День похорон сэра Уоллеса выдался ветреным и холодным, плотные серые тучи нависли над небольшим фамильным кладбищем на холме, возвышавшемся над Стэнтон-Мэнор.
      Отпевание было очень скромным, служба прошла в близлежащей приходской церкви, а не в кафедральном соборе Лондона, как этого захотел бы отец Мэри. Но она решила, что отец простил бы ей эту скромность. Она не смогла бы выдержать присутствия тысяч людей из высшего света, которые считали своим долгом присутствовать на этих похоронах, поскольку дочь покойного была теперь женой герцога.
      Стоя рядом с могилой и ожидая, когда в нее опустят гроб с телом отца, она думала об Эвери. Он стоял недалеко с приличествующим случаю скорбным выражением лица и с черной траурной повязкой на рукаве. Мэри знала, что он не испытывал никакого сочувствия к умершему и никаких угрызений совести, хотя и был причиной смерти отца – она чувствовала это в глубине своего сердца. Герцог Карлайл убил ее отца. Никаких колебаний, никаких сомнений не допускал этот человек, когда дело шло о том, к чему он стремился.
      Мэри страстно желала в этот момент быть сыном отца, а не слабой нерешительной женщиной. Она мечтала о такой смелости, чтобы вонзить нож в лишенное всякой жалости черное сердце Эвери.
      Служба подошла к концу, он повернулся и взял ее за руку:
      – Пойдем, дорогая.
      Его вытянувшееся, деланно скорбное лицо лишь усилило ее отвращение к нему.
      – Мы не будем дожидаться всех этих соболезнований, а сразу вернемся в город.
      – Я… я предполагала остаться здесь, ваша светлость, по крайней мере еще на какое-то время.
      Эвери покачал покрытой напудренным париком головой, мотнув сальными прядями за ушами:
      – Не может быть и речи, моя дорогая. Ты возвращаешься со мной. У тебя есть свои обязанности, ведь ты теперь герцогиня. И одна из этих обязанностей – принести мне наследника. Прошло уже достаточно времени с той поры, как мы с тобой обвенчаны.
      Мэри едва не потеряла сознание от отвращения.
      – Прошу прощения, милорд. Вряд ли я смогу совместить подобные заботы со скорбью по отцу. Я бы предпочла побыть еще какое-то время здесь, пока не уляжется скорбь.
      От раздражения его губы вытянулись в тонкую ниточку.
      – Вы возвращаетесь домой вместе со своим мужем. И я не хочу больше ничего слышать по этому поводу.
      Он подошел к одному из самых близких друзей сэра Уоллеса и начал обсуждать с ним перспективы выгодных вложений, которыми этот человек многие годы занимался вместе с ее отцом.
      Мэри какое-то время наблюдала за ними и вскоре по выражению лица друга отца поняла, что тот испытывает отвращение к герцогу. Не чувствуя под собой ног, она направилась в дом. Эвери должен выехать сразу же после обеда. Ей придется поехать вместе с ним. Кристиан предупреждал ее об этом, но она не захотела его слушать.
      Кристиан! Где он сейчас и чем занимается? Беспокоится ли о ней? Его образ возник так отчетливо, словно он стоял сейчас рядом с ней. Она заплакала и поняла, что причиной слез была не только скорбь по отцу.
 
      Джейсон склонился над начерченным Люсьеном планом склада, расположенного в районе лондонских доков. Они выбрали это место для своей встречи с Эвери.
      – Здесь есть небольшая комната, – указал Люсьен на плане. – Эвери не сможет ее увидеть. В этой комнате будет судья. Он сможет все видеть и слышать, оставаясь незамеченным.
      – А ты уже с ним говорил? – спросил Джейсон. – Он может и не согласиться.
      Приятели расположились в кабинете городского дома Хавершемов. После нападения на Велвет Джейсон не оставлял ее одну.
      – Еще нет, но он нам поможет. Он у меня в долгу за одно выгодное вложение средств, которое я помог ему сделать несколько лет назад. К тому же мы члены одного карточного клуба. Я собираюсь переговорить с ним накануне встречи с Эвери.
