2

Пикник на завалинке

Что примечательно, после вчерашнего, против всех ожиданий, похмелья не было принципиально. Ни в одном глазу, в отличие от сна. Провалялся я даже не до полудня, а на добрых пару часов дольше. Да и тогда вряд ли проснулся бы, если б повод не наличествовал. В виде смутно напоминавшего кое-что из прошлого звона гостевого колокола у ворот.

Зря я его тогда починил. С тех пор нужды в звонке как-то не было – кузен, спроваженный вчера, пожаловал к причалу донжона на флайботе, с письменным уведомлением за три дня и многословными согласованиями по раковине дальней связи. Да и то от него, если не неприятностей серьезных, как от первой нашей посетительницы, то уж мороки мало не показалось. При всей предупредительности...

А уж если кто прямиком в ворота ломится, хорошего ждать и вовсе нечего.

Звон повторился. Правда, без дурной нахрапистости, отличавшей хай-леди ау Риер, – скорее, задорно, однако вполне настойчиво. Словно звонивший был готов провести под дверями вечность, занимаясь своими делами, но время от времени все же пробуя на зуб терпение хозяев. Повадка явно эльфийская, вот только чья? Дня или Ночи? Кого еще принесла нелегкая?!

Хоть и зарекся я собственноручно открывать двери перед кем попало, любопытство пересилило. На всякий случай заклятие невидимой стены в проеме между собой и внешними воротами активировал, но тем и ограничился. Благоразумие ко мне не липнет, в отличие от самых нелепых приключений.

Створки ворот разошлись с медлительным достоинством. Совершенно несообразно обнаружившейся за ними посетительнице.

На пороге, лучезарно улыбаясь, стояла дедушкина внучка. Келла, если я правильно запомнил. Правда, узнать ее было трудновато. Медовая грива оказалась заплетена в бесчисленное количество косичек, хвостиков и кисточек, унизанных бусами, бисером и прочим стеклярусом, а кофейная мордашка раскрашена цветными полосами, наподобие боевой росписи тесайрского воина-жреца.

Одета эльфочка оказалась еще примечательнее. Так не высокородной выглядеть пристало, а пацану городскому. Или вернее уж фермерскому. Футболка, выгоревшая едва ли не до белизны, шорты защитные с ремешками и пряжками да сандалии-тесайрки. Пыльные пальцы ног наружу торчат.

Что примечательно, никакого экипажа за ней не просматривалось. Равно как верхового зверя или воздушного корабля. Неужто пешком пришла? Ни за что не поверю, чтобы эльфийская дива по своей воле куда-то без комфорта и церемоний отправилась. С одной только ковровой сумкой через плечо, обшитой понизу истертыми шелковыми кистями.

Хотя тут, конечно, дело другое. Древнейшая Кровь... От нее, похоже, вообще чего угодно ждать можно. Даже без поправки на возраст гостьи.

Эльфь-подросток – самая жуткая комбинация молодой женщины и взбалмошного ребенка, известная природе. Жизненный опыт трех древних старух, полностью созревшее тело взрослой и бешено кипящая кровь малолетки. Плюс отлично усвоенная способность выбирать между этими тремя ролями, так что ни с какой стороны не придерешься.

Ладно, ни к чему раньше времени пустые страхи разводить, как поросят в инкубаторе. Может быть, не пешком пришла Древнейшая, а пожаловала через портал, телепосыльными чарами. На не самое уже безопасное для них расстояние...

Нет, лучше будем считать, что пешком. Для большего спокойствия. Хотя, чую, чего-чего, а спокойствия ждать с этой вот посетительницей не приходится. Как с горстью файрболльной шрапнели, в костер насыпанной. Когда угли летают, как жуки-фонарники, котелок джигу пляшет, а от частого грохота уши закладывает.

Сейчас, такое ощущение, тоже заложило. Рот эльфочка открывает, а ничего не слышно. Как у немопляса уличного, что без слов изображает кого и что угодно. Только немоплясы лица белят, а не во все цвета радуги раскрашивают.

Ах да! Это же «невидимая стена» в воротах звук не пропускает. Спохватившись, я прошелся пальцами по самоцветам контроля, врезанным в обрамление арки. По воздуху пробежала рябь, истаивая зеркальными искрами, и защита ушла, пропустив только хвостик последней фразы этой Келлы.

– ...погостить немного!

