по всему, там было не лучше. Тогда нужно было найти путь наверх, чтобы уже там бороться с противником. Нужно было действовать быстро. Он встал и чуть высунул глаз из-за дерева. На горе было всё тихо, ничего не отсвечивало, ничего не темнило, ничего не блестело.

— Так, — начал он судорожно рассуждать, — если он хочет меня убить, то должен как-то потом быстро спуститься. Это значит, там есть тропа. Надо искать.

Оглянувшись ещё раз, он прыгнул в бамбук. Как и было задумано, стрела снова просвистела неподалёку. Тогда он вскочил и бросился к возвышающейся громаде. До неё было недалеко, около полукилометра, но этот путь занимал песок. Максим нёсся как мог, сбивая кактусы и постоянно маневрируя. Промежутки между выстрелами были значительными, порядка пятнадцати секунд, что позволило ему добраться до подножия почти без потерь, только в кисть левой руки вонзилось лезвие заточенной стрелы. Пришлось её вытаскивать, а кисть заматывать оторванной штаниной.

Тяжело дыша и превозмогая боль, он прислонился к утёсу. Стрелять перестали. Выждав минуту, он пополз искать секретную дверь или невидимую тропу. Но поиски результатов не принесли, тогда он подумал, а почему бы ни рискнуть, и не заняться альпинизмом. Как заправской вояка, он полез на каменную преграду. Лезть было тяжело, особенно ни разу не лазив в жизни по горам. Руки и ноги постоянно срывались, сверху сыпался песок. Вскорости накопилась усталость, поэтому он отстегнул от пояса фляжку, предварительно хлебнув, а нож взял в зубы. На мгновение ему показалось, что рядом кто-то есть. Оглядевшись, насколько это было возможно в этом положении, и, не обнаружив никого, он полез дальше. Камень, на котором он стоял, зашуршал и вывалился. Чудом зацепившись за небольшой выступ в горе, Максим решил немного повисеть и отдохнуть. Солнце до сих пор палило, пот тёк ручьями. Отдыхать тут было бесполезно, можно было получить солнечный удар или просто перегреться. Свою ошибку он ощутил довольно быстро, когда силы начали его покидать, а руки перестали цепко держаться за выступы и впадины горы-скалы. И он снова полез вверх.

Сверху послышался гул, переходящий в грохот. Быстро взглянув наверх, он ужаснулся, сверху на него сыпалось множество камней, ещё секунда и они его сметут. Он попытался как-нибудь вжаться в скалу, но не успел, и встретился лицом к лицу с камнепадом. Один увесистый булыжник попал ему в плечо, второй ободрал ухо. Максим не в силах был сопротивляться, руки самопроизвольно разжались. Он начал падать с высоты метров в сто. Не меньше.

Он закрыл глаза и приготовился к неизбежной смерти. Свист в ушах на время оглушил его. Однако контакт с твёрдой поверхностью случился несколько раньше, чем он ожидал. Он упал на достаточно мягкую землю. Вокруг была трава, а на месте горы возвышались явно современные постройки.

В глазах его стало темнеть, а может на небо налезла туча и затмила собой солнце. Неподалёку стали слышны разрывы, а может это был гром. Пошёл несильный дождь, переходящий в ливень. Стало настолько темно, что нельзя было уже различить собственной вытянутой впереди руки. Раскаты грома стали ближе и сильнее. Вокруг стали сверкать молнии, пробивая пространство тьмы. Повсюду выл ветер как бешеный волк. Промокнув до нитки, Максим собрался и побежал куда глаза глядят, пытаясь укрыться от дождя.

Внезапно он услышал позади себя странный звук, не похожий на гром, скорее на хлопок мощной дубовой двери. Тут он заметил, что дождя уже нет. Где-то высоко на потолке вспыхнула огромная люстра, отражающая свет миллионами многогранных хрусталиков. Этот специфичный свет озарил причудливые каменные своды. Это было помещение какого-то старинного замка времён короля Артура. Посреди каменной залы стоял большой резной деревянный стол, а за дальним концом стола восседал человек в малиновой мантии.

— Прошу садиться, — великодушно пригласил гостя человек, указывая на единственный стул на противоположном конце стола.

Он послушно сел на мягкий высокий стул и стал оглядывать окружающую его обстановку. Это была прихожая. За спиной незнакомца виднелась массивная каменная лестница на второй этаж. По бокам высокие своды уходили в другие неосвещённые комнаты.

— Я выбрал именно это место, — неторопливо начал незнакомец, неспешно потягивая вино из золочёного кубка, — ибо если есть мистика, то у всех проходят ассоциации именно с замками и рыцарями. Пускай будет так. Но не в этом суть. То, что ты недавно видел и в чём даже поучаствовал, это была лишь иллюзия. Но то, чем ты будешь заниматься, потребует от тебя выдержки и быстрой адаптации, иначе смерть. Короче, твоя задача проста, скоро у тебя появится помощник, вы с ним на пару должны будете поубивать разную нечисть.

— Что за нафиг? — вне себя от негодования, воскликнул Максим. — Ты ваще кто сам такой?

— А вот так. Решили взять именно тебя. А я некий ангел, призванный тебе помочь. Ну, пока хватит.

С этими словами незнакомец скрестил руки на груди и застыл. Максим сперва немного замешкался, но затем начал что-то кричать о несправедливости, о нарушении законов, о судебном преследовании. Кричал он долго, пока не заметил, что незнакомец никак на это не реагирует, лишь неподвижно сидит. Тогда он принял эту игру, тоже замерев. Прошла минута или две, стала подниматься температура воздуха. Ещё через пять минут жара стала невыносимой, нечем стало дышать. Он стоял, обливаясь потом, но не смел и не хотел отводить взгляд от своего противника, заседавшего на другом конце стола. Наконец ему показалось, что незнакомец шевельнулся. Это его очень развеселило, он засмеялся.

Когда приступ смеха прекратился, он обнаружил, что стоит перед дверью в собственную квартиру, а в руках держит ключ от неё. Почесав затылок, он задумался. А когда думать надоело, вошёл в квартиру и, не снимая ботинок, прилёг на стул. Он совсем запутался, ибо вскоре понял, что это не его квартира, но обстановка была знакомая. Ни к чему не прикасаясь пальцами, дабы не оставлять пальчиков, он пошёл осматривать место своего неожиданного пребывания. Да, он уже здесь был.

Неосторожно скрипнувший под ногой ковёр породил какое-то движение, помешанное с фырканьем, в комнате напротив. Спустя мгновение, оттуда вылетел мопс. Заливаясь лаем и урчанием, он начал бросаться на Максима, стремясь лизнуть его в лицо. Юноше ничего не оставалось, как наклониться и взять на руки этого лизуна. Мопс упёрся ему в грудь передними лапами и начал лизать.

Сквозь фырканье, Максим услышал шаги из кухни. Опустив развеселившегося мопса на пол, он стал в панике соображать, что сейчас сказать. Наконец из-за стенки осторожно высунулась голова Анжелы. Сначала она приняла испуганное выражение, потом выразила удивление.

— А, дверь была открыта, — попытался он развеять её сомнения, — а я стучал, но не получил ответа.

Она всё ещё недоверчиво смотрела на него.

— Кстати, спасибо за помощь. Не желаешь ли со мной сходить, — тут он запнулся и стал искать подсказки насчёт места, куда пойти, в окружающей обстановке. Шкаф не подходил, ваза тоже, а вот что это за фотография? Там танцуют. Точно! — в клуб. Посидели бы, поболтали что да как, потанцевали бы… Сегодня, в восемь.