      – Ты уверен, что мы можем доверять ему?
      – Я считаю его честным человеком. Правда, не думаю, что следует говорить ему, кто ты на самом деле. Это можно сделать только после признания Эвери. Иначе он посчитает своим долгом вернуть тебя в тюрьму.
      «А что делать, если мой братец не сознается? – подумал Джейсон. – Если он не признается в той крови, которую пролил?» Но он не стал говорить этого вслух. Они знали ответ на этот вопрос.
      – То, что случилось прошлой ночью, – продолжал Джейсон, – дает нам полную уверенность: мой братец знает, что я еще жив. И поэтому он не будет очень удивлен, когда получит записку с предложением встретиться.
      – Верно. К сожалению, это так. Было бы лучше, если бы он ничего не знал до момента встречи. Он бы мог лишиться всякого самообладания, если бы после всех этих лет встретил тебя во плоти и крови.
      Губы Джейсона сложились в горькую усмешку.
      – Уверен, это был бы для него неприятный сюрприз.
      – Мы должны переиграть его. Нам надо добиться его признания любой ценой.
      Джейсон потер щеку, чувствуя отросшую после утреннего бритья щетину.
      – Не могу понять, как он узнал, что я здесь.
      – Я совершенно не уверена в том, что он это знает, – прозвучал голос в нескольких шагах от него.
      Обернувшись, он увидел Велвет, которая стояла на пороге кабинета. Очевидно, он так углубился в свои размышления, что не заметил ее появления.
      – Я не понимаю тебя, – сказал он, чувствуя неожиданную радость при виде ее.
      – Чем больше я думаю обо всем случившемся, тем больше убеждаюсь, что твой брат ничего не знает про тебя.
      Джейсон иронично усмехнулся:
      – Он знает достаточно, если едва не убил тебя чужими руками.
      Она вошла в комнату. Ее темно-рыжие волосы были собраны в простой пучок на затылке, платье из парчи абрикосового цвета подчеркивало стройность фигуры. Он сразу почувствовал тягу к ней, но усилием воли потушил это непрошеное чувство.
      – Мне кажется, что есть и другое объяснение, – сказала она.
      – Какое именно? – спросил Люсьен.
      – Записка, которую мы получили, не выдумка. И в самом деле есть человек, который что-то видел в ночь убийства. Он не объявился передо мной тогда, потому что хотел говорить с Джейсоном.
      Джейсон нахмурился:
      – Если следовать этой логике, присутствие там убийцы Силии – всего лишь простая случайность.
      – Ты сам знаешь, что это не так. Он следил за нашим домом, как ты и предполагал. А когда увидел, что я выехала в тот вечер, то просто последовал за мной, рассчитывая на то, что ему предоставится случай.
      – И он едва не оказался прав, – с упреком напомнил ей Джейсон.
      Люсьен оттолкнулся плечом от каминной полки и приблизился к ним.
      – Ты знаешь, старина, а ведь она вполне может быть права. У Эвери нет никаких причин подозревать, что ты воскрес из мертвых. Ему могла рассказать об этом разве что графиня перед смертью, если бы Эвери сам убил ее, но он не стал мараться и поручил сделать это своему человеку, а я сомневаюсь, чтобы Силия стала откровенничать с тем.
      Джейсон взвесил его слова. Потом взглянул на Велвет и улыбнулся:
      – Ты не перестаешь удивлять меня, герцогиня. – И, обращаясь к Люсьену, произнес: – Думаю, в этом леди права. Мне не следовало делать поспешные заключения. До той поры, пока мой братец не узнает про этот случай, у него нет причин подозревать, что я жив.
      Губы Люсьена сложились в улыбку.
      – Это снова привносит элемент неожиданности в наши планы.
      – И еще это значит, что может существовать кто-то другой, кто может помочь нам, – прибавила Велвет. – Кто-то, кто знает правду. Возможно, он попытается снова связаться с нами.