Ага. Так вот, запросто. Интересно, как только многопрадед ее на такую простоту посмотрит? Отчего-то я сомневался в том, что он осведомлен о ее идее погостить у самого одиозного Властителя из Тринадцати Высоких Родов, коими составлен правящий в Анариссе Концерн.

Тем временем Древнейшая эльфочка перешагнула порог, уважительно взглянув на тлеющие остаточным свечением самоцветы контуров защиты.

– Серьезно живете... – хмыкнула она и запоздало осведомилась: – Можно?

В ответ я только плечами пожал да руками развел, как тот же самый немопляс-пантомим. Мол, чего уж спрашивать, заходи, если пожаловала. Не гнать ведь...

Такой формы согласия дедовой внучке вполне хватило. По крайней мере, еще на пару шагов, чтобы поравняться со мной. Попыток самостоятельно пройтись по замку, что примечательно, она не предпринимала – в отличие от первой на моей памяти гостьи. И на том спасибо.

Делать нечего, пришлось отправляться ко входу в покои вместе. Разве что не под ручку. Впрочем, этот недочет эльфочка исправила в парадных дверях. Разница в росте между нами – всего полфута – позволила сделать это, даже не нагибаясь. К чести ее будь сказано, все произошло настолько естественно и незаметно, что я и руку отнять постеснялся. А надо было...

Хотя бы потому, что именно в столь трогательном единении мы и предстали перед глазами моей жены Хирры. Она молча стояла на верхней площадке парадной лестницы, у подножия которой я застыл как вкопанный. Келла, разогнавшись, по инерции аж прокрутилась вокруг, провернув меня на каблуках. Затем закинула голову, глядя прямо в глаза моей высокородной, и заливисто рассмеялась.

Взгляд от лица супруги не мог оторвать и я, даже крутясь на пятках. Еще бы! С вечера загулял, всю ночь пропадал неизвестно где, а продрав глаза, заявился на порог родного дома в обнимку с девчонкой-растрепой!

Любая женщина человеческой крови, увидав такое, с ходу закатила бы грандиозный скандал – не разбираясь, просто в порядке профилактики. Да тут и разбираться не надо особо, все улики налицо. Приговор-то у законных жен скор бывает, и снисходительностью не отличается. Когда попросту дыба семейная, а когда и пожизненное злоключение.

– Ты не подумай... – попытался я объясниться самым глупейшим образом. – Я ничего... То есть мы... То есть между нами...

В общем, обозначил себя виноватым во всех мыслимых и немыслимых прегрешениях сексуального свойства. В корне несовместимых с клятвами – что с Высокой, что даже с не предполагающей подобных строгостей Низкой.

После такого спокойный ответ жены придавил меня на месте, как мухобойка комнатного драконника:

– И очень зря! Мужчине с женщиной лучше знакомиться в постели. Во избежание ненужных иллюзий.

Главное, тон при этом был исключительно доброжелательный, без малейшей иронии или, того хуже, издевки. Скорее с оттенком легкого сожаления: мол, некоторые условности не соблюдены, но вполне простительные. Да и наверстать всегда можно...

После этого в голове у меня завертелось немыслимое количество самых разнообразных вопросов касательно эльфийского семейного устройства и обихода. Из которых наружу прорвался только действительно самый важный, ключевой:

– А как же клятвы?

– Вы же с ней обручены, – пожала плечами Хирра. – А это все равно, что уже сокляты. До официальной церемонии или разрыва помолвки.

Не думал, что меня может прибить больше, чем уже стукнуло. Это что же, слова эльфийского деда-Древнейшего имели силу официального обручения?! Ничего себе... Некоторых вещей лучше не знать – ради более спокойной жизни. Коей впредь, похоже, не предвиделось...

– Ничего, мы исправимся! – безмятежно, совсем походя бросила дедова внучка. – Я надолго...

Что такое «надолго» по меркам Инорожденных, я предпочел не задумываться. Надеюсь, не до ее совершеннолетия, обещающего наступить в ближайшие лет восемьдесят. Только что от одного гостя избавились, и на тебе!

В любом случае теперь основной задачей становилась необходимость достойно обустроить Древнейшую. Похоже, эта мысль пришла нам с женой практически одновременно, потому что вопрос Хирры прозвучал даже раньше, чем сложился у меня.

– Для тебя не будет неподходящим полуденный сектор? – обеспокоено поинтересовалась моя высокородная, с трудом избежав обращения на «вы».

– Не-а, – совершенно беспечно ответила гостья. – Сойдет!

– Дедушку сама известишь, что добралась? – продолжала волноваться жена.