      – Возможно, – согласился Люсьен. – Пока что закончим на этом, а я переговорю с Томасом Рэндаллом.
      – Что вы ему скажете? – спросила Велвет.
      – Что я подозреваю герцога Карлайла в контрабандных операциях, что он, по моему мнению, использует мой пустующий склад для гнусных целей. Скажу судье, что должен встретиться с герцогом и эта встреча может полностью разоблачить его, и попрошу Рэндалла принять участие в ней в качестве свидетеля.
      Велвет улыбнулась:
      – Только не говорите ему, что вина Эвери, в которой он может сознаться, не контрабанда, а убийство.
      – Если все пойдет как надо, – напомнил им Джейсон, и его руки непроизвольно сжались в кулаки.
      Велвет легонько коснулась его руки:
      – Все будет хорошо, Джейсон, иначе быть не должно. Ты ни в чем не виновен. И люди узнают правду о тебе.
      Но Джейсон не был уверен в этом. Может случиться всякое. Ведь и до сих пор многое получалось не так, как было задумано. Иногда он хотел забыть о мщении, которого так долго искал, вернуться на свою плантацию в Вест-Индию и вести там простую жизнь, которой он жил последние несколько лет. Но надо подумать о Велвет. Пока он не найдет способ остановить Эвери, ее жизнь будет в опасности.
      Его воображению снова предстала картина прошлой ночи: Велвет, идущая по темной аллее, ее испуганное лицо, смертельный блеск стали в ее глазах. Он закрыл глаза от ужаса, когда услужливое воображение дорисовало эту картину – тело Велвет в расплывающейся луже крови.
      В то же мгновение страшное видение уплыло и сменилось другим. Лужа крови расплывалась перед ним на палубе брига. В ушах у него зазвучали испуганные крики женщин, умоляющих остановиться, зовущих на помощь.
      Джейсон сжал руками край стола, чтобы прийти в себя, чтобы отогнать страшное видение, но кровавое пятно все шире расплывалось у его ног.
      – Нет… – прошептал он, но крики стали только громче.
      Он попытался зажать уши, но кровь надвигалась на него. Он хотел убежать от этой кровавой волны, но не мог пошевелиться. Он должен убежать. Он должен…
      – Джейсон! Джейсон, с тобой все в порядке?
      Ее нежный голос пробился в его сознание. Кровавая лужа начала бледнеть и исчезать, ужасные крики стихли, исчезли в глубинах его сознания.
      – Джейсон! – Ее рука обняла его за плечи. – Дорогой, с тобой все в порядке?
      Тряхнув головой, чтобы окончательно отогнать от себя видения, он понял, что по-прежнему стоит в кабинете, и покраснел от смущения.
      – Извините. Я только… Мне что-то померещилось.
      – Все хорошо. – Она не настаивала, чтобы он объяснил происшедшее с ним. Встала и нежно поцеловала его в щеку. – Я уверена, ты просто устал. Но ваш разговор уже закончен, и маркиз собирается уходить.
      Он ощутил, как сильная рука друга легла ему на плечо.
      – Отдохни как следует. А я позабочусь обо всем. Как только все будет готово, мы известим твоего брата.
      Джейсон лишь кивнул в ответ. Он еще не успокоился.
      Ведь если что-нибудь случится с ней, в этом будет виноват только он, и к долгому перечню его грехов добавится еще один.
      Ему было страшно даже подумать об этом.
 
      Кристиан Сазерленд, шестой граф Бальфур, словно влюбленный юнец, стоял в саду городского дома герцога Карлайла, пытаясь хоть мельком увидеть Мэри Синклер.
      Уже вторую ночь он проводил здесь и пытался дать ей знать о себе. Ему было известно, что Мэри вернулась в город. Она была в трауре по отцу и не выходила из дому, но герцог не скрывал, что привез ее.
      – Девчонка прекрасно понимает, что со мной лучше не спорить, – говорил Эвери. – Она сделает все, что я велю. Она не расположена к супружескому ложу – весьма жаль, но я постараюсь, чтобы она исполнила свой долг. Ведь мужчине нужен наследник. Еще пару дней пусть проливает слезы по старику, а потом снова в постель, пока я не буду уверен, что она носит моего сына.
      Так во всеуслышание рассуждал он в игорном доме Брука.
      Кристиан с трудом сдержал себя, чтобы не ударить его.
      Он стал приходить сюда, в сад, надеясь, что никто не заметит его, кроме Мэри.
      В этот момент он увидел в комнате на первом этаже огонек свечи. На мгновение огонек пропал, потом появился снова. Прижавшись к наружной стене, Кристиан заглянул в окно и облегченно вздохнул, увидев Мэри.
      Он тихонько поскреб ногтями по окну, и огонек двинулся в его направлении. Легкий стук в стекло. Узнав его, Мэри испуганно ахнула, бросилась к окну и открыла его.
      – Кристиан? Что вы здесь делаете? Вам надо немедленно уйти, пока кто-нибудь не увидел вас.
      Он взял ее за руку и легонько потянул, зовя в сад.
      – Я… я не одета. И не причесана. Я плохо выгляжу.
      Кристиан улыбнулся. Серебристо-белыми волосами и бледно-голубыми глазами она напоминала ангела.
      – Вы чудесны.
      Они прошли в беседку в дальнем углу сада.
      – Что случилось, Кристиан? Зачем вы пришли?
      – Чтобы увидеть вас, Мэри. Я должен был убедиться, что с вами все в порядке.
      Мэри отвела взгляд в сторону.
      – Со мной все в порядке. Герцог настоял на моем возвращении, как вы и предупреждали. Мне следовало послушать вас, Кристиан.
      – Еще не поздно. Мы можем уехать отсюда. Можем уехать из Англии и начать жизнь сначала.
      Она печально взглянула на него:
      – Вы готовы оставить все, что у вас есть? Ваш дом? Дела? Вашу семью? Но почему, Кристиан?
      Его ладонь коснулась ее щеки. Прикосновение было нежным, как дуновение теплого ветерка.
      – С того момента, как я увидел вас, я не могу думать ни о чем другом. Я люблю вас, Мэри. И был идиотом, что не понял этого раньше. Я люблю вас и хочу, чтобы мы были вместе.
      На ее нежно-голубые глаза навернулись слезы.
      – И я люблю вас, Кристиан. Люблю больше жизни и поэтому не могу уехать с вами. С тех пор как я уехала из Виндмера, у меня было время все обдумать. Что бы ни делал Эвери, я не верю, что моя жизнь в опасности. У меня нет выбора. Я должна остаться и принять ту жизнь, которую Господу угодно было уготовить мне.
      Кристиан покачал головой.
      – Мэри…
      – Пожалуйста, Кристиан. Я теперь замужняя женщина. Со временем я научусь противостоять Эвери, да к тому же у меня появятся дети. Я найду в них утешение.
      – Это могут быть наши дети, если вы согласитесь уехать со мной.
      – Слишком поздно, Кристиан. Я не хочу, чтобы вы страдали из-за алчности герцога и ошибок моего отца.
      Острая боль пронзила сердце Кристиана. Он почувствовал, что ему трудно дышать.
      – Вы уверены в этом, Мэри?
      Она кивнула:
      – Так будет лучше. Я не стала бы для вас очень хорошей женой. Эвери уничтожил во мне все чувства, которые я испытывала к мужчинам. Я ненавижу самый акт любви и всегда буду ненавидеть. Вы достойны лучшей женщины, чем я.
      Рука его дрожала, когда он обнял ее лицо.
      – Вы думаете, что не можете испытывать никаких чувств?
      Она попыталась отвести взгляд, но Кристиан повернул ее лицом к себе и осторожно коснулся губами ее губ.
      Поцелуй его был нежен, но Мэри показалось, будто дуновение жаркого ветра коснулось ее тела. Кристиан покрепче прижал ее к себе, сжимая объятия, всем своим сильным телом прижимаясь к ее телу. Поцелуй стал настойчивым, и она почувствовала, что обнимает его.