– Лучше ты, – дипломатично попросила эльфочка, очевидно решив не испытывать наше доверие чрезмерно. Или предоставляя иметь дело с сердитым родичем взрослой хозяйке дома. В то, что многопрадед ау Ирийорр осведомлен о начинающемся визите, отчего-то все никак не верилось. Ни насколечко...

Ну вот, вроде утряслось. Хотя лично меня все еще не отпускало изумление по поводу вскрывшейся неспособности эльфей к ревности. Какие причины для замешательства имелись у Хирры, я уразуметь не мог. Но игнорировать их, судя по всему, было трудновато. Едва держалась женушка. Не одна она, впрочем...

Последнему на сей раз испытанию наши нервы подверг Харм. Пес-кадорг притрусил откуда-то, гулко стуча опорными площадками лап, упрятанными для сохранности пола в каучуковые протекторы. Не иначе, любопытство привело: что за шум, а драки нету?

Вот тут у меня сердце захолонуло. За самого Харма-то я был спокоен. Пес воспитанный, порядок знает и на гостей бросаться не приучен. Даром что из семи металлов, движимых пятью стихиями, на девять десятых заново сделан.

Чего я опасался, так это не его реакции на гостью, а наоборот. Как-никак, разведочный кадавр-зооморф – зрелище, не во всякой эльфийской семье настолько привычное, как в нашей с Хиррой. Оттого и боялся, как бы Древнейшая не испугалась да со страху чего не отмочила сообразно своим магическим способностям. Размеры которых, как я помню по их совместному визиту с дедом, Арбитрами и недоброй памяти светлоэльфийской стервой, недооценивать не стоит...

Опасения оказались совершенно напрасными. Завидев кадорга, гостья заулыбалась вовсю восторженно, совсем по-детски, и рванула не от него, чего я боялся, а к нему, навстречу. С радостным воплем: «Ой! Песик! Хороший, ласковый!»

Реакцию Харма я предсказать бы не смог. Не смогу и забыть, хоть придись на мой век Мировая Погибель. В ответ на приветливые слова эльфочки кадорг весом в пару длинных тонн с жутким лязгом грянулся об пол, высекая снопы искр, перевернулся кверху лапами и заскулил довольно, подставляя бронированное брюхо.

Хорошо, конструкция головы у него такова, что боковые выступы защищают хрупкий живой череп. А то тут и пришел бы конец псу, и без того кадавризированному посмертно. То, что окончательно умер бы он в состоянии прямо-таки щенячьего восторга, в расчет брать как-то не хотелось.

Виновница всеобщего замешательства и умиления присела на корточки перед блаженствующим кадоргом, осторожно подсунула руку ему под голову и принялась чесать за ушами. Умница Харм тут же перестал ерзать, подвергая гостью опасности, и застыл неподвижно, онемев от наслаждения. Только лапы, задранные к сводчатому потолку, чуть подрагивали.

В общем, не подвел пес. Внес заключительную ноту во все это благолепие. После чего выяснять, сколько продлится визит и насколько многопрадед Древнейшей осведомлен о нем в действительности, стало как-то совсем невместно. Оставалось только проводить эту самую Келлу в отведенные ей покои полуденного сектора. Всем семейством, под ревнивым присмотром Харма, тут же вставшего на охрану гостьи от всех мыслимых и немыслимых опасностей, доступных собачьему разуму.

На него мы с женой и оставили гостью. В обычном будуаре, снабженном мини-буфетом с сэндвичами под заклятием нетления и прохладительными напитками, и, увы, довольно аскетической купальней – по эльфьим, конечно, меркам. Всего с тремя ваннами и бассейном. Приходить в себя и чистить перышки в ожидании вечернего приема. Который, похоже, если и обещает поразить, то уж никак не официозом и добропорядочностью.. .

К ужину Келла спустилась опять-таки в шортах и футболке. Правда, другой расцветки и не пыльных с дороги, но важен сам факт. Никакими платьями и тем более ритуальными плащами радовать нас она, похоже, не собиралась. И то хорошо. От эльфийских церемоний с протоколами меня при предыдущем госте в рогачий рог скрутило. Дедова внучка попроще будет...

Хирра изначально вполне уразумела это и измываться над собой наподобие выходов к предшествующему визиту не стала. Никакого парада, обычный вариант. Кстати, тоже брючный. Обо мне и говорить нечего. Уж если официального кузена, не меняясь, пережил, то уж девчонку простецкую, без всяких претензий, – и подавно.