      Рука его нашла ее грудь, но не сдавила, а нежно погладила. Нежная и сладкая теплота разлилась по ее телу. Она подалась навстречу ему, прижимаясь к его груди. Но Кристиан осторожно отстранился от нее.
      – С вами все в порядке, Мэри. Все ваши беды вылечат забота и терпение.
      Дыхание ее стало прерывистым.
      – Я не должна была… я знаю, что это дурно, но…
      Кристиан провел ладонью по ее волосам.
      – Я научу вас страстям, Мэри. Согласитесь уехать со мной.
      Боже милосердный, ни о чем другом она и не мечтала. Но Кристиан погубит себя. Они оба погубят себя. Им придется отказаться от дома, от родины, от родных.
      – Я не могу, Кристиан. – Она отстранилась от него и стала спускаться по ступеням беседки. Повернувшись, сказала: – Живи своей жизнью, любимый мой. И найди свое счастье. – На ресницах ее поблескивали слезы.
      Кристиан не ответил, он стоял в темноте, с болью в груди и с комком в горле. Он будет жить, но никогда больше не познает такой любви. Он был уверен в этом!

      Велвет закрыла дверь в спальню дедушки и направилась вниз по лестнице. На площадке она встретилась с дворецким, который поднимался наверх.
      – Доброе утро, Снид. Я ищу графа. Ты его сегодня не видел?
      – Доброе утро, миледи. Нет, я не встречался с ним с тех пор, как он позавтракал.
      – Его нет в спальне и в кабинете тоже нет. Может быть, он вышел из дома?
      – Не думаю, миледи. Карета не заложена, и оба лакея здесь. Должно быть, он где-то в саду.
      Может быть, подумала она. Теперь дедушка редко выходил из дома, и всегда в сопровождении слуги. Он предпочитал проводить время за чтением или игрой в шахматы, а не гулять по улицам. Велвет прошлась по саду, но и в саду его не было. Заглянула в каретный сарай. Кареты Джейсона не было, но их карета была на месте. Она спросила грума и каретника, но никто из них не видел графа.
      Начиная беспокоиться, Велвет вернулась в дом и направилась на кухню. Кухарка и служанки тоже не видели графа.
      – Вы так и не нашли его, миледи? – Теперь даже Снид начал беспокоиться.
      – Нет, я…
      В этот момент их окликнула горничная:
      – Он был с вашим мужем, миледи. Я видела, как они разговаривали сегодня утром.
      Велвет улыбнулась, чувствуя, что с души свалился камень.
      – Благодарю тебя, Вельма. – И тут же повернулась к Сниду: – Он, конечно, уехал с лордом Хокинсом. Джейсон говорил мне, что собирается по делам. Думаю, он взял графа с собой и забыл сказать об этом.
      Дворецкий улыбнулся:
      – Надеюсь, так оно и было. Вы будете завтракать, миледи?
      Она вздохнула:
      – Пожалуй. Если дедушка не устанет, Джейсон вернется только после обеда.
      В первый раз после нападения в аллее Джейсон оставил ее одну, и сделал это не с легкой душой.
      – Я нанял еще двух человек охранять дом, – предупредил ее он. – Льюдингтон теперь будет в доме, а другие будут охранять дом с фасада и с черного хода.
      – Я уверена, что все будет в порядке.
      Он нахмурился:
      – У нас есть печальный пример Силии. Возможно, мне следует не отпускать тебя от себя и самому приглядывать за тобой.
      Велвет уперла руки в бедра.
      – Я всегда наслаждаюсь вашим обществом, милорд, но я не позволю вашему брату терроризировать меня в собственном доме.
      Джейсон покорно вздохнул:
      – Может быть, ты права. Здесь тебе спокойнее. У меня очень много дел, и я должен быстро справиться с ними. – Он игриво подмигнул ей. – А ты, моя дорогая герцогиня, будешь отвлекать меня.
      Больше она не видела его.
      В четыре часа Джейсон вернулся домой. Велвет бросила оценивающий взгляд на него, едва он вошел в кабинет.
      – Насколько могу судить, с тобой ничего не случилось.
      – Как и с вами, милорд. Надеюсь, мой дедушка чувствует себе хорошо.
      – Твой дедушка? Как я могу знать, как он себя чувствует?
      Кровь отхлынула от ее лица.
      – Я думала, он был с тобой.
      – Нет. Я бы не взял его с собой, не предупредив тебя. Ты хочешь сказать, графа нет дома?
      Велвет неверными шагами приблизилась к нему.
      – Он… его с самого утра никто не видел. О Джейсон, где же он может быть?
      – Скоро совсем стемнеет. Мы должны найти его. Надо расспросить людей, которые охраняют дом. Возможно, кто-то видел, как он уходил.
      Велвет закусила губу.
      – Я должна была сообразить сама.
      – Ты бы так и сделала, если бы не считала, что он ушел со мной. – Он взял ее за руку. – Пойдем, любовь моя. Мы найдем его. Обещаю тебе.
      Велвет, скрывая беспокойство, пошла за Джейсоном к парадному входу в дом. Как он и думал, один из охранников видел, как уходил старик.
      – Он покинул дом сразу после вашего отъезда, милорд. Направился к площади, даже насвистывал что-то.
      Велвет сжала руку Джейсона:
      – Но к этому часу он уже должен был вернуться. Джейсон, нам надо найти его!
      – Найдем, любовь моя. Я уже велел заложить карету.
      С Джейсоном она чувствовала себя спокойнее до тех пор, пока не вспомнила человека, который следил за ней до таверны. «О небеса, где же дедушка?»
      – Ты не… не думаешь ли, что кто-нибудь мог похитить его? Мог ехать в карете и следить за ним?
      – Ты хочешь сказать, что это мог сделать подручный моего брата? Нет. Я не думаю так.
      Велвет плотно сжала зубы:
      – Может быть, Эвери велел похитить дедушку, чтобы выйти на меня.
      – Или на меня. Мы до сих пор не уверены, знает ли он, что я жив. Мой братец может быть замешан во всем этом, но нам не следует исключать и другие варианты. Граф вполне мог уйти из дома.
      – Он не стал бы делать этого. Он никогда не выходит один.
      Джейсон нежно погладил ее по руке:
      – Такие проблемы с памятью, как у графа, – обычное дело у людей его возраста. Эта болезнь может прогрессировать. И мы не можем с уверенностью сказать, на что способен граф.
      Его слова не утешили Велвет. Четыре часа они кружили по центру города, от Пиккадилли до Сент-Джеймс-сквер, расспрашивая прохожих.
      Один из них вроде бы видел пожилого графа утром, другой – днем. В одиннадцать часов вечера, несмотря на возражения Велвет, Джейсон велел вознице возвращаться в дом.
      Велвет не находила себе места.
      – О Боже, где же он может быть? – мерила она шагами гостиную, безнадежно вглядываясь в темноту за окнами.
      – К сожалению, он может быть где угодно. Возможно, он захватил с собой деньги. Будем надеяться, что ему достало здравого смысла найти ночлег.
      – А если он ранен? Если лежит где-нибудь избитый и ограбленный и ждет нашей помощи? Или его все-таки похитили? Что, если человек, в тот вечер напавший на меня…
      – Перестань! – схватил ее за руку Джейсон. – Сейчас же прекрати! Пока мы не узнаем, что произошло, я не позволю тебе изводить себя фантазиями.
      У Велвет навернулись слезы на глаза.
      – Я так волнуюсь за него. Я должна найти его, Джейсон. Он единственный, кто остался от моей семьи. Папа и мама давно умерли.
      Она зарыдала, и он обнял ее.
      – Он единственный родной мне человек. Больше у меня никого нет.