Стол, правда, ломился не меньше, чем при темноэльфийском принце. Жена с ног сбивалась, по дюжине раз перепроверяя, все ли подано именно таким образом, как ей представляется нужным, и гоняя кадавро-стюардов так, что один в конце концов сошел с нарезки и врезался в колонну.

Дребезг раскатившейся серебряно-платиновой посуды не утихал добрых полминуты. Мы пребывали в ступоре лишь немногим менее. Точнее, в остолбенении застыли я с Хиррой, а Древнейшая многоправнучка скорее ожидала разрешения броситься в погоню за разбегающимися по полу масленками, солонками, перечницами и прочими приправосодержащими емкостями. Хорошо, что вся наша утварь заклята на непроливаемость. То есть содержимое способно покинуть тару только в штатном режиме. Хотя бы хлопот по подтиранию луж к прочему бедствию не прибавится...

Однако, не дождавшись от нас позволения открыть сезон, Келла сочла возможным проявить самостоятельность.

– Можно-я-помогу!!! – выпалила она скороговоркой уже в броске за убегающим соусником. Совсем без спросу хозяйничать в чужом доме все-таки не решилась.

Волей-неволей жена присоединилась к гостье. В результате та устроила из происшествия целое спортивное состязание типа загонной охоты, носясь по полу с азартными взвизгами и временами на четвереньках. Хирру при этом с ног она сбила всего два раза, и оба – ну совершенно нечаянно. Во всяком случае, если судить непредвзято и верить чрезвычайно искренне звучащим извинениям.

– Ой! – Начиналось каждое из них одинаково, а дальше скороговорка опять сливалась в неразличимое: – Извини-я-ненарочно-случайно-нехотелаболь-шенебуду...

Моя высокородная в каком-то потерянном состоянии раз за разом поднималась, балансируя подобранной утварью в обеих руках. Ее ответные извинения при этом тоже сминались, словно рассыпанные по полу салфетки.

– Конечно-конечно, ничего... страшного... Ой! – Это исконно девчоночье ойканье трогательно объединяло обеих.

Нельзя сказать, что на мою долю досталось меньшее количество хлопот. Ибо аккурат в это же время я усмирял и пытался вразумить сбрендившего кадавра. Раньше эта модель, подобная человеческому облику и размером, и всем сложением, кроме разве что четверорукости, мне не попадалась. Не был я зван в богатые дома таких вот налаживать. Да и семейств, держащих в доме прислугу из семи металлов, движимых пятью стихиями, в Анариссе раз-два и обчелся.

Стюард по очереди заламывал все четыре руки в кажущемся отчаянии и размеренно колотился в колонну медным лбом, а при попытке перезагрузить его на три точки мячом-тестером лишь замирал на десяток секунд. Казалось, что сейчас все поправится, но после автопрогона встроенного теста кадавр начинал дурить сызнова. Разве что колонну менял на другую.

Вдобавок по дороге он еще разок уронил Хирру и под конец сам кувырнулся через подвернувшуюся под ноги дедову внучку. Хорошо хоть ничего не отдавил ни той, ни другой, а то у меня оба раза сердце нехорошо захолонуло...

Келлу происходящее повергло в полный восторг, а мою высокородную окончательно деморализовало. Мысленно плюнув, я смирился с бессилием маготехники перед капризами Судьбы. Не вышло так не вышло. Пришлось вырубить кадавростюарда на месте, после чего за ноги оттащить куда-нибудь в уголок понеприметнее, дабы не мозолил глаза вконец замотанной жене. К счастью, удалось кое-как затолкать его в стенную нишу...

Результатом случившегося было лишь то, что совместными усилиями мы довели хозяйку дома до полного замешательства, так что главное украшение стола она таки позабыла подать загодя. О деликатесе Хирра вспомнила лишь тогда, когда все уселись и даже успели освоить первую перемену блюд – заодно с первой переменой ни к чему не обязывающих светских разговоров, которые Келла поддерживала без труда. Правда, с постоянным легким смешком, выказывающим истинное отношение к этикету. Но эльфь без церемоний – нонсенс, то же самое, что Приснодень без Приснодеда. Так что откровенного выхода за пределы застольных тем пока не было.

Внезапно жена с напряженным лицом осеклась на полуслове, коснулась серебряным коготком челки, чуть не хлопнув себя по лбу, ахнула и обратилась ко мне, почему-то с виноватым видом:

– Дорогой, я не успела распорядиться... Не мог бы ты подогнать сюда одну уникальную вещь? Я хотела отметить нашу встречу по-настоящему редким вином.

Почему бы и не отметить? Особенно если это будет что-то вроде вчерашнего полутвердого муската. Самая подходящая идея...

Нехорошее подозрение с отчетливостью начало проявляться у меня только при следующих словах моей высокородной:

– Стюардам доверить не могу, хотя там целый бочонок. Но он маленький, сервировочный столик выдержит. И недалеко совсем. В утреннем секторе, в девятичасовом баре. Ты его, наверное, и не знаешь еще...

Как раз этот бар я знал. Из личного опыта. Причем весьма свежего...

– Бочоночек такой... с печатями? – осторожно поинтересовался я, еще надеясь, что пронесет.

– Ну да, – кивнула жена. – Как положено, с двадцатью восемью, и с клеймом Хтангской династии.

Не пронесло. Точно помню – печати были. Как раз двадцать восемь, все цвета радуги по четыре раза. Их-то я тогда без труда посчитал, в отличие от мелких зеленых гоблинов. Наверное, оттого, что, в отличие от зеленявок, печати в глазах не мельтешили и не прыгали. Хотя бы поначалу...

– Понимаешь, мы его... того, – обреченно признался я. – С кузеном твоим...

Хирре ответ пришелся, как кистень промеж ушей – те аж вразлет оттопырились от шока или желания получше разобрать прозвучавшее.

– Как, весь?! – переспросила она, видимо еще не веря услышанному.

Оставалось только кивнуть покаянно. Следующий вопрос жены оказался риторическим и был призван несколько оттянуть ужас осознания.

– Вдвоем?!

– Не совсем... – окончательно замялся я. – Там еще гоблины были... Кажется...

Над столом повисла звонкая тишина. Ничем особенным, против моих ожиданий, не завершившаяся. Узнав, бочонок ЧЕГО и в какой компании мы прикончили, Хирра добрую минуту молчала, а потом сказала только: «Всякое вино должно быть когда-нибудь выпито». И перевела разговор на другую тему, быстренько, но с явно видимым усилием.

Сегодня у нее, похоже, вообще день духовных испытаний. В основном на способность к смирению, демонстрируемую в пределах, с трудом представимых для меня самого. Жена при гостье ведет себя не как хозяйка дома, а как сказочная падчерица при мачехе и чужеюродных кузинах заодно!

Что за дракончика, спрашивается, я вывел из гоблинячьего яйца? В смысле притащил в дом за ручку. Неужели оправдались мои давешние предположения насчет того, что Древнейшие как Дню, так и Ночи страшнее, чем те друг другу?!

Да нет вроде бы. На кого-кого, а уж на пугало вселенское Келла эта ничем не смахивает. Разве что прической. А так девчонка как девчонка. Вроде целительской, маговой, или там преподавателя в Высшей Бурсе дочки. В общем, из семьи, что живет небедно, чисто, но не со своих денег, а на заработки от какой-нибудь умственной работы с постоянным контрактом. Таких в Анариссе – пруд пруди.

Тут напряг скорее на личностном уровне. По симвотипу нестыковка. Моя высокородная-то Пэт-Оинт после Меча Повторной Жизни. Не самое сильное сочетание легких аспектов – стойкое, но пассивное. Обратное, к примеру, и то сильнее...

Вот, кажется, причина скованности хозяйки перед гостьей! Потому что та, похоже, как раз Оинт-Пэт.

Везет же мне на эти аспекты. Только данное их сочетание в женском варианте страшнее, чем свечка в муравейнике. Или файрболл в гоблинятнике, что в принципе одно и то же. Правда, в муравейник мне не залезть при всем желании, зато пылающим гоблинятником дедова внучка без труда способна сделать мой собственный замок. В смысле, наш с Хиррой.

Ничего, может быть, еще и обойдется. Не каждый день замки Тринадцати горят, не вдруг Высокий Род рушится. Почитай, с Войны Сил такого не было. И сейчас ждать вселенских бед особо незачем. Совсем тихо, конечно, уже не будет, но ничего выше хулиганства среднего калибра эльфь Древнейшей Крови в самом расцвете переходного возраста, надеюсь, не выдаст.

В конце концов, напустит лягушек нам с Хиррой в постель и успокоится.

– Да не парьтесь вы! – прервала гостья наше общесемейное, но разнопричинное зависание. – Дедушка мне давал хтангское пробовать. Ничего особенного. Вот твердый коньяк последнего урожая поместья Дройн – это да. Там настроение чувствуется...