      – Мы найдем его, Велвет. Ради Бога, не плачь. Я обещал тебе, помнишь? Как только рассветет, мы снова начнем поиски. Придет Люсьен, и я найму людей в помощь нам.
      Слезы пропитали его рубашку, но Велвет не могла остановить их. Пальцы ее цеплялись за застежки его куртки.
      – Он всегда был так добр ко мне. Дедушка заменил мне всех. Мама умерла, когда я была совсем еще маленькой. А вскоре после нее умер и отец. Если бы не дедушка, не знаю, что бы я делала.
      Он приподнял ее голову, провел рукой по щеке.
      – Ты бы стойко перенесла все удары судьбы, как и переносила их.
      Велвет покачала головой:
      – Нет. Этому научил меня дедушка. Он воспитал меня так, что я смело смотрела жизни в лицо. Когда умер мой отец и обнаружилось, что он промотал почти все наши деньги, дедушка внушил мне уверенность, что я смогу спасти нашу семью. – Она смотрела на Джейсона, и слезы катились у нее по щекам. – Ты оставишь меня, Джейсон. Если с дедушкой что-нибудь случится, у меня больше никого не будет. А я не такая сильная, какой ты меня считаешь.
      Он нежно поцеловал ее в лоб.
      – Я не оставлю тебя, Велвет. Даже если меня не будет рядом, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Если тебе будет что-нибудь нужно, тебе надо только попросить меня.
      Велвет посмотрела ему в глаза:
      – Мне нужно, чтобы меня любили. Ты можешь дать мне это?
      В его глазах промелькнуло какое-то странное выражение. Он ничего не ответил.
      В наступившем молчании Велвет произнесла:
      – Завтра нам предстоит много хлопот. Думаю, нам пора…
      Не успела она закончить, как он встал:
      – Да… я тоже думаю, нам пора.
      Обняв за талию, он повел ее через гостиную и направился вверх по лестнице. Когда они подошли к ее спальне, он вошел вместе с ней. Не говоря ни слова, повернул спиной к себе и принялся расстегивать ее платье.
      – Что… что ты делаешь?
      Закончив с пуговицами, он начал распускать шнуровку ее корсета:
      – Помогаю тебе раздеться. Я же твой муж. И могу любить тебя, пока мы живем под одной крышей. Я постараюсь быть осторожным. А если будут последствия, мы справимся с ними.
      Ее обдало жаром.
      – Так ты тоже этого хочешь?
      Взгляд его замер на ее лице.
      – Я мужчина, Велвет. И хочу этого с того момента, как увидел тебя.
      Но она подумала о том, что он делает это, чтобы успокоить ее.
      – А как же дедушка?
      – Я не хочу, чтобы ты так волновалась. А когда ты разделишь со мной ложе, у тебя не будет времени думать об этом.
      Закончив со шнуровкой корсета, он снял с нее жесткое сооружение из полотна и китового уса. Потом снял сорочку и, усадив на кровать, туфли и носки. Вытащив заколки из прически, рассыпал тугие локоны по ее плечам.
      – Теперь ты. Пора научиться раздевать мужчину.
      Велвет улыбнулась:
      – Я обожаю узнавать нечто новое.
      Она сняла с него фрак и расстегнула пуговицы шитого серебром жилета. Сделать это оказалось не просто, потому что руки его ласкали ее грудь, а губы целовали лицо.
      – Я не могу… не смогу сделать это, если ты не будешь стоять спокойно, – задохнувшись, сказала она.
      Руки ее дрожали от новых, не изведанных еще чувств.
      Голодный взор голубых глаз уперся в нее.
      – Как тебе угодно.
      Он позволил ей снять манишку, галстук, рубашку. Пламя свечей заиграло на загорелых мышцах, казавшихся еще более темными от покрывавших их коричневых завитков волос. Она провела руками по его маленьким плоским соскам. Всюду, где скользила ее рука, мышцы его вздрагивали и напрягались.
      – Я рад, что тебе это нравится, – сказал он дрогнувшим голосом. – Сейчас самое время снять с меня сапоги.
      Она прочитала добродушную насмешку и голод в его взгляде. Он присел на скамеечку, вытянув длинные ноги, и Велвет стянула с него высокие черные сапоги, затем – толстые носки с мускулистых лодыжек и с наслаждением погладила их.
      – А теперь, герцогиня, мои бриджи, – сказал он, встав со скамеечки.
      Велвет облизнула губы. Пальцы ее подрагивали, когда она расстегивала пуговицы его бриджей, ощущая сквозь плотную ткань его плоть. По прерывистому дыханию она поняла, какой мощи касается своими руками, и проказливая улыбка скользнула по ее лицу.
      Чувственные губы Джейсона сложились в улыбку.
      – Стало быть, тебе нравится командовать? Я не сомневался в этом. – И остановил ее руку. – Но мне кажется, твою инициативу лучше приберечь для чего-то другого.
      Велвет стояла неподвижно, пока он снимал оставшуюся на нем одежду. Потом на руках отнес ее к постели.
      – Ну что ж, герцогиня, – поддразнил ее он, не переставая покрывать тело нежными поцелуями, – думаю, сейчас вам еще больше понравится самой распоряжаться всем.
      – Нет, я…
      Но ее слова оборвались, когда он положил свои руки ей на талию и усадил верхом на себя. Одно прикосновение – и ее всю обдало жаром. Тело налилось горячим желанием.
      – Нет, сегодня никакие отговорки не действуют. Нынешней ночью инициатива полностью принадлежит тебе.
      Щеки ее покраснели от смущения. Она облизнула губы, распухшие от его поцелуев. Тело ее разрывалось от желания. Она сделала неуверенное движение и почувствовала, как волна наслаждения захлестнула ее. Приподнявшись, она опустилась, снова приподнялась и стала двигаться в ускоряющемся ритме.
      – О Боже! – простонал Джейсон, полностью отдавшись горячим радостям любви.
      Ее темно-рыжие волосы упали густой завесой, закрыв собой все вокруг. Лишь слабый огонек свечи пробивался сквозь их густую массу. По хриплому стону Джейсона она поняла, что он теряет контроль над собой.
      – О Велвет, – пробормотал он, протягивая к ней руки, и, положив их ей на бедра, всем своим телом стал подаваться навстречу ей.
      Жаркое наслаждение захватило их, приведя на вершину блаженства. В последнее мгновение он сорвал ее со своего тела и поверг рядом с собой, дрожащими руками поглаживая ее волосы.
      А потом, хотя беспокойство за дедушку не исчезало, Велвет провалилась в глубокий, похожий на забытье сон. Джейсон сдержал свое обещание, посулив ей сон, в котором она так отчаянно нуждалась.
 
      Велвет спокойно спала, трогательно посапывая у него на плече, но Джейсон заснуть не мог. Старик мог быть в опасности. Как только наступит рассвет, надо продолжить поиски. А пока оставалось только молиться о том, чтобы старик не пал жертвой ненасытной любви его братца к кровопролитию.
      Осторожно приподняв Велвет с плеча, он уложил ее рядом с собой. Глядя на нее, он подумал о том, что еще никогда ни одна женщина не доставляла ему такого наслаждения.
      Возможно, он не должен был нарушать данный самому себе обет не брать ее. Но он никогда бы не смог забыть слезы в ее глазах, когда она говорила про старого графа: «Он единственный, кто остался от моей семьи». Он всегда считал Велвет сильным человеком. Теперь понял, что, как бы ни была она сильна, она женщина. И как всякой женщине, ей необходим мужчина, который бы опекал ее. Он должен был стать этим мужчиной.
      Но он собирался покинуть ее и знал, что это будет трудно. Впрочем, все пройдет, и со временем они забудут друг друга.
      Эти мысли смутили его душу, как никогда раньше. Он думал об упрямстве Велвет, о ее целеустремленном характере. Но при всей ее внутренней силе ей необходимы помощь и поддержка мужа, которого она могла бы любить и уважать.